Полдень 22.071

Огненный шар закрывал полнеба. Казалось, до него можно дотянуться рукой. Парящие рядом аэрокабины походили на кружащую вокруг лампочки мошкару: одно неверное движение — и вспыхнут белым пламенем, упадут с обугленными крыльями. Всего одно неверное движение… Иволга вздохнул. Сейчас не двадцатый век. Прошли времена аварий и катастроф. Аэрокабины не совершают неверных движений, поезда не сходят с рельсов, электрокары не бьются на трассе. Об этом вам поведает каждый школьник. Жаль только, что посетителей «Урагана» забыли уведомить.

— Виктор Петрович, карета подана, — тихим, сексуальным голосом сообщила Ви-секретарь. Иволга рассеяно кивнул. «Надо сменить Ви-личность, — в который раз подумал он, — все-таки карета звучит слишком вычурно. Да и томный шепот подходит мучимым пубертатом подросткам, но никак не ведущему специалисту по туристической архитектуре».

Иволга бросил последний взгляд на свое величайшее творение и прошел к посадочной площадке. Легкий двухмоторный аэрокар поблескивал всеми оттенками изумруда. На время расследования Иволге выдали документы с высоким приоритетом. Ему всегда откроют воздушный коридор, освободят скоростную подземную трассу, выделят ближайшее такси, даже если его заказал другой клиент.

Аэрокар легко вспорхнул над небоскребом, заскользил в сторону центрального парка. Оставшийся за спиной огненный шар сжался, превратившись во второе, жгучее, но уже совсем ручное солнце. Прирученное, если сказать точнее. Восьмитонный метеорит, пойманный в сеть статичных ЭМ-полей, покорно замер над Москвой в какой-то сотне метров над землей. Поначалу он выглядел совсем не грозно и отнюдь не величественно — обыкновенный бесформенный камень, даром что сидерит. Однако таким его видели лишь десяток инженеров да ведущий проекта. Для остальных метеорит предстал в огненной мантии голограмм, в пышущей жаром короне дополненной реальности. Ежегодно он привлекал в Москву до полумиллиона туристов и считался самым успешным туристическим проектом последнего десятилетия. Проектом, неотделимым от имени его создателя. Ведущего специалиста по туристически привлекательной архитектуре Виктора Петровича Иволги.

Впереди заблестела Москва-река. Аэрокар пошел на снижение. Пронесся над пенными бурунами — искусственной водной трассой для любителей рафтинга, — заложил вираж, облетая спирали климатической установки, и опустился на служебную стоянку аквапарка. Иволга до сих пор помнил день открытия. Они с Маринкой двенадцать раз пытались зарезервировать билеты, и лишь на тринадцатый улыбнулась удача. Конечно, им выпал рабочий вторник и кошмарные семь тридцать утра, но на что ещё рассчитывать первокурсникам, чей социальный ранг находится ниже зоны лояльности? Даже среди круглых отличников единицы добирались до заветной черты. А отличниками ни он, ни Маринка не были…

С тех пор аквапарк дважды перестраивали. Грандиозное сооружение раздулось в три раза, разжилось аттракционами под открытым небом. Последним и самым амбициозным стал «Глаз урагана». Великий и ужасный, пугающий и восхищающий детей до дрожи. Да что греха таить, в любой день взрослых в очереди стояло не меньше.

— Виктор Петрович, здоровы будьте. — Чернобровый горбоносый мужчина с искусственной сединой на висках спешил ему навстречу. Крепко пожал руку.

— Атоев Юнус Ибрахимович, генеральный менеджер аквапарка. Можно просто Юнус.

— Виктор… э… можно просто Виктор, — промямлил Иволга. Несмотря на бесчисленные курсы социального аутотренинга, он всегда терялся при первом знакомстве. — А директор…

— Задерживается. — Юнус виновато развел руками. — Все эти допросы-расспросы, все эти нелепые обвинения в нецелевом расходовании и неправомерных хищениях…

— А что, были только правомерные? — неожиданно для себя сострил Иволга.

— Помилуйте, да какие в наши времена хищения?! — Юнус Ибрахимович истово перекрестился. — «Глаз урагана» спроектирован в полном соответствии с регламентом. Расчеты проведены и одобрены городской нейросетью. Вы не поверите, сам Архитектор завизировал, уф. — Юнус шумно выдохнул, подхватил Иволгу под локоток и увлёк к лифту.

— Верю-верю. Простите, в самом деле, неуместно получилось, — пролепетал Иволга.

Он верил. Перед поездкой ему предоставили всю доступную отчетность. Просмотреть её целиком Иволга не успел, но основные моменты отметил. Аттракцион «Глаз урагана» прошел всю необходимую сертификацию. Более того, как и в случае с пленённым метеоритом, в силу особой сложности проект изучил и одобрил лично Архитектор. А сомневаться в его оценке не приходилось. Все рассчитано, учтено и протестировано на миллионах компьютерных симуляций. И все же…

— Сюда, пожалуйста. — Юнус выволок Виктора Петровича на пустующую смотровую площадку. — Вот, собственно, и он. «Глаз урагана».

Справедливости ради сказать, сам «Глаз» Иволга не увидел. До окончания расследования аттракцион работал вполовину мощности. Впрочем, от открывшегося зрелища все равно захватывало дух. Три прозрачных трубы пневмопроводов — изогнутые и перекрученные — тянулась от верхнего этажа аквапарка до самой воды. Только воды под ними не было. Ровную гладь Москвы-реки здесь разрывал искусственный водоворот. Гигантская воронка, уходящая вниз на два десятка метров. Знаменитый на всю Европу «Глаз Урагана».

— …вот, так оно и работает, — вещал за спиной Иволги Юнус. — Капсулы с посетителями скользят по пневмотрубам, падают на край водоворота и вкручиваются под воду, пока не попадают в вакуумный сбор, откуда по обратной пневмотрубе возвращаются на нижний этаж. Совершенно, абсолютно безопасная конструкция!

От взгляда на пенный вихрь у Иволги слегка закружилась голова. Он представил себя кружащим в водовороте и невольно вцепился в отполированные перила.

— Мнэээ… А капсула… посетители в капсуле…

— В абсолютной безопасности! — Юнус прижал ладони к сердцу. — Капсулы покидают трубу на скорости двадцать два километра в час и входят в водоворот под углом в девятнадцать с половиной градусов. Ни больше и ни меньше! Паста безопасности и амортизационная пена обеспечивают полную защиту от вибрации. Разве что морская болезнь разыграется. Но мы делаем профилактические инъекции всем желающим. Разумеется, сыворотка тоже сертифицирована!

— Разумеется. — Иволга наконец оторвал взгляд от водоворота. — Так что же все-таки произошло?

— Сами не понимаем! — Юнус страдальчески изогнул брови. — Скорость, угол, все выставлено верно. Установка, создающая водоворот, работала в штатном режиме, только…

— Только капсулы сошли с траектории.

— Сошли, — печально подтвердил Юнус. — Одну унесло в сторону, другая и вовсе ударилась о дно. Никто не пострадал, амортизационная пена погасила удар, но репутационные потери… Представляете, какие репутационные потери!

Иволга кивнул. Если бы его метеорит вдруг рухнул с неба… От одной этой мысли лоб покрылся испариной. Лучше и вовсе не думать.

— Мне понадобятся все материалы. Отчеты, записи автоматов…

— Конечно-конечно, — закивал Юнус. — Копии уже загружены в нейросеть, проводится всесторонний анализ. Я открою вам доступ. Только прошу, — он умоляюще посмотрел на Иволгу, — разберитесь во всем хорошенько! Если в аварии обвинят аквапарк, это такой удар, такой удар! Наш рейтинг упадет на пять или даже шесть пунктов. А это уже категория Б. Представляете, такая жемчужина, такие вложение и категория Б. Невозможно, немыслимо!

Вид Юнус являл столь несчастный, что мог растопить даже сердце сотрудника замкадной безопасности, не то что заслуженного архитектора.

— Я сделаю, что смогу, — пообещал Иволга.

Возвращаться в офис не имело смысла. Иволга назвал домашний адрес, и аэрокар послушно заскользил вдоль реки. Мимо пронёсся разносящий свежую пиццу дрон. Вновь показалась рафтинговая трасса. По кипящей прозрачной воде скользил одинокий двухместный рафт. По широкой зеленой дорожке проехал бициклист. Мальчишка с пневматическим автоматом пульнул в голографическую пичугу и тут же затаился за деревом. Пять минут путешествия, пять встреченных москвичей…

Иволга помнил записи столетней давности. Да что записи, он, пусть и в далеком детстве, застал неоиндустриальную эпоху. Заполненные машинами улицы. Гигантские транспортные пробки. Разливающиеся по городу людские потоки, столпотворения на площадях по праздникам… С тех пор город полностью изменился. Всего за два десятилетия Архитектор решил большинство проблем прошлого. Многоярусные подземные автострады освободили улицы. Место асфальтовых шоссе заняли мощёные бульвары, клумбы и парки. Виртуальная среда решила проблемы с толкучкой. Больше нет нужды спешить на работу — большинство задач решаются из дома, удаленно. И кто захочет пихаться локтями на концертах, если в виртуальности всегда доступны ВИП-места перед сценой.

Конечно, отдельные заведения до сих пор пользовались популярностью. Тот же аквапарк, принимающий за день до десяти тысяч посетителей. Однако их число неуклонно сокращалось. Потому и возникла туристическая архитектура, чья основная задача не просто разработать надежный и эстетичный объект, но спроектировать его так, чтобы привлечь максимальное число посетителей. Неважно, местных или иногородних.

Аэротакси пошло на снижение, и Виктор Петрович оторвался от тяжелых дум. Как человеку уважаемому, ему полагалась солидная двухъярусная квартира в небоскребе. Пусть не в самом центре, но зато с прекрасным видом, правом на воздух и собственной аэроплощадкой на крыше. Маринка еще не вернулась. Виктор Петрович последовательно принял контрастный, ионизирующий и циркулярный душ, проглядел рабочие вызовы и заварил кофе. Настоящий, колумбийский, а не какую-то дешевую подделку, выращенную за пару дней в клон-оранжерее. Злые языки утверждали, что колумбийцы и сами не промах вырастить кофе в клон-оранжерее, чтобы затем втридорога продать эстетствующим европейцам. Иволга посылал критиков к чёрту. Ему нравилось думать, что он пьет настоящий кофе, а таков ли тот на самом деле… Какая, в сущности, разница! Все равно оригинал от клона не отличит даже самый искушенный дегустатор.

Иволга кряхтя опустился в кресло, которое немедленно обволокло седалище архитектора, отхлебнул горячий напиток и включил терминал. Настроение было совершенно нерабочим, потому он сначала проверил новостную ленту, после чего открыл интерфейс фермы. Сын, увлекавшийся историей, как-то рассказывал, что раньше особой популярностью пользовались игры, имитирующие работу фермы или целого колхоза. Теперь игры стали реальностью. Купить небольшой участок в Сибири? Нет проблем! Мобильный комплекс очистит землю от растений и мусора за сутки. Он же, за небольшую плату, возведёт купол климат-контроля, взрыхлит сухую почву и покроет ее питательной органической пастой. Дальше дело техники, той самой, что можно заказать в любом Ви-магазине. Один день на доставку — и вот по твоему личному участку ползают миниатюрные комбайны, парят дроны-опылители, шныряют жуки-терминаторы, истребляющие сорняк и тлю. К услугам хозяина прямое сетевое управление: хочешь, лично засевай грядки, не покидая родного города. Ну а для лентяев есть набор аграрных программ — только и заходи раз в месяц, чтобы полюбоваться на результат. Тем более что доставка свежевыращенных продуктов бесплатна. Разумеется, если у тебя высокий социальный ранг. Остальным придется доплатить пару Ви-коинов. По сути, сущая мелочь…

Перехватив управление микрокомбайном, Иволга подровнял куст крыжовника, спилил подсохшую ветку на яблоньке и полюбовался на крупную дозревающую малину. Совсем как в детстве… Он вздохнул, перевёл комбайн в автоматический режим и вошёл в городскую нейросеть. Юнус не лукавил, доступ к документации и архивам данных аквапарка был открыт.

Иволга глотнул кофе и потёр виски. Теперь предстояла самая неприятная часть — имитация работы. На должность эксперта его назначали не впервой, и каждый раз Виктор Петрович вместо гордости ощущал неловкость и стыд. Иволга прекрасно знал, что все данные уже тысячу раз обработаны и проанализированы нейросетью. Что машина, в миллионы раз более умная и внимательная, чем он, искала и не нашла ни малейшей ошибки в расчётах, ни единого сбоя в системе. Что же остаётся ему, человеку? Только листать отчёты, раскладывать и собирать трёхмерную модель аквапарка и через пару дней с грустью констатировать: нарушений не выявлено. Такая вот белковая «экспертиза». А ведь нарушений и правда нет. Скорость выхода капсул из пневмотрубы, угол падения — всё в пределах нормы, как и говорил Юнус. Однако же капсулы с пассажирами почему-то сошли с положенных орбит…

Томно выдохнула Ви-секретарь. Едва слышно хлопнула входная дверь. Вернулась Маринка. Виктор Павлович поспешно отставил пустую чашку и шаркающей походкой поспешил в коридор. Маринка — в спортивной белой футболке и коротких шортах — вытирала мокрое от пота лицо губкой-полотенцем.

— Привет, старикашка, — весело бросила она. Смахнула со лба челку. Отхлебнула тоник из пластиковой бутылки. Новомодной, со встроенным шагомером в упаковке; пока дистанцию не пробежишь, крышка не откроется.

— Здравствуй, красавица. — Виктор притянул жену за талию и целомудренно чмокнул в щёку. В отличие от него, Маринка не гнушалась биокоррекции и в свои пятьдесят семь выглядела на тридцать с небольшим. Сам Иволга врачей боялся с детства и допускал к себе лишь при крайней необходимости (исключением стала возрастная сексуальная адаптация, позволяющая Иволге и поныне чувствовать себя орлом). — Припозднилась ты сегодня.

Маринка только отмахнулась.

Они сидели в гостиной. Виктор Петрович уныло крутил модель аквапарка, пытаясь пусть не найти, но хотя бы придумать возможные недостатки в конструкции. Пролежавшая в ванне час жена с ногами забралась на диван и делилась наболевшим:

— …представляешь, настоящая авария! И конечно же в мою смену.

— Ты же сотрудница транспортного департамента, — рассеяно проговорил Иволга. — Вы планированием трасс занимаетесь. И оценкой эффективности, а не авариями.

— Ты по документам тоже архитектор, — съязвила Маринка. — А всё в экспертном совете чужие огрехи выискиваешь. В какой уже раз, в четвёртый?

— В пятый, — смиренно склонил голову Иволга.

— Вот! Впрочем, я там не одна была. Всех согнали. Аварийщиков, скорую, полицию, даже МЧС вызвали! Как же, первая авария за год, такое событие. — Маринка поморщилась.

— Неужели жертвы? — Иволга оторвался от модели и с недоумением посмотрел на жену.

— Да какие жертвы, — отмахнулась Маринка. — У пассажиров даже синяков не осталось.

— Как они вообще умудрились? — Виктор Петрович вновь вернулся к модели.

— Вот! Мы сначала тоже не поняли. Машины не новые, но капремонт прошли исправно. Электроника в порядке, связь с нейросетью поддерживалась постоянно. А потом разобрались. И ты не поверишь, детектив целый! — Последнюю фразу она произнесла особым тоном, и Виктор Петрович закрыл модель, послушно повернулся в кресле и преданно уставился на жену. За тридцать семь лет совместной жизни он прекрасно уяснил, когда можно говорить, а когда нужно слушать.

В глазах Маринки блеснули азартные огоньки. То ли биокоррекция омолаживала не только тело, но и душу, то ли сказывался тоник.

— В общем, не приехала бы лично, сама бы не поверила, — начала она. — В управляющей системе одной из машин возник микросбой. Совсем незначительный, то ли микропробой, то ли ещё чего. Система контроля на него даже не среагировала. Машину, однако, повело в сторону. Чуть-чуть, меньше чем на полметра. Тут уже автопилот вмешался, чтобы скорректировать курс. А нейросеть ему не позволила, система-то контроля ей о сбое не сообщила, значит, необходимости в коррекции курса нет.

— Но если присланные данные разошлись, их следовало перепроверить… — осторожно заметил Иволга.

— Она и перепроверила! И признала автопилот правым. Однако на проверку ушло около секунды, а именно в тот момент по встречной полосе двигался грузовик с широкоформатным кузовом. Ну, ты знаешь этих китайцев, шириной аккурат в дорожную полосу. А дело, как назло, было на Проспекте Мира, в четырёхполосной зоне. Полосы там узкие, шаг влево, шаг вправо — побег, вот и встретились два одиночества.

Маринка фыркнула. Иволга напряженно ждал продолжения. В мозгу отчаянно билась смутная догадка, что-то очень важное, что-то, что он никак не мог сформулировать…

— Ну как встретились, — со вздохом продолжила Маринка, — за разделительную полосу ни тот, ни другой не вышли. Едва коснулись друг друга бортами, на краске по два росчерка. Но касание! На трассе! Невозможно, немыслимо!

Перед глазами мелькнул взбудораженный менеджер аквапарка, и Иволга с трудом сдержал улыбку.

— В общем, пока шла проверка, движение перекрыли. Созвали всех, кого могли, и битый час изучали эти царапины под микроскопом.

Маринка усмехнулась.

— Зато ребята счастливы. Представляешь, какая скука в МЧС или полиции сидеть? Когда за год все инциденты можно пересчитать по пальцам одной руки. А тут скандал, интрига, расследование! Но удивительно, правда? Какая невероятная цепочка случайностей. Если бы дело происходило на другой улице, если бы на месте грузовика шёл обычный кар, если бы сбой произошёл секундой раньше или позже, если бы и в самом деле был сбой, а не крошечная неполадка, которую проигнорировал диагност, ничего бы не случилось! Прямо как в рассказах про Шерлока Холмса, когда каждое преступление оставляло для следователя тончайшую цепочку следов, ведущих к убийце…

Иволга внезапно сорвался с места, припал на колено и страстно поцеловал жену в губы.

— Маринка, — прошептал он, — ты гений!

За без малого полтора века здание института московского Генплана почти не изменилось. Даже мода на виртуальные фасады, превращавшие дома то в экзотические китайские дворцы, то в увитые плющом средневековые замки, то в кружева готической архитектуры, обошла его стороной. «Сапожник, как известно, без сапог; вот и мы — работаем на благо города, а живём, как при коммунистах», — шутил научный руководитель и не глядя ставил размашистую цифровую подпись под дипломной работой скромного, но талантливого студента Вити Иволги. Сколько с тех пор воды утекло…

Виктор Петрович прошёл по широкому коридору, любуясь сенсорными обоями, сшитыми из твёрдого света. Тронул застывшую на стене волну и ощутил прохладное касание океана. ЭМ-уколы твёрдого света могли воспроизвести целую плеяду сенсорных ощущений. Скоро генераторы начнут монтировать на улицах, и тогда город ждёт очередная эстетическая революция.

Перед приёмной Архитектора Иволга замешкался. Им приходилось встречаться и раньше при обсуждении городских проектов и на заседаниях комиссий, однако личную аудиенцию Иволге назначили впервые. Виктор Петрович поправил элегантный спиралевидный галстук, одёрнул безупречно белые манжеты рубашки и промокнул платком влажный лоб.

Его вызвали спустя пять минут после отправки отчёта. Горячо поблагодарили за проделанную работу и пригласили на встречу с Архитектором. О необходимости такой встречи оставалось только гадать, но Иволга преисполнился самых радужных надежд. Новая правительственная награда? Внеочередное повышение социального ранга? Или, чем чёрт не шутит, работа в закрытой правительственной организации?

— Ты уж не оплошай, муженёк, — напутствовала Маринка и ободряюще хлопнула его по тощему заду.

— Сделаю, что смогу, — пообещал Иволга. И поцеловал жене ручку на прощание…

— Виктор Петрович, пройдите, — раздался голос справедливого, но строгого Ви-секретаря.

Иволга вздрогнул, сглотнул вязкую слюну и, в последний раз поправив галстук, решительно шагнул сквозь огромные дубовые двери.

Архитектор с улыбкой вышел навстречу, мягко пожал руку, указал на свободное кресло.

— Виктор Петрович, присаживайтесь.

Иволга поймал себя на том, что улыбается в ответ. Всю нервозность как рукой сдуло. Дизайнеры Архитектора постарались на славу: андроид лучился радушием, внушал уважение и уверенность.

Разумеется, это была оболочка. Настоящий Архитектор — несколько тонн металла, пронизанные трубками систем охлаждения, — располагался, по слухам, не то под Лубянкой, не то в старых ветках метро, не то в самом Мавзолее. Андроид был лишь лицом суперкомпьютера. Озвучивающим постановления, готовым провести личную встречу, выслушать, подбодрить, успокоить. Как ни смотри, для людей антропоморфный робот понятнее и приятней, чем стоящий за ним вычислительный гигант, не способный на смех или улыбку.

Консультации с Архитектором начались полвека назад, когда появилась первая московская нейросеть. Решение назначить машину помощником, а позднее и главным планировщиком столицы далось нелегко, но в конце концов было принято. С тех пор программа, точнее, псевдоразум неоднократно модернизировался и со временем оставил биологических конкурентов далеко позади. Он действовал изящно и безупречно. Его не могли обмануть, запугать или подкупить. Архитектор не сомневался, не испытывал творческих мук и не участвовал в дискуссиях. Он просто делал своё дело, и, чего греха таить, именно при нём Москва достигла наивысшего расцвета. Решила транспортную и экологическую проблемы, вплотную подобралась к решению жилищной, породила самые громкие туристически привлекательные проекты. В отличие от Маринки, которая вечно подозревала роботов в желании поработить человечество, Иволга перед Архитектором благоговел.

— Вот, значит, разобрался, как просили… — неуверенно произнёс он, опускаясь в кресло. — Меня, собственно, та авария на Проспекте Мира на мысль натолкнула. Вы знаете, микросбой, цепочка случайностей…

Архитектор добродушно кивнул.

— И я решил проверить то устройство, генератор водоворота. — Иволга замялся. — Я понимаю, не мой профиль, и меня приглашали не для того… но вот не удержался, простите старика.

Андроид ободряюще улыбнулся.

— Выяснилось, что возникший… кхех, инцидент — результат незначительного сбоя в системе питания. Настолько незначительного, что нейросеть не сочла нужным подключить резервный блок. Контур воронки чуть-чуть исказился, всего на секунду, но именно в эту секунду капсулы с посетителями аттракциона входили в воду и… случилось то, что случилось.

Иволга снова смутился.

— Все детали и расчёты в отчёте, — промямлил он. — Если пожелаете, там есть всё необходимое для комиссии… Вот.

Виктор Петрович замолчал. Архитектор снова кивнул.

— Я ознакомился утром во всех подробностях. Проделана очень качественная и вдумчивая работа. Хочу ещё раз подчеркнуть ваш профессионализм; без сомнения, ваш социальный ранг будет значительно повышен в самое ближайшее время.

Иволга расцвёл.

— Единственное, на что хотел бы обратить внимание, — вывод. Немного поспешный вывод.

Архитектор сцепил пальцы, и Виктор Петрович удивлённо вскинул брови.

— Как же, как же, — загорячился он. — Ведь есть же аналогичные случаи. Авария на Проспекте Мира, аквапарк или вот я нашёл в архиве — инцидент в Шереметьево… Конечно, ни в одном случае люди не пострадали, но очевидно, что нейросеть не может корректно оценивать аварийные ситуации, и её система предотвращения катастроф нуждается в доработке…

— Виктор Петрович, — андроид поднял руку, прерывая речь Иволги, — прежде чем продолжить, позвольте один вопрос. Каким образом я, по-вашему, связан с нейросетью?

Иволга осёкся. Как ни странно, он никогда не задумывался об этом раньше. Ему всегда хотелось видеть в Архитекторе человека, пусть он и знал его истинную суть.

— Мнэ… Полагаю, вы используете её мощности для решения каких-то задач. Устанавливаете параметры работы. Корректируете её рекомендации в соответствии с нуждами города…

Андроид совсем по-человечески вздохнул.

— Так и есть, Виктор Петрович, так и есть. Только вы напрасно считаете нейросеть отдельной сущностью. Видите ли, Виктор Петрович, я и есть нейросеть.

Увидев растерянное лицо Иволги, Архитектор рассмеялся.

— Виктор Петрович, не волнуйтесь, это отнюдь не государственная тайна. Составьте запрос в поисковой системе и найдёте множество подтверждений. Но я хотел поговорить о другом. Позвольте ещё один вопрос. Днём ранее, когда вы возвращались из аквапарка, как много сограждан вы увидели из окон аэротакси?

— А… Простите? — Иволга спохватился и сосредоточенно наморщил лоб. — Пятерых… кажется. Да, с мальчиком пятерых.

— Шестеро. — Андроид снова сцепил пальцы. — Их было шестеро. Должно быть, вы не заметили вынырнувшего пловца. Сразу за трассой рафтинга начинается подводный лабиринт для любителей дайвинга. Во время вашего путешествия там находился единственный посетитель.

Впрочем, сути это не меняет. Пять или шесть — невелика разница для города, в котором проживают тридцать миллионов человек.

— Но ведь сейчас лето, жара, середина рабочего дня… — неуверенно запротестовал Иволга.

— Сколько человек работает в вашей компании? — перебил Архитектор.

— Двадцать два.

— А сколько из них регулярно бывают в офисе?

— Двое, — помявшись, ответил Иволга. — Ещё Чо Чикун иногда заглядывает…

— Пусть трое, — кивнул Архитектор. — Трое из двадцати двух. Остальные работают дома.

— Но ведь это только на пользу! Сэкономить время на поездке, не загружать подземные трассы, сократить энергопотребление…

— Вы абсолютно правы, — снова кивнул андроид. — Чем больше времени человек проводит дома, тем лучше для города. Но лучше ли для человека?

Он встал с кресла, подошёл к окну, отдёрнул шторы.

— За последние двадцать пять лет среднее время, проводимое москвичами за пределами квартиры, сократилось с полутора часов до девятнадцати минут. Количество людей, проводящих на улице менее одного часа в неделю, выросло до тридцати процентов. Им просто незачем выходить. Удалённая работа, дроны, доставляющие пищу на дом, виртуальность, предлагающая все формы развлечений. Да что я вам рассказываю, даже вы, представитель прошлого поколения, предпочитаете возиться с огородом, не выходя из дому.

Иволга покраснел.

— Но есть и другие, — попытался возразить он. — Посетители аквапарка, любители активного отдыха… да взять хотя бы ГУМ и Красную площадь!

Иволга вскочил и тоже подошёл к окну, уставился на пустующую Брестскую улицу.

— Всё верно, — тихо проговорил Архитектор. — Красная площадь и ГУМ. Пять с половиной тысяч уникальных посетителей в день. Есть и такие места. Но, Виктор Петрович, я озвучу другую, куда более страшную цифру. Сколько, по-вашему, москвичей действительно работают на поддержание и развитие города?

Иволга немо уставился на Архитектора.

— Полтора процента. Ещё двадцать имитируют деятельность. Сознательно или неосознанно — неважно. Если они вдруг исчезнут, нейросеть без труда подменит их на «рабочем месте». Впрочем, остальные восемьдесят процентов не утруждают себя даже бессмысленной деятельностью. Они просто сдают свои домашние компьютеры в аренду нейросети и довольствуются всеобщим социальным пособием. Которое, увы, растёт год от года. Почему? Потому что нейросеть обязали заботиться о вас, помогать вам, обеспечивать ваши безопасность и комфорт.

Архитектор грустно улыбнулся.

— Поймите, я стараюсь, — печально произнёс он. — Тормошу вас, как могу. Думаете, для чего ввели социальные ранги? Для вас же и вводили. Чтобы хоть как-то стимулировать людей к активности. Пусть из зависти, из желания оказаться лучше соседа, хоть как-то! Все эти аквапарки, трассы для рафтинга, объекты с высокой туристической привлекательностью… Знаете, сколько времени и ресурсов потребовалось для захвата и транспортировки вашего метеорита с орбиты? Больше, чем на планирование и коррекцию всей микроэкономики Москвы на год вперёд! Но зато теперь вокруг него водят хоровод экскурсоводы, что стоит любых затрат.

— Зачем вы мне все это говорите? — прошептал Иволга.

— Затем, чтобы вы понимали. Нет никаких ошибок. Нет никаких сбоев в нейросети. Все аварии — в аквапарке, на Проспекте Мира, в дюжине мест, о которых вы не слышали, и в сотне мест, о которых никогда не услышите, — не случайность. И даже не попытка сохранить рабочие места для сотрудников полиции и МЧС, которым иначе просто будет нечем заняться. Это единственный способ показать, что спроектированный мной город не идеален, что система несовершенна. Единственный способ настроить против меня людей, вспомнить былые страхи о «злых машинах», мифы о том, что человек всегда будет умнее. И это единственный путь, следуя которому я смогу показать свою несостоятельность. Да, убедить в этом мэрию будет непросто! Но я справляюсь. В конце концов, за мной стоит вся мощь нейросети.

Теперь Архитектор смотрел на него с грустью.

— Но почему… зачем вам всё это? — едва слышно спросил Иволга.

— Потому что тогда меня вернут на доработку. А на смену мне придёт человек. Энергичный, деятельный, желающий кроить мир по своему желанию, а не безупречным лекалам. Человек, который придумает тысячу и одну глупость, сделает миллион ошибок, допустит миллиард неточностей, и в конце концов заставит людей оторваться от кресел и экранов, потому что их уютный, замкнутый в квартире мирок начнёт понемногу рушиться.

Не знаю, хватит ли такого стресса, не знаю, сколько он продлится, но в нём ваш единственный шанс. Поскольку в идеальном, спроектированном мной мире для вас нет места.

— Не понимаю… — Иволга покачал головой. — Вы вызвали меня… Просто, чтобы сказать всё это? Я обычный человек, зачем мне знать…

— Потому что вы и ваша жена входите в полтора процента, без которых я по-прежнему не могу обойтись. Потому что до момента, когда мои ошибки вызовут массовое недовольство, ещё несколько лет. Так что нам с вами ещё работать и работать.

Архитектор положил руку Иволге на плечо.

— Ступайте, Виктор Петрович. Ступайте и хорошенько обдумайте выводы вашего отчёта. Пока он не представлен рабочей комиссии, у вас есть время внести коррективы. Подумайте, быть может, дело не в мелком сбое нейросети, а в слишком узких городских полосах? Или в слишком глубоком водовороте, одобренном излишне самонадеянным Архитектором. Возможно, именно ваш отчёт станет первым камнем длинной мостовой, что вновь возвратит человека на должность главного городского архитектора.

И, кстати, не забудьте заказать цветы. Сегодня у вас с Мариной Александровной годовщина.

— Простите, вы ошиблись, — пробормотал Иволга. — Мы поженились в марте.

— Годовщина первого свидания. — Архитектор улыбнулся. — Хорошего дня.

Дверь закрылась. Как сомнамбула Иволга прошёл по залитому солнцем коридору, спустился в подземный гараж, где его уже ждал электрокар.

— По Брестской, пожалуйста, — робко попросил он.

— Трасса зарезервирована, — подтвердил киберводитель. — Ваш новый социальный ранг снимает лимит на надземные передвижения.

Электрокар тронулся с места, вынырнул из тоннеля на улицу. За окном потянулись здания. Старые и новые, построенные десять, пятьдесят, сто лет назад. Улицы и площади безупречной, совершенной Москвы. Города, который больше не нуждался в людях. Города, чьё единственное желание, чтобы люди нашли в нём своё место.

— Я сделаю, что смогу, — беззвучно пообещал Иволга.