Полицейскія собаки въ Гентѣ [дореформенная орфография]

(Въ гостяхъ у г. Van Wesemael).

Лѣтомъ 1907 года мнѣ удалось посѣтить интереснѣйшій въ настоящее время для каждаго полицейскаго дѣятеля бельгійскій городъ Гентъ[1]), столь прославившійся первою въ Европѣ организаціей регулярной службы «полицейскихъ собакъ». Имя начальника полиціи этого города, почтеннаго г. Ванъ Веземаэль (M-r Van Wesemael, commissaire de police en chef de la Ville de Gand), которому принадлежитъ иниціатива и честь перваго практическаго примѣненія собакъ къ правильной постовой службѣ, столь теперь популярно, что отнынѣ эта древняя столица восточной Фландріи привлекаетъ къ себѣ не только ученыхъ и инженеровъ, но истинно преданные трудному дѣлу охраненія общей и имущественной безопасности своихъ согражданъ полицейскіе дѣятели всѣхъ государствъ постоянно наѣзжаютъ сюда, дабы воочію убѣдиться, что все сообщаемое спеціальными изданіями и ежедневною прессой о полицейскихъ собакахъ не какія-либо теоретическія разсужденія, а дѣйствительно живое дѣло и является вполнѣ осуществимымъ необходимымъ нововведеніемъ въ каждой современной организаціи полицейской службы.

Побывавъ въ Берлинѣ, Дрезденѣ, Вѣнѣ, Мюнхенѣ и въ Швейцарскихъ кантонахъ, ознакомившись съ устроеннымъ впервые весною 1907 года въ Парижѣ питомникомъ полицейскихъ собакъ (въ предмѣстьи Neilly), гдѣ ко времени моего посѣщенія успѣли завести лишь 8 молодыхъ псовъ, да и тѣ оказались еще въ періодѣ обученія, я повсюду получалъ одно и тоже указаніе: «поѣзжайте въ Гентъ къ г. Van Wesemael — только тамъ увидите настоящую, не показную, а практическую организацію службы полицейскихъ собакъ».

Въ жаркій іюльскій полдень я покинулъ Парижъ и послѣ 6-ти часоваго переѣзда въ тѣсныхъ и трясскихъ французскихъ вагонахъ былъ уже въ центрѣ благоустроенной и процвѣтающей Бельгіи, представляющей теперь такой замѣтный контрасъ съ увядающей и постепенно вымирающей сосѣднею Франціей.

Вотъ и Гентъ съ его оранжереей и массою цвѣтовъ внутри вокзала, съ оригинальными улицами и зданіями средневѣковой архитектуры и съ совершенно непонятнымъ мнѣ фламандскимъ языкомъ мѣстныхъ жителей, на которомъ здѣсь объясняются между собою и пассажиры, и желѣзнодорожные служащіе, и полицейскіе.

Начинались сумерки и на готической башнѣ стариннаго собора уже пробило восемь, когда я добрался до центральной части города; но нетерпѣніе скорѣе посмотрѣть то, что такъ влекло меня въ Гентъ, побуждало принять «экстренныя мѣры», дабы въ тотъ-же вечеръ увидать гдѣ-нибудь на посту хоть одну собаку!

Вотъ серединою улицы медленнымъ шагомъ выступаетъ городовой въ мундирѣ, кепи и съ саблей, такъ напоминающими форму городовыхъ Парижской полиціи временъ монархіи, когда тамъ они назывались еще «сержантами» (sergent de ville), а не «стражами мира» (gardiens de la paix), какъ ихъ величаютъ въ современной республикѣ.

Подхожу, называю себя, объясняю цѣль своего пріѣзда. Городовой въ высшей степени внимательно слушаетъ, привѣтливо на меня смотритъ и объяснивъ, что совершаетъ служебный обходъ, порученныхъ его надзору улицъ, проситъ слѣдовать за собой и, охотно отвѣчая по пути на мои разспросы, выражаетъ полную готовность помочь мнѣ не только добраться до полицейскаго управленія, но провести и къ «полицейскимъ собакамъ». Доведя меня до площади ратуши, мой любезный спутникъ объясняетъ, что черезъ 1/4 часа, закончивъ свое патрулированіе по прилегающимъ переулкамъ, онъ возвратится и проводитъ меня прямо къ «центральному посту» и собачнику гентской «четвероногой стражи»… Уже стемнѣло, когда возвратившійся мой проводникъ ввелъ меня въ помѣщеніе «центральнаго поста», такъ мало похожаго на наши «участки», «части» и т. п. полицейскія канцеляріи: это родъ полицейской гауптвахты, служащей сборнымъ мѣстомъ для дежурныхъ по городу полицейскихъ офицеровъ и бригадировъ (надзирателей), которые обязаны здѣсь находиться все свободное отъ обходовъ время дня и ночи вмѣстѣ съ очереднымъ нарядомъ находящихся въ полной готовности стражниковъ центральнаго резерва.

Представившись старшему офицеру, я тотчасъ же услышалъ разговоръ по телефону по фламандски, по тону котораго могъ понять только, что обо мнѣ кому то докладываютъ, а затѣмъ тотъ-же офицеръ объявилъ мнѣ и отвѣтъ: главный коммиссаръ живетъ на дачѣ и очень извиняется, что лишенъ возможности сегодня-же вечеромъ показать постовую службу собакъ, но проситъ меня завтра къ 9 ч. утра въ свое управленіе и съ удовольствіемъ удовлетворитъ мою любознательность.

Былъ уже 10-й часъ вечера и я рѣшилъ направиться къ себѣ въ отель, но, благодаря любезности полицейскихъ офицеровъ и при содѣйствіи все тогоже уже непокидавшаго меня городового получилъ возможность тотчасъ-же взглянуть на вечерній выходъ собакъ на постовую службу изъ «центральнаго собачника».

Всѣ «полицейскія собаки» гентской полиціи помѣщаются въ общей центральной собачьей казармѣ гдѣ каждый песъ имѣетъ отдѣльную благоустроенную конуру, общую кухню, ванны, душъ для купанья и лазаретъ со спеціальной аптечкой. Службу онѣ несутъ только ночью, отъ 10 ч. вечера до 6 утра, и мы пришли къ собачнику въ тотъ моментъ когда завѣдывающій имъ бригадиръ (Brigadier honoraire surveillant des chiens policiers), производилъ перекличку явившимся за своими псами со всѣхъ концовъ города стражникамъ, а помощница этого смотрителя — его жена нарѣзала машиной и раздавала каждому стражнику порцію особой выпечки собачьяго хлѣба, которую они берутъ на ночь для своихъ псовъ.

Зная свой часъ отправленія на постовую службу, вѣрные псы рвались черезъ желѣзныя рѣшетки своихъ клѣтокъ и наполняли небольшой дворикъ оглушительнымъ лаемъ, давая знать всему городу, что «четвероногая гентская стража» выступаетъ въ походъ. Щелкаютъ отпираемые запоры собачника и съ радостнымъ визгомъ каждый песъ бросается къ своему стражнику, котораго буквально заключаетъ въ объятія крѣпкими лапами, но тотчасъ же хозяинъ одѣваетъ ему массивный, почти непроницаемый особой системы каучуковый намордникъ беретъ его на короткій ремень и пара за парой стражники со своими «помощниками и защитниками» расходятся по всему городу. Лай затихаетъ, гостепріимный смотритель г. де-Мейеръ вмѣстѣ съ женой показываютъ мнѣ опустѣвшій собачникъ, но подробный осмотръ я откладываю до завтра, подъ руководствомъ самого г. Ванъ-Веземаэль.

Ровно въ 9 часовъ утра на другой день я былъ въ служебномъ кабинетѣ главнаго коммиссара и послѣ двухъ-трехъ офиціальныхъ фразъ взаимнаго представленія разговоръ нашъ принялъ задушевный характеръ дружеской бесѣды влюбленныхъ въ свою профессію полицейскихъ дѣятелей.

Съ чисто-французскою живостью и изяществомъ рѣчи почтенный г. Ванъ-Веземаель посвятилъ меня не только во всѣ мельчайшія детали организаціи службы и дрессировки «полицейскихъ собакъ», но разсказалъ такъ много интереснаго изъ своей 35-лѣтней полицейской практики, что бесѣда наша превратилась въ цѣлую лекцію о современной бельгійской полиціи, которую, все болѣе воодушевляясь, такъ увлекательно излагалъ, отвѣчая на рѣдкіе мои вопросы, этотъ заслуженный представитель бельгійской стражи безопасности.

Въ лицѣ г. Ванъ-Веземаель я встрѣтилъ прежде всего рѣдкаго практика полицейскаго дѣла, начавшаго службу въ Гентской полиціи съ нисшихъ должностей и теперь, наканунѣ 35 лѣтняго своего юбилея, занимающаго уже въ теченіе 15 лѣтъ высшій постъ начальника этой полиціи, всецѣло обязанной блестящимъ своимъ состояніемъ его трудамъ и таланту: онъ ее и организовалъ и довелъ до высокаго, по мѣстнымъ условіямъ, совершенства. Многое услышалъ я о тѣхъ затрудненіяхъ и недовѣріи, которыя пришлось преодолѣть этому партизану новаго дѣла, встрѣченнаго вначалѣ, какъ и всякое проявленіе иниціативы или нововведеніе — довольно холодно и вызвавшаго даже ироническіе отзывы прессы.

Но первый же годъ (1899) офиціальнаго служебнаго примѣненія сторожевыхъ собакъ, принесъ такіе удачные результаты, что городской голова (бургомистръ), которому подчинена полиція въ Гентѣ, разрѣшилъ дальнѣйшее развитіе организаціи службы полицейскихъ собакъ, предоставивъ г. Ванъ-Веземаэль всѣ необходимыя средства, и въ настоящее время число несущихъ регулярную службу собакъ доведено до 40, при чемъ для всей этой команды «четвероногой стражи» заканчивается постройкой великолѣпно оборудованный новый центральный собачникъ.

Съ восторженнымъ вниманіемъ слушалъ я вдохновенную рѣчь этого рѣдкаго знатока и фанатика полицейскаго дѣла, развивавшаго передо мною основныя положенія организаціи бельгійской полиціи, знакомившаго со своими докладами и инструкціями, тотчасъ-же вручая мнѣ «на память» наиболѣе заинтересовавшіе меня экземпляры.

Устройство гентской полиціи особенно вамъ интересно: она всецѣло подчинена здѣсь городскому общественному управленію, отъ котораго зависитъ опредѣленіе и увольненіе всѣхъ высшихъ и нисшихъ ея чиновъ. А между тѣмъ и эта «муниципальная полиція» является почти совершеннымъ и поучительнымъ для насъ образцомъ современной полицейской организаціи, такъ напоминающей давно мнѣ знакомыя полиціи Франціи, Германіи, Австріи и другихъ государствъ. Различаясь между собою лишь нѣкоторыми деталями, всѣ эти западно-европейскія полицейскія организаціи имѣютъ одну общую основную черту, издавна указывающую намъ на «корень зла», на главнѣйшую причину вѣкового неустройства нашей россійской полиціи: уже цѣлое столѣтіе полиція на Западѣ прежде всего «полицейская стража, полиція безопасности», у насъ же еще до сихъ поръ, въ переживаемую эпоху небывалыхъ злодѣяній — даже у наиболѣе сильныхъ по своему составу столичныхъ полицій — 4/5 времени и труда все еще отнято исполненіемъ канцелярско-бумажныхъ функцій, обязанностями податной инспекціи, судебныхъ разсыльныхъ, санитарной полиціи и т. п.

Вотъ почему, при каждомъ соприкосновеніи съ западно-европейской полиціей, невольно видишь, что стоитъ принять любую изъ современныхъ ея организацій — этотъ коренной нашъ недостатокъ тотчасъ отойдетъ въ область преданій и преданные какъ нигдѣ въ мірѣ своему Государю и родинѣ наши полицейскіе чины, освобожденные отъ вѣковыхъ путъ «канцеляріи», «санитаріи» да «благоустройства» — сумѣютъ поставить дѣло огражденія государственной и общей безопасности населенія на должную высоту…

Впрочемъ теперь, наканунѣ полицейской реформы, эти мои гентскія впечатлѣнія являются уже «общимъ мѣстомъ», но можно-ли воздержаться отъ его повторенія, когда, входя въ сношенія съ полиціей сосѣднихъ государствъ, изо дня въ день слѣдя за ея дѣятельностью — убѣждаешься, что это «общее мѣсто» все еще страшно больное наше мѣсто — требующая быстрѣйшихъ и радикальныхъ мѣръ — самая главная язва нашей полицейской организаціи.

Несомнѣнно многое, разсказанное мнѣ г. Ванъ-Веземаэль объ организаціи и дѣятельности ввѣренной ему «муниципальной полицейской стражи», составляющей, кстати, отдѣльный батальонъ и выступающей на торжествахъ и парадахъ въ военномъ строю со знаменемъ и главнымъ коммисаромъ на конѣ впереди, — представляетъ живой интересъ, но все это, равно какъ и содержаніе его любопытныхъ докладовъ и инструкцій — надѣюсь изложить впослѣдствіи, а теперь, возвращаясь къ главному предмету нашей бесѣды, привожу прежде всего въ подлинникѣ тотъ историческій отнынѣ рапортъ начальника гентской полиціи, который былъ первымъ офиціальнымъ документомъ, положившимъ начало правильной организаціи службы полицейскихъ собакъ.

Копія рапорта начальника полиціи въ г. Гентъ (Бельгія) бургомистру этого города, отъ 13 Декабря 1899 года, о первыхъ опытахъ организаціи ночной службы сторожевыхъ полицейскихъ собакъ.

Выражая полную готовность показать свою «четвероногую стражу», г. Ванъ Веземаель прежде всего высказалъ, что онъ не признаетъ тѣхъ показныхъ упражненій, того «собачьяго цирка», которыми такъ заинтересовываютъ публику и особенно газетныхъ репортеровъ полицейскія власти прочихъ европейскихъ городовъ, не исключая Парижа, вслѣдствіе чего это серьезное служебное дѣло подчасъ принимаетъ рекламный характеръ спорта и даже моднаго развлеченія скучающей на курортахъ публики. Такого рода именно и было объявленное въ іюлѣ 1907 года международное состязаніе въ небольшомъ французскомъ городкѣ Vittel, отчетъ о которомъ былъ напечатанъ въ газетахъ и куда я также стремился, но не попалъ, благодаря авторитетному разъясненію г. Van Wesemael объ истинномъ значеніи подобныхъ показныхъ состязаній.

Поэтому каждому желающему серьезно ознакомиться съ практическою постановкою охраны безопасности ввѣреннаго попеченію гентской полиціи населенія, — г. Van Wesemael предлагаетъ посвятить цѣлую ночь, такъ какъ иначе, какъ на постахъ, онъ никакихъ маневровъ своихъ собакъ не показываетъ, а службу онѣ несутъ только ночью.

Въ половинѣ десятаго вечеромъ къ подъѣзду Hotel de la Poste, гдѣ я остановился, подкатила карета начальника полиціи, заѣхавшаго за мною въ сопровожденіи своего секретаря. Оставалось лишь послѣдовать любезному приглашенію и мы втроемъ отправились въ объѣздъ города на всю ночь. Первый нашъ визитъ былъ въ центральный собачникъ. Здѣсь все принарядилось, смотритель его г. Де-Мейеръ былъ въ новомъ мундирѣ, явившіеся за собаками стражники стояли въ строю и выпускаемые по очереди изъ клѣтокъ псы, казалось, сознавали торжественность этой минуты: вѣдь ихъ — гордость и главную теперь достопримѣчательность Гента, — самъ г. Ванъ Веземаель демонстрируетъ иностранному гостю съ далекаго русскаго сѣвера! Стражники отдали честь, главный коммисаръ приподнялъ въ отвѣтъ свой цилиндръ, и, хотя не было того раскатистаго отвѣта на привѣтствіе начальства, которымъ отличаются наши русскія команды, но едва открыли первую клѣтку — какъ вся стая овчарокъ залилась, по-вчерашнему, не менѣе раскатистымъ пронзительнымъ визгомъ и лаемъ, подъ аккомпаниментъ котораго мы наскоро осмотрѣли весь собачникъ, начиная съ металлическихъ клѣтокъ на дворѣ, гдѣ и въ холодъ и въ зной проводятъ «свободное отъ службы время» собаки, до скромной квартиры въ 2 комнатки смотрителя, при чемъ г-жа Де-Мейеръ заботливо напомнила г. Ванъ Веземаель, что нужно подѣлиться съ любознательнымъ иностранцемъ и радостнымъ въ собачникѣ событіемъ: ощенилась сука овчарка и попечительная смотрительница съ видимымъ удовольствіемъ показывала намъ окруженную своими приплодомъ одну изъ старослужащихъ сторожевыхъ собакъ.

Стражники съ собаками уже разошлись, спѣшимъ и мы на посты, тѣмъ болѣе, что путь намъ предстоитъ на далекія окраины города. Дорогою г. Ванъ Веземаель дополняетъ свою утренню лекцію, и мало по малу я усваиваю весь, такъ сказать, катехизисъ этой отрасли полицейской службы, основныя положенія котораго приняты теперь всѣми примѣняющими сторожевыхъ и защитныхъ собакъ полицейскими учрежденіями. Хотя многое изъ этого «катехизиса» излагалось въ приведенныхъ въ моей брошюрѣ «Полицейскія собаки» (выпускъ 1) выдержкахъ изъ иностранныхъ журналовъ, но полагаю не лишнимъ вкратцѣ здѣсь указать, въ чемъ по мнѣнію г. Van Wesemael заключается главный залогъ успѣха — «ключъ» къ дрессировкѣ полицейскихъ собакъ. Прежде всего — собака, предназначаемая къ полицейской службы, должна быть выбрана по возможности, изъ числа такихъ, предки которой несли подобную сторожевую службу, и изъ наиболѣе пригодной для этой цѣли породы, ибо вліяніе наслѣдственности въ развитіи спеціальныхъ качествъ собакъ — огромное. Такою общепринятою наилучшею породою для полицейской службы въ Западной Европѣ считаетсь овчарка (нѣмецкая и бельгійская разновидность этой расы въ особенности), эрдель-терріеръ и доберманъ-пинчеръ.

Но какими бы природными родовыми и наслѣдственными качествами собака ни обладала — необходимо соотвѣтствующее ея воспитаніе и спеціальная выучка, дрессировка. Все стараніе при воспитаніи полицейской собаки направляется къ тому, чтобы сдѣлать ее необщительной: она не должна признавать положительно никого, кромѣ своего учителя и того стражника, котораго она сопровождаетъ на службѣ.

Съ тою же цѣлью, какъ бы ни было велико число употребляемыхъ на службѣ въ какомъ-либо учрежденіи собакъ — каждая должна имѣть свою изоллированную отъ другихъ конуру и въ этомъ собачникѣ псы не должны видѣть никого, кромѣ приставленнаго для ухода за ними смотрителя и служащаго, который даетъ имъ кормъ.

Выпускать ихъ изъ конуры слѣдуетъ не иначе, какъ для немедленнаго отправленія на службу вмѣстѣ со своимъ стражникомъ, который тотчасъ-же беретъ пса на короткій ремень и одѣваетъ ему намордникъ, а по окончаніи службы, безъ всякаго отвлеченія чѣмъ либо постороннимъ — собака приводится стражникомъ въ центральный собачникъ и немедленно запирается въ конуру.

Стражникамъ строго воспрещается дозволять своимъ собакамъ ласкаться къ кому бы то ни было, а равно допускать, чтобы кто бы то ни было ихъ гладилъ или давалъ имъ съѣстное.

Полицейская собака должна быть пріучена видѣть въ каждомъ человѣкѣ, кромѣ своего постояннаго сторожа при собачникѣ — врага, а потому всякое новое лицо должно вызывать въ ней злобу и ярость.

Все это достигается сосредоточеніемъ полицейскихъ собакъ въ одномъ общемъ центральномъ собачникѣ, гдѣ онѣ дѣйствительно не видятъ внѣ службы никого, кромѣ смотрителя, его жены и своихъ стражниковъ; изоляція же по отдѣльнымъ конурамъ способствуетъ выработкѣ необходимаго для защитной службы характера и въ особенности развитію столь важной для нихъ злобности, а это самое главное качество сторожевой полицейской собаки.

Остальное достигается уже дрессировкой, главная цѣль которой — довести собаку до безусловнаго пассивнаго повиновенія: въ любой моментъ она должна исполнять всякое приказаніе своего стражника и не только по его голосу, но и по малѣйшему знаку пальцемъ; въ то же время она должна оставаться совершенно равнодушной къ какимъ-бы то ни было звукамъ и дѣйствіямъ постороннихъ лицъ, не обращая никакого вниманія и никогда не отвлекаясь отъ исполненія приказанія и послушнаго слѣдованія за своимъ хозяиномъ положительно ничѣмъ изъ происходящаго кругомъ, будь это въ полѣ, въ лѣсу, на улицѣ или въ домѣ.

Чтобы выработать въ собакѣ такія качества, необходимо обращаться съ нею мягко, отнюдь не позволять себѣ напрасныхъ окриковъ и никогда ее не бить, но въ то же время строго наказывать малѣйшее проявленіе непослушанія или своевольства, и несравненно лучшею мѣрою исправленія, чѣмъ побои, служитъ привязываніе ея на цѣпь и лишеніе свободы запираніемъ въ конуру.

Такъ, напр., если песъ становится настолько самоувѣреннымъ въ своихъ силахъ, что начинаетъ принимать угрожающій видъ въ отношеніи своего воспитателя, самое вѣрное педагогическое средство его исправленія — это немедленно одѣть ему намордникъ, крѣпко привязать его на цѣпь достаточно продолжительное время, пока онъ не только не успокоится, но вполнѣ почувствуетъ всю тяжесть своей провинности. Когда же наказанный совершенно успокоится, тогда слѣдуетъ немедленно его освободить, позвать къ себѣ, слегка приласкать и, если песъ ведетъ себя снова послушно — дать ему немного лакомства — кусочекъ печенки или сахару.

Вообще главное въ дрессировкѣ — отнюдь не проявлять ни малѣйшей жестокости или не нужной суровости. Чтобы воспитать въ собакѣ вѣрнаго своего защитника и слугу — необходимо, чтобы песъ не только уважалъ своего хозяина, но и любилъ, былъ ему преданъ до самопожертвованія, что достигается исключительно нормальнымъ воспитаніемъ и мягкимъ обращеніемъ.

«Вотъ весь секретъ нашей дрессировки, и главныя требованія, предъявляемыя мною къ стражникамъ, имѣющимъ въ своемъ распоряженіи собакъ».

«Никакихъ особыхъ непреодолимыхъ трудностей спеціальная выучка собакъ не представляетъ, и вполнѣ доступна каждому стражнику, отъ котораго и требуется, чтобы онъ прежде всего зналъ всѣ основныя правила дрессировки и самъ воспитывалъ и обучалъ несущую съ нимъ неразлучно службу собаку».

А самое главное въ дрессировкѣ — «настойчивость и терпѣніе!» — закончилъ свои объясненія г. Ванъ Веземаель, когда мы подъѣхали къ обширному пустырю на окраинѣ города, гдѣ находился одинъ изъ наиболѣе удаленныхъ ночныхъ постовъ.

Вскорѣ, при блѣдномъ свѣтѣ луны, показался на дорогѣ рыскающій сторожевой песъ, а за нимъ и силуэтъ совершающаго свой обходъ стражника.

Слѣдомъ за нами явились и контролирующій ночью посты раіонный бригадиръ съ 2-мя стражниками въ штатскомъ платьѣ. Секретарь главнаго коммисара далъ имъ нѣсколько указаній и «маневры» начались…

Продѣлавъ нѣсколько показныхъ опытовъ обыскиванія мѣстности, при чемъ собака быстро находила въ темнотѣ и приносила къ ногамъ своего стражника спрятанные по сторонамъ дороги и подъ кустами и разными мѣстными предметами положительно все, начиная отъ платковъ, кошельковъ, палокъ, до оружія и др. металлическихъ вещей. Переодѣтые въ штатское стражники продѣлали примѣрное нападеніе на своего товарища Надо было видѣть, съ какою яростью вѣрный песъ бросался на защиту хозяина, и если бы не массивный намордникъ, плохо пришлось бы мнимымъ бродягамъ, осмѣлившимся всего лишь приблизиться съ угрожающимъ видомъ къ охранителю порядка!.. Когда же нападающіе замахивались палками, то эта плюгавая на видъ овчарка прыгала на нихъ съ такою силой и, не будучи въ состояніи хватить зубами — такъ била ихъ по чемъ ни попало концемъ своего намордника, что черезъ 2–3 минуты нападающіе просили о прекращеніи опыта. Давъ имъ передохнуть, возобновили опять нападеніе и на этотъ разъ, на пронзительный лай защищающаго своего хозяина пса, послышался сначала отдаленный лай, а черезъ нѣсколько минутъ показались съ разныхъ сторонъ стремглавъ летящіе псы сосѣднихъ постовъ, спущенные стражниками на выручку по донесшемуся очевидно до нихъ тревожному лаю отбивающейся отъ бродягъ собаки нашего поста.

Секретарь г. Ванъ Веземаель высказалъ сожалѣніе, что они не могутъ сдѣлать дѣйствительной облавы на бродягъ при помощи собакъ, ибо теперь этихъ двуногихъ хищниковъ даже въ глухихъ предмѣстьяхъ Гента становится все меньше и меньше, а заслышавъ первые же сигналы призывнаго рожка и собачій лай, каждый такой «безработный» поспѣшно уноситъ свои ноги на нѣсколько километровъ отъ проклинаемыхъ ими псовъ. Поэтому пришлось ограничиться примѣрнымъ обходомъ и мы всѣ двинулись за 2-мя стражниками, шаговъ на 10 впереди которыхъ все время «освѣщали мѣстность» ихъ неразлучные четвероногіе спутники.

Въ сторонѣ отъ дороги показался какой-то силуэтъ, стражникъ подаетъ команду и собака уже около блуждающаго въ кустахъ подозрительнаго субъекта, но она еще въ намордникѣ и пока ограничивается однимъ злобнымъ лаемъ, при первыхъ звукахъ котораго стражникъ кричитъ «стой», и горе бродягѣ, если онъ не остановится по первому же требованію! Стоитъ ему только ускорить шаги, какъ песъ будетъ отозванъ рожкомъ, но лишь для того, чтобы освободить его отъ намордника, а затѣмъ, по командѣ «аттака», онъ вновь бросается вслѣдъ за бродягой и послѣднему остается лишь немедленно кричать о пощадѣ или спасаться на дерево, на высокій заборъ. Но и это плохая защита: всѣ собаки прыгаютъ выше сажени и ужъ съ дерева или хотя-бы съ крыши обратно преслѣдуемому слѣзть безнаказанно не удастся. Скоро мы набрали цѣлый транспортъ такихъ импровизированныхъ бродягъ, заранѣе спрятанныхъ по разнымъ канавамъ, въ кустахъ и даже сидѣвшихъ довольно высоко на деревьяхъ. Всѣхъ задержанныхъ тотчасъ-же построили въ колонну и подъ конвоемъ созванныхъ съ сосѣднихъ постовъ еще 2-хъ собакъ стражникъ повелъ ихъ въ ближайшій постъ, при чемъ псы — конвоиры въ удивительномъ порядкѣ и съ сосредоточеннымъ видомъ настоящихъ конвойныхъ выступали по обѣ стороны транспорта прижавшихся другъ къ другу и не смѣющихъ сдѣлать ни одного подозрительнаго движенія арестантовъ. Этотъ маневръ явился новымъ доказательствомъ справедливости утвержденій г. Ванъ Веземаель о томъ, что 1 дрессированная собака замѣняетъ даже при конвойной службѣ 3-хъ городовыхъ. Скоро пришлось убѣдиться въ справедливости тѣхъ-же соображеній и въ отношеніи постовой службы: мы приближались къ обширнѣйшему кладбищу, охрана котораго въ настоящее время поручена 1 стражнику съ собакой вмѣсто 6 сторожей, охранявшихъ его до введенія собакъ и безуспѣшно боровшихся съ постоянными ограбленіями цѣнныхъ памятниковъ и склеповъ. Это обширнѣйшее въ Гентѣ католическое кладбище находится на глухой окраинѣ города, занимаетъ нѣсколько квадратныхъ километровъ и за послѣдніе годы сдѣлалось излюбленнымъ мѣстомъ воровскихъ операцій профессіональныхъ грабителей могилъ, которые, подъ покровомъ ночной темноты, прятались среди десятковъ тысячъ монументовъ и безнаказанно крали болѣе цѣнныя части памятниковъ чуть не каждую ночь, несмотря на то, что составъ охранявшихъ кладбище стражниковъ усиливали по ночамъ даже до 8 человѣкъ. Но стоило завести 1 дрессированную собаку — какъ немедленно послѣдовало нѣсколько удачныхъ задержаній громилъ и съ той поры на кладбищѣ ихъ и слѣдъ простылъ, а для охраны его оказалось достаточнымъ лишь одного стражника съ собакой. Да и этотъ стражъ частенько спокойно пребываетъ у главнаго входа, время отъ времени посылая собаку на развѣдки всякаго подозрительнаго шороха или шума. Въ нашемъ присутствіи были посланы въ самыя отдаленныя части кладбища мнимые воры и, несмотря на наступившую непроглядную темь — собака не пропустила ни одного подозрительнаго явленія. Какъ только доносился какой либо подозрительный звукъ, въ родѣ хотя бы легкаго постукиванія о камень или металъ, даже отдаленнаго кашля, чирканья спичкой или шаговъ крадущагося по дорожкѣ посторонняго человѣка, сторожевая собака тотчасъ-же, по собственной иниціативѣ, уже рыскала среди могилъ, не говоря уже о томъ незамѣнимомъ содѣйствіи стражнику во время обхода кладбища, которое песъ оказывалъ, немедленно открывая притаившихся гдѣ-либо между могилами людей, присутствіе которыхъ не только ночью, но даже и днемъ стражникъ можетъ обнаружить съ большимъ трудомъ…

На кладбище прибыли 2 агента на велосипедахъ и конвоируемый ими нашъ экипажъ повернулъ къ ближайшему предмѣстью, гдѣ насъ ожидали цѣлые маневры съ «аттаками», стрѣльбой и преслѣдованіемъ бѣгущаго «непріятеля» въ лицѣ, разумѣется, все тѣхъ-же переодѣтыхъ агентовъ. Карета наша останавливается на набережной какого-то канала, шириною съ петербургскую Мойку, съ довольно крутыми и высокими берегами. Появляется совершающій свой обходъ стражникъ съ собакой и одинъ изъ велосипедистовъ, привязавъ черезъ плечо мѣшокъ, направляется на своей машинѣ вдоль набережной. Стражникъ подаетъ команду аттаки, но не освобождая собаки отъ намордника, и не успѣлъ велосипедистъ миновать 2-хъ трехъ фонарей, какъ былъ настигнутъ стремглавъ летящей овчаркой, которая, вопреки моего ожиданія, не старалась схватить его за болтавшійся мѣшокъ или, по обычаю нашихъ дворняжекъ, за панталоны, а, забѣгая сбоку передняго колеса, стала давать такіе толчки прямо въ колесо концомъ своего массивнаго намордника, что черезъ нѣсколько секундъ велосипедистъ вмѣстѣ со своею машиной былъ уже на землѣ. Оказывается полицейскія собаки здѣсь дрессированы такъ, чтобы при преслѣдованіи велосипедистовъ ихъ отнюдь не хватать, ибо тогда воръ можетъ отдѣлаться лишь клочками своей одежды, а непремѣнно свалить велосипедъ ударами намордникомъ въ переднее колесо.

На смѣну побѣжденнаго выступилъ другой велосипедистъ, вооруженный на этотъ разъ револьверомъ. Но тщетно онъ старался напугать преслѣдовавшаго его пса, стрѣляя въ него почти въ упоръ — скоро магазинъ былъ израсходованъ, а затѣмъ и велосипедисту пришлось просить пощады. Открытая нами пальба привлекла вниманіе мирныхъ гражданъ этого квартала, которые повысыпали изъ домовъ, но не только не слышалось какихъ-либо протестовъ на нарушеніе ихъ покоя, но всѣ съ видимымъ удовольствіемъ созерцали, какъ ихъ главный коммиссаръ показываетъ иностранцу дѣйствительно замѣчательную дрессировку охраняющихъ теперь ночную безопасность гентскаго населенія полицейскихъ собакъ.

Вскорѣ появились съ разныхъ сторонъ привлеченные выстрѣлами стражники сосѣднихъ постовъ со своими собаками, стрѣльба возобновилась и продолжалась до тѣхъ поръ, пока не были испытаны всѣ 6 собакъ, собранныхъ въ этомъ мѣстѣ. Нельзя было не восхищаться отвагою этихъ самоотверженныхъ псовъ, бросавшихся на мнимыхъ злоумышленниковъ не взирая на непрерывную стрѣльбу въ упоръ, буквально въ самый носъ собаки! Напротивъ, чѣмъ чаще повторялись выстрѣлы, тѣмъ въ большую ярость приходили псы, стараясь схватить стрѣляющаго за руку, за самый револьверъ и револьверы неоднократно вылетали изъ рукъ мнимыхъ злоумышленниковъ.

Вообще «аттака» полицейскихъ собакъ оказывалась настолько энергичною, что одѣтые въ спеціальные костюмы съ толстымъ слоемъ ваты агенты не выносили болѣе 5 минутъ нападенія овчарокъ — до того чувствительно били они своими намордниками, прыгая на преслѣдуемаго и стараясь схватить его сзади за шею. Особенно-же эфектно было неоднократно повторявшееся со всѣми собаками упражненіе въ прекращеніи аттаки по командѣ или по сигналу рожкомъ, который подавался въ тотъ самый моментъ, когда разъяренные псы уже настигали преслѣдуемаго. Вотъ, вотъ они готовы его схватить — но прерывистый звукъ рожка и моментально собаки поворачиваютъ назадъ, при чемъ поворотъ этотъ дѣлаютъ по инстинкту настолько быстро, что нерѣдко перевертываются черезъ голову, падаютъ и затѣмъ стремглавъ бросаются по прямой линіи туда, откуда слышится повелительный сигналъ на рожкѣ.

На противоположномъ берегу канала слышны пьяные голоса, нескладное пѣніе — это двое ночныхъ дебошировъ нарушаютъ тишину и покой мирныхъ жителей. На встрѣчу имъ идетъ стражникъ, призываетъ къ порядку — но бродяги вступаютъ съ нимъ въ пререканія, а затѣмъ бросаются на него съ палками. Вѣрный песъ приходитъ на защиту своего хозяина, который даетъ тревожный сигналъ на рожкѣ. Услышавъ сигналъ, собака съ нашего берега стрѣлой бросается по обрыву въ каналъ — она въ водѣ, и мы видимъ лишь темный силуэтъ быстро переплывающаго рѣку пса, который черезъ нѣсколько секундъ уже взлетаетъ по высокому обрыву на противоположный берегъ и съ яростью присоединяется къ своему коллегѣ, успѣвшему повиснуть на спинѣ одного изъ бродягъ. Еще нѣсколько мгновеній — буяны укрощены, а блестяще выручившій своего сосѣда песъ вплавь возвращается къ своему стражнику и въ награду получаетъ кусовъ хлѣба изъ рукъ самого г. Ванъ Веземаель. Былъ 3-й часъ утра на исходѣ, когда мы добрались съ непрерывными, такъ сказать, «подвижными маневрами» до отдаленнѣйшихъ постовъ на другомъ концѣ города, гдѣ вновь воспроизвели настоящее сраженіе съ «бродягами». На этотъ разъ намъ было демонстрировано «уличное происшествіе» иного характера. Черезъ большую площадь возвращаются домой двѣ женщины-работницы. Ихъ окружаютъ трое грабителей. Женщины поднимаютъ крикъ, на который съ разныхъ сторонъ слетаются 3 овчарки, тотчасъ-же аттакующія не женщинъ, а именно бродягъ, которые разбѣгаются въ разныя стороны, но за каждымъ пускается по собакѣ и хотя одинъ успѣваетъ проскользнуть въ незапертый подъѣздъ одного дома, но умный песъ остается. Обѣжавъ вокругъ зданія — съ лаемъ караулитъ выходъ изъ него до тѣхъ поръ, пока не появляется подоспѣвшій стражникъ, съ которымъ собака исчезаетъ внутрь дома и скоро возвращается съ извлеченнымъ ими съ чердака грабителемъ. Одного за другимъ приводятъ стражники и остальныхъ грабителей, изъ которыхъ одинъ, спасаясь отъ преслѣдовавшаго его пса, взобрался на высокій уличный фонарь, гдѣ собака все время его держала, пока призываемый къ фонарю громкимъ лаемъ стражникъ не освободилъ его отъ опасности быть искусаннымъ разъяренной овчаркой, которая, не будучи въ состояніи достать своего врага — при малѣйшемъ его движеніи съ визгомъ прыгала на высоту до 1 1/2 саженъ.

Маневры окончились. Мы обошли до 20-ти постовъ и видѣли «работу» болѣе 1/2 всей гентской четвероногой стражи и нельзя было не согласиться съ высказаннымъ почтеннымъ г. Ванъ Веземаель, что только на мѣстѣ, при условіяхъ дѣйствительной постовой службы, можно судить о томъ выдающемся значеніи, которое имѣетъ правильная постановка примѣненія собакъ къ сторожевой полицейской службѣ. Мнѣ оставалось вмѣстѣ съ благодарностью выразить гостепріимному начальнику гентской полиціи мое восхищеніе всѣмъ мною видѣннымъ и высказать, что для осуществленія подобной организаціи ночной сторожевой службы полицейскихъ собакъ необходимо прежде всего создать такую образцовую полицію безопасности, какою является руководимая г. Ванъ Веземаель гентская полицейская стража.

«Merci, monsieur», отвѣтилъ на мои восторженные похвалы Главный Коммисаръ, «но если ввѣренная мнѣ полиція съумѣла заслужить такое лестное названіе образцовой, то прежде всего потому, что полиція наша — полиція здраваго смысла (parce qu’elle est une police logique), и я убѣжденъ, что отнюдь не недостатокъ численнаго состава, но исключительно отсутствіе совершенныхъ методовъ борьбы съ преступностью, недостаточность надлежащаго приспособленія организаціи полицейской стражи къ мѣстнымъ условіямъ — служатъ причиною прискорбнаго положенія многихъ городовъ, страдающихъ, начиная съ Парижа, необыкновеннымъ развитіемъ ночного бродяжничества, доходящаго до настоящей „ночной анархіи“ и террора мирныхъ гражданъ цѣлыми шайками различныхъ „апашей“ и другихъ „бродягъ — грабителей“».

— «Когда 12 лѣтъ тому назадъ я принялъ въ свое завѣдываніе гентскую полицію — въ Гентѣ грабили и убивали почти каждую ночь и, главнымъ образомъ, потому, что чины гентской полиціи были поставлены въ такія служебныя условія, что вмѣсто того, чтобы быть способными нести отвѣтственную службу охранителей общей безопасности населенія гентскіе полисмэны были, какъ и повсюду, не болѣе какъ безучастными зрителями уличнаго движенія… Я приступилъ къ реформѣ, измѣнивъ прежде всего систему постовъ и установилъ несеніе патрульной службы въ раіонѣ каждаго поста одними и тѣми-же людьми, при чемъ до 10 часовъ вечера порядокъ охраняется стражниками, высылаемыми по особому расписанію изъ мѣстныхъ „постовъ“ (участковъ), а послѣ 10 часовъ вечера — особой бригадой стражниковъ, несущихъ исключительно ночную службу. Тѣ и другіе несутъ непрерывную службу въ теченіе 8 часовъ, а затѣмъ каждому остается 16 часовъ въ сутки на отдыхъ, исключая, разумѣется, экстренныхъ нарядовъ. Обходя день и ночь одинъ и тотъ-же небольшой раіонъ улицъ и переулковъ, каждый стражникъ обязанъ наблюдать и замѣчать малѣйшее явленіе въ жизни своего квартала, заслуживающее вниманія въ интересахъ охраненія безопасности, и по смѣнѣ представлять обо всемъ имъ замѣченномъ рапортички, изъ которыхъ у насъ составляются непрерывные отчеты обо всемъ происходящемъ въ городѣ, изо дня въ день, изъ часа въ часъ. И только при такой системѣ наблюденія наша полиція можетъ исполнять отвѣтственную обязанность по охранѣ безопасности населенія. Важное значеніе, конечно, имѣетъ соотвѣтствующій подборъ и подготовка личнаго состава и многіе города заводятъ для этого спеціальныя полицейскія школы, но я придерживаюсь другой системы. Во первыхъ, этой роскоши, этого lux — не дозволяютъ наши финансы, а во вторыхъ, отсутствіе полицейскихъ подготовительныхъ школъ легко и даже болѣе цѣлесообразно замѣняется практической подготовкой агентовъ при помощи послѣдовательнаго прохожденія каждымъ новичкомъ всѣхъ отраслей службы на мѣстѣ подъ руководствомъ опытныхъ вахмистровъ или бригадировъ.

Полиція, какъ наука, относится къ разряду наукъ прикладныхъ, истинное знаніе полицейскаго Дѣла достигается только практически, лучше всего путемъ личнаго опыта каждаго… А потому первое и главное мое требованіе отъ подчиненныхъ мнѣ агентовъ — это не зазубривать слово въ слово различныя инструкціи или теоретическія руководства, но прежде всего изучить отъ перваго до послѣдняго человѣка и отъ камня до камня весь свой кварталъ, и каждый городовой гентской полиціи долженъ знать наизусть не §§ инструкцій, а порученный его наблюденію и охранѣ кварталъ!»

Такъ закончилъ свои объясненія просвѣщенный практикъ полицейскаго дѣла, почтенный г. Van Wesemael и только что видѣнные мною «ночные маневры» являлись блестящимъ подтвержденіемъ, что это человѣкъ не слова, а только дѣла, остающійся во всемъ вѣрнымъ своему девизу: «lа police est une science expérimentale enseignéé par la pratique».

B. Л.