Политэкономия фэнтези

Несчастные и гонимые чужаки

Один из любимых сюжетов многих сегодняшних фентези-романов, когда герой (а лучше героиня) принадлежит ко всеми гонимой, но очень талантливой расе (магически одарённой, ещё какой-то). Меньшинство презирают, даже убивают, если обнаружат. А они прячутся и терпят. Тайно общаются друг с другом, скрывают свою принадлежность ото всех, кроме своих, и так далее. Вариаций не счесть. Попробуем представить, взаимоотношения такого меньшинства будет складываться в реальной жизни. Сделаем оговорку, что и сами эти представители «иных эльфо-рас» не только внешне, но и психологически в какой-то мере близки к человеку. (Нет, можно придумать каких-нибудь человеко-муравьёв, но читать про психологию угнетённого рыцарями муравейника интересно разве что сумасшедшему энтомологу.)

В качестве основы дляанализа предлагаю обратиться к истории. Возможно ли это? Конечно, всяких эльфов и прочей экзотики в настоящем мире не существовало, но вот опыт сосуществования с теми, кто людьми не считался (не юридически не считался, а сознательно) у разных народов более чем достаточен. Можно вспомнить и законы средневекового иудаизма, в которых (для внутреннего употребления, естественно) внушалось, что все не-иудеи приравнивались к разновидности говорящего животного. И крайне серьёзная переписка шведского монаха Ратрамна Римберту и Ватикана о людях с песьими головами — дескать, живут на севере Швеции такие вот псоглавцы, и по каким признакам определить люди они или животные? Из более позднего — исследования королевских испанских комиссий, являются ли индейцы людьми (и долгие споры иезуитов «являются» и землевладельцев «не являются»). Да что там, можно вспомнить тех же швейцарцев. Вроде бы соседи по Европе, но настолько свирепые и страшные, что в пятнадцатом веке аптекари собирали на поле боя жир убитых швейцарцев, так как он якобы усиливал действия снадобий. И ведь покупали, и принимали, не считая каннибализмом! Так что опыт сосуществования с «нелюдьми» накоплен достаточно большой.

Вариант тайного сосуществования. Нелюди живут среди людей, таятся, открываются лишь своим, обладают каким-то способностями. Их боятся и презирают, обнаружив убивают. Возможно? Вполне. Это зиндики и исмаилиты (те самые, породившие убийц-асассинов) на Ближнем Востоке, это катары в Европе. Можно поискать подобные примеры и в прочих регионах. Двойная жизнь, внешнее принятие одних норм и обрядов, а поступки по иным… Это очень сильно влияет на психологию индивида. Отличная иллюстрация подобного поведения — террористы итальянских «Красных бригад», которые годами жили обычной жизнью, чтобы по приказу в нужный момент нанести удар из ниоткуда. В таких людях неизбежно нарастает неприязнь и ненависть к соседям, они для них не просо чужие, а опасные чужие. Любой, кроме своих, воспринимается как к враг, по отношению к которому всё дозволено. Общество воспринимается как враг, который хочет уничтожить тебя и твою идею. Для выживания такая сеть «иных» требует консолидации, иерархии, подчинения старшему — одиночке выжить намного сложнее. В таком тайном сообществе накапливается ненависть — с каждым убитым своим, те, кто хочет отсидеться в сторонке или мирно жить с соседями таким сообществом неизбежно отбраковывается. В итоге сообщество таких «чужаков» превращается в антисистему типа секты, которая стремиться повредить или разрушить существующее общество большинства. Ну а дальше общество в порядке самосохранения или их уничтожает, или разрушается, похоронив под обломками своего губителя. (По этому пути прошли и исмаилиты, и катары, и остальные).

Вариант публичного замкнутого сосуществования. Тоже сколько угодно. Для нас самый известный пример — еврейские сообщества Средневековой Европы. Живут замкнуто, резко разграничивают себя и чужаков. Бывают неприятности вроде погромов, но в целом с точки зрения выживания такая группа весьма успешна. Терпят какие-то ограничения в жизни и в профессии, но тут срабатывает принцип естественного отбора. Кому ограничения поперёк горла — либо выступил против и погиб, либо сбежал и отрёкся от общины — даже если он добился успеха, с точки зрения общины его всё равно не существует. Даже более, со временем система таких ограничений становится самоподдерживающейся, лидерам общины давление со стороны окружающие крайне выгодно: их власть «внутри» неограниченная и не оспаривается, её терпят, поскольку «враждебному окружению надо противостоять монолитно без разногласий». Не зря в восемнадцатом-девятнадцатом веках в той же европейской общине евреев раввинат был одним из главных союзников властей и реакционеров в отмене ограничений для евреев.

А вот следующий вариант нам подскажут швейцарцы… или небезызвестный Д'Артаньян который поёт песню, где есть слова:

Гасконцы были потомками иберийских племен, а не галлов и франков, во Франции всегда были подозрительными чужаками. Сильными, ловкими, свирепыми и выносливыми. Их изолировали и убивали? Отнюдь, французские короли быстро сделали Гасконь кузницей солдат, питомником армий, поставляющим цвет дворянства шпаги, отборных воинов. Взамен осыпали массой персональных привилегий. Стать гасконцем было модно. Но при этом их чужеродность остальному населению гарантировала верность королю, особенно в условиях возможных интриг аристократии. Аналогично можно вспомнить швейцарцев на службе у Римских Пап. Так и у нас нелюди легко станут привилегированными служащими короля. Их могут опасаться или восхищаться… но трогать одиночку, скорее всего, побояться. Не родичи нагрянут, так королевские чиновники по шапке надают: чтобы ценные нелюди не разбежались.