Политическая история Парфии

Глава X. ТРАЯН В АРМЕНИИ И МЕСОПОТАМИИ

Кампания Корбулона добилась, хотя и дорогой ценой, временного решения вопроса о престолонаследии в Армении, что позволило сохранить страну в сфере римского влияния. В 72 г. н. э. в Парфию вторглись аланы, и ее внимание вновь переключилось на восточную границу, где с середины I в. н. э. ее позиции постепенно слабели. В то время, когда писал Иосиф Флавий, т. е. во второй половине I в. н. э., Евфрат все еще оставался западной границей Парфянской державы[1] . Поскольку римские интересы были тогда переориентированы на другие страны, а парфянское оружие было обращено на восток, древние западные историки мало что могли сообщить об интересующих нас делах.

В апреле 78 г. царь по имени Пакор (II) начал чеканить монеты на монетном дворе Селевкии-Ктезифона; однако и Вологез I продолжал выпускать свои монеты там же, причем даже в течение того же самого месяца[2] . В свете данного свидетельства борьба между претендентом на власть и действующим правителем длилась до конца следующего года, когда Вологез исчез с исторической сцены[3] . Пакор II[4] редко упоминается в наших немногочисленных литературных источниках, и нигде в них нет и намека на то, кем он приходился своему предшественнику; ясно только, что его восшествие на престол не было мирным.

В 79 г. на Востоке появился Псевдо-Нерон - на самом деле римский гражданин из Малой Азии по имени Теренций Максим. Он дошел до самого Евфрата, но был вынужден в конце концов искать убежища у одного из претендентов на парфянский трон, Артабана (IV), который чеканил монеты на дворе в Селевкии в 80-81 гг.[5] Псевдо-Нерон снискал расположение парфян тем, что вернул Армению под парфянский контроль. В тот момент, когда велись приготовления к его возвращению, обман раскрылся, и он умер[6] .

Очевидно, к 82/83 г. Пакор II изгнал всех своих соперников; в любом случае, они больше не имели достаточной власти, чтобы чеканить свои монеты[7] . В 89 г. император Домициан потребовал поймать другого Псевдо-Нерона, и в конечном итоге Пакор был вынужден его выдать[8] .

Ближе к концу своего правления Домициан, вероятно, планировал искать военной славы на Востоке. Его секретарю Абасканцию было поручено узнать, какие новости приходят с извилистого Евфрата[9] . Эту реку предполагалось пересечь у Зевгмы, откуда римская армия должна была повернуть на север, перейти через Араке и, возможно, завоевать царственные Бактры или даже Индию. Планировалось также, что другие войска вторгнутся в Месопотамию, где в их руках должны были оказаться богатства Вавилона. Заблаговременно в Сирию, чтобы встать во главе тамошних легионов, был послан М. Меций Целер, причем ожидалось, что его предыдущий опыт в войнах на Востоке принесет большую пользу[10] .

Хотя Домициан не дожил до реализации этих замыслов, в скором времени император Траян предпринял военную кампанию, которая близко следовала тому же самому плану. Траян взошел на трон в 98 г.

Возможно, именно в начале его правления между ним и Пакором возникли трения относительно какого-то пограничного вопроса, поскольку парфяне утверждали, что ни те, ни другие не выполнили какого-то соглашения в течение тридцати дней[11] , и что римляне, вопреки предсказанию оракула, укрепили вражескую территорию.

Pис. 52. Парфянская монета с изображением Хозроя

По-видимому, последние годы Пакора были неспокойными. Его монетная чеканка на дворе в Селевкии-Ктезифоне характеризуется длительными перерывами, в том числе один продолжительностью пять лет (88-93 гг.) и другой - восемь лет (97-105 гг.). Уже в 105/106 г. у него появился царь-соперник - вероятно, Вологез II. В 109/110 г. Хозрой - брат или зять Пакора - начал чеканить свои монеты[12] . Вскоре развернулась борьба между Хозроем и Вологезом И, поскольку, за одним исключением, датированные монетные выпуски Пакора прекращаются в 96/97 г.[13]

В 97 г., во время правления императора Хэди, генерал-протектор Бань Чао послал Гань Ина с миссией в Да Цинь (Сирию). Тот добрался до Месены, где моряки отговорили его от дальнейшего продвижения к римской границе, сказав, что путь в оба конца займет три месяца. Имеется еще одно указание на возрастающую важность как этой области, так и южного пути в Сирию. Так, спустя четыре года, в 101 г. царь Парфии по имени Мань-цю (отождествляемый с Пакором) отправил китайскому императору из Месены дары - львов и страусов[14] , причем последние, возможно, были привезены туда торговцами из Аравии.

Впрочем, у нас есть дополнительное свидетельство о том, что Пакор не умер, так как Децебал, знаменитый дакийский противник Траяна, подарил Пакору раба по имени Каллидром - вероятно, грека, захваченного у римлян одним из дакийских вождей. В течение нескольких лет этот грек жил у Пакора и в конце концов стал обладателем прекрасной геммы, на которой была вырезана фигура этого парфянского правителя[15] . Возможно, дакам оказал помощь какой-то контингент тяжеловооруженных парфянских всадников, поскольку одетые в броню воины на колонне Траяна, которые обычно считаются сарматами, вполне могли быть парфянами[16] . Вероятно, именно этого Пакора, что-то замышляющего в Аршакии (Рагах), упоминает в одной из своих поэм Марциал[17] . В 110 г.[18] Пакор продал сыну Изата Абгару VII Осроенское царство, но эта территория, по-видимому, продолжала оставаться в какой-то степени подвластной парфянам. Примерно в это же время правитель по имени Тиридат был изгнан с армянского трона Хозроем, а его место занял Аксидар, один из двух сыновей Пакора[19] . Эта акция, предпринятая без консультации с римским правительством, возможно, послужила предлогом для последовавших затем римских кампаний против Армении и Парфии[20] .

Только после завершения дакийских войн у Траяна появилось время, чтобы уделить внимание Востоку, где его могла привлечь ситуация с Арменией или же возможность дальнейших завоеваний, которым благоприятствовало состояние анархии в Парфии. Осенью 113 г., вероятно, 27 октября[21] , император отправился в плавание из Рима[22] . В Афинах его встретило посольство от Хозроя, который желал мира и просил, чтобы Аксидара, которого он к тому времени уже низложил с армянского трона, заменил его брат Партамазирис. Его просьба не удостоилась даже ответа, как не были приняты и сопровождавшие ее подарки[23] .

Затем Траян проследовал в восточном направлении, возможно, по морю, до Эфеса[24] и оттуда через Ликию и соседние провинции в Селевкию (в Киликии?). Оттуда он, вероятно[25] , отправился в Антиохию[26] , куда прибыл в начале 114 г. В Антиохии он получил дружеские послания и дары от правителя Осроены Абгара, который стремился сохранить нейтралитет по отношению как к парфянам, так и к римлянам. Траян освятил часть добычи, захваченной в войнах с даками, в храме Юпитера Касия, а Адриан сочинил по этому поводу стихи[27] . Он также совершил путешествие в Гелиополь (Баальбек), чтобы узнать у оракула, каков будет исход войны с Парфией[28] .

Для предстоящих боевых действий Траян собрал войска из трех основных источников: ветеранов дакийских войн, служивших в Паннонии; гарнизонов и регулярных легионов в Египте; легионов, расквартированных в Палестине и Сирии[29] . Хотя, несомненно, наша информация о силах Траяна все еще далеко не полная, мы знаем, что из числа восточных легионов им были задействованы четыре полностью и один частично, а именно: IV Scythica[30] и VI Ferrata[31] из Сирии, X Fretensis[32] и по крайней мере часть легиона III Cyrenaica[33] из Иудеи, а также XVI Flavia Firma из Коммагены[34] . Вполне возможно, что в этой кампании приняли участие и другие легионы, такие как I Adiutrix, II Traiana Fortis, VII[35] и XI Claudia, XV Apollinaris и XXX Ulpia[36] .

Из Египта на театр военных действий были отправлены многочисленные вспомогательные отряды под командованием Валерия Лоллиана, префекта Cohors I Apamenorum sagittariorum equitata[37] .

В начале 114 г. Траян продвинулся к Мелитене, которую он укрепил и расширил[38] . Партамазирис написал Траяну письмо, выдержанное в высокомерном тоне, но это не дало никакого эффекта. В следующем письме, составленном в более смиренных выражениях, он просил, чтобы к нему направили наместника Каппадокии Марка Юния. Траян не стал останавливаться во время своего наступления, но послал сына Юния, а сам затем проследовал в Арсамосату, которую взял без боя[39] . Когда Траян прибыл в Саталу, к нему пришло большое число правителей с Кавказа и прикаспийских земель. Анхиал, царь гениохов и махелонов, получил от императора подарки[40] . Траян также дал деньги царю албанов и принял царей иберов, сарматов и колхов[41] . Именно эти события, вероятно, изображены на римских монетах, содержащих надпись REGNA ADSIGNATA (букв.: "Вверенные царства")[42] . Брат царя Митридата Иберийского Амазасп, по-видимому, присоединил свои войска к армии Траяна в Сатале. Но ему так и не суждено было принять участие в войне: он умер и был похоронен около Низибиса[43] . Вероятно, именно в Сатале Траян получил подкрепления из придунайского региона[44] .

Рис. 53. Римская монета (сестерций) императора Траяна, выпущенная в 116/117 г., с его портретом на аверсе (слева) и легендой REGNA ADSIGNATA ("Вверенные царства") на реверсе (справа)

В Элегии (Илиджа, турецк. Илика), к западу от современного Эрзерума, Партамазирис, наконец, добился встречи с римским императором, которой так долго добивался. Траян принял армянского монарха на виду у всей своей армии. Партамазирис приблизился к императору, снял свою диадему и положил ее к ногам Траяна, ожидая получить ее обратно, как в свое время Нерон надел диадему на голову Тиридата. Эта сцена запечатлена на золотой монете с надписью REX PARTHVS ("Парфянский царь")[45] . Армия восприняла его действия как акт капитуляции и закричала: "Император!"[46] Траян не выказал никакого желания вернуть Партамазирису диадему. Последний, увидев, что он окружен со всех сторон, попросил императора о личной беседе, на что тот ответил согласием. Этот разговор не удовлетворил армянского правителя, который в конечном итоге покинул римский лагерь разозленным, но легионеры привели его назад. Тогда Траян приказал ему говорить открыто, чтобы все могли слышать их разговор. Партамазирис объяснил, что он не потерпел поражение в бою, а прибыл лишь за тем, чтобы получить корону Армении, подобно тому как это было с Тиридатом. В ответ Траян заявил, что он никому не отдаст Армению и что с этого момента она должна стать римской провинцией[47] . Партамазирис поблагодарил императора за гарантии его безопасности, но пожаловался на свои страдания и упрекнул за то, что он так с ним обошелся[48] . Траян позволил армянскому правителю покинуть лагерь в сопровождении его парфянской свиты и отряда римской кавалерии. Армянам, которые прибыли вместе с ним, но теперь стали римскими подданными, не разрешили уехать. Как только кавалькада покинула лагерь, командир римских кавалеристов повернул своего коня напротив коня Партамазириса, приказал ему остановиться[49] и затем убил его[50] . Позднее Траян заявил, что не Аксидар, а он сам принял такое решение. Ведь дело обстояло так, что Аксидар обладал наибольшим правом управлять Арменией; именно Партамазирис первый нарушил соглашение[51] и понес за это заслуженное наказание[52] .

Между тем Луций Квиет с колонной римских войск был послан против мардов, которые предположительно жили к востоку от озера Ван[53] . В источниках они описываются как бедный, но воинственный народ, не имеющий коней и живущий в суровой стране. Атакованные с фронта и с тыла, они были полностью разбиты: по крайней мере, так сообщает Арриан[54] . Возможно, тогда же на приграничных землях лазов и сагинов [55] , недалеко от "Каспийских Ворот" (Железных Ворот?), был оставлен римский гарнизон[56] .

Покорение Армении близилось к завершению. Траян принял активное участие в решении этой задачи, по необходимости прибегая к выговорам и наказаниям, тщательно проверяя сведения, доставляемые разведчиками, или даже распуская ложные слухи, чтобы его армия всегда оставалась наготове, а также отдавая такие приказы, чтобы войска могли продвигаться вперед в правильном боевом порядке[57] .

Армения стала провинцией[58] , и туда был назначен наместник-прокуратор. Известны трое первых наместников: Л. Катилий Север[59] , Г. Атилий Клавдий[60] и Т. Гатерий Непот[61] . На далеком Крите была выпущена монета с надписью ΑΡΜΕΝΙΑ[62] . Траян особенно гордился титулом Optimus ("Наилучший"), который он добавил к своему официальному титулу примерно в то же самое время[63] .

Из Армении Траян повернул на юг, в сторону Мардина и Низибиса, которые в то время, вероятно, были частью Адиабены[64] . Центурион по имени Сентий, ранее отправленный в качестве посланника к правителю Адиабены Мебарсапу, был заключен в тюрьму в крепости Аденистры (Дунайзир?)[65] . Когда римское наступление в этой области уже набирало силу, Сентий поднял восстание среди пленных, убил командира гарнизона и открыл ворота римлянам. Вероятно, Мебарсап был вынужден бежать через Тигр в собственно Адиабену[66] . Луций Квиет, этот бесценный с точки зрения военного опыта мавританский ветеран римско-дакийских войн, без боя занял Сингару[67] (Синджар), Либану[68] , а также, возможно, Тебету[69] . Некто Манн, о котором сообщается, что он правил частью "Аравии" около Эдессы, предоставил Мебарсапу войска, но все они были полностью уничтожены в сражении против римлян[70] . Позднее к Манну бежал какой-то неизвестный правитель, который до того поклялся в верности Траяну и был им прощен[71] .

Армия двинулась в западном направлении и заняла Эдессу. Как только Траян подошел к городу, ее правитель Абгар VII, помнящий о своем недавнем неблаговидном поведении[72] , отправил своего сына Арбанда, красивого молодого человека, навстречу императору. Траян пожурил юношу за столь позднее прибытие, которое не позволило ему раньше разделить с римлянами тяготы военной кампании, на что Арбанд ответил, что он пришел бы раньше, если бы не опасался парфян. Подготовив таким образом свою встречу с Траяном при помощи приятного императору посредника в лице собственного сына, Абгар вышел из города с дарами, которые состояли из 250 закованных в доспехи всадников, панцирей, коней и 60 000 стрел. Он также сообщил императору, что готов отказаться от своей страны, хотя сам очень дорого купил ее у Пакора (см. выше, с. 186). Траян взял три панциря и вернул все остальное. Абгар был утвержден в своей должности филарха[73] , хотя, очевидно, в Эдессе действовала политическая группировка, которая возражала против этого назначения[74] .

Манисар, бывший, вероятно, мятежным парфянским вассалом, против которого Хозрой проводил военную кампанию[75] , отправил к Траяну послов с целью договориться о мире. Манисар был готов покинуть те части Месопотамии и Армении, которые он к тому времени захватил, но Траян отказался от заключения какого-либо договора с ним, пока он не явится к нему лично, чтобы подтвердить свои обещания[76] . Спорак, филарх Антемусии - района между Каррами и Апамеей на Евфрате - не пришел вместе с другими, чтобы выразить свое уважение Траяну. Против Спорака началась экспедиция, но как только он услышал, что неприятельские войска приближаются, то сбежал, а его главный город Батны был захвачен[77] .

За исключением упомянутой выше кампании Хозроя против Манисара, в источниках больше нет сообщений о парфянских военных передвижениях. То сопротивление, которое они оказали римлянам, очевидно, было организовано при помощи таких верных царю вассалов, как Мебарсап. Где находились парфяне и почему они бездействовали? Нумизматические данные дают ответ на этот вопрос. Монеты, выпущенные в Селевкии-Ктезифоне в 105/106 г. и позже, показывают, что между Вологезом II и Хозроем шла непрерывная борьба, в ходе которой этот монетный двор переходил от одного к другому (ср. с. 185). Возможно даже, Пакор был все еще жив и являлся третьим участником этой борьбы[78] . Учитывая такую ситуацию, нетрудно понять, почему римские войска встретили столь незначительное сопротивление[79] .

После своего визита в Эдессу Траян отправился на запад, в Антиохию, где провел зиму 114/115 г. За свои подвиги, особенно за взятие городов Низибиса и Батны, Траян был награжден титулом "Парфянский", подтвержденным, впрочем, позднее - уже после захвата парфянской столицы Ктезифона[80] . Монеты с легендой ARMENIA ET MESOPOTAMIA IN POTESTATEM P. R. REDACTAE ("Армения и Месопотамия переданы под власть римского народа") были выпущены в память о создании двух новых провинций[81] . В начале 115 г.[82] император едва спасся во время ужасного землетрясения в Антиохии, которое разрушило значительную часть города. Когда подземные толчки сотрясали город и возвышающуюся над ним гору Касий, Траяну пришлось искать убежища под открытым небом на ипподроме.

В течение зимы те войска, которые остались около Низибиса[83] , занимались строительством судов[84] . Весной, с прибытием императора, эти суда были перевезены к Тигру. Переправа происходила напротив Гордуэнских гор[85] под вражеским обстрелом с противоположного берега. Пока строили мост из одних судов, другие с погруженными на них тяжеловооруженными воинами и лучниками служили ему прикрытием, а третьи сновали туда-сюда, как будто бы перевозя войска для высадки на берег. Неприятельские войска дождались настоящей переправы, а затем ушли, не предприняв никаких враждебных действий[86] . Больше упоминаний об этом флоте нет - возможно, что его построили только для данной переправы. Вся Адиабена была захвачена, и на ее территории была организована провинция, названная Ассирией[87] , которая во время адиабенской кампании, по-видимому, находилась под контролем Хозроя[88] .

Вся кампания Траяна следовала плану, разработанному Цезарем, и ее сравнение с более поздними и лучше известными экспедициями в достаточной мере проясняет путь следования Траяна. Тот факт, что армия находилась на Евфрате, доказывается как многочисленными упоминаниями о ней в письменных источниках[89] , так и триумфальной аркой, сооруженной в Дура-Европос[90] . Свидетельств о еще одной армии, действовавшей на Тигре, нет. Сооружение арки и присутствие Траяна в Озогардане[91] , располагавшейся немного ниже современного Хита, говорит о том, что император находился вместе с евфратской армией. Данное свидетельство позволяет нам считать, что Траян и его армия спустились по Евфрату вместе с флотом, который шел параллельно с сухопутными войсками. Опытными моряками были только рулевые и дозорные, остальные члены корабельных команд набирались из жителей прибрежных деревень. Лошади, размещенные на борту, очень страдали от тесноты. Иногда армию и флот разделяли утесы и изгибы реки - к примеру, когда они проходили мимо Дура-Европос. Большую трудность представляли водовороты[92] .

Они миновали внушительную стену, о которой говорили, что ее построила "Семирамида"[93] , посетили города Фалигу[94] и Дура-Европос; в последнем была воздвигнута уже упомянутая триумфальная арка. Армия проследовала мимо Анаты, известной под более поздним названием Тир[95] , к Озогардане, где Траян провел смотр своих войск[96] и где еще во времена Аммиана Марцеллина можно было видеть специально устроенное для него возвышение-трибунал[97] . Где-то ниже современного Багдада, где реки подходят очень близко друг к другу, Траян начал работы по транспортировке своей флотилии к Тигру. Планировалось вырыть канал, но императору сообщили, что Евфрат расположен намного выше Тигра; по-видимому, его информаторы и помешали осуществлению этого замысла. Не исключено, что провести подобную операцию оказалось невозможно из-за низкого уровня воды, так как Траян прибыл поздней осенью[98] . В конце концов лодки перевезли к Тигру на специально построенных повозках. Ктезифон пал без сопротивления. О Селевкии ничего не говорится; возможно, она входила во владения Пакора, поскольку есть сведения о его монетах 115/116 г., чеканенных на ее монетном дворе[99] . Если Пакор искал поддержку у римлян, чтобы восстановить свою власть, тогда у них не было оснований штурмовать Селевкию. Среди добычи, захваченной в Ктезифоне, были дочь Хозроя и его знаменитый золотой трон, а сам великий царь бежал, как только Траян вошел в город[100] . Здесь его приветствовали криками "Император!", и 20 февраля 116 г. Сенат утвердил его титул Parthicus ("Парфянский") [101] . На завоеванную территорию была наложена дань[102] . Монеты, выпущенные приблизительно в это же время, содержали легенду PARTHIA CAPTA ("Покоренная Парфия")[103] .

После захвата Ктезифона император отправился в плавание вниз по Тигру с флотилией, состоявшей из 50 кораблей; среди них была большая, неуклюжая, но искусно украшенная императорская галера, на которой он собирался проводить совещания во время пути[104] . Были захвачены различные города Месены, включая Акру (или Агру) за Тигром[105] , Орату[106] и Апамею[107] , располагавшуюся в том месте, где Тигр разделяется на два рукава: левый - это сам Тигр, а правый - Селас[108] . Аттамбел V Харакенский остался верен Траяну, несмотря на то что ему было приказано платить дань[109] . Вероятно, на берегу Персидского залива была воздвигнута статуя императора[110] .

На обратном пути Траян прошел Борсиппу (Бирс Нимруд) и затем сделал остановку в Вавилоне, где совершил жертвоприношение в той комнате, в которой, как считалось, умер Александр[111] . По всей видимости, это путешествие к Персидскому заливу состоялось зимой 115/116 г. Во время своего пребывания в Вавилоне, в начале весны 116 г., Траян узнал о том, что на большей части захваченной им территории началось восстание, в ходе которого оставленные там гарнизоны были уничтожены или изгнаны. Очевидно, римляне были застигнуты врасплох, скорее всего, из-за плохо организованной службы разведки. Ремарка св. Иеронима, сделанная около двухсот пятидесяти лет спустя, - Британия узнавала летом о том, что Египет и парфяне знали еще весной, - хорошо иллюстрирует успехи парфян в этом направлении[112] .

Брат Хозроя по имени Мехердот (более поздняя форма имени Митридат) вернул Парфии какую-то часть территории в долине Среднего Евфрата. Он умер, упав со своего коня, и ему наследовал его сын Санатрук. Санатрук, который одно время был также царем Армении, нанес римлянам большие потери[113] . Приказ подавить восстание на севере был отдан сразу двум римским полководцам - Луцию Квиету и Максиму (вероятно, Аппию Максиму Сантре). Первый, помимо других побед, осадил и захватил Низибис, а также опустошил и сжег Эдессу. Ее правитель Абгар VII бежал в поисках убежища в Восточную Парфию[114] . В этом восстании иудеи присоединились к парфянам, и Квиету было приказано уничтожить их[115] . Это была только одна фаза всеобщего иудейского выступления в истории римских имперских владений на Востоке. Войска Максима были разбиты, а его самого убил некий Арбак (Аршак?), возможно, в местечке под названием Бальция в Тавре[116] . С другой стороны, Эруций Клар и Юлий Александр захватили и сожгли Селевкию-на-Тигре, которая впервые оказалась в руках римлян[117] .

Рис. 54. Сестерций императора Траяна, чеканенный в 116/117 г., с его портретом на аверсе (слева) и легендой REX PARTHIS DATUS ("Царь, данный парфянам") на реверсе (справа)

Чтобы противостоять успешным действиям Квиета на Среднем Евфрате, Хозрой отправил на помощь Санатруку большую парфянскую армию под командованием своего сына Партамаспата. Однако вскоре между этими двоюродными братьями возникли разногласия, слух о которых достиг ушей Траяна, увидевшего здесь возможность разжечь пламя раздоров, так часто оказывавших разрушительное воздействие на парфянскую военную стратегию. Император пригласил Партамаспата на секретную ночную встречу, и в результате Санатрук был разбит своим кузеном, а после погони схвачен и убит[118] . Для того чтобы завершить дипломатическую победу, Траян созвал в Ктезифоне парфян (из проримской партии?) и римлян, провозгласил Партамаспата царем и возложил диадему на его голову[119] . Это событие изображено на монетах с надписью REX PARTHIS DATUS ("Царь, данный парфянам")[120] .

Смерть Санатрука не положила конец сопротивлению римлянам в Армении. Сын Санатрука по имени Вологез (II?) смог поставить наместника этой провинции Л. Катилия Севера в такое положение, что перед самой решающей битвой Вологез потребовал и получил перемирие. Траян отправил к нему послов и отдал ему часть Армении в обмен на мир. Ситуация, в которой оказался Север, таким образом разрешилась, и опасность, угрожавшая сделать уход Траяна из Месопотамии невозможным, была устранена[121] .

В конце весны 117 г. Траян, отступая[122] на север вдоль Тигра, оказался поблизости от Хатры. Была предпринята осада этого города в пустыне, который, возможно, был центром парфянского сопротивления[123] . Однако через несколько дней император был вынужден отказаться от попытки его захвата. Как оказалось, в окрестностях невозможно было найти ни пищи для людей, ни корма для животных, не хватало воды, да и она была плохого качества. Как пишет Дион Кассий, бог солнца сделал осаду невозможной, и римлянам досаждали тучи мух, которые с раздражающим упорством садились на пищу и воду. Сам Траян затерялся в гуще сражения, и ему едва удалось избежать смерти, когда атака его конницы была отбита, и она рассеялась в беспорядке. Часть городской стены была разрушена, но римские войска не смогли занять образовавшуюся в ней брешь, и потому всю операцию пришлось прекратить[124] . Затем началось повсеместное отступление римских войск, причем не только с Тигра и Нижнего Евфрата, но даже и из городов, расположенных севернее, вплоть до Дура-Европос[125] .

Весной 117 г. Траян готовился к новой экспедиции в Месопотамию, чтобы установить реальный контроль Рима над новыми провинциями. Парфяне отвергли Партамаспата, и имеются указания на то, что Хозрой восстановил свое политическое влияние[126] . Вскоре после осады Хатры здоровье римского императора серьезно пошатнулось, теперь же болезнь заставила его отказаться от новых планов и отправиться в Италию. Смерть настигла его в начале августа 117 г.[127]

Хотя западная столица Парфии впервые оказалась в руках римлян, эта кампания Траяна вряд ли может считаться безоговорочно успешной[128] . Тот факт, что император должен был вернуться в Месопотамию на следующий год, свидетельствует о ее неудаче. При этом поначалу римские войска не встретили объединенного сопротивления парфян. Возможно, приближение или же подготовка таких объединенных сил стали причиной всеобщего восстания, жертвами которого пали римский командующий Максим и его легионы. Еще многое необходимо сделать, чтобы был написан точный и связный рассказ об этой кампании, а данные будущих археологических открытий должны стать большим подспорьем для выполнения такой задачи [129] .