Политическая система мира: проявления «внесистемности», или новые акторы – старые правила

1

Лебедева М.М. Рефлексия конфликтов: новое качество старых ситуация / М.М. Лебедева

// Экономика и политика в современных международных конфликтах / Под ред. А.Д.

Богатурова. – М., МГИМО, 2008. – С.108-118.

Рефлексия конфликтов: новое качество «старых» конфликтов

М.М. Лебедева

Феномен конфликтов - один из самых старых в истории человечества, появившейся

задолго до создания государств, различных систем межгосударственных отношений и т.п.

Одновременно конфликт является и важнейшим феноменом международных отношений и

мировой политики: не случайно, с поиска ответа на вопросы, почему возникают мировые

войны и что можно сделать, чтобы их предотвратить началось становление

международных отношений как научной дисциплины1. Очевидно, что и исследований

конфликтов множество: в том числе, изучаются причин возникновения и развития

конфликтов; процесс перехода конфликтов в вооруженную стадию; технологии их

урегулирования и разрешения и т.п.

После окончания холодной войны, для которой были характерны региональные

конфликты под определенным «присмотром» сверхдержав, мир столкнулся с множеством

конфликтов, имеющим, как правило, этническую окраску. Стали говорить об изменении

природы конфликтов, их переходе с межгосударственного на внутригосударственный

уровень2. Еще одной важной характеристикой конфликтов первой половины 1990-х гг.

стало то, что они совершенно неожиданно появились в Европе, что вызвало особую

озабоченность, поскольку именно здесь зародились две мировые войны. Несмотря на

свою внутригосударственную основу эти конфликты (особенно европейские) втянули в

свою орбиту другие страны, в результате чего они приобрели явный международный

1 Грум Дж. Растущее многообразие международных акторов / Международные отношения: социологические

подходы // Под ред. проф. П.А.Цыганкова. - М.: Гардарика, 1998. - С. 222-239.

2 См., напр., Rassmussen J.L. Peacemaking in the Twenty-First Century: New Rules, New Roles, New Actors. /

Peacemaking in International Conflicts: Methods and Techniques // Ed. by I.W.Zartman and J.L.Rasmussen. -

Washington D.C.: United States Institute of Peace, 1997. - P. 23-50.

2

характер. В конце ХХ в. количество и интенсивность этнических конфликтов пошла на

убыль, о чем свидетельствуют, в частности данные СИПРИ конца 1990-х3.

В начале ХХ1 появляются новые конфликты, связанные не столько с этносом,

сколько с конфессиональными и цивилизационными параметрами. Часть из этих

конфликтов проявляется в явной насильственной форме – террористические акты "Аль-

Каиды"; военная операция в Ираке; погромы в европейских странах в конце 2005 г.,

организованные выходцами из африканских стран и стран Ближнего Востока;

вооруженные действия Израиля в южной части Ливана в 2006 г.; столкновения на северо-

западе России в г. Кондопоге между местными жителями и приезжими с Кавказа и т.п.;

другие – ограничиваются лишь словесными баталиями – «карикатурный скандал»,

связанный с публикациями в европейской прессе карикатур на пророка Мухаммеда;

университетская лекция Папы Римского в сентябре 2006 г. (он со ссылкой на

византийского императора сказал о насилии ислама), вызвавшая бурную негативную

реакцию мусульман и т.п. Последние события заставили даже говорить о том, что 2006 г.

«в мировой политике можно назвать годом религиозного всплеска»4.

В итоге в ХХ1 в. все чаще стали говорить, о неправомерности разделения

конфликтов на внутренние и внешние, поскольку большинство внутренних конфликтов

имеет международную окраску, а международные напрямую сказываются на

внутриполитической ситуации, в частности, связанной с выборами; подчеркивать

асимметричность современных конфликтов, в основе которой лежит явная

несопоставимость сил участников5 и т.п.

Существует ли «единая составляющая» всех этих конфликтов? В такой постановке

вопрос обычно не звучит. В качестве объяснительных принципов развития конфликтов в

начала ХХ1 вв. обычно выступают три подхода. Первый подход основан на теории С.

3 СИПРИ 1999.

4 Лукьянов Ф. Религиозный ренессанс?/ Россия в глобальной политике. – 2006. - № 5 (сентябрь-октябрь).

http://www.globalaffairs.ru/numbers/22/6335.html

5 См., в частности, СИПРИ 2005.

3

Хантингтона о конфликте цивилизаций, выдвинутой им еще в 1994 г. Подчеркивается, что

в настоящее время речь идет о конфликте христианской и мусульманской цивилизаций,

при этом делается ряд оговорок, в частности, указывается, что речь идет только об

экстремистском направлении ислама.

Второй подход к объяснению конфликтов обращает внимание на разрыв между

«глобальным Югом» и «глобальным Севером», который, как отмечают сторонники,

прежде всего неомарксизма, сохраняется, а по ряду параметров и усиливается. В этих

условиях, так называемая «полупериферия» наряду с «периферией» оказывается той

областью, где зарождается протест6. Особенно болезненно отставание от Запада

воспринимается в арабском мире. «Глубокое разочарование и фрустрация, - пишет Г.

Мирский, - вызванные тем, что мусульманское «сообщество избранных», приверженцев

единственно верного учения, оказалось в современном мире на обочине, переживает

упадок, вынуждено бессильно смотреть, как неверные определяют судьбы человечества и

правят миром. В первую очередь, это относится к арабским странам. Нельзя уйти от

сравнения былой славы и могущества арабов с их теперешним положением»7.

Если С.Хантингтон, указывая на цивилизационный конфликт, противоречия видит

в ценностях, то неомарксисты исходят, прежде всего, из экономического детерминизма.

Важно этих двух подходов является то, что социально-экономическое неравенство в

принципе может быть уменьшено путем компромиссов за счет перераспределения, а

ценностный конфликт вообще исключает компромиссные решения, о чем писал,

например, Ж.-М. Гуэнно8. По своей природе ценностный конфликт – это конфликт с

нулевой суммой. Конечно, можно и в социально-экономических сфере видеть

непримиримое противостояние, например, классовых ценностей, или ценностей иных

6 Wallerstein I. The End of the World as We Know It: Social Science for the Twenty-First Century. – Minneapolis:

University of Minnesota Press. – 2000.

7 Мирский Г. Цивилизация бедных / Отечественные записки, 2003, №5. http://www.strana-

oz.ru/?numid=14&article=641#prsfrm#prsfrm

8 Guehenno Jean-Marie. Globalization and International System // Journal of Democracy. – 1999. – N 7. – P. 22-35.

4

социальных групп. В этом случае конфликт также становится конфликтом с нулевой

суммой.

Наконец, третье объяснение сводится к гегемонистской, односторонней политике

США, вызывающей недовольство и ответную реакцию в других частях мира9.

Наверное, в той или иной степени названные причины действительно влияют на

развитие и проявление конфликтов, однако не могут полностью объяснить их. Почему,

например, исламский фундаментализм активизировался именно сегодня, хотя

насчитывает столетия? Аналогичный вопрос возникает и в связи с разрывом между

бедными и богатыми регионами мира. Этот разрыв существовал и ранее, что случилось

сейчас? Если основная проблема в политике США, то почему «под прицелом» оказались

не только Соединенные Штаты с их политикой унилатерализма, но и Европа, которая,

кстати, в этом смысле противостоит Америке, будучи ориентированной действовать

скорее на коллективной основе и через международные институты? Конечно, по-

отдельности на каждый из этих вопросов можно найти ответы, сложнее ответить на весь

комплекс, не прибегая к общим рассуждениям относительно глобализации.

Своеобразной единой составляющей, которая объединяет разные, порой очень

непохожие друг на друга конфликты, является проявление недовольства. Такая

«политическая феноменология» обычно сопровождает значимые повороты в истории и

можно предположить что, чем масштабнее (по географии охвата, по силе выступления по

политическим последствиям и т.д.) и разнообразнее все эти проявления, тем серьезнее

проблема, лежащая в их основе.

Представляется, что сегодня мир переживает некий системный кризис, который

вызван не только и не столько крушением биполярной системы международных

отношения, а более глубинными процессами, обусловленными кризисом политической

системы мира, как таковой.

9 См., напр., Уткин А. Глобализация: процесс и осмысление. – М.: Логос, 2001.

5

Современная политическая система мира, получившая название Вестфальской или

государственноцентристской, начала складываться в Европе более 350 лет в результате

окончания Тридцатилетней войны, в которой участвовала по разным причинам, в том

числе религиозным, династическим, территориальным и др., значительная часть

европейских государств. Подписание Вестфальского мира в 1648 г. стало важнейшей в

историческом развитии вехой, которая ознаменовала собой формирование политической

системы, которая в дальнейшем распространилась по всему миру. В ее основу была

положена идея национального государства, обладающего суверенитетом. Это была

величайшая социальная инновация, позволившая преодолеть многочисленные

конфессиональные, территориальные, этнические и другие противоречия, раздиравшие

Европу середины 17 в.

Можно шутить, перефразируя фразу Дж. Оруэлла относительно того, что все

государства, безусловно, равны, но некоторые из них равнее, тем не менее, в правовом

отношении национальный суверенитет действительно уровнял все страны, независимо от

их различных характеристик - формы правления, размеров, военной и экономической

мощи и т.д. - и дал возможность выстроить основы международного права, режимы, а в

более общем виде – некие «правила политического взаимодействия».

Национальный суверенитет стал своеобразным «общим знаменателем» (по

аналогии с математикой) для многочисленных и разнообразных акторов, который

позволил упорядочить их деятельности внутри и за пределами национальных государств,

а само государство сделало некоей структурной «единицы» политической системы,

которая потом получила распространение во всем мире.

Важный момент заключался в том, что с самого начала Вестфальская модель

разрабатывалась, а потом и развивалась как система. Участники соблюдали

договоренности и взаимодействовали друг с другом на государственном уровне. Иные

6

контакты торговые, научные, культурные осуществлялись в принципе с согласия

государственных структур.

Разумеется, изобретение национального суверенитета и выстраивание правил

взаимодействия на мировой арене не избавило мир от их многочисленных нарушений,

которые приводили к войнам, в том числе, и двум мировым. Однако это было, во-первых,

нарушением международного права, нарушением правил взаимодействия, а во-вторых,

что в данном случае особенно важное подчеркнуть, речь не шла об отказе от принципа

суверенитета как важнейшего правого и политического принципа, а также от государства

в качестве структурной единицы политической системы. Иными словами, несмотря на

многочисленные войны под сомнение не ставилась политические правила взаимодействия

и политическая система мира в целом.

Вестфальская модель не была застывшей на протяжении последующих веков. Она

развивалась, изменялась, расширялась, охватывая все большее число стран. Это был

западный проект в том смысле, что его идея родилась в Западной Европе, а затем

отчасти искусственно за счет колониальных завоеваний, отчасти естественно

распространилась на другие континенты.

В конце ХХ – начале ХХ1 года США, заняв лидирующие позиции в мире в военно-

политической, экономической областях, а также в сфере массовой культуры10, стали

символом этого проекта. Однако при всех изменениях содержания понятия

«суверенитета» на протяжении истории, его нарушениях, развитии самих государств и т.д.

классическая Вестфальская система мира оставалась построенной на том, что

участниками международного взаимодействия были только государства.

Классические конфликты Вестфальской системы – это межгосударственные

конфликты с перераспределением ресурсов, баланса сил, изменяющие политическую

конфигурацию на международной арене, в том числе, и меняющие систему

10 Nye J. The Paradox of American Power: Why the World’s Only Superpower Can’t Go it Alone. – Oxford:

University Press, 2002.

7

международных отношений (но не политическую систему мира). Европейский

концерт, Версальско-Вашингтонская система, Ялтинско-Потсдамская системы – все это

системы в рамках одной политической системы мира – Вестфальской с едиными

правилами, основанными на принципе национального суверенитета.

Логическое завершение Вестфальская модель получила к концу ХХ столетия, когда

рухнула колониальная система, и мир фактически полностью стал состоять из

совокупности независимых государств.

В это же время в недрах государственно-центристской модели мира начали

зарождаться и активно действовать иные акторы – межправительственные организации,

международные

неправительственные

организации

и

движения,

ТНК,

внутригосударственные регионы и мегаполисы и т.п., получившие название новых, или

негосударственных транснациональных акторов (ТНА). Границы национальных

государств стали в значительной степени прозрачными (в принципе в этом и проявилась

суть глобализации). Особенно четко это видно на примере Европейского союза, который в

конце ХХ - начале ХХ1 столетия вышел на новый уровень интеграционных процессов.

Все эти процессы хорошо описаны в исследованиях Дж. Ная, Р.Кохэна, Дж.Розенау11.

На рубеже веков изменяется и само государство. Ранее слабые «довестфальские»

(т.е. не вошедшие в Вестфальскую систему мира) государственные образования мало

были способны самостоятельно функционировать как государства, поэтому либо

захватывались и управлялись более сильными государствами, что и составило суть

колониальных войн, либо находились на периферии политической системы мира, почти

не влияя на нее (пожалуй, наиболее ярким примером здесь может служить Япония).

11 См., в частности, Keohane R. O., Nye, J.S. Transnational Relations and World Politics. - Cambridge (MA):

Harvard Univ. Press, 1972; Keohane Robert O., Nye Joseph S. Complex Interdependence: World Politics in

Transition. – Boston: Little& Brown, 1977; Keohane Robert O. , Nye Joseph S. Power and Interdependence. Third

ed. – N.Y. a.o.: Longman. 2001; Rosenau J. Turbulence in World Politics. A Theory of Change and Continuity. -

Princeton: Princeton University Press, 1990; Rosenau J.N. Along the Domestic-Foreign Frontier: Exploring

Governance in a Turbulent World. – Cambridge: Cambridge University Press, 1997.

8

Во второй половине ХХ в., когда Вестфальская система стала глобальной,

осуществлять завоевание других государств, по крайней мере, с формальной точки зрения,

стало не так-то просто. Международное право защищало не только эти государства, но

главное – саму государственно-центристскую систему мира, которая распространилась на

весь мир. Другие участники внимательно следили за тем, чтобы не допускать агрессии в

отношении независимых государств, прекрасно понимаю, что завтра сами могут оказаться

в роли жертвы. Для этого совершенствовалось международное право, создавались иные

механизмы,

в

том

числе

институциональные

(были

созданы

многие

межправительственные организации, прежде всего ООН), заключались двухсторонние

соглашения и т.п. Не осталось и «глобальной периферии», которая бы позволила

развиваться по собственным законам и не включаться в политическую систему мира.

В результате, начиная со второй половины ХХ в., в рамках государственно-

центристской системы мира стали сосуществовать не просто разные по военно-

политической, или экономической мощи государства, по количественному составу

населения, его качественным характеристикам (этнической разнородности, уровню

образования и т.п.), или территории страны, но и принципиально разные государства, с

точки зрения имеющихся в них политических институтов, эффективности

функционирования этих институтов и т.п. Противоречивость (отсюда и конфликтность)

мирового политического развития не столько в разновекторности и нелинейности

развития12, сколько в том, что вся это разновекторность (которая была и раньше)

оказалась в рамках единой политической системы.

В современной политической системе существуют государства, которые по своим

основным параметрам оказываются «довестфальскими», т.е. формально имеют все

необходимые политические институты и механизмы, но реально отношения

12 Мельвиль А. Россия в мировых рейтингах: перезагрузка / Эксперт № 43 (537). 20 ноября 2006 г.

9

выстраивались на основе родоплеменных, клановых и т.п. связей. При этом важно, что

такое государство, тем не менее, включено в политическую систему мира.

В период холодной войны жизнедеятельность «довестфальских» государств часто

поддерживались извне одним или другим блоком искусственно с тем, чтобы они не

создавали проблему политической системе мира в целом, или, по крайней мере, не

выходили бы из под контроля. После окончания холодной войны ряд «довестфальских»

государств оказались неспособными полноценно функционировать и контролировать

собственную территорию, что и послужило основанием для их названия как

«несостоявшихся государств». В условиях глобализации и усиливающейся

взаимозависимости они порождают проблемы для других государств. Отсюда различные

попытки заняться государствостроительством, под которым подразумевается

выстраивание политических институтов и механизмов с внешней помощью13,

предлагаются алгоритмы действий14 и т.д.

Развитие Европейского союза, напротив, пошло в направлении создания

«поствестфальского» образования. Кульминационными точками здесь стали сначала

Маастрихтское соглашение, открывшее путь к объединению в очень чувствительной для

любого государства области – безопасности и внешней политики, а затем и создание

Европейской конституции. Правда, в 2005 г. отказ от принятия Европейской конституции

на референдумах во Франции и Нидерландах несколько приостановило темпы

интеграции, тем не менее, сам Евросоюз как образование и каждый из его членов мало

напоминает ту структурную единицу, которая задумывалась как суверенное государство

350 лет назад.

Наконец, ряд государств (среди них США, Китай, Россия) стараются сохранить

Вестфальскую систему в ее классическом виде, видя в ней наиболее благоприятные

13 Nation-Building: A Key Concept for Peaceful Conflict Transformation? / Ed. by J. Hippler. – London: Pluto

Press, 2005.

14 Фукуяма Ф. Строительство государств: пособие для начинающих / Россия в глобальной политике. – 2004.

- № 3 (май-июнь) http://www.globalaffairs.ru/numbers/8/2681.html

10

условия своего развития; свести к минимуму прозрачность границ, а также «соединения»

внешней и внутренней политики. Эти государства ориентированы, прежде всего, на

усиление и укрепление своего суверенитета. Отсюда популярность приобретают идеи

«реального суверенитета», «суверенной демократии» 15 и т.п.

Менее политически определенную группу составляют, так называемые

«государства-изгои», занимающиеся своего рода шантажом. Ее условность связана с тем,

что поведение таких государств не всегда однозначно интерпретируется, но в любом

случае, эти «проблемные» государства расшатывают государственно-центристскую

систему мира.

Кризис политической системы мира, связанный как с расслоением самих

государств, так и с активной деятельностью других транснациональных акторов, которые

стремятся влиять на политические процессы и формировать их в соответствии со своими

интересами, протекает в условиях научно-технической революцией, которая по

выражению Дж. Розенау «спустила с поводка процесс глобализации», сделав

национальные границы прозрачными и облегчив взаимодействие различных акторов.

Однако этим дело не ограничивается.

Продукты научно-технической революции позволяют сегодня небольшой группе

людей наносить огромный ущерб, который ранее способно было сделать только

государство, тем самым, воплощая в жизнь образы научно-фантастических сюжетов.

Именно на этом феномене зарабатывается политический капитал в асимметричных

конфликтах.

Кроме того, НТР порождает парадоксальную ситуацию. С одной стороны,

возрастает взаимозависимость, которая стала возможной благодаря развитию

современных коммуникационных, информационных и других новых технологий. С

другой стороны, те же технологии дают возможность той или иной организации, или

15 Кокошин А.А. Реальный суверенитет. – М.: Европа, 2006; Сурков В. Национализация будущего / Эксперт.

– 2006. - № 43 (537). -20 ноября. - http://www.expert.ru/printissues/expert/2006/43/nacionalizaciya_buduschego

11

структуре (в том числе и государству) действовать довольно долго в автономном режиме,

в результате чего их оказывается сложно изолировать. Это достигается различными

способами, например, за счет использования сетевых связей во вне, через которые

обеспечивается доставка необходимых продуктов, финансов, нужной информации и т.п.

Другой способ заключается в том, что благодаря научно-техническим инновациям

создается продукт взамен недоступного.

В условиях кризиса существующей политической системы мира и научно-

технической революции в конце ХХ – начале ХХ1 вв. ряд выступлений носят характер

своеобразного нигилизма, отрицания существующих ценностей и правил политического

взаимодействия. Соответственно, конфликты в этих случаях принимают форму бунта,

неподчинения. В качестве примеров можно привести антиглобалистские движения, а

также деятельность террористической организации Аум-Синрике, которая выступила с

идеей-«проектом» приближения конца света террористическими методами и, тем самым,

«обеспечении спасения». Очевидно, что представления и деятельность Аум-Синрике

может быть названа «проектом» лишь условно, поскольку эта организация не предлагала

каких-либо иных принципов организации социально-политических связей и отношений, а

просто уничтожались имеющиеся. Тем не менее, пример Аум-Синрике важен в

политическом и психологическом планах. Он свидетельствует о наличии недовольства

существующей политической системой мира и готовностью разрушать ее

террористическими методами вплоть до применения ОМУ, что и было сделано в

токийском метро в 1995 г. Это первый и пока единственный случай в истории,

использования террористической организацией ОМУ, а, следовательно, слияния проблем

терроризма и ОМУ.

Значимым моментом является то, что «проект» Аум-Синрике возник в культуре, не

имеющей отношения ни к арабскому, ни к исламскому миру. Это означает, что проблема

12

не в арабской или исламской культуре, как иногда кажется, а в самой существующей

политической системе мира.

В других случаях реакция на кризис существующей системы мира носит более

осмысленный характер - появляются действительно альтернативные проекты

мироустройства. Кстати, неслучайно, что в основе идей-проектов или собственно

альтернативных проектов лежат религиозные идеи: религия представляет собой, прежде

всего определенную систему ценностей. А переломные моменты истории

характеризуются как раз столкновением ценностей, а уже потом, возможно, и

цивилизаций.

Действительно с альтернативном проектом, выстраивания политических и иных

социальных связей и отношений в мире, основанном на нормах ислама, выступила Аль-

Каида. Причем, сильной стороной проекта оказалось то, что социально-политические

отношения, которые предлагаются, уже отчасти реализованы, по крайней мере, на двух

уровнях – локальном и национальном16. Подошли близко и к региональному уровню. По

этой причине не так уж абсурдно выглядит и идея всемирного халифата, несмотря на то,

что даже по самым завышенным оценках в современном мире мусульман насчитывается

менее 40%. Однако их процент растет и за счет демографических показателей, и за счет

активной деятельности религиозных деятелей. В результате, внедряемый глобальный

проект носит вполне конкретный и более того, в какой-то степени «апробированный»

характер.

Сам факт существования альтернативного проекта в ситуации, когда он не

принимается большинством населения планеты, является, конечно, неким вызовом для

остальных, но не представляет глобальной угрозы, если бы не террористический метод его

реализации. К этому следует добавить, что исламистский альтернативный проект

глобального политического устройства мира возник в очень сложном регионе,

16 Малашенко А. Исламская альтернатива и исламистский проект. – М.: Весь мир, 2006.

13

исторически крайне насыщенном конфликтами. Это и Ближневосточный конфликт, и

иракский, и афганский, и конфликты на Кавказе, который географически примыкает к

Ближнему и Среднему Востоку и который близок им в конфессиональном отношении, и

др. конфликты. Наличие глобального проекта дает принципиально иную идейную основу

всем этим конфликтам, превращая ряд частных конфликтов в «цивилизационные» и резко

расширяя социальную базу поддержки альтернативного глобального проекта.

Очевидно, что альтернативные глобальные проекты были и ранее. Все они

предлагали свои модели политической организации мира и порождали разные формы

конфликтов. Поэтому в глобальном проекте мироустройства нет ничего нового, а

параллели между идеологиями, верами, ценностями, которые были положены в основу

совершенно различных глобальных проектов, проводились давно17.

Так, анархистский и коммунистический проекты (последний в его изначальном

марксовом варианте) были альтернативными проектами, предполагающими иные

политические отношения, иные структурные единицы политической системы мира

(артель – в анархизме, класс – в марксизме). Кстати, оба эти проекта появился также в

своего рода кризисный период, когда капитал в целом заканчивал «освоение»

национального государства, и начал осуществлять «массовый» выход за его пределы.

Интересно, что в дальнейшем при практическом воплощении коммунистического

проекта в России, а затем в других странах, идея глобальной перестройки социально-

политических отношений отодвигается в неопределенное будущее, а усилия были

сосредоточены на уровне национального государства. Более того, само национальное

государство как главная структурная единица политической системы мира, не только не

исчезла в идеологии и в политике во времена Советского Союза, но напротив –

укрепляется, причем укрепляется, гипертрофировано и жестко.

17 Lewis B. Communism and Islam // International Affairs. – 1954. - # 30.

14

Таким образом, терроризм, погромы в Европе, антиглобалистские и

альтерглобалистские движения, внутренние конфликты, рост национализма и

фундаментализма и т.п. являются лишь симптомами проявления кризиса политической

системы мира.

К симптомам кризиса также следует отнести постоянно наблюдаемую сегодня

«сшибку» международных норм и принципов, на что обращает внимание, в частности,

В.М.Кулагин, описывая современный политико-правовой режим, в частности, право

нации на самоопределение и сохранение целостности государства18. И вновь следует

подчеркнуть, что все эти нормы, которые «вдруг» противоречащие друг другу, созданы не

сегодня.

Одновременно происходит «размывание» международных режимов. Причем, этот

процесс охватывает наиболее опасные области, такие как ядерное нераспространение.

Северная Корея продемонстрировала возможность необычайной легкости выхода из

ДНЯО без каких-либо существенных последствий. Другие государства – Индия и

Пакистан – на своем примере показывают, что можно вообще не вступать в Договор и

разрабатывать ядерное оружие. Очевидно, что кроме названных проблем с ДНЯО

существует опасность попадания ядерного оружия в руки террористических организаций,

что выходит за рамки договора и в то же время с технологической точки зрения

становится все более реальным19. При наличии вопросов относительно стабильности

существующего режима Пакистана, его границы с Афганистаном, трудно делать

оптимистичные прогнозы относительно ядерное безопасности в данном регионе.

Опасность ядерного терроризма обусловлена еще и политическим значением

данного вида оружия. По оценкам практически всех специалистов, если террористы

решаться на применение ОМУ, то это, скорее всего, будет химическое оружие в силу его

18 Кулагин В.М. Политико-правовой режим современных международных отношений / Современные

международные отношения // Под ред. А.В. Торкунова. – М.: РОССПЭН, 2000

19 Zimmerman P.D., Lewis J.G. The Bomb in the Backyard / Foreign Policy. – 2006. – November/December. – P.

33-39.

15

большей доступности с технической точки зрения и относительной легкости

использования20 (Кстати, имевший место в мире случай использования ОМУ

террористами из Аум Синрике в токийском метро в 1995 г. полностью подтверждает

данное предположение), однако логика действий террористов может быть совсем иной.

Для террористической организации, выступающей с альтернативным глобальным

проектом, какой является, например, Аль-Каида, важно, прежде всего,

продемонстрировать свою силу, свое могущество, возможность влиять на западный мир и

его инфраструктуру. В гипотетической ситуации с применением террористами ОМУ

выбор ядерного оружия, в частности, так называемой «грязной» бомбы позволит им

«войти в ядерный клуб», который доступен далеко не всем государствам, на

психологическом уровне. Для массового сознания оказывается не столь важным, какое

именно ядерное оружие использовалось – высокотехнологичное, или нет использовалось.

Знаменателен сам факт применения ядерного оружия в качестве демонстрации

могущества.

В современном мире в силу взаимозависимости все чаще происходит «путаница» с

«зонами ответственности». Международные организации вдруг начинают активно через

миротворчество,

посредничество

действовать

внутри

государства,

а

внутригосударственные регионы, наоборот, стремятся активно действовать на мировой

арене. Даже если нет прямых правовых нарушений, политические сдвиги налицо.

Возможно, менее заметно, но не менее серьезным становится то, что все большая

сфера отношений в мировой политике оказывается в так называемой «серой зоне», где

сложнейшим образом переплетаются с одной стороны, законные, «прозрачные» действия,

с другой - незаконные, «полузаконные» и т.п. Очень точно это сформулировано героем

Николса Кейджа в фильме «Оружейный бароне», когда он говорит, что создавал такие

20 См. например, Орлов В., Хлопков А. «На повестке дня – “Супертерроризм” // Независимое Военное

Обозрение, 21 сентября 2001.

16

сложные схемы поставок оружия, что часто сам не понимал, действует ли он легально,

или нет».

Наконец, фактор активности транснациональных акторов все в большей степени

ведет к «феодализации», растаскиванию сфер мировой политики «по кусочкам». Причем,

от государства «уходят» такие области, которые традиционно принадлежали ему. В

частности, одна из наиболее чувствительных сфер – безопасность. Сегодня частный

бизнес в сфере безопасности занимается: поддержкой военных операций; обучением

военному делу; консультированием по военным вопросам; сбором данных (разведкой);

сопровождением перевозок; охранными функциями; доставкой гуманитарных грузов в

зоны конфликта (военное сопровождение)21 и др. Возрастает число жертв среди

сотрудников гуманитарных миссий, поскольку государства «уходят» из сферы

безопасности.

Таким образом, мир в настоящее время оказался в ситуации, аналогичной той, что

возникла в Европе в середине XVII в. – множество акторов со своими структурами,

интересами, ценностями. Именно поэтому, начиная с 1990-х гг., современный период

истории нередко сравнивали и продолжают сравнивать со средневековье. Тогда

нахождение принципа национального суверенитета позволил справиться с множеством

противоречий – этнических, религиозных и иные, раздиравших Европу, и погасить

конфликты (необходимо подчеркнуть, что речь идет не о том, чтобы избавиться от

конфликтов, а перевести их в некое русло, позволяющее в соответствии с правилами

регулировать их мирными средствами).

Сегодня задача оказывается значительно более сложной. Во-первых, масштабы

выстраивания политической системы совершенно иные. Это относится и к

географическим параметрам, охватывающим не часть европейского континента, как в

ХVII в., а весь мир, и к количеству акторов, и т.д. Во-вторых, современные акторы

21 Avant D. The Market for Force: The Consequences of Privatizing Security. - N.Y.: Cambridge University Press,

2005.

17

различаются по множеству параметров: интересам, целям, ресурсам, возможностью

воздействовать на политическое развитие мира, принципам внутренней организации и

т.п. 22 Найти здесь «общий знаменатель» гораздо труднее, чем это было 350 лет назад.

Несколько попыток поиска нового «общего знаменателя» были сделаны в направлении

дальнейшей вестернизации. Так, для Т.Фридмана атрибутами единого глобального мира

выступили западные модели обыденной жизни, характерные практически для всех стран

(Интернет, факс, связь по сотовым телефонам и т.п.) 23, а для Ф. Фукуямы – прежде всего,

ценности западной демократии24.

Однако попытки усиления вестернизации терпят поражение. Более того, нередко

возникает реакция неприятия западной цивилизации вообще, как таковой. И феномен

«Аль-Каиды» - наиболее яркий пример этому. В других случаях происходит искажение

при интерпретации идей, развиваемых в западной культуре25. Все это в итоге выражается

в различных вариантах противодействия вестернизации.

Трудности, связанные с тем, чтобы сделать политическую систему мира более

адекватной современным реалиям, нередко ведут к тому, чтобы вообще отказаться от

каких-либо изменений. Психологически можно понять тех, кто выступает за сохранение

status qwo, поскольку раньше данная система работала. В краткосрочном плане стратегия,

направленная на консервацию существующей политической системы, видимо, возможна.

Однако очевидно, что будут предприниматься различные попытки силовыми, в том числе

террористическими способами изменить политическую ее, а это означает усиление

конфликтов. Поэтому задача состоит именно в целенаправленном через переговорные

22 Risse Th. Transnational Actors and World Politics / Handbook of International Relations // Ed. by W. Carsnaes,

Th. Risse, B.A. Simmons. – L., a.o.: Sage, 2002. – P. 255-274; Лебедева М. Новые транснациональные акторы и

изменение политической системы мира // Космополис. – 2003. № 3. – С.28-38.

23 Friedman Th.L. The Lexus and the Olive Tree: Understanding Globalization. – N.Y.: Farrar, Straus and Giroux,

1999; Friedman Th. The World Is Flat: A Brief History of the Twenty-first Century. – N.Y.: Farrar, Straus and

Giroux, 2005.

24 Fukuyama F. The End of the History? / The National Interest. - N 16 (Summer). - 1989. - P. 3-18; Fukuyama F.

Second Thoughts. The Last Man in a Bottle // The National Interest. – 1999. – Summer. – P. 16-33.

25 См. напр., Tsygankov A.P. Whose World Order? Russia’s Perception of American Ideas after the Cold War.

Notre Dame (Indiana): University of Notre Dame, 2004.

18

механизмы выстраивании политической системы мира (или модификация

существующей), которая бы в большей степени отвечала сегодняшним реалиям,

сохраняется. Такой путь представляется единственно возможным для снижения

конфликтного потенциала современности.

На сегодняшний день можно наметить лишь некоторые требования к тем

принципам политической организации мира, которые необходимо разработать. Среди них

следующие:

 В основе поиска «общего знаменателя» должны быть интересы, а не ценности,

хотя необходимо учитывать различия в ценностях. Ценностные споры могут

привести лишь к усилению конфликтов и вооруженного развития;

 Необходимо иметь в виду, что ценности развиваются и, тем самым, изменяются,

что при соответствующем направлении развития приводит к «снятию» конфликта;

 Необходимо при ведущей роли государств включить не только государственные,

но другие транснациональные акторы в политическую систему мира с учетом их

интересов и политической роли;

 При разработке политической системы мира следует рассмотреть опыт ЕС по

согласованию интересов и учету ценностей различных групп.