Политическая сказка

Часть 1

Старый медведь помер. Оставшийся хозяином в лесу медвежонок был еще мал и поэтому многие звери почувствовали вольницу. Хряк, козел и плескавшиеся в речке шпроты в полный голос перемывали покойному кости, не забывая о наследнике. Из соседнего леса задумчиво щурился полосатый тигр — в отличие от остальных, он хорошо помнил старую заварушку со стаей волков, в которой ему повезло оказаться с медведем на одной стороне и посмотреть косолапого в деле. И он понимал, что не просто так теперешний волк старается не портить с медведем отношения. С другой стороны, медвежонок еще маловат, а лес у него велик, ой велик.

Поэтому козлу, хряку и шпротам он на всякий случай дружелюбно пообещал свое покровительство в обмен на травлю медвежонка — нехай сидит в берлоге и не высовывается. Те, поняв это по-своему, обнаглели вконец и подняли в лесу такой визг о задавленных и съеденных медведем собратьях и порченой малине, что уши закладывало иногда даже у тигра. Плюс не особо успешная возня медвежонка с горным шакалом, в которой тот победил еле-еле и то по очкам, добавляла крикунам храбрости. И если хряк по причине природной лени повизгивал только за компанию, а шпроты булькали меж собой и из-под воды их особо слышно не было, то козел в силу горячего темперамента возбужденно тряс рогами и во всеуслышание грозился медведя забодать.

Гром грянул неожиданно — если раньше козел просто бродил вокруг берлоги и воинственно блеял, на что медвежонок только недовольно ворчал, то теперь он решил привести к порядку живущего возле берлоги бурундука, который давно мозолил ему глаза. Бурундук вроде как по старой памяти дружил с медвежонком, но того давно не было видно, тем более что тигр одобрительно подмигивал из соседнего леса…

Но на этот раз все пошло не по плану — неожиданно для всех из берлоги высунулась лапа и двинула козлу так, что он, громко блея, пролетел через весь лес. Потом из берлоги вылез медвежонок, за это время вымахавший почти с папашу, и пошел искать, куда улетел козел. И, судя по выражению морды, совсем не за тем, чтобы извиниться.

Всем резко поплохело: козел метался по лесу со скрученными в косичку рогами и требовал, чтобы лесное сообщество спасло его от агрессивного медведя. Разбуженный хряк озабоченно повизгивал, не столько из солидарности, сколько от нехорошего ощущения, что следующим на очереди может быть он. Шпроты заметались, из-за чего речка практически кипела — старый медведь любил порыбачить и если молодой пошел в папашу…

Тигр, которому в основном адресовались козлиные жалобы, сидел в философских раздумьях: с одной стороны, хоть и козел, но союзник, с другой — когти у медведя длинные и зубы ого-го, хоть и меньше, чем у папаши. Вон волк опосля медвежьих когтей совсем зарекся на чужие поляны зариться, хотя дело казалось выигрышное и поначалу удалось медведя ажно до берлоги загнать.

Сам волк, хоть и не показывал виду, но все же про себя ухмылялся. Он, в отличие от остальных, отношения с медведем держал хоть и не дружеские, но ровные, в чужой огород не лазил и получить промеж ушей не рисковал.

Еще не рисковал огрести петух — в силу того, что просто не мог поклевать много из-за размеров. Поэтому сейчас он носился над взбудораженным лесом и пытался мирить всех подряд. Правда, получалась это неважно — козел был слишком напуган, а медведю так все осточертело, что он гонял козла, не отвлекаясь на петушиные вопли откуда-то сверху.

За ними на почтительном расстоянии бегал хряк и возбужденно повизгивал — ему давно намекали, что молодой медведь может попросить назад ту дубовую рощу на берегу, которую старый дал ему попользоваться просто потому, что желудей не ел. Но в той же роще находилось любимое медвежье место для рыбалки, с которого хряк медвежонка выживал чисто из вредности. Теперь ему могли припомнить старые грешки и рощу отобрать совсем. И, судя по ситуации с козлом, на тигра надежды было мало.

Шпроты просто паниковали: с одной стороны, в речке они были большинством, с другой стороны, речка разделяла два леса и в случае чего вся движуха шла по их головам вне зависимости от их желания. Причем даже самые невменяемые шпроты понимали, что для любого берегового жителя они просто легкая закуска, а кто будет прислушиваться к мнению закуски.

Тем временем енот, которому козел тоже попортил немало крови, из солидарности с бурундуком, да и пользуясь, честно говоря удобным моментом, лихо затер козлиные метки на ведущей к его логову тропе. С одной стороны это оправдывалось скотским поведением козла, с другой — даже ежу было понятно, что козлу сейчас ну очень сильно не до него. Тем более он тоже дружил с молодым медведем и тот его поведение молчаливо одобрял, что изрядно добавляло еноту смелости: тигр он далеко, а медведь — под боком, и в случае чего ему только, как вот сейчас, лапу протянуть.

В кустах тихо радовался заяц — несмотря на недовольное повизгивание других зверей и предложение тигра нагадить медведю на порог, он продолжал держать нейтралитет и, как показал пример козла, не зря. Теперь он мог спокойно пожевывать травку — перспектива разборок с разъяренным медведем, в отличие от всяких козлов и хряков, ему не светила. И это было, черт возьми, прекрасно.