Полководцы гражданской войны

И. Мухоперец АЛЕКСАНДР ЕГОРОВ

С Александром Ильичом Егоровым я познакомился на съезде I армии Северного фронта в местечке Альтшваненбург в ноябре 1917 года, в те самые «десять дней, которые потрясли мир».

Съезд проходил бурно. Большевики, правда, на нем численно преобладали над меньшевиками и эсерами, но подавляющая масса делегатов не принадлежала ни к какой партии. На что только не шли меньшевики и эсеры, чтобы повести за собой съезд, протащить свои резолюции! Но большинство решительно поддержало большевиков.

Среди делегатов были и офицеры: прапорщики, поручики, капитаны и даже один подполковник. Одеты они были по всей форме, в погонах, некоторые с орденами. С подполковником мы оказались соседями по президиуму, куда его выдвинула фракция левых эсеров. Звали его Александр Ильич Егоров.

Когда председательствовавший, большевик Войтов, огласил телеграмму о победе вооруженного восстания в Петрограде, о сформировании революционного правительства во главе с Лениным, в зале разразилась настоящая буря. Злобные выкрики меньшевиков и правых эсеров потонули в гуле радостных рукоплесканий, восторженных возгласов:

— Да здравствует социалистическая революция!

— Ленину ура!

Я взглянул на соседа и невольно изумился: подполковник Егоров аплодировал вместе со всем залом! Это не могло не удивить: эсер, а за большевиков!

А когда подошла очередь Егорова выступать в прениях, то многие его «товарищи» по партии поморщились. Он сразу расположил к себе слушателей простотой манер, отсутствием витиеватых фраз и желанием как можно глубже вникнуть в значение происходящих событий. В короткой речи Александр Ильич высказал удовлетворение победой революции, сообщил, что левые эсеры вошли в Советское правительство, что он, Егоров, и его пятнадцать товарищей солидаризируются с революцией и идут вместе с большевиками.

Среди эсеров и меньшевиков растерянность. Их предводители кричат Егорову: «Предатель!» — а тот, спокойно закончив выступление, под аплодисменты зала с улыбкой занимает свое место в президиуме.

Председатель большевик Войтов ставит на голосование вопрос о поддержке Советского правительства всеми средствами и силами армии. Подавляющим большинством голосов резолюция принимается,

Меньшевики и эсеры с шумом покидают зал. Свистом и улюлюканьем провожают их делегаты съезда.

И тут на сцену снова вышел Егоров. Он поднял руку, призывая к тишине, и звучным, красивым баритоном вдруг… запел! Миг — и делегаты подхватили с детства знакомые каждому слова родной «Дубинушки»:

гремел зал.

А я стоял и продолжал удивляться на «эсера».

Позднее в совершенно других условиях доведется мне ближе познакомиться с этим удивительным человеком, узнать и понять причины его поведения на съезде. Пройдет немного времени, и он порвет с левыми эсерами, станет одним из активнейших большевиков, выдающимся организатором и полководцем Красной Армии. А пока он солидаризируется с нами песней, знакомой и дорогой…

Закончился съезд. Егоров, как и я, был избран в армейский комитет. Здесь я узнал, что этот чуть выше среднего роста, широкоплечий человек с простым русским лицом хотя и был подполковником, но родился в крестьянской семье. В молодости (в дни Октября ему было 32 года) работал грузчиком и кузнецом, учился урывками, по ночам. Только благодаря огромной воле и тяге к знанию Александр Ильич успешно выдержал экзамен за среднюю школу. Уже тогда он был близок к революционно настроенной молодежи, почему и попал под надзор полиции.

После окончания Казанского пехотного училища стал офицером. С самого начала войны находился на фронте, участвовал во многих боях, был пять раз ранен. Благодаря личной храбрости и способностям быстро стал командиром полка.

После Февральской революции Егоров, сын крестьянина, поверил эсерам, выдававшим, себя за защитников крестьянства, вступил в их партию. Но иллюзии быстро прошли. Сама жизнь показала, кто за интересы крестьян борется по-настоящему, а кто только на словах. И Егоров стал отходить от эсеров, прислушиваться к большевикам.

За резкую критику правительства Керенского Егорова отстранили от командования полком. Его судили и приговорили к заключению в крепость.

К сожалению, мне тогда не пришлось долго работать с Александром Ильичом: он поехал в Петроград делегатом на Всероссийский съезд Советов, а я отправился в Псков комиссаром почт и телеграфа Северного фронта.

Встретиться с А. И. Егоровым во второй раз мне пришлось в тяжелые для молодой Республики Советов дни, когда предательство Троцкого, сорвавшего в Брест-Литовске мирные переговоры, развязало руки немецким империалистам. Германские дивизии перешли в наступление. Не исключалась возможность интервенции и со стороны вчерашних союзников России — держав Антанты.

Старая русская армия уже не существовала, новая, советская, еще не была создана. Разрозненные части распавшейся бывшей I армии Северного фронта не могли противостоять германским войскам. Создалась угроза Пскову.

Наш небольшой эшелон с ценнейшим имуществом почтово-телеграфного управления фронта двигался в сторону станции Дно. На одном из полустанков состав задержался. Я выскочил из вагона и неожиданно увидел Егорова, шагающего по путям с каким-то матросом. Увидев меня, Александр Ильич остановился и приветливо поздоровался.

Спросил:

— Что вы здесь делаете?

Рассказываю ему, что эвакуирую средства связи. В свою очередь, интересуюсь, как он попал сюда.

Оказалось, что Александр Ильич — начальник подрывной команды, следующей в сторону противника в специально оборудованном составе. Военный отдел ВЦИКа поручил ему взрывать все большие и малые мосты на пути продвижения немцев. Егоров горел желанием как можно лучше выполнить ответственное задание.

Помнится, я тогда подумал: «Что это? Преданность честного русского офицера при вторжении врага на родную землю или новый, советский патриотизм, рожденный преданностью советскому строю, которому грозит опасность?»

Одно было для меня бесспорно: правительство дало Егорову важное задание в деле защиты государства. А то, что он с таким жаром принял боевой приказ, внушало уверенность в его успешном выполнении.

Почти год прошел с того дня. Много воды утекло. Провокационное убийство германского посла Мирбаха, злодейское ранение Владимира Ильича Ленина, прямые восстания эсеров против советской власти (такой мятеж, между прочим, имел место и в одном из полков 38-й Морозовско-Донецкой дивизии, которой я командовал) — все это как-то затушевало в моей памяти образ левого эсера Егорова.

Морозовско-Донецкая дивизия уже несколько месяцев находилась в непрерывных боях, участвовала в отражении обоих наступлений белых на Царицын. И вот в это время я получил сообщение, что командующий X армией К. Е. Ворошилов послан на другую работу, и новый командарм-10 собирает у себя начальников дивизий.

Приезжаю в город, вхожу в здание штаба. Открываю дверь в кабинет командарма и… застываю в изумлении: за столом сидит Александр Ильич! И тут вспомнил, что на вызове командарма стояла подпись: «Егоров».

Александр Ильич был удивлен не меньше, меня. Долго тряс мою руку:

— Мне докладывали, что 38-й командует Мухоперец, думал, не тот ли? Но сомневался, ты же был рядовой.

— Был, да вот советская власть генералом сделала, — отвечаю улыбаясь.

Егоров тоже засмеялся:

— Да, ведь и я теперь полный генерал, коль командую армией.

Долго, как со старым товарищем, беседовал со мной Егоров. Меня все подмывало спросить, как расстался он с эсерами. Неловко было задавать такой щекотливый вопрос командующему, но я все же задал.

Александр Ильич помрачнел, но остался откровенным до конца.

— С эсерами я порвал решительно и навсегда, — прямо ответил он. — Не мог больше у них оставаться: стрелять в Ленина могли только бандиты.

Минута прошла в молчании. Затем, словно встряхнувшись от тяжелых мыслей, Егоров расстегнул карман френча и бережно вынул членский билет Российской Коммунистической партии.

— Мне стало ясно, — продолжал Александр Ильич, — что мое место в этой партии. Теперь я большевик.

Затем Егоров коротко рассказал, что произошло с ним со времени нашей последней встречи.

В Петрограде он работал в военном отделе ВЦИКа, командовал красногвардейским отрядом. ВЦИК послал Егорова на Украину. Там он был арестован петлюровцами, но освобожден красными войсками. Затем ему, как опытному военному работнику, преданному советской власти, было поручено очень важное и ответственное дело — руководить аттестационной комиссией по отбору офицеров для формирующейся Красной Армии.

Когда летом 1918 года образовался Южный фронт, А. И. Егорова назначили командующим IX армией, находившейся в северной части Донской области. Из разрозненных отрядов красных партизан под его руководством создавались здесь регулярные полки Красной Армии.

В начале ноября войска IX и VIII армий должны были перейти в наступление. Условия для советских войск, утомленных и плохо снабжавшихся, сложились неблагоприятно, так как противник располагал большим количеством конницы. К тому же проникнувшие на руководящие должности в штаб фронта белогвардейские агенты Носович и Ковалевский ставили Краснова в известность о всех, планах советского командования. Так произошло и на этот раз. Предупрежденные предателями, белые, используя преимущество в коннице, за день до наступления красных сами нанесли сильный удар.

Проявив исключительный героизм в бою, красные части остановили наступление белоказаков и впоследствии разбили войска Краснова на фронте Балашов — Новохоперск — Камышин.

И вот теперь Егоров — командующий X армией, защищающей красную твердыню на Волге — Царицын.

X армия переживала в это время самый тяжелый период своего существования. Пополнив войска молодыми казаками, Краснов усилил напор на Царицын. Воспользовавшись отходом нашей IX армии на север, белые вышли на фронт X армии и сосредоточили к северо-западу от Царицына крупные конные массы.

Между тем у красных войск появился новый страшный враг — тиф. Он буквально косил людей. В одной только 38-й дивизии болело больше половины бойцов. Весь Царицын превратился в сплошной госпиталь. Для борьбы с эпидемией пришлось мобилизовать население, собирать по домам койки, постельные принадлежности. А враг стоял у самых стен города.

В эти дни командарма Егорова можно было встретить на всех участках фронта. Энергичный, инициативный, смелый, он одним своим присутствием умел внести успокоение, поднять настроение у бойцов и командиров, внушить им уверенность в своей силе.

Как-то ночью белые ворвались в село Городище. Части 38-й дивизии, не подготовленные к ночным боям в населенном пункте, были вытеснены из села. Создалась прямая угроза Царицыну. Лишь две роты Морозовского полка, находившиеся во второй линии охранения, завязали упорный бой. Заняв кольцевую оборону, они мужественно. сдерживали врага. Я находился в гуще передовых частей, сражавшихся с противником на выходе из Городища. В тот момент, когда подошедший резерв дивизии развернулся и пошел в атаку, кто-то потянул меня за рукав. Повернувшись, я увидел Егорова.

— Что у тебя здесь происходит? — как всегда, спокойно спросил он. Прибытие командарма благотворно подействовало на всех командиров и бойцов. На поле боя произошел решительный перелом. Наши части перешли в наступление и обратили противника в паническое бегство. Но бежать было некуда: две роты охранения, остававшиеся в тылу белых, били их теперь с тыла.

В результате боя за Городище враг понес большие потери убитыми и пленными. После сражения командарм потребовал доложить ему, как случилось, что в охрану было послано только две роты, тогда как в селе располагалось два полка пехоты и четыре батареи артиллерии.

Мне и комбригу Кондратову не раз пришлось покраснеть, слушая суровые, но справедливые слова Егорова.

Но Александр Ильич не был любителем долгих начальнических «разносов». Взяв меня и Кондратова под руки, он сказал:

— Видите, как важно иметь надежное охранение, способное задержать противника до приведения в боевой порядок отдыхающих частей. Учтите это наперед.

Командарм подробно разобрал допущенные ошибки. Нам, бывшим рядовым и унтерам, ставшим командирами полков, бригад и дивизий, такой урок принес неоценимую пользу.

Между тем положение на фронте ухудшалось. Отбросив наши поредевшие войска на севере от Царицына, отборные части белых захватили Дубовку и вышли к Волге. Царицын был почти окружен, его окраины подвергались артиллерийскому обстрелу.

Всю власть в городе принял Военно-революционный комитет. По его призыву в ряды армии в эти дни влилось около 5 тысяч царицынских рабочих.

Умело оценив обстановку, командарм-10 принял решение сосредоточить сильный кавалерийский отряд на правом фланге в районе Прямой Балки и Давыдовки, остановить продвижение белоказаков и нанести им серьезный удар.

Следует сказать, что до этого, вероятно, под впечатлением позиционного характера мировой войны, многие наши военные руководители считали, что конница отжила свой век, и держали ее на положении «ездящей пехоты». Большинство конных бригад было подчинено командирам стрелковых дивизий и несло главным образом лишь службу охранения и разведки. Тем самым основные качества кавалерии — подвижность, способность наносить внезапные удары — сводились на нет.

Командарм Егоров был решительным противником подобного рода воззрений. Он правильно понял, какое огромное значение могут сыграть в гражданской войне крупные отдельные кавалерийские соединения, и положил начало их формированию.

Уничтожение противника и тем самым восстановление положения на фронте он поручил созданным в короткий срок двум кавалерийским бригадам под общим командованием С. М. Буденного.

Как и намечалось планом командарма, вражеское кольцо было разорвано, в образовавшийся прорыв устремилась конница Буденного и обрушилась на тылы противника. В результате этого замечательного рейда Особой кавалерийской дивизии был разгромлен корпус генерала Гусельщикова, уничтожены лучшие части белых, захвачены большие трофеи и свыше 3 тысяч пленных, в том числе 800 офицеров. Так начался разгром армии Краснова. Царицын был спасен — белые отступали по всему фронту.

Дивизия С. М. Буденного вскоре переросла в Первый конный корпус, а затем и в Первую Конную армию, сыгравшую огромную роль на фронтах гражданской войны. И в этом немалая заслуга А. И. Егорова.

Недаром в своем приветствии Александру Ильичу в день его пятидесятилетия С. М. Буденный писал:

«Именно при Вашем, участии начался не золотой, а красный век конницы, конницы вооруженных сил победоносного пролетариата».

В результате общего наступления войск Южного фронта донская белоказачья армия Краснова была разгромлена. Развивая успех, части X армии к началу мая вышли на Маныч, угрожая Ростову и Новочеркасску.

К этому времени все белые войска объединились под командованием генерала Деникина. Антанта обильно снарядила деникинские полки вооружением, боеприпасами, обмундированием.

Воспользовавшись отвлечением главных сил Красной Армии на Восточный фронт против армии Колчака, Деникин перешел в наступление. Ему удалось захватить Донскую область, Донецкий бассейн, значительную часть Украины.

Из-за отхода VIII и IX армий правый фланг X оказался открытым. А. И. Егоров приказал соединениям отойти на рубеж реки Сал и занять оборону. 25 мая противнику удалось форсировать реку в районе хутора Плетнева. Надо было любыми средствами сорвать переправу и уничтожить уже переправившиеся части белых.

Выполнить задачу командарм-10 поручил корпусу Буденного. В непродолжительном, но жестоком сражении белогвардейцы были истреблены, и положение восстановлено.

А. И. Егоров был чужд браваде. Это противоречило не только его взглядам на роль и место командира в бою, но и скромности — одной из отличительнейших черт его характера. Но Александр Ильич ни минуты не колебался, когда интересы дела требовали его личного участия в сражении. Тогда этот спокойный и выдержанный человек сам брал винтовку и становился плечом к плечу с рядовыми бойцами. Так произошло и под Плетневым.

В этом бою командарм Егоров, который лично повел в атаку эскадроны 6-й дивизии, был тяжело ранен. С. М. Буденный сам перевязал рану Александра Ильича, осторожно положил его на тачанку и отправил в тыл.

Вскоре А. И. Егоров за умелое руководство войсками и личный героизм был награжден первым орденом Красного Знамени.

Всего несколько недель пролежал А. И. Егоров в госпитале и, даже не вылечившись как следует, летом того же 1919 года вернулся на фронт. Теперь он командует XIV армией, обороняющей от белых Киевское и Брянское направления. Но вскоре партия и правительство поручают командарму-14 новый, особо важный пост.

К осени 1919 года осложнилась до предела обстановка на Южном фронте. Войска Деникина, собравшего под своим командованием все белогвардейские силы юга России, взяли Курск и Воронеж, вышли на Орел и Тулу. В изданной им директиве говорилось, что наступление белых армий имеет конечной целью захват Москвы. Контрреволюция достигла небывалых еще для белого движения побед. Смертельная опасность нависла над Республикой Советов.

С другой стороны, белые уже прилагали свои последние усилия, чтобы добиться решительной победы, и неудача этого похода была для них равносильна гибели.

Наступление на Москву развертывалось сразу по трем направлениям. На Курск, Орел, Тулу, Москву двигалась Добровольческая армия генерала Май-Маевского, в центре — на Воронеж, Рязань, Новый Оскол — Донская белоказачья армия генерала Сидорина, на правом фланге по Волге на Саратов и Нижний Новгород наступала армия генерала Врангеля.

Южный фронт стал решающим фронтом. В эти тяжелые дни Центральный Комитет партии, В. И. Ленин принимают ряд серьезных мер, направленных на разгром Деникина.

В обращении ЦК партии «Все на борьбу с Деникиным!», написанном В. И. Лениным, говорилось: «Все силы рабочих и крестьян, все силы Советской республики должны быть направлены, чтобы отразить нашествие Деникина и победить его, не останавливая победного наступления Красной Армии на Урал и на Сибирь. В этом состоит основная задача момента».

На Южный переводятся видные деятели партии: И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, Г. К. Орджоникидзе, А. С. Бубнов, В. В. Межлаук и другие.

Сюда назначаются опытные командиры: Я. Ф. Фабрициус, С. М. Буденный, В. М. Примаков, И. X. Паука и другие. Было заменено и командование фронтом. Новым командующим стал А. И. Егоров. По решению ЦК партии на юг было направлено свыше 20 тысяч коммунистов. Владимир Ильич лично следил за переброской пополнений.

Смена командования, прибытие коммунистического и рабочего пополнения сразу изменили положение в войсках Южного фронта.

Новый командующий А. И. Егоров при поддержке И. В. Сталина в соответствии с указаниями ЦК претворяет в жизнь план отражения наступления белых и последующего их разгрома в общем направлении Курск — Харьков — Донбасс — Ростов. А. И. Егоров действует быстро и энергично, умело используя опыт, приобретенный при обороне Царицына. Чтобы остановить наступление белых, он решает организовать рейд конницы в тыл противнику. Была создана сильная кавалерийская группа в составе Бригады червонного казачества под командованием В. М. Примакова, Латышского и Кубанского конных полков. Впоследствии к ним присоединилась и конная бригада 46-й дивизии.

Перелом произошел во второй половине октября.

20 октября советские войска выбили противника из Орла. Бойцы конной группы Примакова прорвали фронт, разрушили железную дорогу на участке Орел — Курск, обеспечивавшую подвозом деникинские войска, и разгромили лучшие соединения белой армии — корниловскую и дроздовскую дивизии.

На Воронежском направлении Первый конный корпус С. М. Буденного совместно со стрелковыми частями VIII армии взял Воронеж. В этих боях были уничтожены отборные кавалерийские корпуса Мамонтова и Шкуро под Касторной и Старым Осколом, Первая Конная армия, покрывшая свои знамена неувядаемой славой, разрезала деникинский фронт на две части.

Белые дрогнули. Используя успех конницы, А. И. Егоров отдал красным полкам приказ о переходе в общее наступление, которое вскоре превратилось в преследование бегущего противника. В решительное наступление перешли и войска Юго-Восточного фронта.

Уже в середине декабря части Красной Армии взяли Харьков и Киев. После длительных, тяжелых боев войска фронта разгромили три конных корпуса и пять пехотных дивизий белых и в начале января 1920 года полностью освободили Донбасс.

Не давая деникинским войскам передышки, героические красные полки погнали их к морю. Со взятием Таганрога белая армия оказалась окончательно разрезанной надвое.

В последующих боевых действиях войск Южного фронта снова отличилась героическая Первая Конная армия. 9 января 1920 года внезапной атакой она захватила Ростов. Деникинская армия перестала существовать. Ее последние остатки были добиты в феврале — марте. Советские войска захватили свыше 40 тысяч пленных, 750 орудий, более 1 000 пулеметов.

Впоследствии, оценивая боевые действия бойцов и командиров Красной Армии при разгроме Деникина, А. И. Егоров писал: «…Мы с гордостью и восхищением оглядываемся на путь, пройденный бойцами армии Южного фронта. В условиях напряженной борьбы, неслыханно тяжелых боевых испытаний, терпя голод и холод, армии в полном сознании своего долга перед пролетарской революцией шли в бой, терпели поражения и одерживали победы, пока не нанесли окончательного удара войскам контрреволюции. Тот энтузиазм, ту волю к победе, какую несли в себе боевые части 1919, трудящиеся Советской страны не забудут…»

К весне 1920 года Красная Армия закончила разгром Деникина, Колчака, Юденича и освободила страну от белогвардейских и иностранных войск.

Контрреволюция, вдохновляемая и поддерживаемая империалистами Англии, США, Германии, Франции, потерпела полное поражение. Только небольшой, но сильный осколок деникинской армии под командованием «черного барона» Врангеля окопался в Крыму.

После провала попытки задушить Советскую Россию силами внутренней контрреволюции империалисты сделали ставку на армию панской Польши. Отвергнув неоднократные мирные предложения Советского правительства, преступная клика Пилсудского встала на путь войны с Республикой Советов. 25 апреля 1920 года полки белополяков без объявления войны перешли границы и овладели Киевом, имея целью захватить Украину и затем совместно с армией Врангеля двинуться на Москву.

Центральный Комитет партии и Советское правительство призвали народ дать отпор новому врагу.

Для разгрома зарвавшегося противника было создано два фронта — Западный под командованием М. Н. Тухачевского и Юго-Западный под командованием А. И. Егорова.

Теснимые превосходящими силами, части Юго-Западного фронта были вынуждены с боями отходить, нанося белополякам огромные потери. Героическое сопротивление советских войск сорвало стратегический план врага, и уже во второй половине мая армия Пилсудского выдохлась и сама перешла к обороне. Стороны стали готовиться к генеральному сражению.

На Юго-Западный фронт срочно перебрасываются лучшие соединения Красной Армии, в том числе Первая Конная С. М. Буденного и знаменитая бригада легендарного Г. И. Котовского.

Накопив резервы, командующий А. И. Егоров в соответствии с решением ЦК партии разработал свой оперативный план, предусматривавший удар по белополякам в направлении на Ровно и Брест. Как всегда, большая роль в нем уделялась мощным подвижным конным соединениям. Егоров наметил удар по сходящимся направлениям и охват обоих флангов и тыла противника с последующим разгромом всей белопольской группировки.

Были созданы четыре ударные группы: Киевская, в составе двух стрелковых дивизий и Башкирской кавалерийской бригады, Фастовская под командованием И. Э. Якира, также в составе двух дивизий и кавалерийской бригады Г. И. Котовского, Казатинская, в составе Первой Конной армии С. М. Буденного, и Жмеринская, в составе трех дивизий и кавалерийской бригады.

Основная операция возлагалась на Первую Конную армию, которая должна была расчленить киевскую и одесскую группировки противника и обрушиться на тылы белопольских полков, занимавших Киев.

Несмотря на то, что белополяки сохраняли полуторный перевес в живой силе над войсками А. И. Егорова, в первых числах июня наступление началось. После жестокого четырехдневного боя Первая Конная 5 июня прорвала фронт белополяков и устремилась на Житомир, где располагалась ставка Пилсудского, и Бердичев. После ожесточенного боя Житомир был взят. Войска Фастовской группы заняли Белую Церковь и Фастов.

В ходе боев была разбита II польская армия, а III окружена и позднее полностью разгромлена. 12 июня войска Красной Армии с триумфом вступили в Киев.

Удар Первой Конной во взаимодействии с другими войсками привел к развалу белопольского фронта и позорному бегству солдат Пилсудского. Так бесславно кончилась попытка панов завладеть правобережной Украиной.

Преследуя отступающие части белополяков, войска Юго-Западного фронта под командованием А. И. Егорова перенесли боевые действия на территорию Польши. Перешли в наступление и погнали захватчиков к Висле и войска Западного фронта.

Получив должный урок, клика Пилсудского, несмотря даже на последующее отступление наших войск от Варшавы, вынуждена была пойти на мир, причем на условиях, значительно менее выгодных для себя, чем те, которые предлагало Советское правительство до войны.

В августе того же 1920 года блестящее военное дарование Александра Ильича проявилось и в легендарной операции в Северной Таврии.

В Крыму засела небольшая, но сильная армия Врангеля, сформированная из остатков деникинских частей. Врангелевцы были прекрасно вооружены. Благодаря помощи Антанты они располагали большим количеством пушек, самолетов, танков.

Советские войска имели возможность покончить с Врангелем еще в конце 1919 года, но Троцкий не предпринял своевременно необходимых мер. Врангель же не преминул воспользоваться передышкой для укрепления своей армии.

По плану Антанты врангелевские части должны были оказать существенную поддержку белополякам, нанеся удар по тылам Юго-Западного фронта. Врангель решил выйти у Крыма на рубеж Днепра на участке Каховка — Никополь. Его войска отбросили малочисленную XIII армию, добились известного успеха и, захватив часть Северной Таврии, стали угрожать Донбассу.

Партия, оценив всю опасность нового врага, обратилась ко всем организациям с письмом, озаглавленным «На барона Врангеля». В нем говорилось: «Каждому рабочему, красноармейцу должно быть разъяснено, что победа над Польшей невозможна без победы над Врангелем».

Перед войсками Юго-Западного фронта встала неотложная задача — уничтожить каховскую группировку белых.

На стороне Врангеля было преимущество. Левый фланг его войск упирался в Днепр, и он в полной мере использовал эту могучую водную преграду. Зная о недостатках инженерных средств в Красной Армии, Врангель имел, как он полагал, основания считать свои позиции неприступными.

Командующий фронтом А. И. Егоров решил ударить по сходящимся направлениям противника со стороны Каховки, охватить живую силу белых между Днепром и Крымом, отрезав возможность для отступления, и уничтожить.

К этому времени для усиления войск фронта прибыло пополнение, была создана Вторая Конная армия под командованием О. И. Городовикова.

В Каховской операции особенно ярко проявились замечательные качества Александра Ильича Егорова как выдающегося советского военачальника. Каховка вошла в историю как образец беззаветного мужества и массового героизма бойцов и командиров Красной Армии.

В ночь с 6 на 7 августа Вторая Конная армия О. И. Городовикова и XIII армия И. П. Уборевича перешли в наступление в направлении на Мелитополь.

На правом берегу Днепра близ Каховки красноармейцы Латышской и 52-й дивизий готовились к переправе. На лодках, плотах, просто вплавь, невзирая на огонь противника, они форсировали могучую реку. Когда первые бойцы высадились на противоположном берегу, саперы навели переправу, и основные силы красных дивизий устремились на врага. Гордость всей белой армии — корпус генерала Слащева потерпел полное поражение.

В последующих боях стратегический план Врангеля был окончательно сорван. Три дня шло наступление красных войск. Белые решили, что войска А. И. Егорова выдохлись, и попробовали восстановить положение. Но не тут-то было!

За трое суток в тылу красных полков выросла сильная укрепленная полоса. Так возник знаменитый Каховский плацдарм.

В сентябре Врангель предпринял новое наступление, пытаясь вырваться в Донбасс. Ему удалось захватить Мариуполь и Александровск (ныне Запорожье). Переправившись через Днепр, белые попытались зайти в тыл Каховскому плацдарму. Но красноармейцы 9-й стрелковой дивизии героически отбили все атаки превосходящих сил противника.

Врангель не смог вырваться из Крыма, и его войска оказались наглухо запертыми на полуострове.

Образование Каховского плацдарма создало стратегические условия для последующего освобождения Крыма.

Отгремела гражданская война. Советский народ получил, наконец, возможность залечить раны и приступить к строительству социализма. Росло и крепло первое в мире рабоче-крестьянское государство. Росла и крепла доблестная рабоче-крестьянская армия — надежный страж завоеваний трудящихся.

И в дни мира кавалер трех орденов Красного Знамени и Почетного революционного оружия А. И. Егоров отдает все свои силы, весь свой незаурядный организаторский талант и знания строительству Советских Вооруженных Сил.

В эти годы он последовательно занимает должности: командующего войсками Киевского и Петроградского военных округов, Кавказской краснознаменной армией, войсками Украины и Крыма, Белорусского военного округа, члена Реввоенсовета СССР. А. И. Егоров вместе с М. В. Фрунзе и К. Е. Ворошиловым работает в Комиссии по реорганизации Красной Армии. Его имя пользуется в стране глубокой любовью и уважением. Трудящиеся избирают А. И. Егорова членом ВЦИКа.

В 1931 году Александр Ильич Егоров назначается на важнейший пост начальника Генерального штаба РККА.

В 1935 году ему наряду с четырьмя другими наиболее выдающимися и заслуженными военачальниками Красной Армии — К. Е. Ворошиловым, М. Н. Тухачевским, С. М. Буденным и В. К. Блюхером — присваивается высшее воинское звание Маршала Советского Союза.

Мне приходилось и в эти годы несколько раз встречать Александра Ильича. Виски его посеребрились сединой, около глаз появились морщины. Он был все таким же жизнерадостным, скромным, не кичащимся постами и званиями, каким я его знал на фронте, безгранично преданным делу коммунизма, уверенным в его скорой победе.

В памяти встают эпизоды незабываемых дней первой пятилетки. Быть может, тем, кому сейчас 17–18 лет, на чьих глазах были подняты необъятные целинные степи, созданы атомные электростанции и взвились в небо советские космические ракеты, кому предстоит стать активным участником нового грандиозного подъема социалистического народного хозяйства, цифры нашей первой пятилетки и кажутся на первый взгляд до удивления скромными. Но именно тогда трудящиеся первого в мире государства рабочих и крестьян в необычайно трудных условиях воздвигали нерушимый фундамент социалистической промышленности и сельского хозяйства.

Царская Россия оставила нам в наследство отсталую, слабую промышленность, в том числе и военную. Для того чтобы оградить молодую Советскую страну от агрессивных вожделений империалистических держав, чтобы советские люди могли свободно строить новое социалистическое общество, нужна была сильная Красная Армия, сильная военная индустрия. И партия поставила задачу — в кратчайшие сроки такую индустрию создать.

К руководству этим важным делом были привлечены и крупные военные специалисты. Вот почему я не удивился, когда меня однажды срочно вызвали к А. И. Егорову как к члену Коллегии военной промышленности Высшего Совета Народного Хозяйства. Александр Ильич, как всегда, приветливо, долго и подробно расспрашивал о моей поездке, в Тулу, на некоторые тамошние предприятия. В частности, я рассказал Егорову о больших неполадках, которые имели место в специальном я гражданском строительстве города. Поражали непомерно раздутые штаты во всяких строительных конторах и управлениях и — что в это время было особенно важно — совершенно, неправильное, преступное использование квалифицированных специалистов. Например, на строительстве четырех небольших трехэтажных домов топталось 96 архитекторов, инженеров, техников, хозяйственников, что не помешало, между прочим, грубейшему нарушению строительных правил. А между тем на строительстве объектов оборонного значения до зарезу не хватало инженеров, техников, прорабов.

Пожалуй, никогда раньше, даже на фронте, мне не пришлось видеть Александра Ильича таким разгневанным.

— Да, Иван Михайлович, — сказал он в конце концов. — Это тебе не то, что шашки вон, в атаку, марш! Там враг виден сразу, здесь его нужно еще распознать. Время сложное. Некоторые специалисты не верят в революцию, стали на путь торможения и даже вредительства. Другие заняли выжидательную позицию: не вредят, но и не помогают. Чтобы сломить сопротивление старых специалистов, привлечь их к строительству социализма, нам нужно бороться. Учеба и работа, работа и учеба — вот путь, который приведет нас к победе и на этом фронте.

Из кабинета Егорова я вышел словно заряженный энергией. Что же касается тульских строительных организаций, то порядок там вскоре был наведен и, как я понял, не без вмешательства Александра Ильича.

И впоследствии, даже при коротких встречах, он никогда не упускал возможности порасспросить, как обстоят дела в промышленности, что нового в технике и т. д. И это не случайно: один из создателей советской кавалерии, А. И. Егоров стал одним из инициаторов реорганизации Красной Армии на новой технической основе. Ему, в частности, принадлежат большие заслуги в деле создания мощных бронетанковых войск.

Хочется отметить еще одну черту Александра Ильича, которая не могла не запечатлеться в памяти всех, кто знал его лично: необычайное человеческое обаяние, какое-то особое добродушие, сплавленное со стальной, волей. Многие ветераны Советской Армии по сей день помнят покоряющую егоровскую улыбку, его мягкий народный юмор. Обладая великолепным баритоном, Александр Ильич замечательно пел. Иногда в кругу друзей он вместе со своей женой, профессиональной актрисой и пианисткой, устраивал настоящие концерты.

Поразительно скромный, А. И. Егоров не терпел возвеличивания своей личности.

Ни одному тогдашнему корреспонденту ни разу не удалось добиться от Александра Ильича рассказа о себе. Даже в своих двух книгах «Разгром Деникина» и «Львов — Варшава», описывая боевые действия подчиненных ему войск, А. И. Егоров сумел ни одним словом не обмолвиться о своей роли в крупнейших сражениях гражданской войны.

Последний раз я видел Александра Ильича в кабинете Наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе после осмотра нового советского автомобиля. Вспоминаю его слова:

— Вот американцы смеются над нашими машинами. Что ж, это их право — они идут пока впереди нас. А все же мы их догоним и перегоним. Я верю, что это сбудется, и ждать придется не так долго…

Таков был Александр Ильич Егоров — талантливый советский военачальник, мужественный солдат, простой и скромный товарищ, один из выдающихся строителей и полководцев победоносной армии Страны Советов.