Полководцы империи

Макаров Степан Осипович

Выдающийся русский военно-морской деятель, океанограф, полярный исследователь, кораблестроитель, вице-адмирал.

Адмирал Макаров, уже будучи военным губернатором города Кронштадта и главным командиром Кронштадтского порта, повесил в своем кабинете лозунг «Помни войну!». Потом эти слова, ставшие эпиграфом к его книге «Рассуждения», будут высечены на пьедестале памятника адмиралу на Якорной площади в Кронштадте, открытого в 1913 г. Утверждают, что этот девиз был начертан у Макарова даже на его запонках.

Адмирал Макаров родился в г. Николаеве Херсонской губернии, освященном именами великих флотоводцев — Ушакова и Лазарева, колыбели знаменитых кораблей русского флота, в семье моряка. Оба его деда были солдатами, а отец только за полгода до рождения сына получил чин прапорщика.

На детство Макарова пришлась Крымская война. В начале кампании военное счастье сопутствовало России: в Синопском сражении 8 наших кораблей под командованием адмирала Нахимова уничтожили 154 корабля турецких и 4 береговые батареи. Но в следующем 1854 г. объединенной эскадрой английских, французских и турецких кораблей был осажден Севастополь.

Черноморского флота больше не существовало — его затопили, чтобы враг не вошел в Севастополь с моря. Юношей Макаров зачитывался «Севастопольскими рассказами» Толстого, оказавшими большое влияние на формирование его патриотических убеждений, умение понимать душу русского человека, солдата, матроса.

В 1858 г. семья переехала в г. Николаевск-на-Амуре в связи с переводом отца Макарова в Сибирскую флотилию. В том же году Макаров поступил в Николаевское морское училище, которое готовило кондукторов корпуса штурманов (чин, примерно соответствующий современному званию мичмана). В 1865 г. он окончил училище первым по успеваемости, однако лишь в 1869 г. будущий флотоводец был произведен в мичманы, получив свой первый офицерский чин.

Примечательно, что до этого он успел послужить на 11 кораблях и принять участие в нескольких дальних морских походах. В 1861 г. на винтовом клипере «Стрелок» и винтовом транспорте «Манчжур» ходил из Николаевска в залив Де-Кастри и порт Дуэ. С июля 1863 г. по май 1864 г. в составе эскадры Тихого океана под флагом вице-адмирала А. А. Попова ходил к берегам Северной Америки, и в октябре 1864 г. возвратился из плавания в Морское училище в Николаевск-на-Амуре. С ноября 1866 г. по май 1867 г. на корвете «Аскольд» в составе эскадры контр-адмирала Ф. С. Керна прошел по маршруту Нагасаки — мыс Доброй Надежды — Кронштадт. 14 июля 1867 г. за выдающиеся успехи в науках произведен «не в пример прочим» вместо кондукторов корпуса штурманов в гардемарины, а в июле того же года назначен в 1-й флотский экипаж Балтийского моря.

Монета в честь 300-летия Российского флота с барельефом ледокола «Ермак» и адмирала С. О. Макарова

С 16 сентября 1867 г. по 28 июня 1868 г. Макаров ходил на корвете «Дмитрий Донской», и в октябре 1868 г. публикует в «Морском сборнике» свою первую научную работу — «Инструмент Адкинса для определения девиации в море». С 17 сентября

1868 г. по 25 мая 1869 г. находился в заграничном плавании на корвете «Дмитрий Донской». С 24 июня по 8 сентября 1869 г. ходил на броненосной лодке «Русалка» в составе броненосной эскадры Балтийского флота.

Первое офицерское плавание Макарова на броненосной лодке было неудачным. «Русалка» напоролась на подводный камень, и только благодаря счастливому стечению обстоятельств ее удалось посадить на мель. В марте-июне 1870 г. Макаров опубликовал в «Морском сборнике» статью «Броненосная лодка «Русалка». За частным случаем молодой мичман увидел проблему всего флота — неподготовленность кораблей и экипажей к действиям при повреждении корпуса. Макаров засел за книги, провел сложные расчеты. Результатом стал труд, посвященный борьбе за непотопляемость корабля. «Тот, кто видел потопление судов своими глазами, хорошо знает, что гибель корабля не есть простая гибель имущества; ее нельзя сравнить ни с пожаром большого города, ни с какою другою материальною потерею. Корабль есть живое существо, и, видя его гибель, вы неизбежно чувствуете, как уходит в вечность этот одушевленный исполин, послушный воле своего командира. Корабль безропотно переносит все удары неприятеля, он честно исполняет свой долг и с честью гибнет, но не к чести моряков и строителей служат эти потопления, за которые они ответственны перед своей совестью. Корабль может и должен быть обеспечен от потопления».

Прижизненное фото С. О. Макарова (1848–1904)

Теория непотопляемости корабля стала одной из важнейших его разработок. Степан Осипович настаивал на выделении непотопляемости в отдельную научную дисциплину. К январю — марту 1870 г. относится едва ли не самое известное его открытие — изобретение пластыря (шинкованного мата) для заделки пробоин судов. В морском обиходе появился новый термин «пластырь Макарова». 22-летний мичман разработал не только новые способы заделки пробоин пластырем, который во всем мире носит его имя, но и создал оригинальную водоотливную систему и герметические крышки на палубные люки, заложив тем самым основы непотопляемости корабля (Lieutenant Makaroff's Patent safety mats for instantly stopping leaks in ships bottoms). Способами заделки пробоин заинтересовались за рубежом, и Макарова командировали для демонстрации его изобретения на Всемирную выставку в Вену (17–21 декабря 1873 г.).

Вопросами непотопляемости Макаров занимался более 30 лет, с первого офицерского плавания на броненосной лодке «Русалка», которое едва не закончилось трагически. Когда же через 23 года «Русалка», выйдя из Ревеля, попала в шторм и затонула, Степан Осипович тяжело переживал гибель корабля, ради жизни которого начал свой многолетний подвижнический труд борьбы за непотопляемость.

Макаров стал героем русско-турецкой войны 1877–1878 гг., в ночь на 14 января 1878 г. атаковал торпедами турецкий сторожевой пароход «Интибах» на батумском рейде и потопил его, впервые в мире успешно применив торпедное оружие. Как и большинство русских людей, С. О. Макаров воспринимал эту войну как благородное дело освобождения славян на Балканах. «Быть военным моряком и оставаться в стороне от большой справедливой войны — не самая яркая строка в офицерском послужном списке», — говорил он.

Через 20 лет после горького крымского поражения, когда вновь началась война между Турцией и Россией. Еще до начала новой турецкой кампании в октябре 1876 г. Степан Осипович добился назначения на Черноморский флот, и 13 декабря вступил в командование вооруженным пароходом «Великий князь Константин», ставшим базой минных катеров.

В апреле 1877 г. «Константин» вышел на поиск противника. Его оружием были паровые катера, на носу которых на шесте крепились мины. Подойти под огнем к турецким кораблям, взорвать их и умудриться остаться невредимым и вернуться назад — для этого требовалось не только громадное мужество, но и отточенное флотское мастерство. Все это команда «Константина» продемонстрировала в полной мере. Взорваны два броненосца, потоплено около десятка грузовых судов. В ночь на 1 мая 1877 г. Макаров произвел атаку четырьмя минными катерами сторожевого турецкого судна на Батумском рейде. В ночь на 29 мая совершил нападение минными катерами парохода «Константин» на турецкие корабли на Сулинском рейде. 12 августа у Сухума совершил нападение минными катерами парохода «Константин» на турецкие корабли, повредив броненосец «Шевкет». В ночь на 16 декабря совершил нападение на турецкие броненосцы у Батума; во время атаки Макаров впервые в мире применил торпеды, потопив турецкий сторожевик «Интибах». Это лейтенанту Макарову принадлежала дерзкая идея погрузить минные катера на быстроходные торговые пароходы и атаковать турок прямо в бухтах. Успешные минные и первые в мире торпедные атаки, осуществленные Макаровым, парализовали турецкий флот. Войну Макаров закончил капитаном 2 ранга, кавалером нескольких боевых орденов, в том числе Святого Георгия 4-й степени, и золотого оружия «За храбрость».

После победоносного окончания этой последней в истории империи русско-турецкой войны Макаров озабочен позициями России на Черноморском побережье, проблемой овладения ею всем бассейном. Он постоянно высказывается в пользу «сильного броненосного флота», состоящего из кораблей с возможно толстой броней, мощной артиллерией и минными катерами на борту, способных бороться с турецкими и иностранными, в первую очередь английскими, броненосцами.

Предложения Макарова с некоторыми изменениями были приняты. Его карьера развивается успешно: он пожалован военно-придворным званием флигель-адъютанта свиты Его величества, причислен к Гвардейскому экипажу, назначен командиром отряда миноносок, ему прочат командование царской яхтой «Ливадия». Но герой турецкой войны М. Д. Скобелев предлагает ему возглавить морское обеспечение Ахал-Текинской военной экспедиции, и Макаров бросает светский Петербург, уезжает на Каспий, становится заведующим морской частью при войсках, действовавших в Закаспийском крае (с 1 мая 1879 г. по 21 мая 1881 г.).

Под его командой более сотни малотоннажных судов и широкий круг задач — от организации снабжения водным путем из Астрахани в Красноводск до создания портов и баз на берегах Каспийского моря. С новыми обязанностями Макаров справился блестяще. О его большом вкладе в успех военной экспедиции свидетельствует то, что после совместного участия в Ахал-Текинском походе два героя русско-турецкой войны — возглавлявший экспедицию генерал Михаил Дмитриевич Скобелев и Степан Осипович Макаров — обменялись на прощание Георгиевскими крестами (своеобразный вариант братания у георгиевских кавалеров). Макаров никогда не расставался с этой наградой; именно принадлежавший Скобелеву крест ордена Св. Георгия 4-й ст. украшал грудь Макарова в момент его гибели в 1904 г.

В октябре 1881 г. Макаров оказался в Константинополе, куда был назначен командиром российского корабля-стационера «Тамань». Назначение было с дипломатическим подтекстом — в последней войне Макаров нанес военно-морским силам Турции существенный урон. Служебные обязанности для командира стационера были необременительными и больше сводились к дипломатическому представительству. Не привыкший сидеть без дела Степан Осипович занялся изучением течений в проливе Босфор. Результат исследований стал научной сенсацией — в проливе на различных уровнях два противоположных течения: верхнее из Черного моря, а нижнее из Мраморного. В случае новой войны его открытие позволяло провести быстрое и эффективное минирование Босфора. Признанием же чисто научной заслуги моряка стало присуждение ему Академией наук престижной премии митрополита Макария.

Кроме парохода «Тамань» (1881–1882 гг.), Макаров командовал фрегатом «Князь Пожарский» (1885 г.), а затем — корветом «Витязь» (1886–1889 гг.), на котором совершил кругосветное плавание. С. О. Макаров внес значительный вклад в развитие отечественной океанографии, в том числе и аппаратных исследований Мирового океана, им был сконструирован один из первых надежных батометров (прибор для взятия проб воды с различных глубин).

17 сентября 1885 г. Макаров назначен командиром корвета «Витязь». Командуя им, с 24 мая 1886 г. по 25 июня 1889 г. находился в кругосветном плавании. «Витязь» почти три года бороздил океанские просторы, и все это время Макаров вместе с экипажем проводил в Тихом океане обширные и многочисленные научные исследования, опубликовав затем двухтомный труд «Витязь» и Тихий океан», получивший высокую оценку в научных кругах и вошедший в золотой фонд мировой морской науки. Когда в 1889 г. Макаров вернулся из кругосветного плавания на корвете «Витязь», его заслуги уже нашли признание со стороны российских ученых. Академия наук отметила его Макариевской премией (1887 г.) за исследования вод Средиземного моря и Тихого океана, а Русское географическое общество наградило золотой медалью. Будущий флотоводец утверждал, что исследовательская деятельность полезна и даже обязательна для моряков военных кораблей — она не только расширяет кругозор, но и учит действовать в боевой обстановке.

Постоянная деятельность не просто обязательный, а единственно возможный образ жизни для Макарова. «От работы, даже направленной по ложному пути, даже от такой, которую пришлось бросить, остается опыт. От безделья, хотя бы вызванного самыми справедливыми сомнениями в целесообразности дела, ничего не остается». И как итог, как главный завет адмирала: «Проводи каждый день так, как если бы это была вся твоя жизнь».

Даже в короткий сухопутный отпуск Степан Осипович вспоминает море. Его привлекала красота и стройность парусных кораблей. Как все настоящие моряки, он любил корабли самой сильной и самой пылкой любовью. Она видна в каждом поступке, каждом дне жизни Макарова. «Будущим морякам предстоит плавать не с теми кораблями и не с теми средствами, но можно пожелать, чтобы в них была та же любовь к изучению природы, чтобы они были создателями рукотворного мира освоенных человеком океанских просторов, которые сделали людей еще богаче, еще счастливее», — говорил он. Океанская стихия была подлинной страстью Макарова. «В море — значит дома», «В море я у себя дома, а на берегу в гостях», — это его слова. «Даже в тихой деревенской жизни… я мечтаю по временам о море; тогда забываются все неудобства и представляется одна светлая сторона: туго натянутые паруса, педантическая чистота, ловкая, веселая команда, великолепные шлюпки с парусами, вымытые лучше дамских манишек, и звонкая команда вахтенного лейтенанта».

Море, с точки зрения влюбленного в него Макарова, оказывает даже очищающее, благотворное моральное воздействие на душу человека. «Море имеет свою хорошую сторону. Человек становится добрее, он забывает свои сомнения и опасения, он делается простодушнее, прямее и откровеннее!»

Вскоре после возвращения из кругосветного плавания контр-адмирал Макаров был назначен исполняющим должность главного инспектора морской артиллерии (1891–1894 гг.). За три года, несмотря на неповоротливость флотской бюрократии, ему удалось сделать для совершенствования корабельной артиллерии очень много. Главным итогом его труда стало изобретение весной 1892 г. нового приспособления — бронебойного наконечника к снарядам, т. н. макаровского колпачка, который, однако, был внедрен в практику русского флота лишь после его смерти. «Колпачки Макарова», которые значительно повышали эффективность снарядов по пробиванию брони, были взяты на вооружение во всех флотах мира.

Они представляли собой наконечник из мягкой нелегированной стали, которая сплющивалась при ударе, одновременно заставляя твердый верхний слой брони трескаться. Вслед за этим твердая основная часть бронебойного снаряда легко пробивала нижние слои брони — значительно менее твердые. «Колпачки» (по нынешней терминологии бронебойные наконечники), как правило, повышали бронепробиваемость снаряда при прочих равных условиях на 10–16 %, но при этом несколько ухудшалась кучность. Шестидюймовые снаряды с такими наконечниками пробивали 254-мм броню (в упор).

Внедрение этих снарядов могло значительно повлиять на течение русско-японской войны: достаточно сказать, что в чемульпинском бою «Варяг» теоретически смог бы пробить броню «Асамы» — своего основного противника. Однако внедрение новшества было связано с решением сложной технологической задачи — крепления колпачка на снаряде.

Броненосный крейсер «Адмирал Макаров» в составе отряда кораблей Балтийского флота в Гибралтаре. Начало февраля 1909 г.

Макаров внес множество предложений по совершенствованию флота, буквально заваливая военно-морское министерство и руководство флотом своими рапортами, однако лишь немногие из них получили развитие. Более того, некоторые реализовались частично, что принесло скорее вред, чем пользу. В частности, он настоял на значительнейшем снижении веса корабельных снарядов. Идея была красива — снаряды существенно легче, а значит дешевле в производстве и занимают меньше места в трюме, значительно меньше изнашивают ствол при схожей баллистике. Кроме того, при меньшей массе они имели соответственно большую начальную скорость, что повышало броне-пробиваемость на малых и средних дистанциях, особенно при использовании бронеколпачков. Но более тихоходные, чем японские, русские корабли не имели возможности в русско-японскую войну вести бой на выгодных для облегченных снарядов дистанциях.

Сам изобретатель рассматривал свою новинку лишь в качестве вспомогательного средства. Макаров исповедовал принцип полного уничтожения врага — на суше и на море.

Младший флагман Практической эскадры Балтийского моря (189 г.), в ноябре 1894 г. Макаров принял командование эскадрой в Средиземном море (1894–1895 гг.), которую при угрозе войны с Японией (1895 г.) перевел на Дальний Восток, и стал командующим Тихоокеанской эскадрой. Здесь он понял, что новые технические возможности кораблей явно не соответствуют сложившейся практике их боевого применения. Итогом раздумий адмирала стал капитальный труд «Рассуждения по вопросам морской тактики», долгие годы остававшийся единственным обобщающим трудом такого рода в России. Книгу сразу же перевели на многие иностранные языки. А лучшим подтверждением, что идеи Макарова со временем не стареют, стало переиздание книги в 1943 г.

В 1895 г. Макаров разработал русскую семафорную азбуку. В 1893 г. вторично награжден Макариевской премией.

Макаров немало успел за свою недолгую жизнь, порой опередив время на десятки лет. Бессмертным подвигом Макарова-ученого, Макарова-флотоводца навсегда останется начало покорения Севера, основание отечественного ледоколостроения. Он один из инициаторов идеи использования ледоколов для освоения Северного морского пути, руководитель комиссии по составлению технического задания для строительства ледокола «Ермак» (1897–1898 гг.).

Северный Ледовитый океан давно привлекал внимание исследователя. «Единственное побуждение, которое толкает меня на Север, есть любовь к науке и желание раскрыть те тайны, которые природа скрывает от нас за тяжелыми ледяными преградами». В конце XIX в., когда началась эпоха великих полярных исследований, одну из самых дерзких идей высказал Макаров. 30 марта 1897 г. он прочел в Географическом обществе лекцию «К Северному полюсу — напролом».

Впервые Макаров высказал идею ледокола в 1892 г. Пять лет готовил его научное обоснование. В 1897 г. подал первую записку морскому министру Тыртову, а затем великое множество писем и новых записок. Макаров говорил: «Чтобы оценить какие-нибудь предложения по заслугам, надо побороть в себе чувство нерасположения ко всему новому и мало испытанному, нужно идти навстречу требованию. Нет опасности принимать новое, если установлено правило без жалости испытывать его самым строгим образом».

При чтении резолюций возникает вопрос, где черпал Степан Осипович силы, чтобы провернуть это гигантское застоявшееся колесо рутинного мышления. Сам адмирал был убежден, что «уметь желать — это почти достигнуть желаемого». Однако иногда мало «уметь желать», если на пути желаний, какими возвышенными они бы ни были, стоит столь мощное препятствие, как российская бюрократическая машина.

Наверное, так и писал бы Макаров свои бесконечные записки, если бы не обратился к Д. И. Менделееву, который был известен бескорыстным служением Отечеству. Понадобился весь авторитет ученого и эксперта правительства по экономическим преобразованиям страны, чтобы убедить министра финансов Витте найти средства для постройки ледокола.

Спуск на воду первого русского ледокола «Ермак» был произведен 17 октября 1898 г. на реке Тайн в Ньюкасле в Англии, а 21 февраля — 4 марта 1899 г. Макаров вышел на «Ермаке» в море, совершив на нем первое плавание из Ньюкасла в Кронштадт.

С 27 марта по 30 августа 1901 г. состоялась первая в мире антарктическая экспедиция русского ледокола, на котором С. О. Макаров отправился к Новой Земле и Земле Франца-Иосифа.

На ледоколе «Ермак»

Восторг, с которым встречали «Ермака» в России, был необычаен. С любовью и гордостью смотрели люди на корабль, который шел так, как будто никакого льда не было. Макаров стал народным героем, а ледокол в шутку называли «Ермак Степаныч». Всем казалось, что «Ермаку» не страшны никакие льды, хотя бы и Северного полюса. Макаров пытался унять этот газетный шквал восторгов, доказывал, что пути в Арктику неизвестны, льды не изучены, но его и слушать не стали. Когда же во время пробных плаваний «Ермак» не смог пробиться в тяжелых сплошных арктических льдах, овации смолкли, адмирала окатили презрением, забыв, что это были первые, самые первые шаги в неизвестность.

А ведь сам Макаров отнюдь не обольщался первоначальными успехами своего детища, — как и вообще мнимой легкостью и доступностью Арктики. «Все полярные экспедиции в смысле достижения цели были неудачны, но если мы что-нибудь знаем о Ледовитом океане, то благодаря этим неудачным экспедициям».

В 1901 г. Макарова навсегда отстранили от ледокола, чтобы положить конец его настойчивым попыткам пробиться в Арктику. «Надо было удивляться той силе воли и несокрушимой настойчивости, благодаря которым Макаров был способен составить текст, таблицы и чертежи сочинения в 507 печатных страниц при таких угнетающих условиях, где у обыкновенного человека пропадает всякая дееспособность и опускаются руки», — писал биограф адмирала полярный исследователь Ф. Ф. Врангель про труд С. О. Макарова «Ермак» во льдах».

6 декабря 1899 г. Макаров был назначен главным командиром Кронштадтского порта и военным губернатором города Кронштадта (6 декабря 1899 г. — 9 февраля 1904 г.). Обилие обязанностей не смогло отвлечь его от научных изысканий. Благодаря его поддержке на флоте началось внедрение изобретенного А. С. Поповым радио.

Главный командир Кронштадтского порта и военный губернатор города, ставшего столицей Российского флота, — должность высокая и почетная. К ней полагались дворец, экипаж и яхта. Но адмирал всегда являл высокий пример честности и бескорыстия. Из его изречений: «Определение морскими призовыми правилами денежного вознаграждения военных чинов за совершаемые военные подвиги не подходят к духу русского воинства. Призовое право занесено нам с запада, но корень его не соответствует почве. Русский воин идет на службу не из-за денег, он смотрит на войну как на исполнение своего священного долга и не хочет денежных наград за свою службу».

При этом адмирал не был ни аскетом, ни трудоголиком. Разумное, трезвое, взвешенное отношение к своему делу и своевременный отдых — его кредо. «Военный человек в любой обстановке должен уметь и поесть, и поспать. Это тоже искусство, которое нужно в себе воспитать. Какой толк, что иной от усердия три ночи не смыкает глаз; ну, он тогда никуда и не годится. Тот хорош, кто при самом спешном деле сумеет выспаться». В другом месте читаем: «Тайна делать все и делать хорошо — есть тайна порядка распределять свое время. Порядок — это здоровье».

Макаров прекрасно понимал, какое значение для команды имеют хорошее питание и налаженный быт. Чего стоит его приказ от 1 мая 1901 г. «О приготовлении щей»: «Изданные постановления не мешают хорошему коку придать щам тот вкус, какой он желает, но они не допускают неумелого человека испортить хорошую провизию и дают удобства контроля над провизией и способом приготовления». Забота о простом матросе, как и для плеяды суворовских и кутузовских генералов, для адмирала Макарова остается одной из первоочередных задач: «Сбережение здоровья нижних чинов — есть важнейший долг не одних командиров, но и всех офицеров, и каждый в кругу своих обязанностей должен принимать все меры к тому, чтобы сохранить здоровье подчиненных ему людей».

Но, конечно, для исправного военного корабля «хороших щей» недостаточно. «Мне кажется, что степень занятия и развития команды не зависит (а если зависит, то очень мало) от самой команды. Командир и офицеры могут так ее поставить, что будет заглядение; главное — нужно завести особенный дух и чувство собственного достоинства между всеми матросами. Нужно, чтобы они гордились именем своего судна, а не употребляли его в смысле карцера. Этого можно достигнуть беспрестанной заботливостью об удобстве команды не только капитаном, но и всеми офицерами. Эта заботливость не должна распространяться только на хорошее качество провизии и амуниции. Но, главное, не удобство жизни. Нет ничего вреднее, как приказания ни к чему не ведущие; это такой вред, какой только может быть. Команда, не видя пользы и необходимости их, лениво исполняет приказания, приучается к неповиновению, неуважению офицеров, все это — прямые шаги к упадку дисциплины».

Ф. Ф. Врангель рассказывал: «Когда я был у него в гостях и спросил, доволен ли он, Степан Осипович с грустью мне ответил, что считал бы своим местом Порт-Артур. «Меня пошлют туда, когда дела наши станут там совсем плохи». Адмирал даже повесил в своем кабинете лозунг «Помни войну!» — тот самый, что потом украсит постамент самого лучшего ему памятника в Кронштадте».

Памятник С. О. Макарову «Помни войну!». Установлен в 1913 г. на центральной площади Кронштадта

Почему он призывал помнить войну? Кронштадтский губернатор вовсю засыпает руководство докладными о необходимости срочно укреплять Порт-Артур и готовить к войне Тихоокеанский флот. За четыре дня до начала русско-японской Макаров составил записку с предупреждением о неизбежности начала японцами войны в ближайшие дни, равно как и о недостатках русской противоторпедной обороны, которые позже и были использованы японцами при атаке на рейд Порт-Артура 26 января 1904 г. «Война есть экзамен, назначение которого от нас не зависит. Приготовление к войне есть приготовление к экзамену, и если этого приготовления мы никогда практиковать не будем, то не нужно удивляться, если экзамен выдержан плохо».

Начавшаяся русско-японская война подтвердила полную правоту адмирала. Тогда его и направили в Порт-Артур спасать положение. Но было уже поздно.

Война с Японией всколыхнула всю Россию. Неудачи российского флота на Тихом океане вызвали всеобщее мнение, что руководить воюющим флотом должен боевой флотоводец. И единственным человеком, который реально мог изменить положение в войне на море, был Макаров.

Пророчество адмирала сбылось. После начала русско-японской войны (1904–1905 гг.) он был 1 (14) февраля 1904 г. назначен командующим Тихоокеанской эскадрой, которая начала активные и успешные боевые действия. 24 февраля (8 марта) новый командующий прибыл в Порт-Артур. 27 февраля он переносит свой флаг на эскадренный броненосец «Петропавловск».

В первые же дни по приезде в Порт-Артур Макаров стал выходить с эскадрой в море на поиски противника, приучая всех к мысли, что рано или поздно надо переходить в наступление. 4 марта он выходит на миноносце «Боевой» на внешний рейд Порт-Артура; 13 марта порт-артурская эскадра в составе 22 кораблей выходит в море под флагом вице-адмирала С. О. Макарова; 14 марта вновь эскадра выходит в море для маневрирования; 29 марта — новый выход эскадры в море под флагом командующего.

«Чтобы сделаться хорошими моряками, надо подолгу оставаться в море и этим приобрести привычку быть между небом и водой и считать море своим домом». «В плавании не следует пропускать ни одного случая попрактиковаться в упражнениях, полезных в боевом отношении», — говаривал Макаров в мирное время. Тем более актуальными были его требования в боевой обстановке.

Главную роль в бою адмирал Макаров отводил людям, превыше всего ставя человеческий фактор: «Успех возможен, если каждый задастся целью действовать не только по приказанию начальства, но из сознания, что как бы ни была скромна его роль, добросовестное ее выполнение может в иных случаях иметь решающее значение».

«Уметь желать — это почти достигнуть желаемого, — считал Макаров. — Каждый командир, каждый специальный офицер, каждый заведующий должен ревниво выискивать свои недочеты и все силы отдавать на их пополнение. Пусть не боятся ошибок и увлечений. Не ошибается только тот, кто ничего не делает. От работы, даже направленной по ложному пути, от такой даже, которую пришлось бросить, остается опыт. От безделья, хотя бы оно было вызвано самыми справедливыми сомнениями в целесообразности дела, ничего не остается… Размышлять некогда. Выворачивайте смело весь свой запас знаний, опытности, предприимчивости, старайтесь сделать все, что можете. Невозможное останется невозможным, но все возможное должно быть сделано. Главное, чтобы все… прониклись сознанием всей огромности возложенной на нас задачи, сознали всю тяжесть ответственности, которую самый маленький чин несет перед своей родиной!»

Однажды не вернулся из разведки миноносец «Стерегущий». Он был подбит в неравном бою, и японцы пытались взять корабль на буксир. Макаров тотчас же перенес свой флаг на легкий крейсер «Новик» и в сопровождении крейсера «Боян» устремился к месту боя на выручку. И хотя спасти «Стерегущий» не удалось (двое оставшихся в живых матросов открыли кингстоны и затопили корабль); вернувшийся в гавань «Новик» встретило громовое ура — салют личному бесстрашию командующего. Отныне сердце эскадры навсегда принадлежало Макарову — с ним возродилась вера в победу. Наступать и только наступать — вот стратегия нового командующего: «Не гонитесь за неприятелем, который далеко, если перед вами близко находится другой. Забудьте всякую мысль о помощи своим судам: лучшая помощь своим — есть нападение на чужих».

Инициатива в морской войне явно перешла к Макарову. Но 31 марта 1904 г. в 7 часов флагман порт-артурской эскадры броненосец «Петропавловск», где находился С. О. Макаров, а затем и другие броненосцы вышли на внешний рейд Порт-Артура. В 9 часов 39 минут утра «Петропавловск» подорвался на минах и затонул. Из 730 человек, находившихся на борту, удалось спасти только 80. Среди спасенных был Великий князь Кирилл Владимирович, но не оказалось ни друга Макарова знаменитого баталиста В. В. Верещагина, ни самого адмирала. Потеря была невосполнима и остро отразилась на ходе войны на море.

Особенно скорбели моряки и жители Порт-Артура. Многие плакали. «Что броненосец? — говорил пожилой боцман. Хоть бы два, да еще пара крейсеров в придачу. Не то! Голова пропала — вот что!»

Гибель броненосца «Петропавловск»

В 2005 г. китайскими водолазами, обследовавшими погибшие корабли в гавани Порт-Артура, были найдены останки 6 тел, на одном из которых были частично сохраненные адмиральские знаки различия. Останки были переданы китайским властям, которые захоронили их в братской могиле, но, так как экспертиза по идентификации останков не проводилась, имя адмирала остается неизвестным.

«Всякий военный человек должен проникнуться сознанием постоянной готовности пожертвовать жизнью, — говорил Макаров. — В первый раз, пожалуй, побледнеет и почувствует, что кровь стынет в его жилах, но во второй раз эта мысль не произведет уже того впечатления, и, наконец, он свыкнется с этой мыслью до такой степени, что она представится ему не только знакомой, но и даже притягательной».

«Желающий побеждать должен решить, что он или победит, или погибнет, и только при этих условиях его можно признать достойным победы». Всей своею жизнью, до конца отданной Отечеству, Макаров получил право сказать эти слова…

Памятники С. О. Макарову установлены в Кронштадте, Николаеве, Владивостоке, Смоленске, одном из сел Чукотского автономного округа; его имя было присвоено г. Макаров в Сахалинской области; подводной котловине Макарова (бассейн Макарова) в Северном Ледовитом океане; Высшему мореходному арктическому училищу в Ленинграде, Государственному университету морского и речного флота в С.-Петербурге; Национальному университету кораблестроения в Николаеве (Украина); Тихоокеанскому военно-морскому институту во Владивостоке, улицам различных городов в России и на Украине.

Флотоводец и ученый, оставивший заметный след в судостроении, артиллерии, морской тактике и океанологии, С. О. Макаров вызывает у историков едва ли не наибольший интерес среди выдающихся адмиралов российского флота. Первые очерки биографии адмирала появились вскоре после его гибели, а в 1911–1913 гг. увидела свет хорошо документированная работа Ф. Ф. Врангеля, послужившая основанием для позднейших монографий и научно-популярных изданий.

Труды С. О. Макарова были столь разносторонними, он касался столь многих вопросов стратегии, тактики и повседневной деятельности флота, что нескольким поколениям исследователей пока так и не удалось целиком изучить его огромное наследие.

Но С. О. Макаров был не только блестящим, выдающимся ученым-теоретиком — он всю свою жизнь был бесстрашным, доблестным и умелым воином, защитником интересов России, глубокое уважение к которому испытывали даже враги.

В 1904 г. японский поэт Исикава Такубоку написал такие строки:

Курков К. И.,

д. и.н., профессор МГГУ

им. М. А. Шолохова