Поллианна

Глава 3 Прибытие Поллианны

И вот точно в срок пришла телеграмма, в которой сообщалось, что Поллианна прибывает в Белдинсвиль завтра, двадцать пятого июня, в четыре часа. Прочтя её, Мисс Полли нахмурилась, а затем отправилась на чердак, чтобы посмотреть приготовленную для племянницы комнату. Войдя и осмотревшись, она нахмурилась ещё больше.

Обстановку комнаты составляли небольшая, аккуратно застланная кровать, два жёстких стула с высокими спинками, рукомойник, комод без зеркала и маленький столик. Никаких штор на слуховых окнах не было, как и картин на стенах. Весь день солнце нещадно палило прямо на крышу, и в комнате было жарко как в печке. Поскольку сеток от насекомых тоже не было, окна открывать Мисс Полли не разрешала. Однако на одном из них красовалась просто огромная муха. Сердито жужжа, она передвигалась то вверх, то вниз, пытаясь выбраться наружу.

Муху Мисс Полли ловко прикончила и выбросила, слегка приподняв раму, на улицу. Затем, снова нахмурившись, она поправила стул и вышла прочь.

– Нэнси, – сказала она несколькими минутами позже, стоя в дверях кухни, – я только что обнаружила муху в комнате Мисс Поллианны. Вы случайно не знаете, кто открывал окно? Я приказала изготовить сетки, но до той поры, пока они будут доставлены, будьте добры следить, чтобы окна всегда были плотно закрыты. И ещё: завтра в четыре часа приезжает моя племянница. Я желаю, чтобы вы встретили её на станции. Вы поедете в коляске вместе с Тимоти. В телеграмме сказано: светлые волосы, красное льняное платье в клетку и соломенная шляпка. Это всё, что мне известно, но думаю, что вам этого будет довольно, чтобы справиться с заданием.

– Да, мэм; но разве вы не…

Мисс Полли, похоже, верно догадалась, что именно Нэнси имела в виду, ибо она нахмурилась и твёрдо сказала:

– Нет, я не намерена ехать. Не думаю, что в этом есть необходимость. На этом всё, Нэнси.

А затем развернулась и с чувством исполненного долга ушла, считая сделанные ею распоряжения относительно ожидаемого прибытия племянницы вполне достаточными.

Оставшись одна, Нэнси злобно швырнула утюг.

– Светлые волосы, клетчатое платье, соломенная шляпа! Это всё, что ей известно! Да я бы на её месте сквозь землю провалилась! И это её единственная племянница, которая едет к ней через весь континент!

На следующий день ровно без двадцати четыре Тимоти и Нэнси поехали в открытой коляске встречать ожидаемую гостью. Тимоти был сын старика Тома, и порой в городе поговаривали, что если старик Том – это правая рука Мисс Полли, то Тимоти – это её левая.

Тимоти был парень добродушный и к тому же симпатичный. И хотя Нэнси только недавно стала работать у Мисс Полли, эти двое уже стали закадычными друзьями. Однако сегодня Нэнси было не до болтовни: она была слишком озабочена возложенной на неё миссией. За всю дорогу она не проронила ни слова, а приехав на станцию, встала с коляски и стала ждать поезда.

Снова и снова мысленно повторяла Нэнси: «светлые волосы, красное льняное платье в клетку, соломенная шляпка». И снова и снова она сгорала от нетерпения: что же за ребёнок эта Поллианна?

Вскоре к ней подошёл Тимоти.

– Ради её же собственного блага надеюсь, что она тихая и благоразумная, не роняет на пол ножи и не хлопает дверью, – сказала она ему со вздохом.

– Да уж, а не то одному Богу известно, что от всех нас останется, – широко улыбнулся тот. – Страшно подумать, что станет делать наша Мисс Полли с шустрым ребёнком! Это же ад будет! А вот и свисток.

– Ох, Тимоти! Ну скажи на милость, почему она сама не поехала встречать свою племянницу? Тебе не кажется, что это просто мерзко с её стороны? – внезапно испугавшись, затараторила Нэнси, а затем вдруг повернулась и побежала на то место, откуда лучше всего было видно выходивших на этой маленькой станции пассажиров.

Поллианну она увидела почти сразу. Это была маленькая стройная девчушка в красном клетчатом платье. Волосы у неё были густые и светлые. Они были заплетены в две косы. Из-под соломенной шляпки любопытно выглядывало маленькое веснушчатое личико. Малышка непрестанно поворачивала головку то налево, то направо. Было видно, что она кого-то ищет.

Узнала Нэнси её тотчас, но чтобы подойти к ней, надо было сперва унять дрожь в коленях. И когда наконец она к ней всё-таки приблизилась, пассажиров на станции уже почти не было.

– Вы – Мисс Поллианна? – запинаясь, спросила она. И буквально в следующее мгновение две маленькие цепкие ручки в красных клетчатых рукавчиках чуть было не задушили её в своих объятиях.

– Ах, как я рада, рада, рада вас видеть! – закричал ей в ухо звонкий голосок. – Да, конечно же, я – Поллианна, и я так рада, что вы приехали меня встретить! Я так надеялась, что вы это сделаете!

– Как, правда? – пролепетала Нэнси, недоумевая, каким образом Поллианна могла знать о её существовании и тем более надеяться, что она за ней приедет. – Вы – надеялись? – ошеломлённо повторила она, пытаясь поправить свою шляпку.

– Ах, да! И всю дорогу сюда я всё думала и думала: какая же вы? – воскликнула малышка, танцуя на пальчиках и откровенно разглядывая смущённую Нэнси. – И вот я вас встретила, и я очень-очень рада, что вы – такая, как вы есть!

Тут подошёл Тимоти, и Нэнси с облегчением вздохнула. Слова Поллианны приводили её в замешательство.

– Познакомьтесь, это Тимоти. Быть может, у Вас имеется чемодан?

– Да, имеется, – с важным видом кивнула Поллианна. – Причём совершенно новый! Мне подарили его дамы из женского благотворительного комитета. Согласитесь, как это мило с их стороны! Тем более что им ведь так нужен был ковёр! Честно говоря, я точно не знаю, много ли красного ковра можно купить за те деньги, которые они истратили на мой чемодан, но, наверное, много – полцеркви можно было бы застелить, не правда ли? Ах да, здесь у меня в сумочке имеется маленький листик, Мистер Грей сказал, что это чек, и я должна вам его отдать, чтобы получить обратно свой чемодан. Мистер Грей – это супруг Миссис Грей. А Миссис Грей – кузина жены дьякона Карра. Они сопровождали меня до Бостона от самого дома, и я вам передать не могу, какие это чудесные люди! Ах, вот и он, – закончила она и протянула Нэнси наконец-то обнаруженный в сумочке чек.

Нэнси глубоко вздохнула. Она инстинктивно чувствовала в этом потребность – после такой долгой речи. Затем она украдкой взглянула на Тимоти. Тот нарочно старался смотреть в сторону.

Наконец, все трое уселись в коляску. Чемодан Поллианны поставили на заднее сиденье, а сама она уютно устроилась между Нэнси и Тимоти. Всё время, пока готовились ехать, эта маленькая девчушка так непрестанно сыпала замечаниями и вопросами, что пытавшаяся поначалу поддерживать беседу Нэнси вскоре совсем выдохлась.

– Ну, вот! Чем не прелесть? А далеко ехать? Я надеюсь, что да – обожаю кататься! – вздохнула Поллианна, когда коляска тронулась в путь. – Хотя, конечно, если и не далеко, то тоже ничего страшного, потому что, вы знаете, я ведь буду так рада как можно поскорее доехать! Какая замечательная улица! Я знала, что она красивая. Папа рассказывал мне…

Тут она замолчала и всхлипнула. Нэнси, бросив на неё обеспокоенный взгляд, увидела, что её крошечный подбородок дрожит, а глаза полны слёз. Однако уже через мгновение она храбро подняла головку и защебетала дальше:

– Папа мне про неё всё рассказывал. Он всё помнил. Ах да! Я забыла! Мне следовало вам рассказать это, как только мы встретились. Миссис Грей велела мне сразу вам объяснить – по поводу этого красного платья, ну, вы поняли, и почему я не в чёрном. Она сказала, что вы посчитаете это странным. Но дело в том, что в последнее время среди церковных пожертвований не попадалось чёрных вещей. Была только одна бархатная дамская блузка, но супруга дьякона Карра сказала, что она мне совсем не подходит. К тому же, она была слишком потёртая, в белых пятнах – и на локтях и не только… И тогда некоторые дамы из благотворительного комитета захотели мне купить чёрное платье и шляпу, но другие сказали, что деньги нужны на покупку красного ковра – ну, вы знаете, в церковь. Миссис Уайт сказала, что это, может быть, и к лучшему, потому что она не любит детей в чёрном – то есть, я хочу сказать, детей-то она, конечно, любит, но не любит, когда они в чёрном!

Поллианна остановилась, чтобы перевести дыхание, и Нэнси смогла из себя выдавить:

– Ну, я уверена… Что всё будет в порядке…

– Я рада, что вы так думаете. Я тоже думаю так, как вы, – кивнула Поллианна и снова всхлипнула. – Конечно, если бы я была в чёрном, то радоваться было бы гораздо сложнее…

– Радоваться! – вырвалось у поражённой Нэнси.

– Да – радоваться тому, что папа ушёл теперь жить на небо, к маме и к моим сестрёнкам, ну, вы же понимаете… Он говорил мне, что я должна радоваться. Но иногда это бывает нелегко, даже в красном платье, потому что… Потому что я ведь очень его любила. И как бы я ни старалась теперь радоваться, я всё равно чувствую, что так нечестно- то, что Боженька забрал его к себе, ведь у мамы и у моих сестрёнок есть и Он, и все Его ангелы, а у меня никого, кроме дам из благотворительного комитета. Но теперь я уверена, что мне станет легче, потому что у меня есть вы, тётенька Полли! Я так рада, что у меня есть вы!

В этот миг охватившая Нэнси жалость к несчастной сиротке сменилось самым настоящим ужасом.

– Ах, но боюсь, что вы – боюсь, что вы оч-чень ошибаетесь, д-дорогая, – с трудом выговорила она. – Я всего лишь Нэнси. Я вовсе не ваша тётя Полли!

– Вы – не тётя Полли?! – в полном отчаянии пробормотала бедная малышка.

– Нет. Я всего лишь Нэнси. Я в жизни не думала, что вы примете меня за неё. Мы с ней… Мы с ней совсем, совсем не похожи, уверяю вас, да!

Тимоти чуть слышно хихикнул, но Нэнси была слишком обескуражена, чтобы разделить промелькнувшее в его глазах веселье.

– Но кто же вы тогда? – спросила Поллианна. – Ведь и на даму из благотворительного комитета вы тоже совсем не похожи!

На этот раз Тимоти расхохотался уже в открытую.

– Я Нэнси, служанка. Я делаю всю работу, кроме стирки и глажки выходных вещей Мисс Полли. Это делает Мисс Дорджен.

– Так значит, тётя Полли всё-таки существует? – обеспокоенно спросила малышка.

– Клянусь вам, что да, – вмешался Тимоти.

На лице Поллианны отразилось облегчение.

– Ах, ну тогда всё в порядке.

И уже через секунду она весело продолжила:

– Пожалуй, это даже к лучшему, что она не приехала меня встретить. И знаете почему? Потому что сейчас я всё ещё могу радоваться тому, что скоро с ней познакомлюсь. А ещё я могу радоваться тому, что у меня есть вы!

Нэнси покраснела.

– Как по мне, вполне удачный комплимент, – добродушно подтрунил над ней Тимоти. – А ну-ка поблагодари юную леди!

– Я… Я подумала о… Мисс Полли, – смущённо пробормотала Нэнси.

Поллианна удовлетворённо вздохнула.

– Я тоже о ней думаю. Мне так интересно с ней познакомиться! Понимаете, она единственная тётя, какая у меня есть, а я так долго вообще про неё не знала! Потом папа рассказал мне. Он сказал, что она живёт в большом-пребольшом и красивом-прекрасивом доме на самой вершине холма.

– Так и есть. И вы его сейчас увидите, – ответила Нэнси. – Глядите, вон там далеко впереди он стоит. Белый, с зелёными ставнями.

– Ах, какой красивый! А сколько там травы и деревьев! Мне кажется, я никогда в жизни не видела, чтобы столько травы и сразу! Нэнси, а у моей тёти Полли много денег?

– Да, Мисс, очень много.

– Ах, как я рада! Это, наверное, такое счастье – иметь много-премного денег! Мне никогда раньше не приходилось встречать людей, у которых много денег, только, пожалуй, Мистера и Миссис Уайт – у них их, кажется, немало. У них в каждой комнате лежат ковры, а по воскресеньям мороженое. А у тёти Полли бывает по воскресеньям мороженое?

Нэнси покачала головой. На губах её промелькнула улыбка, и они с Тимоти весело переглянулись.

– Нет, Мисс. Я думаю, ваша тётя не любит мороженое. По крайней мере, видеть его у неё на столе мне никогда не приходилось.

На лице Поллианны отразилось разочарование.

– Да? Ах, как жаль! Не представляю, как это она может не любить мороженое! Ну да ладно, из-за этого я ведь могу ещё сильнее радоваться, потому что если не есть слишком много мороженого, то живот не будет болеть так, как у Миссис Уайт – вы знаете, мы ведь с ней очень часто ели мороженое. Ну, тогда, может быть, у тёти Полли есть ковры?

– Да, ковры у неё есть.

– И в каждой комнате?

– Ну, почти, – ответила Нэнси, и лицо её вдруг омрачилось: она вспомнила полупустую комнатушку на чердаке, где никакого ковра и в помине не было.

– Ах, как я рада! – восторженно воскликнула Поллианна. – Обожаю ковры. У нас ведь дома их вообще не было, были только два маленьких-премаленьких коврика из церковных пожертвований, и на одном из них были такие ужасные чернильные пятна… А ещё у Миссис Уайт были картины, такие необыкновенно прекрасные, и я видела на них и розы, и хорошеньких маленьких девочек, стоящих на коленках, и котиков, и барашков, и льва. Нет, не вместе, конечно, я имею в виду, барашков и льва. Разумеется, в Библии написано, что они будут возлежать вместе, но пока ведь ещё рано! Так что те, которые у Миссис Уайт, возлежали по отдельности… А вы разве не любите картины?

– Я… Я не знаю, – сдавленным голосом ответила Нэнси.

– Я обожаю. А у нас дома и картин тоже не было. Вы же знаете, они среди церковных пожертвований нечасто попадаются. Хотя как-то раз нам попались – две сразу! Но одна из них была так хороша, что папа её продал за деньги, чтобы купить мне башмаки; а другая была так плоха, что сразу рассыпалась, как только мы её повесили. Стекло – ну, вы знаете – разбилось. Я так плакала… Но теперь я рада, что у нас дома не было красивых вещей – ведь из-за этого мне теперь ещё больше понравится у тёти Полли – потому что я к ним не привыкла, понимаете? Это совсем как с лентами: сначала в пожертвованиях попадаются лишь старые, тёмные да выцветшие, а потом вдруг раз – и приходят новые, яркие и красивые, и ты вплетаешь их в косы и радуешься и не можешь нарадоваться! Ах, боже мой! До чего же красивый, до чего же замечательный дом! – с восторгом воскликнула она, когда коляска повернула в широкую подъездную аллею.

А когда Тимоти взялся за чемодан, Нэнси улучила момент, чтобы чуть слышно прошептать ему на ухо:

– Отныне, Тимоти Дорджен, я и слышать не желаю о том, чтобы отсюда увольняться! Ни за какие коврижки!

– Да речи быть не может! – широко улыбнулся юноша. – Меня теперь вообще отсюда не выкуришь. Теперь, с этим ребёнком, здесь будет веселее, чем в цирке!

– Веселее, чем в цирке! – возмущённо повторила Нэнси. – А я боюсь, что с нашей госпожой эта бедная малышка вообще позабудет, что такое веселье. Тимоти, ей нужен будет спасательный круг. И этим спасательным кругом буду я – да, да, да! – торжественно пообещала она, а затем, повернувшись, взяла Поллианну за руку и по широким ступеням повела её в дом.