Полная история рыцарских орденов

…Маленькая церковь. Перед алтарем – коленопреклоненный мужчина, в его руке горит свеча. Незатянутая, просторная одежда олицетворяет пока еще полную свободу этого человека.

– Обещаешь ли ты заботиться обо всех сиротах, вдовах, беспомощных, бедных и скорбящих?

– Да, обещаю.

– Согласен ли ты повиноваться тому, кто будет поставлен над тобой от имени великого магистра?

– Да, ваша честь.

– Не сочетался ли ты законным браком с женщиной?

– Нет, в браке не состою.

– Не являешься ли ты поручителем по какому-либо долгу и не имеешь ли сам долгов?

– Нет, ваша честь.

– Вот тебе меч, которым ты будешь защищать бедных и поражать врагов веры нашей.

Обнаженный клинок трижды плашмя ударяет посвящаемого по плечу.

– Да будет этот удар мечом для тебя последним! Положи правую руку на молитвенник и поклянись свято блюсти верность Ордену святого Иоанна Иерусалимского.

– Клянусь верой и правдой служить нашему братству!

– Встань, рыцарь, отнеси молитвенник к алтарю и принеси обратно.

– А сейчас сто пятьдесят раз прочитай вслух «Отче наш»…

Обряд продолжается. Претенденту указывают на ярмо, бич, копье, гвоздь, столб и крест.

– Вспоминай об этих вещах как можно чаще и помни, что все они приносили страдания Господу нашему Христу.

– В знак твоего полного, добровольного повиновения надеваю тебе на шею это ярмо, служи нашему общему делу с покорностью!

Новому рыцарю помогают облачиться в орденское одеяние. Теперь его фигуру окутывает ниспадающий широкими складками плащ. К нему подходит каждый из присутствующих и троекратно целует, как брата…

Этот обряд история сохранила в мельчайших подробностях. Именно так принимали в свои ряды новых братьев рыцари-иоанниты, ставшие «первой ласточкой» в череде военно-монашеских орденов. Правда, это описание пришло к нам уже из XIV века. Именно тогда «ветер перемен» занес Орден на маленький остров Родос неподалеку от турецких берегов. Впрочем, на Родосе всегда дует ветер, поэтому там никогда не бывает изнуряющей жары. Таково уж свойство средиземноморских островов, многим из которых было суждено стать временным приютом для многострадальных рыцарей…

Один из них – Мальта. Собственно, полное название Ордена так и звучит – Суверенный военный Орден госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, Родосский и Мальтийский. Песчаный пляж на Мальте найти почти невозможно. Когда стоишь на берегу, где на огромные прибрежные валуны накатывают морские волны, то тихие и ласковые, то грозные и ревущие, кажется, что море ведет со скалами нескончаемый диалог, будто вспоминая происходившие здесь грандиозные события, которых, наверное, хватило бы не только на остров, а на целый континент. Именно в этом месте в Средние века писалась одна из интереснейших страниц истории человечества, и сюда по-прежнему, несмотря на пляжные неудобства, ежегодно приезжают тысячи и тысячи туристов.

Наверное, это забавно, если не сказать – курьезно. Сейчас эти рыцари живут за счет пожертвований и продажи сувениров и почтовых марок, кстати, очень ценящихся в среде филателистов. Еще более неправдоподобно, но факт – в наши дни Мальтийский орден является суверенным государством с экстерриториальным статусом и размещается… в двух итальянских особняках – большой вилле на Авентинском холме и старинном дворце на улице Кондотти в Риме. Это самый невероятный субъект международного права без территории, но с гербом, флагом и конституцией. И поверьте, если бы вы обладали паспортом этого государства, перед вами были бы открыты любые границы. По своему статусу данный документ негласно стоит даже выше дипломатического паспорта и вызывает у пограничников почтеннейший трепет, значительно больший, чем описывал когда-то Маяковский.

До сих пор существует общепринятое мнение о высочайшей престижности быть членом прославленного Ордена. Впрочем, даже современные мальтийские рыцари, а их насчитывается около десяти тысяч, в своем большинстве – потомки знатных дворянских родов. Существуют даже более категоричные утверждения, что по степени политического веса, финансовой мощи, участию в гуманитарной и образовательной деятельности, словом, по реальному могуществу это почти мифическое государство превосходит даже возможности крупнейших мировых держав. Однако и сейчас, по истечении почти тысячелетия своего существования, Мальтийский орден старается сохранять свою структуру и старые традиции. И, как сотни лет назад, главным своим предназначением считает благотворительность и поддержку христиан.

Да именно с этого все и начиналось… Рождение монашеского братства госпитальеров, на основе которого был создан Орден Святого Иоанна, относят к первой половине XI века. В те времена в Иерусалим стремились попасть тысячи паломников-христиан. Женщины и мужчины, безусые юнцы и седобородые старцы – огромный живой поток заполнил зеленую ложбину меж холмов, по стенам которой раскинулся древний город. Здесь начиналась их Вера. Вот Золотые ворота, через которые вошел в город Спаситель, – еще недавно их заслоняли полчища сарацин… Вот священное место, где находился Гроб Господень. Здесь оплакивали Иисуса жены-мироносицы, когда Ангел, сошедший с небес, сказал им: «Что вы ищете живого среди мертвых? Его нет здесь»…

А рядом – где упали на землю капли крови, пролитой Иисусом, небольшая каменная ваза. Пуп Земли! Где, как не здесь, возликовать о том, что земля эта больше не принадлежит неверным? Словно яркий луч пронзил серую пелену, многие годы застилавшую глаза и сердца христиан, измученных безысходной тоской по истиной вере – ясной и чистой, как небо над Иерусалимом…

Эта вера была тогда столь велика и несокрушима, что люди шли на смертельный риск и тяжкие испытания, лишь бы прикоснуться к ее истокам. А это вам не сегодняшний перелет на современном самолете или комфортабельном океанском лайнере. Чтобы оказаться на Святой Земле, пилигримы переносили многодневные и опаснейшие путешествия по морю, где хозяйничали свирепые и беспощадные пираты. Да и Земля Обетованная не всегда встречала паломников материнскими объятиями. Ждал их долгий, нелегкий путь под палящим солнцем Палестины…

Всячески помогать своим братьям и сестрам по вере задумали несколько купцов, прибывших в Иерусалим из города Амальфи, что находится на южном побережье Италии и слыл в то время крупным центром левантийской торговли. Иерусалим же был во владении египетского халифа. Сохранилось имя одного из купцов, который испросил разрешения у халифа организовать странноприимный дом для бедных и заболевших христиан, что совершали паломничество из Европы к местам последних дней земной жизни Иисуса. Его звали Пантелеон Мауро.

Забавно – но точно такую же фамилию носит «бойфренд» моей старшей дочери. Познакомились они в студенческом общежитии в Париже и вот уже третий год неразлучны. Разумеется, то, что Лука родился недалеко от Амальфи, мне было известно. И все же, рассказывая про обнаруженное мною совпадение, я и представить себе не могла, что он и впрямь окажется потомком купца Пантелеона. Но – факт остается фактом. И – кто знает – может, через несколько лет я стану счастливой бабушкой крошечного продолжателя рода первого рыцаря-иоаннита…

Пути Господни поистине неисповедимы. И вот в 1048 году в Иерусалиме появилась христианская миссия – hospital. Та к родилось братство, основной целью которого стала забота о безопасности и здоровье паломников. Они получали там, по современной терминологии, полный комплекс услуг – проживание, питание, медицинскую помощь. Причем, в отличие от дня сегодняшнего, – абсолютно бесплатно. Госпиталь был способен принять и обслужить огромное, даже по нынешним меркам, количество людей одновременно – до двух тысяч. Начал действовать при нем храм Святого Иоанна Предтечи, а служивших там братьев стали называть красивым словом «госпитальеры».

С каждым годом возрастало не только число паломников, которых здесь принимали, становилось больше и служителей-подвижников, денно и нощно работавших при госпитале и храме. Как-то незаметно их стали называть братьями-иоаннитами – по имени Святого Иоанна. Через паломников устанавливались и крепли связи с европейским христианским миром. Но рыцарским орденом им еще стать предстояло…

В 1095 году Алексей Комнин, император терзаемой турками-сельджуками Византии, обратился за помощью к римскому папе. Урбан II, встревоженный судьбой детей христовых, созвал во французском Клермоне церковный собор, на который собрались 200 епископов, 14 архиепископов и 400 аббатов. Это внушительное собрание церковных иерархов постановило «ради освобождения Гроба Господня в Иерусалиме» организовать Крестовый поход. Примерно через год на Восток двинулась стотысячная объединенная армия крестоносцев. Средне– и северо-французское ополчение возглавляли брат французского короля Гуго Вермандуа, герцог нормандский Роберт и Роберт Фриз из Фландрии. Южно-французское, или провансальское, шло во главе с Раймундом, графом Тулузским. Норманнское войско, которым командовал Боэмунд, князь Тарентский, двинулось из южной Италии. Армада лотарингцев шла к Иерусалиму под командованием Готфрида (Готфруа) Бульонского, к которому присоединился его брат Болдуин.

Победоносный тон походу задала первая масштабная и кровавая сеча при Дорилее, где сельджуки были наголову разгромлены. В начале 1098 года под натиском отрядов Болдуина сдалась Эдесса – крупный армянский торговый город на пути из Сирии в Месопотамию.

И было заложено первое на Востоке государство крестоносцев – Эдесское графство. Второе – Антиохийское княжество – возникло через несколько месяцев в результате покорения Боэмундом Тарентским города Антиохии. И, наконец, в 1099 году был покорен Иерусалим.

Вот как описывает это событие анонимная итало-нормандская хроника XI века «Деяния франков и прочих иерусалимцев»: «В пятницу 15 июля мы ринулись на укрепления. Была такая бойня, что наши стояли по лодыжки в крови. Войдя в город, крестоносцы гнали сарацин (так воинов-мусульман называли европейцы) до Храма Соломона, скопившись в котором, они дали нам самое жестокое сражение за весь день, так что их кровь текла по всему храму…»

Штурму предшествовала долгая, изнурительная осада. По преданиям, рыцари получали изнутри города поддержку госпитальеров. Впрочем, в чем конкретно заключалась их помощь, доподлинно не известно. Но сохранилась красивая легенда о том, что бывший провансалец Жерар, поселившийся в Иерусалиме и возглавивший христианскую миссию, совершил чудо, помогая своим единоверцам. К концу многодневной осады в отрядах крестоносцев начался голод. Тогда Жерар стал сбрасывать со стен на головы воинов свежеиспеченный хлеб. Увидев это, стражи города схватили его. Но неизбежной казни не последовало, на глазах изумленных судей хлеб чудесным образом превратился в камни.

Предводитель того первого крестового похода Готфруа Бульонский высоко оценил заслуги госпитальеров перед христианами и пожаловал братству щедрые земельные наделы. Преемник Готфруа и его брат, иерусалимский король Болдуин I, тоже покровительствовал госпитальерам и щедро награждал их привилегиями. В ряды братства стали вступать и многие рыцари-крестоносцы. Продолжая бескорыстные каждодневные труды по поддержке неимущих и больных христиан, госпитальеры постепенно начали вести борьбу и с их угнетателями – иноверцами.

Тогда-то у Жерара родилась мысль превратить братство в Орден, который будет копьем и мечом защищать Святую Землю от неверных. Вступающим в него предлагалось отречься от мира, носить монашеское одеяние, им присваивалось рыцарское звание. Получить его, однако, было не так-то легко. Два года претенденты были обязаны провести на боевых галерах, сражаясь с пиратами и неверными, еще столько же ухаживали за больными в госпиталях, выполняя любую, даже самую грязную работу. При этом полученный ранг монаха-рыцаря от этих обязанностей не освобождал. Каждый, кто удостаивался чести быть принятым в рыцарское сообщество, давал три обета – целомудрия, послушания и бедности. Он полностью отказывался от своего имущества в пользу своих наследников, но чаще – в пользу Ордена. В дальнейшем монахов наделили правом приобретать поместья. Однако наследовать их могло только все то же братство…

Вскоре после основания Ордена на месте, где по преданию находилось жилище Святого Захария, братья заложили и возвели храм во имя Святого Иоанна Крестителя. Жерар разработал устав Ордена госпитальеров или, как их иначе стали называть, – иоаннитов. Его эмблемой стал восьмиконечный белый крест. Четыре конца креста символизировали христианские добродетели, восемь их углов – добрые качества христианина, а белый цвет – безупречность рыцарской чести. Впоследствии, когда орден оказался на Мальте, общепринятым стало и название – мальтийский крест.

Цвет и покрой одежды, правила монастырского быта и взаимоотношений с внешним миром отличались от принципов, положенных в основу существования других духовно-рыцарских орденов, что к тому времени стали появляться в Европе. Например, от бенедиктинцев, цистерцианцев или францисканцев госпитальеров сразу можно было отличить по их «фирменному» кресту, который первоначально нашивали на левое плечо черного плаща. Позже рыцари ордена стали носить красные плащи, а крест переместился на грудь. Любопытно, что плащи имели очень узкие рукава – так подчеркивалось отсутствие у членов ордена личной свободы.

Но отличия были не только внешние. Вот что отмечает исследователь средневекового монашества Лев Карсавин: «Аскетический идеал оказывал влияние не только на церковные слои. Он воздействовал и на мирян, и от слияния его с идеалом рыцарства получилась своеобразная форма – рыцарские ордена. Не будучи еще аскетическим и не сливаясь еще с монашеским, рыцарский идеал был уже идеалом христианским. Рыцари были, по мысли идеологов, защитниками слабых и безоружных, вдов и сирот, защитниками христианства против неверных и еретиков. Миссия защиты паломников в Святую Землю, помощи тем из них, которые, больные или бедные, в ней нуждались, защита Гроба Господня от неверных вытекала из идеала христианского рыцарства. Благодаря господству аскетического миросозерцания она (миссия) сочеталась с принесением монашеских обетов, и так возникли рыцарские военно-духовные (или духовно-рыцарские) ордена…»

Несмотря на суровость монашеского быта, число желающих стать членами ордена все возрастало. Слава госпитальеров достигла римских врат и принесла им высочайшее покровительство Святого престола, который увидел в ордене мощный инструмент для распространения своего влияния в Палестине и в других странах. В 1113 году Папа Римский Пасхалий II специальной буллой объявил об учреждении монашеского Ордена Иоанна Иерусалимского и утвердил его устав. Справедливости ради следует сказать, что это было лишь формальным официальным признанием уже свершившегося факта.

Рыцарь Жерар был заслуженно оставлен на посту руководителя Ордена. Его уважительно называли Основатель, Директор и даже Gerard Beatified – Жерар Благословенный. Умер он, окруженный почетом и уважением, в глубокой старости в 1118 году. А для христиан на Святой Земле наступили нелегкие времена. Воинственные и агрессивные турки-сельджуки повсеместно вытесняли арабов, относящихся вполне терпимо к чужой вере. Война в деяниях Ордена выступает на первый план.

Его глава получает звание Великого магистра или гроссмейстера. Первым это громкое звание начал носить преемник Жерара, герой штурма Иерусалима Раймонд де Пюи из дворянского рода Дофинеи. Он также стал величаться «стражем Иерусалимского гостиного дома» и «блюстителем рати Христовой». Великого магистра торжественно избирали из самых знатных и доблестных рыцарей, он получал это звание пожизненно. Его признавали, подобно монархам, властвующим милостью божьей, и наделяли атрибутами власти – короной, «мечом веры» и печатью с собственным ликом. После избрания Великого магистра извещение об этом событии рассылалось всем европейским государям.

Устав делил членов Ордена на три категории: рыцарей, капелланов и оруженосцев. Претендент на посвящение в класс рыцарей должен был доказать свое дворянское происхождение. Например, «рыцарям по справедливости», которым, как правило, отдавались все руководящие должности в Ордене, положено было иметь восемь аристократических поколений. В различных странах эти требования к таким сведениям были различными – скажем, испанцы и итальянцы могли ограничиться лишь четырьмя. «Рыцарями по милости» принимали в виде исключения за военные подвиги и без доказательств благородного происхождения или тех, у кого отцами были дворяне, а матерями – горожанки. В дальнейшем в структуре Ордена появились «рыцари благочестия», которые вообще не принимали монашеских обетов. Орден госпитальеров, таким образом, стал самым аристократическим во всей Европе.

В другие категории братства могли вступать и не дворяне. Капелланы ведали духовными и религиозными делами. Кроме оруженосцев работали еще служащие по хозяйству. Но все они считались подданными великого магистра и приносили ему присягу в верности. Кроме монашеского, рыцарь принимал обет безбрачия. Снять его, и обязательно персонально, мог только римский папа специальной буллой, что достаточно редко, но все-таки случалось. Правда, и монахами в абсолютном смысле иоаннитов признать нельзя, так как им не предписывалось удаляться от мира. Да и одежда выглядела все же более светской, чем у обитателей монастырей. Рыцарям давались некоторые бытовые послабления. Например, им не предписывалось обязательно жить в монастырских кельях, а дозволялось иметь собственное жилище.

Раймонд де Пюи ввел в Ордене еще одно деление на так называемые «языки», или «ланги». Вначале их насчитывалось семь: французский, итальянский, германский, английский, провансальский, овернский и арагонский. Впоследствии добавился кастильский. Английский язык, правда, был упразднен Генрихом VIII по требованию англиканской церкви. Но был восстановлен в Баварии в 1782 году, хотя именовался уже англобаварским. К нему отнесут и два русских великих приорства, когда Орден начал функционировать в России. Языки возглавляли столпы или конвентуальные бальи. По старшинству в Ордене они стояли за Великим магистром. Затем следовали великие приоры. Все они считались кавалерами Большого креста. За ними шли командоры, замыкали аристократический список просто рыцари.

Власть Великого магистра все же не была абсолютной. Для обсуждения жизненно важных вопросов деятельности ордена он был обязан созывать генеральный капитул или конвент. Правда, его участники вручали главе кошель с восемью динариями, что служило аллегорией отказа рыцарей от земных благ. Пять лет каждый иоаннит должен был провести в общежитии и только потом получал право на отдельное жилье. Но особенно ревностно соблюдались в ордене принципы справедливости. В госпитале Святого Иоанна, где вначале размещалась и резиденция ордена, никто не смел нарушить закона: пища для всех, независимо от звания и родовитости, должны быть одного качества. В день рыцарю полагались фунт мяса, графин хорошего вина и шесть хлебов. Во время поста вместо мяса подавали рыбу и яйца. Для одежды тоже существовали весьма строгие правила. Никому, кроме членов Ордена, не позволялось носить их форменную одежду. Исключение составляли только знатные дворяне и короли, которые жертвовали на нужды братства крупные суммы денег.

Трижды в неделю бедняки получали от госпитальеров бесплатные горячие обеды, им часто раздавали милостыню, оказывали другую безвозмездную помощь. На содержании Ордена находились приюты для подкидышей и грудных младенцев, а в самом госпитале имелось акушерское отделение, где каждый рожденный малыш получал приданое.

Великий магистр разработал подробные правила жизни Ордена, своего рода кодекс чести. Они до того хороши, что приведу их полностью:

Стать членом Ордена иоаннитов почитал за честь цвет европейского рыцарства, в него вступало все больше благородных аристократов. Превратившись в мощный военный союз, госпитальеры Ордена уже не только защищали паломников, но и успешно участвовали в войнах с мусульманскими государствами – Ливаном, Сирией, Палестиной… Они стойко и самоотверженно обороняли Святую Землю от сарацин и османов, которые на протяжении нескольких веков старались получить выход к европейскому Средиземноморью, а заодно и расширить границы своих стран.

В 1124 году иоанниты сумели снять арабскую осаду с главного порта Иерусалимского королевства Яффы и захватить один из богатейший городов Востока – Тир. Спустя несколько лет им была поручена оборона крепости Бет Джибелин, стоявшей на подступах к портовому городу Аскалон на юге Палестины. Только в Леванте они взяли под защиту более пятидесяти крепостей. На всех главных путях паломников от Эдессы до Синая госпитальеры разместили свои неприступные цитадели.

Они использовали знания крупнейших в Средневековье специалистов в области строительства оборонительных сооружений. Крепости, как орлиные гнезда, располагались на возвышенностях, что позволяло контролировать местность в радиусе нескольких километров. А в самих замках обязательно сооружали дополнительную линию укреплений, нередко спасающую гарнизоны в битвах с многократно превосходившим противником. Эти крепости или их руины и сегодня можно увидеть на господствующих над долинами высотах.

На страже южных владений Ордена иоаннитов в Палестине стояли замки Бет Джибелин и Бельвер, северные земли защищали надежные крепости Маргат и Крак де Шевалье. Последний, служивший резиденцией Великого магистра, – грозное сооружение, раскинувшееся на трех гектарах на склоне ливанских гор, – был шедевром средневекового фортификационного искусства. Расположенные внутри крепости здания: палату главы ордена, казармы для двухтысячного гарнизона, хозяйские постройки – конюшни, амбары для зерна, мельницу, пекарню, маслобойню – окружали тяжелые двойные стены с высокими башнями и неведомо как пробитым в скалах глубоким рвом. Искусно проложенный акведук – водопровод – круглосуточно обеспечивал крепость питьевой водой.

К югу от Антиохии, в нескольких десятках километров от моря стояла великолепная крепость Маргат. Она была построена из скального базальта, мощные двойные стены украшали высокие грозные башни. Неприступность делала крепость одним из главных опорных пунктов госпитальеров. Запасы оружия и продовольствия, большое подземное водохранилище давали возможность ее тысячному гарнизону выдерживать вражескую осаду на протяжении пяти лет.

«Палестинский период», изобиловавший доблестными победами, продолжался почти два столетия. Ни одна мало-мальски значимая военная операция на Востоке не обходилась без участия рыцарей. Быстрые, великолепно обученные ратному делу, сплоченные и дисциплинированные воины Орденов госпитальеров и тамплиеров в любую минуту готовы были выполнить боевой приказ и, казалось, делали это с удвоенной силой, которую давала искренняя вера в Христа. Но при этом повсеместно и так же истово исполняли рыцари свое первое и важнейшее предназначение – защиту и всемерную поддержку паломников-христиан. Странноприимные дома – госпитали были открыты в десятках городов Востока и даже в Европе, где госпитальеры к тому времени также владели обширными земельными наделами. Только от короля Арагона и Наварры Альфонса I, не имеющего наследников, Ордену достались по завещанию в 1134 году обширные владения в Провансе.

Воинствующие египтяне, сирийцы, турки-сельджуки, однако, тоже не желали расставаться со своими землями. В декабре 1144 года сарацины отбили Эдессу. А следующий год вернул мусульманам всю долину Евфрата. Боясь растерять владения на Востоке, европейцы двинулись в новый Крестовый поход. Отряды иоаннитов и тамплиеров выступили на стороне французского короля Людовика VII. Под Дамаском мощная боевая машина рыцарей Святого Иоанна перемолола крупный отряд турок, пришедших на помощь осажденным сирийцам. Великий магистр ордена Раймунд дю Пюи в 1153 году повел войска Иерусалимского королевства на стратегически важный для обороны Египта город Аскалон. Осада затянулась надолго. Против ее продолжения даже начали возражать большинство военачальников и сам Иерусалимский король Болдуин III. Однако настойчивость магистра все же привела к тому, что египетский форпост оказался в руках госпитальеров…

Но время расцвета Ордена на Востоке неумолимо приближалось к закату. Военные предприятия иоаннитов частенько отличались некоторым авантюризмом. Вот и в 1168 году в расчете на легкую поживу они сразу поддержали абсолютно непродуманное решение тогдашнего иерусалимского короля Амори I захватить Каир. Причем, видимо, движимый желанием награбить побольше, магистр Жильбер де Ассайли, управляющий Орденом уже шесть лет, убедил короля не просить помощи Византии, что была в ту пору их союзником. Этот поход вполне можно назвать дорогой позора госпитальеров. В лежавшем на пути к Каиру городе Бильбайс они устроили мусульманам кровавую резню. Пощады не было не только имеющим в руках оружие, но и мирным жителям. Господь, видимо, отвернулся в том походе от жестоких рыцарей. Их операция полностью провалилась. Спасаясь от сокрушительных ударов отрядов египетского полководца Ширкуфа, неся огромные потери, горе-захватчики спешно бежали от стен Каира.

И хотя поступающие из Европы огромные средства дали возможность госпитальерам вновь вооружить крупные отряды наемников и держать под своим контролем около тридцати крепостей и замков, их положение в Палестине было уже не таким прочным. Собственно, земля шаталась под ногами не только у госпитальеров, но и у всех участников крестовых войн на Востоке. К власти в Египте, объявив себя султаном, пришел мамелюк Салах ад-Дин (европейский вариант имени – Саладдин). Он провозгласил против крестоносцев повсеместный джихад – священную войну.

Это действительно было непримиримое противостояние, в котором представители Европы потерпели полное фиаско. Рыцари никогда еще не знавали столь искусного и могучего противника. Поражения, что им наносили одно за другим, были такими сокрушительными, что даже одно имя яростного мамелюка вызывало у крестоносцев страх и уныние. Опасность потерять все стала такой реальной, что оба Великих магистра – госпитальеров и тамплиеров, а также патриарх Иерусалима лично отплыли в Европу просить помощи у монархов. Но общие интересы государств, которые представляло крестовое воинство на Востоке, оказались забыты. Раскошелился на крупную сумму один лишь король Англии Генрих II.

Однако денег, видимо, оказалось недостаточно. И вместо того, чтобы сплотиться перед лицом надвигающейся катастрофы, магистры, патриарх, высокопоставленные священнослужители и рыцари начали в своем стане междоусобицу. Каждый стремился наложить руки на королевские средства.

А Саладдин, тем временем, спешил к Святому городу. 1 мая 1187 года рыцари попытались остановить мамелюков под Назаретом. В этом сражении иоанниты лишились своего Великого магистра де Мулена, но прервать наступление врага так и не смогли. А через два месяца под деревней Хаттин крестоносцев постиг столь ужасающий разгром, что оправиться после него они уже не сумели… Казалось, это поражение инициировало цепную реакцию. Как заколдованные, один за другим открывали ворота перед неприятелем Бейрут, Назарет, Яффа… Не устояли Акра, Сидон, Торон, Аскалон. Второго октября 1187 года на милость победителю сдался Иерусалим. Та к прискорбно завершался для Ордена Святого Иоанна XII век. Франки стремительно теряли свое влияние. Не помогло даже создание в 1204 году Латинской империи – после того, как крестоносцам удалось с боем взять Константинополь… Города еще не раз переходили из рук в руки. Наработанное десятилетиями воинское искусство помогало госпитальерам сопротивляться, но бесславного конца было не предотвратить…

В 1244 году под натиском арабов вновь пал Иерусалим, затем последовало позорное поражение в Газе. В числе плененных рыцарей, которых гнали в Египет, шли и Великие магистры орденов госпитальеров и тамплиеров. Предпринятый пять лет спустя очередной Крестовый поход к подножию пирамид вновь обернулся крупной победой мусульман в битве при Мансуре. Теперь позор и унижение плена испытали не только аристократы-рыцари, их Великий магистр, но и сам король Франции Людовик Святой, возглавлявший войска крестоносцев.

В 1285 году мертвая петля затянулась вокруг крепости Маргат. Еще раньше госпитальеры вынуждены были оставить замки Бет Джибелин и Бельвер. Даже их гордость, цитадель Крак де Шевалье, которая выдержала двенадцать сарацинских осад, в 1271 году была все же захвачена войсками египетского султана Бейбарса. К чести рыцарей белого креста – ни одна из крепостей не была ими сдана без упорного сопротивления. Тем не менее, ровно через два десятилетия их присутствию на Востоке был положен конец. Огромная турецкая армия, в которую входили 160 тысяч пехотинцев и 60-тысячная конница, обложила крепость Акру. Этой несметной силе противостояли только 12 тысяч рыцарей – госпитальеров, тевтонов и тамплиеров. Проявленные ими чудеса мужества не помогли удержать город… Жители Акры сумели спастись на кораблях. Остатки рыцарей сначала прикрывали их отход и лишь затем, прорубив себе среди врагов дорогу на галеру, последними навсегда покинули Малую Азию…

Нам с вами еще предстоит сюда вернуться. Ну а в жизни могущественного Ордена иоаннитов начинается совсем новый период.

Львы Родоса

Израненные, но не сломленные рыцари прибыли на Кипр. Здесь им принадлежали крупные земельные владения, а также замки в Никосии и Колосси. Поэтому они оказались в значительно более выгодном положении по сравнению с другими ретировавшимися вместе с ними крестоносцами. К тому же Кипром правил выходец из династии иерусалимских королей Генрих Лузиньян, а благие деяния иоаннитов в Иерусалиме были широко известны. И на острове они получили свое продолжение. Едва позаботившись о безопасности, укрепив новую штаб-квартиру – порт Лимассол на южном побережье, рыцари сразу же приступили к строительству госпиталя. Умения ухаживать за больными было не занимать – на то они и звались госпитальерами. Вполне закономерно, что больница вскоре приобрела репутацию лучшей на Кипре. Сразу пришло и расположение местных жителей, что, конечно, облегчало непростую жизнь в изгнании и помогало Ордену Святого Иоанна вновь набрать силы.

Особенно тяжко гордые рыцари переживали потерю независимости. Орден фактически стал вассалом кипрского короля. Полученный от него в феодальное владение город Лимассол, или, как его тогда называли, Лимиссо, был передан в качестве лена. Поэтому, подчиняясь средневековому ленному праву, рыцари, хотя и могли вести собственные дела, но вынуждены были уплачивать дань и нести воинскую повинность. Сложившаяся ситуация достаточно емко описана в документе, приведенном российскими исследователями Андреевым, Захаровым и Настенко в их «Истории Мальтийского Ордена»:

«В Лимиссе был держан Генеральный Капитул, так что со времени основания Ордена не было такого многолюдного собрания. Некоторые из кавалеров советовали Великому магистру переселиться в Италию, но он и прочие старшие кавалеры, имея в предмете возвратить когда-либо Обетованную Землю, отвергнули предложение первых, а решились на время остаться в Лимиссе. Здесь Великий магистр для бедных и страннопришельцев основал гостиницу, повелел кавалерам вооружить суда, на которых прибыли они в Кипр, и употреблять их на защищение поклонников, кои и по потерянии христианами Иерусалима не преставали посещать Святые Места. Вскоре после сего кавалеры отправились в море, где, собирая страннопришельцев, провожали их в свое отечество и, сражаясь за оных с корсарами, получали великие добычи, чем увеличили вооружения Ордена так, что в короткое время вышло из гавани множество судов, и флаг Ордена святого Иоанна на всех морях был наконец в великом уважении. По причине непостоянства короля кипрского продолжались беспрестанные у него с кавалерами несогласия, почему Великий магистр решился переменить сие место. Он обратил взор свой на остров, которым владел тогда Леон Галл, отпадший от греческого императора. Галл, собрав турок и сарацин, вооружился и кавалерам в совершенном покорении острова сопротивлялся более двух лет. Острова Ниссаро, Епископия, Колхис, Симия, Тило, Лерос, Калалю и Кос дали также в верности присягу Великому магистру».

Почти за двадцать лет, проведенных на Кипре, госпитальеры сумели восстановить былое могущество. С ними объединился также изгнанный из Иерусалима Орден Святого Самсона. Вновь увеличился приток рыцарей из европейских стран, а с ними и финансовые поступления. Начали приносить немалую добычу морские победы над турками и пиратами. Избранный в 1296 году новый Великий магистр Гийом де Вилларэ был отличным стратегом. И он прекрасно осознавал, что авторитет и почет организации, а стало быть, и безбедное существование могут принести только защита христиан и борьба с врагами веры.

На острове развернулось крупное строительство военного флота. Рыцарские корабли стали совершать регулярные рейды к берегам Сирии и Египта. Перед флотом была поставлена первостепенная боевая задача – охранять на средиземноморских морских путях христианские суда от нападений пиратов и мусульманских военных кораблей. Успехи иоаннитов на этом поприще не только снискали им благодарность и уважение киприотов, но и усилили поддержку и покровительство Святого престола.

Впрочем, кипрский период деятельности Ордена все же не был особенно ярким. Отношения Великого магистра с кипрским королем не устраивали гордого рыцарского главу, и он все чаще задумывался над поиском нового места для себя и своих подопечных. В 1305 году на смену Гийому де Вилларэ пришел его племянник Фульк де Вилларэ. Он еще настойчивее стал искать варианты более достойного и удобного базирования Ордена. И вскоре после избрания не побрезговал вступить в тайный сговор с генуэзским пиратом Виньоло Виньоли. Целью этого сомнительного союза был захват Родоса – довольно крупного острова, площадью 540 квадратных миль, который манил своей близостью к юго-западным турецким берегам в теплом Эгейском море. То обстоятельство, что он принадлежал христианской Византии, не смутило новоиспеченного главу госпитальеров. Вполне оправдательным он считал тот факт, что вера у греков не католическая, а православная, а сами они схизматики, значит, Риму – враги.

Летом 1308 года, после затяжной осады, иоанниты захватили остров, и Фульк де Вилларэ объявил Родос владением Ордена. Туда передислоцировались не только монастырь и госпиталь. Остров стал настоящей военно-морской базой госпитальеров, откуда они совершали набеги на турецкие города и селения. Турки-османы, что обосновались в Малой Азии, со своей стороны тоже ускоренно развернули свои военные эскадры и стали угрожать с моря европейским государствам. И тот факт, что на пути агрессоров часто вставала морская армада госпитальеров, придавало Ордену вес в глазах европейцев. Кстати, это же во многом помогло иоаннитам избежать печальной и страшной участи тамплиеров, но не спасло от отставки самого Великого магистра, погрязшего в материальных затруднениях.

Создание флота, двухлетняя осада Родоса и проснувшаяся у Фулька де Вилларэ неуемная страсть к личной роскоши изрядно опустошили орденский кошелек. Недовольные рыцари сместили магистра, но сводить концы с концами им было все трудней. И уже не впервые неожиданная поддержка пришла от Святого престола. Как и его предшественники, папа Климент V питал слабость к воинственному ордену. В 1312 году он объявил госпитальеров наследниками имущества прекратившего существование Ордена тамплиеров. От жирного пирога, правда, успели откусить изрядные куски европейские государи, уже заполучив немалую часть тамплиерского добра. Но и госпитальерам не только удалось избежать неминуемого финансового краха, но и вернуться к обеспеченной, сытой жизни. С их материальным благополучием в первой половине XIV века не могла сравниться даже казна французского короля. Арагонская же ветвь Ордена, благодаря папскому дару, заметно пополнила ряды местных крупнейших землевладельцев.

Если Иерусалим был материнской колыбелью, то Родос более чем на два века (с 1309 по 1522 год) стал второй родиной госпитальеров. Здесь впервые иоанниты заложили абсолютно независимое и самостоятельное орденское государство, к которому стал применяться такой термин международного права, как суверенитет. И все эти два с лишним столетия они не прекращали тяжелую борьбу с турками. Орден, который ранее располагал, в основном, сухопутным войском, превратился в одну из самых мощных морских держав. Бесчинствующим в Средиземноморье пиратам-берберийцам пришлось на себе испытать, что он столь же грозен на море, как и на суше. В тот период, практически, все морские сражения христианских государств с турками не обходились без участия орденских кораблей.

Даже в обыденной, повседневной жизни Родосских рыцарей действовали принципы железной дисциплины и безоговорочного послушания. До сих пор бытует легенда о рыцаре Теодоре, который в жестоком бою победил дракона, разорявшего села местных жителей. Но «в награду» великий магистр постановил изгнать воина с острова. Провинность состояла в том, что рыцарь не попросил у него разрешения вступить в схватку с чудовищем. Только челобитные благодарных островитян заставили главу Ордена сменить гнев на милость и оставить Теодора в товариществе. Вообще во всем незамысловатом организационном устройстве Ордена госпитальеров фигура Великого магистра являлась самой могущественной и непререкаемо авторитетной. Следует, правда, признать, что именно его умение быстро принимать правильные решения, как простые бытовые, так и тактические военные или стратегические политические, напрямую было связано с материальным благополучием Ордена и прочностью его позиций в мире.

Этот авторитет не только базировался на уставных положениях, но и всячески подчеркивался во внешних проявлениях. На Родосе сложился такой ритуал. Перед Великим магистром во время торжественных церемоний проносили штандарт, а каждый, кто хотел лично обратиться к главе Ордена, должен был, встав на одно колено, коснуться губами его руки. Именно на Родосе родилась и своя судебная система госпитальеров. Ее низшей инстанцией служил суд рыцарей, так называемый «эгар», в состав которого входили семь-восемь представителей. Председателя назначал сам Великий магистр. Следующей, более высокой судебной инстанцией был «усиленный эгар», а роль верховного суда выполнял «эгар бальи». Вердикты самого Великого магистра, очевидно, можно приравнять к решениям суда конституционного. Чтобы завершить рассказ о сложившихся ритуалах и геральдике госпитальеров, нельзя не упомянуть и о гербе Ордена. Он являл собой алый треугольный щит, в центре которого находился уже известный вам серебристый восьмиконечный крест. В XVI веке над щитом была размещена императорская корона, а внизу начертан всеобъемлющий девиз: «Pro fide!» – «За веру!»

Рыцарский Родос в Средиземном море стал для турок бельмом в глазу, от которого те хотели непременно избавиться. Поэтому госпитальеры заложили на этом и всех прилегающих островах многочисленные крепости. Они служили не только защитными сооружениями, оттуда же совершались и частые военные вылазки к вражеским берегам. Столицу Родоса, носившую одноименное название, условно разделили на две части. Одну из них называли «коллахиум», она служила местом обитания рыцарей. Здесь находились их жилища, а также резиденция самого Великого магистра. Вторая, большая часть, именовавшаяся «борго», отводилась для всех остальных островитян. По традиции развернулось и строительство госпиталей. Они были организованы во всех приорствах.

А вот тут начинается самое примечательное. Теперь мы можем предположить, откуда «есть пошла» великая армия чиновников, которые, как под благодатным дождем, тысячами расплодились во всем мире. Еще в середине XIV века в Париже открылась специальная юридическая школа – «студиум». Для чего бы вы думали? Для профессиональной подготовки орденских чиновничьих кадров. Нужно признаться, что к тому времени Орден Святого Иоанна вновь сильно укрепил свое влияние в мире. Чего стоит только один факт, что правящая верхушка папской курии в своем большинстве вышла из госпитальеров.

Некоторые из европейских стран, участвовавших в Крестовых походах, однако, шли, как говорится, своим путем. Скажем, госпитальеры Португалии прервали отношения с Родосом примерно во второй половине XIV века и действовали как самостоятельная организация. Даже своими главными врагами они признавали не турок-османов, а североафриканских мавров. Поэтому, например, в 1415 году португальские иоанниты примкнули к Ордену Христа для захвата города Сеуты в Марокко.

Однако и сама двухвековая родосская эпопея госпитальеров просто изобиловала военными сводками. Та к как активную борьбу с ненавистным Орденом вели не только турки-османы, но и египетские мамелюки, рыцарям приходилось сражаться, и часто одновременно на двух фронтах.

…В один из дней 1319 года от берегов Родоса отчалил шестипалубный броненосец. За ним двинулась эскадра галер-дромонов, которые составляли главную силу военно-морского флота госпитальеров. Красавец-броненосец «Святая Анна» был его гордостью и флагманом. Флотилия взяла курс к острову Хиос. Великий магистр Элио де Вилларэ рассчитывал разгромить базирующуюся у его берегов крупную эскадру турецких кораблей. Та к и произошло. В развернувшемся морском сражении у турок не оказалось никаких шансов. В следующем году, наоборот, османы, собрав новые силы, на восьмидесяти боевых кораблях подошли к Родосу. Замысел был не только уничтожить флот госпитальеров, но и, высадив десант на остров, одним ударом покончить с ненавистным Орденом. Но удача и на этот раз сопутствовала христианам. На дно легли десятки турецких галер. Те же, что не были потоплены, в спешном порядке убрались восвояси.

Поражение стало столь сокрушительным, что свыше ста лет на штурм острова более не решались ни турки, ни египтяне. Госпитальеры же, напротив, воодушевленные крупными победами, повели повсеместное наступление на своих врагов. В первую очередь, они организовали настоящую травлю морских пиратов. Среди тех, к слову сказать, как раз преобладали турки. Патрулировавшие в нейтральных водах корабли орденского флота охотились на пиратов, как на акул, лишая их малейшей возможности грабить мореходов.

В 1332 году под началом Рима начала действовать антитурецкая коалиция, в которой госпитальеры играли роль главной силы. Вскоре они нанесли туркам особенно чувствительный удар, оккупировав город Смирну (ныне Измир). Этот, как пишет библейская энциклопедия архимандрита Никифора, «знаменитый Ионийский город и один из прекраснейших в Леванте расположен в расстоянии трехсот двадцати стадий от Ефеса и в том же самом расстоянии от морского берега, при устье реки Мелес на западном берегу Малой Азии. Древние считали его венцом Ионии, драгоценным камнем Азии, преизобильным по своему богатству и выдающимся по изящным искусствам… Гавань Смирны очень поместительна и представляет отличное место для стоянки кораблей…» Госпитальеры же разместили в городе свой гарнизон под командованием приора Ломбардии Жана де Бьянара. Отчаянная попытка османского военачальника Умур-паши отбить Смирну, как и многие другие, оказалась неудачной…

Когда читаешь сохранившиеся документы и предания тех легендарных времен, как-то невольно перестаешь понимать, кому изначально принадлежали эти благодатные земли, кто прав, кто виноват, чью сторону принять? Нынешние межэтнические и межнациональные конфликты кажутся детскими играми по сравнению с вулканами бушующих средневековых страстей. В 1365 году время попасть в переделку наступило для знаменитой Александрии. Четвертого октября у ее стен развернулся во всю мощь очередной родосский десант. Как всегда, осада, тяжелые бои – и город переходит в руки католиков. И опять временное затишье, так как на дальнейшее наступление нет ни средств, ни сил. Сказывалась авантюристическая привычка воевать на нескольких фронтах. Как раз в тот год монахи-рыцари пытались, впрочем, весьма безуспешно, удержаться на Балканах и Пелопоннесе.

Турки же, напротив, победоносно наступали в Европе. В 1389 году в жестоком сражении на Косовом поле они наголову разбили храбрых, но неумело воюющих сербов и боснийцев. Сербия тогда потеряла независимость, до сих пор эту позорную битву в стране воспринимают как национальную трагедию. За ней последовали еще несколько блистательных османских побед. В течение семи лет под османов легла Болгария, сокрушительное поражение понесли объединенные в одну армию венгры и валахи…

Похоже, что чаша весов «госпожи удачи» начала сильно склоняться в сторону заклятых противников госпитальеров. Турецкий султан Баязид I приказал блокировать любую торговлю с Родосом. Война, конечно, войной, но куда девать сахар, который иоанниты научились весьма выгодно продавать? А хитроумный Баязид согласился снять ограничения, но при условии, что на самом Родосе будет узаконена работорговля. Таким образом лукавый мусульманин рассчитывал дискредитировать Орден в глазах старушки-Европы. Но даже угроза денежного краха не позволила гордым рыцарям изменить своим идеалам защитников попавших в беду, и они ответили решительным отказом.

Реванш они снова решили взять на привычном для себя поле брани. В 1396 году 70-тысячное войско крестоносцев, в составе которого, конечно же, были госпитальеры, участвовало в известной битве при Никополе. Но отмщения не произошло. Наоборот, их поражение было ошеломляющим. На земле остались лежать десятки тысяч христианских воинов. Не счесть было и попавших к османам в плен. Тогда благодаря беспримерной храбрости и самоотверженности госпитальеров остался в живых венгерский король Сигизмунд. А участнику сражения Филиберу де Найяку (Великий магистр Ордена госпитальеров в 1396–1421 годах) пришлось вести нелегкие переговоры о выкупе пленных. К чести Ордена, чтобы спасти своих братьев, он не поскупился на фантастическую по тем временам сумму – 30 тысяч дукатов.

Увы, это была далеко не последняя потеря иоаннитов. В самом начале XIV века орды Тимура до основания разрушили крепость Смирну и многие другие города на Ближнем Востоке. Как смерч проносились они по странам, напрочь уничтожая мощнейшие укрепления не только крестоносцев, но и их соседей. Страх перед завоевателем был столь велик, что даже враждующие государства пытались объединить силы для сопротивления. Та к стали временными союзниками Византия, Генуя, Венеция и даже Турция. Но как только войска Тимура передислоцировались в Китай, развалилось и нелогичное содружество. Правда, нет худа без добра. Во время этих трагичных для госпитальеров событий им удалось заключить компромиссный договор с Египтом, в результате чего был возрожден патронат, Ордена над святыми местами в Палестине. Более того, стороны пришли к соглашению, что, задумав нападение, они обязаны известить друг друга не менее чем за три месяца.

Мог ли такой договор действительно соблюдаться, сказать трудно. Во всяком случае, когда египетский султан Барсбей в 1426 году захватил Кипр, то владения госпитальеров были так же безжалостно разорены, как и весь остров. Поэтому они не питали иллюзий и по поводу судьбы Родоса в случае нашествия египтян. Наоборот, возвели дополнительную сеть оборонительных сооружений и готовы были предоставить свои гавани даже пиратам, если предметом их охоты становились египетские или турецкие корабли.

И «судный день» для главного форпоста Ордена Святого Иоанна настал.

В 1440 году египтяне сделали первую, но безуспешную попытку высадить свой десант на остров. Ретировавшись и подновив флот, они заключили Родос в сорокадневную осаду. Рыцари, ведомые великим магистром Жаном де Ласти, снова отбили яростные атаки неприятеля. Но все же главным врагом для госпитальеров оставалась Османская империя. Чтобы сосредоточить силы на этом направлении, Великий магистр даже согласился уступить египтянам остров Кастеллориццо, чтобы вновь подписать с ними мирное соглашение. Турки же, потеряв в 1453 году Константинополь, чуть ли не единственным и уж точно основным своим врагом в восточной части Средиземноморья считали орденское государство.

Османские вылазки к берегам Родоса методично нагнетались, как футбольные атаки умелой, высококлассной команды, и численность участвовавших в них воинов все возрастала. В 1480 году на штурм острова двинулась 70-тысячная армия. Храбрость и умелые действия защитников, своевременно возведенные дополнительные укрепления не дали врагу перейти к разрушительным действиям на суше. В следующий раз остров окружили уже 700 кораблей турецкого флота с 200-тысячным войском. Амбициозный султан Сулейман Великолепный был уверен, что такую силу малочисленным госпитальерам не остановить. Прекрасно осознавал это и Великий магистр Филипп Вилье де Лиль Адам. На карту было поставлено само существование Ордена. Допустить его полное уничтожение магистр не мог и вступил с грозным противником в переговоры.

Сулейман оказался не только Великолепным, но и весьма великодушным. Он согласился на достаточно почетные для обреченных иоаннитов условия, дав им возможность беспрепятственно покинуть остров. В первый день наступившего 1523 года 50 кораблей с остатками орденского воинства, без надежд и каких-либо внятных планов на будущее оставили Родос. Неопределенность и скитания продолжались более семи лет. И только в марте 1530 года Орден принял от короля Карла V, сделавшего широкий жест, особый дар, получив в вечное пользование завоеванные испанцами острова Мальту, Комино и Гозо, а также североафриканский город Триполи. С этого дня начала писаться новая долгая страница истории знаменитого Ордена, получившего в названии дополнение – Мальтийский. Но «вечность» в Триполи для иоаннитов продолжалась лишь два десятилетия, зато мальтийские скалы стали родными более чем на два с половиной века.

«Нет, нам просто не повезло»

Когда гуляешь по узким улочкам каменной Валетты, кажется, что машина времени забросила тебя из двадцать первого века в шестнадцатый. Перефразируя поэта, здесь каждый камень рыцарей помнит. О них здесь поведают в любом музее. В строгом кафедральном соборе даже покажут – вот там они, захоронены под полом…

От испанского короля Мальта досталась Ордену убогой и нищей. Конечно, было там немало архитектурных памятников, созданных в разное время – начиная еще с 1500 года до нашей эры. Многие из них можно увидеть и сегодня. Однако рыцари привили на острове самобытную высокоразвитую культуру, какой не возникало ни при каких других завоевателях. И госпитальеры не были бы госпитальерами, если бы с их появлением не начало улучшаться положение обездоленных. Жизнь действительно закипела. Умудренные опытом, иоанниты сразу же взялись за возведение оборонительных укреплений и, конечно же, за строительство госпиталей.

Были активно задействованы мальтийцы. А получив работу, люди получили и хлеб. Возобновилась бойкая торговля, пожертвования вновь потекли к госпитальерам из разных концов Европы. Опять стали рыцари пошаливать, нападая на суда богатых купцов-мусульман. Жизнь вошла в привычную колею, в меру сытую, в меру беспокойную.

Через пять лет хорошенько освоившимся на острове и вновь набравшим силенок рыцарям захотелось уже серьезно поиграть мускулами. Вместе с испанцами они направили объединенный флот на турецкую крепость Гулетту. Османов не спасла и помощь крутого алжирского пирата Хайруддина Барбароссы. В результате успешной операции из янычарской неволи освободили около десяти тысяч христианских пленников. Неплохо пополнили рыцари и свой боевой арсенал, захватив около девяти сотен галер и трехсот пушек. Находясь в кураже, крестоносцы мгновенным штурмом взяли и разграбили город Тунис – настолько капитально, что даже не захотели в нем оставаться. Через несколько лет повторный рейд в составе армии Карла V на Тунис, ставший разбойничьей базой североафриканских пиратов, оказался не столь удачен. На подходе к Алжиру испанская флотилия попала в жестокий шторм. На дно ушло около сотни кораблей. Четыре уцелевшие большие галеры иоаннитов и остатки испанских судов флота вынуждены были повернуть восвояси.

Острые десанты госпитальеров чередовались с ответным выпадами янычар. В 1551 году, совершив предварительную разведку, турецкие полки одновременно напали на районы Мальты и Гозо, которые оказались недостаточно укреплены. Свыше шести тысяч островитян были угнаны в рабство. Получившие горький урок иоанниты построили на побережье островов несколько фортов, защищавших подходы к гаваням. И когда вскоре туда снова подошли более сотни турецких галер, многотысячное войско во главе с Синам-пашой было отброшено от мальтийского берега. Тогда турки повернули к Северной Африке и осадили Триполи. Небольшой рыцарский гарнизон во главе с комендантом – маршалом Ордена госпитальеров Гаспаром де Валлье, сопротивлялся отчаянно, но не смог удержать город. Попытка иоаннитов вернуть себе дар испанского короля успехом не увенчалась…

Именно в те годы рыцари вынуждены были находиться на постоянном боевом дежурстве, ибо угроза турецкого нападения просто витала в воздухе, не давая расслабиться ни на минуту. После очередного нападения на Грецию заклятый враг госпитальеров султан Сулейман Великолепный, который изгнал их с Родоса, разработал план захвата Мальты. Даже до Европы уже доходили сведения, что Стамбул готовит большое наступление. В начале 1565 года остров посетил вице-король Сицилии дон Гарсиа де Толедо. Он увидел, что гарнизон нуждается в срочном подкреплении. Островные форты Сент-Эльмо и Сент-Анжело, города Биргу и Сенглеа хоть и были хорошо укреплены, но живая сила иоаннитов составляла, по разным источникам, всего от 400 до 700 рыцарей и около семи тысяч солдат и ополченцев. На них же 18 мая двинулась стотысячная турецкая армия под командованием Пиали Капитан-Паши и начала высадку почти с двух сотен десантных кораблей…

За три дня до нападения ожидавший его Великий магистр Жан Паризо де Ла Валетт обратился к своим воинам: «…Это будет великая битва Креста и Корана. Бесчисленная армия неверных надвигается на наш остров. Мы избранные солдаты Креста, и если святые небеса потребуют пожертвовать собой, то нет лучшего случая, чем этот. Поспешим же тогда, братья мои, на этот священный алтарь. Вспомним наши клятвы, выкажем презрение к смерти ради нашей веры, и это сделает нас непобедимыми».

Годы правления на Мальте Жана Паризо де Ла Валетта (1557–1568), а точнее – легендарная фигура самого великого магистра, заслуживают отдельного рассказа. При нем слава Ордена достигла своей высшей точки, а его имя благодарные жители увековечили в названии мальтийской столицы. Великий магистр был действительно великим и остался в памяти потомков как один из самых выдающихся руководителей Ордена Святого Иоанна.

Родился Жан в 1494 году в небогатой, но аристократической семье, в знаменитой французской провинции Гаскони, где появились затем на свет как реальный, так и литературный д’ Артаньяны. Конечно, это не имеет прямого отношения к делу, но, как женщина, не могу не упомянуть о том, что Ла Валетта рисуют настоящим красавцем – высоким, голубоглазым, с вьющимися каштановыми волосами. Редкая дама могла перед таким устоять, хотя этим божьим даром рыцарь, практически, не пользовался. Как и подобает госпитальеру, он проводил свои дни в милосердных трудах в госпитале. И отдавался, кроме этого, только наукам и воинскому искусству. Он неплохо разбирался в медицине, знал фармакологию и санитарию. Однако при этом отнюдь не стал «ботаником», а прекрасно овладел шпагой, сделался великолепным моряком. Начинал матросом на галере, а в 23 года получил офицерское звание. Но в истории не скрывается, что романтическую и трагичную любовь этот достойный рыцарь все же пережил.

По легенде, турецкий военачальник Мустафа-Паша, о котором вы еще прочитаете, влюбился в родосскую красавицу. Та же, как раз, была из тех, кого наповал сразило обаяние Ла Валетта. Молодой рыцарь со всей страстью ответил ей взаимностью. Он хоть и вынужден был, согласно уставу, блюсти обет безбрачия, но к сохранности целомудрия, как и многие другие молодые рыцари, относился все-таки не так строго. Но случилось, что возлюбленная Ла Валетта попала в плен во время одного из набегов янычар и ее отдали Мустафе-Паше. В отчаянии юноша бросился на галере в погоню за турецким кораблем, но безуспешно. Отомстить обидчику ему удастся лишь много позже и совсем по другому поводу. Но, кто знает, может, и для устранения этой сердечной травмы молодости тоже берег его Господь и не брали рыцаря в многочисленных боях ни пуля, ни стальной клинок…

Свою деятельность на Мальте уже умудренный жизненным опытом и титулованный Ла Валетт начал с приглашения на остров знаменитого в Европе военного инженера Бартоломео Ганга. И хотя тот умер прежде, чем началось основное строительство фортификационных сооружений, именно с благословения Ла Валетта оно приобрело широкий размах и сделало остров труднодоступным для врагов. Крупный историк Ордена госпитальеров аббат де Брантон писал о магистре: «Француз и гасконец до кончиков ногтей, он обладал привлекательной внешностью и свободно говорил на нескольких языках, включая итальянский, испанский, греческий, арабский и турецкий».

Даже при жизни о нем складывали легенды, дифирамбы ему пели барды и менестрели, а верующие молились о нем в церквях. Еще один интересный факт – когда Ла Валетт участвовал в защите Родоса, ему не было и тридцати, Великим же магистром его избрали в 63 года. Та к вот, есть предание, что турецкий султан Сулейман Великолепный, позволивший госпитальерам покинуть остров, через много лет горько пожалел о своем великодушии, когда узнал, что среди уплывших тогда воинов находился и Ла Валетт. Этот человек всю жизнь был фанатично предан Ордену и занимался его проблемами столь тщательно и скрупулезно, что за все годы ни разу не нашел времени посетить свое родовое поместье в Тулузе.

Еще до избрания Великим магистром Ла Валетт дослужился до звания адмирала орденского флота. Для него, француза, было сделано исключение, так как традиционно на эту должность назначали только итальянцев. В одном из морских сражений экипаж его корабля оказался в плену, и Ла Валетт целый год был рабом на турецкой галере. Сохранилась легенда, что однажды судно оказалось в море рядом с испанской галерой, на которой среди закованных в цепи гребцов пленный адмирал увидел неустрашимого корсара – грозу Средиземноморья, а затем – крупного военачальника Драгута.

То т был в какой-то мере «зеркальным отражением» Ла Валетта, только с турецкой стороны. Его жизненный путь типичен для мамелюка. Родился он в бедной крестьянской семье. На выделяющегося среди сверстников ребенка обратил внимание проезжавший через деревушку турецкий бей и прихватил его с собой в Египет. Та м мальчишка попал на службу к одному из правителей и досконально изучил артиллерийское дело. Оказавшись на военном судне, проявил себя отличным бомбардиром и дослужился до капитана. Накопив денег, стал владельцем собственного небольшого галеота. С того времени его слава, как неустрашимого моряка-корсара, гремела по всему Средиземноморью.

Но сходство Драгута с Ла Валеттом было не только в великолепном знании судовождения и умении вести морские сражения. Искреннее уважение последнего он завоевал своим редким великодушием, щедростью, человеческим обращением с пленниками. Когда турки отбили у госпитальеров Триполи, губернатором города назначили именно Драгута. Правителем он слыл мудрым, справедливым и гуманным. Но так случилось, что непобедимый корсар все же попал в плен к испанцам.

– Такова военная профессия, – философски прокричал прикованный к турецкому борту адмирал Ла Валлетт своему давнему противнику, когда галеры оказались рядом.

– Нет, нам просто не повезло, – ответил привыкший к риску, отчаянный пират.

Ни тому, ни другому отваги и храбрости было не занимать. Судьба распорядилась так, что они еще раз столкнулись в самой решительной и важной в их жизни схватке, ставшей для одного из них последней.

…История Большой или Великой осады так часто и в разных местах передавалась из уст в уста, переписывалась и пересказывалась, обрастала все новыми подробностями, правдивыми и вымышленными, что даже исследовательские труды ученых непохожи и противоречивы в деталях. Сам старик Вольтер со свойственной ему иронией высказался, что ничто на свете не известно так хорошо, как осада Мальты. Мы, разумеется, тоже не беремся судить, где правда, а где вымысел, и уж никак не претендуем на истину в последней инстанции. Расскажем только о признаваемых всеми фактах.

Во время Великой осады Жану Паризо де Ла Валетту было уже за семьдесят. Но и тогда для всего гарнизона служил он примером своей отвагой, мужеством и неведомо откуда берущейся энергией. Находившиеся под началом магистра мальтийские форты Сент-Эльмо и Сент-Анжело замерли в тревожном ожидании. Рано утром 18 мая 1565 года дежурившие на стенах рыцари увидели далеко в море приближающиеся точки. Они вырастали настойчиво и уверенно, так что глаз уже не мог охватить огромную вражескую армаду. Можно себе представить ощущения горстки жителей, когда на них надвигались двести неприятельских кораблей. Вспомним, что Мальту защищали всего около шестисот, пусть и доблестных рыцарей с семью тысячами солдат вспомогательного отряда. Самая громкая и славная страница истории Ордена под названием Великая осада началась.

Не будет преувеличением сказать, что туманная картина будущего рисовалась в те дни не только островитянам. За начавшейся осадой Мальты с волнением наблюдала вся Европа. Каждое утро в христианских церквях начиналось с молитвы за победу иоаннитов. Королева Англии Елизавета озвучила общую тревогу: «Если турки овладеют Мальтой, трудно предвидеть, какие опасности могут последовать для остальных христианских государств».