Половинки нас

Глава 16

Перед обедом последний клиент задержался слишком долго, потому что для него требовалось составить целый паспорт на профпригодность. Грех не помочь инвалиду с трудоустройством. А парень был умничка и симпатяга: нисколько не закомплексовал от хромоты, даже иронизировал по этому поводу, ценности высокие, принципы серьёзные и характер с интеллектом – мечта благородной девицы, просто не повезло в армии.

Естественно, я не успевала пообедать, а на общую планёрку с замом главврача опаздывать не полагалось. Да и как тут опоздаешь, если Галина Сергеевна Иванец – наша старшая медсестра, выслуживаясь перед высоким начальством, носясь по коридору и громко выкрикивая фамилии персонала, сгоняла всех на собрание. Хорошо, что в понедельник на это время никогда не записывали пациентов, поэтому коридоры клиники были пусты.

Весь старший и средний персонал выстраивался в два круга в большой ординаторской. У окна по центру, подперев бедром высокий подоконник, всегда стояла Елена Борисовна Гонорова (ЕБ, как называли её между собой) – тот самый зам, без кнута которой наша клиника точно загнулась бы (так считала она и главврач).

Несколько минут мы терпеливо слушали хвалу лучшим «продавцам» своих услуг, а потом Гонорова переключилась на отстающих.

– А теперь о плане продаж,– целенаправленно замедлила речь она, прессуя психологически слабых коллег, и, сдвинув узенькие очочки на острый нос, окинула собравшихся цепким взглядом.

Многие тут же опустили глаза.

– Ох, эта песня хороша, начинай сначала,– прошептала Свиридова на ухо.

И тут же камень полетел в её огород:

– Светлана Ивановна, обратите внимание пациентов на новые косметические препараты, которые мы закупили, и усильте давление!

– Я постараюсь,– улыбнулась Свиридова, чуть ли не скрипя зубами.

– Верова!– раздался второй щелчок хлыста. Я сознательно накинула внимательное выражение лица и неотрывно уставилась на Гонорову.– У вас у одной такая шикарная возможность, растягивать свои услуги до бесконечности. Не заканчивайте болтовню с клиентом за один-два сеанса, назначайте минимум пять, если уж там совсем нечего делать. Направляйте к смежным специалистам. Неужели там патологий нет?! Вон хоть к неврологу… Вам ли не знать, как клиента удержать?

– Я знаю способ попроще: верёвка и кляп,– хохотнул Валерий Иванович.

– Пошутите ещё мне, господин Куль!– недовольно отчеканила она.– Вот у вас, кстати, тоже показатели ниже нормы…

– Да как же, Елена Борисовна, коль у меня весь день расписан?– посетовал тот.

И, слава богу, Гонорова переключилась на беднягу невролога.

– Вот смотрю я на эту ЕБ и думаю: кто ей с утра кол в задницу вставляет? Чего она так всех ненавидит?– продолжила возмущённо шептать Свиридова.– И ведь младше нас на три года!

– А может, оттого что никто и не вставляет?– присоседился к разговору терапевт Богданович – тот ещё бабник.

Мы со Светой лишь синхронно скосили глаза, и, не обращая внимания на пошляка за спиной, я ещё тише продолжила:

– А чего ты хочешь от незамужней женщины без детей и с парой комплексов, которые она прячет под слоем косметики? За счёт чего ей самоутверждаться?

– Прости, но ты тоже не замужем? Но ни разу за свои три года работы в клинике не слышала о тебе дурного слова. Наоборот, все к тебе посылают.

– Дурная слава,– усмехнулась я и добавила:– Тебе-то как раз можно лишние процедурки назначать, а мне воду лить тошно. Кстати, запишешь меня на витаминный коктейль?

– С утра пойдёшь?

– Ну как я с лицом в пупырышек потом буду клиентов принимать?

– Ладно, запишу тебя на вечернее время…

– А десятку до зарплаты займёшь?

– Да я тебе бесплатно сделаю. От клиентки сегодня осталось, в холодильнике ещё день можно подержать. Всё равно же выкидывать.

– Спасибо огромное! Но у Илоны день рождения, и я немного не рассчитала бюджет.

Незачем было кому-то знать, что у меня в кошельке пусто.

– Без проблем. На карту кину.

– Ты моя палочка-выручалочка!– обняла Светлану за бок и прислонилась щекой к плечу.

– Да уж! Как бы теперь в чёрный список к ЕБ не попасть,– вздохнула та.

Я же свой месячный план выполняла. Но Гонорова считала иначе. Раз были на неделе свободные часы, то нужно их заполнить. Может, поэтому у меня и не было больших премий. Я, конечно, могла и развести клиента, только противно. И условная клятва коллеге Гиппократа всё-таки не предполагала торг за психическое здоровье. Да и ладно, собака лает, а караван идёт. Всё равно Астафьев не захочет искать мне замену: имя сделала, клинике приношу стабильный доход, и его несносную дочь регулярно привожу в тонус от бесконечных депрессий. Хотя та откровенная симулянтка. Консультирую раз в неделю – убиваю двух зайцев: забавно тренироваться на ней и выявлять всё новые и новые способы лжи и манипуляций.

Так и зачем лишний раз приглашать клиента, копаться в той же проблеме, если за один-два сеанса бывает всё решается. А психотерапевтические приёмы – это крайне трудоёмкое занятие, когда за один эффективный сеанс могу потерять до трёхсот грамм в весе, а таких в день может случиться два-три. Удивительно, что главврач и ЕБ – тоже медики, кстати, совершенно не понимают сути психотерапевтических процедур. Всем кажется, что это сплошное бла-бла-бла. А ты тут присоединись, сосредоточься на деталях и эмоциях, отсоединись, вовремя убери все зависимости и проекции и с новым воодушевлением к новому клиенту через пятнадцать минут… Где же тут сил набраться на всех?

Планёрка закончилась ровно в 14:00. Все высыпали из ординаторской, а в холле уже начали собираться пациенты.

– Верова, зайдите ко мне,– неожиданно окликнула Гонорова.

– У меня клиент через восемь минут,– взглянула на часы.– А я ещё не обедала…

– Я займу три,– недовольно прищурилась та, отвернулась и властной походкой направилась в конец коридора.

Даже стук её шпилек по плитке вызывал изжогу, не говоря уже о том, что она собиралась мне сказать.

Войдя в свой ледяной кабинет, где кондиционер работал на +17С, и, бросив папку на край стола, Гонорова повернулась и пристально уставилась на меня.

«Присесть не предложила, значит, будет или отчитывать, или ставить перед фактом чего-то новенького…»

– Верова, я ухожу на пару дней в отпуск по личным обстоятельствам,– строго начала она.– Знаю, что вы подменяли предыдущего зама по коммерции, когда работали на полставки. Замените меня на пару дней. Не думаю, что возникнет что-то срочное, в любом случае вам вся кухня известна.

«А вот он и факт: безапелляционно, бесцеремонно и самоуверенно».

– Как скоро?– спросила с внутренним подозрением, потому что в случаях с ней везёт мне как утопленнику.

– Вторник и среда. Проблемы, Анастасия Александровна?– вежливо-деловым тоном спросила Гонорова, если бы я не видела её глаз: ехидный, предупреждающий и не допускающий отказа взгляд прошёлся по мне сверху вниз.

Отказать нельзя, хитрить тоже – не тот случай и риск не оправдан. Чтобы не разочаровываться, я включила счётчик – мой собственный метод психопрогматики, который всегда уравновешивал все за и против и настраивал на продуктивный результат, если нельзя было сделать иной выбор: «Итак, все проценты за платные услуги за эти два дня будут моими. Смогу принять несколько серьёзных клиентов, которые не записываются на официальный приём, чтобы сохранить анонимность. В личное время никого не принимаю – хватит с меня, должна же я когда-то восстанавливаться. А в кабинете Гоноровой на административном этаже с запасным выходом под видом заключения контракта на услуги клиники – почему бы и нет».

– Проблемы – у моих клиентов, у меня лишь график, который придётся раскидать на другие дни,– иронично заметила я.

Как назло, в эту среду – мой выходной по графику – за очень долгое время у меня появились планы: погуляем с Илоной по городу, поваляемся на травке в парке, почитаем смешные статьи и просто поболтаем о жизни. Соскучилась по моему суслику. А с утра – просто отоспаться…

«Как чудненько было бы этот день без всяких встрясок… Выпить кофейка в каком-нибудь красивом месте… Серость надоела…»– смиренно перевела взгляд на серую шёлковую юбку ЕБ.

Гонорова дала ЦУ по важному договору, который вот-вот должен заключиться, попросила зайти после рабочего дня и отпустила. Пообедать мне уже не удалось. Блинчики были съедены ещё во второй перерыв.

И снова на баррикады. Без подкрепления физических и моральных сил. А вечером ещё дела у Гоноровой принимать и за подарком суслику.

* * *

Гонорова выпустила из кабинета только в полвосьмого. Конечно, нет семьи, а чужая личная жизнь – не повод не решать свои проблемы.

Выходя из клиники, в которой уже погасили основной свет, в дверях столкнулась с Верой Павловной – медсестрой процедурного кабинета, милой добродушной женщиной с багажом житейских мудростей.

Она тревожно вскинула на меня глаза и тяжело выдохнула, заметно, что бежала. А женщиной она была тучной.

– Вера Павловна, что такое? Вас что, на работу вызвали?– поддержала её за локоть, чтобы она не споткнулась о порог, поскольку уж очень спешила.

– Да нет, Настюш. Представляешь, только домой доехала и подумала: а ведь забыла шкаф с препаратами запереть. Дождалась автобуса назад и вернулась.

– Так позвонили бы мне, я бы что-нибудь придумала?

– Да что бы ты придумала, детка? Ключи только у меня, да у Аньки Бисеровой. А ей скажи, так она всем разнесёт, что я шкаф не запираю. Это ж сразу увольнение. А Гонорова спит и видит, как бы меня сократить… А я последняя уходила, охрана подтвердит.

– Вера Павловна, не волнуйтесь, давайте я вас провожу. Вместе посмотрим, всё закроем,– сочувственно переводя женщину через порог, предложила я.

Мы вошли в процедурный кабинет. Вера Павловна включила свет и, прихрамывая, бегом пустилась в соседнее помещение, где хранились дорогостоящие препараты. А когда вышла оттуда, с досадой и недоумением осела на кушетку и промокнула пот со лба носовым платочком.

«Воровства точно не случилось, иначе бы её отсюда на носилках выносили… Тогда что?»

Я присела рядом, взяла женщину за запястье, чтобы измерить пульс, второй рукой стала гладить по тыльной стороне ладони.

– Верочка Павловна, ну что такая грустная? Всё ведь в порядке?

– Ой, Настюш, не знаю я уже, что делать со своей головой,– чуть не плача, сокрушалась она.

– А что с вашей головой?

– Вот уже больше года такая история. А последние месяцы прямо совсем худо… Забываю, где лежат мои вещи, выключила ли я утюг, закрыла ли дверь… Вот прихожу домой, вроде закрываю входную, а ночью иду проверить, закрыла ли… Вот не помню! А иной раз лежу-лежу и снова встаю, потому что не помню, проверяла ли…

– У невролога были?– спросила мягко, осторожно.

– Сказал – всё нормально. Говорит, старая я стала, и назначил витамины для мозга. Но что там эти витамины – мёртвому припарка…

«Ох уж этот Куль! Самому за собой пора подметать…»

– Да какая же вы старая?! Вам всего пятьдесят три…

– Ох, и ладно бы только дома забывала. Я вот отсюда ухожу и забываю: а закрыла ли шкаф с препаратами? Возвращаюсь иногда с полпути, дёргаю, а он закрыт!.. Вот ведь как…

– И сейчас закрыт?

– И сейчас,– покачала головой она и помахала на себя платочком.– Но ведь всю дорогу обратно сердце колотилось – неугомонное. Взмокла вся…

Я внимательно слушала Веру Павловну, а сама рассматривала её лицо, руки, щиколотки и стопы в босоножках – всё выглядело отёкшим, кожа сухая. Вес заметно прибавила за последний год. Пульс был неровный. Скорее, что-то с обменом веществ. Невролог не поможет, а эндокринолог даст всего лишь рекомендации по компенсации того или иного гормона. Возможно, препараты снимут некоторые симптомы, но проблемы с памятью, рассеянностью, усиленные тревожностью, вряд ли быстро исчезнут.

Я прищурилась, взяла Веру Павловну под локоть и повела её назад в помещение с препаратами. Подойдя вместе с ней к тому самому шкафу, повернула женщину лицом к дверце и сказала:

– Когда будете уходить домой, закройте шкаф и, скрестив два пальца,– и сама скрестила указательный и средний пальцы,– нарисуйте на дверце букву зэт и спокойно уходите. Договорились?

– И зачем это?– недоумённо повела бровями она.

– Маленький приёмчик, просто поверьте мне,– улыбнулась ей. «Посылать к эндокринологу пока не буду, чтобы не пугать».

Мы ещё немного поговорили о жизни, я напоила Веру Павловну пустырником и проводила из клиники на остановку.

– Не забудьте, скрестить два пальца, и – буква зэт!– на прощание повторила я.

– Да-да, Настюш, сделаю, как говоришь.

Я помахала рукой и направилась в сторону торгового центра уже с готовой идеей подарка дочери, которую подала Вера Павловна.

«Вера… Вера Павловна… Какая добрая душа! Интересно, а почему я назвалась Верой?»