Полустанок

Перрон. Люди теснятся у входа в вагон, проникают внутрь, толкаясь и теплея. Рассаживаются – напротив знакомых, поближе к проходу или к окнам…

Впрочем, особого смысла в том нет, ибо те очень скоро обращаются в зеркала. Оплывшие усталостью лица хорошо видны даже в них.

Вежливый женский голос из динамика оповещает о том, что «электропоезд из пункта А в пункт Б следует со всеми остановками», но хриплый простуженный машиниста выкрикивает поспешно: «Кроме 539 километра!!!» И никому это неинтересно, за исключением меня…

Граждане пассажиры косятся на свои унылые отражения и спешат притвориться спящими. Впрочем, время от времени они приоткрывают глаза, чтобы не пропустить станцию. Некоторые и впрямь засыпают. Чрезмерное усердие в притворстве не всегда уместно… Так некогда казалось странным присутствие в таком же вот вагоне козлёнка. Его купили в соседнем городке и везли в электричке, как обычного пассажира. С собственным билетом. И возможностью сорить на пол. Но не шелухой от семечек, а маленькими, по возрасту, горошинками. Малыш вёл себя прилично, не голосил, только топал своими ладными ножками, когда мы вели его по проходу в тамбур, словно медсестра на каблуках по больничному коридору… Пассажиры удивлённо озирались, а обнаружив источник необычного звука, улыбались этому милому пассажиру с кротким взглядом из-под пушистого чубчика и тянулись прикоснуться к его тёплому пушистому боку…

В ночи за окном промелькнул сгоревший остов Крутовского кордона. Его не видно в темноте – просто я знаю, что он там.

Но даже утром люди не выглядывают в окна, как прежде, чтобы подивиться диким кабанам, разгуливающим бок о бок с домашними свиньями. Или корове, которая отпихивает боком от приглянувшегося куста травы оленя, что выбирает листочки подле.

Как-то всё это… На чём бы записать, чтобы не забыть…