10

Войдя в дом, Анни устремилась в гостиную. Тони и Лучия сидели рядом и что-то нервно обсуждали. Наверняка Тони рассказывает ей о новой выходке братца, подумала Анни и налила себе полстаканчика шерри. Сеньора Донварес спокойно читала журнал, явно игнорируя обоих молодых людей, считая свое вмешательство лишним. Выпив ликер и немного успокоившись, она встала, пожелала всем спокойной ночи и отправилась в свою комнату. Боже Правый, как ей надоели все эти высосанные из пальца страдания Мигеля и чужие проблемы! Ей нет до этого ровно никакого дела. Уже дойдя до своей комнаты, она услышала, как хлопнула входная дверь. Мигель. Она тихо проскользнула в свою комнату, щелкнула ключом и, прислонившись к двери, попыталась успокоить сильный стук сердца. Немного придя в себя, Анни села к зеркалу и стала расчесывать свои прекрасные волосы.

Она настолько овладела собой, что опять запела полюбившуюся ей песенку.

Стук в дверь раздался так неожиданно, что она вздрогнула.

— Анни.

Его голос спокойным назвать было нельзя.

— Уходи, — сказала она тихо.

— Открой мне, я хочу поговорить с тобой. Иначе я выломаю дверь!

Угроза, прозвучавшая в его голосе, мало походила на шутку.

Анни повернула ключ и распахнула дверь.

— Ты хочешь поговорить и больше ничего? Не стесняйся, ведь в этом доме ты хозяин! Ну так что, я слушаю тебя.

— Нет, в действительности я хотел бы лечь с тобой в постель, но ты, вероятно, скажешь «нет».

Она посмотрела на него. Он серьезно? Перед тем как она смогла открыть рот, он покачал головой.

— Испугалась? Не бойся, малышка. Я пришел, чтобы продолжить наш разговор о твоем дружке и моей сестрице. — Анни почувствовала, что от него пахнет спиртным. Выпил для храбрости?

— Честное слово, Мигель, ну сколько можно объяснять одно и то же? Ты измучил всех, и в первую очередь себя, у меня больше нет слов, чтобы доказать тебе, что ты неправ.

— Я все это уже слышал. Но я ничего не могу с собой поделать, я ему не доверяю — и точка! — Он покачнулся.

— Да нет мне дела ни до тебя, ни до твоих придуманных проблем. Свадьба на носу, а ты все равно продолжаешь всех баламутить и сводить с ума. Ну что у тебя за характер, все время ты носишься с какими-то идеями: то с ненавистными англичанами, то с корыстолюбивыми планами Тони. Господи, и как только меня угораздило влюбиться в тебя…

Анни остановилась, ужаснувшись тому, что она сказала. Краска бросилась ей в лицо, ей стало жарко до дурноты. На секунду промелькнула мысль — может быть, он не расслышал последних слов? Господи, ну как только ее язык мог повернуться?

— Ты меня любишь? — В его голосе слышалось такое удивление, что Анни не выдержала.

— Я не хочу больше с вами разговаривать.

Она шагнула назад и захлопнула дверь. Из глаз неудержимо хлынули слезы — ну почему она такая идиотка! Какой дурой он будет теперь считать ее. Наверняка этот зазнайка сейчас умирает от смеха, вспоминая, как добился от нее признания в любви, просто играя с ней. Как она могла довериться ему — ведь даже о том, что его помолвка разорвана, никто не знает, а эти речи о том, что он ненавидит англичан? Дура она, дура, ведь он объяснил ей все своими словами, а она вообразила себе невесть что!

— Анни, открой дверь.

Она тихо, но решительно защелкнула замок. Через пару минут, показавшихся ей бесконечными, она услышала, как он ушел.


Рассвет в субботу был великолепным. Небо сияло яркой голубизной, тепло раннего утреннего солнца обещало прекрасный день. Белая штукатурка домов и терракотовые крыши Гранады блестели в веселом солнечном свете. Пышные краски цветов и кустарников, росших в королевском изобилии, придавали дню праздничный оттенок.

Анни долго не отходила от окна, любуясь красотой раннего утра. Это ее последний день в Испании; она хотела запомнить страну такой — теплой и красочной.

Боясь встречи с Мигелем, она попросила служанку принести булочки и горячий шоколад к себе в комнату. Быстро одевшись, она рискнула выйти, чтобы проверить, все ли готово к свадьбе. Оставалось множество мелочей, которые Анни хотела перепроверить этим утром, чтобы убедиться, что все пройдет гладко.

Она поспешила через холл в комнату Лучии, чтобы посмотреть подвенечное платье, гадая, что делает невеста. Тони остался на ночь в отеле, где должен состояться прием гостей. Первую брачную ночь он и Лучия проведут там, а утром отправятся в Венецию. Их прощание накануне показалось Анни бесконечным, пока она, как обычно, лежала без сна.

Ей страстно хотелось увидеть Мигеля, но она не знала, что сказать ему и как себя вести после вчерашнего. Побыстрее бы наступило завтра. Она вернется в Англию и забудет о том, какой дурой была. Сможет ли она навсегда выкинуть из головы Мигеля Донвареса? Анни честно призналась себе — она любила его и всегда будет любить. Почему судьба так неблагосклонна к ней, заставив полюбить человека, не ставившего ее ни в грош?

— Войдите, — отозвалась Лучия на стук Анни. Анни открыла дверь.

— Одеваемся? — спросила она, поправив складки на белом платье, обшитом дорогими кружевами, висевшем на дверце гардероба.

— А не рано? — Лучия была еще в халате. Ее мать сооружала на голове невесты высокую прическу в традиционном испанском стиле.

— Свадьба в четыре.

— У нас еще куча времени, я не хочу торопиться.

Анни улыбнулась.

— Я просто заглянула узнать, не требуется ли моя помощь. Если у вас все в порядке, я отправляюсь с проверкой в отель, а затем поеду в собор.

Сеньора Донварес улыбнулась Анни в зеркало.

— Поскольку Лучия сегодня не может удержать в голове больше двух мыслей сразу, мне придется помочь ей подготовиться и позаботиться, чтобы она появилась в церкви вовремя. Мигель отвезет нас. Не беспокойтесь, дорогая, мы будем пунктуальны. — Она воткнула гребень редкой красоты в волосы Лучии. — Жаль, что ее отец не дожил до сегодняшнего дня.

— Ах, мамочка, не надо сегодня о грустном, — попросила Лучия.

Анни вернулась в свою комнату, чтобы захватить сумочку. Заметив, что сильно волнуется, она присела у зеркала, припудрила нос и подправила прическу. Оглядев себя с ног до головы, она решила, что бывают дни, когда она выглядит лучше. Сказалась ночь, проведенная без сна, и нервотрепка последних дней.

Спускаясь по лестнице, она поискала взглядом служанку, которую попросила вызвать такси. Она хотела получить подтверждение, что ее поручение выполнено.

У подножия лестницы стоял Мигель Донварес. Он небрежно оперся о поручень, наблюдая за ней. На нем были темные брюки, кремовая хлопчатобумажная рубашка с рукавами, закатанными до локтей. Смотрелся он как волк, поджидающий добычу.

Заметив выжидающий взгляд, Анни минуту поколебалась, затем, сделав глубокий вдох, продолжила спускаться по ступеням. Дойдя до нижней ступеньки, она решила обойти его, но Мигель решительно встал ей на пути. Не зная, как удобнее проскочить мимо него, она замешкалась и, покраснев, произнесла, не в силах поднять глаза:

— Доброе утро. — Она постаралась, чтобы голос у нее не дрогнул, но это ей удалось плохо.

— Доброе утро, ты готова к отъезду?

— Да, спасибо. София вызвала для меня такси.

— Я велел ей не беспокоиться. Я сам отвезу тебя, куда нужно.

Ее охватила паника.

— Почему ты? Благодарю, но мне будет удобнее в такси.

Господи, она не могла находиться с ним и пяти минут, а тут он собрался возить ее на машине целый день!

— Почему нет? — Он оттолкнулся от поручня и встал перед ней.

Анни захотелось плакать. Он смеется над ней! Она чувствовала себя ужасно неловко.

— У тебя что, нет других дел? Тебе же надо отвезти в собор Лучию.

— У меня полно времени. После того, как я отвезу тебя в собор, у меня будет время вернуться, одеться и отвезти туда мою сестру. Если ты готова, машина ждет.

Он протянул руку и взял сумку из ее ослабевших рук.

Анни набрала в грудь побольше воздуха, опять вздохнула и решила, что чему быть, того не миновать. Она кивнула и сказала:

— Я готова. — И с высоко поднятой головой прошла мимо него к двери.

Мигель догнал ее и придержал дверь; проходя мимо, она задела его плечом, вздрогнула от волнения, но постаралась взять себя в руки.

Черный спортивный автомобиль стоял прямо у ступенек. Мигель галантно открыл перед ней дверцу и помог застегнуть пристяжной ремень. Боясь смотреть ему в лицо, Анни положила сумочку на колени, выпрямилась и постаралась сохранить независимый вид — пусть не думает, что ее интересует его общество.

Мигель исподтишка посмотрел на ее надутый вид и усмехнулся.

— Куда сначала? — спросил он, когда машина плавно двинулась с места.

— Пожалуйста, подбрось меня до отеля, а до собора я потом доберусь сама, — попросила Анни, не поднимая глаз от своих пальцев, сложенных на коленях.

Он положил свою теплую руку на ее беспокойные пальцы, его доверительное прикосновение успокаивало и волновало в одно и то же время.

— Я уверен, все пройдет отлично. Не надо нервничать, я подожду, пока ты будешь в отеле, и отвезу тебя в собор. На ближайшие два часа я в твоем распоряжении.

Она кивнула, все еще стесняясь поднять глаза. Двумя пальцами Мигель приподнял ее подбородок и, увидев, что она отводит взгляд, улыбнулся:

— Итак, свадьба надвигается неотвратимо. Знаешь, я как-то уже привык думать о Тони, как о родственнике. По-моему, он неплохой парень.

Он это серьезно? Удивление Анни было так велико, что она даже рот приоткрыла от удивления. Неужели Мигель смирился с тем, что в его семью войдет англичанин? Не может быть… На душе Анни сразу стало тепло, и она только и смогла, что пробормотать:

— Очень хорошо, — чуть отодвинулась от него и стала смотреть через ветровое стекло вперед, пытаясь собраться с мыслями. Ну что за человек — бросается из одной крайности в другую: то любит, то не любит. С ним просто с ума сойдешь, а уж не соскучишься — это точно.

Он быстро вел автомобиль по оживленным улицам. Анни украдкой посматривала на него, но он, казалось, ничего не видел, кроме дороги перед собой. Она слегка расслабилась и стала наблюдать за мелькавшими домами; вскоре на улицах показались офисы и маленькие магазинчики, движение увеличилось. Они проехали вниз по улице Хосе Антонио, миновали Капилла Реал и, повернув налево от фон¬тана, остановились у отеля.

— Спасибо, здесь я справлюсь сама, — сказала она, когда Мигель помог ей выйти из машины.

— Я пойду с тобой.

Менеджер отеля встретил их неподалеку от бального зала. Он заговорил на испанском, обращаясь к ней, а Анни хлопала ресницами, не понимая ни слова. Как она могла забыть? Каждый раз, когда она приходила сюда раньше, с ней были Лучия и сеньора Донварес. Что же ей делать? Этот мужчина не говорил по-английски.

Подошедший сзади Мигель ответил ему по-испански, и мужчины через пару минут решили все свои вопросы.

— Мне кажется, что я очень удачно поехал с тобой, дорогая, — пробормотал Мигель, пока они шли за менеджером в банкетный зал, его глаза сверкнули, увидев ее смущение.

— Я забыла, что в этой стране не говорят по-английски.

Ей не понравилось, что Мигелю смешно, но он так заразительно хохотал, что Анни тоже нашла в себе силы и улыбнулась.

Комната для молодоженов была прекрасно убрана, повсюду стояли цветы. Садовник все еще работал в саду, окна комнаты выходили на большую клумбу. Анни подошла к большому окну полюбоваться великолепными цветами.

— Английский сад, как будто нарочно для Тони, — пробормотал Мигель, подойдя к ней.

— Я сделала это для них обоих, — сказала она спокойно, обегая глазами комнату. Гиацинты, мальва, дельфиниумы и розы цвели в больших и маленьких вазах, расставленных в хорошо продуманном порядке.

— Выглядит красиво, как ты считаешь? — спросила Анни. Она старалась изо всех сил сделать все как можно лучше для своего друга и его любимой.

— Похоже на королевские покои. Прекрасно. — Его голос был искренним.

Она просияла от этих слов.

— Когда свадьба окончится, срезанные цветы отправят в больницы, а другие растения вернутся в оранжерею. Эта комната для влюбленных мне удалась, могу сказать честно!

Они пошли на кухню, где Анни собственными глазами убедилась, что угощение будет готово вовремя. Свадебный пирог возвышался во всем великолепии, украшенный розами и замысловатыми кремовыми гирляндами. Его вынесут в банкетный зал перед приездом свадебного кортежа. Удостоверившись, что все идет как надо, Анни пошла к выходу.

— В собор? — спросил Мигель, захлопывая за ней дверцу машины.

Она кивнула.

Когда Мигель подъехал к собору, Анни внезапно вспомнила, что оставила список приглашенных на туалетном столике в своей комнате. Господи, что же ей теперь делать?

— Я забыла кое-что дома, — взволнованно сказала она Мигелю.

Анни объяснила, где она оставила злополучный список и просяще посмотрела на Мигеля. Он притормозил машину.

— Иди в собор; я отправлюсь домой и привезу тебе твой список. Священник вполне прилично говорит по-английски, так что все будет в порядке.

— Спасибо. — Анни улыбнулась ему, но было видно, что она очень волнуется. Держа свою руку на дверце, она собралась выйти из машины, но он остановил ее, взял за подбородок и посмотрел в глаза.

— Не беспокойся, Анни, все пройдет без сучка и задоринки, вот увидишь.

Пальцы Мигеля были теплыми, а рука дружеской. Она пожалела, что не может прислониться к нему и ощутить силу его поддержки. Предстояла работа, она должна взять себя в руки и провести свадьбу с блеском.

— Спасибо. — Она открыла дверь и вышла из автомобиля.

Она не видела Мигеля до венчания. Он привез список, но она была очень занята, и он передал его одному из служителей. В последний раз Анни осмотрела все и осталась довольна: собор утопал в цветах, каждый знал, что ему делать и когда.

Анни подошла к входной двери, чтобы подождать невесту. Вскоре у собора остановился длинный белый лимузин. Анни наблюдала, как из машины вышел Мигель и помог выйти своей мачехе. Сеньора Донварес выглядела очаровательно в дорогом бледно-голубом костюме. Она оперлась на руку служителя, который провел почтенную сеньору на ее место.

Мигель, высокий и элегантный, одетый в смокинг, подбодрил Анни улыбкой. Он выглядел таким красивым, что сердце у Анни сладко заныло, а кончики пальцев похолодели.

Лучия что-то сказала ему, он повернулся и протянул ей руку. Невеста, казалось, излучала сияние. Она походила на сказочную фею в роскошном свадебном наряде, пышная юбка которого была расшита кружевами и крошечными жемчужинами, а белоснежная вуаль окружала ее как воздушное облако. Прохожие на улице останавливались, любуясь счастливой девушкой, шедшей под руку с красавцем-братом в собор.

— Спасибо, Анни, — прошептала она, встретись с ней глазами. Мигель не сказал ничего, но, проходя мимо, подмигнул ей.

Анни последовала за ними, скользнув на одну из задних скамеек собора.

Свадебная церемония прошла великолепно, в соборе было полно друзей, родственников и знакомых жениха и невесты. Но пока Анни слушала слова, произносимые на испанском и английском языках, ее глаза снова и снова возвращались к Мигелю Донваресу. Что он чувствовал в этот момент? Скоро ли он и Кончита обменяются своими клятвами? Она попыталась прогнать прочь эту мысль. До сих пор она так и не узнала, расторгнута ли эта помолвка или нет. Анни огляделась — Кончиты нигде не было видно, а Мигель сидел с мачехой в первом ряду.

Когда новобрачные шли назад по боковому проходу, Анни почувствовала мгновенный укол зависти. Лучия счастливо сочеталась браком с человеком, которого любила. Анни не раз наблюдала светящиеся лица невест на свадьбах, которые сама же помогала организовать, но, видно, ей самой судьба не пошлет ничего подобного. Ей не везет в подобных делах — она полюбила всем сердцем, но о браке с этим человеком не могло быть и речи.

Печально вздохнув, и отогнав грустные мысли, Анни пошла к заранее заказанному такси. Пока около собора будут фотографироваться и принимать поздравления, у нее есть время проверить в последний раз банкетный зал.

Полный успех, поздравила себя Анни несколько часов спустя, прислонившись к стене и наблюдая за тем, как танцуют гости. Столы ломились от яств, шампанское лилось рекой. Этот праздник, должно быть, обошелся сеньору Донваресу в кругленькую сумму. Анни наблюдала за ним и видела, что он спокоен, счастлив и доволен.

Некоторые гости, особенно преклонного возраста, уже уехали. Те, что остались, сидели у стен зала или на скамейках в английском саду. Большинство гостей танцевали и веселились от души. Анни заметила жениха и невесту, они кружились в танце, не отводя влюбленных глаз друг от друга. Анни тоскливо улыбнулась.

— А теперь, мисс Джордан, прошу вас потанцевать со мной и пояснить мне те слова, что вы произнесли прошлой ночью, — сказал ей в ухо бархатный игривый голос Мигеля, его рука легла на ее талию, притянув ближе к себе. Через минуту она была в центре зала, крепко прижатая к мужчине, которого любила.

— Я не хочу танцевать с тобой, — солгала Анни, пытаясь доказать ему свою независимость.

— Но я буду танцевать с тобой целую ночь, на этот раз тебе не ускользнуть от меня, слышишь, малышка? Ты сегодня великолепно выглядишь, твое платье необыкновенно идет тебе.

Сильные руки крепко держали ее в своих объятиях, заставляя двигаться в такт музыке. Анни кружилась с ним в вихре вальса, но на сердце у нее было тоскливо и печально.

— Мне нечего тебе сказать. — Она глядела поверх его правого плеча.

— А я ожидал пылких признаний в любви, которые, как я был уверен, мгновенно слетят с твоих губ, как только мы останемся одни.

Насмешливый тон пронзил ей сердце. Анни закусила губу, чтобы громко не заплакать. Мигель смеялся над ней, а она любила его. О, как он жесток! Можно не отвечать на ее любовь, но издеваться… Какая же она глупая, что позволила тайне сорваться с ее уст.

— Мигель, честное слово, я устала. Мне не хочется танцевать.

— Очень хорошо.

Он повел Анни через толпу, игнорируя слабые протесты и попытки вырваться от него, они вышли в сад в свежую прохладу позднего вечера.

Небо было усыпано звездами, ночной воздух был напоен ароматом цветов. В саду было почти безлюдно, только несколько пар мечтательно двигались под мягкую музыку.

Мигель обнял ее за талию и поцеловал. Прикосновение его губ опалило Анни огнем — мучительной сладостной пыткой. Они танцевали медленно и крепко прижавшись друг к другу. Мигель гладил рукой ее распущенные волосы и нежно целовал Анни в губы.

— Чудесно любить кого-нибудь. — Его слова прошелестели в темноте как вздох.

— Пожалуйста, забудь, что я тогда сказала, — ответила Анни, чувствуя, что надвигается новое объяснение и новое унижение. Неужели эта песня, под которую они танцевали, никогда не закончится? Даст ли он ей передышку от своих пыток?

— Как я могу забыть слова, которые отпечатались в моем сердце? Ты хочешь вычеркнуть их из своей памяти?

— Да, хочу.

На мгновение он сделал паузу, затем, когда музыка зазвучала снова, спросил:

— Почему?

— Мигель, тебе лучше оставить меня в покое. Займись своей невестой, я видела, она здесь, танцевала в зале. — Помимо воли в ее тоне прозвучала горечь.

Он провел Анни в удаленный уголок сада, в самую его темную часть. Ее спина прижалась к твердым камням стены.

— Снова об этом? Я думал, мы давно решили этот вопрос.

Анни не видела его лица, лампы из бального зала светили ему в спину.

— Решили что? Что мне не следует принимать во внимание твою невесту? Если ваша помолвка расторгнута, то почему она здесь? Что я могу думать? Целый вечер она крутится на моих глазах.

— И ты думаешь, что я солгал тебе? Ради чего?

— Потому что я не могла бы… бывать с тобой повсюду, если бы ты был помолвлен.

— Бывать со мной? Да мне плевать на все эти условности! Просто ты не хочешь меня видеть, вот и все. А может быть, ломаешься, как моя мать, не разрешавшая отцу прикоснуться к ней до свадьбы, а потом бросившая его и всю жизнь вымаливающая у него жалкие подачки.

Она оттолкнула его, раздраженная тем, что он сравнил ее со своей матерью.

— Позволь мне уйти. Я ничем не похожа на твою мать. Мне наплевать на твои деньги, дом и на все остальное. Я сама могу прокормить себя и не желаю ни от кого зависеть. Иди к своей Кончите и морочь голову ей, а я по горло сыта твоими дурацкими упреками!

Ее попытки ускользнуть были бесполезны, он отказывался сдвинуться с места.

Крепко держа ее за руки, он наклонился и впился ей в рот страстным поцелуем, пресекая бесполезные попытки вырваться. Этот насильственный поцелуй был мучителен и неприятен ей — Мигель как бы хотел подавить ее своей физической силой.

Анни чувствовала, как от бессильной ярости по ее щекам потекли слезы, она рванулась что было сил и отпихнула его. Совершенно спокойно Мигель откинул назад волосы и, засунув руки в карманы, с улыбкой посмотрел на нее.

— Черт тебя побери, Анни, ты самая строптивая девушка, с которой я когда-либо имел дело. Тем не менее я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину в жизни. Скажи честно, ты ведьма? Чем ты приворожила меня?

— Пожалуйста, уйди и оставь меня одну, — слезы душили ее. — Она произнесла эти слова едва слышным шепотом, ее сердце умоляло его остаться, но больше выдержать она не могла и молила Бога, чтобы он ушел.

Без единого слова Мигель повернулся и удалился.

Анни осталась в саду. Она слышала, как в зале весело играла музыка, и веселились гости. Стояла, прислонясь к холодным камням, пока дыхание ее не стало ровным, а глаза не просохли. Пригладив волосы и решив, что они выглядят не такими растрепанными, как ее чувства, она не спеша пошла по направлению к освещенной двери.

Когда она вошла в бальный зал, никто ее не заметил и не обратил особого внимания. Веселье было в самом разгаре. Первым, кого она увидела, был Мигель, танцующий с Кончитой. Оживленная, веселая Кончита радостно болтала с Мигелем, а тот улыбался ей и что-то шептал на ухо.

Анни почувствовала острую боль в сердце. Вот каковы его заявления, что помолвка разорвана! Эти голубки выглядели идеальной парой, радостно улыбались друг другу и не скрывали своего счастья.

Музыка никак не кончалась, и танец казался Анни вечным.

Словно загипнотизированная, Анни не могла оторвать от них взгляда. Они о чем-то оживленно болтали, глядя в глаза друг другу. Кончита несколько раз принималась смеяться, видно, Мигель рассказывал ей что-то смешное. Неожиданно он наклонился и поцеловал ее в губы.

У Анни потемнело в глазах, а боль в сердце была такой резкой, что она чуть не потеряла сознание. Ничего не слыша и не видя, словно на ватных ногах, Анни повернулась и вышла из комнаты. Она почти бегом прошла по коридору и выскочила на свежий воздух. Сердце молотом стучало в груди, в ушах стоял звон, и она почти ничего не видела. Взмахом руки Анни подозвала швейцара и попросила его вызвать такси.

Загрузка...