Помнишь?..

ГЛАВА XXV

Сара смотрела, как доктор Варни снял очки, протер их материей и откинулся в кресле. В кабинете доктора повисла тишина. Было так тихо, что она слышала, как тикают часы в кармане доктора.

Наконец доктор снова надел очки и, все еще не поднимая глаз, сказал:

– Том, я полагаю, тебе следует оставить меня с твоей сестрой одних...

Ее брат, судя по всему, хотел возразить. Том очень беспокоился за сестру. Но в конце концов он не стал спорить и вышел за дверь.

Как только за ним закрылась дверь, доктор Варни сказал:

– Сара, боюсь, я должен задать тебе довольно неприятный вопрос.

Он посмотрел ей прямо в глаза.

– Твои симптомы, по всей видимости, говорят о том, что ты можешь быть беременной. Это возможно?

– Беременна?! – Она выпрямилась и схватилась руками за края стола для обследований.

– Прежде чем я продолжу, я бы хотел знать, возможно ли это.

Беременна? Но ведь Роуз сказала, что беспокоиться нечего, что это случается не каждый раз.

– Ты понимаешь, о чем я спрашиваю тебя, Сара? – Он встал с кресла, подошел к столу и отечески положил руку ей на плечо.

– Ты должна сказать мне правду, моя дорогая. Горло перехватило, и она не могла произнести ни звука. Ее бросало то в жар, то в холод. Она испугалась, что ее опять стошнит.

Ее молчание, по-видимому, ответило на вопрос доктора. Он глубоко вздохнул.

– Господи Боже мой, – невнятно пробормотал он, и его пальцы сжались на ее плече.

Ребенок Джереми. Она беременна ребенком Джереми.

– Уоррен знает?

Она подняла глаза и встретила взгляд доктора.

– Уоррен?

– Он знает, что ты носишь его ребенка?

Она медленно покачала головой. Ну конечно, доктор думает, что это ребенок Уоррена, Любой подумал бы, что это ребенок Уоррена. Но это не так. Ч го же ей делать? Что сказать?

– Ему нужно сказать.

– Нет! – Она схватила доктора за руку. – Я... Я не хочу, чтобы Уоррен об этом знал. У нас нет желания жениться. Это не его дело.

– Моя дорогая Сара, ну конечно же, это его дело. Он обязан вернуться и жениться на тебе. Ты не можешь...

– Это не его ребенок! – выпалила она. Теперь дар речи потерял доктор.

Она повторила более тихим голосом:

– Это не его ребенок...

Она уставилась на колени, смотреть в его глаза она не могла больше ни секунды, зная, что он должен сейчас думать о ней.

– Чей это ребенок, Сара?

Она покачала головой, на глаза у нее набежали слезы.

– Сара...

Она продолжала качать головой.

Доктор взял ее подбородок пальцами и заставил посмотреть на него, хотя застилавшие глаза слезы мешали ей видеть.

– У тебя нет иного выхода, Сара. Ты должна сказать мне, кто отец ребенка.

– Я люблю его, – прошептала она, и по щекам ее заструились слезы.

– Уверен, что любишь. Так как его зовут? Теперь уже он ее не полюбит. Он возненавидит ее на веки вечные.

– Джереми.

– Джереми Уэсли?!

Он на шаг отступил от нее.

Она жалко кивнула.

Сняв очки одной рукой, доктор другой потер лоб.

– Буран, – сказал он себе, но Сара расслышала.

– Виновата только я, доктор.

– Чепуха! – воскликнул он вдруг сердито. – Да его за это нужно засадить в его же собственную тюрьму и пусть там гниет. – Неожиданно он шагнул к ней. – Он заставил тебя, Сара? Бог мой, если он это сделал, мы его повесим.

Она вскочила. Страх заполнил ее всю.

– Он не заставлял меня, доктор Варни. Это... Это я. Во всем виновата я. Я... Я люблю его. Я... Он... Он не заставлял меня. Вы не должны говорить, будто он заставил. Я... Я хотела... Я хотела его. Это я. Все я.

Ей показалось, что доктор смотрит на нее целую вечность, но в конце концов он, кажется, согласился с тем, что она говорит правду.

– Очень хорошо. – Он бросил взгляд на дверь. – Ты сама скажешь Тому или это сделать мне?

– Сказать Тому?

«Лучше умереть», – подумала она.

– Он должен знать. И твой дедушка тоже. О, ну почему она не может взять и умереть?

Джереми вырвал страницу из каталога семян. Ранняя оттепель заставила его все чаще задумываться о ферме. Ему очень хотелось засеять свою землю. Этот первый год он посеет пшеницу и альфальфу. Ну и, конечно, заведет свой огород. Кукурузу, помидоры, картофель, фасоль и горошек.

Вот на будущий год, может быть...

Дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену.

Джереми вскочил на ноги, инстинктивно потянувшись за ружьем, потом увидел входящего в контору Тома. Он опустил руку, и ружье осталось стоять прислоненным к столу.

Том мгновение смотрел на него, потом повернулся и закрыл дверь. Снова посмотрев на Джереми, он проговорил:

– Я пришел пригласить тебя на свадьбу.

Джереми поднял бровь. Том совершенно не походил на переполненного счастьем жениха. Кроме того, Джереми знал, что Том уезжает учиться.

– Это Сарина свадьба, – пояснил ее брат, делая шаг вперед.

Сарина свадьба?

У него было такое чувство, будто из-под ног у него ушел пол, и он полетел в темную глубокую яму. С какой стати ему так реагировать? Он же сам хотел, чтобы она вышла за Уоррена. Он хотел, чтобы она вышла замуж, уехала в Бойсе и оставила его в покое. Хорошо, что Уоррен простил ее. Хорошо, что Уоррен возвращается, чтобы жениться на ней.

Том сделал еще один шаг к нему, глядя на него разгневанными глазами.

– И твою свадьбу тоже.

– Что?

Он только сейчас, казалось, увидел молодого человека в своей конторе.

– Сара беременна твоим ребенком, Уэсли, и ты женишься на ней. Сегодня.

– Сара беременна? – прошептал Джереми, потом чуть слышно добавил: – О нет, – и опустился на стул.

– Займись всеми необходимыми бумагами. Священник приходит к нам во второй половине дня. Чтобы ты там был, Уэсли. В два часа.

Зарывшись лицом в подушку, Сара лежала на кровати и рыдала. Она все еще надеялась, что это какой-то кошмарный сон, но с каждым часом все выглядело слишком реальным.

Она вспомнила, в какое бешенство пришел Том, когда доктор Варни объяснил ему, в чем причина ее «заболевания». Брат наговорил ей кучу страшных, обидных вещей, обозвал лицемеркой за то, что она осуждала Фанни за работу в салуне, а сама поступила гораздо хуже. Но это еще было не все. Ей никогда не забыть потрясенного лица дедушки, когда она сказала ему, что наделала. Пройдет совсем немного времени, и ей придется стоять рядом с Джереми и слушать, как священник объявляет их мужем и женой.

Ну, пожалуйста, пусть это будет только страшный сон. Пусть я проснусь, и все окажется страшным сном.

Она хотела, чтобы он полюбил ее. Она хотела, чтобы он предложил ей руку и сердце. Она хотела стать его женой. Она так надеялась, что он поймет, насколько они подходят друг другу. Но она хотела, чтобы все это произошло совсем по-другому. Она не хотела, чтобы его принудили жениться на ней.

Она пала в глазах всех. Джереми будет ее ненавидеть. Том презирать. Дедушка стыдиться.

Сара настолько погрузилась в печальные мысли, что не слышала, как открылась дверь спальни.

– Принцесса?

Подавив рыдания, она села в постели и обернулась к двери.

Дедушка закрыл за собой дверь, потом медленно прошел через комнату к ее кровати. Присев на край, он сжал ее руку, сложив ее маленькую ладошку в своей большой ладони. Сначала он не смотрел на нее. Он сидел так и глядел в окно на лесопилку.

«Он даже не смотрит на меня», – подумала Сара, и сердце у нее опять болезненно сжалось.

Хэнк стиснул ее руку.

– Сара, ты всегда следовала своему сердечку, а не головке. Увидишь потерявшегося котенка или птичку со сломанным крылышком и расплачешься, как будто это случилось с близким тебе существом. – Он медленно повернулся к ней. – Я очень много думал о тебе и надеялся, что жизнь не будет к тебе слишком жестокой.

– Прости меня, дедуля. Я не хотела, чтобы тебе было стыдно за меня.

– Стыдно? Нет, принцесса, я не стыжусь. Мне никогда не было стыдно за тебя. Конечно, мне хотелось бы, чтобы этого не случилось. Мне хотелось бы... Ну, как бы это сказать, мне не хотелось бы, чтобы ты страдала, вот и все. – Он еще раз стиснул ее руку. – Скажи мне. Как ты относишься к Джереми?

Она проглотила застрявший в горле комок.

– Скажи честно. Скажи мне правду.

Она часто заморгала, пытаясь разогнать набегавшие слезы, и взглянула ему в глаза, смотревшие на нее спокойно и внимательно.

– Я люблю его, дедуля. Думаю, что люблю его с первого дня, когда увидела его. – Она шмыгнула носом. – Вот почему я не могла выйти за Уоррена. Вот почему я разорвала нашу помолвку.

Хэнк Мак-Лиод тяжело вздохнул.

– Понимаю.

– Дедуля? – Она подалась к нему. – Джереми не виноват.

– Очень трудно в это поверить.

Вот и еще одна причина, по которой Джереми будет ненавидеть ее. Во всем люди будут винить его, и только они с Джереми знали, что именно Сара не захотела прогнать его. Он просил ее сделать это, но она не послушалась.

Дедушка нагнулся и поцеловал ее в щеку. От такой нежности ей снова захотелось расплакаться.

– Ладно, – устало проговорил он, вставая. – Пора тебе умыться и приготовиться сойти вниз. Вот-вот приедет преподобный Джекобс, ну и Джереми.

Сара кивнула, но осталась в постели. Когда за дедушкой закрылась дверь, она упала на подушки и вновь подумала о смерти...

Чувствуя себя человеком, отправляющимся на виселицу, Джереми сходил в баню и парикмахерскую Карсона. Приняв горячую ванну, подстригся и побрился. Потом оделся в свой лучший – и единственный – костюм и отправился в дом Мак-Лиода, куда пришел ровно в два часа.

Дверь открыл Хэнк Мак-Лиод. Джереми ждал, что тот что-нибудь скажет, но он только отступил на шаг и посторонился, чтобы дать Джереми войти. Джереми хотелось, чтобы шериф не молчал, а высказал все, что думает по этому поводу...

– Преподобный уже ждет в гостиной, – произнес наконец Хэнк, – но мне кажется, тебе следовало переговорить с Сарой перед обрядом.

Его не столько поразил спокойный тон старика, сколько его слова. Хэнк показал рукой.

– Наверх по лестнице. Вторая дверь направо. Он не был уверен, что ему хочется разговаривать с Сарой до церемонии, но, похоже, у него не было выбора. Он поднялся по лестнице.

Джереми постучал в дверь и услышал: – Войдите. Он открыл дверь.

Сара стояла посредине просторной спальни, сложив руки на животе. На ней было нежно-голубое платье, волосы собраны в пучок на затылке.

Он посмотрел на ее лицо, припухшее от слез, и сердце у него екнуло. В ее глазах он прочитал разочарование, утраченные надежды и мечты. Погибшая невинность... И во всем этом был виноват он.

– Здравствуй, Джереми, – тихо сказала она.

– Сара...

– Я... Прости меня... Я... я не думала, что все так случится.

Он опустил голову.

– Никто из нас не думал.

– Джереми, я... – Она опустила глаза. – Я постараюсь быть тебе хорошей женой.

Жена, Беременная жена, о которой придется заботиться. Земля, покрытая футом снега. И в кармане денег только-только дотянуть до весны, купить семена и перебиться до сбора урожая. Ему виделась ожидающая его катастрофа.

У него было чувство, как будто он проваливается назад сквозь годы. Его опять ждет провал, и платить за него будут жена и ребенок. Все повторяется, и ничего с этим не поделаешь.

Сара посмотрела на него, их взгляды встретились. Во взгляде Сары больше не было разочарования, печали, утраченных иллюзий... Вместо них он прочитал то, его больше всего боялся.

– Я люблю тебя, – прошептала она, произнеся вслух то, что он уже прочитал в ее глазах.

Он помрачнел и проговорил хрипло:

– Пойдем вниз и покончим со всем этим.