Отбор. Помощница Его Величества

Глава 33. Запах её зова.

К тому моменту, как мы вернулись на территорию зимнего дворца, остальные участницы уже были в павильоне и встретили нас подозрительными взглядами.

Ариса тут же дружелюбно улыбнулась Аделаиде, но я метнула в свою напарницу предупреждающий взгляд, словно говоря — не болтай.

Сама же я… направилась к кабинету Его Высочества. Конечно, в последние дни после нашей близости я изо всех сил старалась его избегать, но информация о Тавиене была слишком важной, чтобы молчать.

Стражники пропустили меня в крыло старших сотрудников без вопросов, и я подозревала, что причиной тому был личный приказ кронпринца. Даже сейчас он незаметно давал понять, что я всегда могу обратиться к нему за помощью.

Но я твёрдо решила, что наше сближение это путь к утрате себя.

Рывок.

До самого кабинета я не добралась — сильная рука утянула меня в одну из комнат, и, оказавшись внутри, я столкнулась лицом к лицу с Леонардом де Рокфельтом, пылавшим от ярости.

— Я искал тебя по всему дворцу…

— Я была в городе, — спокойно ответила я, оборачиваясь.

— Целый день? Все остальные уже давно вернулись!

— Да, целый день! — перебила я его. — У нас всего три дня на выполнение задания.

Он тяжело вздохнул, растрепал свои волосы и отступил на несколько шагов, наконец дав мне немного пространства.

— Мне нужно к Его Высочеству. У меня срочные новости.

— Он с герцогом Келлсбергом. Я тоже жду. Так что сейчас ты наконец меня выслушаешь…

В других обстоятельствах я бы немедленно ушла, но… Мне действительно нужна была его помощь — для последнего, решающего шага, о котором он не должен был даже догадываться.

— Я не знал, что они проведут запрещённый ритуал, Мио. Я не имел к этому никакого отношения, пожалуйста, поверь!

Я верила. Помнила его лицо в тот момент — растерянное, ошарашенное, чужое. Он ничего подобного не ожидал, не понимал, не мог сопротивляться.

— Как ты вообще смогла противостоять ритуалу?

Колючее платье с наложенным ритуалом помогло... но больше всего — феромон Его Высочества, его кровь, которой он постоянно делился, и, видимо, моя собственная односторонняя влюблённость.

— Что случилось в поместье после моего ухода?

— После твоего обращения все были в оцепенении… почти час. Вдовствующей королеве даже стало плохо. Матушка вернулась вместе с леди Валаре, все искали тебя, проверяли окно, пытались понять, насколько ты пострадала. Я… бежал по твоему следу, Мио. Я чувствовал, что ты рядом. Ты звала меня, так сладко, так сильно, твоя пантера нуждалась во мне! Но в какой-то момент всё оборвалось.

Я прикусила губу, только теперь осознавая, что, возможно, Его Высочество тогда чуял рядом с нами Леонарда.

— Я никогда не испытывал ничего подобного. Я знаю, что то, что случилось, могло разрушить твою репутацию, но поверь, я смогу убедить матушку принять тебя. Мы будем вместе, Мио…

Мне хотелось рассмеяться от наивности и самоуверенности его слов, но вместо этого я лишь опустила взгляд, изобразив задумчивость.

И этот жест — женская слабость, неуверенность — словно по щелчку изменил что-то в моём бывшем женихе.

— Мио… Мио, ты знаешь, я думал о тебе все эти годы, не мог забыть. Я никогда не испытывал ничего подобного ни до, ни после, и несмотря на то что все против нас, я чувствую, что нам суждено быть вместе!

Похоже, трудности только подстегивали этого ловеласа, заставляли его ощущать себя мятежником.

— И кто же против нас? — я собиралась медленно подвести Леонарда к нужным мыслям.

— Моя матушка… кронпринц, королева Хонора, все, даже отец! Они постоянно твердят мне, что на такой, как ты, нельзя жениться, но я уверен, что сумею изменить их мнение! Даже Барбара, хотя вы были подругами!

— Барбара?

— Она сказала, что ты никогда больше не посмотришь на меня, не после того как я поспорил на тебя, начал отношения только для того чтобы выиграть спор… — он вдруг словно о чём-то вспомнил, и это отвлекло его. — Мио, знаешь ли ты, что она пахнет как ты? Не всегда, а только в отдельные моменты, и именно тем запахом, что привлекает нашего зверя.

Я нахмурилась, не сразу понимая, к чему он клонит, но потом вспомнила феромон Барбары на балу. Совсем не похожий на тот, что был у неё в академии, совсем не подходящий ей.

— Я долго не мог понять, что не так. Думал, может, её зверь стал сильнее. Но после твоего пробуждения понял что ваш зов почти одинаков. Это ненормально. Я знал Барбару с детства, и она никогда не источала подобный феромон. Я знаю запах её зова…

Знает запах её зова?!

— Ты спрашивал её об этом? — я отступила ещё на шаг, упираясь в стену, невольно вспоминая слова Барбары.

«Ты разрушила мою жизнь»…

Я пыталась тогда допросить её, но она просто ушла, сказав, что не обязана мне отвечать, а потом продолжила шарахаться от меня.

— Она ответила, что мне показалось, и что я слишком болен в своих преследованиях… Мио, я готов на всё, лишь бы ты изменила своё мнение, лишь бы простила меня, — он догнал меня у самой стены, став слишком близко, обдавая жаром своего тела.

Идеальный момент.

Идеальный, чтобы попросить помощи у Леонарда — как бы отвратительно это ни было. Всё во мне отталкивало этого мужчину, особенно после того, как меня пытались принудить к близости с ним, и в голове метались обрывки мыслей о Барбаре…

— Да… мне нужна твоя помощь, — неловко вымолвила я, прикусывая губу и замечая, как он наклонился ко мне, слишком близко, вслушиваясь в каждое слово.

Нас прервал стук в дверь.

— Леонард, мне сказали, что ты искал меня, — раздался за дверью голос кронпринца, и он вошёл, не дожидаясь приглашения.

Наступившая тишина была оглушающей, тяжёлой, почти вязкой.

Взгляд Каэлиса Арно подмечал каждую деталь — растрёпанного, стоящего слишком близко ко мне Леонарда, меня, прижатую к стене, но явно не отталкивающую бывшего жениха. Первые секунды он, вероятно, даже не видел меня за его спиной.

Эта тишина прошлась по моим нервам острым ножом.

— Щенок… — процедил кронпринц, делая шаг вперёд, и я не успела даже вдохнуть, как Леонарда отбросило от меня, так резко, что он отлетел к столу.

От кронпринца исходила аура чудовищной силы, даже несмотря на то что запахи в этом месте глушились.

— Мы просто говорили! — Лео неожиданно зло огрызнулся, почти мгновенно поднявшись. — Тебе всё равно не жениться на всех! Отбор уже почти завершён — дай и другим быть счастливыми!

— Счастливыми… — кронпринц усмехнулся тихо, глухо, почти пугающе, не отрывая от меня плотного, злого взгляда. Его глаза изучали каждый сантиметр открытой кожи, словно он искал следы… Леонарда?

— Я — твой будущий монарх, Леонард. И ты будешь исполнять мои приказы. В противном случае отправишься туда же, куда и твой отец…

— Ты не можешь решать всё. Назначением моего отца и местом проживания нашей семьи сейчас занимается Совет, и у тебя нет большинства голосов!

В ответ Леонард услышал лишь короткий, издевательский смех, а затем кронпринц развернулся.

— Пока нет. Следуйте за мной, леди Валаре.

Это был приказ. И мне, и ему.

Когда я вышла вслед за кронпринцем, за моей спиной что-то глухо ударилось о стену, раздался звон разбившегося стекла и грязная ругань Леонарда. Каэлис Арно не отреагировал, даже не замедлил шаг. Вместо этого он резко схватил меня за запястье, затащил в свой кабинет и, захлопнув за нами дверь, сразу же повернулся ко мне.

— Он принуждал вас сейчас? На вас влияли? — в его позе было столько напряжения, и даже… надежды?

— Мы просто разговаривали. Он пытался объяснить, что не имел отношения к тому, что произошло в поместье.

— Просто разговаривали? Одни? Ночью? В его кабинете? Едва ли не целуясь? И вы могли так спокойно находиться рядом с тем, чья семья пыталась принудить вас? С тем, кто почти взял вас против воли? Более того, вы просили его о чём-то…

— Вы упрекаете меня за общение с Леонардом, Ваше Высочество? — спросила я прямо, подняв голову.

— Мне казалось, что после всего случившегося вы не смогли бы больше иметь дело с этой семьёй. Я видел, в каком вы были состоянии, как вас трясло от ненависти, я видел этот ужас в ваших глазах. И сейчас… все эти чувства исчезли так быстро?

Чего он хотел? Чтобы я была идеальной, слабой женщиной, которая будет ждать, просить о помощи, прятаться от остальных?

— Или, быть может, то, что тогда произошло, задело вас не так глубоко, как вы пытались показать? В других обстоятельствах вы были бы не против быть с Леонардом? Скажите мне, Миолина!

— Не говорите так со мной! — прорычала я в ответ, раздражаясь от самой мысли, что он мог так подумать. Почему он вообще допрашивает меня? Почему ведёт себя так, будто ревнует, в то время как сам целуется с Барбарой?

Он ведь ни разу не дал мне понять, что я хоть как-то интересую его помимо того, что произошло между нами под воздействием. Но при этом, как зверь, остро реагировал на любые намёки о других мужчинах — и о Леонарде, и даже о лорде Александере.

— Тогда ответьте мне! Почему вы не объясните ничего, не попросите помощи?! Вы надеетесь, что брак с Леонардом восстановит вашу репутацию?

— Гелена де Рокфельт никогда не позволит Леонарду жениться на мне.

— Тогда каких тёмных богов вы делаете рядом с ним?! — он подошёл ко мне ближе, и только тогда я осознала, что не обязана объясняться — пока он не прикажет. — Ваше молчание, Миолина, говорит больше ваших слов.

Судя по всему, Его Высочество уже отдал некие приказы в отношении Эларио де Рокфельта — и столкнулся с сопротивлением Совета.

Сделал ли он это лишь ради того, чтобы убрать от меня эту семью?

Если так, то это даже больше, чем я могла бы ожидать… Но я всё равно не откажусь от своего плана. Я не наврежу королевской семье — только одной-единственной женщине.

— Я хотела поговорить с вами о другом. О Тавиене. Я уверена, что слышала сегодня разговоры о нём в городе.

***

— Ты задержалась, — Аделаида всё ещё не спала, записывая что-то в плотном журнале. — Всё в порядке?

— Да, — я почти без сил опустилась в единственное кресло, вновь вспоминая Его Высочество — как он почти не смотрел на меня во время разговора, как в его взгляде всё время горело сомнение, будто он больше не верил мне. Мне отчаянно хотелось объяснить, почему я была так спокойна и ласкова с Леонардом, но я боялась, что любые попытки приведут к раскрытию моих планов.

Хуже того — я действительно собиралась вновь встретиться с Лео, чтобы добраться до шкатулки Гелены де Рокфельт. Всё остальное уже было готово.

— Какой у нас план на завтра?

— Я выйду на лорда Поля де Фо. У него с Горо д’Мереном давний конфликт — насколько я знаю, они ухаживали за одной и той же женщиной, но в итоге она выбрала именно лорда д’Мерена. С тех пор я не раз слышала, как они спорили в коридорах. Мы напишем ему и об испытании, и о нашем предложении. Добавим, что об этом напишут в газетах — это выставит его в хорошем свете перед всеми, а его соперника — в плохом.

— Почему нам приходится делать это так? Используя конфликт двух аристократов? Разве нельзя изменить что-то по-честному, просто потому что это правильно?

Я тепло улыбнулась Аделаиде, радуясь тому, что она до сих пор верит в светлое.

— Можно, конечно, если долго стараться. Но времени у нас нет, и приходится использовать людские слабости… во благо, по крайней мере. Так что сразу с утра — в библиотеку.

— А что после?

— А после… мы победим. И, надеюсь, займём первое место.

Гелена де Рокфельт и королева Хонора, безусловно, будут в ярости. И сделают свой ход.

Надеюсь, они соберут толпу побольше.

***

«Я знаю запах её Зова»...

Всего лишь несколько слов — но какое в них было значение! Могло ли это означать, что между Леонардом и Барбарой была близость? Что они были вместе?

Как ещё понимать подобное признание?

И ведь он даже не осознал, что сказал…

Барбара была влюблена в Леонарда, именно поэтому она отдалилась от меня, стоило ему начать ухаживать за мной. А я, в своей первой влюблённости и наивности, не замечала ни её взглядов, ни её боли.

Но почему она не призналась, что он был её ухажёром? Почему не сказала?! Я спрашивала её множество раз, ещё до знакомства с ним, и она всегда всё отрицала! Почему же я узнаю об этом только через семь лет — от экономки де Рокфельтов и невнятных намёков Леонарда?

Куда больше меня волновало другое. Он сказал, что Барбара пахнет, как я. И ведь барон Эсклар тоже пытался намекнуть мне на что-то, связанное с бывшей подругой, но я не стала влезать в глупые сплетни, решив, что не буду обсуждать Барбару за её спиной.

Что это значит? Искусственный феромон? Но любые ненатуральные запахи на балах были строго запрещены, и каждую из участниц досконально проверяли. Лорд Арвеллар допрашивал всех лично — прямо перед своей смертью, — а после и ищейка проводил проверку.

Николас Хаул! Почему он не поднял этот вопрос? Ведь он общался с каждой из девушек. Или… Леонард сказал, что этот запах действует на нашего зверя, а значит, его могут учуять только кошачьи?

Столько вопросов, и ни одного ответа.

Барбара вряд ли скажет мне хоть что-то — она даже Леонарду не отвечает, а у него, в отличие от меня, есть рычаги давления.

Я не спрашивала бывшего жениха о ней на следующий день.

От Леонарда мне нужно было совсем иное, и я не хотела чтобы хоть что-то стало на пути у моего плана. Благодаря этому я провела ту ночь не в павильоне, где жили участницы Отбора, а в крыле высочайших придворных.

А уже на следующее утро получила послание от Его Высочества.

«Сегодня, в два часа дня, в моём кабинете. Это касается Тавиена.

Группа головорезов, державших его в яме, объявилась в Старом Хадаре. Не знаю, как именно они могут повлиять на него, но мы должны опередить их. Сожгите это письмо после прочтения — никто не должен знать о его прошлом».

Как бы он ни злился на меня — он всё же просил о помощи. Пусть и в приказной форме, но всё-таки просил. Если бы он совсем мне не доверял, разве стал бы?

Но в кабинете он оказался не один. Там же присутствовали герцог Келлсберг и лорд Вал-Миррос, выглядевшие необычайно серьёзно.

В комнате было физически холодно, но куда страшнее казалось давление, исходящее от кронпринца, без всякого феромона. Что-то невидимое. Он явно был недоволен их присутствием, и, казалось, старался подавить их, дать понять, кто здесь хозяин.

Я бы ни за что не назвала этих людей самыми надёжными союзниками, но, по-видимому, у него просто не осталось иного выбора. Его ближайший помощник — Николас Хаул — всё ещё оставался в столице.

— Леди Валаре, — сухо и официально произнёс кронпринц. — У Тавиена проблемы с контролем зверя в животной форме.

На лицах остальных придворных не отразилось ни малейших эмоций — похоже, их уже проинформировали заранее.

— Благодаря особенностям вашей крови вы притягиваете его… как самка. Особенно, когда вы обращены.

Я побледнела и сжалась, бросив растерянный взгляд на других — мне не хотелось, чтобы кто-либо слышал, как меня называют «самкой». Мы все были оборотнями, да, но разве нельзя было обсудить это без посторонних?

Похоже, нельзя. Герцог Келлсберг и лорд Вал-Миррос уже начали собирать значительные силы королевской гвардии. И собирались установить их на достаточном удалении, чтобы Тавиен не почуял их и не сбежал.

Взгляд Каэлиса Арно задержался на мне лишь на секунду — и я вздрогнула от того, насколько жестоко равнодушным он был. Почему-то именно в этот момент я поняла, что он знает... Знает, что прошлую ночь я не провела в павильоне участниц. И, возможно, он знает и то, что Леонард тоже не ночевал в своих покоях.

Но что бы он не испытывал, кронпринц прекрасно держал себя в руках.

— Мы отправимся туда одни. Вы должны будете привести его к указанному месту. Я понимаю, насколько это трудное задание, леди Валаре, но от вас зависит судьба члена королевской семьи, и вы будете щедро вознаграждены за свою смелость.

— Когда мы отправляемся? — деловито спросила я.

— Послезавтра.

Значит, на следующий день после объявления результатов испытания.

Только теперь я заметила, насколько неуютно чувствовали себя рядом с ним герцог Келлсберг и лорд Вал-Миррос. Они смотрели на Каэлиса Арно с явным напряжением, почти со страхом, и, в отличие от Леонарда, не выказывали ни малейшего намерения спорить с ним.

В библиотеку, где меня ждали Аделаида и Жизель, я отправлялась взволнованная, но обнадеженная.

Сейчас уже поздно было что-либо менять — до шкатулки Гелены де Рокфельт я добралась прошлой ночью и неожиданно обнаружила, что никакого отпечатка памяти в ней не было, лишь отпечаток звука, которого будет достаточно чтобы окончательно уничтожить мою репутацию.

Леонард, наверное, никогда не простит меня за то, что невольно оказался втянут в мой план, но меня это не заботило. Если он и правда спал с Барбарой, давая ей надежды, прежде чем начать ухаживания за мной — он заслужил всё это. Тем более, что до сегодняшнего дня он так и не понёс никакой ответственности за события семилетней давности.

— У нас проблемы! — Аделаида вылетела ко мне, едва я вошла в большую залу со стеллажами, тянущимися от пола до самого потолка, настолько высокого, что без помощи многочисленных слуг до верхних полок было не дотянуться.

Здесь также находились несколько других участниц, каждая занималась своим делом в разных концах библиотеки, хотя большинство все же отсутствовали.

Именно сегодня они внедряли свои идеи в жизнь жителей Старого Хадара, кто-то прививал культуру, кто-то обучал военному делу, кто-то занимался модой. Только теперь я осознала, насколько неподходящие темы достались многим девушкам, кроме, разве что, Барбары.

Образование… Идеальная и понятная для каждого тема, дающая множество возможностей.

— Что случилось? — спросила я, и девушка протянула мне письмо от лорда Поля де Фо, где он благодарил нас за инициативу, но сообщил, что вынесет прошение на совет только в том случае, если узнает, что его поддержат как минимум еще трое участников совета.

Проклятье!

— Не расстраивайся, даже то, что мы вышли на члена совета и отправили ему запрос, уже будет считаться достаточно серьезным успехом, — начала Аделаида.

Но я в это не верила. Остальные команды смогут действительно улучшить жизнь, пусть даже нескольким десяткам жителей Старого Хадара, а может, и куда большему количеству, если сумеют привлечь серьезные средства в местные заведения.

— Мио…

Сделали ли мы все, что могли?

— Времени очень мало, всего один день. Я отправлю письмо всем членам совета, без исключения. Напишем им то, что ты узнала, но эмоционально! Упомянем детей крестьянина Олвера, скажем, что им нечего было есть, опишем ужасные условия, в которых они жили. Нам нужно всего лишь три голоса… И будем до последнего ждать их ответов, даже если это случится уже во время выступления! — решительно ответила я.

— Я готова дежурить прямо по соседству с крылом старших сотрудников, если надо, — я и представить не могла, насколько упряма Аделаида, и это испытание невероятно нас сблизило. Как она вообще с таким настроем проиграла предыдущее?

— Нет, меня они лучше знают и понимают, что кронпринц доверяет мне. А ты оттяни наше выступление настолько долго, насколько возможно.

— Я не могу, — внезапно тихо, но резко ответила Аделаида, и я удивленно посмотрела на нее.

— Что?

— Я не смогу… я очень волнуюсь и боюсь выступлений перед большим количеством людей, меня всю трясет, все валится из рук. Так что делать это придется тебе.

В ее голосе прозвучала такая непреклонность, что я сразу поняла — она не шутит и, скорее всего, уже не раз проходила через подобное.

К вечеру последнего дня перед испытанием мы так и не получили трех ответов. Пришел только один — от члена совета, который почти всегда поддерживал любые изменения, и мы сразу же отправили послание лорду де Фо.

Зато я получила крохотную записку от Гелены де Рокфельт:

«Не похоже, что Барбара ле Гуинн проигрывает. Наоборот, у нее весьма впечатляющие предварительные результаты. У вас есть один вечер, чтобы гарантировать ее падение — и свое тоже. Если вы не справитесь… Никто, кроме вас, не будет ответственен за окончательное поражение — ваше и вашей семьи. Даже жаль вашу матушку. Она достойная женщина».