Понимание Троицы

5 Личный Бог

Одним из самых важных христианских убеждений является то, что мы сотворены по образу Божию (Быт.1.26-27). Между нами и Богом имеется существенное сходство, которое позволяет Богу предстать перед нами в человеческом облике и вступить с нами в связь. Поэтому, как Ветхий, так и Новый Завет широко используют язык и идеи, взятые из нашей личной жизни, чтобы помочь нам понять, кто такой Бог. Личный язык является самым лучшим средством для выражения нашего понимания природы, характера в целей Божиих. Богословы часто называют такой образ мышления о Боге антропоморфизмом (описание Бога, основанное на человеческих аналогиях, например, «мышца Господня») (Ис.51.9) и антропоморфизмом (описание Бога, основанное на человеческих эмоциях, например, «любовь Божия»).

Некоторые считают такой образ мышления о Боге неприемлемым и примитивным, когда Бог изображается в виде старца, облаченного в белые одежды и восседающего на облаке, что для современного периода представляется слишком простым изображением. Они предпочитают говорить о Боге в более абстрактных выражениях, считая Его силой или энергией, действующей во вселенной. Хотя сначала такая критика может показаться правомерной, она фактически основана на неправильном понимании. Изображение Бога в виде старца, восседающего на облаке, это просто умозрительное представление о Боге, а не реальность Бога. Раньше мы уже говорили, что при использовании образов или моделей, будь то Бога или атома, самой элементарной ошибкой является отождествление модели с тем, что моделируется. Иными словами, образ старца, восседающего на облаке, это только путь нашего представления о Боге, как и образ гольфового мяча — это только один путь нашего представления об атомах.

Главное же надо понять, что антропоморфные представления о Боге являются просто уступками нашей слабости. Иначе говоря, Бог знает, как нам трудно размышлять о Нем, и потому Он дает нам живые учебные пособия, чтобы помочь нам составить о Нем умозрительную картину. Во всяком случае нам часто говорят, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать! Библейский материал хорошо показывает, что человеческими словами невозможно передать все богатство и сущность Бога. Поэтому было использовано множество картин, моделей, образов и метафор, каждая из которых проливает свет на один-два аспекта сущности и природы Бога. Ни один из них даже отдалено не может адекватно описать, что такое Бог. Как мы видели в последней главе, огромную помощь нам могут оказать образы Бога, как пастыря или как скалы, но это не значит, что Бог есть пастырь или скала.

Для ясности приведем пример. Возьмем библейский образ Бога, как твердыни, и рассмотрим два пути его понимания. Человек, который полностью отвергает такой путь размышления о Боге, скажет например, так: «Вы предлагаете мне поверить, что Бог есть скала. Я не могу в это поверить. В моем саду много камней, но я не поклоняюсь им. Как можете вы отождествлять Бога со скалой? Я просто не могу думать так о Боге».

Этот человек сделал элементарную ошибку, отождествляя модель (скалу) с тем, что моделируется (Бог). Человек же, который понимает библейские пути разговора о Боге, скажет совершенно другое: «Итак, Бог подобен скале, не правда ли? Я думаю, что тем или иным образом скала помогает нам понять, кто такой Бог. И когда я думаю о скале, я представляю что-то постоянное и надежное, место, на котором можно построить здание. Подобно и Бог является местом надежности и постоянства, тем основанием, на котором я могу строить». Вы видите существенное различие между этими двумя подходами к библейскому пути понимания Бога.

Одной из самых важных вещей в библейском повествовании о Боге является то, что Он позволяет использовать самые простые отправные точки для создания исключительно сложной картины Бога. Так, мы можем начать с образа пастыря, с того, что берет корни в повседневной жизни людей и что не требует большого ума для понимания. Или же мы можем начать с образа ветра, либо отца или матери, или с любого из многих других образов Бога, взятых из повседневного опыта. Затем мы начинаем спрашивать, что нам дают эти образы о Боге, и постепенно начинаем понимать Бога. Хотя это понимание Бога ассоциируется с пастырем, скалой, ветром и т.д., это не значит, что они есть Бог.

Эту мысль можно развить и дальше. Возьмем, например, художника и его картину, скажем, Леонардо да Винчи и «Мону Лизу». Когда художник пишет картину, он накладывает на холст краски, так что в каком-то смысле написанная таким образом картина представляет собой не более чем сочетание красок. Однако образ, который создает это сочетание красок, передает нам загадочное лицо Моны Лизы. И мы видим именно этот образ и именно он очаровывает нас. Но за этим образом стоит женщина. Мы фактически ничего не знаем о ней. Она реальность, которая вдохновила образ, который интригует поколения зрителей. И вот, на основании этой аналогии мы можем увидеть два уровня изображения реальности. Во-первых, сочетание красок на холсте и, во-вторых, образ Моны Лизы, который создает это сочетание красок. И, в-третьих, это сама Мона Лиза, реальное женщина из плоти и крови, которая изображена на этом портрете. Это не она сама, а ее портрет, но он соответствует ей, напоминая ее, и передавая сходство с ней.

Такие же три уровня можно увидеть в образах Бога, о которых мы говорим. Во-первых, они представляют собой набор слов, а как могут человеческие слова адекватно передать величие Бога? Во-вторых, эти слова создают в нашем уме образы Бога, как пастыря, как отца, и т.д. И в-третьих, это сама реальность Бога. Но эти словесные картины не Сам Бог, они соответствуют Ему, напоминая Его и передавая сходство с Ним.

Поэтому мы можем дать простой ответ критику, который отвергает Бога, потому что не может поверить в старца, восседающего где-то на облаках. Все знают, что образ старца, восседающего на облаке, совершенно не адекватен Богу, но это не имеет никакого отношения к тому, существует или не существует Бог, или какой Он на самом деле есть. Тот же критик может отказаться поверить в атомы, потому что считает невозможным представить себе мир, в котором кружатся биллионы и биллионы гольфовых мячей. Он может отказаться поверить в то, что Мона Лиза существовала как реальное лицо, потому что реальные люди имеют три измерения, а не два, и двигаются, в то время как «Мона Лиза» никогда не изменяет выражения своего лица. Он может только обратить внимание на тот факт, что как атомы, так и Бога нельзя увидеть невооруженным глазом, и очень трудно увидеть, не использовав каких-то моделей, и что эти модели иногда не так хороши, как нам бы хотелось. Вопрос существования Бога совершенно не зависит от того, что нам трудно понять и увидеть Его в правильном свете.

Помня все выше сказанное, перейдем теперь к идее личного Бога. Что значит говорить о Боге, как о личности? Прежде всего надо сказать, что мы не говорим, что Бог есть человеческое существо. Так, когда мы говорим, что Бог есть наш пастырь, мы не говорим, что Бог — это человек, который пасет овец, но мы говорим, что во многих отношениях Бог подобен пастырю. То есть человек — это хорошая модель для Бога. Но каким же образом Он похож на человека?

Самое важное, что предполагает идея личного Бога, это то, что Бог может иметь с нами личную связь. Иначе говоря, наша связь с другими людьми (наша личная связь) аналогична нашей связи с Богом. Мы связаны с Богом не абстрактным образом, как если бы Он был какой-то непонятной космической силой или нравственным принципом, а лично. Мы лично знаем Бога, наши личные связи позволяют нам понять нашу связь с Богом. Так, например, когда мы говорим о Боге, как о «любви», мы используем понятие, взятое непосредственно из области личных отношений. Этот факт вызывает трудности у тех богословов, которые отказываются верить в личного Бога на том основании, что сомневаются в возможности современного мира понять этот факт. Так Джон Робинсон в своей когда-то знаменитой книге «Быть честным перед Богом» заявляет, что «с нашим представлением о личном Боге пора покончить», и все же он утверждает, что самым глубоким нашим личным знанием Бога является любовь!

Что же, тогда, говорит нам идея личного Бога? Как помогают нам личные человеческие отношения понять природу и характер Бога?

Как мы уже видели существует большая разница между знанием о человеке и знанием человека. Знать о ком-то или о чем-то, — это значит просто привести факты, которые мы о нем знаем, — цвет волос, рост, вес, семейную историю и т.д. Знать же кого-то, это значит знать его лично. Это значит иметь такие отношения с ним, в которых он знает нас и мы знаем его. Это взаимное личное знание друг друга. В центре здесь лежит понятие взаимности: личная связь предполагает, что «А» знает «Б» и «Б» знает «А», тогда как вполне возможно и то, что «А» знает очень много о «Б», а «Б» даже не знает о существовании «А». Например, я знаю кое-что о нынешнем президенте США, но это не значит, что он знает обо мне. Христианское понимание нашей связи с Богом означает взаимную связь; мы не просто знаем что-то о Боге, но мы знаем Бога и Он знает нас.

Во-вторых, личные связи устанавливают рамки, в которых такие слова, как «любовь», «надежность» и «верность» имеют свой смысл. Как в Ветхом, так и Новом Завете есть много утверждений, в которых говорится о «любви Божией», «надежности Божией» и «верности Божией». «Любовь» — это понятие, которое используется в личностных отношениях. Более того, великая библейская тема обетования и исполнения основывается на личных отношениях, когда Бог дает обетования — вечную жизнь, прощение определенным людям. Одна из великих тем, особенно в Ветхом Завете, — это завет между Богом и Его народом, которым они взаимно связаны друг с другом: «И буду им Богом, а они будут Моим народом» (Иер.31.33). Основная мысль здесь в том, что Бог лично предан Своему народу и Его народ лично предан своему Богу.

Этот контекст личной связи между Богом и Его народом позволяет нам понять библейские идеи, которые иначе могут показаться странными. Например, мы часто говорим о ревности Бога (Чис.25.11; Вт.4.24; 32.16; 3Цар.14.22; Пс.77.58; 78.5; Иез.8.3-5; Зах.1.14). Однако не странно ли думать, что добрый Бог ревнив? Но если учесть контекст, в котором употребляется это слово, то становится понятным его значение и уместность. Бог — это Тот, Кто любит Свой народ. Он Тот, Кто дал ему жизнь, освободив его из Египта и приведя в обетованную землю (Ос.11.1-4). Он так возлюбил Свой народ, что готов отдать за него Своего Единородного Сына (Ин.3.16). Как муж и жена клянутся любить друг друга и всегда быть рядом, что бы ни уготовило им будущее, так и Бог и Его народ заявляют в завете, что будут верны друг другу. Бог полностью отдает Себя ради безопасности и благополучия Своего народа. И эта любовная связь, несомненно, дорога Богу, она — все для Него.

Представьте себе, что вы полюбили кого-то и сделали все, что могли, для его благополучия и безопасности, даже рискуя своей собственной карьерой или жизнью. И этот человек, в свою очередь, полюбил вас, что привело к прочной связи между вами. Вы поклялись в любви друг другу. Сколько романов было написано на эту тему! Но затем кто-то другой приходит и соблазняет этого человека, который означал все в вашей жизни. Ваша связь рушится. Как вы будете себя чувствовать в этой ситуации? И опять же, как много романов было написано на эту тему! Одна из ветхозаветных книг, книга пророка Осии, подробно и глубоко развивает эту тему.

Осия проводит параллель между ситуацией человека и его неверной женой и ситуацией Бога и Израиля. Хотя Бог страстно и полностью возлюбил Израиль, но Израиль все же предпочел поклоняться другим богам, а не Ему. И Бог сказал: «Но Я Господь Бог твой от земли Египетской… Я признал тебя в пустыне, в земле жаждущей. Имея пажити, они были сыты; а когда насыщались, то превозносилось сердце их, и потому они забывали Меня» (Ос.13.4-6). Книга заканчивается радостью, которую испытает Бог, когда Он возвратит Свой совратившийся народ домой (Ос.14.4-7).

И именно в этом контексте мы должны понимать ревность Бога. Это не озлобленность, не оскорбленная гордость, а результат того, что взаимная преданность и верность нарушаются неверностью одной стороны, тогда как другая остается верной и преданной. Как постоянно подчеркивает Священное Писание, верность Бога не уничтожается нашей неверностью. Для ясности приведем два примера из области личных отношений. Первый — это разрыв связи между мужем и женой из-за нарушения супружеской верности. И второй — это отчуждение сына от отца, столь ярко описанное в притче о блудном сыне. В обоих случаях эта связь может быть восстановлена раскаянием и прощением. Говорить о ревности Бога — это не значит говорить, что Его гордость была оскорблена неверностью, а это просто подчеркивает всю меру Его любви и преданности нам. Бог сотворил нас для Себя, чтобы и Он и мы могли радоваться этой связью, и Он скорбит и за Себя и за нас из-за отсутствия нашей верности Ему. Ревность Бога — это выражение Его любви и преданности нам, Его страстности желания, чтобы мы принадлежали Ему, а Он нам.

Личные рамки, которые устанавливает значение слова «любовь», очень важны и в другом контексте, который очень часто не замечается. Учение об универсализме играет очень большую роль в некоторых более рационалистических ответвлениях христианской Церкви, главным образом, потому, что считается немыслимым, чтобы Бог любви не желал бы спасти каждого. Утверждается, что Бог спасет каждого, потому что Он любит Свой народ, но это отнюдь не так. Учение об универсализме фактически отрицает любовь Божию. Чтобы лучше понять, остановимся на этом более подробно. Любовь — это взаимное добровольное чувство двух людей. «А» любит «Б» добровольно, и «Б» любит «А» добровольно. Здесь нет места вынужденной любви. Сколько романов было написано на эту тему! «А» любит «Б», но «Б» любит «В» и «В» любит «Б». «А» узнает, что отец «Б» совершил какое-то страшное преступление и угрожает рассказать и погубить его, если «Б» не выйдет за него замуж. Так «Б» выходит замуж за «А», но продолжает любить только «В».

Проблема универсализма в том, что каждый, нравится ему это или нет, должен любить Бога и Бог, в свою очередь, должен любить его. Фундаментальная и Богом данная человеческая свобода полностью исключается. Сущность же Евангелия в том, что Бог возвещает и проявляет Свою любовь к нам тем, что посылает Своего Сына Иисуса Христа на смерть за нас, но не заставляет нас отвечать Ему тем же. Нам дается большая привилегия сказать «нет» Богу, если мы не хотим любить Его в ответ на Его любовь. Вера же говорит «да» любви Бога, позволяя развиться связи любви. Ни в каком смысле Бог не заставляет давать Ему положительный ответ.

Теперь предположим, что какой-то человек решает, что он просто не хочет любить Бога или не хочет чтобы Бог любил его: он хочет сказать «нет» Богу. Универсализм же заявляет, что он должен быть спасен: даже если он не хочет спастись, он все равно должен быть спасен. Его личная свобода и права, данные ему Богом, нарушаются во имя догмы. Универсализм заявляет, что не важно, хочет этот человек или не хочет, он должен спастись. Это создает ужасный и жестокий образ Бога, заставляющий этого человека отказаться от своих желаний, требующий от него только положительного ответа, не допускающий отрицательного. Это не христианское понимание Бога. Христианская религия считается, что Бог предлагает людям Свою любовь, чтобы они могли ответить на нее; универсализм же считает, что Бог навязывает Свою любовь людям независимо от их желаний. Любовь Бога предлагается, а не навязывается. Иными словами, христианство говорит, что Бог любит нас, а универсализм говорит, что Он насилует нас. Ни Священное Писание, ни христианское предание не знает столь вредного учения, которое совершенно справедливо отвергается как псевдохристианское и не достойное Бога, Которого мы знаем в Иисусе Христе.

В-третьих, представление о Боге, как о личности, помогает нам понять ту большую притягательность, которую всегда имело христианство и позволяет нам не допустить ее ослабления из-за неправильного толкования и понимания. Христианскую религию интересуют не интересные идеи, а личность. Если бы речь шла об интересных идеях, то мы бы столкнулись с большими проблемами. Христианство тогда было бы обращено к тем, кто считает себя интеллектуалами, способными воплощать идеи. Оно было бы превращено в форму интеллектуального элитаризма, которое, как считается, не доступно для понимания большинства людей. А идеи, как это знают те, кто работает в области истории, обычно устаревают и часто так никогда и не возвращаются.

Было бы удивительно, если бы идеи, зародившиеся в палестинском мире I века, продолжали бы иметь силу в современном мире, который живет в совершенно иной культурной, социальной и интеллектуальной ситуации. Во всяком случае интересная идея может вызывать волнение, но это волнение быстро проходит. Я помню свое волнение, когда, будучи студентом, я впервые столкнулся с интересными идеями, включая квантовую теорию, но как только эти идеи потеряли свою новизну, они мне наскучили. Это напоминает чтение очень короткой книги: когда ее читаешь в первый раз, она интересна, но чем больше ее перечитываешь, тем меньший интерес она вызывает и в конце концов становится скучной. Нам надо иметь больше чем интересные идеи о Боге, чтобы никогда не забывать о Нем. Размышление о Боге, как о личности, сразу же устраняет эту трудность.

Предположим, вы встретились с каким-то человеком на вечеринке, назовем его Джон Смит. Поговорив с ним некоторое время, вы узнаете о нем, что ему 35 лет, что ему нравится французская кухня, что в прошлом году он ездил на каникулы в Швейцарию, что он играет на пианино. Но вы также узнаете самого Джона Смита, а не только о нем. Вы начинаете относиться к нему как к лицу, как к Джону Смиту, а не только как к мужчине, которому 35 лет, которому нравится французская кухня, который в прошлом году ездил в Швейцарию и который играет на пианино. Вы обнаруживаете, что он нравится вам и между вами завязываются отношения, для которых факты о нем постепенно теряют всякое значение, а большую важность приобретает сам Джон Смит. Все мы знаем это по личному опыту.

Теперь пойдем немного дальше. По мере того как вы лучше узнаете Джона Смита, вы обнаруживаете, что он оказывает на вас влияние. Вы начинаете серьезно относится к его идеям. Конечно же, этот процесс может быть взаимным, когда и вы начинаете оказывать на него влияние. Мы меняемся под влиянием других людей — они воздействуют на нас. Иначе говоря, личные связи являются преобразующими: мы изменяемся под влиянием других людей. Так и с Богом.

Знать Бога и иметь с Ним связь означает измениться под влиянием Бога. Многие из нас знают по личному опыту, что наша жизнь меняется, когда мы встречаем Бога. Мы стараемся стать лучше, быть больше похожими на Самого Бога.

Не меньшее значение имеет проповедь. Предположим, что вы убеждены, что вашему другу будет очень полезно лично узнать Джона Смита. Вы стараетесь убедить его в этом. Как же вы будете это делать? Вы можете сказать, например, что Джону Смиту 35 лет, что ему нравится французская кухня, что в прошлом году он ездил в Швейцарию и что он играет на пианино. Иначе говоря, вы просто сообщаете факты о Джоне Смите. Вы помогаете своему другу узнать о Джоне Смите. Но на самом же деле вы хотели бы ему рассказать не о Джоне Смите, но создать ситуацию, в которой они могли бы встретиться и познакомится друг с другом, в которой ваш друг мог бы лично узнать его. Вы хотели бы сказать ему, где он может встретить Джона Смита, и что Джон Смит действительно приятный человек.

То же самое можно сказать и о проповеди о Боге. Мы могли бы рассказать другому человеку многое о Боге, даже дать ему почитать несколько книг о Нем, но на самом деле мы хотели бы указать ему правильное направление и помочь ему открыть для себя Бога. Фактически же мы говорим следующее: именно так я встретил Бога и могу заверить тебя, что я счастлив, что сделал это. Почему тебе бы не постараться таким же образом встретить Бога и посмотреть, что произойдет? Проповедовать Евангелие — это значит указать путь от себя к Лицу, Которое является основой нашей веры, и сказать, что это Лицо может найти каждый, кто ищет Его. Проповедник — это своего рода проводник, указывающий путь к Богу и показывающий, что Он намного ближе, чем мы могли бы подумать.

В Евангелии от Иоанна мы читаем, что Филипп рассказывает Нафанаилу об Иисусе и говорит, что наконец пришел долгожданный Мессия: «Мы нашли Того, о Котором писал Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифа, из Назарета» (Ин.1.45). Нафанаил возражает, считая это невозможным. Как мог Мессия прийти из Назарета? Филипп же избегает этой ловушки, в которую попадает так много проповедников, не находя ответа на такие тупиковые аргументы. Вместо того чтобы начать длинный и довольно бессмысленный разговор о том, откуда должен прийти Мессия, он просто говорит: «Пойди и посмотри» (Ин.1.46). И Нафаниал пошел и посмотрел и убедился: «Равви! Ты — Сын Божий, Ты — Царь Израилев» (Ин.1.49). Во многих отношениях это говорит об основной функции проповедника: он возвещает, что Бог доступен нам, затем приглашает слушатели «пойти и посмотреть», а потом предоставляет Богу управлять ситуацией. Его слушатели встречают живое лицо, а не безжизненную и абстрактную идею. Когда мы предлагаем нашим друзьям встретиться с Джоном Смитом, мы должны только указать им правильный путь к нему, а затем все остальное предоставить Джону Смиту потому, что мы знаем, кто и что представляет собой Смит. Так и наша проповедь должна создать условия, при которых наши слушатели могут встретить Бога, говоря, что они нуждаются в Боге и указав им правильный путь, чтобы они могли встретить Его.

Другим важным вопросом, на котором надо остановиться, это путь нашего познания людей. Когда умирает какой-то знаменитый человек, то по телевидению обычно показывают много интервью с людьми, которые знали этого человека. И одной из самых интересных вещей, которые обнаруживают эти интервью, это то, что все эти люди знали покойного с разных точек зрения, видя его в разном свете. Иногда трудно бывает поверить, что все они говорят об одном и том же человеке! Однако это был один и тот же человек, которого они знали, и в каждом случае они знали его по-своему. Есть что-то очень личное в их воспоминаниях. Они отражают тот факт, что покойный был связан с каждым из них в отдельности и связан по-разному. Они все могли знать о нем одни и те же вещи, как и когда он родился, из какой он семьи, чего он достиг, как он умер и т.д. И все же, знали они его каждый с разных сторон.

То же самое мы можем сказать и о Боге. Мы все можем знать о Нем, но знаем мы Его по-разному, потому что, Он встречается с каждым индивидуально. Бог — это не неодушевленный предмет, как например кусок дерева, который пассивен и статичен. Он активен и динамичен, и поэтому связан с каждым из нас по-разному. Может быть, это само собою разумеется, но оно имеет очень большое значение. Это то, о чем мы слишком часто забываем.

Когда мы говорим о Боге, мы отчасти говорим о пути, которым мы познаем Бога. И этот путь нашего познания Бога довольно личный. Мой путь отличается от вашего. Теперь, предположим, что я пытаюсь убедить кого-то, что для него было бы хорошо познать Бога. Я объяснил ему, каким путем я узнал и познал Бога, и посоветую ему такой же путь. Но Бог может быть связан с этим человеком совершенно иным путем. Я могу даже вызвать у этого человека нежелание познать Бога просто потому, что ему не нравится то, что лично меня привлекает к Богу. Его может привлекать в Нем совершенно другое. И именно поэтому проповедь должна указать путь от веры отдельного верующего к основе и содержанию этой веры — к Самому живому Богу.

Еще одним важным моментом, касающимся пути нашего знания других людей, — это путь, который отличает их от других вещей. Этот вопрос широко обсуждался в нашем веке, особенно такими философами, как Мартин Бубер. Мы начнем с аналогии. Противопоставим путь, каким мы узнаем другого человека и путь, которым мы узнаем стол или стул. В этом процессе стол или стул остаются статичными: они пассивны, а мы активны. Мы можем считать их предметами, и мы всегда сохраняем инициативу, когда изучаем их. Все, что мы знаем о них, можно выразить в таких утверждениях, как то, что «вес этого стола такой-то», или «размеры этого стула такие-то».

Но когда мы изучаем другого человека, ситуация оказывается совершенно иной. Другой человек активен, а не пассивен. Пока мы начинаем выяснять, что это за человек, ситуация может очень быстро измениться: он может отнять у нас инициативу и начать задавать вопросы нам, прежде чем мы начнем задавать ему. Интервьюирование людей может быть очень простым, если они позволяют вам задавать им вопросы и соглашаются ответить на них. Таким путем вы можете выяснить, что они собой представляют, не давая им возможности много узнать о вас самих. Но иногда интервьюированный может изменить ситуацию и начать задавать вам вопросы и если вы не перехватите инициативу, ситуация может оказаться неуправляемой. Люди — это активные субъекты. Мартин Бубер делает различие между изучением (когда мы имеем дело с пассивным объектом, и активным субъектом, как другой человек). Мы изучаем стул, но мы встречаем человека.

Когда мы пытаемся описать, что мы знаем о человеке, мы обнаруживаем, что нам очень трудно это сделать точно таким же путем, каким мы описываем, что мы знаем о столе. Мы можем указать его вес и рост и дать его физическое описание. Но есть что-то в этом человеке, чего мы не можем описать, мы не можем низвести его до статистических и описательных выражений. Представьте себе близкого вам человека, который много для вас значит. Теперь подумайте обо всем, что вы знаете о нем: его возраст, его вес, цвет его глаз и т.д. (этот список может быть очень длинным), но вскоре вы обнаруживаете, что не можете полностью описать его. Предложите свой список кому-нибудь и спросите его, может ли он сказать, что он знает этого человека, исходя из того, что вы о нем сказали. И ответ его будет «нет», он многое теперь знает об этом человеке, но не знает его. Почему же? Отчасти потому, что вы просто не можете таким путем описать столь сложное существо, как человек. Но также отчасти и потому, что знание предполагает двухсторонний процесс, в котором нас узнает другой человек в той же мере, в которой мы узнаем его. Если «А» знает «Б», то «Б» знает «А». Это очень важный момент, который Бубер пытался выразить своей идеей «встречи», взаимной встречи двух людей.

То же самое можно сказать и о Боге, как о личности. Во-первых, мы можем рассматривать Бога как объект, то есть то, что мы можем изучать на досуге и по своему желанию. Многие богословы, особенно XIX в. считали Бога своего рода биологической моделью, которую они могли изучать любым путем, какой им нравится. После Первой Мировой войны такой подход к Богу потерял своих сторонников, так как стало ясно, что Бог должен быть признан Богом, и таким упрощенным путем Его нельзя рассматривать. Библия подчеркивает, что Он активен, Он отнимает у нас инициативу и находит нас, прежде чем находим Его. Библия постоянно подчеркивает эту Его инициативу и почти не уделяет внимания идее нашего поиска Бога. Мы поставлены в положение ответа Богу. Может быть, нам захотелось бы оказаться в положении интервьюера, который может задавать Богу все вопросы и держать инициативу в своих руках, но, напротив, именно Бог задает вопросы, в условиях, которые Он Сам выбирает. Инициатива принадлежит Богу, а мы должны научиться отвечать Ему, когда Он открывает нам Себя.

Философия Бубера (иногда называемая «диалогический персонализм») с ее идеей встречи между Богом и человеком по аналогии со встречей между двумя людьми, придает еще больший вес коренному различию между знанием о Боге, о чем мы уже говорили в этой книге. Любое понимание Бога, которое запрещает нам говорить о познании Бога, является неправильным, недостоверным и просто околохристианским. Христианская молитва, например, с ее акцентом на просьбе аналогична связи между двумя людьми, как мы это уже видели (Мф.7.7-11). Если понимание Бога не может объяснить, почему христиане таким образом молятся Богу, то его надо сразу же отвергнуть, как неспособное проникнуть в глубину христианской веры. Может быть рассуждения о Боге как «основе нашего бытия», «абсолютной реальности» или каких-то других подобных абстрактных представлениях, будут более понятны для современных философов, но для практики христианской молитвы они бессмысленны. Как можем мы познать «абсолютную реальность»? В лучшем случае мы можем только что-то узнать о ней.

Размышление о Боге, как о личности, следовательно, показывает и утверждает глубокое понимание природы и характера Бога. Наивысшее же проявление Бога, как личности, надо искать в Его воплощении. В Иисусе Христе мы встречаем именно Бога в воплощении человеческой личности.

В следующей главе мы покажем, что признание Иисуса Христа Самим живым Богом, и подтверждает, и развивает идею Бога, как личности, и является основой сугубо христианского понимания Бога, выраженного в самом загадочном христианском учении — учении о Троице. Интересно, что через признание всех аргументов, показывающих, что Бог есть личность, мы становимся на путь, который приводит нас к признанию, что Бог — это Триединая Личность.