Понимающий взгляд

Глава девятая

Никаких осложнений и не было… пока. Морин спросила у Джейн, как она кормит. Она задала еще несколько вопросов по делу. Все было так, как будто ничего не случилось. И все-таки… Джейн заметила, что что-то было не так. Конечно, может, она и преувеличивала, но дружелюбия между ними не было. Жаль. Когда в ту ночь Джейн открыла дверь в свою комнату и обнаружила там Морин, это был очень трогательный момент. Когда девушка помоложе приходит к девушке постарше, это всегда очень трогательно.

Но теперь все изменилось. Хотя Морин спрашивала у Джейн совета, слушала, благодарила ее – в это время она смотрела в сторону. И если бы Джейн не была так занята, то обиделась бы на Морин.

Ее лошади теперь были целиком в ее распоряжении, и, как очень скоро Джейн обнаружила, им необходимы были тренировки. Гретель набрала вес и нуждалась в упражнениях, чтобы его сбросить. Сан Марко, который выиграл несколько скачек в Великобритании и который всегда любил подвижность, обленился, а Русвен, имеющий хорошую родословную, показывал только негативные стороны своих предков.

– Ну-ка, лодыри, просыпайтесь, – сказала Джейн строго. Эта неделя пролетела как день. Как только Джейн спрыгивала с Гретель, она садилась на Сан Марко, закончив с ним – переходила на Русвена.

Они вначале упрямились – привыкли подремывать, но как только почувствовали сладкий запах влажной от утренней росы травы, а запах загона ничем не отличался от запаха луга, праздность, в которую они впали, мгновенно улетучилась. Джейн стала узнавать их.

Каждый вечер она валилась с ног и иногда засыпала за кормлением Венди, которая, кстати, очень неплохо росла. И по сравнению с ней Билли, второй приемный жеребенок, за которым ухаживала Морин, выглядел гораздо слабее. Джейн было интересно знать, как себя чувствует тот счастливчик, которому досталась мать вместо бутылочки с соской, и она отправилась на восточный выгон к Персидской Принцессе и Билли.

Достигнув ограды, Джейн остановилась и засмеялась. Персидская Принцесса была принцессой во всем. Ее мать была настоящей королевой, как была наслышана Джейн, и отец ее тоже был королевских кровей. Все движения Принцессы были высокомерны, и, даже когда она шла галопом, она делала это с истинно королевским достоинством. Но теперь все ее королевское поведение было испорчено, окончательно испорчено косматым, длинноногим, озорным и явно плебейским существом, именуемым Билли, резвившимся рядом с ней. Они просто не подходили друг другу – такие они были разные. Иногда они скакали рядом, это выглядело почти комично. Джейн смеялась до слез.

– Однако, – услышала Джейн голос, – Принцесса так же горда, как и Панч. Или, по крайней мере, так, будто бы рядом с ней – ее собственный отпрыск, а не нечто, произведенное на свет другими лошадьми.

С этими словами к Джейн присоединился Уильям Бауэр.

– Билли тоже не согласился бы поменять маму, – сказала Джейн, улыбаясь необычной паре. – Странно, ведь они так непохожи.

– Вероятно, это произошло благодаря взаимной симпатии, – предположил Бауэр, – когда смотрят друг на друга понимающим взглядом.

– Я думаю, скорее это благодаря питанию, по крайней мере, что касается Билли.

– Как мы практичны сегодня! – Уильям пристально посмотрел на Джейн. – Или это усталость заставляет нас видеть только деловую сторону? Я наблюдал за вами, мисс Сидни, вы действительно активно работаете со своими лошадьми, не так ли? Это потому, что они теперь ваша собственность?

– Только на одну пятую. И не только поэтому. Они были в ужасном состоянии.

– Были?

– Мне кажется, они уже исправились.

– Мне тоже так кажется. Я их осматривал.

Джейн это возмутило, но она справедливо заметила себе, что у него на это были все права: ему принадлежала большая часть.

– И? – спросила она.

– Гретель сбрасывает вес, – последовала хитрая пауза. – Я бы сказал, ей это сделать легче, чем Дотси.

– Это ваши слова, мистер Бауэр. Я не рискую так говорить. Пока.

– Вы написали моему дяде?

– Я напишу.

Бауэр кивнул и продолжил:

– Сан Марко хорошо выглядит. И Русвен тоже. Да, кстати, мне кое-что надо с вами обсудить.

– Да, мистер Бауэр?

– Я бы попробовал выставить этих двоих на нескольких скачках. Как вы и ваша пятая часть смотрите на это?

– Четыре против одного – у меня нет выбора, – сказала Джейн.

– Что-то это не похоже на вас. Ну, а если серьезно, вы не будете возражать?

– Конечно, нет. Мне хочется, чтобы они принимали участие в скачках. Ведь как раз для этого Расти их разводил.

– У меня виды на несколько местных скачек. Они скоро состоятся. Хочу посмотреть, как они реагируют на разные круги. Вы скоро увидите, что они могут делиться на несколько категорий: хорошие, средние, не очень хорошие и безобразные. Я не знаю, как там в Великобритании, но на некоторых из наших низкоквалификационных заездах еще можно получить замечательные призы. И несмотря на то, что дорожки жесткие, некоторые лошади даже любят такие. – Уильям Бауэр посмотрел на Джейн. – Да, я думаю, Русвен принадлежит к их числу. Правда, не знаю насколько жесткие дорожки он любит.

– Песчаные круги, на мой взгляд, не такие уж и жесткие, – сказала Джейн.

– Это ваши песчаные круги не жесткие.

– А… – сказала Джейн.

– В пятницу в Лилиборне будут скачки… – продолжал Бауэр. – Это чудесное зеленое местечко, которое, я уверен, понравится и вам, и Сан Марко, и Русвену. Вот выиграем в Лилиборне, и… Но не надо загадывать вперед. Сначала одно, потом другое. – Бауэр посмотрел на Джейн. – Так ведь?

– Так, – согласилась Джейн.

Поскольку поездка в Лилиборн занимала весь день, она попросила Морин покормить Венди. Морин согласилась. Но все равно, как показалось Джейн, как-то холодно.

Она хотела спросить: «Морин, в чем дело? Давай разберемся.»

Но Морин, как будто прочитав ее мысли, успокоила ее:

– Не волнуйся, Джейн, – и оставила Джейн вот так стоять и смотреть себе вслед, и волноваться.

Бесполезно было просить Кейт, которая настолько увлеклась близнецами и экскурсиями в долину, что Джейн порой интересовало, как она снова приступит к работе, когда вернутся родители детей.

Выезжать в Лилиборн надо было очень рано, и было еще темно, когда Гарри постучал в дверь Джейн и сообщил, что завтрак готов.

Джейн с трудом встала. Уильям был уже внизу, и вставал из-за стола. Через десять минут они выехали. Предутренние тени исчезали, наступало яркое утро, предвещавшее солнечный день.

Сан Марко и Русвен были в открытых боксах и тоже могли наслаждаться утром. Плеск набегавших маленьких волн долетал до них со стороны желтой полосы пляжей, тянувшейся вдоль дороги, и они могли слышать легкий мелодичный шум перекатываемой волнами гальки. Это был замечательный, чудесный день.

– Я думаю, мы просто сумасшедшие, – засмеялся Уильям Бауэр, который, как заметила Джейн, был в приподнятом настроении. – Эти две лошади абсолютно нетренированы.

– Их тренировали на Маленьком Холме.

– Они не были тренированы согласно нашим методам, – пояснил Бауэр. – В любом случае мы поднаберемся опыта и, я надеюсь, полезного.

Но к его удивлению, Сан Марко пришел третьим в заезде, выбранном Бауэром, а новичок Русвен – практически первым.

Бауэр вывез лошадей на запад, в Якумбу. И здесь Сан Марко и Русвен показали хорошие результаты.

– Русвен теперь будет выступать в Даунс, – решил Уильям, – договорились? Мы вылетим туда на три дня.

– Вы не сами будете управлять самолетом? – спросила Джейн.

– Нет. Я просто найму самолет побольше, а сам буду сидеть и любоваться местами, над которыми будем пролетать.

– А это не будет дорого?

– Беспокоитесь о своей одной пятой?

– Что же делать? – сказала Джейн. – Я прекрасно понимаю, что в таком деле всегда приходится рисковать.

– Только в таком деле? – спросил Бауэр.

Что-то в его голосе помешало Джейн ответить ему вопросом на вопрос и узнать, что он имел в виду. Вместо этого она спросила его о месте и времени.

– В следующий вторник. Мы опять отправимся рано и сядем на самолет в Квинтоне. Кстати, мисс Сидни…

– Да, мистер Бауэр?

– Эти центральные скачки не только скачки, но еще и место для развлечений. На вашем месте я бы захватил с собой не только брюки для верховой езды.

Джейн хотела, чтобы он выразился яснее, но он повернулся и ушел.

Джейн посоветовалась вечером с Морин.

– Вам нужно взять длинное платье, – сказала Морин.

– У меня его нет.

– Ты можешь надеть мое. Белое и длинное, – голос Морин был как никогда спокоен.

– Как свадебное? – уточнила Джейн.

– Оно и было свадебным.

– Морин…

Бесполезно было что-либо говорить, девушки уже и след простыл. Когда Джейн подошла к двери Морин и постучала, ей никто не ответил.

На следующее утро они уехали в Квинтон, и Русвен чувствовал себя королем в боксе, предназначенном на троих. Уильям Бауэр состорожничал и обил бокс, на случай, если Русвен ударится обо что-то твердое, но все же оставил ему достаточно большое окошко. Джейн это понравилось. Ей в наследство от Расти перешло убеждение, что когда лошадей перевозят, они должны иметь возможность осматривать все вокруг.

Они проехали по долине под эвкалиптами, повернули к большим бревнам лесопилки и белеющим грудам опилок, и наконец добрались до побережья с его мягкими волнами и галькой.

Квинтон находился не очень далеко, и его взлетная полоса была гораздо больше тех сельских ее подобий, которые до сих пор встречались Джейн. Когда они добрались до поля, их уже ждал скромных размеров грузовой самолет, с удобным отделением для Русвена и двумя высокими мягкими сиденьями для пассажиров. Двигатели взревели, они вырулили, поднялись над берегом и сразу же взяли курс на запад.

Внизу поначалу тянулись улочки и парки довольно часто встречающихся городков, потом городки исчезли, равнины еще больше выровнялись. Появились соляные и глиняные каньоны и пустынные районы. Джейн смотрела как завороженная на золотой песок внизу и обнаженные камни совершенно невероятного цвета.

– Я надеюсь, – сказал Уильям, – что и Русвен восхищен так же.

– Ох! – выдохнула Джейн. – Я действительно в восторге. Через несколько часов моторы сменили ритм, и Джейн поняла, что надо готовиться к посадке. Она не заметила места, где можно было посадить самолет.

– Это Даунс?

– Да. Конечно, в коммерческом смысле он не представляет никакой ценности, но зато это известный центр области в тысячу квадратных миль. Он также принят всеми как социальный центр, – последовал легкий смешок. – Поверьте мне, люди приезжают сюда из гораздо более далеких мест, чем мы.

– Как они сюда добираются? – спросила Джейн.

– На грузовиках, джипах, самолетах, на любом транспорте, который они могут только достать. Наш грузовой самолет там тоже будет не единственным. Вы обнаружите там не меньше дюжины таких, и некоторые везут не меньше шести лошадей. Конечно, будут толпы людей, множество актеров, перекупщик афганец Ахмед со своим фургоном, полным разных безделушек.

– Каких безделушек?

– Ну, например, платьев для дам. – Уильям засмеялся. – Вы думали, здесь есть магазины?

– Да, я думала, в здешнем отеле есть торговые лотки.

– Здесь нет отелей, – сказал Уильям, – только пабы.

– А разве это не то же самое?

– Есть небольшая разница, мисс Сидни, – уклончиво ответил Уильям Бауэр. – Вы скоро сами увидите.

– Мы заказали номер в каком-нибудь?

– Здесь он только один. И мы, слава богу, не заказали там номер.

– Но почему? И где мы остановимся?

– Почему? Потому что я хочу отдохнуть, а этого сделать невозможно, когда завсегдатаи скачек, которые не видели друг друга целый год, наконец-то встречаются. Нет, мы остановимся у Марриоттов, моих давнишних покупателей. Я продал им победителя два года назад, и с тех пор я там еще более желанный гость. Я говорю «еще более», потому что все гости на западе желанны.

Когда самолет приземлился, Джейн поняла, почему Бауэру так нравились Марриотты. Посадочная площадка была почти в городе, если, конечно, можно было назвать городом потрепанный деревянный отель и маленькое здание почты. Так вот этот город уже гудел, как улей.

– Этот паб-отель, у него двери распахиваются! – восхищенно воскликнула Джейн.

– И еще в нем есть видавшая виды стойка.

Уильям наблюдал, как Джейн изумилась, увидев мужчин в огромных шляпах, которые выходили на пыльную улицу с пенящимися стаканами.

– Вы должны попробовать пива, – сказал он. – Они тут большие мастера наливать его с шапкой белой пены. – Джейн отрицательно затрясла головой. – Подождем до времени, когда будем отмечать победу, – усмехнулся он.

Они нашли грузовик, водитель которого согласился подбросить их до Марриоттов.

– А как же Русвен? – спросила Джейн.

– У Боба Марриотта здесь в городе конюшня, и он согласился поставить Русвена со своими лошадьми.

Уильям сказал, что до Марриоттов недалеко. Им посчастливилось остановиться у них, потому что большинству прибывших устроиться в паб-отеле было маловероятно. Комнаты здесь были заказаны заранее еще с прошлого года, и даже в случае, если кому-то и удалось бы остановиться здесь, они были бы вынуждены ютиться по семь-восемь человек на диванах, кроватях или на чем-то там еще. Остальные могли устроиться жить только миль за сто.

У Марриоттов был, как выразился Уильям, «в известной степени типичный для Даунса дом». Он был широкий, одноэтажный, и казалось, что он простирается на огромное расстояние. Дом с цементными полами, прохладный, со множеством бамбука и ярких циновок. Мистер Марриотт, мужчина средних лет и явно любитель женской компании, спросил Джейн о платье для танцев.

– Я бы даже сказал для бала, – поправился он, хихикая.

– Я не привезла с собой платья.

Эта новость побудила мистера Марриотта издать некий возглас разочарования, а Уильям Бауэр сказал строго:

– Но ведь я говорил вам, мисс Сидни.

– Да, но у меня нет… – На минуту Джейн задумалась: какова бы была реакция, если бы она надела свадебное платье Морин… – а в Плато нечего было купить.

– Как и здесь, – сказала миссис Марриотт, – …если только… – задумчиво добавила она.

– Если только я не пойду в обычном платье, которое я все-таки взяла с собой?

– О нет, дорогая, платье должно соответствовать. Нужно длинное. В это трудно поверить, но там вы не найдете ни одной женщины, которая не продумывала бы свой наряд целый год. – Она переглянулась с Уильямом. – Интересно…

– Для Девида Джонса уже поздно, Мери, – разочаровал ее Уильям.

– А… Ахмед?

– Ахмед? Ты думаешь, у него найдется что-нибудь для мисс Сидни? – удивился Бауэр.

– Он возит не только дешевку, я видела у него несколько вещей, которые и сама была бы не прочь купить, – объяснила Мери Марриотт. – Он сейчас на кругу, наверное, – добавила она, – вместе с остальными кочевниками.

– Мы пойдем сейчас же, – сказал Уильям Бауэр, даже не спрашивая Джейн, хочет ли она новое платье, не говоря уже о том, хочет ли она пойти на бал.

Около дома Марриоттов было припарковано множество машин, принадлежавших им и их работникам, так что выехать на поиски торговца не составило большого труда.

Джейн в восторге смотрела вокруг. В Маленьком Холме были свои деревенские скачки, но она никогда не видела ничего подобного. Здесь были грузовики, «джипы», фургоны, палатки и карусели. Тут были продавцы воздушных шаров, пирожков, гамбургеров. Кстати, лотков с гамбургерами было уже пять, и продавцы с возмущением поглядывали друг на друга.

– Завтра, – сказал Уильям, – они напишут на лотках: «Настоящие гамбургеры».

– На всех?

– Вполне вероятно. А вот и Ахмед.

У Ахмеда был крытый фургон, обвешанный одеждой, в основном яркими платьями и безделушками к ним.

Поначалу Джейн думала, что это лишь пустая трата времени и что здесь они вряд ли что-нибудь найдут. Но вдруг они с Уильямом заметили длинное платье свежего розового цвета из хлопка. Оно было попроще других нарядов и вполне могло бы подойти Джейн.

– Правда это не Пьер Балмейн, – сказал Уильям.

– И, я полагаю, не Девид Джонс, – улыбнулась Джейн.

– Подойдет? – спросил Бауэр.

– Если вам оно понравилось?..

И Бауэр попросил афганца завернуть платье.

Весь вечер Джейн и Уильям провели дома. Они сидели в прохладной зеленой комнате и слушали рассказы хозяев о своем родном городе.

«Как интересно», – думала Джейн.

На следующее утро она надела вязаную кофту, которую захватила с собой, и отправилась на грандиозное событие.

Это не было похоже ни на что на свете. Это было нечто абсолютно, совершенно, удивительно ни на что не похожее зрелище. Джейн наслаждалась каждым мгновением. Ее настроение не испортилось, даже когда Уильям Бауэр едко отозвался о ее волосах цвета красной охры, которые были покрыты слоем пыли, как, кстати, и она вся.

– Я знаю, почему мой дядя считал вас своим лучшим работником, – Бауэр кивком указал на волосы Джейн. – Ведь его звали Расти: рыжий.

– Но я не рыжая. Может, рыжеватая чуть-чуть. Если бы можно было как-то избавиться от этого цвета! – запричитала Джейн.

– Вот голову вымоете и сойдет, – уверил ее Уильям. – Вы уже осмотрелись?

– Я купила шесть счастливых билетиков и мне шесть раз не повезло, съела пакетик «сахарной ваты»…

– А чай пили?

– Нет еще.

– Тогда пойдемте.

Бауэр взял ее под локоть и повел к навесу, где их ожидали огромные кофейники с крепко заваренным напитком, груды бутербродов, широкие пирамиды пирогов с изюмом.

Джейн заинтересовали жокеи, уже прогуливающиеся по улицам: не профессионалы, которые обычно съезжаются из больших городов на крупные скачки, а местные, которые участвуют в скачках поменьше и которые носят на голове все, что угодно, от шляп до шлемов, и вместо бриджей надевают шорты, джинсы, а некоторые щеголяют в болотных сапогах. Уильям сказал Джейн, что Русвен записан на розыгрыш главного приза.

– Несколько амбициозно с моей стороны… нашей стороны, – тут же поправился он. – Вы даже не представляете, с какими аристократами ему придется соревноваться.

– В любом случае, поднаберемся опыта, – сказала Джейн.

– Это все, на что я бы надеялся на вашем месте.

Но час спустя, Уильям Бауэр гордо признал, что был неправ.

– Если бы я знал, что Русвен на такое способен… Русвен сразу вырвался вперед, весь заезд шел первым, и финишировал несомненным лидером.

– Я считаю, мальчик был рожден для славы, – он посмотрел на Джейн. – Джейн, с этим золотистым цветом волос вы напоминаете Еву. Если вы решили надеть вечером розовое платье, придется что-то сделать с волосами. Может, вернемся сейчас, чтобы у вас было время на ванну?

– Марриотты все еще здесь, – указала на них Джейн.

– Мы можем взять такси вообще-то… Если серьезно… Только между нами: в данный момент мы можем вообще купить машину. Вы знаете, какая сумма разыгрывалась?

– Нет.

– Тогда сядьте, чтобы не упасть.

Бауэр назвал сумму, которая была настолько невероятна, что Джейн уставилась на него с открытым ртом.

– Это правда, – продолжал Бауэр. – Теперь вы понимаете, зачем мне нужна была лошадь для тяжелых грунтов? Потому что призы, скромно выражаясь, стоят этого. И если вы, мисс Сидни, закроете рот и подсчитаете, то увидите, что ваша пятая часть составит…

– Я богата, – сказала Джейн, не веря своим ушам.

– Не совсем богаты, но вполне обеспечены, – Уильям быстро взглянул на нее. – Это ведь все меняет, не так ли? Вы могли бы выйти из дела прямо сейчас. Если добавить дополнительную сумму, которую я выплачу вам за вашу теперь ценную долю выигрыша, вы действительно могли бы стать богатой женщиной.

– Нет уж, спасибо.

– Хотите еще?

Джейн сомневалась. Она собиралась сказать, как говорила раньше, что подождет, посмотрит, как там карантин с акклиматизацией… Но вдруг она поняла, что дело было не в этом. Дело было в том, что – Джейн прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать возглас удивления – Джейн сделала дикое, абсолютно невозможное, невероятное открытие. Она обнаружила, и никак не могла заставить себя поверить в это, что, когда дело касалось этого человека, этого сильного, властного, удивительного мужчины…

– Да, я бы сказал, вы хотите участвовать в деле. «Нет, – подумала Джейн. – Не хочу. Не в деле.»

Как только Джейн добралась до дома, она тут же залезла в ванну. Она скреблась, намыливалась и смывалась до тех пор, пока не обнаружила яркий рыжий ободок по краям ванны. Она оценила свое отражение в зеркале и нашла себя хорошенькой.

Марриотта вернулись со скачек и тоже готовились к самому важному событию года. Когда все были причесаны и одеты, сели в машину.

Джейн поразил внешний вид зданий, которые были не просто аккуратны. Местные девушки украсили их папоротниками, лютиками и виноградными лозами. Зал, в котором должен был состояться бал, был убран бумажными фонариками и воздушными шарами. Одобрительно оглядываясь, Джейн шла вслед за Марриоттами. Вдруг она остановилась.

В другом конце зала она увидела платье из розового хлопка. Джейн, чтобы не смутить владелицу платья, спряталась за Боба Марриотта, но в этот самый момент мимо протанцевала еще одна дама в розовом.

– Ну, – заметил Уильям Бауэр, возникший рядом с ней, – Ахмед ведь и не говорил, что это единственная модель. Хотите, чтобы я отвез вас назад?

– Мне не во что переодеться, – вздохнула Джейн.

– Я вот тут с прошлого вечера думала, Джейн… – вмешалась миссис Марриотт.

– Молодец! – воскликнул ее муж в восхищении.

– Не мешай! Я вот тут думала, Джейн. Видишь ли, я видела тебя в коротком платье вчера вечером. Судя по журналам, очень многие девушки надевают их теперь для выхода. И ты вполне могла бы сделать то же самое.

– Одно я уж знаю точно, – признала Джейн с сожалением, – это я носить не могу, поскольку появилось третье розовое платье. А за ним еще одно. И еще одно. Ахмед, должно быть, выбил немалую скидку, купив сразу столько розового.

– Тогда поехали, – сказал Уильям Бауэр.

Когда они вернулись домой, Джейн долго внимательно рассматривала свое платье. Его вполне можно было надеть, как сказала миссис Марриотт. Она ведь уже так делала дома в Маленьком Холме. То парчевое платье, помнится, она надевала…

– Как вы считаете? – спросила Джейн, показывая платье Бауэру.

– Надевайте, – сказал он.

Джейн так и сделала. Платье было кремовое и спадало красивыми складками вниз ниже колен. Оно было с глубоким декольте и без рукавов, но имело вполне приличный вид. Джейн надела туфли, взяла сумочку и, стуча каблуками по полированному зеленому полу, вышла к Бауэру.

Он стоял у стеклянной двери, любуясь ночным видом.

– Ну как? – спросила Джейн.

Уильям повернулся и посмотрел на нее. Он смотрел и смотрел. Это продолжалось так долго, что Джейн стало очень неловко. Ей хотелось закричать: «Ну как?»

Потом, все еще смотря на нее – что это был за взгляд, Джейн определить не смогла, поскольку не нашла в себе силы на него ответить – он сказал:

– Я думаю, что предназначалось это платье для чего-то более лучшего, чем сегодняшний бал, мисс Сидни.

– Вы имеете в виду, что… – теперь Джейн уже посмотрела на него, посмотрела сначала сердито, а потом…

– Да, именно это я и имею в виду, – сказал он тихо.