Попаданец с четырьмя колёсами

глава 10. урожайность нефтяных полей

— Я его, кажется, знаю, — оглядываясь на оставшегося на дороге принца-рыцаря, произнёс Памплисиодор.

— Откуда бы?

— Кто-то мне что-то про него где-то и когда-то рассказывал…

— Очень информативно, — заметил я, объезжая рассевшуюся на дороге лягушку. Оборзели зелёные! Или настолько техникой интересуется? — Так может, вспомнишь? Что? Где? Когда? Ну, и тогда уж кто, для полного комплекта.

— Нет, не вспомню, — разочарованно покачал головой Памплисиодор.

— Жаль, — коротко бросил я, объезжая очередную лягушку. Мёдом им здесь намазано, что ли? Ну, или что они там любят есть?

«Мы вели машины, объезжая мины…» — снова запелось где-то у меня внутри. И снова я не стал петь вслух. Мне хватало и пения про себя. А Памплисиодор обойдётся!

Больше никаких приключений до самых нефтеприисков — или нефтяных полей — с нами не случилось.

А что, здесь действительно настоящие нефтяные поля: до самого горизонта… ну, или чуть-чуть поближе, расстилалось поле, очень похожее на давным-давно заасфальтированную огромную площадь. Так давно, что на ней образовалось множество трещин, большие куски асфальта выкрошились и превратились в ямы разной глубизны. Да, и отливали синеватым — так сияло содержимое на дне ям, отражая небо.

По полю ходили люди, по виду — точь-в-точь бандиты с Дикого Запада: с повязками на всю нижнюю часть лица, закрывающими нос и рот. С черпаками в правой руке и с ведёрками различного калибра в левой. У некоторых ёмкости висели за спиной и смахивали на армейские термоса, только чёрного цвета.

Люди зачерпывали из ям — у кого сколько получалось — и выливали в ручные или заспинные ёмкости. Да так ловко, что не проливали ни капли!

Запах, несущийся со всех сторон, заставил меня блаженно улыбнуться: она, родимая! Нефтюшка! Вот бы сейчас прикрыть всё поле какой-никакой крышей, да трубу к этой крыше приторочить, да улавливать все испарения, от этих полей поднимающиеся! Да тут такой бензинчик получился бы, что я те дам! Авиационный! Я бы от него сразу в небо взлетел!

Я глубоко вздохнул. Чего-чего, а бензина хотелось. Увы! Ни крыши, ни трубы поблизости не наблюдалось, а значит и осуществление моей мечты следовало отложить до лучших времён.

Дороги вглубь нефтяных полей в обозримом пространстве не обнаруживалось, вернее, я её не видел. А вот круговая дорога имелась. Она шла в обход полей, и я осторожно двинулся по ней в левую сторону, стараясь объезжать многочисленные нефтяные кляксы, расплывающиеся на дороге. Колёсной резине оно, знаете ли, повредить может.

— Любопытно, — произнёс я, поглядывая то на сборщиков нефти, то на дорогу, чтобы не вляпаться в какое-нибудь особо зловредное пятно, — если отсюда нефть возят в город, почему мы по пути не встретили ни одного пятнышка?

— Земляное масло очень дорогое, — пояснил Памплисиодор, тоже поглядывая по сторонам, — поэтому все ёмкости герметизируют магией, чтобы ни капли не пролилось. И к нам его не часто возят — спроса почти нет.

— Понятно, — протянул я и остановился. Интересно, а сколько баррелей нефти они снимают с одного гектара? У кого бы спросить? О! Как раз кто-то спешит в нашу сторону.

К нам через всё поле, перепрыгивая ямы, бежал маленький толстенький человечек, размахивая руками.

— Нет! Нет! Нет! — кричал он. Из-за повязки на лице слова слышались неразборчиво. Но никакими другими они быть не могли.

— Да чего ж он так переживает-то? — удивился я. — Мы ещё ни слова не сказали, а он уже в отказ пошёл.

Памплисиодор молча пожал плечами.

Человечек подбежал к нам, сдёрнул с лица вниз повязку и, отдуваясь, прошипел — кричать он уже не мог:

— Мы ничего не продаём! Всё уже куплено на месяц вперёд!

— А мы и не собирались ничего покупать! — высокомерно произнёс я. — Нам не нужна ваша… — я остановился, подыскивая слово пообиднее. И наконец нашёл: — земляная жижа!

Но человечек, как ни странно, ничуть не обиделся. Но — удивился:

— А зачем вы сюда прибыли?

— Посмотреть… подышать… пообщаться, в конце концов!

— Пос… под… пооб… — заклинило человечка. Он глубоко вздохнул, чтобы собраться.

— Да! А что, нельзя?

— Да нет, можно, — человечек перевёл дух, и лицо его приобрело более свежий цвет.

— Я давно собирался побывать в ваших местах, — задумчиво произнёс я, — чтобы лично познакомиться с людьми, занимающимися столь благородным делом!

— Бла… чего? — человечек ошарашенно уставился на меня.

— Вы и сами не понимаете, как важно то, чем вы занимаетесь! — продолжал я столь же задумчиво.

— Да… ва… важно! — согласился человечек. Он уже вроде бы начал прикидывать какие-то варианты. Ну, пусть поприкидывает. Чай, не мешки кидать. — По… понимаем. — Заикаться он начал, что ли?

— Просто… вы не встречали ещё настоящих ценителей, способных полностью понять и достойно оценить всю важность, благородность и необходимость ваших многотрудных занятий… — у меня даже фары ностальгически затуманились, когда я произносил эти слова.

— Ага. Не встречал, — согласился коротышка, помотав головой.

— А кому вы занарядили продукцию на месяц вперёд? — тем же томным тоном протянул я.

— Лестингорцам… — пробормотал коротышка, делая пол-оборота и указывая на установленные вдоль обочины дороги большие деревянные бочки на колёсах. — Они уже заплатили за всё. Сегодня должны забрать.

— Да помилуйте! Мы вовсе не собираемся перекупать у вас неф… земляное масло.

— Что? А зря! — коротышка помотал головой, словно избавляясь от наваждения. Собственно говоря, так оно и было — мне почему-то вдруг захотелось попробовать свои возможности в… даже и не знаю, в чём? В гипнозе? Ну, может и в гипнозе. А почему бы и нет? Тут у меня, я смотрю, что ни день, то новые свойства появляются. Почему бы не появиться и способности к гипнозу?

Я размечтался: вот я подъезжаю к заправке, лихо кидаю заправщику «Полный бак!» — и стремительно удаляюсь, не заплатив… М-да, с автоматическими заправками такой номер не пройдёт… А вдруг пройдёт? Заправка — автоматическая, я — тоже… автоматический. Или какой? Наверное, мне ещё предстоит выяснить. В будущем. Желательно, в не очень далёком.

— Не морочьте мне голову! — выпалил коротышка, окончательно приходя в себя. — Мне работать надо!

И быстро убежал в обратном направлении.

— Кто такие лестингорцы? — спросил я у Памплисиодора. — Они действительно горцы? И кому они льстят?

Но Памплисиодор не слышал. Он зачарованно смотрел вслед коротышке.

— Э-эй, что с тобой? — я слегка потеребил его по ноге рукояткой ручного тормоза. — Очнись!

Это что получается: хотел загипнотизировать коротышку, а загипнотизировал попутчика? На друга Памплисиодор пока что не тянул.

— Невероятно! — Памплисиодор наконец оторвался от созерцания коротышкиной спины и повернулся ко мне.

— Что именно? — уточнил я. И мне захотелось, вместо губ, поджать прорези регулировки отопителя. Всё равно они пока не нужны.

— Это владелец нефтяных полей! Я видел его пару раз у учителя Магриниуса, они договаривались о поставках земляного масла для алхимических опытов.

— Ну, и что? — не понял я.

— Как ты не понимаешь? Он же сам добывает нефть! Ходит по нефтяным полям с черпаком!

— Ну-у… наверное, токсикоман. И я его понимаю: лучше запаха бензина нет ничего на свете! Да, кстати, а зачем они все носят повязки?

— Как это — зачем? Да чтобы не дышать испарениями земляного масла! Они очень вредны для организма! Я ещё писал курсовую работу на подобную тему.

— Да разве эти жалкие тряпочки могут задержать испарения? — удивился я.

— Так они же намагиченные! — У меня возникло ощущение, что Памплисиодор очень хочет постучать меня по лбу, и только отсутствие оного не позволило ему осуществить желание.

— А… ну да. Конечно.

И как я мог забыть? Тут ведь всё работает на магии.

— Но ты мне не ответил, кто такие лестингорцы! — напустился я на Памплисиодора, чтобы как-то скомпенсировать собственное смущение.

— Лестингорцы — это жители Лестингории, — пожал плечами Памплисиодор.

— Очень информативно! — саркастически отозвался я. — В общем-то, об этом я догадался. И что они делают с нефтью? И где находится эта самая их Лестингория?

— Там, — Памплисиодор махнул куда в сторону от нефтяных полей, противоположную той, откуда мы приехали.

— Они живут в горах?

— Скорее, в пригорах… в пригорье, — поправился Памплисиодор.

— А что они делают с нефтью? — любопытствовал я.

— Не знаю. Знаю, что привозят на рынок благовония, лечебные мази, косметику для женщин. Потом разные лёгкие и прочные вещи: вилки, ложки, чашки, коробочки, вёдра…

— Та-ак! — почти зловеще протянул я. Похоже, эти лестингорцы овладели секретом нефтяного синтеза и заваливают рынки дешёвой пластмассой и прочими продуктами нефтехимии. Но кое-что нужно уточнить:

— А почём они продают товары?

— О! Очень дорого! За одну вилку просят столько же, сколько и за серебряную. Но люди всё равно покупают, особенно те, кто часто путешествует — купцы, караванщики. Чтобы не тащить с собой лишний груз. Их изделия намного легче металлических.

— Хм… Да-а… конечно. Впрочем, всё понятно: сырья не хватает, трубопроводный транспорт отсутствует, дорога дальняя… — И я тихонько запел вполголоса — себе, под решётку радиатора: — Дорожкой длинною, да ночкой лунною…

— Что будем делать? — спросил Памплисиодор. — Куда-нибудь поедем, или как?

— Или как, — согласился я. — Подождём ваших лестингорцев и пообщаемся с ними. Очень хочется узнать: почему бензином не торгуют? Не делают его, что ли? Ну, тогда попробую их научить изготовлению этого весьма полезного продукта…

Мы отъехали в сторонку, чтобы не мешать проезду кого бы то ни было — если таковые вдруг появятся. Позицию заняли неподалёку от заполненных нефтью бочек — тут на меня никто ненароком не капнет, а запахом я всегда смогу преспокойно наслаждаться.

Памплисиодор пошёл узнавать насчёт ближайшей харчевни — не может быть, чтобы столь полезное для людей заведение где-нибудь поблизости не нашлось! Неужели при таком количестве сборщиков не организовано питание и проживание? А, вон там, за большими деревянными резервуарами, виднеются какие-то крыши.

Я глубоко вздохнул. Вот чего мне не хватало! И я стал дышать с утроенной энергией. Ну, в общем, делал почти то же самое, что собрался делать и мой попутчик: питался. Святым Духом Его Божественности Бензина!

И сразу меня осенило: а может, я не расходую бензин в баке потому, что беру энергию от дыхания? Воздухозаборник-то работает по-прежнему, я чувствую. И воздушный фильтр тоже. Недавно поменянный, кстати. Непонятно, правда, как он может работать при молчащем двигателе… Ну, что ж, спишем всё на магию — она не протестует.

Лошадки мои, как ни странно, на волю не просились. А ведь лошадиные силы просто обязаны сходить с ума по бензину! А вместо них, получается, схожу я один. Ну, пусть и не схожу, но от десятка литров не отказался бы. А лучше — от тридцати! Однако, вспоминая, с каким удовольствием лошадки набросились на травку… я уж и не представляю вообще, что вокруг меня происходит!

Подошёл Памплисиодор, ковыряя в зубах тонкой веточкой. Где он её взял? Разве тут что-нибудь растёт? Но веточка растаяла в воздухе, едва он отбросил её в сторону. И тут магия!

— Перекусил? — поинтересовался я.

— Великолепно! — он был реально доволен. — Замечательная харчевня! Даже буйволиное молоко в наличии, а я его так люблю!

— Молоко просто так давать не будут, — назидательно произнёс я. — Это за вредность.

— За мою, что ли? — улыбаясь, произнёс Памплисиодор.

— Ну, если ты бензин, то да. За бензиновую. То есть за вредные здешние испарения. Вот это всё, — я обвёл «дворником» вокруг, — очень вредно для людей. Потому и повязки, потому и молоко.

— Да? — улыбка исчезла с лица Памплисиодора, и он принялся торопливо что-то наколдовывать. Спустя минуту его лицо украсила точно такая же повязка, что и у остальных сборщиков нефти.

— Ну, вот, — удовлетворённо протянул я. — Ещё тебе ведёрко и черпачок — и можно приниматься за работу!

— Ещё чего! — отмахнулся Памплисиодор. — Я лучше чего-нибудь придумаю, чтобы здесь не так вредно было работать!

— Придумай-придумай, — покивал я багажником. — Благодарное человечество тебе спасибо скажет… А, вон уже и едут!

— Но я ещё не успел ничего придумать! — растерянно произнёс Памплисиодор, разворачиваясь, чтобы посмотреть.

— А это не к тебе едут, и не за тобой, — успокоил я его. — Наверное, лестингорцы, за нефтью.

На дороге, выходящей из лощины между двух относительно невысоких холмов, на которых каким-то чудом сохранилась чахлая растительность, показался караван одногорбых верблюдов, впряжённых точь-в-точь в такие же бочки, возле каких мы стояли. Но с виду пустых и весело подпрыгивающих на каждом ухабе. Бочки чередовались с телегами, но неравномерно: на девять бочек приходилось по одной телеге.

Наперерез каравану, прямиком по нефтеносному полю, едва не попадая в ямы, торопился коротышка-хозяин.

— Милейший Драгоцен! — завопил он, сдёргивая повязку и чуть не прыгая на шею высокому здоровяку с первой телеги. Но, на мой взгляд, всё равно не допрыгнул бы.

— Приветствую и тебя, любезнейший Колинхил! — пробасил здоровяк, соскальзывая с телеги и наклоняясь, чтобы пожать руку хозяину. — Всё ли готово, как мы договаривались?

— Всё до капельки! — отрапортовал коротышка, вытягиваясь и принимая практически стойку «смирно». Живот только немножко мешал. — Вон, бочечки-то ваши стоят, все под горловинку заправленные!

— Тогда мы у вас долго задерживаться не будем: перекусим малость, да и отправимся в обратный путь.

— А верблюдам отдохнуть разве не нужно? — лукаво склонил голову коротышка. Похоже, идёт своеобразный ритуал общения, решил я.

— Для них это не расстояние, — усмехнулся здоровяк. — Зато успеем до Долины дойти. Там и заночуем.

— Ну, смотрите! — разочарованно развёл руками коротышка. И повесил нос.

— Идём же! — здоровяк положил ему руку на плечо, и они направились в сторону харчевни.