Попаданка для герцога?

Глава 3

Путь в новую жизнь начался с препятствий. Евон, мужеподобная крупная женщина лет пятидесяти с широкими плечами атлета и плоской грудью, встретила меня с ненавистью. Она молча выслушала распоряжение герцога, переданное ей Чарни и кивнула… и все это, не отрывая от меня взгляда, от которого хотелось съежится и спрятаться под лавку. Здесь, в комнате похожей на кладовую-кастелянскую, кожаных диванов не было, зато вдоль стены стояли массивные, тяжелые, деревянные скамейки. На них Чарни и сгрузил мои вещи.

– Идем, – грубо буркнула Евон. И повела нас в свои пенаты. Она быстро достала из шкафов, где рядами висели вещи разных цветов и размеров, бледно-серое платье и сунула мне, указав крючковатым пальцем на ширму. Мол, иди, переодевайся.

Я вздохнула, мне, кареглазой и светло-русой такой цвет не шел совершенно, превращая и так невзрачную внешность в бледную серость. Но мне Марат и раньше не разрешал одеваться красиво, и привыкла я к таким нарядам.

Опять Марат! Да сколько можно! Я уже не с ним. Я уже так далеко, что он меня никогда не достанет! Так почему я до сих пор следую его правилам?!

– Нет, – остановилась я, споткнувшись о собственные мысли, – мне не нравится это платье. Дайте мне что-нибудь другое. Например вот это, – я ткнула пальцем в то, что висело рядом. Точно такой же фасон, тот же серый, но цвет намного темнее и насыщеннее. Мне должно быть хорошо.

Я не видела, но кожей почувствовала, как мгновенно накалилась обстановка. Ненависть тетки-кастелянши была почти осязаемой. Еще немного и случился случился бы взрыв.

– Евон! – Чарни пришел мне на помощь и перевел огонь на себя… вернее, на герцога, – его светлость будет очень недоволен… Очень…

И Евон сдержалась. Так же молча отобрала у меня светло-серое платье и сунула в руки то, что я выбрала.

Я шла к примерочной и у меня колотилось сердце. Я впервые за много лет настояла на своем. Я впервые за много лет не пошла на поводу у других, а сделала так, как хотела сама. И это было совершенно ошеломительно.

– Леди, – догнал меня голос Чарни, – вам придется снять с себя все до нитки, его светлость велел уничтожить все вещи, что вы принесли с собой. И мне бы не хотелось причинить вам боль пламенем, если вы друг решите оставить себе на память что-нибудь.

– Хорошо, – согласилась я, думая, что у меня нет ничего, что я бы хотела оставить. Наоборот, мой маленький протест и победа в нем окрылили меня. Я сама хотела раз и навсегда покончить с прошлым.

Я не успела снять свои балахоны, как за ширму бесцеремонно заглянула Евон и сунула мне целую кучу каких-то тряпок, оказавшихся нижним бельем. Его было непривычно много, но я легко разобралась что и в какой последовательности надевать. Мне нравилось смотреть на наряды позапрошлого века. Я иногда мечтала, что у меня будет что-то подобное. Очень приличное… еще бы с таким-то количество нижнего белья… чтобы не нервировать мужа, и очень красивое.

Во второй раз Евон заглянула ко мне за ширму, чтобы вручить теплые шерстяные чулки и высокие кожаные ботинки на шнуровке.

Платье сидело на мне идеально. За ширмой стояло большое, ростовое зеркало в тяжелой раме, и я с удовольствием покрутилась намного, любуясь новым нарядом. Даже мои блекло-русые волосы стали ярче, а глаза выразительнее.

– Леди, вы очень красивы, – улыбнулся Чарни, когда я вышла из-за ширмы. И от этой незамысловатой похвалы я вспыхнула и покраснела как девчонка. Даже мочки запульсировали, а в ушах зашумело. Так сильно смутил меня первый за много лет комплимент.

Пока я переодевалась, Евон и Чарни времени зря не теряли. И сейчас рядом с моими сумками высокими стопками лежала одежда и огромный деревянный чемодан (*классический чемодан для дилижанса имеет размеры 95*55*34см), с латунной фурнитурой и кожаными петлями по бокам для переноски.

– Леди, – Чарни начал складывать в чемодан вещи, комментируя, – это домашнее платье… прогулочное платье, точно такое же сейчас надето на вас… вечернее… еще одно вечернее… дорожное… два комплекта белья… обувь: домашние туфли… прогулочные… вечерние… дорожные… шаль… еще одна… в домах иногда бывает очень холодно… меховой жилет…

Он говорил и складывал, говорил и складывал, а я совершенно обалдевшая смотрела на эти горы платьев и не могла понять, зачем мне столько одежды? Да, у меня еще никогда столько всего не было… гребни, ленты, зеркало… когда один чемодан заполнился, Евон притащила откуда-то второй. Такой же монструозный. И только когда второй чемодан был наполнен доверху, Чарни сгреб последнюю кучку, которую выложила Евон на скамью, сунул ее в чемодан и вздохнул:

– Ну, это еще по мелочи. Дома посмотрите, леди.

С ума сойти! Я с ужасом прикидывала сколько могут весить два забитых до отказа огромных деревянных чемодана. И как я их понесу?!

– А! – Хлопнул себя по лбу Чарни и достал откуда-то из-за спины большую кожаную сумку, – вот, ваша дорожная сумка. Внутри сумочка для рукоделия со всем,что может пригодиться в первое время, ридикюль, и еще одна небольшая сумка. Уф, – выдохнул он, – вроде все, ничего не забыл. Да, Евон?

И она, окатив меня ненавистью, ткнула пальцем в еще одну гору… Да куда столько-то!

Но там оказался мягкая дубленка с вышивкой на груди и меховой отделкой, теплый капор украшенный перьями и мехом, огромная шаль или скорее вязаный плед, в который я при желании могла бы закутаться целиком.

– Теперь все, – улыбнулся Чарни и спросил, – леди вы точно ничего не оставили себе на память?

– Точно, – я кивнула, не отрывая взгляда от чемоданов. Как их нести?

А Чарни вдруг замер, а потом, резко выдохнув, взмахнул рукой в сторону моего маленького рюкзачка и крошечной сумочки. Мне даже показалось, что в его глазах мелькнули огоньки, а мои вещи вспыхнули синим пламенем и исчезли… Без следа… даже пепла не осталось… А если бы что-то оставила себе?! Ужас!

– Сгорели, – улыбнулся Чарни и спросил, – а вы, леди, разве так не можете?

Я замотала головой:

– Нет, – выдавила сипло, – у меня нет магии…

– Ежели ты баронесса, то есть, – буркнула Евон. И добавила, – и откуда ж бабка проклятая тебя такую малохольную приволокла. Не чета прошлым…

– Евон! – Остановил ее Чарни, – хватит! Ее величество просто заботится о своих правнуках. А вот за лишнюю болтовню еще и от его светлости может прилететь. Он велел молчать, что эта леди не наша. Поняла?!

– Поняла, – буркнула Евон и еще раз окатила меня ненавистью с ног до головы, – че б не понять… чай не дура.

– Леди, – улыбнулся мне Чарни и снова вытянул руку к дери, – прошу вас....

Я сделала шаг… Эйфория от победы над собой во время выбора платья прошла, усталость навались с новой силой, и больше всего я хотела упасть прямо здесь и уснуть. Даже есть уже не хотелось.

– А чемоданы? – спросила я, оглядывая свое богатство.

– Не беспокойтесь, их погрузят в карету, – улыбнулся Чарни, – а сейчас нам надо вернуться к его светлости. Он расскажет, что вам делать дальше.

Сердце прыгало, сбиваясь с ритма, всю дорогу до кабинета его светлости. Меня страшили и неизвестность впереди, и встреча с герцогом, который меня ненавидел. Меня здесь все ненавидели. Кроме Чарни, который, улыбаясь, нес керосиновую лампу и вел меня по безликим серым коридорам. Они совсем не выглядели сколько-нибудь похожими на дворцовые. И кажется, мы шли не туда, откуда пришли. Но я не решилась ничего спрашивать, боясь снова показать себя глупой.

– Леди, прошу прощения, что приходится вести вас по коридорам для обслуги, но так велел его светлость.

Я кивнула. Слишком быстро произошло мое перевоплощение из нищей девицы в леди. Я еще не совсем понимала, как себя вести.

Кабинет герцога, и правда, оказался не той комнатой, куда он принес меня в первый раз. Тогда это был пусть странный, но привычный опен-офис. А сейчас его светлость сидел в просторном, несмотря на обилие шкафов вдоль стен, роскошном кабинете, погруженном во тьму, и что-то писал при свете керосиновой лампы красивой, резной деревянной палочкой, обмакивая ее в чернильницу.

Ой, Лилька-Лилька! В какой дремучий век ты попала! Еще даже ручку не изобрели!

– Сэр, – поклонился Чарни, – леди Лили готова к отъезду.

«Сэр» аккуратно отложил перо и посмотрел на меня. От неожиданности я неловко присела, растягивая в стороны подол платья… Из каких глубин моего сознания это выплыло, не знаю. Помнится, нас так в садике учили, и вот… само собой получилось. И я, конечно же, снова села в лужу, потому что герцог вылил на меня очередную порцию презрения, Чарни закашлялся, а я покраснела так, что дышать стало тяжело.

– Что же, «леди» – выделил он голосом кавычки, – сейчас вы поедете в гостиницу. Вам принесут ужин, и потом вы ляжете спать. И никакой самодеятельности! Пришли, поели и спать! Ясно?! – Я кивнула, чувствуя, как его ледяной голос замораживает жар внутри меня, заставляя дрожать, как от холода. Перестать смотреть вниз и взглянуть на герцога было выше моих сил. Почему он так меня пугает? Намного больше, чем мой бывший муж. – Завтра утром вы останетесь в номере до тех пор, пока за вами не придут… пока я сам за вами не приду, – мне показалось, что он хотел сказать что-то другое, но исправился.

– Простите, – пискнула я, действуя на голом инстинкте самосохранения, – а можно за мной придет Чарни?

Чарни, шокированный моей невежливостью, закашлялся снова. Но в этот раз он совершенно точно скрывал не смех, а… страх. Интересно, то же я такого сказала, что даже Чарни испугался?!

От ужаса перед глазами замелькали черные мушки. А тут еще и герцог встал и медленно подошел ко мне. Я перестала дышать и невольно вжала голову в плечи. Я так и не решилась поднять взгляд с пола, поэтому видела только его туфли. Черные кожаные туфли с серебристой пряжкой. И брюки на нем уже другие, не те, в которых он был, когда нашел меня в парке. Его светлость стоял передо мной, молчал, перекатываясь с пятки на носок. А я больше всего боялась,что прямо здесь и сейчас упаду в обморок.

– Я сам приду за тобой, – когда ожидание стало невыносимым, произнес герцог. Жестко. Как будто бы припечатывая сверху сильным ударом.

Ну, сам так сам. Я кивнула, а он все так же продолжал стоять возле меня. Я чувствовала его взгляд затылком склоненной головы.

– Чарни, крикни, чтобы принесли леди шаль, она совсем замерзла, – приказал его светлость и наконец-то развернулся и пошел на свое место. А я чувствовала, как разжимается во мне сжатая до предела пружина.

– Благодарю, сэр, – пролепетала я, так и не решившись сказать, что дрожу я не от холода, а от страха.

Когда через пятнадцать минут я, облаченная в свою новую дубленку и капор, садилась в карету, на задках которой высились два моих чемодана, и чувствовала себя, как выжатый лимон. Спину холодило от пота, а руки так и не перестали трястись. Ой, Лилька… ну, ты и влипла… крутилось в голове.