Попаданка. Мама для бастарда

Глава 17

– Ты что, не трогай! – ужаснулся Теодор. – Тяжелый он, куда ты руки тянешь… Справлюсь я с ним. А потом и магии тебя поучим, обещаю! Сможешь лечить и жеребят, и щенят, и козл… козлят всяких, – он выразительно покосился на Милада, вовремя поправившись.

Он сейчас был так слаб, где-то между беспамятством и явью, и казался трогательно уязвимым, младше своих лет. Словно в юнца, парнишку деревенского превратился, который еще за девками бегал да на кулаках силушкой с соседскими мальчишками мерился. Словно… не было еще той роковой ночи на сеновале, не было ничего. А просто человек из плоти и крови, больной, нуждающийся в помощи. Теодор потормошил его за плечо, но понял, что идти Милад точно не сумеет. Так что взгромоздил себе на плечо кулем, направившись к выходу из подземелий.

– Не умрет он, – тихо сказал Теодор, оглянувшись на Драго. – Вылечим… вместе. Раз у тебя сердце такое доброе, мой маленький принц.

Теодор не знал, поймет ли Драго, почему у него тепло блеснули глаза. Но в этот момент он гордился им, чистым и милосердным, способным на сострадание даже к тому, кто его обижал.

Драго немного расслабился, когда Теодор не отказал ему. Что-то внутри больно кольнуло, что Милад отказал бы. Раньше точно бы отказал. А Теодор послушался.

– Спасибо, – тихо и смущенно проговорил Драго и первый коснулся рукой ладони Теодора. – Спасибо, что не убил Милада. Не бросил тут умирать. И полечить согласился.

Драго еще не мог успокоиться. Моргал часто. И по щекам текли прозрачные слезы. Ему хотелось постыдно, чтобы ничего этого не было. Чтобы Милад не приходил с камнем. Чтобы не подвергался из-за Драго опасности. Чтобы можно было считать Милада чужим человеком. Злым и опасным. А не отцом родным. Чтобы не бояться, а любить только Теодора и маму. Но… жизнь – штука странная. Иногда она подкидывает вот такие сюрпризы.

Теодор донес Милада до покоев и уложил в постель. Драго настоял на том, чтобы на живот его устроил, а не на спину. И когда Теодор попытался протестовать, он лишь зыркнул недовольно и зло, как звереныш настоящий, на плеть на ремне. Не верил Теодору до конца в этом и не хотел, чтобы даже невидимые следы боль причиняли.

– Что теперь делать? – тихо спросил Драго, усаживаясь на кровати возле Милада и беря его за безвольную руку, и посмотрел на Теодора. – Ты же взрослый, сильный, ты король. Ты все знаешь, тебе все подвластно. Скажи, что нам теперь делать и как его лечить?

Теодор накрыл ладонь Драго поверх руки Милада, поглаживая легонько, успокаивая, как котенка перепуганного.

– С ним все хорошо будет… Я не лекарь, но немного магии в него волью, чтобы силы были. Но он в беспамятстве, а тело его магии противиться будет, и будет больнее. Поговори с ним, как если бы он слышал? – Теодор слегка сжал ладонь Драго, показывая, чтобы не убирал руку. – Как… с жеребенком тем! Любую ерунду, только бы слышал твой голос. Это отвлечет и успокоит.

Теодор умолчал, что иначе Милад может начать, как в бреду, метаться. Поговаривали, что магия и колдовство в смеси и не такие штуки выкидывали! Но думал Теодор, сказки и враки. Мало было ведьм и колдунов настоящих, а не шутов, которые руками машут да стишки читают, лишь бы с людей деньги стрясти. Кто мог подумать, что кристалл на шее Милада рядом с магией плети создаст такой фон, что все силы из него выкачает.

Драго заморгал часто-часто, чтобы слезинки по щекам стекли и не возвращались больше. Все-таки Теодор не врал ему никогда! И если бы Милад был в опасности, он сказал бы!

– А ты… вливай ему побольше магии! – горячо затараторил Драго, хватая за руки Теодора. – Не жалей ее! Может, и мне позволишь мою влить? Я же тоже маг, не пустышка! Можем и маму позвать, чтобы она… а, нет, она животных только лечит, у мамы не получится, наверное. Но все равно! Ты и я – мужчины, мы сильные, у нас все получится, правда? Спасем Милада?

Драго перехватил и безвольную руку Милада и соединил все три ладони. Камушек уже не светился, но Теодор зажал его в своей руке. И уже от их рук свечение шло. Особенно от ладошки Драго, она аж горячая стала по сравнению с руками Милада и Теодора. И от одного этого касания Милад застонал тихонько. А потом улыбнулся почему-то. Будто во сне. Может, легче стало?

– Па-ап… – с опаской начал Драго говорить, косясь на Теодора.

Боязно было так Милада называть при Теодоре. А вдруг прилетит? Но Драго продолжил тихонько:

– Не засыпай. Ты мне обещал клинок деревянный на день рождения смастерить. Помнишь, у меня скоро день рождения? Сделаешь мне такой подарок? Но проснуться для этого тебе надо. Проснись, а? Па-ап, проснись…

От звонкого его голоса вздрагивали одинаково и «лекарь», и «больной». Да только каждый раз, как Драго называл Милада отцом, камушек упрямо вспыхивал. И лицо Милада тогда разглаживалось, будто легче ему от этого становилось физически. А может, от магии, которая засветилась на ладошке Драго сильнее?

– Драго! – чуть строго окликнул Теодор, но тот вздрогнул, и пришлось смягчить тон. – Маленький ты еще такую серьезную магию использовать, еще голова закружится, плохо станет. Давай… немного, если уж очень хочешь? Понемногу добавляй, хорошо?

Теодор старался говорить с Драго мягко. Хотя на деле хотелось оттащить его от Милада! Чтобы не рисковал собой из-за сердца доброго!

Осторожно направляя магию, Теодор был честен и не вредил. А еще незаметно, украдкой наблюдал за Драго. Так хотелось обнять его, утешить, видя чистые, хрустальные капельки слез на щеках. Сказать, что не стоит Милад их! Но… слышал Теодор, как Драго говорил с ним. Все-таки не отнять того, что столько лет они рядом прожили, не перечеркнуть даже страхом и болью, которые Милад причинил.

Драго немножко отодвинулся от Теодора, потому что боялся. Он строго говорил! Хотя умом Драго понимал, что переживал за него Теодор, и внутри сладко щемило от этого. Что не оттого ругал, что он плохой. А боялся, что Драго просто может пострадать.

– Я осторожненько! Я не поврежу ничего себе! – пискнул Драго.

И тут, как назло, голова закружилась. Но он схватился за пальцы Теодора, и спокойнее стало. Драго чувствовал, не один. Его всегда поддержит … отец. Неважно, что не по крови. Внутри, в душе Теодора, все равно теплилась любовь к нему. И так будет несмотря ни на что. Драго это чувствовал.

– Спасибо, – тихонько шепнул он, и Теодор улыбнулся тепло, услышал его, а тут и Милад застонал.

– Где я? В подземельях еще? Что со мной случилось?

Голос его был слабый. И Драго не стал говорить с ним первый. Только посмотрел на Теодора серьезно, и крепче руки мужчин стиснул. Чтобы не поругались они из-за ерунды снова.

Теодор посмотрел на Драго, но понял, что он нарочно молчит. Дал шанс самим примириться. Теодор подхватил подушку, подоткнув ее под грудь Миладу, чтобы мог опереться о нее и изогнуться удобнее. Хотя был готов поклясться, что можно было уложить и на спину, но не пугать же Драго.

– Твой кристалл… оберег или что он у тебя такое. Его колдовская энергия и моя магическая вместе сработали непредсказуемо, – Теодор махнул рукой. – В общем, заболел ты от них немного! Ослабел и чувств лишился. Но мы с Драго тебя полечили. Отдохнешь в покоях и будешь, как новенький. Голова-то не кружится? – Теодор внимательно посмотрел на Милада и тронул ему лоб ладонью на всякий случай.

Милад неуверенно посмотрел на Теодора блестящими глазами и побоялся шевелиться. Мало ли, какая напасть еще приключится. После магической плети и того, как от магии наизнанку выворачивало, Миладу, вообще, не то, что бежать, –дышать и жить не хотелось. Но не жаловаться же при ребенке?

– Спасибо тебе, Драго, что спас меня, – негромким голосом, пряча глаза, будто боясь говорить с сыном, начал Милад. – И тебе спасибо, Теодор, за то, что в подземельях не бросил. В покои отнес. Не стоило так возиться со мной. Я в порядке. Минутку полежу и пойду к себе домой. Больше… тревожить вас не стану.

Боль прошила сердце. Уже не физическая боль, а фантомная, от осознания, что это последняя встреча с Драго. А с Даной и, вообще, никогда не увидеться, вовсе, наверное. Но неважно все это для Милада было. Важно то, что Драго будет в порядке. В тепле да заботе, в королевском дворце. О лучшей жизни для сына всегда желает отец, правда? Вот и добился Драго лучшей жизни. Нужно помочь удержать ему ее.

– А ты себя береги, Драго, – наказывал Милад негромко сыну, решившись поднять на него взгляд измученных глаз. – А то слышал я слухи, что твари завелись в нашем королевстве. Немного их пока, но на людей уже нападать пытались. Будь осторожен, ладно? А… клинок я тебе выстругаю. И передам через Теодора на праздник твой. Если позволит он мне. Ну, или через прислугу его, – неловко добавил Милад, но горло сдавило от желания признаться, что сам хотел бы подарить этот клинок.

Не будет больше этого. Останутся одни воспоминания о сыне и жене. И то хорошо… У кого-то и этого нет, холостяком кто-то проживает свою жизнь.

– Дане… привет от меня передай, хорошо, Теодор? – умоляюще посмотрел Милад на короля, чувствуя себя попрошайкой, но ничего не мог поделать с собой. – Ее тоже береги. Но с тобой она и Драго в безопасности. Ты в обиду их не дашь, я тебе верю, Теодор. Больше, чем себе, верю.

Голос его сорвался окончательно. Милад прикрыл глаза, не в силах продолжать. И смотреть на Драго не в силах. Отдышаться бы… Да уйти поскорее, чтобы сердце не рвалось так сильно. Теодор умный и жалостливый. Он поймет и отпустит, не станет неволить и мучить.

– Передам Дане… что ты здесь был, – кивнул Теодор, но потом покачал головой. – Нет, Милад, так не пойдет. Никуда ты сейчас не пойдешь. Считай это королевским приказом. Останешься гостем моим хотя бы до завтра, пока не поправишься. Еще не хватало, чтобы Драго душой тлел и думал, не свалился ли ты в канаву по дороге. Да и я… не хотел такого.

Только на последней фразе Теодор дал слабину, отвел взгляд. А до того смотрел строго и непреклонно. Магия уже была без надобности, он убрал руку и встал с края постели. Так и замер, возвышаясь над Миладом. В своей привычной роли. Короля, которому покоряются. Государя, с которым не спорят. С Драго старался Теодор не быть таким, не пугать. А на Милада смотрел, как на мальчишку непослушного – грозный отец.

Милад покраснел, будто вареный рак в горшке. И отвел глаза. Хотелось вспыхнуть, броситься, наорать: «Что же ты, меня, как мальчишку, Теодор стыдишь?!»

Но неловко было вызверяться. По-хорошему же к нему отнеслись.

– Да, мой государь. Перечить тебе не стану. Но и в тягость быть не намерен. Ничего ты такого не сделал, Теодор, чего я не заслужил, – глухо проговорил Милад со вздохом и поерзал, пытаясь сесть удобнее. – Так ты не против будешь, если я Драго подарок свой через тебя передам? – спросил негромко Милад.

Хотя внутри, затаенно, билась его мечта: чтобы предложил Теодор самому этот подарок вручить. Но понимал Милад, что многого хочет слишком. Поэтому попытался урвать хоть кое-что. Чтобы Драго не решил, что Милад о его празднике забыл и подарок ему не сделал.

– Сам отдашь, – наклонившись, Теодор сжал руку Милада, доказывая свою искренность, что это не ловушка для него. – Если Драго захочет и на свой праздник пригласит. Вижу теперь, что ты ему дорог все-таки. Не чужие вы.

Теодор приобнял осторожно Драго за плечи, будто извиняясь за то, что натворил там, в подземельях. За то, как напугал. Сердце Теодора забилось чаще. Ведь он боялся, что Драго увернется или застынет, как каменный, от страха. Не хотел Теодор силой играть с ним в дружную семью. Хотел на самом деле, чтобы Драго не боялся его.

«Чистый он, ребенок еще совсем, хотя и серьезный, много испытаний прошедший. Но чище и меня, и Милада, вместе взятых. Тяжело нашему Драго какое-либо зло воспринять и понять», – подумал Теодор.

– Да, да, я хочу, устроим пир, позовем и Милада, и Дану с ним помирим! – обрадовался и не выдержал, соскочил с кровати Драго и запрыгал по комнате.

Вот только Милад и Теодор с ужасом переглянулись и закашлялись громко, одновременно. Драго и не понял, почему.

«Простыли, может?» – наивно подумал мальчик.

– Не думаю, что Дана со мной мириться захочет, – дипломатично ответил Милад и отодвинулся от греха подальше от Теодора. – Но конечно, прятаться от нее не буду. Она женщина взрослая, умная, решение свое мне высказала, неволить ни ее, ни тебя не буду, Драго. Лучше вам здесь, во дворце, полюбил вас Теодор, и я рад за вас.

Милад умолк и опустил взгляд на камушек. Но ничего не сказал Теодору. А Драго замер, как вкопанный, и почувствовал… что не может больше молчать.

– Теодор… папа… – обратился Драго дрожащим голосом, хотя страшно ему было очень, что убьет его Теодор за такое признание. – Должен я тебе кое-что важное сказать. Только… Обещай не ругаться, ладно?

Теодор подошел ближе к Драго. Да он дрожал, как осиновый лист! Теодор взял его за плечи, осторожно погладил по волосам, а потом и вовсе присел на корточки. Помнил, что не любил Драго, когда на него сверху-вниз смотрят. Ежился всегда от этого, сжимался.

– Ну, что ты, малыш? – мягко заговорил Теодор с Драго. – За что тебя ругать? Что с Миладом поговорил? Нехорошо, конечно, вдруг бы он зло против тебя задумал… Но ты у меня смелый мальчик, вот и не сбежал от него.

Теодор говорил с ним, как с перепуганным зверенышем, которому тяжело довериться даже теплым и добрым рукам. Много плохого Драго за свою пока еще маленькую жизнь перенес! Не хотел Теодор пугать его еще больше.