Попаданка по обмену, или Альма-матер не нашего мира

Рина

Наш провожатый оказался человеком неплохим… когда молчал. Единственное, сам он об этом не знал, а потому не прекращал монолог ни на минуту. Судя по озверевшим лицам ребят, идущих рядом, не меня одну достала эта бесконечная ода миру магии: и рас-то у них больше (не чета нам, где одна человеческая), и слияние-то они переживают уже четвертое по счету (кстати, я так поняла, что всякие эльфы, драконы и нефилимы – как раз результат этих самых объединений, а не местная «фауна»), и все толерантно-продвинутые из себя, и прочая, и прочая.

Смысл всего сказанного сводился к тому, что «трепещите, ибо с нами можно и нужно только дружить, а иначе магическим хуком промеж глаз». Сознание тут же нарисовало картину: делегация длинноухих и клыкастиков заслушивает речь о ядерных боеголовках системы «Тополь-М» вперемешку с цитатами из «Великой хартии вольностей» с аналогичной целью – устрашиться и восхититься грозным, но миролюбивым соседом. Мир другой, а законы бытия те же.

Наконец мы дотопали до полянки, трава на которой была то ли выкошена, то ли просто росла не выше ладони. Провожатый соизволил перевести речь на предметы более насущные:

– Это площадка телепортации. Сейчас я создам портал, ведущий прямо во внутренний двор межрасовой академии магического мастерства.

«Эх. Подкачала последняя буква аббревиатуры, – подумала я, – а то так бы была МАМА». Абориген свел руки на уровне груди, опустил голову и что-то забормотал. Между его ладонями начало разгораться сияние. Ни разу не была на полюсе, но почему-то северное сияние мне представлялось именно так: переходы от индиго до пурпура, то моментальные, то плавные. А энергия, или что это было, начала разрастаться, раздвигая ладони мужчины. Было видно, как он с силой удерживает ее, не давая вырваться.

Вдруг он резко раскрыл руки, и из них хлынул чистый свет, который, подобно водовороту, закручивался в тугую спираль по центру поляны. У меня возникла невольная ассоциация с торнадо. Только очень уж стабильным торнадо, который постепенно замедлял свой ход и, наконец, застыл невысоким столбом света.

– Прошу, – жестом фокусника показал на портал наш сопровождающий. – Кто первый?

– В ножку от ядерного гриба? – озвучил кто-то витавшие в воздухе сомнения.

Транслингва, похоже, не справлялась, ибо сопроводитель уставился на нас как баран на бранденбургские ворота.

– Давайте я! Рано или поздно всех ведь туда запихнете. – Последние слова я озвучила чуть тише, но кому не надо – услышал.

По одобрительному кивку аборигена поняла. Да, действительно всех запихнет. Подошла к столбу, перехватила сумку поудобнее и сделала еще один шаг в неизведанное.

Когда свет, оглушивший меня, вдруг исчез, перед глазами некоторое время все еще плясали розовые зайчики. Вопрос: почему именно зайчики, да еще и розовые, обряженные в балетные пачки, – это уже к расшалившемуся подсознанию.

Мелкую брусчатку под ногами не спутаешь ни с чем, даже если стоишь с закрытыми глазами. Главное, чтобы подошва обуви была тонкой. У меня именно такая и наличествовала. Была бы на моем месте Арина, то она бы точно обула шпильки. Ну а я на такие жертвы все же не была готова.

Все еще не поднимая век, сделала пару шагов вперед, чтобы не мешать идущим следом.

Наконец, осторожно приоткрыла один глаз. Я действительно стояла на брусчатке, а передо мной высилась… нет, не громада, но все же. Магическая академия могла по высоте смело сравниться с четырехэтажной хрущевкой.

В глаза мне, некоренной, но все же петербурженке, избалованной барокко и модерном, бросилось сочетание в одном здании готического, романского, восточного и древнерусского стилей, впрочем, вполне гармоничное. Здесь были и зубчатые башни, и цветные витражи, и даже купола. А в целом – яркий, впечатляющий своей красотой дворец цвета обожженного красного кирпича, отделанный белым, и только белым. Балконные балясины, наличники окон, зубчатые парапеты, башенки, высокие дымоходы, флюгеры, пилястры, русты – все было исполнено лишь в этом цвете, придававшем академии торжественный и величественный вид, создавая ощущение некоторой воздушности.

Окна академии были самой разной формы: круглые, арочные, прямоугольные, с каменными и деревянными переплетами. В них был налет старины, что так манит нас, горожан, чей глаз замусолен видами блочных многоэтажек, разбавленных зачастую такими же типовыми коробками муниципальных зданий.

В спину ударил ветер с запахом, какой бывает только на большой воде. Не морской, но похожий. Я обернулась и невольно залюбовалась.

Широкая речная гладь, величественная, несущая буруны по своему руслу. А вокруг осень уже раскинула золотые сети, в которые попались и березы, и липы, и даже дубы. Лишь лужайка, что размещалась между парапетом и брусчаткой двора академии, радовала глаз практически летней, насыщенной зеленью.

Я вновь перевела взгляд на парадный вход академии, над которым наконец-то заметила приветственную надпись, не очень крупную, к тому же намалеванную на белом же полотнище. Оная гласила: «Приветствуем делегацию с Земли!» Рядом с восклицательной руной (хорошие все-таки транслингвы, не только устную, но и письменную речь переводят) красовались чьи-то… подштанники?

Засмотрелась на сие приветствие и сразу же поплатилась за это: мне в спину все же врезался кто-то, едва не сбив с ног.

После того как наша группа выбралась из портала, а последним вышел сопровождающий, свернувший после этого переход, мы удостоились «церемонии распределения», как гордо ее нарек наш сопроводитель.

Выглядела она примерно так. К нам притопала группа из шестнадцати разной степени помятости студентов академии, сопроводитель развернул свиток и зачитал список:

– Даниил Бондаренко – вашим сопровождающим в нашей академии будет Танганнистра Эрмирранская.

Вперед вышла девушка удивительной красоты и грации. Наоми Кэмпбел отдыхает. Не портил ее даже вертикальный, змеиный зрачок. Парень, названный Даниилом и, насколько помню, являвшийся подающим большие надежды начинающим химиком, сделал шаг вперед.

– Прошу вас. – Приглашающий жест сопроводителя. – Она покажет вам вашу комнату, расскажет об устройстве академии и познакомит…

Тут взгляд сопроводителя зацепился за подштанники.

– Кхм… местные обычаи. И не забывайте, общий сбор в зале академии через три гинка.

Услышав про эти самые «гинки» я слегка подзависла. Выручила транслингва. Она пересчитала эти самые гинки на наше земное время: выходило около сорока пяти минут.

Дальше распределение пошло без заминок. Когда прозвучало:

– Арина Камаева, вам поможет адаптироваться Верджил Мейнс.

Я огляделась. Ну и кто же будет надзирателем?

Вперед вышел парень помятого вида, словно его вчера весь вечер старательно вместо колючки жевал верблюд, но так и не преуспел дожевать да и выплюнул. Он протянул руку и взамен приветствия тихо, чтобы услышала лишь я, произнес:

– Будешь ходить за мной и не отсвечивать. Теряться не рекомендую – тут иногда результаты практических занятий второкурсников шастают по коридорам. Выловить не всегда удается вовремя.

После такого приветствия стало сразу понятно – я ему не понравилась. Не очень-то и хотелось.

Мысленно присвистнула: он бы еще каску предложил надеть и бронежилет и не высовываться из окопа в течение всех двух месяцев, но все же решила уточнить:

– Это ты за результаты переживаешь или за меня?

– За себя. Мне проблемы не нужны. Поэтому не советую их мне организовывать.

Мой адаптист буркнул что-то еще про зал торжественных приемов, куда нам следовало пройти дальше. Я шла и принюхивалась… в воздухе витал аромат, весьма характерный. Похоже, у кого-то вчера выдалась веселая ночка, и жажду знаний этот конкретный студиозус утолял спиртными напитками. Ну, или верблюд не просто его жевал, а закусывал.

Сопровождающий шел молча, явно что-то обдумывая и не обращая на меня особого внимания. Лишь изредка оборачивался, чтобы удостовериться: я не потерялась и плетусь сзади.

Я, как примерная девочка, следовала за ним, усиленно сдерживая желание наступить этому нахалу на пятки.

– Слушай, а оно тебе вообще надо, торчать на этих вводных лекциях? – вдруг бросил он мне.

– А где мне, по-твоему, следует провести все два месяца? – раздраженно ответила я.

Парень закатил глаза. Потом пару раз сквозь зубы выдохнул, но сумел взять себя в руки и спросил, чуть ли не шипя:

– Неужели так одолела жажда знаний? Или мне попался синий чулок, который, кроме как учебой, ничем не интересуется?

Смерила взглядом это alterego моего личного вузовского кошмара – Кабанова.

Похоже, в моем случае закон подлости работает на совесть и судьба вновь подбросила очередной непрошибаемый экземпляр магического шовинизма. Но ничего, будем исходить из принципа: «если жизнь подложила вам свинью – постарайтесь рассмотреть это как приглашение на шашлычок». Так что сейчас будем жарить.

– А сам-то, смотрю, на захудалого мага и то не тянешь, раз даже морок или иллюзию не смог на себя наложить. – И пояснила: – У тебя такой помятый вид – словно из тебя уже все выжали, а еще ча-ро-дей…

Судя по выражению, промелькнувшему на лице адаптиста, навязанный мне провожатый подавился возмущением: «Ах, ты ж стерва!» Он прищурил глаза, наклонился так, что мне в нос еще сильнее ударил запах перегара, и прорычал:

– Ну, все, ты теперь действительно попала!

Я непроизвольно сморщилась и сделала шаг назад. Противогаз не противогаз, а его дыхание можно использовать вместо зажигательной воздушной смеси.

– Посмотрим.

Я коварно улыбнулась фирменной улыбкой девушки из группы поддержки и откинула полу жакета так, что еще чуть-чуть, и будет уже совсем неприлично.

Верхние девяносто, коими по праву гордилась, на мгновение привлекли внимание спутника. Мне этого и было нужно.

Подножки тем и хороши, что их заметить трудно. К тому же никакой магии не требуют. Уже предвкушала полет этого «стрижа», но мой провожатый не причесал носом пол. А жаль! Завис в сантиметре… Заклинание, наверное, какое-то свое применил.

– И все же способности к магии у меня есть, – как бы невзначай задумчиво заметила я, не обращаясь ни к кому конкретно, – старшекурсника на раз почти уложила…

Парень принял вертикальное положение, аккуратно стряхнул несуществующую пылинку с плеча и нарочито спокойно произнес:

– Совершенно зря. Пребывание здесь ты себе совершенно не облегчила.

Напоследок одарил меня улыбкой, больше похожей на оскал, и потопал дальше, теперь уже не оглядываясь.

Я шла за этим мерзким типом, пытаясь не отстать от него, да еще и успеть разглядеть хоть что-нибудь из окружающего. Но глаза упорно возвращались к моему сопровождающему.

Со спины выглядел вполне симпатично. Да, темные волосы взлохмачены; да, одежда не шибко глаженная, зато фигура – вполне себе. Высокий, широкоплечий. Вот на эти широкие плечи я и засмотрелась, пропустив момент остановки, и впечаталась носом в лопатки парня. Есть у накачанных людей один минус – смотреть на рельеф мышц хорошо, но вот врезаться в них с разгону… Жирок, он помягче как-никак.

– Вот же черт! – прошипела я.

– Это еще кто? – удивился провожатый.

– Представитель нашего земного бестиария, – буркнула я. – Чего остановился-то?

– Мне же тебе вроде как надо рассказать, куда мы направляемся, потом произвести экскурсию… – без особого воодушевления произнес он. – Может, все-таки ты тихо посидишь у себя?

– Не дождешься! – уже из вредности ответила я.

Этот Вижул, Вежал… Все никак не запомню. В общем, этот на букву «В» скривился так, как будто лимон съел.

– Слушай, а можешь повторить, как тебя зовут? – решила я добить его.

Теперь парень уже побагровел. Боже, какая палитра красок – астраханская помидорка в собственном соку.

– В-е-р-д-ж-и-л, – по буквам произнес он.

На всякий случай решила записать. А то мало ли что… девичий склероз, например.

Верджил наблюдал за мной с уже нескрываемой злостью. А я еле сдерживала хохот.

– В общем, так! – выкрикнул он. Я даже вздрогнула. – Сейчас идем в зал торжественных приемов, потом довожу тебя до женского крыла общежития. Там, надеюсь, сама справишься?

Мне пришлось кивнуть. Такой Верджил пугал. Казалось, еще чуть-чуть, из его вдруг потемневших до цвета предгрозового неба глаз посыплются молнии.

– Сейчас идем на вводную лекцию, а после – в общежитие. Там тебе на сборы и распаковку чемодана – четыре гинка, по истечении которых будь добра выйти на крыльцо. Все понятно?

– Ага. Можно вопрос? – Пришлось нацепить милую улыбку на лицо. Говорят, с душевнобольными так и надо – предельно спокойно и доброжелательно. Верджил кивнул так, как будто делает мне великое одолжение. – А ты в чем специализируешься?

– В некромантии.

Как-то резко перехотелось задавать еще какие-то вопросы. Потому как некроманты ассоциировались у меня с земными патологоанатомами. Наши «посмертные хирурги» хоть ребята и ничего, но уж больно юмор у них специфический и циничный. Был у меня один знакомый – работник морга. Он как-то рассказывал, как шутили у них в меде: в морге отрезали как-то одному из трупов причинное место и купированный член подкинули в сумочку одной из одногруппниц. Думали – завизжит. Но будущий хирург оказалась девицей с железными нервами. Открыв ридикюль и заглянув в него, извлекла «подарочек». Повертев в руках находку, она обратилась к мужской части группы со словами: «Мальчики, кто забыл?»

Эту историю знакомый рассказывал ухахатываясь. Я же, представив себя на месте «счастливой обладательницы» мужских гениталий, поняла – завизжала бы не хуже пожарной сирены, как пить дать… Так что если этот Вердж хоть отчасти похож на наших ребят-медиков, нужно постараться либо его не злить, либо быть готовой к подобного рода шуточкам.

Так в тишине мы и добрались до того зала.

По-нашему, это и впрямь был обычный актовый зал, хотя на порядок торжественней. Народу тут было не так и много, но чтобы добраться до места, где виднелась табличка с моим именем, пришлось потолкаться. Это мне. Потому как рост, идеальный для фигуристки, – метр пятьдесят. Если больше – центроваться на больших оборотах тяжело. Мой был почти идеален по этим параметрам – метр пятьдесят восемь. А вот в обычной жизни – полтора метра недоразумений, не иначе. Сестра потому и не расставалась со шпилькой. Я же предпочитала кроссовки – ну и пусть, что в толпе не видно, зато удобно.

Оглядев толчею, через которую предстояло пробраться, лишь усмехнулась, вспомнив ежедневную утреннюю давку в метро или сражение за попытку ввинтиться в маршрутку, когда все дружно едут с учебы и работы. Сталинградская битва и Бородино – вот самые точные определения сражения пассажиров общественного транспорта в час пик. Так что опыт просачивания через толпу у меня имелся, и весьма внушительный.

Моего сопровождающего пропускали без каких-либо проблем. Стоило только взглянуть в его мрачное лицо, как оказавшиеся на его пути тут же ретировались.

А дальше была нудная и скучная приветственная речь в том же стиле, что и ранее. Не зевала я только благодаря своему воспитанию. Вот мой сосед пользовался тем, что никто не обращает на него внимания, и преспокойно дремал. Почему-то на ум пришло сравнение с бывшим президентом – Медведевым. Тот тоже мирно проспал как открытие, так и закрытие Сочинской олимпиады. И никто даже слова ему не сказал. Этого Верджа, судя по реакции местных студиозусов, тоже за сей саботаж ни словом не упрекнут.

Окинула его еще раз взглядом. Спящий, он показался мне намного симпатичнее, хотя его вид в отличие от бодрствующего варианта был более… замученный, что ли. Вердж дернулся во сне, но глаз так и не открыл. И это даже часа не прошло с момента нашего знакомства.

Прислушиваться к произносимому со сцены каким-то крылатым бледным, раскормленным, как моль на норковой шубе, типом, являющимся то ли проректором, то ли еще какой-то шишкой (должность его я, разумеется, проворонила), я начала только когда он стал рассказывать о том, чем же мы тут будем заниматься. Как оказалось, основами магии. Я даже слегка опешила.

– У вас есть уникальная возможность попробовать себя на этом поприще! Вдруг кто-то из вас обладает задатками великого мага? – воодушевленно вещал молеподобный. – Поэтому наша задача – помочь каждому из вас открыть в себе скрытый потенциал и по возможности реализовать его.

Нет, конечно, Аринка говорила, что нас познакомят с этой самой магией. Близко познакомят. Но что настолько близко… Я на это не подписывалась. Хотя куда теперь с подводной лодки?

Так и представила себе: сижу, феячу помаленьку. Превращаю черную тоску в белую горячку… Хотя нет, с этим и самогон справится. Надо что-то по-настоящему волшебное: жабу в принцессу, и наоборот, например. Ехидное подсознание тут же выдало, что наоборот – можно и без волшебной палочки: принцессы после года семейной жизни в жаб сами могут обернуться, особенно если все слуги разом исчезнут…

Призадумалась: а что вообще такого может магия, чтобы наша цивилизация не смогла добиться техникой? Если не сейчас, то в будущем? Эта мысль плавно перетекла в другую: «список моих желаний, которые можно осуществить с помощью этой самой магии». Перечень получился настолько внушительный, что, озвучь я его, у феи бы точно сломалась волшебная палочка, золотая рыбка бы сдохла, а Хоттабыч бы вообще побрился. Пока блуждала в мыслях, спич молеобразного мужика закончился, и народ начал расходиться. Мой провожатый тоже проснулся и, со смаком потянувшись, бросил: «Пойдем».

До общежития мы шли в гробовом молчании. Э-э-э, что-то не очень удачное сравнение я выбрала, учитывая специальность моей няньки. Искоса на него взглянула: сон на пользу пошел ему не особо. Все такой же мрачный и задумчивый. Надеюсь, он обдумывает не планы моего упокоения. Добравшись до очередного корпуса, Вердж открыл дверь, а потом, буквально впихнув меня в проход и буркнув: «Не опаздывай!», быстро ушел.

Вахтерша женского общежития (а доставил меня парень именно туда), прям один в один была как из нашего мира. Бабуля с недовольным выражением лица и, скорее всего, скверным характером. Вежливостью особой она тоже не отличалась. А может, это местный менталитет такой?

– Чего стоишь? – проворчала она. – До коменданта иди.

Если бы я еще знала, где его искать.

– А как до него добраться? – как можно вежливей спросила я.

– Не видишь, чё ль, вон табличка, – указала бабуля скрюченным пальцем на дверь в дальнем конце коридора.

С такого расстояния я и правда не видела, что же там написано. Мысленно присвистнула. Вот это бабуля – зрение получше моего будет. Может, она какая непростая? Еще раз посмотрела на нее. Да нет, вроде самая обычная. Я пожала плечами и пошла в указанном направлении. Вслед мне донеслось: «Ходют тут всякие, глазеют». Хоть зрение у меня не такое острое, но слух оказался что надо.

На той самой табличке значилось: «Адена Огден. Комендант женского общежития», и буквы такие, огненно-красные. Я смотрю тут это излюбленный цвет. Хотя в данном случае выглядело как предупреждение. У нас в таком стиле обычно на трансформаторных будках пишут: «Не влезай! Убьет!»

Постучала в дверь, не дождалась никакого отклика и приоткрыла ее, заглянув в кабинет.

Вот это женщина! Дородная, раз в пять шире меня, но при этом не лишенная определенной миловидности. Она как царица восседала в кресле за столом. Бросила на меня взгляд исподлобья, как будто смогла просканировать за секунду.

Я даже рта раскрыть не успела, как Адена произнесла:

– Комната номер двадцать шесть. Третий этаж. От лестницы направо. Душевые в конце коридора. В комнате в шкафу постельное белье. Двери в общежитие закрываем за четыре гинка до полуночи. После указанного времени через окна лезть не советую – отбросит на землю варнов на двадцать от стены. А у тебя регенерация паршивая. Все ясно?

Если у меня и были какие-то вопросы, то под таким напором они позабылись. Ну а что такое загадочный варн, мне любезно разъяснила транслингва – это около одного метра.

Я уже собиралась закрыть дверь, как вспомнила:

– А как же ключ от комнаты?

Женщина кивнула на ту самую бирочку, висевшую у меня на шее.

Какая универсальная вещь, однако.

Комнату я нашла без проблем. Обычная комнатка, ничем не примечательная. Светлые стены, правда, кое-где как будто подпаленные. Ну, мало ли, может, студенты практическое задание какое выполняли? Стол, стул и шкаф. А вот последний оказался с секретом – повышенная вместительность. Вот такая магия меня весьма радует. Хоть и вещей у меня немного.

Пока раскладывала свои пожитки по полкам, время пролетело выпущенной из арбалета стрелой. Похоже, на встречу к В-е-р-д-ж-и-л-у (язык можно сломать, пока выговоришь), я уже опаздывала.