Попаданка в сильфиду

Глава 7

«Меня стошнит, меня стошнит», – билась паническая мысль в голове, пока чужая жирная во всех смыслах лапа приближалась к моим губам. Где-то на заднем плане мелькнул вопрос, сможет ли приказ хозяина остановить мою тошноту, учитывая, что это физиологическая реакция, а не то, что возможно контролировать.

Какие только глупости не лезут в голову!

Неожиданно за пределами шатра послышался шум, крики. Хозяин притормозил движение, отвлекшись. А затем полог был резко отброшен, и внутрь ворвался… я удивленно застыла, растерянно хлопая ресницами. Огромный зеленый человекоподобный монстр с клыками наружу, порыкивая, что-то кричал окружающим. Вместе с ним прибежали трое людей, пытались явно его выгнать, но были не в силах – монстр был на две головы выше их всех ростом и раза в полтора-два шире в плечах. Он легко отпихивал мешающих ему людей и втолковывая что-то хозяину.

Тот, отвлекшись от меня, раздраженно отбросил кусок мяса в тарелку и, небрежно вытерев пальцы о салфетку, начал спорить с монстром. Почему-то мне подумалось, что зеленокожий требует денег. Не представляю, с чего я так решила, потому что никаких условных знаков, означающих это, он не показывал. Хозяин же платить отказывался, втолковывая что-то настойчиво, будто бы требуя соблюдения какой-то договоренности. Поняв, что выгнать монстра невозможно, слуги хозяина бросили это занятие, но замерли вокруг агрессивного существа, готовясь накинуться на него, когда велит работодатель.

Я же разглядывала монстра и пыталась понять, что это такое. Он не был похож ни на Шрэка, ни на уродливых орков из Властелина колец. Здоровенный качок-бодибилдер, с зелено-оливковой кожей. Черты лица крупные: большой мясистый нос с горбинкой, нависшие лохматые брови, квадратная выдвинутая вперед нижняя челюсть, крупный рот с фиолетовыми губами, которые раздвигались торчащими по сторонам нижними клыками, на правом из которых поблескивало маленькое золотое колечко с желтым камешком. Говорят, что мужик должен быть чуть красивее обезьян, но этот скорее чуть красивее куска необработанного камня. Вспомнился фильм Варкрафт, который я смотрела – вот тамошние орки были слегка похожи на этого. Но тоже не совсем, этот все же более человекообразен, с менее приземленной и широкой фигурой – увеличенный в размере перекаченный человек, а не слон.

Дойдя до какого-то уровня спора, разошедшийся хозяин ударил кулаком по столу. Орк взревел, выхватил здоровенное мачете, висящее на бедре, и, раскидав всю охрану, рванул вперед. Он успел замахнуться, но неожиданно его отбросило назад. Я успела заметить, что хозяин схватился за какой-то кулон, висящий на шее. Потом он что-то сделал с одним из своих колец, и оно засветилось. Слегка оглушенный монстр еще не успел подняться на ноги, а хозяин направил на него палец, и орка выбросило вон из шатра. Выговаривая что-то злобно, хозяин шел за ним и указывал и указывал на него своим амулетом, ударяя снова и снова. Орк уже явно был повержен, лицо его было разбито, из губы и из носа текла черно-зеленая кровь. Стоны, которые он издавал, явно говорили, что он не в состоянии сопротивляться. Орк уже не пытался подняться, придерживал свою правую руку за локоть, будто у него там вывих или сломана кость. Но Хозяин не остановился, пока не довел его до бессознательного состояния, а потом еще ударил пару раз напоследок, будто пнул поверженного врага.

Затем хозяин отдал приказ своим людям, и те сноровисто схватили орка за руки и за ноги, не обращая внимания на то, что могут ему повредить, и потащили в сторону от палаток и жилых домов. Я без слов поняла, почувствовала, что было сказано что-то вроде: «Выбросите эту падаль подальше, чтобы я его не видел».

Меня всю трясло, я не ожидала увидеть вблизи такую жестокость. Развернувшись ко мне хозяин изобразил на лице ласковую улыбку, но от этого стало еще ужаснее. Мне показалось, что в глазах его сияет жестокость и холод, и я со страхом попятилась назад.

Не знаю, откуда, но рядом оказался Халмир и подхватил меня за локоть, поспешно укутав в одеяло. Хозяин пытался как-то уговорить меня, улыбался, показывал какие-то золотые цацки, но меня просто трясло от страха. В конце концов он плюнул и махнул рукой, позволяя нам с Халмиром уйти в шатер.

На следующий день выйдя из палатки, я не увидела синих шатров – старый мой хозяин покинул ярмарку еще до ее окончания. Мы же остались еще на сутки. Новый владелец пытался как-то наладить со мной отношения, но я шугалась и паниковала. Он мог приказать мне сидеть замерев, но тогда из глаз начинали течь слезы. Я совсем не могла это контролировать. Тогда хозяин вызывал Халмира, ругался, даже как-то раз его ударил, но это, конечно, ничем не могло помочь.

Как-то вредить мне и портить собственность он все же не решился, хотя смотрел злобно. Я явно испортила его планы.

Завершив торговлю, члены каравана собрали шатры и отправились в путь. По дороге все в целом было примерно так же, как во время предыдущего моего путешествия по пустыне, только если тот караван шел на север, то этот – на запад. Каждый вечер теперь я видела, как солнце садится, окрашивая пустыню в алый цвет, именно там, куда мы направлялись. Почему-то это казалось мне дурным знаком.

/\/\/\

В очередной день, для меня не отличающийся ничем от прочих, Халмир поднял меня раньше обычного. Лагерь уже суетился, собираясь. Едва я, позевывая, вышла из палатки, как она сложилась за моей спиной. Караванщики явно очень торопились. Обычно мы успевали позавтракать на земле, и только обедали в седлах, но сегодня меня засунули в матерчатый домик на горбах верблюда сразу, как подняли. Я заметила помощника хозяина, который ходил между шатрами и прикрикивал на людей, помахивая своей плетью и поспешила закрыть матерчатую стенку домика, чтобы скрыться от его глаз – этот человек, как и хозяин, меня напрягал. Халмир сунул мне бурдюк с водой и подсохшую лепешку, а потом сел на место погонщика и поднял верблюда на ноги.

Вообще, в этом мире я стала многого бояться, и это мне не нравилось. Я успокаивала себя тем, что это просто книжное испытание героини, прежде чем подарить ей «долго и счастливо», но почему-то не могла в это поверить, как прежде. Вроде бы и ничего непоправимого не произошло, но я почему-то прекратила ждать хорошего.

Спешка продолжилась и днем. Погонщики подстегивали верблюдов, и меня даже немного растрясло в седле. Почему-то мнилось мне, что мы куда-то опаздываем. К вечеру скорость еще больше увеличили, хотя, конечно, разница была не очень большая – груженных под завязку верблюдов не очень-то подгонишь, разве что ненадолго можно заставить ускориться. Но команды прибавить шагу звучали все чаще и чаще.

А потом что-то произошло. Я услышала голос помощника хозяина, в котором прозвучало облегчение. Выглянула из своего матерчатого домика, и увидела впереди картину, от которой у меня сердце сжалось. Алый закат окрасил пески в рыже-золотой, а перед нами раскинулась река, по берегам которой росли пальмы и другие растения. В свете заходящего солнца они смотрелись, будто вырезанные из черной бумаги силуэты. А вода была окрашена красным, будто к ней была примешана кровь.

– Дурной знак, – пробормотала я себе под нос и, хоть никогда прежде не была верующей, перекрестилась (не уверена, что правильно – сперва надо было коснуться правого плеча или левого?), а потом на всякий случай поплевала через плечо (опять не была уверена, через какое плечо, поэтому плюнула через оба). Больше я примет просто не вспомнила и с ужасом покосилась на окружающих. Они смеялись, радовались, явно перекидывались шутками.

Приободрившиеся верблюды активнее зашагали к воде, а я не стала закрывать шторку и все внимательнее всматривалась в раскинувшийся впереди пейзаж. Взгляд скользил среди пальм и кустов, хотя я сама не понимала, почему так напряглась.

И тут я увидела среди растений какую-то мелькнувшую тень.

– Там что-то есть, там кто-то двигается! – закричала я, указывая вперед пальцем и пытаясь ткнуть Халмира.

Тот попытался меня привычно успокоить, но я все равно гнула свое. Я пыталась ему объяснить, как-то знаками показать, что там все плохо, что нужно остановиться, но ничего не работало. Голова каравана уже добралась до берега, люди распрягали верблюдов и готовили лагерь, многие обгоняли нас и косились неодобрительно.

Возле спорящих нас остановился помощник хозяина, что-то злобно спросил у Халмира. Тот принялся оправдываться, а я опять и опять пыталась показать, что там что-то не так. Плюнув в сторону какой-то черной дрянью, которую он все время жевал, помощник хозяина достал свою плетку и неожиданно ударил нашего верблюда. Животное обидчиво вскрикнуло, подпрыгнуло на месте, так что я чуть язык не прикусила, а потом рвануло вперед. В след нам неслись команды верблюду бежать быстрее. Халмир даже не пытался, мне кажется, ему противостоять, а я в панике вцепилась в седло под собой.

Берег реки стремительно приближался.

Наш верблюд буквально ворвался в устанавливаемый лагерь, наведя шороху. Кто-то помог поймать его, остановить и успокоить. Меня, наконец, сняли со спины животного, освободили его от вещей и увели к остальным. А я осталась стоять на месте среди людей, судорожно заламывая руки. Моя паника никак не отступала, крылья трепетали, так что я периодически чуть подлетала в воздух, не более чем на пару десятков сантиметров, но в итоге я передвигалась по лагерю, словно астронавт по луне.

Халмир занялся моими вещами и палаткой, а я заслонялась по лагерю. И чем больше я двигалась, тем страшнее мне становилось. Не знаю, что это за приступ, но каждый раз, когда взгляд мой падал на что-то красное: чью-то рубашку, кусок ткани или вышивку, мне казалось, что это кровь. Всюду кровь.

Заметив хозяина, впервые я не поспешила скрыться от него прочь, а наоборот бросилась к нему, пытаясь объяснить, что что-то происходит, что все плохо, что видела какую-то тень среди кустов. Но он был вместе с несколькими помощниками и только отмахнулся от меня. Подбежал Халмир, схватил меня за плечи и оттащил прочь от занятых делом людей, чтобы не мешалась под ногами.

Меня поспешили засунуть в свежепоставленную палатку, но я не желала сидеть внутри. Слонялась по лагерю и пыталась найти хоть кого-то, кто воспримет меня всерьез, но всем только мешала. В конце концов я все же нарвалась на то, что на меня пожаловались хозяину, и тот приказал мне идти в палатку и не покидать ее.

Слезы бессилия текли из моих глаз.