Попова М.Ф. Страшная сказка

Глава 25

Глава XXV.

Марта открыла глаза, когда поняла, что самое страшное позади и вряд ли может случиться еще более неприятное, чем падение в расселину горы и сверхскоростной полет в неизвестность. Да, она открыла глаза, привыкшие за последние дни, недели, а возможно, и месяцы к разным картинам. Эти замечательные карие глаза повидали многое, но сейчас в них плескалось удивление. Марта почти забыла, что есть на земле такие места: тихие уютные комнатки в старинных небольших домах с камином, в котором словно потрескивают горящие дрова, и свечами, создающими таинственный полумрак. В комнате стояла та тишина, которую принято у нас называть тишиной. Тикали часы, не прерывая ни на миг свой размеренный бег, негромко потрескивало в камине. Казалось, здесь никого нет. Но между тем Марта чувствовала, что она не одна, и приглядевшись, обнаружила в кресле качалке у самого камина человека неопределенных лет (разглядеть его получше мешал полумрак), ноги его были укрыты толстым клетчатым пледом. Этот лохматый красно-коричневый плед напомнил Марте о доме, и тогда она совершенно успокоилась и стала разглядывать жилище, куда попала самым невероятным образом.

Это была не просто комната, а очень уютная комната, чья-то теплая, хорошо устроенная нора, где можно дремать под пушистым пледом, листать какую-нибудь замечательную толстую книгу, лучше с картинками, или же просто смотреть на огонь и думать о чем-то приятном. Темные шторы с вышитыми на них золотом рисунками, полностью скрывали окна, и Марта не смогла бы ни за что сейчас ответить, какое время суток за глухими ставнями. И чем дольше она сидела на мягком клетчатом диване, тем сильнее верила в то, что за стенами вообще ничего нет и вообще весь мир — это комнатка с камином и странным человеком в кресле-качалке. А он словно и не замечает девочку, — а ведь не спит вроде, смотрит куда-то, будто сквозь кирпич разглядеть что-то может, и загадочно улыбается одними уголками губ. О чем задумался, этот таинственный незнакомец? Но глаза понемногу привыкали к полумраку, и Марта продолжала разглядывать жилье молчаливого господина.

Кроме камина, кресла и уютного дивана, здесь было много интересных предметов, безделушек, хотя на первый взгляд они казались совершенно обычными. Например, книжный шкаф: темного дерева, упирающийся в потолок, сияющий украшенным золотом переплетами. Книги в кожаных переплетах, книги в бархатных переплетах…

Да как же их много! "Наверно, это замечательные книги о разных странах, о звездах и планетах, о войнах и героях, о путешествиях и богатых кладах", — догадалась Марта, но присмотревшись, с удивлением обнаружила что на всех переплетах непременно встречается слово "Сказки". "Неужели на свете столько сказок?" — поразилась она и повернула голову влево. Камин и полки резной этажерки уставлены странными вазочками, статуэтками: там были и белые мраморные слоники, и фарфоровые красавицы с бледными личиками, и усеянные цветами серебряные вазочки с длинными горлышками, и деревянные фигурки, изображавшие охоту, катание на лошадях и игру на арфе. Марта смогла все это рассмотреть, потому что этажерка на гнутых ножках стояла совсем рядом в простенке между двумя окнами, куда уже стали проникать тусклые лучи света. Девочке даже показалось, что где-то она все это уже видела. Конечно же, в чудесном домике Мэйми были похожие вещицы.

Марта сразу погрустнела. И сидеть на мягком диване, в жарко натопленной комнате было уже не так приятно. Хотелось домой. Может быть, незнакомый господин знает, как туда добраться? Марта посмотрела на незнакомца. Он тоже повернул голову и посмотрел на девочку, все так же загадочно улыбаясь и чуть прищурив глаза. Не дожидаясь вопроса, он сказал совершенно спокойным голосом:

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Откуда вы можете это знать? — не поверила Марта.

— Я знаю все, — без тени гордости заявил незнакомец.

— Никто не может знать всего, — усмехнулась упрямая девчонка.

— Как я могу доказать тебе, что я говорю правду?

Марта пожала плечами.

— Хорошо, тогда я расскажу всю твою историю. И ты убедишься, что мне известны даже твои мысли.

Во время рассказа глаза Марты становились все круглее и круглее от удивления. Незнакомец не соврал, он действительно знал все. И когда он произнес последнюю фразу и замолчал, Марта спросила:

— Почему все ваши книги — сказки?

— О, это слишком просто. Я сказочник.

— И все эти сказки придумали вы?

— Не все, — признался незнакомец. — Есть и другие сказочники.

расспрашивать

Сказочник посмотрел пристально ей в глаза и сказал нечто невероятное:

— Когда я устаю сочинять сказки, я начинаю их разыгрывать.

— Как это разыгрывать? — не поняла Марта.

— Очень просто. Я нахожу в реальном мире своего героя и отправляю его в путешествие, опасное, непредсказуемое, полное приключений.

Марта помолчала, обдумывая услышанное, а потом снова спросила:

— Так значит это вы отправили меня и Мэйми к звероподобным?

— … и в пустыню, и в горы. И восстание зверей тоже придумал я, и оазис, лишающий памяти, — перебил сказочник девочку и снова улыбнулся загадочно.

— Вы могли нас погубить, мы уже столько недель боремся за жизнь, сражаясь то со звероподобными, то с песками, то еще с чем-нибудь, — голос Марты дрожал от негодования, но сказочник был спокоен.

— В этом и состоит суть всей человеческой жизни: борьба, поиск…

— ….превращение в льдину в горах, смерть от жажды в пустыне или на костре у звероподобных, — продолжила Марта, не очень тактично оборвав сказочника, но тот все так же невозмутимо смотрел на огонь и улыбался чему-то.

— Не надо ничего бояться. Это же сказка. А у сказки должен быть счастливый финал.

— Я хочу домой, — тихо сказала Марта. — Вы отправили нас в ужасное путешествие, а теперь в довершение всех бед я потеряла в горах подругу. Сделайте так, чтобы Мэйми нашлась и мы оказались дома.

— Я не волшебник, — пожал плечами сказочник. — Я всего лишь сочиняю сказки…

— Но ведь вы только, что обещали, что у сказки будет счастливый финал, — почти прокричала Марта в отчаянии, не понимая что происходит на самом деле.

— Да, я уверен, что все сказки должны хорошо кончаться, но ведь конец этой сказки зависит только от тебя, милая девочка. И пожалуйста, перестань называть путешествие ужасным, — добавил сказочник.

— Как же я найду Мэйми и вернусь домой? — прошептала Марта, уже готовая расплакаться.

— Не знаю. Но если кто-то действительно хочет попасть домой, он непременно туда попадет, — философски изрек странный хозяин странной комнаты. — А сейчас тебе следует немного отдохнуть…

Протянув руку, он снял с каминной полки небольшую круглую коробочку, приподняв крышечку, прихватил щепотку чего-то и бросил в огонь. И в то же мгновение взвилось пламя, его языки заплясали, задрожали, и по комнате разлилось удивительное сияние. И тогда черная статуэтка африканской танцовщицы, стоящая на верхней полке этажерки стала расти, расти…. И у Марты почему-то слипались глаза, хотя ей очень хотелось увидеть, что же произойдет дальше. И она увидела словно в тумане: изящная танцовщица ожила и, совершив легкий прыжок, оказалась на ковре перед камином. Не боясь жадных языков пламени, она протянула к огню тонкие, но сильные руки и на мгновение замерла во власти жаркого пламени, жаждущего поглотить ее. Но вот она, словно освободившись от рабства огня, извиваясь своим удивительно гибким телом, начала странный колдовской танец. Подобного Марта никогда не видела. Танцовщица то приближалась к огню, то резко отпрянув бросалась в сторону, но возвращалась, словно не в силах расстаться с тем, что ее тревожило, жгло, причиняло боль, но вместе с тем и грело, заряжало страстью и жаждой жизни. Отблески костра отпечатывались на темной коже, дрожали на стенах, сбегали на пол и обвивали ноги плясуньи. Тонкие шелка ее яркой юбки взлетали вихрем. На руках и ногах мелодично позвякивали ножные золотые браслеты. Длинные волосы, скрученные узлом и перевязанные цветными лентами… Изящная головка и длинная шея…. Она кружилась в объятиях рыжего пламени, и Марта ясно слышала глуховатые удары по упруго натянутой коже африканских барабанов, хотя могла поклясться, что никаких музыкантов в комнате нет.

А потом у Марты закружилась голова от мелькания пестрых юбок, темных гибких рук, бликов огня… Танцовщица снова вдруг стала уменьшаться в размерах, все еще продолжая свой танец. Марта зажмурилась, а когда открыла глаза, статуэтка африканской плясуньи вновь стояла на верхней полке этажерки и в комнате было тихо, как и прежде. Сказочник, все так-же улыбаясь, смотрел на Марту и ровным, успокаивающим голосом приговаривал:

— Как же ты устала, глупая маленькая девочка…. Спи, отдыхай, набирайся сил… Твои приключения не закончились. У твоей сказки должен быть счастливый финал. Ты умная и сильная — справишься. Только ты можешь оправдать мои надежды…

Все это Марта слышала, уже засыпая. А сказочник все говорил, и непонятно было, хотел он, чтобы Марта его слышала, или же, привыкший к одиночеству, говорил сам с собой, а Марта, проваливаясь в сон, невольно подслушала.

— Долгое время я верил в человека, считал его чуть ли не всемогущим. Наверно, я слишком доверялся сказкам, потому и не заметил, как подурнел род человеческий: измельчал, стал трусливее, эгоистичнее, алчнее. Я расставил сказки по полкам, обратил свой взгляд на настоящую жизнь и ужаснулся. Что сделалось с человеком?! И я решил изменить людей, вернуть им былое: силу, уверенность, решительность. Я стал отправлять в путешествия далеко не худшие образцы человеческой породы. Бегите, летите, плывите, даже ползите, если придется, но только станьте снова тем, чем были когда-то!… Я не признался тебе, девочка, что все мои живые сказочные истории оканчивались печально…. Спи, девочка, набирайся сил. Завтра у тебя будет трудный день, но конец твоей сказки должен оказаться счастливым…

Говорил ли еще что-то сказочник, Марта уже не слышала — она спала глубоким и сладким сном.

…Теплый луч щекотал лоб, подбородок, щеку. Марта натянула плед повыше, но и это не помогло. Она натянула плед с головой, но в мохнатой шерстяной "норе" оказалось слишком жарко — долго не вытерпеть. Пришлось вылезать. Не открывая глаз, Марта повела носом: откуда-то неслись чудесные ароматы. Но что значит откуда-то? Это же из кухни! «Мама!» — закричала Марта. Конечно же, ей всего лишь приснился страшный сон, а в нем и горы, и пустыни, и болота. Ужасный сон! Но как замечательно, что он кончился! Марта дома, в своей постели, а на кухне хлопочет мама…

"Мама! Мамочка! — еще раз позвала Марта.

"Сейчас открою глаза и увижу вокруг знакомые вещи: игрушки на комоде, книжки с картинками, цветы, а на коврике обязательно будет спать котенок Пушок. Раз, два, три…! — сосчитала Марта и действительно открыла глаза. — Не приснилось..? " — подумала. Она по прежнему была в доме сказочника. Комнату заливал яркий солнечный свет, а сама Марта лежала на диванчике, заботливо укрытая толстым пледом. Рядом с диваном на маленьком столике ее ждал завтрак: свежие, аппетитно пахнущие кексы, бутерброд и чашка дымящегося шоколада. Марта подумала, что сказочник исчез, но нет, он сидел на привычном месте и смотрел за окно — там раскинулся чудесный сад.

Марта села, сбросив жаркий плед. За время путешествия она стала выносливее, привыкла к холоду и лишениям, научилась легко обходиться без многого и радоваться малому. Она оглядела комнату, затопленную солнцем, и увидела то, что не смогла заметить в вечернем полумраке: на этажерке, на книгах, на каминной полке, на статуэтках лежала серая пыль, мягкая и пушистая. Марта бросила взгляд на фигурку африканской танцовщицы: такая же пыль. Увиденное накануне казалось всего лишь мастерски выполненным фокусом. "Танец у огня мне, конечно же приснился!" — подумала Марта и погрустнела: все-таки жизнь интереснее, когда происходят чудеса. И как жаль, что колдовской танец ожившей статуэтки — самый обыкновенный сон…

— Это не сон, — тихо проговорил сказочник.

А Марта была уверена, что он и не заметил ее пробуждения.

— Это не сон, — повторил он. — В жизни случаются чудеса. И это прекрасно! А если хочешь снова увидеть танцующую статуэтку, оставайся. Вечером я разожгу камин, и танцовщица оживет.

— Я не могу остаться: пойду искать Мэйми. Но не сразу. У меня еще есть здесь дела.

Марта с удовольствие съела завтрак, потом прибрала в комнате, вытерла пыль, готовую поглотить все вокруг, ополоснула чашки, а в саду выполола сорняки и побелила дорожки.

Все это время сказочник сидел в своем любимом кресле, придвинутом к маленькому столу. Он что-то быстро писал: задумываясь лишь на мгновение, макал перо в чернильницу и, спеша, выводил что-то на желтоватой бумаге. Когда Марта окончила уборку в доме и в саду, он еще писал. Марта вернулась в комнату.

— Вто теперь мне пора.

— Да-да, — согласился сказочник, не отрываясь от занятия. — У дверей корзинка с фруктами, не забудь прихватить ее с собой, — он говорил, не поворачивая головы, пока девочка шла к выходу.

Уже взявшись за дверную ручку, она спросила:

— А что вы пишете?

— Конец твоей истории, — ответил сказочник.

Марта удовлетворенно кивнула и вышла. Она шла по дорожке, не оборачиваясь. А сказочник сотрел на нее из окна и улыбался чему-то, пока девочка с корзинкой, ступавшая так уверенно и легко не скрылась за калиткой.