Попробуй меня вспомнить (СИ)

Ада Караулова, 00:40

Всегда пожалуйста, обращайтесь. И да, тоже спасибо тебе, ты отличный парень, с тобой круто отдыхать)

Олег Нестеренко, 00:41

Благодарю, хотя я и не напрашивался на комплименты. Но ты тоже отличный друг)

Я вздыхаю после этого сообщения. Да, я отличный, мать его так, друг. Сливаю наш разговор, пишу, что хочу спать и уже укладываюсь. Мне желают сладких снов. Засыпаю расстроенной. Но это пустяки. Не первый же год я страдаю тихо по Нестеренко.

Глава 10

Я сижу у окна. Вспоминаю юность.

Улыбнусь порою, порой отплюнусь.

© Иосиф Бродский

Дальше моя жизнь идет под каким-то непонятным для меня слоганом. Я время от времени вижусь с Олегом, езжу к родителям, хожу на работу. Но постоянно думаю о своей судьбе находиться во френдзоне. И начинаю комплексовать по поводу своей внешности и внутреннего содержания. Вдруг всего этого действительно недостаточно для нормальных отношений? И я гожусь лишь на то, чтобы со мной выпить чешского темного, посмотреть фильм и обсудить последние новости?

За этим всем не сразу понимаю, что вокруг меня появилось немало сводниц. Мои сотрудницы, возглавляемые неугомонной Анжелкой, начинают свою кампанию по поиску мне хахалей. Так сначала в мае появляется некий Сережа, за ним Алексей и Миша. Такая активизация среди мужского пола сначала мне кажется странной, тем более, что парни будто бы вырастают из-под земли. И только через время я понимаю, кто за этим всем стоит.

— Дорогие мои подруги, — начинаю я свою нравственную беседу, собрав всех сотрудниц вместе, — по-моему, пора прекратить этот кошмар.

— Э-э-э, мы уходим от заказов из ресторана?

— Или пора менять место ателье?

— А что не так с местом? — ревностно переспрашиваю.

— Не припарковаться, — горестно вздыхает Ирина.

— У тебя же нет машины.

— А таксист утром на меня накричал.

— Хватит мне голову морочить. Я о другом. Что за мужская эпопея вокруг меня? Кто затейщик и какого черта мне не дают покоя?

— Эй, начальника, мы-то здесь причем? Ходишь тут, своей сексуальной энергией на все стороны разбрасываешься, а мы в чем-то виноваты.

— Не увиливай, Света. А то лишитесь у меня премии.

— Да было бы за что, — девушка бормочет себе под нос.

— Ну, Ада, что такого? — все-таки сдает всю компанию Алена. — Ты ходишь сама не своя. А тут Анжела предложила…

— Анжела, значит? Ну, кто бы вообще мог сомневаться.

— Да и правда, начальник, чего здесь плохого? Сходи на пару свиданий, расслабься. Парней мы тебе искали хороших, проверенных, надежных.

— Я же не утюг выбираю, чтобы он был надежным и проверенным. Да и вообще кто их проверял? Надеюсь, это не из ваших бывших?

— Окстись, нет, конечно.

— Уже радует. Но запомните, что мне это не нужно. Забудьте о таких перспективах вовсе. Мне сейчас отношения вообще не упали.

— Да всем нужны они. Хоть немного расслабиться.

— Я не из тех, кто считает отношения отдыхом, — ставлю точку в разговоре и пресекаю следующую попытку меня переубедить. В итоге угрожаю девочкам увольнением. Конечно, я шучу. Свой коллектив я невероятно ценю и люблю. Но и наглеть же тоже не стоит в таком случае.

***

Через пару дней на кой-то черт рассказываю Олегу об этих историях сватовства. Он усмехается как-то невесело.

— А на самом деле ты чего без отношений?

— А ты? — тут же переспрашиваю, поскольку вопрос находится в категории запрещенных, таким обычно занимается бабушка «когда замуж, когда дети, когда свадьба».

— У меня было двое неудачных отношений, — неожиданно честно отвечает мужчина даже без тени улыбки. — Когда есть неприятные ассоциации, становится чуть сложнее заводить следующие отношения.

— Ну бог любит троицу, — почему-то говорю избитую фразу.

— Возможно. Так почему ты без парня?

— А у меня в принципе не было опыта и ассоциаций. Всегда ухаживания, но ничего серьезного.

— В смысле? Вообще за все время никаких отношений?

Качаю головой отрицательно.

— У меня перед глазами стоит пример родителей. Они со школьной скамьи вместе. И знаешь, кажется, им вообще не надоело вместе. В детстве это казалось чем-то естественным. А сейчас понимаю, что когда вы друг у друга единственные, появляется множество причин, по которым вы можете расстаться, устать, изменить. А у них… будто бы из другого мира отношения. Возможно, я ищу тоже какого-то снисхождения, чтобы раз и навсегда.

Олег какое-то время молчит. Видимо, обдумывает слова.

— А у меня никогда не было примера. Может, поэтому я и налажал? Мама всегда была на работе — она у меня учительницей была. Отец тоже пропадал. Приходили домой, за ужином перекидывались словами и все. А после развода и вовсе обо мне забыли. Отец женился на молодой. Мама вышла замуж тоже во второй раз. Смешно, но за парня моложе ее.

— Мне стало обидно за маленького Олега, — признаюсь ему.

— Та было бы, за что его жалеть. Меня бабушка в основном воспитывала в детстве. К ней часто ездил в гости. Дед тоже был строгий мужик, но справедливый. Может, в память о них я тоже пытаюсь как-то сейчас наладить свою жизнь.

Олег задумчиво рассматривает мой стол на кухне. Но в итоге просто заканчивает тему.

— Я уверен, что ты найдешь себе стоящего мужчину. Потому что действительно ты заслуживаешь нереальной любви. И уважения.

Я не решаюсь продолжить разговор. Хотя со стороны Олега в нем ни грамма намеков на симпатию, которая нужна мне. Но для меня был бы отличный шанс попробовать. Собственная неуверенность, появившаяся в последний месяц, заставила замолчать. Иначе бы отказ мужчины или откровенная насмешка точно бы опустили мою самоуверенность ниже плинтуса.

***

Я решилась на свидания. Раз для Олега я отличный друг, пора было бы с этим смириться. Тем более что утраченную уверенность в себе нужно было активно возвращать в прежнее русло. Именно поэтому на свидание с неким Артёмом я иду в первом комплекте белья — белого, кружевного.

Конечное же, Артему ничего не светит на первом свидании. Но нужно же мне как-то чувствовать свою неотразимость? Даже если о ней никто не будет знать. В назначенное время выезжаю, сама добираюсь до оговоренного места встречи в центре города. Я ничего не ожидаю от этой встречи вовсе. Но и в моих планах не было задержки моего горе-ухажера на полчаса. За это время вполне спокойно пью заказанный себе латте и переписываюсь с девочками.

Когда около моего столика появляется тень, я уже и забыла, что пришла на свидание. Артем, которого я и так видела на фото в инстаграм, выглядит вполне опрятно и приятно. Он извиняется, кляня пробки в городе. Заказывает нам еду, хотя я уже вполне сыта большим стаканом кофе.

— Как дела? — пытается он завести непринужденную беседу.

— Все хорошо. А у тебя? — смотрю то на моего собеседника, то на вечерний город за его спиной в панорамном окне.

— Тоже хорошо. Спасибо, — к моему удивлению парень тянется к рюкзаку и достает оттуда блокнот и карандаш. — Ты извини, я обычно на свиданиях задаю несколько вопросов девушкам. Ты же не против? Мне кажется, мы так лучше узнаем друг друга.

Если таково поведение с разбегу в карьер и кажется мне странным, я отвечаю:

— Не против. Раз ты так серьезно относишься к процессу знакомства, — улыбаюсь в ответ.

— Очень серьезно. Считаю, что брать кота в мешке нельзя — так мы теряем много времени, а жизнь идет, время тикает.

Меня забавляет такое положение дел и сам Артем. Я даже перестала скучающе смотреть в окно, сложила руки в замок и уставилась на парня. Все чудесатее и чудесатее.

— Я жду вопросы, — одобрительно киваю головой.

— Я рад, что ты так воспринимаешь, — будто бы воспрянул духом Артем и открыл блокнот на предварительно загнутой страничке. — Итак, первый вопрос. Ты хочешь серьезных отношений или легкого флирта без обязательств?

— Конкретно сейчас? — получаю кивок. — Вряд ли я готова к реальной ответственности со стиркой его носков, кольцом на пальце и штампом.

Парень делает какие-то пометки в блокноте, будто бы конспектируя мой ответ. Меня это откровенно смешит. Но я уже с предвкушением жду следующего вопроса.

— Как ты считаешь, как должен делиться бюджет в отношениях?

— У каждого свой, пока не живут вместе.

На мой ответ снова кивают. Потом парень пристально смотрит на меня. Но снова утыкается в блокнот и спрашивает дальше:

— Что ты думаешь о разбросанных носках?

— Каюсь, сама иногда разбрасываю.

Дальше идут не менее интересные вопросы о том, нужны ли измены, как много косметики у меня и что я думаю о вопросах экологии. Думаю о том, что Артему вполне можно создать опросник онлайн перед свиданиями и отсеивать неподходящие кандидатуры еще до личной встречи.

Но и этот блиц-опрос был не самым странным на моем первом за черт знает сколько свидании. На десерт Артем оставил вопрос о бывших. И поскольку у меня таковых особо не наблюдалось, меня щедро снабдили информацией о собственных предыдущих отношениях.

Как оказалось Артем два года жил со своей девушкой и другом. Все было хорошо, пока парень не узнал о двойном предательстве, в котором замешан был и друг, и девушка. Так что Артема можно было бы только пожалеть. Но это никак не объясняло его странного поведения. К тому же, зачем мне нужно было знать о его предыдущих отношениях еще в первую встречу?

На моменте экзистенциальных размышлений я вызываю такси, а когда вижу приехавшую машину в окне, вру, что меня забирает папа. Спешно прощаюсь с Артемом, выхожу из кафе, вдыхаю майский вечер и прыгаю в машину таксиста.

Отчитываюсь девочкам о свидании, узнаю, чей это протеже. Подослал ко мне его друг Иры, вариант так себе, как выяснилось. И моя сотрудница пообещала с другом серьезно поговорить на тему, кого вообще мне подсунули. Мы смеемся с ситуации и придумываем новые шутки по этому поводу. А я еще думаю, что возможно Артем не так плох, просто я ему изначально не понравилась, и он решил сам сделать всю работу — так, чтобы я почувствовала некоторую неприязнь и уже не ждала следующей встречи. Не знаю, откуда в моей голове подобная потребность в оправдании парня.

Еще на неделе я хожу на два свидания. Парни уже не записывают мои ответы в тетрадочку, что не может не радовать. Но никто из них не вызывает у меня эмоций, близких к тем, что я испытываю рядом с Олегом. Психологи говорят, что со своими людьми никогда не бывает бабочек в животе. Придерживаюсь этого мнения, если не учитывать, что я в принципе почти никогда не волнуюсь, оказываясь перед людьми. С Олегом всегда просто, не считая моих крамольных мыслей.

С этими бедолагами, которых подсылают ко мне, тоже не сложно. Но мне не хочется продолжать с ними встречи. А когда они перед дверью такси попытался меня поцеловать, еле смогла увернуться и сесть в машину. Улыбнулась и спокойно уехала домой.

В общем, со свиданиями что-то у меня не задавалось. Поэтому уже на следующий день на работе я попросила подруг прекратить этот «мужицкий дождь» в мою сторону.

— Ну, начальник, — начинают канючить. — Ты же одна не собираешься быть?

— По-моему, пора вам обрубить премию. Слушайте, я что, выгляжу как злая тетка с недотрахом, что вы меня решили с кем-то свести?

— Нет, ты что-о-о-о, — вполне искренне говорит Света. Да я и сама понимаю, что я спокойный человек. На всякий случай даю себе задание проанализировать собственные действия.

— А у тебя что, недотрах? — Анжелка, которая до этого сидела за моим рабочим столом и делала вид, что она вовсе не понимает суть ситуации, вскинулась. Получив мой прищуренный взгляд, девушка замолкает, делает пантомиму из закрытого на ключ рта и выброшенного ключа. Остальные сотрудницы только хмыкают. Но к теме моего одиночества и секса без отношений мы больше не возвращаемся.

В ту неделю из моей жизни пропадает Олег. Мы и в предыдущую мало общались, только редкие переписки напоминали о наличии у меня очень странного знакомства во фрнендзоне. Глупо обманывать саму себя. Напоминало об Олеге мне почти все. От вазы на кухне до собственного зала, где иногда оставался на ночевку мужчина. К сожалению, даже череда свиданий не помогла мне полностью забыть Нестеренко. Даже на капельку его забыть. Все же была глупая тогда затея катать его на своей машине.

И раз с принципом «клин клином вышибается» у меня ничего не получилось, я перешла к следующему варианту. Просто окунулась в работу. Начала иногда сама шить, больше для себя и души, чем на заказ. Перешла к разработке нового проекта — решили с девочками взяться за красивое женское белье.

А в субботу Олег Нестеренко сам напоминает о себе, прислав самое простое сообщение в своем стиле.

«Привет) У меня завтра день рождения, приглашаю на шашлыки. Если ты свободна, то заеду в 9 утра)».

Ни «здрасьте», ни «как дела». Собственно, я не особо долго думаю, соглашаться ли. Мои мысли больше занимает подарок, который нужно успеть придумать и купить.

Глава 11

Что хочешь помнить, то всегда помнишь.

© Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков»

Олег

День своего рождения я не особо любил праздновать. Но в этом году я решил наладить отношения с отцом. И теперь мой день рождения — еще один непринужденный повод пообщаться. Но и наедине это делать мне не нравится пока, я к такому пока не готов. Поэтому приглашаю папу с его соседкой по дачному участку, Элю, двух партнеров по бизнесу, которых в целом могу назвать друзьями. Но в силу занятости мы почти не видимся. Понимаю, что это может быть слишком уж узкая компания. Спустя день постоянных размышлений рука тянется к телефону, чтобы написать Аделаиде.

О девушке я думаю часто. Но упорно гоню мысли, которые подло подкрадываются в самые неподходящие моменты. Почему-то меня к ней тянет. Но я не хочу снова погружаться в неизвестную мне пучину отношений, не хочу залечивать одну рану, потенциально режа себя еще глубже. Приятного опыта связи с девушками у меня как такового и не было. Я боюсь обжечься снова сам. И боюсь не меньше обжечь ее. Потенциальную девушку, я имею ввиду.

Ада же мне близка. В последнее время даже очень. Бесед с ней резко стало не хватать. Иногда залипаю на ее инстаграме, будто бы пытаясь найти там хоть что-то, что оттолкнет меня. А затягивает почему-то еще больше. На последнем фото она в центре города со стаканом кофе в руках, веселое уже летнее по раскраске платье обтягивает ее привлекательную фигуру и пробуждает мужскую, каюсь, похотливую, фантазию. А вот она дома в какой-то непонятной пижаме, при мне в такой не ходила. Это на кухне с бокалом вина и своей подругой.

В общем, иногда я пролистываю ее фотографии почти до самого начала, где она еще подросток. Почему-то в голову начинают закрадываться мысли, что все-таки я ее помню. Мы ведь сталкивались иногда в подъезде. И в школу одну ходили. И когда я приезжал уже взрослым парнем в родительский дом, тоже ее видел.

Ада или Деля, как ее ласково по телефону называет бабушка, была девушкой интересной. Невероятной иногда. Мне не понять, как в ней одновременно сочетался «свой братишка» и сексуальная красотка. В один из субботних вечеров мы ели пиццу и запивали уже принесенным мной пивом. На ней была огромная толстовка, которая больше походила на платье, и растянутые брюки. А волосы она для удобства при мне закрутила в растрепанный пучок на самой макушке. Спустя пол литра пива мы оба решили, что хотим в клуб. Точнее больше решала Ада, я не вмешивался в принятие решения. но и был сам не против. Девушка попросила дать ей двадцать минут. Пока я доедал остатки пиццы и мыл посуду, появилась на кухне и хозяйка квартиры.

В полупрозрачной майке на тонких бретелях и кожанной юбке она была, словно из эротической фотосессии. А красная помада на пухлых губах даже у меня, человека, отрекшегося от секса, вызывала желание растереть яркую краску вокруг и… В общем, много желаний в целом появлялось, когда смотришь на такую девушку. Но что больше меня удивляло, так это скорость подготовки и возможность девушки преобразиться за такое короткое время так сильно.

Мы несколько часов были с Адой в клубе, после нескольких коктейлей и достаточно скучных танцев, пришлось вернуться. Тогда я снова ночевал в ее квартире. Мы немного поспорили, что раньше музыка была куда лучше, а диджеи знали свое дело. В итоге включил девушке пару треков своей молодости. Хорошо, что еще вовремя вспомнили, что в четыре утра соседи не будут рады дискотеке в квартире рядом.

Именно благодаря таким встряскам, диссонансам с моим привычным миром, мне так и хотелось погрузиться глубже в наше общение. Оно разгружало. Оно веселило. И этим оно пугало. Я не хочу очередной раз свои боли закрывать отношениями и уж тем более сексом.

Я все-таки пишу Аде. Приглашаю ее на день рождения. Она стала близким человеком для меня. Но с ней легко. Говорю девушке, что заберу ее сам. Она соглашается и спрашивает, что подарить бы мне. Но я и сам не знаю. Спокойствия и умиротворения она вряд ли вот так мне наколдует. А остальное пока и не хочется. В итоге отвечаю стандартной фразой о том, что буду ждать ее и она вообще сама подарочек.

Я готовлюсь с вечера к будущему празднику. Кажется, уже пару лет нормально и не отмечал день рождения. Будто бы все праздничные дни где-то у меня затерялись в общей череде дней. Я даже новогодние дни провожу на работе. Пытаюсь вникнуть в чертово ресторанное дело и каждый раз натыкаюсь на очередную проблему.

В итоге спать я ложусь поздно, а вскакиваю рано. В мессенджере уже несколько поздравлений, отвечаю всем, пока нервно пью две чашки с кофе подряд. Уже в восемь я забиваю машину продуктами, которые закупил. Все должны добраться сами, кроме Ады и отца. Почему-то девушке я сразу предложил заехать за ней, а не просто скинул адрес.

Видимо, выработалась уже какая-то привычка. Один только раз мы ездили на ее машине — когда она показывала ее мне ночью. А в остальные я мог забрать ее с работы, чтобы где-то поужинать, пару раз мы ездили в магазин вместе на моем авто.

Я появился под домом Карауловой за пару минут до оговоренного времени. Вылез из машины и вдохнул утреннюю свежесть, которая чуть в стороне от основной дороги была пропитана природой. Рядом с девушкой был большой парк, который сейчас уже расцветал буйством листвы всех оттенков зеленого. Я почему-то нервничал. Надеялся, что Ада на природу поедет в образе братишки, в нем она мало меня волновала. Точнее меньше, чем в образе роковой красотки. А еще в моей голове формировались крайне странные мысли, когда мне хотелось узнать, какая она настоящая? Именно она, Аделаида Караулова. Без всяких образов, вежливости, напускного гостеприимства? Или это она и есть, иногда взбалмошная, но большей степенью спокойная? Разговорчивая и задумчивая? Яркая и скромная? Где она?..

Ада выходит из подъезда с охапкой воздушных шаров. В другой руке несет совершенно нелепого плюшевого зайца и какой-то сверток. Я иду ей навстречу, понимая, что тащить все не совсем удобно. Девушка улыбается радостно, тянет ко мне шары и поздравляет дежурной фразой. После отдает животное, которое ростом точно больше метра, и смущенно объясняет:

— У меня заяц с тобой ассоциируется.

— Я такой же… нелепый? — улыбаюсь.

— Нет, ты такой же симпатичный, милый и смешной, — поясняет девушка. А потом протягивает мне сверток. — А это основной подарок. С днем рождения.

Тянется ко мне, обнимает и, привстав на носочки, целует в щеку. Такого контакта у нас фактически никогда и не было. Только редкие кинопросмотры, где мы могли касаться друг друга случайно. Ну и я когда-то уснул на ее плече.

А сейчас мое ни к чему проснувшееся либидо почему-то взбунтовалось. И захотело, чтобы мои руки ответили девушке на объятия. Но чертов заяц и шарики мешались. Поэтому я просто весело улыбаюсь и киваю на машину.

— Открою подарок уже там. Нужно что-то решить что-то с моими крупногабаритными сюрпризами.

— Ой, я не подумала. Давай шарики у меня оставим. А потом уже заберешь их. Ты же еще кого-то берешь с собой на машине?

— Не переживай. Шары сейчас отправятся в багажник. А уж как-нибудь с моим отцом Степан поместится на заднем сидении.

— Степан? — переспрашивает Ада, явно не понимая, о чем речь.

— Ну зайца же должны как-то звать. Будет у меня Степан Андреевич.

Я запихиваю в машину новое добро. Ада все еще стоит на улице. А я отмечаю, что она оделась так, что мое либидо сегодня может и смолчать. Спасибо и ей, и ему за это. Вообще не понимаю чертовщины, которая происходит со мной. Я же не стал котом по весне.

— Садимся, мадемуазель, — галантно открываю перед Адой дверь на переднее сиденье. Обхожу машину и, сев за руль, открываю сверток. Все же подарки нужно смотреть сразу. Под красивой праздничной упаковкой оказываются две черные футболки из приятного материала.

— Я заметила, что ты носишь много черного. И тебе идет очень, — тут же заговорила девушка. — И я вот вчера… сшила. Надеюсь, что тебе понравится.

— Сама сшила? — удивляюсь так, будто бы Ада при мне не сделала за пару часов шедевр в самом начале нашего знакомства. И тут же замечаю лейбл ее мастерской. — Очень круто, спасибо.

Теперь уже сам тянусь и клюю в щеку девушку. Аккуратно складываю футболки и отправляю их на заднее сидение к Степану. Мы выезжаем со двора, где живет Ада, и едем в сторону дома моего отца.

— Ой, не хотелось бы сейчас встретиться с кем-то из своих, — Караулова слегка кривится.

— А что такое?

— Бабушка увидит меня с парнем на хорошей машине. Ты сразу станешь перспективным мужчиной в роль моего мужа, а я стану объектом бабушкиных нотаций по поводу моего возраста.

— Стой, у тебя же вполне себе возраст еще не для свадьбы.

— У бабушки в моем возрасте уже был мой отец и его брат. Так что она ничего не хочет слышать.

Я улыбаюсь. Вроде бы, такие простые семейные вопросы и легкие перебранки. Мне, возможно, хотелось чего-то подобного. Именно поэтому я и затеваюсь с этим днем рождения, чтобы побыть рядом с отцом. Но до сих пор страшно. Свои ошибки признавать страшно. Но этот этап я прошел, признал. А вот признаваться в них другому еще хуже.

С отцом я созваниваюсь чуть раньше, чем подъезжаю и прошу выйти его к трассе. Аргументирую тем, что не хочу заезжать во дворы. Ада благодарно мне улыбается. Когда мы подъезжаем к оговоренному месту, мой отец стоит уже там, разговаривая с каким-то мужчиной. Его лицо чем-то мне кажется знакомым. Но учитывая опыт с Адой, я вообще не берусь утверждать, что я помню соседей в моем первом доме.

— Папа, — обреченно выдыхает Аделаида.

Удивленно бросаю на нее взгляд:

— Твой папа?

— Угу.

Я паркуюсь и мы оба выходим из машины.

— Ох, как замечательно вышло. Доброе утро, Адушка. А я вот с твоим папой встретился.

— Доброе утро всем, — кивает девушка моему отцу и приобнимает своего. Она же нас с отцом и знакомит, лично меня представляя как своего друга и постоянного заказчика в ее ателье. Меня поздравляют с днем рождения, видимо, уже зная причину, почему мой отец стоит на дороге в субботнее утро. Мы довольно быстро прощаемся и снова возвращаемся в машину, Ада еще и показывает своему родителю жестами, что позвонит позже. Видимо, будет рассказывать историю нашего знакомства.

Возможно, я на месте ее отца тоже заподозрил неладное в общении своей дочери со взрослым парнем, который дай бог ее лет на семь старше, а то и больше. Мой папа весело улыбается, смотря на Степана и говорит, что в целом не против такого соседства.

Я снял домик около водохранилища и соснового бора за городом. Ехать туда недалеко, тем более, что это находится почти сразу за селом, где отец прикупил себе дачу. Высаживаю своих гостей, выгружаю шарики, создавая праздничное настроение, и продукты. А потом еду за пассией отца.

Меня, казалось бы, взрослого парня с большим опытом работы в адвокатуре, трясет от всей этой затеи. Кажется, пора записываться к психотерапевту. Ведь это не нормально. Боюсь, как бы не напутать с именем женщины отца от нервов. Все время в голове себе повторяю, что зовут ее Вера Ильинична. Или все же Игнатьевна? Черт побери волнение!

— Вера, добрый день, — решаю в итоге показаться чуть фамильярным, но зато не облажаться. Улыбаюсь женщине, которая уже ждет меня около своего дома. — Надеюсь, вы не устали тут ожидать меня?

— Нет, что ты, Олег. С днем рождения, — вполне искренне мне улыбаются в ответ и садятся в машину. — Как-то неловко, что без подарка. Но мы с твоим отцом решили от двоих подарить, так что это потом, там уже.

— Без проблем. Для меня подарок уже то, что вы оба согласились побывать на моем дне рождения.

Как-то разговор с этой женщиной льется без проблем, она будто бы чувствует мое замешательство и страх, подбадривает и сама выводит на нейтральные темы. Уже после я узнаю, что работает женщина психологом в центре реабилитации. Становится сразу и понятно, и смешно. Я не решаюсь уточнить, что в моем случае ею руководствовало: профдеформация и привычка или я все-таки похож на психа. Но мне становится легче, хотя наша поездка и занимает в общем около двадцати минут. А когда мы возвращаемся назад, меня ждет сюрприз. Все гости уже на месте, и отце с парнями даже разожгли мангал.

Но мой взгляд прикован к Аделаиде. Которая флиртует, черт, с моими друзьями.

Глава 12

Машина времени есть у каждого из нас: то, что переносит в прошлое — воспоминания; то, что уносит в будущее — мечты. © «Машина времени»

Аделаида

Олег с самого утра был веселым, но будто бы напряженным. Мне даже хотелось его как-то подбодрить. Но как-то намеками менять отношения с ним, отведя его куда-то в сторону было еще хуже. Поэтому я наслаждаюсь местом, куда меня привезли. Сосны вокруг, пение птиц и запах хорошенько прожаренного мяса. Удивительно, но здесь вовсе нет комаров, хотя тень от деревьев могла бы им понравиться.

Подходит Эля, делая глоток из баночки с пивом, вторую закрытую протягивает мне:

— Как ты смотришь на то, чтобы опробовать водоем за домом?

— Я не брала купальник.

— Так я тоже. Кстати, имениннику определенно нужно высказать претензию по этому поводу. Но когда меня останавливало отсутствие таких мелочей.

Усмехаюсь. Так-то Эля не похожа на человека, которого это могло остановить. Да и меня мало волнует отсутствие специальной одежды. Куда больше смущает присутствие здесь Олега. Да и перед его папой в случае чего было бы тоже неудобно.

— В общем, давай сходим? — Эля вопросительно смотрит на меня. Но в этот момент нас зовут уже за стол, который ожидал только появления шашлыка.

— Обязательно. Давай после мяска, — веду носом, вдыхая прекрасный запах божественной еды, да простят меня вегетарианцы.

— Договорились.

Мы садимся за стол, льется пиво, тосты и шутки.

— Эх, сынок, как-то ты не подумал. Твой день рождения, а не пьешь, — сетует Сергей Семенович. Олег действительно отказался от алкоголя, аргументируя тем, что ему нужно до дачного участка будет докинуть отца с Верой Ильиничной. — А мы тут такси вызовем. Около нашего кооператива есть поселок, а там службы.

Сначала Олег отнекивается, но все-таки соглашается. Всех нас уговаривает остаться на ночевку в домике, около которого мы и сидим. Постройка шикарная — деревянный сруб тонко сочетается со стеклянными витражными окнами. А просторные комнаты и полный арсенал идеальной техники на кухне становится мечтой любой хозяйки. Так что в целом уговаривать никого и не приходится.

Только мы с Элей все же высказываем имениннику свое возмущение. По поводу купальника и нижнего белья. Олег корчит смешную мордочку, злиться после этого на него уже не получается особо. Веселье продолжается. Друзья именинника принимаются за дарение подарков. Отец и Вера Ильинична протягивают ему какую-то посуду в огромном сервизе, говоря, что это для уюта в доме от известного австрийского производителя.

— Как ресторатору тебе должно понравиться, — мягко улыбается женщина.

Эля боссу дарит неизвестный сверток и советует все-таки открыть его, когда парень будет сам. Оба парня, которые присутствовали здесь — Кирилл и Женя, — подарили кальян, расхваливая и само изделие, и его мастера. Я была рада, что подарки вручила наедине. Они не были такими ценными.

Я никогда себя бедной не считала, но находилась тут в основном в окружении бизнесменов. Странно, что с самим Нестеренко я не чувствовала себя неловко, учитывая разницу в нашем финансовом положении — вокруг его ресторана и моего ателье вертелись совершенно разные средства.

Мы пьем и едим, обсуждаем истории, отец Олега рассказывает смешные моменты с предыдущих дней рождения сына, ближе к вечеру Нестеренко-старший все же уезжает на такси. После этого все как-то разбредаются. Эля, признавшись, что не спала всю ночь, и однозначно ухмыльнувшись при этом, заявила, что пойдет приляжет. Парни решают сразу испробовать кальян. А я иду прогуляться, фотографирую местность, обожая это дело. В итоге спускаюсь к тому самому водоему. Выглядит место завораживающе. И пусть я ассоциирую себя абсолютно с городской жизнью, сейчас мне хочется соединиться с природой.

Я смотрю внимательно на спокойную гладь воды, которая в вечернем свете солнца переливается от лазурного до золотистого. Легкие звуки птиц, шелеста сосновых ветвей друг о друга дарят умиротворение. Сразу вспомнились все шавасаны с идеальным голосом под звуки природы. Я сажусь на мост, который на пару метров уходит вглубь. Долго смотрю вдаль, погружаясь в свои размышления по факту ни о чем. То о своих планах в ателье, то об отношениях с Олегом. Ведь позвал он меня, улыбнулся на мой поцелуй в щеку. А дальше ничего, даже особо не обращал на меня внимания, только один раз уточнив, все ли меня устраивает. В остальное время он общался с отцом или же парнями. Не могу сказать, что я чувствовала себя далёкой от компании, нет, я была вовлечена во все разговоры. Но когда Олег звал после недели тишины на день рождения, я ожидала чего-то другого.

— Кхм.

От неожиданного звука за спиной даже вздрогнула, резко подскочила и обернулась. Кирилл стоит у начала моста.

— Извини, не хотел пугать, но надо было как-то заявить о присутствии, — улыбается он.

— Извиняю, — пожимаю плечами и возвращаю улыбку. Сажусь на прежнее место

— Как тебе здесь? — рядом со мной опускается мужчина, отчего старые доски чутка прогибаются.

— Приятное место.

— Согласен. Эх, сейчас бы голяка и купаться.

— В целом тебя никто не останавливает.

— А ты? — смотрит на меня, явно собираясь начать флирт. Учитывая, что я во френдзоне, решаюсь поддержать инициативу.

— А я подглядывать не собираюсь.

— А ты купаться?

— А ты подглядывать будешь?

— Будет сложно, но обязуюсь этого не делать, — мужчина улыбается во все зубы. На вид ему около тридцати, а поведение и беззаботность на все восемнадцать. Тут же думаю, что возраст — не помеха для веселья. Улыбаюсь в ответ:

— Тогда я благосклонно обещаю подумать.

Кирилл поднимается на ноги, скидывает кроссовки, показательно медленно снимает футболку, демонстрируя мне подтянутое тело с вполне заметным очертанием тех самых кубиков, на которые все так молятся. Так же, не спеша, тянется к поясу джинсов и расстегивает пуговицу. Я как послушный зритель, на которого и ориентировано представление, созерцаю внимательно, чутка улыбаясь.

Когда дело доходит все же до боксеров, я отворачиваюсь:

— Обещала не подглядывать, не смотрю, — бодро отвечаю, чтобы парень не счел мой жест за смущение.

— Блин, теперь и мне придется что ли соблюдать? — усмехаются за моей спиной. — Ну я готов, малышка, глаза закрывай.

Чувствую, как парень разбегается и бомбочкой летит в воду. Глаза, которые я и вправду закрыла, открываю уже после характерного «плюха» в воде. Вижу только место, куда Кирилл приземлился — от него расходятся круги. Через пару мгновений выныривает и сам мужчина, смешно трясет головой, с лица сбрасывая капли.

— Присоединяйся. Обещаю не подглядывать.

— И как водичка?

— Супер, давай сюда.

Я, повинуясь порыву, а они в моей жизни иногда один безбашенней другого, тоже встаю на ноги. Стягиваю рубашку, видя, как Кирилл не прочь посмотреть на стриптиз в моем исполнении. После берусь за обувь и носки, аккуратно ставя их на мостике. После стягиваю с себя футболку, показывая свое, дорогое между прочим, белье нежно-розового цвета. Слышу со стороны Кирилла протяжный вздох и мысленно улыбаюсь. Из штанов вылезти проще простого — стоит распустить шнурок на поясе как свободный крой спускается по ногам сам по себе, падая вниз.

— А теперь не подглядывать, — кричу с улыбкой.

— Уф, сложно, — мужчина корчит рожицу, но все же отворачивается послушно. Я на всякий случай оглядываюсь назад, чтобы не показать стриптиз еще кому-то, стягиваю с себя быстро белье и ныряю щучкой в воду. Слава богу, пруды здесь не идеальной чистоты и мое тело не видно будет, если Кирилл подплывет близко. Уже в воде я начинаю сомневаться в адекватности идеи. Но точно поздно давать заднюю. Тем более что вода так и затягивает своим теплом. Плыву вглубь водоема, наслаждаясь водой и простой гимнастикой.

— А вообще после алкоголя нельзя так глубоко уплывать, — недалеко, но на том расстоянии, где еще можно соблюсти правила приличия, выныривает Кирилл.

— Пугать пьяных людей в воде тоже не желательно, — отвечаю, не оборачиваясь. Плавать я умею. И люблю. Но мужчина прав, во мне около литра алкоголя. И хотя там обычное пиво, я предпочитаю контролировать ситуацию самостоятельно. Кирилл перегоняет меня, оказываясь впереди и поднимая руки якобы в извиняющемся жесте. Я улыбаюсь в ответ.

— А ты любишь кино? Может, пойдем?

— Прямо сейчас?

— Ну, мы можем для начала одеться.

— Премного благодарна, — разворачиваюсь в воде и плыву обратно к берегу, достигнув половины водоема. — Я подумаю.

— Ответно благодарен за вашу благосклонность ко мне, — ухмыляется Кирилл, подхватывая мою манерность. Удивительно, как это получается делать голыми в воде, зная друг друга пару часов. Даже задумываюсь о том, что друг Олега вполне себе ничего парень. Возможно, если у меня ничего путевого так и не срастается с Нестеренко, то можно переключать внимание уже на кого-то другого.

Тем более, что объективно Кирилл был мне более приятен, чем те парни, которых ко мне пачками слали мои сотрудницы. По крайней мере пока он еще не попытался рассказать мне о своих предыдущих отношениях или узнать мое отношение к выращиванию брокколи на подоконнике. С другой стороны и наша встреча — это не первое свидание, где можно в прах разбить все ожидания.

Мы, перекидываясь какими-то фразами на границе флирта и стеба, доплываем до моста.

— А теперь снова отворачивайся, — киваю мужчине, намекая на то, что правила приличия при любом раскладе нужно соблюдать.

— Эх, а надежды были так велики.

Хмыкаю, дожидаюсь, пока Кирилл действительно отвернется. Подтягиваюсь на руках и пытаюсь вылезти на мост. Немного голой попой сверкать не нравится. Руки соскальзывают, а я снова плюхаюсь в воду.

— Могу помочь, — комментирует это мужчина, а я явно слышу смешинку в его голосе.

— Спасибо, обойдусь пока.

Со второго раза получается выбраться на сушу. Быстро на мокрое тело натягиваю белье. Ощущение ужасное, поэтому я решаю не надевать сразу одежду, а дать телу высохнуть. Но раз Кирилл до сих пор в воде, накидываю на себя рубашку — пусть лучше она чуть впитает влагу, пока кожа не высохнет.

— Ну?

— Сейчас я отвернусь и можешь вылазить.

— Если что, я не из стеснительных, — замечает Кирилл.

— Да уж, пожалуй, обойдусь без реального подтверждения.

Забираю свои вещи и медленно иду к самому берегу. Чувствую по вибрации досок подо мной, что Кирилл все же вылезает из воды на мостик. Через минуту он равняется со мной. Видимо, последовал моему примеру и решил пока остаться в белье. Думаю об этом поздно, но хоть бы сейчас никто не спустился к водоему. Иначе ситуация была бы неоднозначной. Но с другой стороны, что это меняет? Перед Олегом будет… неловко. С Элей можно получить абонемент на нескончаемый поток подколов. А что ждать от Жени, вовсе не известно.

Я останавливаюсь у подъема к домику. Пока я в таком виде около пляжа, это еще приемлемо. А возле мангала и стола в беседке будет уже как минимум странно. Кирилл, естественно, останавливается рядом.

— А ты всегда с незнакомыми людьми купаешься голой? — задает он, пожалуй, самый бестолковый вопрос. А что хочет услышать? «Я не такая, и ты первый, с кем так сделала»?

— От случая к случаю, — пожимаю равнодушно плечами. Понимаю, что мои волосы, которые до этого были заплетены в косу, от ныряний промокли полностью. Поэтому распускаю их.

— Выглядит это… сексуально, — снова говорит мужчина и тут же притягивает меня к себе. Я не успеваю даже нормально отреагировать, поскольку все, что было до этого, больше напоминало легкую шутку. Я чувствую, как мужские пухлые губы касаются моего рта, пытаюсь оценить ситуацию. В целом ничего не чувствую, кроме самого прикосновения. В груди у меня ничего не колотится, в животе бабочки или другая непонятная нечисть не оживает. Я даже не особо пытаюсь отвечать Кириллу, что он прекрасно понимает через пару секунд. — Хм, извини.

— И ты… извини. Мне, наверное, не стоило… Вообще все это не стоило.

Отхожу на пару шагов, натягиваю на себя штаны и быстро возвращаю на место футболку. Иду к домику со своей обувью в руках. Зрелище еще явно то… Но зато я определенно четко для себя понимаю, что без симпатии не стоит пытаться себя обманывать. Хотя я и не знаю, что мне ожидать при поцелуе с Олегом. Вряд ли у меня получится это, если только самой не зажать его в углу и не начать приставать. Такое поведение для меня уж точно не свойственно.

Я подхожу к домику, на улице никого. Оборачиваюсь и, слава богу, не натыкаюсь на Кирилла. Хорошо, что он не пошел за мной. Уже около беседки останавливаюсь, чтобы натянуть и носки, и кеды — асфальтовое покрытие неприятно трет кожу на стопах. Хотя до домика и пару метров остается, все же обуваюсь.

На крыльцо выходит Олег, держа в руках чашку. Судя по запаху, кофе. Как-то рано он перешел на безалкогольные напитки.

— А где ты была? Я искал тебя…

Глава 13

— Мне нужно уйти.

— Ты когда вернёшься?

— Мне нужно уйти от тебя.

В нашем случае — от себя.

Олег

С Женькой мы обсуждаем наших общих поставщиков, даже день рождения превращая в рабочий разговор. Увлекаемся так, что не замечаем ухода из-за стола всех гостей. Точнее Эля, как всегда, экстравагантно заявила о своем желании поспать, что там и глухой, и слепой бы заметил ее исчезновение.

А вот то, как из-за стола пропали Ада и Кирилл, прошло мимо моего внимания. Только лишь после того, как у Женьки зазвонил телефон, я отрываюсь от нашей беседы и оглядываюсь. Вполне возможно, что девушка ушла в дом и тоже нашла себе место для сна. Встаю, потягиваюсь, разминая чуть затекшие мышцы и иду в дом. Почему-то хочу обнаружить Аделаиду там. Но, заглянув во все спальни, нашел только храпящую директорку моего ресторана.

Выхожу снова на улицу. Женька треплется по телефону и как раз проходит мимо меня в дом. А я иду по единственной по факту здесь тропинке: ведет она к водоему. Место мне нравится здесь. Тихо и спокойно, ловлю удовлетворение. Все же не зря я решил праздновать день рождение. Я гордился собой. Поговорил с отцом, много говорил.

Хотя я и понимаю, что в идеале я должен ему признаться. Иначе дальше общение строить на лжи и предательстве я не могу. Пока размышляю, спускаюсь к пруду. Я здесь уже был пару раз, снимал домик, чтобы побыть в одиночестве. А вот сейчас захотелось кусочком моего рая поделиться с другими.

Замираю, увидев не совсем приятную для себя картину. А точнее мизансцена, развернутая передо мной, мне вообще не нравится. Мой друг Кирилл притягивает Аду за распущенные волосы и целует. А их внешний вид… Они целуются, стоя в одном белье, только на Аде сверху накинута рубашка, которая больше облепляет тело, а не скрывает его. Я разворачиваюсь и быстро возвращаюсь к дому. Практически влетаю в него, останавливаюсь только на кухне. И то, не понимая, что я здесь вообще делаю. Мне казалось, что с собой я давно проработал аутотренингами все.

Ада мне только друг. Да, сексуальный, но друг.

Отношения мне не нужны. Они только все усложняют.

Секс — тоже не вариант. Тем более с другом.

Но почему-то мне неприятно было смотреть на то, как мои друзья целуются, черт возьми. Понимаю, что надо занять чем-то руки. Поэтому делаю себе в большой белой чашке латте — кухня в доме была оснащена таким чудом человеческой техники как кофемашина. Женя говорит, что ему тоже не мешало бы поспать и заваливается в еще одной спальне.

Сам про себя отмечаю, что уже тусовки пошли не те, когда тебе без одного года тридцать. Хотя Женьке и так больше тридцати, как и Кириллу, который точно лет на десять старше Карауловой. Выхожу на улицу и почти сразу замечаю Аду. Она уже одет и обута. Понимаю, что мне нужно что-то сказать, и выдаю самое глупое, что можно:

— А где ты была? Я искал тебя…

Понятно же, что она была на пруду. Волосы мокрые.

— Купалась. Там вода такая теплая. Жаль только, что ты не сказал, и я купальник не взяла, — и тут же переключается. — А это у тебя кофе? Я тоже хочу.

— Сейчас сделаю. А у тебя футболка промокла, — видимо, натянула одежду еще на влажное тело. — И рубашка.

— Да ладно, сейчас похожу, и все высохнет.

— Давай я поделюсь с тобой твоим подарком? — отдаю чашку с кофе девушке и быстро направляюсь к машине. Вытаскиваю из упаковки одну футболку и отдаю ее девушке. — А это развесим.

Ада с благодарностью улыбается и идет в дом переодеваться. Я снова понимаю, что могу собой частично гордиться. По крайней мере у меня получается визуально держать нейтралитет. Хотя себе я и ставлю пометку, что пора как-то провести еще один аутотренинг и лично для себя расставить все точки над всеми возможными буквами.

Почти сразу появляется около дома и Кирилл. Он, в отличие от Карауловой, подождал, когда высохнет. По одежде невозможно понять, что совсем недавно он был в пруду. Как и по почти высохшим волосам. Друг останавливается около меня.

— Ты чего хмурый? — интересуюсь у него, хотя самому этот факт необъяснимым образом нравится. Он как-то меня успокаивает и мотивирует, заставляя мозг думать, что аутотренинги становятся все актуальнее.

— Да так, — махает сначала рукой. А после все же решает мне пожаловаться: — Твоя подружка меня продинамила.

— Ада?

— Угу. Неприятный факт.

— Возможно, — сам же еле держусь, чтобы не засветиться ярче фонаря с новой лампочкой.

— Ладно, Олег, мне пора. Позвонила мать, что-то там дома с собакой случилось. Надо в ветеринарку ехать.

— А такси им вызвать?

— Никакие проблемы мать сама решать не хочет, — Кирилл корчит лицо. — С Женькой только попрощаюсь.

— Он спит.

— Тогда только с тобой.

Кирюха еще раз поздравляет меня с днем рождения и идет к калитке, как только около нее показывается машина с шашечками на крыле. Я провожаю друга, чувствую некое облегчение и иду в дом делать кофе Аде.

И хотя я не носил еще ни разу подарок Аделаиды, меня невероятным образом подпитывает тот факт, что эта ткань после будет касаться и моего тела. Чувствую себя извращенцем и думаю над тем, что необходимость вправки себе мозга растет с каждой минутой. С девушкой мы пьем кофе в беседке, Женька возвращается к нам и бросает пару шуток о том, что в моем возрасте рано так быстро переходить на кофе в разгар пьянки. Но и сам он переходит на обычную воду.

В конце концов решаем разжечь костер и посидеть около него с гитарой. У Жени неплохо получалось играть старые романсы на обычной акустике. К этому времени просыпается и Эля. А я радуюсь, что наконец-то мое внимание не сосредоточено на одной лишь Карауловой. Иначе это грозило бы мне чем-то… нехорошим. Определенно нехорошим.

В итоге мы расходимся только в полной темноте. Девчонки помогают убрать со стола. А Женька даже обещает помыть посуду. Я долго ворочаюсь в кровати и не могу уснуть. В итоге плюю на все, вытягиваю полотенце в ванной из большого шкафа и бреду к пруду. Мне нужно охладиться и подумать. А делать это ночью, полностью окунувшись в воду, будет легче.

Ночью на землю опустилась прохлада — приятная и ненавязчивая. Мне этого достаточно для размышлений. Даже не приходится подсвечивать себе фонариком: Луна светит ярко, пробираясь через верхний слой хвои. Я пытаюсь расставить для себя все приоритеты. В очередной раз анализирую свое поведение и эмоции.

К Аделаиде меня тянет. Но я понимаю, что в очередной раз наступаю на одни и те же грабли. Будто бы таскаю их с собой и подсовываю под свой нос то и дело. Сейчас меня переполняют эмоции из-за возобновления общения с отцом. И получается, что я пытаюсь найти выход этим эмоциям в Аде. Нечестно по отношению к самой девушке путать собственные чувства с обычным использованием человека в своих корыстных целях.

И я для себя решаю, что если я захочу развивать отношения с Аделаидой, то в первую очередь мне нужно будет разобраться в природе своих ощущений. Иначе повторится та же история, которая была у меня в бывших отношениях. Пока я размышляю об этом, добираюсь до пруда. Спокойная гладь завораживает. Сразу вспоминают все истории о русалках, водяных и другой мистической нечисти. Я не особо помню мифологию и не знаю, стоит ли их всех ждать здесь — в пресном водоеме. Улыбаюсь своим странным мыслям, но скидываю одежду и захожу в воду с песчаного пляжа.

Плаваю минут десять активно кролем и только после того, как чувствую легкую боль в мышцах, останавливаюсь. Думаю о следующей волнующей меня части вопроса, который почему-то всплывает в моей голове последние дни. Думаю о сексе.

После расставания с Марфой, когда она застала меня со спущенными штанами, моя половая жизнь существенно сократилась. Точнее она вообще исчезла. Тогда я чувствовал к себе полное отвращение, ушел в себя до той степени, что мне вообще никто не был нужен. Тогда же я зарекся начинать отношения.

После этого секс у меня был только пару раз — в моменты самого большого эмоционального напряжения. А вот сейчас я мысленно начинаю возвращаться к этой части моей жизни. Интересно, что физически я ничего особо и не чувствую. Возможно, в моей голове стоят жесткие блоки. Возможно, это из-за собственного чувства вины, что гложет меня.

Хотя мысли тот или иной раз сворачивают с уже привычной протоптанной тропинки, где секс под запретом. Иногда, глядя на Аделаиду, я думаю о нарушении всех своих запретов. Скорее, это какое-то помутнение или же дурацкая слабость. На меня действует как-то весеннее обострение? Хотя март с его флюидами уже давно позади, а сегодня конец мая.

И сколько бы я не плавал, никак не могу прийти к новым выводам и обещаниям самому себе. В итоге загоняю свое тело так, что теплая вода вокруг меня уже не радует, а мышцы откровенно разрываются. Вылезаю из пруда и смотрю на время. Проплавал я почти час, что хоть как-то оправдывает болезненные ощущения в теле. Давно я не устраивал таких тренировок на руки. После этого уже возвращаюсь в кровать и быстро отрубаюсь, все же физические нагрузки всегда хорошо действовали на меня. И я даже почти не успеваю подумать, что где-то рядом — в соседней комнате — спит девушка, которая в моих мыслях постоянно меня преследует.

Глава 14

Всё-таки утро прекрасно, оно не безжалостно,

как ночь, заставляющая вспоминать то, что хочешь забыть.

© «Мне тебя обещали»

Аделаида

Мне снится рыба. Уже третью ночь подряд. Моя бабушка, истинная женщина преклонного возраста, которая перешла на изучение мистики, примет и фольклора наших предков, обязательно бы сказала мне, что это к беременности. Но, к счастью, такая радость мне не светит. Хотя бы из-за того, что для беременности мне нужен секс. А для секса мужик. Ничего из вышеперечисленного в наличии не наблюдается.

Но я просыпаюсь в очередной раз, будто бы слыша запах жареной рыбы. Из-за возбужденного сном сознания, мой привычный завтрак с йогуртом и овсяной кашей превращается буквально в процесс мазохизма. Давлюсь полезной едой и бегу на работу. Заказы у нас полились ручьем, так что мне теперь приходилось в три раза чаще отвечать в директе, пока Анжелка была занята. А после подбиваю бухгалтерию и пытаюсь вести отчеты.

Даже приходится задуматься над увеличением штата. Такие мысли пока только в процессе, но уже потихоньку начинают вылезать наружу. Для начала я оговариваю это со своими сотрудницами. Они не против нового человека в коллективе, что существенно упрощает мне задачу. Остается только просчитать все варианты — новый человек требует и новой зарплаты. Так что я погружаюсь с самого утра в работу. А вечером настолько устаю, что даже забываю зайти в магазин за той треклятой рыбой.

Поэтому не удивительно, что ночью меня снова преследует непонятное мне ведение. И я даже в редком вечернем разговоре с Олегом рассказываю о странном желание отведать рыбки. Он шутит тоже о дурной примете о беременности, на что я делаю характерное «тьху-тьху-тьху» и стучу по дереву в основании кровати. Засыпаю с мыслями о еде, а просыпаюсь снова от запаха. Только в этот раз он почему-то не рассеивается с приходом первой сознательной мысли. Наоборот усиливается.

Я вскакиваю с кровати и иду на запах. Вряд ли грабители приготовили мне жареного карася, поэтому не боюсь появляться в кухонном пространстве. А вот мама, стоящая около моей плиты, меня удивляет.

— Хм, доброе утро.

— Доброе, доченька. Я надеюсь, что тебя не разбудила?

— Если только запахом.

— Ты меня извини, я ключами запасными воспользовалась, — улыбается она, переворачивает рыбку на сковороде. А после откладывает лопатку и обнимает меня. — Мне уже несколько дней снится, что я у тебя жарю рыбу, и так хочется ее съесть. Я вот решила сделать это уже, а то ведь сны не отстанут.

Смеюсь с удивительного совпадения или какого-то видения. Рассказываю маме об этом. Она только качает головой и предлагает сесть за стол с удивительно «полезным» завтраком. Я с работой уже давно не была в гостях у родителей, поэтому в это утро решаю повременить с «Адельгейдой». Наоборот — сижу с мамой на своей кухне и рассказываю обо всем на свете. Она мне — о своих учениках, я — о тканях и поставщиках. Она — о бабушке с ее приметами, я — о желании завести кота.

А потом раздается звонок в дверь. Я смотрю на часы. В восемь утра ко мне могла завалиться только Анжелка, но она погрязла в своей личной жизни, поэтому временно забила на меня. Я удивленно переглядываюсь с мамой и иду в коридор. Позже думаю, что было бы в целом неплохо накинуть на свою пижаму халат, но тянусь к замку раньше.

Олег стоит на пороге моей квартиры с пакетом своего ресторана.

— Доброе утро. Доставка рыбы, заказывали? — улыбается уголками губ и смотрит на меня.

— Хм, доброе утро, заказывала, но не в таком объеме, — растерянно смотрю на протянутый мне пакет.

— Не понял.

Олег шагает в коридор моей квартиры и закрывает за собой дверь.

— Не ты один с провизией ко мне пожаловал. А что там, кстати?

— Там стейки из красной рыбы. Но все равно не понял.

В коридор из кухни выходит мама, явно уже сгорая от нетерпения, кто же ко мне пожаловал. Мне приходится представить своих гостей друг другу, хотя визуально они точно должны быть знакомы. А мама об Олеге так и вовсе многое знает, учитывая все сплетни, слухи и мою детскую влюбленность в мальчика из нашего подъезда.

— Ох, Олег, проходите. Доченька, может, мне уже пора?..

— Ты у меня спрашиваешь? — усмехаюсь, проходя на кухню. — Вы накройте на стол, а я пока оденусь.

Удаляюсь в комнату, переживая о том, что оставила мою любопытную маму наедине с Олегом. И хотя он ничего точно не скажет лишнего за отсутствием этого самого лишнего, но моя мать может быть очень настойчивой и слишком открытой к толстым намекам. Быстро натягиваю на себя домашний сарафан и иду обратно.

— Завтрак у нас сегодня очень… питательный, — на кухонном столе стоит уже все, что могло бы подойти к рыбе. Конечно, мне бы больше хотелось разделить прожаренный красный стейк с вином, но приходится делать кофе. А вообще моя душа полностью удовлетворена. А вот мамина — нет. Сколько бы она не пыталась узнать какую-то дополнительную информацию, Олег ей предоставлял и так понятные факты.

Да, мы дружим. Да, сначала начали общаться из-за заказа в ателье.

Нет, мы не встречаемся. Нет, я сейчас без отношений.

Я усмехаюсь в ответ на все мамины попытки свести разговор в сводническое русло. Но в итоге они все упираются в и так известные ей факты. Это меня смешит. Олега, который изначально был напряжен неожиданной встречей и компанией для завтрака, теперь тоже забавляет сложившаяся ситуация. В какой-то момент я уже вижу, как мужчина полностью расслабляется и разговаривает с моей мамой, получая явное наслаждение.

— А что вы, Олег, думаете по поводу моей дочери в целом?

— Я о ней по частям так-то и не думаю, — со смешком выдает Нестеренко, отпивая из прозрачного стакана свой американо. — Но, уверяю вас, вы воспитали идеальную дочь.

— То, что я воспитала отличного человека, это вообще без вопросов и сомнений, — с не меньшим азартом мама принимается отвечать на каждую фразу Олега. — Но как девушка она вам нравится?

— Вопрос слишком уж расплывчат. Поскольку как парень она мне априори не может нравиться.

Я прячу улыбку, закидывая в рот очередной кусочек жареной рыбы.

— Учитывая, что я свою дочь не только воспитывала, но еще и рожала, этот факт мне тоже известен. Но вы, Олег, сейчас пытаетесь просто напросто уйти от ответа.

— Что ж, вы меня раскусили. Аделаида прекрасный человек и мой замечательный друг. Не могу не отметить, что она еще и красивая девушка, что отлично гармонирует с ее умом и добротой. Так что, как на нее не смотри и как о ней не думай — хоть в целом, хоть по частям — она идеальна.

— А я могу благодарить за комплименты? Или у вас беседа только между собой?

Вставляю первый раз свои копейки в разговор за завтраком. Так что в итоге на меня смотрит две пары глаз, обладатели которых обо мне уже и вовсе забыли.

Уже через полчаса я провожаю своих гостей. Олег услужливо обещает подвезти мою маму до ее работы. Спускаюсь вместе с ними во двор, собираясь снова засесть за работу в ателье. Целую маму в щеку:

— И, пожалуйста, прекрати допросы Олега.

После машу рукой мужчине. Провожаю взглядом чёрный кроссовер, который аккуратно выезжает из двора, и иду на работу довольная жизнью. Мало того, что поела рыбы, так еще и два вида сразу.

***

Весь день сижу за документами, попутно пытаюсь отвечать в инстаграме. Подумываю над созданием сайта и наймом нормального оператора. Но это в будущем. Окончательно определяюсь, что моему ателье нужны еще две швеи, поэтому кидаю объявление на несколько сайтов и прошу Анжелу сделать об этом пост. Дела вертятся вокруг меня с такой частотой, что я удивленно смотрю на время в обеденный перерыв.

Отпускаю девчонок за кофе, думаю, что можно и сюда купить кофемашину. Все мысли как-то остаются на периферии. Я прошу сотрудниц прикупить и мне капучино, а сама продолжаю разгребать свои вопросы, которые каким-то образом никак не хотят уменьшаться.

Момент, который меняет мою жизнь, я запоминаю отчетливо. Я только встаю из-за своего стола и беру ноутбук, чтобы поменять стойку на удобный пуфик у другой стены, как вижу машину, кувырком летящую на меня. Стеклянные витражи не становятся для груды металла препятствием, наоборот — создают больше опасности. Поэтому я успеваю только отскочить в сторону двери, ведущей из зала в рабочее пространства портных.

Но все резко заканчивается, как и началось. Прекращается невероятный шум, замолкает весь мир вокруг меня. Я с удивлением смотрю, как чей-то белый джип лежим посередине моего ателье, на месте моего стола, где я обычно сижу. Смотрю заторможено, как бегут какие-то люди с улицы, выскакивают водители других машин, кто-то начинает кричать, возобновляя громкость города. С не меньшим удивлением смотрю на кровь, которая течет по моей левой ноге от бедра и по руке, на этот раз — правой.

Я выхожу из оцепенение только тогда, когда кто-то начинает меня тормошить. Словно безмолвную куклу, какой-то мужчина выводит меня из здания и усаживает на лавку. Уже через пару минут около меня появляются врачи.

— Осколок в ноге, надо аккуратно достать, — говорит фельдшер напарнику.

— В карету ее.

И только тогда я понимаю, что мне посчастливилось выжить. Мне. А кто там был в машине? Почему он влетел в мое ателье? Врач говорит мне, что идти — не лучший вариант, поэтому меня грузят на носилки. Когда осколок достают из моего бедра, на горизонте появляются мои сотрудницы. Это я люблю ходить в кофейню напротив, а они обычно выбирают дальнее кафе с пирожными собственного производства.

На девочках нет лица, они подбегают к карете скорой помощи.

— Эй, начальник, ты как?

— Нормально. Жива, как видите.

К этому моменту я уже знала, что водитель машины, влетевшей в здание, тоже жив. Но находится в куда худшем состоянии, чем я. Его увезли на другой машине. А к моему дому уже стали приезжать представители полиции. Вокруг меня какой-то шум и гам, что я не могу так сразу прийти в себя и вклиниться в происходящее. Когда шок проходит и чуть-чуть спадает психологическое давление на мозг, я чувствую боль.

Отказываюсь от госпитализации и отмахиваюсь от предложения вызвать мне психолога. Иду все же, прихрамывая и чуть опираясь на предложенную руку Светы, к полицейским. Представляюсь и даю показания. Девочкам говорю, что они могут ехать домой, ведь явно все это сегодня не закончится. Но они упорно отрицают это и говорят, что будут со мной до конца. Это меня трогает.

— Ой, — все обращают внимания на Аленку. — Начальник, я твой кофе на нервах случайно выпила.

Мы криво улыбаемся.

— Не переживай, вычту из твоей зарплаты, — нахожу в себе силы что-то говорить.

Откуда-то из толпы зевак, которая постепенно начинает расходиться, появляется Олег. Он хватает меня за плечи, на прямых руках держит и осматривает взглядом всю меня.

— Ты цела?

— Ну почти, — показываю на перебинтованную руку и приподнимаю подол платья, под которым тоже наложена тугая повязка. Меня аккуратно сгребают в объятия и целуют в макушку. — Эй, ты чего?

— Ничего. В новостях твоя «Адельгейда» пестрит, — хриплым голосом выдает Олег.

— Черт, это же родителям надо сказать раньше, чем они новости увидят.

Телефон мой остался в руинах, как и ноутбук, который куда-то делся, когда меня выводили на улицу.

— Поздно, — Олег кивает в сторону бегущего от машины папы. — Они уже здесь.

Я освобождаюсь из объятий Нестеренко. Делаю пару шагов навстречу папе, но это больно, как выясняется, поэтому жду на месте. Мой отец повторяет все действия Олега: осматривает, спрашивает о состоянии и прижимает к себе. Что же все эти мужчины такие слабенькие и нервные, ей богу. Но я расслабляюсь рядом с ними, хотя обезболивающее только начинает действовать. Ногу тянет так, будто бы мне ее режут прямо сейчас. Задаюсь вопросом, почему я не чувствовала боль раньше? Когда в меня впился этот треклятый осколок от стекла.

Удивляюсь работе психики, кидаю взгляд на свое детище. Оно выглядит совсем уж потрепанным. Пытаюсь найти взглядом хотя бы что-то, что уцелело. Вон вешалка на противоположной стене совсем целенькая, будто бы и ничего не случилось. А столу и двум вешалкам посередине зала совсем плохо пришлось. Вряд ли там что-то уцелело. Все изменения отмечаю будто бы вскользь, без эмоций и переживаний. Даже тот факт, что такая реакция ненормальная сейчас, я прекрасно осознаю. Но где-то вне меня. Видимо, шоковое состояние.

Отвлекает меня от раздумий папа. Они с Олегом скооперировались и решили совместными усилиями, что мне точно нечего делать на улице. Поэтому меня активно выпроваживают домой.

— Пап, а ты маме позвонил?

— Нет еще.

— Набери. Мой телефон… где-то там, — махаю рукой на остатки ателье.

— Наберу. А ты давай домой. Раз от больницы отказалась.

— Я отнесу, — Олег подхватывает меня на руки, размещая руки так, чтобы не задевать и не нагружать мою перевязанную конечность. — Ключи где?

— Тоже там, — киваю снова рукой. Вместо того, чтобы идти в мое здание, папа протягивает со своей связки запасной комплект мне. — Уже у меня ключи.

Слышу, как папа обращается к моим сотрудницам, тоже прося их разойтись по домам. Обещает сам решить все проблемы. Девчонки спрашивают, нужно ли побыть со мной. Но голова так раскалывается от усталости, шока и осознания, что я вообще не хочу видеть людей. Отказываюсь от помощи подчиненных.

Олег уверенно движется к моей квартире, бережно держа меня. Заносит в квартиру меня и аккуратно укладывает на диван, пройдясь по моему чистому полу прямо в обуви. Но я все это я снова отмечаю будто бы на периферии, просто как факт без эмоций. Нестеренко уходит из комнаты, а я сначала даже не замечаю, что остаюсь одна в комнате. Возвращается мужчина уже босиком.

— Тебе здесь удобно или в спальню лучше?

— Нормально здесь.

— Может, переодеться надо?

— Хм, можно было бы.

— Что принести?

Не хотелось бы, чтобы Олег лазил по моему шкафу в поисках одежды. Вспоминаю, что на стуле где-то осталася тоже одежда. Прошу принести ее.

— Я помогу, — категорично заявляет мне мужчина, держа в руках велосипедки и растянутую футболку. — И, кстати, маму твою, может, позвать. Я спущусь вниз. Помогу отцу твоему. А она с тобой побудет.

Олег не оставляет мне шанса вставить и слово. Параллельно со своей речью начинает поднимать мой сарафан.

— Эй, — предпринимаю глупую попытку сопротивляться и вспомнить о правилах приличия.

— Я помогаю.

Мне становится с каждой минутой хуже. Видимо, все же сказывается напряжение и лекарства. Поэтому я вяло соглашаюсь. Олег стаскивает с меня платье и аккуратно надевает футболку, бережно продевая в нее мою поврежденную руку. После еще более аккуратно помогает справиться с велосипедками. Замирает только на пару мгновений, проводя кончиками пальцев по бинту на бедре.

— Как же я испугался, — выдает он шепотом.

— За меня? — неверяще переспрашиваю. Хотя ответ и очевиден, я безумно хочу услышать это от него.

— За тебя, — послушно соглашается. Оседает на пол около моего дивана. — Ты надумала маме звонить?

— Так телефона нет.

— С моего наберешь, тем более, твоя мама сегодня мне дала свой номер.

— Мама? Когда?

— Когда мы ехали вместе на работу. Я не хочу тебя одну оставлять.

— Я нормально себя чувствую. Сейчас дойду до комнаты и посплю.

— Именно потому что ты будешь сама здесь бегать и что-то затеешь делать, я не хочу тебя оставлять. Нужен покой. И мне кажется, что ты чутка неадекватная сейчас.

— Сам ты неадекватный, — не могу не согласиться с Олегом мысленно. Но вслух протестую против его слов. — Ладно, звони маме.

Олег сам договаривается по телефону с моей мамой. Я слышу ее взволнованный голос, но нет сил отвечать.

— Ты все же надумала поспать? — уточняет мужчина, закончив разговор.

— Угу.

— Тогда пойдем в кроватку, — меня снова подхватывают на руки и несут уже в мою комнату. Олег, как настоящая мамочка, не только бережно опускает меня на постель, но еще и укрывает одеялом, подталкивая его под ноги. Хотя в доме не так уж и холодно.

После мужчина замирает около меня, усаживаясь рядом на кровать.

— Со мной все в порядке, — на всякий случай успокаиваю Нестеренко.

— Хорошо. Можно я вечером приду?

— Можно.

— Тогда до вечера?

— До вечера.

Олег сидит еще пару раз, потом целует меня в щеку и уходит. А я проваливаюсь в крепкий сон так, что даже не слышу прихода мамы и ее традиционное хозяйствование на моей кухне.

Глава 15

«Это было», — сказала Память.

«Этого не могло быть», — сказала Гордость.

И Память сдалась. © Фридрих Ницше

— Дочь, ты точно хочешь остаться одна? — мама обеспокоенно смотрит на меня. Я сижу на кухне под двумя тяжелыми взглядами родителей. — Мы можем и на ночь, и на неделю.

— А хочешь к нам? — подключается папа.

— Все нормально. У меня даже ничего не сломано. Нога поноет и перестанет.

— А рука? Рука-то правая.

— Ну я же не шить собираюсь.

Мама с папой упорно около получаса закидывали меня аргументами, почему мне не стоит оставаться одной. Но все же сдаются под моими доводами о собственной работоспособности.

— Только пиши нам. Или звони. И дверь не закрывай, мы своими ключами.

Все же выхожу в коридор вслед за родителями. Они целуют меня в щеку и лоб по очереди, пару раз показательно вздыхают и уходят все же. А я устало плетусь на кухню. Ногу тянет невероятно, с рукой чуть спокойнее, пока не нагружаю ее. С родителями было веселее, папа притащил мне мой телефон, который потерпел незначительные потери в виде разбитого защитного стекла, а с ноутом все посерьезнее.

Отец пообещал, что завтра мы вместе спустимся к ателье и придумаем, что дальше делать с поврежденным фасадом. Я наконец-то стала соображать более отчетливо, без дымки неизвестности и флегматичности, которая упорно окутывала меня все время после того, как в мой салон влетела машина. Официальная версия полиции: водитель был пьян, вжал педаль до пола, а потом увидел ребенка на пешеходном и решил резко ударить по тормозам. В итоге не справился с управлением.

Вздыхаю. Из-за какого-то идиота я чуть не погибла. Конечно, моя жизнь не стоила бы жизни ребенка, которого он мог убить, не сбавь скорость. Я сижу на кухне и глушу уже вторую чашку кофе. Все жду, когда появится Олег. И через час после ухода родителей мне начинает казаться, что его обещание прийти вечером — это лишь плод моей фантазии, которая поражена была шоком.

Поэтому я иду в ванну, принимаю все процедуры максимально аккуратно, чтобы не намочить бинты. Мой телефон наконец-то издает звук, когда я выхожу в коридор.

Олег Нестеренко, 20:23

«Я под дверью. Если не спишь, открой, пожалуйста)»

Думаю, что бы он делал, если бы я спала. Понимаю, что мог вообще и не беспокоить. Хромаю по направлению к двери. Даже не смотрю в глазок и открываю входную дверь.

— Я тебя уже и не ждала, — зачем-то выдаю эту фразу вместо нормального приветствия. Олег стоит на пороге моей квартиры с очередным пакетом из своего ресторана и букетом васильков.

— А я немного задержался, пока ждал ужин. Извини. И это тебе, — протягивает букет. — Хотел немного порадовать.

— Спасибо. Мне приятно, — улыбаюсь чуть криво. — Проходи.

Хромаю снова в сторону кухни.

— Ты кушать хочешь?

— Да, проголодался. И взял твои любимые стейки. И салат с морскими гадами.

Улыбаюсь. Питаюсь я вкусной ресторанной едой в последние месяца особенно активно благодаря Олегу. Он регулярно при появлении на моем пороге приносил с собой что-то в руках. Чаще всего еду из своего ресторана. Видимо, ему так было проще. Ну а я не против. Хотя иногда и кормила Нестеренко едой собственного приготовления, которую мужчина в целом-то хвалил.

— Я тогда еще и чай приготовлю. Как-то холодно сегодня.

Иду к кухонному столу, включаю чайник и тянусь на верхнюю полку за чашками. Чувствую тяжелое, но ровное дыхание за спиной. Оно постепенно приближается, увеличивая количество тепла на моей шее. А после я ощущаю, как к моей спине прижимается тело. Олег накрывает застывшую руку своей рукой.

— Давай я сделаю. Посиди.

— Мне не сложно.

— Мне тоже. А тебе еще и больно.

— Оле-е-ег, — тихо тяну его имя, не понимая нашей мизансцены.

— Что? — рука с зажатой чашкой опускается на стол. А руки мужчины обнимают меня, прижимая к своему телу.

— Что… это?

— Я просто… очень испугался за тебя, Дюш.

— Дюш? — чуть опираюсь на парня, поскольку оставлять напряжение на ноге дискомфортно. А тут мужчина, к которому я неравнодушна, сам меня обнимает. Еще и дышит мне в ухо, склонив голову.

— Я читал сегодня, как ласково сокращать твое имя. И там нашел это.

— Читал? Все чудесатее. А Дюша похоже на кота. Но пусть будет.

— Читал. И ничего не на кота. Нежно звучит.

— А твое имя как сокращается? — разговор у нас на кухне в обнимку получается очень даже интересным. Но я не спешу его нарушать, раз Олег хочет поговорить об этих странных вещах.

— Ну вообще, наверное, сократить можно ласково как Олежка. Но мне не нравится. Поэтому лучше просто Олег.

— А ласково как?

— А ласково можно придумать какое-то другое прозвище. Только учти, что я не люблю всяких котиков и зайчиков. Животных можно наблюдать в дикой природе и дома, но не в отношениях.

— Хм… А как тогда?

— Ну, мне бы понравилось, если бы ты называла меня милым. Или родным. Но эти слова уже должны быть осознанными, а не просто ласковыми. Поэтому выбери сама.

— Олег, а что это все значит?

Вместо ответа меня поворачивают уже к себе лицом. Смотрю на мужчину в деловом костюме на моей кухне. Сегодня он здесь же ел со мной жареных карасей, потом приносил раненную домой. А сейчас вот обнимает. Мне начинает казаться, что обезболивающие препараты все же оказывают галлюциногенное действие.

— Ада. Дюша, мне кажется… Что я тебе не безразличен. А ты… ты очень дорога для меня. Может, нам стоит попробовать?

— Хм, — хотя я уже последние пять минут и понимала, что и к чему идет, но явно я не готова была к этому. Поэтому просто перевожу тему: — Давай уже ужинать.

Олег отступает, сам достает посуды и заваривает уже тот чай. Я послушно усаживаюсь за стол и жду, когда передо мной поставят еще теплый прожаренный кусок мяса.

— День сегодня был сложным.

— И не говори. Мы там с твоим папой придумали одну штуку — специальные материалы поставили вместо витражей, чтобы не украли ничего. Так что за ателье можешь сегодня не волноваться. И с бригадой ремонтной на завтра договорились.

В принципе эту же информацию я уже знала от папы. Но Олег рассказывает все заново, а я его не отвлекаю и с удовольствием слушаю. Потому что мне это нравится. Я всегда начинаю грустить, когда Олег пропадает с горизонтов и теряется где-то то ли в собственной занятости, то ли в нежелании общаться со мной так часто. А эти его перемены сегодняшние выбивают меня из привычной колеи. Но я живу сейчас моментом.

— Ты уже сонная, может, спать?

— Давай еще посидим. Я днем выспалась, — боюсь, что он уйдет, как часто делает в последнее время.

— Хорошо.

— Или ты уже устал? Тогда, конечно, пора спать.

Я бы хотела попросить Олега остаться на ночь у меня. Но пока он сам ведет понятную ему лишь партию, поэтому я предпочитаю временно остаться в стороне и понаблюдать, что Нестеренко будет делать дальше. А Нестеренко убирает посуду со стола, подхватывает уже по какой-то привычке мое тело и несет в сторону моей спальни.

— Можно, — делает заминку, явно решаясь на что-то, — я у тебя останусь сегодня?

Мне так непривычно видеть растерянного Олега по отношению ко мне. Я наблюдала его легкую панику в момент, когда Нестеренко готовился к встрече с отцом. Но не со мной. Он всегда был легок в общении, иногда лишь демонстрировал капельку грусти и грубости, которые пересекались на его лице в период задумчивости. Так что я оказываюсь еще и дезориентирована поведением мужчины.

— Твоя нерешительность меня пугает. Конечно, оставайся. Давай я найду постельное свежее для зала.

— Ну, моя нерешительность немного спотыкается о френдзону. Ада, можно я останусь здесь, в твоей комнате? С тобой. Это на всякий случай уточняю, чтобы ты не подумала, что сама ты уйдешь в зал ночевать.

— Такой сарказм уже более привычен, — констатирую, сидя на своей постели. — Оставайся.

Сама себя гноблю мысленно, что эту беседу можно было построить абсолютно по другому сценарию. Но почему-то не хочу уточнять деталей. Хочет остаться на ночь, пусть остается. Хочет побыть со мной, пусть будет. Я жадная до него. А любые расспросы могут нарушить эту идиллию. Тем более, что я до сих пор не скинула со счетов версию о возможных галлюцинациях на фоне стресса, шока и новых для меня препаратов.

— Я тогда в душ.

— Угу, полотенце… ты знаешь же, где оно.

— Знаю. Я скоро.

Пока Олег идет в мой душ, предварительно прихватив какой-то пакет, брошенный в зале, я вскакиваю с постели и ищу одежду на ночь. Моя пижама с непонятными зверушками кажется совсем уж детской, а вторая шелковая больше подходит для соблазнения, нежели для обычного сна. Я замираю в растерянности, а после ругаю себя за глупость и переодеваюсь в самый простой комплект из шорт и футболки.

— Когда менять повязку? — в абсолютной тишине, когда я не слышала ни шагов, ни звука двери, голос Олега меня пугает. Поднимаю глаза на него. Нестеренко вытирает лицо полотенцем, стоя в проходе моей спальни в одних пижамных штанах. Немного подвисаю, глядя на его накаченное тело. Понимаю, что мне задали вопрос, когда Олег кивает на мою ногу.

— Говорили, вечером или утром.

— А у тебя есть, чем обработать?

— В аптечке что-то было. А она на кухне.

Мужчина уходит, чтобы через минуту вернуться обратно с коробкой, в которой я храню лекарства, садится передо мной на пол и начинает разматывать бинт. Аккуратные движения чуть прохладных пальцев иногда задевали мою голую кожу ноги. Когда Олег добрался до самой раны, замер, очертил ее аккуратно пальцами по периметру, не прикасаясь к самому болезненному месту.

— Ножке было больно, — протянул мужчина совсем ласково, будто бы обращался к ребенку. — И сейчас чуть-чуть будет больно, подуть?

— Ну когда начнешь мазать, тогда и дуй, — киваю, заворожено наблюдая за картиной, которую еще сегодня утром вообще не могла себе вообразить. Нестеренко правда обрабатывает мою рану, дуя на нее. А после аккуратно забинтовывает, приговаривая старую детскую поговорку: — У лисички боли, у зайчика боли, а у Дюши не боли.

— Животным тоже больно, — не пойми зачем, ляпаю.

— Тогда и у них пусть не боли, — просто соглашается со мной Олег. — Давай спать?

— Угу.

Мужчина выключает свет и присоединяется ко мне на кровати. По-моему, это только в фильмах удобно спать в обнимку. Но я не возражаю, когда Олег забирается под одеяло и укладывается рядом, обняв. Чувствую его тепло, которое в майское время на удивление не вызывает во мне желания избавиться от источника лишней температуры. Единственное, что могу сказать… Мне приятно. Рядом с ним.

Не хочу ничего торопить и выяснять. Как бы я не любила прозрачность будущего, не хочу этого делать с Олегом. Пусть все идет так, как идет. Пусть он ведет в отношениях. Пусть все это, пожалуйста, завтра не окажется сном. Или его шоковым состоянием. Ведь могло же так случиться, что увидь Олег фотографии моего разрушенного ателье, которые уже через пару минут после аварии начали блуждать по всем изданиям города, что он мог просто находиться в стрессовом состоянии. И все его поведение тоже становится закономерным результатом.

Отгоняю от себя эти мысли. Утро вечера мудренее.

Мужчина за моей спиной ведет себя абсолютно тихо. Его дыхание постепенно становится размеренным. А я не могу расслабиться, отпустить мысли и уснуть. Вместо этого начинаю прокручивать день в голове, от планов на ателье, которые так не могут сейчас сбыться, до поврежденного здания. В голову лезут еще и страшные мысли, что я могла не встать с треклятого места и оказаться под автомобилем.

— Мне кажется, что я слышу движение мыслей в твоей голове, — тихо абсолютно бодрым голосом говорит Олег.

— И как они там? Сильно шевелятся?

— Пока терпимо. О чем думаешь?

— Что хотела расширять штат на работе. А теперь вся выручка последних месяцев пойдет на ремонт.

— Я тебе сразу после этого подгоню еще клиентов. Тем более, что мы — постоянные ваши партнеры. Захочу, поменяю еще раз форму официантов. Так что заказы будут, не волнуйся.

— Грустно, что мое детище развалилось из-за какого-то алкоголика.

— Согласен, — выдыхает мужчина. — Грустно. Но для чего-то же это произошло?

— Для чего? — скепсиса в моем голосе хоть ложкой ешь.

— Ну, возможно, ателье нуждалось в обновлении. Ты теперь сделаешь его еще лучше, можно немного расшириться, если нужно. Я там сегодня пока блуждал, подумал над одним планом… Потом тебе нарисую и покажу. А вообще…

Олег замолчал. Я тоже, ожидая его выводы по всей неприятной для меня ситуации.

— А вообще. Если бы не авария, я бы, наверное, так и не понял одной важной штуки.

— Какой?

— Той, что ты мне очень нужна. Не хочу пока разбрасываться ненужными словами. Но правда нужна. Очень. И дорога ты тоже, очень.

— Романтичное признание, — не нахожу в себе силы ответить никак иначе, как языком сарказма и легкой иронии. С моей стороны в ответ на почти полноценное признание это может быть и неправильным. Но сегодня мне и так простительно, учитывая все свалившиеся события.

— Ладно, — мне на ухо опускается воздух от тяжелого вздоха. — Сладких снов, Дюша. Постарайся уснуть.

— Доброй ночи, милый.

Глава 16

Я пытаюсь рассказать о нем для того, чтобы его не забыть. © «Маленький принц»

Олег

Жизнь заворачивает меня в неведомый водоворот, выбираться из которого не особо и хочется. Я себе тогда, в свой день рождения, пообещал, что решусь на отношения с Аделаидой только, когда пойму свои реальные чувства к ней. И уже несколько дней прошло, а я до сих пор с содроганием вспоминаю, как Элька подсунула мне под нос тот самый телефон с новостями. Помню, что чувствовал, когда мчался через весь город. Ужасный страх. Писали о пострадавших.

И помню свое облегчение, когда увидел живую и относительно здоровую Караулову. В тот момент я готов был отдать все на свете, лишь бы с ней все было хорошо. Как бы банальны мои мысли не были, но осознание значимости некоторых людей или вещей в нашей жизни может быть связано только с сильными стрессовыми потрясениями.

Когда я понял, что с Адой все нормально, затряслись ноги и руки. Хотелось прижать ее к себе, чтобы чувствовать твердость живого тела и ее тепло. Только оно немного согревало. На этих же эмоциях и я начал общаться с отцом Аделаиды, решать ее вопросы и остался ночевать. И я решил попробовать. Ведь мои чувства к ней оказались для самого меня очевидными и вполне искренними. Страх потерять девушку переборол все остальные страхи, встав на самую верхнюю ступень.

И мне понравилось. В целом все то, что происходит после той треклятой аварии. И уже четвертый день как я могу говорить, что у меня появились отношения. Хотя по факту ничего, кроме сообщений в течение дня Аде, не изменилось.

На следующий день после аварии мы вместе спустились с ней к ателье. Ее отец недовольно смерил меня взглядом, но ничего не сказал, возможно, решив, что я тоже только подъехал. Спустя пару часов, как мы руководили строителями и ремонтниками, а Дюша — руководила нами, пришлось уехать.

— Дюш, мне пора на работу. Эля звонила, говорит, там поставщики бунтуют, что-то не так с договором.

— Конечно, езжай, — девушка отвлеклась от разбора каких-то материалов в мастерской.

— Я позже напишу.

— Хорошо.

— И, пожалуйста, не переусердствуй. Нога будет болеть.

— Хорошо, папочка, — девушка закатывает глаза, а я улыбаюсь, понимая, что на самом деле участил свои нотации.

— Не ерничай. Просто волнуюсь о тебе. Все, я побежал.

Уже в машине понимаю, что не поцеловал даже свою уже нынешнюю девушку. Хотя мог бы. И даже, наверное, должен был бы. Но не сделал. Отвык от отношений.

Дальше у меня на работе появляется завал, который немного раздражает. Поставщики будто бы все взбесились как один. С одними закончился срок договора — решили изменить условия. С другими — появились разногласия на ровном месте. Всеобщий экономический кризис и ретроградный меркурий явно стрельнули кому-то в головы. Мне приходится даже ночевать в ресторане, вновь воспользовавшись услугами моего старого доброго дивана в кабинете.

Дюша, 20:34

Ты уже дома?)

Да, я переименовал девушку на ласковое сокращение ее имени. Видимо, я был слегка пришибленный, когда начал искать в интернете сокращения от Аделаиды. Никогда за собой такой склонности раньше не замечал.

Олег Нестеренко, 20:36

К сожалению, торчу на работе. Дела никак не заканчиваются.

Дюша, 20:36

Бедненький. Я бы еще спросила, ел ли ты за своей работой вообще. Но ты же вряд ли там голодный)

Олег Нестеренко, 20:37

Не отказался бы от твоих сырников. Они вкуснее десертов у меня в ресторане)

Дюша, 20:37

Серьезная заявочка. Может, я приеду? Сегодня как раз сырники делала)

Олег Нестеренко, 20:37

Да уже ведь поздно. Не хочу, чтобы ты перегружалась.

Дюша, 20:38

Я не пешком идти собралась.

Я соглашаюсь с Дюшей, но при условии, что я вызываю ей такси, а не она сама садится за руль своего жигуля. Пока девушка едет ко мне, как придурок, отслеживаю на карте перемещение машины такси. Вместо того, чтобы добить последний договор. Встречаю девушку около входа внизу, целую в щеку, как какой-то подросток, и веду ее в сторону своего ресторана, который находился на верху торгового центра.

— Ты была здесь когда-то?

— Нет, но я подписана на твой инстаграм.

— Тогда сейчас проведу экскурсию легкую. Там еще есть немного посетителей.

Мы проходимся по двум залам, которые разделены стеклянным изваянием искусства, заказанного у одного местного мастера. Ада говорит, что ей очень нравится и она восхищена дизайном. И хотя моей заслуги здесь мало — только согласные кивки на предложения Эльки, я горжусь этим и сияю от радости.

— Ты хочешь здесь посидеть или в кабинете?

— Давай в кабинете. Я сегодня и так весь день среди людей, уже устала.

— Что ты делала днем?

— Давала показания полиции, отвечала на вопросы журналистов, договаривалась с ремонтной бригадой, которую вы мне подсунули.

Девушка садится на предложенный мною стул. Я усаживаюсь напротив.

— Ты хочешь есть? Кухня у нас еще трудится.

— Я бы не отказалась от кофе, если у вас таковой имеется. Кстати, — тянется к своей сумке и достает оттуда контейнер. Круглые румяные сырники в нем уложены ровными рядами, обильно посыпаны ягодами под слоем тонкой росписи из меда. Захотелось их съесть, не дожидаясь кофе.

— Спасибо, тогда я сейчас попрошу два кофе сделать.

Возвращаюсь в кабинет через пару минут. Дюша с интересом осматривает убранство.

— Сейчас кое-что покажу, — улыбаюсь, выключаю основной свет в комнате, оставив только подсветку по периметру потолка. Подвожу девушку к панорамному окну. В приглушенном свете видно очертание города, который ложится перед нами, как на ладони.

— Очень красиво, — девушка становится около меня, а я решаю, что наконец-то момент подходящий. Притягиваю к себе Аду, обнимаю и целую. Ее губы сладкие, пухлые, податливые. Я забываю, что когда-то, еще пару недель назад, у меня было отторжение от любых интимных отношений. А сейчас Дюша будит во мне каких-то не изученных природой бабочек, которых отродясь не было во мне.

После поцелуя, который приходится прервать из физиологических соображений — дышать тоже нужно, стоим, обнявшись, и смотрим на город. Пока не раздается стук и официант не приносит нам кофе.

— А почему ты так долго на работе? — интересуется Ада. — Я думала, что это я не следую основам тайм-менеджмента и сама делаю часть работы. У тебя ведь бизнес больше, можно нанять и других специалистов.

— Ну, я в ресторанном бизнесе вообще ничего не понимаю, — наконец-то кому-то в этом признаюсь. — Поэтому посчитал, что юридические вопросы точно должен взять на себя. Ну и были моменты в моей жизни, когда очень хотелось загрузить себя работой.

— А что было в твоей жизни? — аккуратно интересуется девушка.

— Я расскажу. Но когда-то позже, ладно?

— Я не настаиваю, — улыбается мне в ответ. Сокращаю между нами дистанцию, утягивая Дюшу на диван.

— И не надо. Ты как вообще? Нога, рука сильно болят?

— Не включай снова папочку. Все нормально с моими конечностями. На руке уже сняли швы.

— Так быстро?

— Угу, кстати, еще одно из сегодняшних дел.

— И после них всех ты примчалась ко мне? — с некоторым удивлением и неверием смотрю на Аду. Это, черт возьми, приятно. И ее компания, и ее желание встретиться. Я явно стал забывать то, какими искренними могут быть отношения. В моих прошлых попытках сойтись с девушками такой была Марфа, но там я был недостаточно хорош для нее. Я и сейчас не уверен, что имею моральное право на Дюшу в моей жизни. Но удивительным образом она сюда подходит.

— Угу.

— Тогда после кофе с сырниками придется тебя все-таки домой отвезти, — тянусь к сырникам и надкусываю первый из них. М-м-м-м…

— Ты уже доработал?

— К сожалению, эта дребедень не закончится так быстро. Но я могу все же сегодня отказаться от идеи ночевать здесь.

— Серьезно? Ты спишь на работе?

— Иногда приходится.

— Тебе так нравится эта работа? Или наоборот — ничего не получается? — девушка задает вопрос и тут же тушуется: — Ой, стой. Не подумай, что я сомневаюсь в тебе. Вообще нет.

— А зря, — хмыкаю. — Я… потом правда расскажу о том, что было. Но после той ситуации я решил уйти из юридической компании, купил сдуру этот ресторан, выкупил дополнительные здания, нанял Эльку. На самом деле здесь больше ее труда, чем моего. Я пытался с чем-то разобраться, вникнуть во все ресторанные вопросы. Но что-то у меня мало выходит.

Ада кладет свою ладонь на мою, слегка ту сжимая.

— Мне кажется, что ты просто устал. Нужно немного отдохнуть, расслабиться. И проблемы станут проще.

— Угу. Уже почти июнь. Не хочешь куда-то вместе поехать?

— У меня теперь проблемы с работой.

— Ну-у-у, хочешь тебе для управления дам Элю на время, пока мы будем в отпуске.

— Я не об этом. Хотя тоже заманчиво.

— А о чем? — хмурюсь.

— О том, что у меня сейчас финансы немного не рассчитывают, что их потратят на отдых.

— Эй, я приглашаю, я и плачу.

— Не уверена, что я так буду чувствовать себя комфортно, — неуклонно гнет свою линию девушка.

— Ладно, мы это обсудим потом. Сейчас не хочу спорить, — обхожу стол, сажусь на соседний стул и снова целую девушку.

— А мы и потом не будем спорить, — упрямая бестия отвечает мне сразу после того, как губы наши размыкаются.

— Посмотрим, — хитро смотрю на нее.

— Поедем домой, — предлагает Дюша. — Полежим, фильм посмотрим какой-то. У меня там вино завалялось.

— Ты меня что ли соблазняешь?

— Пока нет, — нечитаемый прищур мне в ответ, в нем сохраняется что-то от первобытности, робости и хитрости. Невероятно безумная и нереальная смесь, которая становится только загадочнее в приглушенном освещении моего кабинета.

— Хм. Ладно, поедем.

Мы собираемся, относим посуду сами — девушка настаивает на этом, чтобы не гонять официантов. Соглашаюсь, потому что их рабочий день и так почти окончен. А таскать мне еду не входит в их обязанности по договору.

После я помогаю девушке забраться в автомобиль, чтобы она меньше напрягала ногу. Моя паранойя по поводу здоровья Ады скоро сведет ее с ума. Но и в помощи забраться в высокий кроссовер есть свои преимущества. Можно очертить ладонями чуть ли не все девичье тело так, что это совсем невинный жест. И ей богу, по взгляду Карауловой в моменты моей заботы, понимаю, что лучше ей думать, что я хочу ее полапать, чем я снова пекусь о ноге.

Я включаю музыку на радио и даже расслабляюсь, уверенно ведя авто по почти пустой ночной трассе. Атмосфера свободы и романтики. Кладу ладонь на руку Ады, переплетая пальцы. Девушка поднимает на меня чуть смущенный взгляд и робко улыбается. Мне нравится, как в ней в равных долях переплетается скромность и уверенность.

Паркую свой кроссовер рядом с ее жигулями, помогаю точно так же, включая джентльмена, выйти из машины. Ада любезно приглашает меня в квартиру.

— Иногда хочу завести кота или собаку, чтобы дома кто-то встречал, — делится мыслями.

— А иногда?

— А чаще всего думаю, что это слишком ответственно.

— Не мне об ответственности речи толкать.

Мой комментарий девушка оставляет без собственных размышлений. И слава богу, потому что я не знаю, зачем это сказал. А после мы смотрим фильм, выбранный наугад, пьем вино — совсем немного, ложимся спать тоже вместе. Я обнимаю девушку и думаю о своем.

Почему-то до сих пор у меня не появилось физиологического желания по отношению к Аде. Да, мне понравились собственные ощущения при поцелуе. Да, она невероятно красива — это и слепец поймет. Да, я чувствую самый большой комфорт, который мог только получить рядом с девушкой.

С ней приятно молчать. С ней интересно говорить. С ней замечательно держаться за руки. С ней хорошо отдыхать. С ней я снимал маску «а мне на все глубоко…». С ней я мог и не притворяться. С ней я расслаблялся.

С ней все отлично. Но моя сущность вовсе не подает признаков жизни. Я сам себя наказывал тогда, когда меня застукали со спущенными штанами. После этого у меня был секс только с левыми девушками. В основном всегда я их выбирал из агентств. Только однажды что-то пошло не по плану, когда я надрался в клубе и ни черта не помнил. Меня немного пугало равнодушие организма по отношению к девушке. Что, если она мне нужна как друг только? Получается, что сейчас я обманываю и себя, и ее ввожу в заблуждение?

— О чем думаешь?

— Я думал, что ты спишь.

— Не могу уснуть. Хотя и день был насыщенный.

— Может, именно поэтому. А думаю я о тебе.

— И что же ты там надумал?

— Что ты мне очень дорога.

— Голословное заявление, — хмыкает она в ответ.

— Может быть, — не начинаю спор. Тем более, что слова я и так не подтвержу.

— Спокойной ночи, милый.

— Сладких снов, Дюша.

Глава 17

Мужчины живут забыванием, женщины — памятью. Томас Стернз Элиот

Развязываю галстук и еле снимаю его через голову, едва не погибнув от него же. Кидаю на кровать и устало плюхаюсь на ортопедический дорогущий матрас. В последнее время все так вертится и крутится, что банально не успеваю дойти до зала. Тренер, который раньше меня с боем выгонял оттуда, наконец-то пишет мне в мессенджерах с вопросом, жив ли я вообще. Как-то я загонялся. Аделаида вселила мне мысль в голову, что если я постараюсь, то смогу разобраться в этом чертовом ресторанном деле.

Но у меня выходит мало. Хоть убей, не понимаю всех заковыристых схем. Не тот у меня склад ума, чтобы быстро ко всем подмазываться и искать хитроумные ходы в щекотливых ситуациях. А их здесь получается более чем много. Еще и сотрудники вкрай охренели, начав воровать с кухни — не такими порциями, как раньше. На то можно было закрывать глаза, наоборот было даже что-то вроде поощрения. Но здесь завелись какие-то натуральные крысы.

Сначала вставил по самое небалуй Эльке, но понятно, что это не ее круг ответственности. Поэтому шефу на кухне тоже досталось. Правда по нашему разговору создалось впечатление, будто бы он и есть король всея крыс этого ресторана. Пришлось пригрозить увольнением. Если вам нужен эффективный менеджмент, обращайтесь, как говорится.

Иногда в моменты усталости у меня появляется желание напиться в драбадан. Но сейчас тупо не хочется что ли. Просто иду в душ, подставляя тело под упругие струи воды, которые своим напором массируют уставшие мышцы. Буквально падаю на постель, наспех вытираясь.

Аделаида последний раз писала несколько минут назад, интересуясь, добрался ли я домой. Отвечаю ей и смотрю на фотографию, которую сегодня отправила девушка. Она стоит в черном обтягивающем платье, которое ладно очерчивает всю фигуру. Но и это не основное — девушка сделала себе какую-то завивку. И теперь ее русые волосы упругими кудряшками опускались на плечи. Ей идет, хотя девушка кажется мне совсем незнакомой. Будто бы не моя.

Дюша, 22:10

Может, созвонимся по видеосвязи? Я скучаю)

Вместо ответа я просто звоню ей. Ада тут же принимает вызов и включает камеру. Она сидит на кухне, подвинув к подбородку колено, явно скрючившись на своем мягком стуле.

— Привет, — улыбаюсь и сам включаю камеру. Но уже настолько устал, что укладываю ее рядом с собой на вытянутой руке, поворачиваясь на бок.

— Привет. Ты будто бы уставший.

— Не жалей меня. Просто прислушался к тебе и пытаюсь разобраться в работе.

— Я бы хотела тебе помочь, но не знаю, как, — девушка поджимает нижнюю губу в смешной гримасе.

— Тогда соглашайся на отдых со мной через две недели. Поедем к морю. Или на дачу, где мы были на мой день рождения. Или в горы. Куда хочешь.

— Оле-е-е-г, ну мы ведь уже говорили по этому поводу.

— Говорили. Но по-другому и ты мне не поможешь.

— Я подумаю, — вздыхает моя девочка и наконец-то меняет позу. Теперь я капаю слюной, глядя на ее вздымающуюся грудь в достаточно откровенном-таки топике, возможно, он предназначался для спортивных тренировок. Тело Карауловой идеально, как по мне, поэтому обычная одежда выглядит столь откровенно.

— Хм. Кстати, не успел сказать. Кудряшки выглядят круто, хотя ты мне и кажешься абсолютно новой из-за этого.

— Да? Спасибо, — девушка будто бы невзначай склоняется ближе к камере, открывая мне хороший такой обзор на ее прелести. И в этот момент я понимаю, что вовсе не невзначай. Ада делает это специально, явно рассчитывая на что-то. — Ты тоже выглядишь круто. У тебя… отличный торс.

Смеюсь ее чуть нелепым или каким-то банальным попыткам меня соблазнить.

— Эй, ты чего?

— Ничего. Дюш, секс по-телефону — затея ужасная.

— Да судя по нашим темпам, для тебя все кошмарная затея, — девушка обиженно надувает губы. А мне становится даже немного не по себе. Потому что в чем-то она права.

— Малыш, все у нас будет. Просто позже, не хочу стремительных отношений.

Девушка тушуется, что едва заметно. А я, как идиот, улыбаюсь в ответ на это.

— Слушай, а с каких это пор мужчины так тщательны в отношениях, а девушки хотят секса?

— Ну я не всегда таким был, в мои бурные годы студенчества там… и не такое было, в общем.

— Даже страшно представить, — девушка закусывает губу. — И что же там было?

— Оу, ты уверена, что хочешь знать?

— Ну не БДСМ-оргии же? — я в это время отвлекаюсь на непонятный шум из окна, пытаясь распознать природу звуков, а Ада воспринимает молчание по-иному. — Эй, ты серьезно? БДСМ-оргии?

— Нет, конечно. Оргии, но не БДСМ, — наблюдаю за ревностью, которая проскакивает на лице моей спутницы. — Шучу, не оргии. Но групповушки были.

— Ладно, все. Не хочу это слушать теперь. Меня корежит от картин, которые в моем воображении.

— Не стоит. Это все в далеком прошлом.

— Хотелось бы верить, — ворчливые нотки так и сочатся в голосе. От этого мне хочется улыбаться все чаще.

Совсем клиника. Чертов шеф продолжает воровать с моего кармана, а мне приходится делать вид, что я ничего не замечаю, пока ищу замену ему и всему коллективу. Сам же его не предупреждаю. Эля активно помогает в этом, но и сама уже выглядит, будто загнанная лошадь.

— Что у тебя случилось? — мы с директором ресторана усаживаемся за одним из столиков. Я первый раз за день ем, хотя на часах уже почти пять вечера. Эля в руках только вертит чашку с кофе.

— У меня? С чего ты взял?

— Выглядишь ты не так, будто бы в жизни у тебя все отлично. Потрепанная, осунувшаяся.

— Немного не высыпаюсь. А так все ок, босс. Лучше уж ты мне расскажи, как дела у тебя на любовном фронте? Аделаида пала бастионом к твоим ногам, я так понимаю?

— Все-то тебе нужно знать. Но вообще да, мы встречаемся. Уже две недели как.

— Ты еще и дни отсчитываешь? М-м, — задорно в своей манере растягивает губы. — Кстати, а что вы там вообще с ее ателье? В новостях видела с ней интервью как с успешным стартапером.

— Да что, работает по прежнему. Сделали ей там ремонт, собирается дальше развиваться.

— Какая целеустремленная особа.

— Так и всё же, — настаиваю на ответе. — У тебя какие-то проблемы?

— Да нет у меня проблем, привязался. Жизнь великолепна.

— Ладно, сделаю вид, что поверил. Тогда мне скажи, что Аулова ответила по поводу шефства?

— У нее время до сегодняшнего вечера. Думаю, что она — лучший вариант для нас. Опыта нормально, понтов не так много. Команда у нее есть. Тогда увольняем наших по статье, чтобы не отрабатывали.

— Стой, всех что ли по статье?

Эля закатывает глаза:

— Ладно, пятерых. Остальным даём доработать две недели.

— А есть у нас там какие-то таланты? Если не воровали на пару с шефом, можем и оставить.

— Да вряд ли таланты. Так, есть двое способных.

— Ну их пока и оставляем.

— Ладно, эти вопросы будем решать завтра утром по ходу дела.

Соглашаюсь с Элей. И еще раз переспрашиваю, уверена ли она в том, что ничем не хочет поделиться со мной.

— Господи, Нестеренко, ты нарываешься быть посланным.

— Но-но-но. Не фамильярничай тут.

— А ты не задалбывай меня. Мужик у меня появился.

— Когда появляется мужик и девушка выглядит подавленной, мужик у нее так себе получается.

— А вот это уже не твое дело, — слишком резко отвечает моя директор ресторана.

— Ладно-ладно. Захочешь, расскажешь.

Я доедаю свой ужин или обед, а Эля задумчиво вертит чашку с уже остывшим кофе.

— Андрей сидевший, — вдруг выдает девушка, настолько неожиданна сама речь и ее значение, что я теряюсь в первое мгновение.

— Он тебе что-то сделал? Он в заложниках тебя держит?

— Не думай о нем так плохо. Он не плохой. Совсем даже хороший. Просто уставший.

— А ты почему уставшая?

— За него переживаю. Он сидел по делу с наркотиками. Но там подстава чистой воды. Ищу доказательства.

— Не понял.

— Доказательства для себя. Чтобы я точно была уверена.

— Хм, рационально.

— Только вот, — почему-то моего директора тянет на откровения. — Мне кажется, что это нечестно по отношению к нему. Будто бы его слова вообще ничего не значат.

— Думаю, что нужно всегда быть рациональным. Это как попросить у партнера справку о винерическом здоровьи.

Мой телефон светится входящим. Незаметно для Эли, которая, вроде как, уже погрузилась в собственные размышления, открываю сообщения. И хорошо, что к этому моменту я уже проглотил всю еду. Аделаида присылает мне свою фотографию. В белье. Совершенно выбивает меня этим из привычной колеи. Я смотрю на эту аппетитность, которую осознаю снова-таки только мозгом, в кружевном совершенно каком-то нежном шелке.

Я зависаю на фотографии. Это первый раз, когда Ада такое делает. Фото тут же исчезает, стоит мне прекратить ее разглядывать. Будто бы привидилась.

Олег, 17:32

Эй, куда?

Дюша, 17:33

Я думала, что тебе не понравилось.

Олег, 17:33

Ты что? Я просто забыл, как писать.

Дюша, 17:33

Хм, ну тогда все уже)

Олег, 17:33

Не-е-ет, ты должна повторить.

Дюша, 17:34

А все уже.

Олег, 17:34

Ада, это не честные правила игры.

Дюша, 17:35

Ну, если только справедливости ради, то…

Олег, 17:35

Ну же?

Дюша, 17:36

Предположим, что это была демо-версия. Полную можно увидеть сегодня в 20:00 по адресу…

Хм, по адресу. Этот адрес я знаю прекрасно. Как никак в этой квартире особенно часто я ночевал в последнее время. Я пытаюсь разобраться в себе, но все равно ни черта не понял. Что для меня важно, как мне сейчас поступить? Все же пишу Аде, что буду. Бросаю на задумчивую Элю ресторан и еду в зал. Только там, в окружении старого рока и с тактильным ощущением тренажеров, я могу адекватно мыслить.

***

Ровно в двадцать ноль ноль я стою около квартиры Карауловой. Уже полон решимости и серьезности своих намерений. Нажимаю на звонок, сжимаю в руках букет каких-то герберов, которые мне расхваливали в цветочном. Дверь открывается почти сразу. Ада стоит передо мной в скромном сарафане на тонким лямах. Улыбается и смотрит на меня. Протягиваю цветы молча, а потом шагаю в квартиру и целую Аду.

Она поддается мне навстречу, прикасаясь полностью грудь к груди. Одной рукой цепляется за мою шею, другой внизу держит букет, вовремя убрав его от тела. Иначе пришлось бы нам после с одежды соскребать пыльцу. Удивляюсь тому, как могу об этом думать, полностью растворяясь в поцелуе.

— Очень добрый день, — выдает девушка, когда мы отрываемся друг от друга, — точнее вечер.

— Привет, — c этой девушкой я определенно чаще стал улыбаться. Снимаю туфли и иду вместе с Адой вглубь квартиры.

— Ты есть что-то хочешь? — спрашивает, ставя в вазу букет цветов.

— Ты же меня не для этого звала?

— Ну я могу и накормить, — почему-то смущается Дюша, отчего щеки ее краснеют.

— Да не нужно, я хотел бы открыть подписку на предложенный мне ассортимент.

Девушка заливисто смеется и подходит ко мне вплотную.

— Тогда код для подтверждения подписки в спальне.

Я подхватываю Караулову на руки и несу в сторону ее спальни. Аккуратно укладываю на кровать и нависаю сверху. Целую не менее осторожно, будто бы держу в руках самый ценный фарфор этого мира. С лица перехожу на шею и ключицу, спуская лямку сарафана вниз по точеному плечу. Опускаю свои губы и на него. Ада тихонько стонет, хотя звуки иногда больше похожи на хныканье.

Руками изучаю новые владения и наслаждаюсь как эстет ее формами. Девушка шикарна — в меру худая и в меру пышная. Понимаю как никогда, что я нашел идеал фигуры. И все было бы отлично. И податливое тело подо мной, и приятные стоны на ухо, и нежные поглаживания ладони на моей шее. Все было бы отлично, если бы я что-то чувствовал. Внутри я горю фактические, внутри меня буря и шквал эмоций. А снаружи я не чувствую самой что ни есть банальной эрекции. Это меня смущает. И пугает.

Поэтому я не довожу дело нормально до конца. Только делаю все, чтобы девушка кончила. На моих руках, но не более. Когда Ада, шумно дыша, приходит в себя, я целую ее в губы. От этого всего кайфую, но определенно чувствую себя импотентом. Даже начинаю думать над походом к врачу, хотя в моем возрасте это слишком критичный диагноз.

— Хм, а дальше? — выдает мне девушка, не спеша поднимать взгляд на меня. Она так завораживает в своем непоказном смущении. Поэтому я приподнимаю ее лицо за подбородок и смотрю внимательно, как ее взгляд из чуть неуверенного постепенно наполняется вызовом мне.

— А дальше мы не будем торопиться, — ну не могу же я девушке, к которой определенно неравнодушен, сказать о своих проблемах. А чтобы Аделаида не начала спор, просто целую ее.

Глава 18

Напрягите память, и вам обязательно захочется что то забыть.

Аделаида

Я прохожусь вдоль новых вешалок, которые ровным рядом вмещают плечи с отшитой заново коллекцией. Удивительно, как после аварии мои девочки смогли быстро восстановить утраченные вещи. Мои восхищения их трудом стали поводом нового сабантуйчика, организованного в кафе через две улицы от моего ателье. Мы заказываем метровую пиццу и старого доброго пива.

— Начальника, — снова начинают девчонки свою старую песню. — А что это ты себе хахаля завела и молчишь?

Сначала меня посещает огромное желание просто проигнорировать коллег, чтобы не начинать больно уж щепетильную тему. Но все же под четырьмя любопытными взглядами сдаюсь:

— Не хахаль он.

— Оу, пардоньте. Мужик? Мужчина? Ухажер? Потенциальный трахатель?

— Фу, Света, откуда столько такого… пафоса. Просто… Олег.

Не могу придумать ничего иного. У нас, вроде бы, отношения. А кто он мне? Парень? Звучит как-то будто бы из школьного возраста. Мужчина? Хочу назвать «своим мужчиной» уже человека, в котором буду уверена на все возможные баллы из всех. В совместной жизни, в понимании нашего предназначения и во взглядах на жизнь. Я хочу быть уверена, что мой мужчина в любой момент встанет не огромной скалой передо мной, а рядом, чтобы решить все проблемы вместе. Я хочу быть уверена, что мне принесут кофе в постель и не посчитают это «прогибом под бабу», как заявляли некоторые мои ухажеры. Я хочу быть уверена, что смогу с ним говорить на любую тему и вести себя непринужденно. С Олегом много из этого сходилось, но я боялась думать наперед. Проще было находиться в стагнации и просто наслаждаться его вниманием. Я была не из тех, кто будет бороться за мужика, хоть и была в него влюблена с детства. Но я довольствовалась тем, что мне и так предоставлял с лихвой Олег.

— Так чего молчишь-то по поводу… просто Олега?

— А что мне о нем говорить?

— Ну, например, то, — начинает Алена, — что два раза в неделю я, приходя на работу, нахожу его машину рядом с твоей.

— Ну ставит он там машину. И что теперь?

— Эх, Аделаида, совсем ты нас не бережешь, — вздыхает Анжелка. — Вот лопнем мы от любопытства.

— Я вас соберу по частям, не волнуйтесь.

Слава богу, подруги понимают, что я не настроена на обсуждение своих отношений с Олегом, и отстают от меня. В итоге мы сначала обсуждаем шашни Анжелки с преподавателем, Света говорит, что познакомилась с матерью своего парня, Ира рассказывает, как первый раз посещала сексшоп, а Аленка делится впечатлениями от разрисованной дочкой стены в гостиной.

А я погружаюсь в их рассказы, что немного теряю связь с реальностью. Забываю о времени и выхватываю от родителей за то, что забыла им позвонить в оговоренное время. Отхожу в коридор для разговора с родителем. Папа вздыхает в трубку:

— Вот вы с матерью меня доведете.

— Не поняла. Ладно я, забыла о времени, а мама чего?

— Вчера загуляла с подругой в клубе так, что пришлось ее выискивать в толпе пьяных танцующих тел.

— Вы были в клубе? Папа, вы меня удивляете. Что, серьезно?

— Ты нас с матерью совсем в каких-то стариков записываешь?

— Вовсе нет. Но удивительно.

— Ладно, хорош оправдываться, — вздыхает в трубке отец. — Меня мать твоя делегировала звонить тебе. Твой… этот… какую еду ест?

— Кхм, пап, его зовут Олег.

Да, завтра мы с Олегом должны посетить моих родителей. Насколько я знала, пока Нестеренко с папой устраняли последствия аварии в моем ателье, они были вполне сговорчивы. А после отец перешел в странный режим, когда величал мужчину просто «этот». И это наиболее нейтральная среди всех вариантов форма, остальные слушать можно только под наркозом.

Моя мама решила воспользоваться поводом их с отцом годовщины знакомства для семейного ужина. На котором, естественно, должен присутствовать мой молодой человек, раз уж он оказался рассекреченным по сложным (нет) схемам родительских размышлений. Мама мне заявила, что ей сразу стало понятно, что Нестеренко — не просто мой друг и заказчик в ателье, ей что-то там чудилось и мерещилось еще в то утро, когда мы ели втроем рыбу.

— Олег ест всю еду. Где нет чеснока — на него аллергия.

— Ты посмотри, аллергетик нашелся, — ухмыляется явно в трубке папа.

— Аллергик.

— И он тоже, — в трубке слышу как-то споры, отчего понимаю, что мама отцу тоже высказывает свое «фи» его откровенной грубости. Не удивлюсь, если сегодня еще дважды она расскажет ему лекцию о правилах поведения при гостях и повторит ее еще раза три перед нашим приходом. — Ладно, ждем вас к семи. Пока, донь.

Прощаемся с папой. А я думаю, когда мой милый и довольно-таки интеллигентный отец успел превратиться в настолько недовольного мужчину по отношению к Олегу? Вроде бы, папа почти ни с кем и никогда не конфликтовал. Наоборот — был спокойным и открытым. Я могла предположить, что все это на фоне назревания первых для меня хоть мало мальски приличных отношений. Возможно, это кризис среднего возраста. Не могла я утверждать точно, какова причина изменений в моем родителе.

Но точно могла сказать, что я волновалась. Приводить мужчину в дом — для меня непривычно. Я только в детстве один раз Митьку Балабанова к нам притащила, всего в крови. Мы играли на стройке, а мой друг детства упал в какой-то проем и долго не мог выбраться. Кое-как совместными усилиями, ему удалось вылезти обратно на плиточное основание, но вот нога была хорошенько посечена куском арматуры. В итоге, боясь получить нагоняй из-за порванных штанов, Митька собирался даже ночевать на стройке. А я его домой к нам притащила, чтобы защитить.

В итоге я тоже отхватила за игры на стройке. Митьку передачи в руки родителей, сообщив им более упрощенную версию, которая бы объясняла его боевые раны.

Так что после этого никогда больше мужчина под мою белу рученьку в отчий дом не входил. Теперь было не понятно, как же все-так поведет себя отец, включивший некстати режим «упертого родителя». И насколько будет мила бабушка, которая обычно не замолкает, поддевая всех, кого не лень. Я около недели отбивалась от активных приглашений моей мамы, не желая так быстро знакомить семью с Нестеренко как с моим потенциальным мужчиной. Или уже действующим?

Но мама перешла к наиболее серьезным аргументам из серии «не сделаешь, наследства лишу». Мне же пообещали отказаться от меня. Точнее моя матушка активно искала болевые точки. И пообещала, что не будет со мной общаться еще два месяца, если я не послушаюсь.

— Да ты же и сама столько не выдержишь, — улыбаюсь в ответ на ее в какой-то степени абсурдное заявление.

— Вот! Сама буду страдать, но и ты будешь!

В общем, Олег, который присутствовал при этом телефонном разговоре, беззвучно смеялся. А после, дабы не выдавать свое присутствие, на противоположное от телефона ухо шепнул мне, что не готов так рисковать мной. Поэтому мне пришлось покорно согласиться с мамой и завершить уже эту беседу. Иначе рисковала я сойти с ума от абсурдности и настойчивости родителей, которые так активно свалились на мою голову.