Попрыгун

Пролог

Майор Шельгин, начальник отдела криминальной полиции города Ч., был далеко не дурак. И когда кто-то его недооценивал, воспринимая как человека грубого и недалекого, он не обижался. Зачем обижаться на мертвецов? Нет, майор действовал иначе. Он дотошно собирал материалы, стараясь изучить клиента целиком, каким не знали того ни близкие, ни родные, да и сам клиент не всегда осознавал себя настолько глубоко, насколько узнавал его Шельгин.

И свой отдел майор подбирал по принципу: лучше верный и надежный, чем стукач, тупица и провокатор. Казалось бы, а кто думает иначе? Но тут надо понимать, что хотеть – это одно, а вот устроить, чтобы все получилось именно по-твоему, – это совсем иное, это талант, и Шельгин обладал им в полной степени.

И все было хорошо до того случая с бандой Калины.

Да, банду они обезвредили, рапорты написали, к наградам будут представлены, уважение коллег обеспечено, но грыз майора червь сомнений. Что-то разладилось в отделе после захвата банды.

Когда же это чувство пришло? Он вспоминал недолго, легко восстановив последовательность событий… На следующий же день после утреннего разбора полетов Шельгин отправился улаживать дела с отделом внутренних расследований. Ранение в ногу одного из членов банды привело к внезапной смерти задержанного, а это было очень плохо. Но инцидент удалось замять за весьма значительную сумму. Впрочем, ему не было жаль денег, их легко можно было заработать, лишь бы вонючие внутряки держали свои носы подальше от его отдела.

На утряску вопросов ушло около суток, а когда он возвратился в отдел, то с удивлением обнаружил, что его группа в полном составе отсутствует. Да, оказывается, в жизни бывает и такое – весь отдел пропал из здания в неизвестном направлении, на звонки ребята не отвечают, и никого вокруг это совершенно не интересует. Дежурный лишь пожал плечами, мол, по делам убыли.

Но в том-то и проблема, что дел никаких не было. Чтобы весь отдел сорвался с места и пропал на целый день без согласования с шефом – этого и в кошмарах не представить. Однако факт есть факт. Шельгин остался в отделе один-одинешенек. И, признаться, на секунду струхнул.

Каким образом объяснить все вышестоящему начальству? Почему сразу не доложил, не написал рапорт? Да ну, чушь это – писать рапорт о пропаже оперативных сотрудников, когда не прошло и суток. Забухали где-нибудь, надеясь, что Шельгин будет валандаться со своими проблемами гораздо дольше, чем получилось, – вот и весь сказ.

Но Шельгин хорошо знал своих подчиненных, на них это было совершенно не похоже. Запить-то они могли, но так, чтобы не отвечать на звонки шефа? Нонсенс! Нужно было срочно искать крайних, чтобы свалить вину на них, как это принято в современной действительности.

Вот только, сколько ни звонил майор, никто не брал трубку, никто не появлялся в своих квартирах – Шельгин несколько раз проверил адреса, – никто не возвращался в отдел…

Они появились на следующее утро на летучке в полном составе, как ни в чем не бывало. Ни один и словом не обмолвился о вчерашнем прогуле, и удивленный майор тоже промолчал. Все-таки устроили пьянку? Но странное дело – перегаром не пахло, как бы Шельгин ни принюхивался.

Он поведал об оперативной обстановке в городе, замечая, что его подчиненных это не особо интересует. Раньше они хватали информацию жадно, сейчас же все словно бы погрузились в собственные мысли, а майор их только отвлекал своими разговорами.

– Инцидент с ранением исчерпан, к нашему отделу претензий нет, – сообщил он напоследок, надеясь, что эта новость хоть как-то их растормошит.

– Мы и не сомневались в ваших талантах, шеф, – ответил Максимов, исчерпав на этом тему диалога. Он внезапно стал лидером отдела, и лицо у него при этом было столь серьезным, что так и хотелось по нему ударить.

Так с тех пор и пошло. С виду отдел, как и прежде, работал в ударном темпе, практически без нареканий. На самом же деле многое изменилось. Шельгин словно бы общался совсем с другими людьми. Тех прежних Егорова, Лурье, Гранина, Максимова уже не существовало. Эти новые стали чрезвычайно серьезными, правильными. Они перестали приносить деньги – вот что главное!

В один прекрасный день делегация из двух представителей отдела – Максимова (этот везде без мыла пролезет) и Лурье (а вот это уже было серьезным знаком для майора) – постучались в кабинет к Шельгину и, дождавшись приглашения войти, с порога заявили, что в ближайшее время ни в каких сомнительных затеях участвовать не намерены, что им якобы хватило головной боли от проблем с умершим членом банды Калины и они решили повременить с не совсем законными операциями. Так они и заявили – «не совсем законными».

Что же с ними произошло в тот день? Шельгин чувствовал взаимосвязь. Он был опытный опер, настоящий профи. Но давить не стал – зачем? Само собой все разрешится и прояснится…

Прошло три месяца. Майор наблюдал за своим же отделом, как обычно, собирал информацию о бандах и копил факты. Все бы ничего, если бы против системы взбунтовался только один человек, пусть тот же Максимов – в нем Шельгин никогда не был до конца уверен, – но весь отряд разом – невероятно!

Он фиксировал в памяти все, что казалось ему стоящим внимания: частые отлучки членов отдела, их таинственные разговоры, тут же прекращающиеся, если рядом оказывался кто-то чужой.

У Максимова появилась сожительница. Любопытно. Майор попытался копнуть, но никакой информации о личности девицы не нашлось ни в одной базе данных. Ее словно и вовсе официально не существовало. Вот так дела!..

Вокруг отдела начал крутиться некий Чиж – его заметили уже несколько раз то с Максимовым, то с Лурье, то с Егоровым. Внештатный агент? Но не у всего же отдела разом, так не бывает. К счастью, на гражданина Чижа, он же Чижов, данные нашлись, да какие… и привлекался, и злоупотреблял, и на особом контроле. Все любопытнее и любопытнее!

Допустим, Чижа он может прижать в любой момент, и тот расколется как пить дать. Но этим майор лишь подтвердит свои подозрения. А если Чиж обладает не полной информацией, что вполне вероятно, то Шельгин уйдет ни с чем. Ему казалось, что отдел затевал нечто грандиозное, или уже погряз в масштабных проблемах, или и то и другое одновременно.

Вся эта компашка вызывала у него приступы раздражения. Разогнать бы их к чертям да набрать нормальных ребят, горячих до денег и карьеры. А эти словно скисли на полдороге, что-то в них безнадежно сломалось, они оказались совершенно непригодны для «серьезных дел» в том старом значении, что майор использовал прежде.

Какое-то время Шельгин действовал в одиночку, и кое-какие деньги на этом сумел поднять, но без поддержки бригады за спиной в авантюры он не лез, а пробавляться по мелочи не хотел. Так что пришлось все дела временно приостановить, что мгновенно сказалось на прибыли. Но майор знал точно: рано или поздно ситуация разрешится. Бесконечно это тянуться не могло.

И наконец та ночь настала. Атака на Горводоканал, яд, попавший в городскую систему водоснабжения, бойня, устроенная отделом, – все это стало завершающей точкой. И с самого утра майор решительным образом собирался отобрать удостоверения и табельное у всей группы – невиданное дело! Но этим планам сбыться было не суждено. Утро преподнесло совершенно жуткие сюрпризы, к которым Шельгин не был готов.

Сам он чудесным образом сопоставил яд и систему водоснабжения, поэтому воду не только не пил с ночи, но даже не умывался. Поэтому остался цел и невредим с утра, когда по двору начали бродить сначала единичные отравившиеся, а потом и толпы обезумевших людей.

Все это попахивало международным терроризмом, и его люди каким-то образом оказались завязаны в этом деле по уши. Шельгин не сомневался поначалу, что сверху быстро во всем разберутся, введут в город войска, переловят отравившихся и обстановка нормализуется. Но часы шли, а ситуация на улице только ухудшалась.

Майор нервно слонялся по собственной квартире, решая, как поступить. Внезапно взгляд его упал на синий портфель, сиротливо валявшийся в углу прихожей. Шельгин совершенно позабыл об этом трофее, не посчитав его содержимое особо ценным. В ту ночь он лишь краем глаза глянул, что внутри, но ни бумаги, ни странный металлический параллелепипед его не заинтересовали, и он бросил портфель в прихожей да так и забыл о его существовании.

Сейчас же ему в голову ударила мысль – все началось с той ночи, когда они брали банду Калины. И портфель – он тоже оттуда, из прихваченного калиновцами награбленного добра. А грабили они людей серьезных, один из которых, кстати, и навел в итоге Шельгина на банду.

У майора тогда сомнений не возникло: «деловой» со странными желтыми глазами нанял их отдел, чтобы отомстить за ограбление самым доступным способом.

Но теперь Шельгин уже сомневался, что все обстояло так просто. Уж не за портфелем ли охотился наведший его на след банды человек? А что, все могло быть. Сейчас-то майор припомнил, что после той ночи ему несколько раз звонили. Человек на другом конце провода требовал вернуть то, что было изъято по ошибке. Но Шульгин, совершенно забывший про портфель, просто послал звонившего на три известные буквы, и вскоре звонки прекратились.

Что, если тогда речь шла именно о портфеле? Ведь больше они ничего не взяли из того дома. Разве что деньги, но кто будет требовать вернуть деньги? Ерунда. А вот портфель…

И, несмотря на уличный хаос, Шельгин занялся изучением содержимого синего портфеля. Внутри оказалось столько всего интересного, что майор забыл про конец света за окном. В портфеле хранились ответы.

Глава 1 Нет, так я не играю…

Два немигающих вертикальных зеленых зрачка смотрели на меня, проникая взглядом, казалось, в самую мою сущность. Я выдерживал это противостояние несколько секунд и обмяк, уйдя в спасительный туман забытья.

Как часто ожидания обманывают нас, а реальность оказывается совсем иной, даже близко не похожей на представления о ней. Казалось бы, за свою насыщенную событиями и людьми жизнь я должен был давно научиться никому не доверять. Однако каждый раз, как последний простофиля, попадался на одну и ту же удочку – верил сказанному, тем более оно произносилось с честным выражением лица.

И вот опять. Что я представлял себе, когда согласился на второй прыжок в прошлое? Мрачные картины молодого, яростного мира, в котором схлестнулись в смертельном поединке наши враги. Толпы хищных ящеров – в моем воображении это были динозавры, может быть, чуть меньше тех, которые огромными статуями возвышаются в музеях естествознания, но все же которые спят и видят, как бы избавиться от угрозы собственной гибели и захватить мою планету там, в далеком будущем. Им противостоят хитрые желтоглазые айвы, внешне более похожие на людей, но все же не люди, а враги, как и все здесь, в прошлом. И все это происходит в гнетущих декорациях погибающего мира.

Я ожидал увидеть что угодно и кого угодно. Но вот чего я совершенно не ожидал, когда, наконец, очнулся во второй раз, так это обычной комнаты с игривым розовым потолком, обставленной вполне стандартной мебелью: стол, пара крепких стульев, комод в углу, на нем нечто вроде старого лампового телевизора да узкая кровать, на которой я и лежал.

Ладно, кровать, стол и прочее, даже телевизор – я все мог понять, инженерный разум отвечает нуждам живого организма, и вещи, произведенные разными, но находящимися примерно на одном интеллектуальном уровне развития разумными видами, могут быть схожи до мелочей. Но бутылка коньяка со знакомой этикеткой на пузатом боку, стоявшая на столе, уже никак не укладывалась в эту теорию! Рядом с бутылкой находился самый обычный коньячный бокал.

– Выпейте, уважаемый! Этот ваш коньяк – напиток богов! Стресс снимает в один момент!

Я повернулся на голос. Кровать знакомо скрипнула пружинами.

В дверях стоял невысокий – метр двадцать с кепкой Ильича – ящер с бумажным свертком в руках и улыбался мне широко раскрытым ртом с двойными рядами зубов. Одет он был любопытно: черные штаны, черный же блестящий плащ с семилучевыми звездами на погонах. Несмотря на невзрачный рост и субтильное телосложение, от него исходила волна силы и глубочайшей уверенности в собственной значимости. Это чувствовалось сразу – уж всякого рода начальников я узнавал с первого взгляда – есть в них некая барственность, в ком-то приобретенная, напускная, а в ком-то естественная, воспитанная несколькими поколениями состоятельных предков – владельцев заводов, фабрик, пароходов.

Так вот, этот товарищ принадлежал именно к последним. А взгляд его зеленых глаз, которые я увидел, едва сюда переместившись, завораживал, заставляя подчиняться. Я сам не заметил, как, несмотря на абсурдность ситуации, встал с кровати и шагнул к столу, выполняя его пожелание, а по сути – приказ. Мир вокруг показался слегка непривычным, словно бы во мне что-то изменилось, а тут, кстати, и зеркало на стене подвернулось.

Я глянул в него, закрыл глаза, дошагал до стола, налил полный бокал напитка, залпом выпил, почувствовав, как жидкость прошла по организму и ухнула куда-то огненным комком вглубь желудка, затем выждал с минуту, ощутив, как мысли потекли более связно, и только после этого вернулся к зеркалу и рискнул еще раз в него посмотреть.

Отражение не изменилось. На меня уставилась почти точная копия начальственного типа, который так и торчал в дверях, только одетая в серый балахон. Такие же узкие плечи, бугристая темно-коричневая голова, покрытая неким подобием лишайника, только вот рост… Если ящер, предложивший мне коньяк, был невелик, то я казался настоящим гигантом! Я рискнул приоткрыть рот – пожалуйста! Зубки как на заказ! Любой стоматолог удавился бы, увидев подобный фронт работ… К счастью, рук и ног по две штуки, вот только пальцев на руках по четыре, но подобие большого – хватательного присутствует.

Более подробный осмотр не позволяла совершить обстановка и присутствие терпеливо ожидающего ящера, который, наконец, перестал пялиться на меня, сел на свободный стул, сверток положил на стол, достал из кармана небольшую коробочку, вытащил оттуда спрессованный кусок какой-то бурой травы и, закинув его в свою жуткую пасть, принялся с видимым удовольствием жевать.

– Не желаете? – предложил он. – Это наше местное средство для снятия стрессов, и, кстати, для вашего нового тела оно гораздо привычней.

– Спасибо, в другой раз, – ответил я и только тут понял, что говорю не на русском. Да и мирно жующий травяной наркотик ящер-коротышка тоже обращался ко мне на совершенно незнакомом языке, который, как ни странно, я прекрасно понимал.

– Ну, как хотите. Впрочем, оно и к лучшему. Привыкание вызывает, знаете ли…

– Кто вы?

– Ох, извините, совершенно забыл представиться. Я – ваш контакт в Родании. Можете звать меня просто – гражданин Груша.

Только приключений Чиполлино мне недоставало. Гражданин Груша – это вам не шутка! Еще графинь Вишен не хватало для полного комплекта… Конспираторы хреновы!

– А вас здесь зовут курьер второго ранга Слапом. И не смейтесь, это очень распространенное имя!

Вот чего я сейчас совершенно не собирался делать, так это смеяться. Слапом так Слапом, хоть Слонопотам. Прямо мир детских сказок, сейчас Карлсон в дверь зайдет и потребует свое варенье!..

– Мне не важно, как звали вас там, откуда вы пришли. Не важно, как вы выглядите на самом деле. Раз Валет прислал именно вас, значит, вы подходите наилучшим образом. Я давненько дожидаюсь вашего появления, даже беспокоиться начал. Если вдруг объект переведут в другое место… наши шансы резко снизятся.

Он все говорил и говорил, не давая мне вставить в этот нескончаемый монолог слова, а я глядел на него, и постепенно мысли в моей голове странным образом упорядочились. Бокал как раз опустел во второй раз, и я решил, что на этом пока хватит.

– …Времени на подготовку будет немного. Тут должен сыграть фактор новизны! Только на это основная ставка, но все же совсем неподготовленным вы не пойдете…

– Так, стоп! – наконец прервал я Грушу. Да уж, более неподходящего имени для карликового ящера и представить было сложно. – У меня вопросы. И пока вы на них не ответите, диалога у нас не получится.

– Слушаю-слушаю! – Ящер совершенно по-человечески положил ногу на ногу и, прищурившись, уставился на меня. Глаза его не моргали. Совершенно.

– Вы – трогган?

– Конечно, друг мой, и ты тоже. По крайней мере, на время выполнения возложенной на тебя миссии. В этом замечательном теле заложены большие возможности. Оно уникально в своем роде, но об этом позже.

– Но ведь меня послал Валет…

– Ты хочешь сказать – айв? – растянул в жутком оскале пасть Груша. – А трогганы и айвы – враги навек? Так, что ли?

– Типа того, – растерянно кивнул я, мало что понимая в ситуации…

– На самом деле все не совсем так, как ты себе представляешь. Когда наши цивилизации повстречались, а случилось это не вчера, сам понимаешь, то альтернативы было лишь две: война или мир. Сначала обе стороны выбрали первое. Уровень нашего технического прогресса непрестанно рос, количество убитых и с той и с другой стороны достигло критической отметки, и, наконец, был заключен временный мир, точнее, перемирие, которое длится вот уже второе столетие. Поэтому неудивительно, что наши расы если и не примирились до конца, то, по крайней мере, научились жить рядом. У айвов есть наши консульства, у нас – их представительства. А где есть общие интересы, там есть и заинтересованные лица…

– То есть вы с Валетом состоите в альянсе?

– Скорее, мои наниматели состоят во временных отношениях с его хозяевами. И мы играем честно друг с другом, иначе невозможно противостоять врагам. В наше время уже не важно, с какой стороны гор ты сам, а важно, с кем вместе идешь наверх! – И тут политика. Всегда во всем виновата политика! Нигде от нее нет покоя… – Вообще, давай так: для начала ты проходишь курс гипноподготовки, а потом, если у тебя еще будут вопросы, я на них с удовольствием отвечу!

– Гипноподготовка?

– Совершенно верно, именно так ты обучился языку. После переноса ты увидел меня и сразу потерял сознание, и я решил, что это даже неплохо, поэтому вколол тебе снотворное, подключил гипноизлучатель и оставил в покое до утра. За это время ты освоил три основных диалекта трогганской речи и все пять айвовской. Так что теперь не пропадешь! Этим же методом я обучу тебя самым основным правилам выживания в нашем мире. Пойдет?

Я кивнул.

– Вот и славно. – Груша достал из кармана коробочку с ладонь величиной и две присоски. – Расположи одну вот здесь на лбу, вторую сбоку. Как будешь готов, жми этот выступ, и процесс начнется.

– Хорошо.

– Оставляю тебя до завтра, тут еда. – Он указал на бумажный сверток, лежащий на столе. – Туалет тебе так скоро не понадобится, у нас несколько иная физиология. До встречи!

После этих слов Груша покинул комнату, щелкнул замок. Кажется, я пленник. Что ж, надеюсь, это ненадолго.

Жаль, окон в комнате с розовым потолком не имелось. Взглянуть бы на этот мир хотя бы одним глазком…

Я обошел комнату, проверил дверь – как я и думал, заперто. Открыл все ящики комода – пусто. Устройство, напоминающее телевизор, мне не удалось включить, хотя я обследовал его со всех сторон, но ни кнопок, ни выступов на его поверхности не нашел. Также отсутствовал электрический кабель, но, может быть, местная техника функционирует на иных принципах?

Что ж, это не столь важно. Между делом я прикончил бутылку коньяка, удивившись, что голова осталась достаточно ясной. Да, пора вновь посмотреть, кем я стал! Я подошел к зеркалу и скинул с себя мешковатый балахон, оставшись, как говорится, в чем мать родила. Только вот моя мать была бы крайне удивлена, увидев это…

Начать с того, что мое новое тело, несмотря на узкие плечи и короткие руки, казалось стальным на ощупь. Его сплошь покрывали короткие пятисантиметровые чешуйки, под которыми ощутимо играли мощные мышцы. Ноги так и пружинили, когда я переходил с места на место. Хотелось куда-то немедленно побежать или хотя бы попрыгать на месте. Тело требовало физических нагрузок, оно было к ним привычно. Пальцев на ногах я насчитал по три на каждой, а колени, как я обнаружил, могли сгибаться в обе стороны, но это требовало некоторой сноровки.

Я сжал пустую бутылку из-под коньяка, и она тут же лопнула, а я даже не поранился. Да, силы мне теперь не занимать! А вот органов размножения я не нашел, как ни искал. То ли их так хорошо запрятала мать-природа, то ли этому форме-телу просто не полагались. Ведь – и я не забывал об этом ни на секунду – тело это создали искусственно, специально для меня, как тела Алиева, Греве и прочих трогганов там, в моем времени.

Ну что, пора заняться самообучением? Как там объяснял Груша, одну липучку прицепить на лоб, вторую – сбоку и нажать аккуратно…

Я на всякий случай уселся на кровать и, как оказалось, правильно сделал. Как только я произвел все нужные манипуляции, комната погрузилась во тьму, остался лишь уже надоевший мне розовый потолок, который вскоре, как мне стало казаться, занял все пространство вокруг.

К красно-розовым оттенкам добавились синие, зеленые, фиолетовые цвета – целая радуга плясала перед глазами, и это мельтешение вызвало у меня настоящий эпилептический припадок. Я уже решил, что мне конец, но припадок сам собой унялся, мышцы перестали конвульсивно сжиматься, а я остался жив и даже вполне здоров – по крайней мере, зрение вернулось сразу, и передо мной вновь во всей своей красе предстал розовый потолок.

И – что? На этом все, сеанс окончен? Никаких новых знаний я не обнаружил. Что-то не сработало, или надо еще раз запустить прибор?

Я вновь нажал на выступы, но ничего не произошло. Хм. Я нажал еще раз и еще – без изменений! Странно, Груша обещал, что знания появятся, а раз этого не случилось, то вся операция под угрозой срыва!..

Задумавшись, я начал ходить по комнате, а потом замер перед визором, прищелкнул особым образом пальцами, и на экране замельтешила мутная картинка. Десяток ящеров ожесточенно грызли своего сородича. Шла трансляция местных политических дебатов! Точнее, от дебатов здесь присутствовало немного, был выявленный оппонент-диссидент, вся вина которого заключалась в неосторожно и не вовремя высказанной фразе, а остальные – представители правящей партии, которые проясняли для отступника политически верную картину мира, безжалостно отрывая от его тела кусок за куском.

Наконец бедняга дернулся в последней судороге и замер, бездыханный, на песке арены. Трибуны взревели. В тот же миг на арене появился малютка ящер с бурой мордой, который удостоверился в смерти поверженного, махнул короткой рукой, и три помощника уволокли останки в неизвестном направлении. У нас бы ввести такие порядки!..

«Как видите, он осознал перед смертью ошибочность своего пути! – звук из визора доносился глухой, еле внятный, но тем не менее слова я разбирал и даже понимал, о чем идет речь. На подобных примерах власть выигрывала сразу несколько ставок: давала толпе развлечение, в котором нуждается любое общество, избавлялась от оппозиционеров, телами которых кормили трапсеров – чудовищных существ, а также доказывала подданным собственную правоту. Мол, кто победил, тот и прав! А то, что десять на одного – так это нюансы, на которые политически подкованный трогган не обратит внимания, а неподкованный имеет все шансы сам очутиться на арене. – На сегодня трансляция закончена, в обычное время Правитель произнесет речь! Не пропустите!..»

Я щелчком пальцев отключил визор.

Все-таки это случилось, Груша оказался прав, я прошел обучение, только вот знания местных реалий всплывали не единовременно, а постепенно, по мере необходимости. Наверное, в этом даже есть свой плюс – огромный поток информации, выплеснутый разом, мог бы свести с ума любого. Но только вот как мне оперировать новыми данными по собственному желанию?…

Я улегся на кровать. Коньяк бы сейчас не помешал, но второй бутылки я не нашел. Кстати, есть же сверток с продуктами. Почему бы не перекусить, подкрепив силы?

Сверток так и валялся на столе, там, где его оставил Груша. Я развернул бумагу. Так, что тут у нас? Кусок мяса неизвестного происхождения, весом килограмма на три, от которого приятно пахло чем-то приторно-сладким, травяной кубик, подобный тому, что жевал Груша, мягкая фляга с жидкостью, пара крупных плодов фруктового дерева, коих прежде видеть мне не доводилось, – вот и весь набор. Что ж, лучше, чем ничего!

Я начал с мяса. Вкус оказался как у подкопченной курицы, только само мясо пожестче, но мои новые зубки спокойно с ним справились. Я и не заметил, как сожрал весь кусок и смачно отрыгнул. Так, теперь десерт? Вкусовой аналог фруктам я подобрать так и не смог. Совершенно особенные: сочные, кисловатые, с крупной косточкой – я умял их быстро, непроизвольно облизнувшись, когда доел последний.

С травяным наркотиком я решил повременить: мало ли, какое действие он оказывает. Кстати, удивительное дело: ведь и Греве, и Алиев, и прочие известные мне трогганы никогда ничего не ели в своих телах-формах в моем времени. И при экстренной переноске сознания их тела всего лишь сдувались, как старый футбольный мяч, ничего не оставляя для исследования. Это же тело ящера требует питания, значит ли, что оно более, как бы это сказать, вещественное? Более настоящее? А если это так, то не возникнет ли проблем с возвращением домой?…

Нет, и трогганам, и айвам – никому доверять нельзя. Раз уж попал в переплет, нужно держаться настороже, ведя только свою игру и не позволяя использовать меня втемную.

Внезапно захотелось спать, я прилег на кровать и мгновенно провалился в глубокий сон без сновидений, а когда проснулся, то увидел, что коробочка гипноизлучателя подмигивает мне красным огоньком.

Второй тайм? Я вновь присоединил присоски, и на этот раз прибор заработал. Вновь цвета захватили пространство вокруг, я потерял ощущение времени, что-то происходило со мной. Мысли, образы, слова – все смешалось. Я не мог вычленить из этой мешанины ничего конкретного, а потом так же внезапно все кончилось.

Коробочка перестала подавать признаки жизни, я положил ее на стол. Снова захотелось есть, но припасы кончились. Включить визор? А что нового там покажут? Правительственный канал никогда не расскажет правды, любыми средствами стараясь скрыть факты, противоречащие официальной позиции. В этом трогганский мир ничуть не отличался от моего собственного, разве что оппозицию у нас еще открыто не сжирали на площадях…

Спать не хотелось, прибор не включался, я подошел к двери и подергал непривычной формы, вытянутую ручку. Заперто, как и прежде.

На моей левой руке или лапе – я даже не знал, как теперь правильно называть собственную конечность, – на самом маленьком пальце имелся длинный и острый коготь. До этого момента я не обращал на него внимания, а тут вдруг поднес руку к замку и без особых проблем за несколько секунд вскрыл его когтем, как отмычкой.

Путь был свободен, я тронул ручку, дверь открылась. Передо мной вдаль тянулся слабо освещенный коридор. Справа я увидел еще три запертые двери, но меня больше интересовала широкая дверь в конце коридора.

Крадучись, стараясь не шуметь, я добрался до той самой двери и взломал еще один замок. Мое большое тело оказалось на редкость послушным и с легкостью выполняло все команды. Я чувствовал, что мышцы, как и прежде, готовы к физическим нагрузкам и даже требуют их, что телу привычны испытания, оно сильное, тренированное…

Я оказался в широком и совершенно пустом холле. Окон здесь тоже не было, зато была еще одна дверь, ведущая, как я догадался, наружу. Что ж, пришла пора взглянуть на местные красоты. В несколько плавных шагов я миновал холл, открыл дверь уже проверенным способом и потянул ручку на себя. А потом шагнул вперед.

Кажется, на дворе стояла ночь. Я совершенно ослеп, но тут же мое зрение само собой переключилось в ночной режим, и я, наконец, смог разглядеть окрестности.

Во-первых, небо. Я никогда не видел, чтобы оно находилось так низко, почти вплотную к земле, и даже вздрогнул – свет звезд не пробивался сквозь нагромождения черных туч. Даже луну я не нашел, как ни искал. Грозовые облака обменивались разрядами молний, таких крупных, что казалось, будто сейчас, сию же минуту, они ударят прямо в меня, испепелив на месте.

Передо мной, куда хватало глаз, простиралось широкое поле. Только слева, примерно в километре, виднелся лес, но детали разглядеть я не мог. Дом, из которого я вышел, снаружи выглядел еще меньше, чем изнутри. Я обошел его кругом, но так и не нашел ни единого окна, да и дверь оказалась единственной: та, через которую я сумел выбраться. От дома по полю к лесу вела прямая дорога.

Воздух оказался насыщен гарью и пеплом; впрочем, дышалось по-особому легко – трогганы были адаптированы к местным особенностям. И еще, самое главное, что даже не сразу осознавалось, – тишина. Совершенная тишина! Ни одного привычного звука, издаваемого птицами, сверчками, животными. Даже грома я не слышал. Молнии все так же сверкали в небе, но звук до меня не доносился.

Вокруг царил вселенский покой. Казалось, крикни я сейчас во весь голос – и эта идиллия разрушится навсегда. Но подобная тишина не умиротворяла, а, напротив, пугала до глубины души.

Вдалеке что-то застрекотало, и я впервые с того момента, как покинул дом, облегченно вздохнул. А то слишком уж это место приводило мне на ум преисподнюю, разве что только чертей со сковородами не хватало. Хотя, кажется, один из них уже мчался в мою сторону на удивительном приспособлении, походившем на гигантскую колесную многоножку.

Колес у транспортного средства имелось не меньше восьми, они бешено вращались, неся массивный короб с сидящим в нем водителем прямо на меня. Устройство затормозило, не доехав несколько шагов до входной двери. Впрочем, я заблаговременно вернулся в коридор. Если вдруг пожаловали враждебные элементы, то забаррикадировать дверь изнутри будет достаточно легко. Но, не дождавшись даже, пока все колеса перестанут вращаться, из короба, энергично размахивая руками, выпрыгнул мой знакомый гражданин Груша.

– Курьер второго ранга Слапом! – радостно завопил он, разрушая тишину. – Вижу, вы освоили вторую ступень самостоятельно! Я даже не рассчитывал, что дела пойдут так хорошо и так быстро!

– Да, я два раза включал ваш прибор, – подтвердил я. – А сейчас он опять не работает.

– Его миссия выполнена. Все, что можно было вам дать, он дал. Теперь дело за вами! Я уверен, все будет просто замечательно. Необходимо время на усваивание информации, на ее обработку. Но, к сожалению, времени у нас оказалось меньше, чем я думал…

Все неприятности на свете начинаются с подобных слов. И Груша вполне оправдал мои самые плохие ожидания.

– Пришло сообщение, что объект, возможно, все же будет в ближайшие дни переведен в центральный бункер столицы. Если это случится, то нашим планам конец – туда не добраться. Поэтому придется начать действовать прямо сейчас!

– Но, – растерялся я, – ведь я совсем не готов…

– Вы готовы, мой друг! Вы просто сами еще этого не поняли! – Мне совсем не понравился оскал троггана, коим он попытался изобразить радостное нетерпение. – Вперед, вперед! Нас ждут великие дела!..

Глава 2 Добро пожаловать в Роданию

Трогганский восьмиколесный вездеход летел по черной прерии в юго-восточном направлении. Груша вел лихо, объезжая ямы, вовремя предупреждая, когда нужно схватиться за поручень, чтобы не вылететь из открытой кабины. Хорошая дорога кончилась быстро, точнее, Груша минут через тридцать свернул с нее прямиком в поле, которому конца-края не было видно.

Глаза троггана защищали круглые очки с оранжевыми стеклами на лямках, крепящихся на затылке. Мне он дал похожие, только с зелеными стеклами. Теперь мы выглядели модно, как пить дать!..

Зато и пепел не попадал в глаза. Да, пепел – основная проблема этого времени. Он бесконечным черным дождем летел с небес, собираясь на земле в огромные темные сугробы. С другой стороны, гнать по пеплу вездеход оказалось достаточно удобно, хотя и опасно из-за скрытых ям. Но у вездехода имелось специальное предупреждающее устройство, которое заблаговременно пикало, чувствуя приближение пустот в земле, и Груша тут же сворачивал в сторону.

Поначалу мы ехали молча, Груша просто приказал садиться в вездеход и тут же бросил тяжелую машину вперед по дороге, нисколько не интересуясь моим мнением. Да и было ли оно у меня – собственное мнение?…

Надо признать, после двух сеансов с гипноизлучателем я стал смотреть на окружающее иначе. Нет, я еще не знал, что мне предстоит увидеть, но, когда видел что-то новое, то, по крайней мере, уже мог вызвать в памяти название этого предмета и его применение.

К примеру, вездеход. Случись необходимость, я смог бы запросто им управлять и сам, без помощи Груши. Я точно знал, что и как нажимать, чтобы завести машину, как ускорять и замедлять движение, как рулить. Принцип действия двигателя был совсем иной, чем у нас, но основы управления механизмом оказались схожи. Овальный, похожий на авиационный штурвал, руль, две педали: тормоз и газ, несколько кнопок, активировавших различные дополнительные функции, как, например, пустотоуловитель. Все выглядело просто и понятно!

Но к управлению вездеходом Груша меня пока не допустил. Сказал, что позже все объяснит, и ушел в себя, да там, как говорится, и остался… Я не расстраивался. Одно дело – иметь умозрительное представление об окружающей действительности, а совсем иное – видеть наяву этот фантасмагорический пейзаж с черными пепельными холмами, темным даже днем небом и тусклым кругом солнца, едва пробивавшегося сквозь тяжелые, низкие грозовые тучи.

Время от времени вдоль пепельных холмов мелькали стремительные тени, но, как я ни старался, так и не смог рассмотреть их владельцев. Животные были настолько быстры, что взгляд за ними не успевал. Я выудил из недр памяти их название – сейды. Питались они друг другом и всяким неосторожным путником, но нападать на вездеход даже не пытались, видно уже имея представление о свойствах вооруженной машины.

Налюбовавшись местными красотами, я все же мысленно вернулся к более насущным проблемам. Есть и пить не особо хотелось, мне вполне хватило еды из свертка, в избавлении же от излишков организм троггана, как и говорил Груша, тоже пока не нуждался, поэтому все мои мысли обратились на водителя и будущее нашего предприятия.

Теперь я мог объективней рассмотреть предлагаемый Грушей и Валетом план. И как только я это сделал, то сразу понял всю его безнадежную абсурдность. Никогда, ни при каких условиях этот план не сработает так, как задумывали его разработчики! Не верил я в это…

Прошло несколько часов, и я задремал, убаюканный мерным гулом мотора и плавным покачиванием машины. Даже когда Груша закладывал время от времени крутые виражи, я не просыпался. Хотя еда мне и не требовалась, но вот сон был нужен, и я провалился в забытье, сидя на пассажирском месте рядом с водителем.

А когда я проснулся, то обнаружил, что прерия осталась позади, а мы едем по вполне комфортабельному шоссе. Вот только, кроме нас, я не заметил других участников движения. Вездеход прибавил скорости, теперь мы мчались километров сто в час, а Груша все так же невозмутимо пялился сквозь оранжевые стекла вперед на дорогу.

– Где мы? – спросил я, крича сквозь встречный ветер.

– Подъезжаем к Новере. Недолго осталось.

Это название мне мало что говорило. Да, вроде бы имелся город с таким названием на самой окраине Родании…

Стоп! Значит, и местную географию я знаю. Все-таки гипноизлучение – отличная штука! Вот бы прихватить приборчик домой да настроить его на изучение разных языков, а то, бывает, требуется по работе сказать пару ласковых непонятливым иностранцам, которых в последнее время изрядно развелось в нашем городе, а, кроме французского да испанского, я ничем не владею, а этого частенько недостаточно. А Сереге, который говорил исключительно и принципиально на русском, это был бы вообще самый замечательный подарок в жизни!..

– И что нас ждет в Новере? – полюбопытствовал я.

– Там останавливается экспресс до Варго.

План я помнил хорошо. Прибыть в столицу под видом курьера – что случилось с настоящим Слапомом, я понятия не имел, но догадывался, что ничего хорошего, – и приступить к повседневным обязанностям. Именно Слапом, перевозивший секретные документы и являвшийся личным палачом и доверенным лицом Дроха – начальника отдела курьеров и аналитики, – частенько отправлялся в различного рода секретные правительственные учреждения. Идея заключалась в том, чтобы дождаться доставки в бункер, где содержится таинственный пленник, а там действовать по обстоятельствам.

В качестве главного аргумента и Валет, и Груша использовали тот факт, что мы – люди будущего – очень хороши в импровизациях, поэтому я обязательно что-нибудь придумаю. А если нет, то не повезет лично мне, а у них еще останутся варианты, в которые меня не посвящали.

Честный план, если только забыть на минуту, что на кону стоит не только мое благополучие, но и формула антиреагента. Впрочем, как мне обещали, экстренный эвакуатор сработает при первом моем желании, но так ли это на самом деле, проверить я мог только экспериментальным путем.

Наконец стали появляться другие местные автомобили, по форме и скорости сильно отличавшиеся от нашего вездехода. В основном нам встречались практически квадратные короба на шести колесах, которые медленно ползли по дороге, волоча за собой груженые платформы. Но иногда мимо проносились скоростные цилиндры, в мгновение ока оставлявшие нас позади.

Груша не обращал внимания ни на тех, ни на других. Вдалеке уже показались сферические крыши зданий, город вырастал перед нами, вездеход проезжал мимо первых домов, количество транспорта на дороге увеличилось. Груша несколько сбавил ход, подстраиваясь под ритм городского движения.

А в общем-то, подумалось мне, тут все как и у нас. По крайней мере, внешние атрибуты, те, что в первую очередь бросаются в глаза. Пусть дома здесь несколько иной формы, пусть машины другие, но местные жители точно так же недовольно сигналят тем, кто подрезает, по пешеходному тротуару сбоку от шоссе трогганы спешат по своим делам, жизнь кипит.

И ничего, что солнца почти не видно, а пепельный дождь идет не прекращаясь. Городские службы чистят дороги, прессуя пепел в специальных фургонах, так что внешние различия только подчеркивали сходства наших рас.

– Значит так. – Груша говорил отрывисто, даже жестко, но я в жизни насмотрелся на разного рода начальников и видел, что он волнуется. – Сейчас заедем в одно место. Там пройдешь первую проверку. Если все будет хорошо, сажаем тебя на транспорт до столицы.

Проверка, значит? Интересно, что будут проверять: мои новые знания или физическую подготовку? В телеформе я не сомневался. Я, даже не вставая с места, чувствовал, как напряжены мышцы, как зубы готовы рвать врага на части, как мне хочется ощутить вкус крови, напиться ей.

Вездеход остановился напротив высокого дома. Я не мог сосчитать количество этажей, но это строение изрядно возвышалось над всеми прочими.

– Запомните, вы в своей новой роли, не выходите из нее ни на миг! Иначе вам конец! – Он умышленно перешел на «вы», подчеркивая, что работа начинается.

Спасибо за напутствие, чтоб тебя! Я вылез из вездехода и вдохнул полной грудью пепельный воздух, но не закашлялся, а, наоборот, всем телом ощутил прилив восторга. Будто я стою в чистом поле летом и вдыхаю ароматы цветов. Тело-форма реагировало на все по-своему, и спасибо за это. Неизвестно, смог бы я в своем обычном состоянии дышать тем, чем дышали все местные.

– Ваша задача. Подняться в триста пятую комнату-ячейку, получить пакет, выйти из здания. Все ясно?

– Ясно, – буркнул я.

Задача на первый взгляд проста, если не учитывать местные особенности. Но мой насыщенный новыми знаниями мозг не находил трудностей и сейчас. Я четко представлял себе, что и как должен делать и говорить, чтобы достичь требуемого результата.

– Тогда вперед! Я жду здесь. Если что-то пойдет не так и вас схватят, ликвидируйте тело-форму…

Да, ему легко говорить, а я вовсе не был уверен, что вместе с телом троггана и сам не погибну.

Я перебежал дорогу, остановившись у овального входа, слегка выделявшегося цветом на фоне стены. Рука сама потянулась к неприметной выемке сбоку, что-то неприятно кольнуло пальцы, и проход открылся передо мной. Ловко устроено: зафиксируй аппаратура попытку взлома или лицо, не внесенное в списки, – и через несколько секунд тут появился бы боевой отряд големов.

Войдя, я очутился в натуральном муравейнике. Десятки, если не сотни дорог вели во все стороны. Этажей, как таковых, здесь не имелось. Все здание занимали дорожки и комнаты-ячейки. Дорожки иногда пересекались между собой, тут же вновь расходясь, да и комнаты были самых различных размеров: от больших конференц-залов до крохотных комнатушек на одного работника.

Стало понятно, отчего на улицах города так мало прохожих. Да и расширенная память услужливо подсказала, что нормальный четырнадцатичасовой рабочий день в самом разгаре, а ликвидации за тунеядство еще никто не отменял.

Я замер на месте, пораженный масштабом здания, но на меня тут же стали коситься. Стоять без дела у трогганов не принято, и я отключил свой обычный разум, включив вложенные в меня знания и инстинкты. Это оказалось просто, тело само побежало по одной из дорожек, легко ориентируясь в их сложных переплетениях. Я то поднимался, то опускался, ловко разминаясь с другими трогганами, без остановки сновавшими во всех направлениях.

Не прошло и десяти минут, как я достиг искомой комнаты, умудрившись при этом не привлечь лишнего внимания. По крайней мере, так мне казалось.

В комнатушке сидела трогганка. Была она чудо как хороша: длинные крепкие ножки, узкие, как бойницы, глаза, когти, накрашенные радикально-черным цветом, а зубки… эх, за такую улыбку и умереть не страшно!

Внезапно я осознал, о чем думаю. И тут мне впервые за все время реально стало страшно. Еще этого не хватало! Обновленный разум пытался изменить мои вкусы! Я рассуждал, как обычный трогган, очарованный красотой особи противоположного пола.

– Ваше имя и цель визита? – спросила мадам, с интересом поглядывая на меня. Точнее, это мое измененное сознание понимало, что смотрит она с интересом и даже кокетливо, а погляди я на это чудище обычным взором, был бы уверен, что она хочет меня сожрать…

– Курьер второго ранга Слапом. Прибыл за пакетом.

– Ваш универсальный опознаватель?

Я протянул ей правую руку, она провела считывающим устройством по запястью, сканер пикнул, подтверждая успешное завершение операции.

– Подождите, сейчас его доставят.

Она легким движением руки кинула в одну из труб, отходящих от ее рабочего места, небольшой черный шарик и замерла в ожидании, время от времени не забывая на меня поглядывать. Минуты текли, ничего не происходило. Я замер столбом посреди комнаты, стараясь даже не дышать.

– Давно к нам прибыли? – полюбопытствовала трогганка.

– Недавно, – коротко ответил я, мечтая, чтобы на этом ее интерес ко мне иссяк.

– И прямо из столицы? Ах, как я хочу, чтобы меня когда-нибудь перевели туда! – Она томно закатила глаза.

– Надеюсь, так и случится, – согласился я. – Партии нужны хорошие работники!

– Партия с нами! – воскликнула трогганка, скрестив интересным образом пальцы на правой руке, так что в итоге вышла какая-то фантастическая укороченная фига.

– Партия в нас! – отозвался я стандартной фразой и безо всяких усилий повторил фокус с пальцами. – И мы в партии!

– Что вы делаете после смены? – сменила она тему, намекая, что неплохо бы провести вечерок вместе. Только не это!

– Я немедленно отбываю обратно с пакетом. Дело первостепенной важности!

– Ах, понимаю, – смирилась трогганка, – но если у вас будет свободный вечерок, вспомните обо мне. Тут иногда так одиноко девушке с амбициями и вкусом…

– Непременно! – соврал я.

Я прекрасно понимал ее внезапный интерес к моей персоне. Только найдя себе официальную пару, она могла изменить место жительства, и то с согласия партии и руководства на местах. А я показался ей перспективным кандидатом в мужья. Еще бы: недурен собой, относительно молод, а уже курьер второго ранга, которому доверяют доставку спецпакетов. И это она еще не знала о моих прочих талантах. При такой успешной карьере меня непременно ожидает светлое будущее. И мадам тоже хотелось такого будущего. Она мечтала о нем, но все ее мечты разбивались о повседневный трудовой быт и отсутствие перспектив. Вероятность когда-нибудь вырваться из Новеры для нее сводилась к нулю.

Правая труба выплюнула в трогганку цилиндрический предмет. Она ловко подхватила его и передала мне.

– Не забывайте ваше обещание! Я буду ждать!..

Я ретировался со всей возможной скоростью, почти бегом покинув комнатушку одинокой мечтательницы. В какой-то момент я даже посочувствовал ей. Рядовым трогганам живется несладко, а учитывая, что им всем грозит скорое вымирание, то и стремление найти новое место для жизни вполне можно понять. Да, понять, но не принять, если в итоге плохо придется мне лично и моим соотечественникам. Впрочем, на их месте человечество вело бы себя еще жестче. Это у меня сомнений не вызывало.

Обратный путь по разноуровневым лестницам занял еще больше времени. Я несколько отвлекся мыслями, заполучив пакет, и чуть было не поплатился за свою преждевременную расслабленность. На одном узком участке мне попался широкий, как танк, трогган, который, отдуваясь, катил перед собой сферическую штуковину, больше всего напоминавшую гигантскую новогоднюю игрушку. Я посторонился, пропуская его, но места оказалось слишком мало для нас двоих, и в итоге он споткнулся, да так неудачно, что навалился своим весом на катящуюся штуковину, чем придал ей изрядное ускорение.

Трогган выругался и бросился ловить сферу, я попытался ему помочь, но чуть совсем все не угробил. На нас уже косились со всех сторон. Големы-охранники, которых здесь изготовляли в виде более крупных, массивных трогганов, отличавшихся от всех прочих резкими движениями и пустыми глазами, поспешили на перехват сферы, успешно ее остановили и утащили в одну из комнат, заодно прихватив с собой и невезучего троггана, которому я помешал. Тот пытался объяснить, что, мол, все в порядке, но его не слушали. Что-то мне подсказывало, что судьба его будет незавидной.

Я поспешил покинуть здание от греха подальше, пока и до меня не добрались местные охранники. Груша нетерпеливо ждал в своем вездеходе. Я запрыгнул к нему, и машина сорвалась с места.

– Как все прошло? – На его начальственной физиономии отчетливо читалась смесь азарта и беспокойства. Конечно, он пошел против системы, да еще так круто, что наказание за подобное – только смерть. Впрочем, трогганы уничтожали друг друга и по меньшим поводам. Вся их цивилизация строилась на насилии и подчинении.

– Хорошо прошло, чуть не женился. Она прелестная девушка! Осанка, царственный взгляд – мечта поэта!..

– Как это – женился? Какого поэта? Такого приказа не было!

Вот чего трогганам не хватает, так это умения переключаться с темы на тему, не забывая о главном.

– Ладно, забыли, это была просто шутка.

– А, шутка! – обрадовался Груша. – Как же, как же! Наслышан о вашем человеческом так называемом чувстве юмора! Только суть понять не могу.

– Да и ваше трогганское чувство юмора на высоте: вспомнить только, как весело Алиев закинул нас черт-те знает куда одним нажатием кнопки – с улыбкой на устах.

– Я никогда не работал в поле, – сознался Груша. – Мне сложно представить, что происходит, когда попадаешь в тело-форму. Может быть, на него именно это так повлияло. Разведчиков усиленно готовят по особой программе. Сами понимаете, он не должен попасться. Поэтому он и… очеловечился…

Интересная теория, надо запомнить и проверить при случае. Я и сам чувствовал, что оболочка действует на меня, да еще вдобавок эта промывка мозгов… как бы не отрогганиться ненароком…

– Итак, пакет у нас; что дальше?

– Это начало. Настоящего курьера Слапома мы перехватили сегодня с утра. Он обезврежен. Поэтому я так экстренно забрал тебя из убежища. Ему, то есть уже тебе, обязательно нужно успеть вовремя в столицу. Тебя там уже с нетерпением ожидают.

– Как? – удивился я. – Сразу в столицу? Не слишком ли круто? Может, еще потренируемся?

– Некогда, – трогган покосился на меня, наблюдая за реакцией, – время играет против нас и против тебя тоже. Ты знаешь, что проспал три дня? При действии гипноизлучателя не замечаешь, сколько на самом деле времени прошло. Ты перенес два сеанса – это заняло три дня…

Вот так неприятные новости: три дня позади, а я еще ни на шаг не приблизился к цели… как там ребята без меня? Как мое настоящее тело? Впрочем, Валет обещал, что там время тянется медленней, чем здесь. Но все же не бесконечно медленно. Затягивать с возвращением не стоит, иначе возвращаться будет некуда. Доберись отравленные до ребят – разорвут на куски, и мое несчастное тело заодно. Впрочем, мне еще, по сути, повезло – у меня есть альтернатива в виде тела-формы Слапома, а вот им там деваться некуда. С неработающими портаторами из здания ОВД и города не выбраться. Они будут отбиваться до последнего. А если наше ненаглядное правительство все же решит не тянуть с массовой зачисткой? И сбросит пару бомб из своих многочисленных заначек прямо на их головы? Попали мы в переплет… все Чиж виноват! Если бы он не позвонил мне в то утро… не знали бы горя, спали бы крепче. Скорее всего, бегали бы сейчас такие же отравленные, как и все остальные. Но от толпы, от людей бы не отделялись… Как говорится, вместе веселее!..

– Сейчас едем на станцию, – продолжал между тем Груша, – нужно спешить, чтобы успеть на транспорт до Варго. Туда мы доедем вместе, а дальше уже без меня.

– Что, никакой поддержки? Бросили в воду, и плыви как умеешь? – заволновался я.

– Я должен быть на своем рабочем месте, чтобы не вызывать подозрений. Я и так слишком часто отлучаюсь в последнее время, это стали подмечать… Ты сам принимаешь все решения и отвечаешь за них!

– Вот спасибо! – обрадовался я. – Наконец-то смогу покомандовать, хотя бы собой! Всю жизнь об этом мечтал!

– И прошу, не увлекайся, будь осторожен. Тот пленник – он играет какую-то особую, крайне важную роль. Я еще ни разу не видел, чтобы наши высшие круги были настолько обеспокоены. Это-то меня и настораживает, и привлекает в первую очередь… Дрох – не тот трогган, чтобы нервничать по пустякам! Возможно, пленник – ключ ко всему!..

– Узнаем! – залихватски ухмыльнулся я, стараясь мысленно абстрагироваться от происходящего. Слишком уж сильно обстановка давила на меня, заставляя нервничать. Я же не Джеймс Бонд под прикрытием, я – обычный мент районного масштаба, а ответственность, свалившаяся не меня так внезапно, совсем не по чину. Такие приключения полагаются генералу, не меньше, а то и самому президенту. Надо будет попросить прибавку к жалованью…

– Если все пройдет хорошо, то выбирайся из Родании любым способом. Карты местности занесены в твою память, как и язык. Как только найдешь любое поселение айвов, дай волю Слапому. Ты поймешь, что делать дальше, сейчас не будем об этом… Потом отправляйся в город Харви, а по прибытии на место найди убежище и раскуси вот эту горошину. Это передатчик. С тобой свяжутся при первой же возможности. Отдашь им пленника, получишь антиреагент и можешь отправляться домой.

Рассказывая, Груша вел вездеход через город. Я спрятал фиолетовую горошину-передатчик в карман. Инструкция оставляла желать лучшего. Если да кабы… никакой конкретики. Мне это совершенно не нравилось!

Груша прибавил ходу. Местным гаишникам бы не попасться, хотя, судя по уверенному стилю вождения троггана, такие мелочи его не волновали. Что ж, он знает, что делает, – ему и карты в руки. Интересно, какое положение в местной иерархии он занимает? Очередной средний класс, стремящийся стать высшим?…

Везде одно и то же. Борьба за деньги, потом за власть, затем за мировое влияние – и так до бесконечности. Замкнутый круг, из которого нет выхода. Кто попадает в эту ловушку, навсегда там остается. И будь ты трогган, айв или человек – история одинакова. Абсолютной власти не существует, а значит, погоня за ней – химера. И, посвятив жизнь такой погоне, по сути, ты стремишься к недостижимому. К бесконечности. А как известно, можно бесконечно долго приближаться к оси координат, но никогда ее не пересечь…

Нас так никто и не остановил. Видно, здесь так принято: если кто-то несется, невзирая на правила дорожного движения, значит, ему это разрешено. Других лихачей я не замечал. Вот только выделяться в толпе мне не хотелось. Понимал ли это Груша? Или, по его мнению, именно поэтому вести себя следовало именно вызывающе?…

Впереди показалось вытянутое строение, вдоль которого тянулись железнодорожные пути. Они выглядели несколько иначе, чем привычные мне. Рельсы почти такие же, как и у нас, но вот сверху на подпорках шел второй ряд, и вагон как бы вставлялся между ними, четко фиксируясь сверху и снизу.

– Сейчас подгонят вагон до Варго. Вроде бы успели…

Мы оставили вездеход рядом со зданием вокзала, и Груша прикрепил на руль-штурвал какой-то документ, подтверждающий право транспортного средства здесь находиться. Как только мы подошли к платформе, подогнали поезд. Он состоял из единственного длинного вагона привычной уже цилиндрической формы, которой тут отдавали предпочтение перед всеми остальными.

Документов у нас никто не спрашивал, мы просто залезли внутрь и заняли первые попавшиеся места. Пассажиров было немного – около десятка трогганов, преимущественно в серых одеяниях. Через несколько минут вагон без предупреждения покатился вперед, быстро набирая скорость.

– Если что – держись за боковые поручни! – предупредил шепотом Груша. – Иногда потряхивает…

Он даже преуменьшил. Я понял это, когда вагон внезапно резко завибрировал, да так сильно, что меня чуть не швырнуло на пол. Скорость при этом составляла уже не меньше двухсот километров в час и продолжала расти.

– Аварии случаются, хотя и крайне редко, – пояснил Груша, вцепившись в свой поручень. – Официальная статистика говорит о полной безопасности подобного метода передвижения!

Да уж, во что я совершенно не верил, так это в официальную статистику. Вагон вибрировал, меня подкидывало на сиденье, при этом вжимая в деревянную спинку. Поручень оказался очень кстати, я держался за него двумя руками, чуть не оторвав от креплений. Скорость вагона приблизилась к трем сотням.

– Зато быстро и удобно, – мрачно пробормотал Груша, также схватившись второй рукой за поручень, а для надежности уперев ноги в противоположное сиденье, чтобы не улететь в проход.

Сколько продолжались наши мучения, сложно сказать, но никак не меньше пары часов, пока наконец вагон не стал притормаживать, а вскоре и вовсе остановился.

– Варго, – объявил Груша. – Столица.

Глава 3 Первые впечатления о жизни Слапома

На станции мы разделились. Груша, опасавшийся разоблачения, оставил меня в одиночестве, не подкинув даже до жилища Слапома, адрес которого я заучил: седьмая улица, третий дом, ячейка пятнадцать. Звучало не слишком-то обнадеживающе. Я помнил, что трогганы живут кучно. Прямо как в старых коммунальных квартирах при советской власти, только комнатки, положенные рядовым работникам-трогганам, были еще меньше. Мне, как успешному молодому курьеру, государство выделило целых девять метров – своего рода рекорд в моем блоке.

Я шиканул – нанял городского извозчика, продиктовал адрес и через час уже вступал в новые владения.

Соседи мне невероятно завидовали. Это я определил сразу, чуть ли не с порога. Про самого Слапома я знал достаточно – в гипнозаписи о нем имелся отдельный раздел, так что я знал о курьере все, включая его обычные методы ведения диалогов. Поэтому на вежливое приветствие соседей едва заметно оскалил зубы. Мол, смотрите, кто здесь главный!

В доме номер три по седьмой улице, помимо Слапома, проживали еще двадцать семь трогганов. Из них по именам я знал всего нескольких. Слапом соседей презирал и мечтал переехать в партийные апартаменты, но пока приходилось довольствоваться тем, что положено по статусу.

– Гражданин Слапом, как прошла поездка? – В длинный коридор с комнатами-ячейками по обеим сторонам выглянул толстый ящер. Да, оказывается, и трогганы могут быть толстыми, по крайней мере, в этом конкретном весу хватило бы на троих.

– Все хорошо. – Я поискал в закромах сознания его имя, но так и не обнаружил.

– Прямо с поезда домой? – Любопытный сосед мазнул взглядом по цилиндру-пакету у меня в руках. Вот же гад, все приметит! По правилам, сначала я должен был доставить пакет по назначению, а уже затем отправляться в квартиру, но я самолично изменил маршрут, мне хотелось для начала немного осмотреться, свыкнуться с образом Слапома. Как бы это не вышло боком…

– Буквально на секунду, нужно кое-что взять в ячейке.

Я протиснулся мимо толстяка и пошел дальше по коридору. Вот она – моя комнатушка. Дверь открылась легко, как только я приложил к считывающему устройству на стене правое запястье. Безымянный толстяк все не уходил, и я зашел в комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Да, рядовые трогганы жили бедно – и это даже слабо сказано. Всю обстановку комнаты-ячейки составлял гамак для сна, прикрепленный по диагонали в дальнем скате комнаты; открытый всем взорам составной шкаф – подобные продают у нас в «Икее», но этот конкретный выглядел даже более убого, чем тамошние; низкий столик на закругленных ножках и самый обычный табурет. В шкафу же, аккуратно сложенные, лежали несколько серо-коричневых роб, внизу стояла запасная пара обуви – весь гардероб гражданина Слапома. Скудно, бедно, нищенски. И ведь Слапом по местным меркам жил замечательно. Комната большая, есть даже круглое окошко, до которого можно дотянуться, если встать на цыпочки, и из которого видно часть проезжей улицы. Но главное – перспективы! Ими жил гражданин курьер второго ранга, а благодаря нам все его планы ухнули в никуда. Мне даже на какой-то миг стало жаль его. Но потом я взял себя в руки, сменил дорожную запыленную робу на свежий балахон и вышел из комнаты. Толстяк все так же торчал в коридоре, явно меня поджидая.

– Не мог пойти в таком виде, – несколько панибратски пояснил я. – Сами понимаете, система!

Толстяк-сосед многозначительно покивал, выражая полнейшую солидарность. Хотя я нисколько не сомневался, что сегодня же вечером донос пойдет по инстанциям. Впрочем, доносов я не боялся, ни от соседа, ни от кого-либо другого. Курьер второго ранга был неплохо защищен от них предварительным ситом, отсеивающим заведомо бредовые донесения. А вот обычный гражданин вполне мог пострадать по самой, казалось бы, абсурдной причине.

– Увидимся! – Я кивнул соседу, хотя не хотел этого делать. Сказался старый комплекс обязательной вежливости интеллигентного советского человека. Хотя те времена и пришлись на мое детство, но, как оказалось, не полностью выветрились из памяти, и, едва я попал в схожую обстановку, многое тут же само собой вспомнилось.

Толстяк отстал от меня, а я вышел из дома и поймал такси. Вообще, обычные граждане не ездят на извозчиках: откуда такие средства? К тому же каждый таксист – гарантированный информатор системы. Но я, как курьер второго ранга, не обычный обыватель, а существо, требующее скорости передвижения для успешного выполнения своей работы, поэтому мог со спокойной совестью позволить себе и не такое.

– Улица номер один, строение пять, – продиктовал я, и таксист уважительно покачал головой. Еще бы, центральное управление, это вам не придорожный кабак. Может быть, выглядел я не на все сто, но уверенности в голосе хватало. Колымага помчалась по улицам, басовито сигналя на поворотах. Еще бы, когда везешь ответственное лицо, допустимы некоторые привилегии, и мой шофер пользовался ими по полной программе.

Да уж, не каждый день ездишь на улицу номер один. Это все равно что в Москве назвать адрес: Кремль. Неудивительно, что шофер заважничал. Я отлично знал город. Такое ощущение, будто с детства бродил по этим улочкам, помнил каждый поворот, каждый дом. Я прекрасно представлял, куда мы едем и где должны свернуть, чтобы скорее достичь цели.

Шаровидные, овальные, цилиндрические строения захватили архитектуру Варго. Резких, угловатых – более привычных мне форм – не было вовсе. Линии плавно закруглялись, не вызывая дискомфорта. Интересно было представить мой родной город в таком исполнении, лично мне бы точно понравилось, впрочем, в короткой перспективе, как проект, а в обыденной жизни я слишком уж привык к нашим бесхитростным строениям, бетонным коробкам, возвышавшимся на улице за улицей. Да, в последнее время стали пытаться разнообразить облик города, но пока что потуги местных архитекторов только добавляли дисгармонии в ансамбль. Резким выделением отдельных зданий подчеркивалась убогость прочих. И как бы ни мечталось новым миллионерам жить обособленно, но все же на дворе стояли не старорежимные времена, да и крепостных у новых выходцев из грязи в князи не водилось, как бы те этого ни хотели. Впрочем, чего ждать от будущего, неизвестно. Я бы не удивился, если бы вскоре пошла новая мода: «Запишись в крепостные! Плати оброк! Получи бесплатную корову!» Ну а что? Если кто-то предоставит гарантированную крышу над головой, питание, работу со своевременной оплатой, то многие с радостью запишутся! Мол, так и так пашем, как каторжные, а тут все-таки обязательства со стороны барина… Он и поможет, и защитит – в обиду не даст, ну а повинности: десятина, да прочие оброки – все ерунда, налоги тоже немало сжирают… вот право первой брачной ночи разве что… да и тут – как не уступить хорошему-то человеку! А глядишь, залетит девка – там и на будущее деньжат подкинут! Уж явно не бросят на произвол судьбы, помогут! Ведь не чужой же человек, а свой – барин!..

Это я отвлекся. Навеяла окружающая действительность. Вроде бы с нашим миром ничего общего, жизнь трогганов больше походила на советское время, да не хрущевское или брежневское, а старое – сталинское, когда все для государства, все для страны, все для победы! Так мы выиграли войну. Потом разные люди говорили много всего. Что и народ не хотел, его заставляли, что лидер – тиран, убийца, кровопийца, гореть ему в аду, что жертвы террора исчислялись миллионами… Но главный-то итог никто не отменил до сих пор, хотя многие пытаются это сделать: войну мы выиграли! Путем чудовищных жертв, многочисленных смертей, ежедневных подвигов советских людей – выиграли! Мы победили!

И то поколение, прошедшее через это невообразимо страшное время, выжило, родило детей, подняло государство, запустило человека в космос. Они были первыми во всем мире – нация победителей! Но чтобы стать теми, кем они стали, нужно было сначала пережить страх, кровь, боль, нищету, разруху, голод, мучения, смерть близких, безнадежность. И только потом пришло воодушевление, радость победы, чувство творцов нового правильного мира – мира без войны…

Въезд на улицу номер один преграждал полуметровый «лежачий полицейский», а перед ним прямо из земли рос гриб-идентификатор. Шофер осторожно остановился – так, чтобы я со своего места мог дотянуться до гриба. Короткая проверка правого запястья – я уже почти привык к этой процедуре, – и тяжелая конструкция плавно пошла вниз, открывая нам проезд. Такси медленно двинулось вперед. Еще не хватало, чтобы местная охрана решила, что это нападение. Тут все под контролем, и машина не должна ехать слишком быстро – так, словно представляет опасность, – иначе сразу заработают скрытые до поры скорострельные пушки, и от нас не останется даже мокрого места.

– Куда? – таксист явно работал недавно. Любой опытный водила знает строение номер пять – центральное управление по курьерским доставкам особой важности. Иногда в задачу курьера входили специальные миссии, которые не выполнил бы и агент 007. Курьер – боевая единица особого назначения, способный действовать автономно и имеющий право на самостоятельное принятие решений. По сути, управление представляло собой целый комплекс, действующий аналогично контр- и обычной разведке, решающий многие иные проблемы. Этакий общий центр, в котором работали очень важные персоны, напрямую влияющие на судьбу страны.

– Пока прямо, – ответил я, припомнив местность. – Вон там налево и до упора.

Широкая аллея, по обе стороны которой росли низкие деревца, посыпанные пеплом, вела вперед. Вдоль аллеи на некотором расстоянии за деревьями располагались цилиндрические и сферические строения. Нумерация велась, начиная с дальнего конца – от строения номер один, зала съездов партии, – до величественной резиденции, в которой постоянно проживали высшие члены партии и сам Зогро – текущий партбилет номер один!

Местную политическую и социальную систему сложно описать однозначно. Партия имелась всего одна – правительственная, которая принимала все жизненно важные для страны решения, ни с кем, понятное дело, не советуясь. Также, с одной стороны, налицо был достаточно низкий уровень жизни каждого отдельного индивидуума, но с другой – многочисленные социальные гарантии для населения, стопроцентное трудоустройство и полная уверенность партии в своей непогрешимости. Конечно, никакой оппозиции здесь не существовало, разве что тайное подполье, в которое якобы входил Груша. Впрочем, по его поводу у меня имелись очень сильные подозрения… Подполье это держалось в такой тайне, что о нем никто не знал, даже правительственные агенты, даже Дрох, который знал вообще все, что творится в стране. Подполье не проводило акций, не набирало новых членов, его вообще как бы и не существовало. Его, может, даже стоило придумать. Ведь явный враг всегда вызывает больше ненависти. А простому населению требуется вещественное доказательство существования противника – это повышает боевой дух и самосознание. Казнь десятка-другого предателей Родины пошла бы только на пользу…

– Вот строение номер пять. Надо бы знать такие вещи, гражданин! – строго сказал я, указывая на полукруглое, словно стадион, здание, занимавшее все пространство слева, сразу за тем местом, где аллея переходила в бетонное поле, открытое всем ветрам и поэтому хорошо просматриваемое.

Таксист затрясся от страха. Еще бы, то, в чем я его обвинил, тянуло на пятнадцать лет исправительных работ. И если я вдруг решил бы рассказать об этом инциденте в официальном отчете, таксисту пришел бы конец.

– Остановись у главного входа! – приказал я, сделав вид, что не заметил его волнения.

Таксист немного успокоился и очень аккуратно притормозил у невысокого, ничем не примечательного крыльца.

– Будете оплачивать, гражданин? – скрывая страх, он протянул мне сканер.

Я подставил руку, и деньги автоматически были переведены на счет таксопарка. Вот систему платежей не грех бы у трогганов и нам позаимствовать. Ящерки все устроили так ловко, что сама возможность дачи взятки практически исключалась. Наличные деньги у населения просто отсутствовали, а любой безналичный платеж легко отслеживался и проверялся.

– Всего хорошего, приятного труда, гражданин!..

Пока я не передумал, он поспешил уехать, подтверждая известную трогганскую мудрость: «От власти надо держаться как можно дальше – целее будешь!», за произнесение которой сразу давали пять лет тюрьмы.

Надо заметить, что я совершенно ничего не боялся. И это меня внезапно напрягло. Неужели Груша вместе с новыми данными добавил мне в голову еще что-то, о чем умолчал? Что, если он полностью блокировал во мне чувство страха? Если, конечно, он в принципе был способен совершить подобное. Ведь солдат без страха – это совсем иное, чем вечно нервничающий, всего опасающийся шпион. А мне бы очень не понравилось, узнай я, что кто-то копался в моей голове, меняя там что-то по своему усмотрению. При встрече с Грушей задам ему несколько вопросов!

Но это после, сейчас же передо мной находилось строение номер пять. Идти внутрь не хотелось, но и выбора не было, тем более что я уже давно – с самого момента заезда на территорию – находился под пристальным наблюдением охраны и просто так покинуть центральную аллею уже не мог – это показалось бы подозрительным. Поэтому, не особо спеша, но и не задерживаясь, подошел к входу и приложил руку для идентификации. Проход открылся, я коротко вздохнул – дыхательная система у трогганов не требовала столько кислорода, сколько нужно человеку, и вообще физиология ящерок сильно отличалась от их дальних сородичей, доживших до нашего времени, – и зашел в здание.

Здесь никто не суетился, в отличие от новерского отделения. Трогганы спокойно, даже величаво перемещались по направляющим, которых в строении номер пять имелось неизмеримое количество. Настоящий муравейник – ни за что не угадать, глядя со стороны, куда приведет в итоге та или иная лестница. Охраны не видел. Но, как я знал, это обычная практика трогганов. А моя обновленная память подсказывала, что это лишь видимость и что охрана на своих местах внимательно следит за всеми и за мной в том числе.

Первым делом мне требовалось передать цилиндр-пакет по назначению. Именно за ним ездил Слапом, то есть я, и все возможные причины для отсрочки уже были использованы. Поэтому я вновь отключил человеческий рассудок, который не поспевал за трогганским восприятием мира, и позволил Слапому действовать самостоятельно. Он определенно знал, куда бежать, и тут же ступил на одну из лестниц-направляющих, вскоре перешел на соседнюю и, не успел опомниться, как уже затерялся в пересечениях мостков и подвесных комнат-ячеек.

Может быть, и Валет, и Груша ошиблись, когда так расхваливали человеческую способность к импровизациям? Все, что требовалось, – это точность исполнения, а вовсе не самостоятельные шаги, которые непременно привели бы к провалу задания. Вопрос: зачем им понадобился человек для этой миссии, когда своими средствами они провели бы ее гораздо быстрее и, главное, надежнее?!

Прошло какое-то время – сколько, не знаю, я сейчас плохо ориентировался: внутренний хронометр постоянно сбоил после перемещения, – и я остановился перед одной из самых крупных ячеек. Вроде пришел, куда требовалось, если, конечно, подсознание ничего не напутало…

Вход открылся сам, и я шагнул в овальную комнатку, одна сторона которой оказалась полностью прозрачной, а вдоль второй прямо в воздухе были подвешены разного вида и размера кинескопы-экраны, на которых мелькали двумерные сине-зеленые картинки. Перед экранами в мягком кресле-мяче развалился крупный представитель расы трогганов: начальник отдела курьеров и аналитиков – по сути, глава контрразведки. Я знал его: Дрох – очень серьезный гражданин и мой непосредственный начальник.

– Давай же, Слапом, где тебя носит? – Он нетерпеливо протянул руку, и я вложил в нее цилиндр, который он незамедлительно вставил в один из экранов.

Появилось изображение. Темная комната, троица ящерок стоит с хитроумными предметами в руках, в которых я опознал орудия пыток, а напротив них, у стены на обычном табурете, сидит некто в накинутом на голову балахоне – так что даже видовую принадлежность пленника не различить. Только смутный силуэт: не слишком крупный, но и не мелкий. Может быть кем угодно – на экране не разобрать. Один из трогганов посмотрел прямо в записывающее устройство и сообщил: «К сожалению, он все еще не отвечает на наши вопросы. К третьему уровню дознания мы не переходили – у нас нет таких полномочий. Ждем ваших указаний!..»

Экран погас, запись прекратилась. Дрох некоторое время молчал, обдумывая увиденное. Я удивился: отчего и мне показали запись? Я ведь всего лишь курьер, а не логистик.

– Видел? – спросил Дрох.

– Да.

– Я предполагал, что там увижу. И хорошо, что ты тоже посмотрел. Существо под балахоном – опасный враг. Он знает один секрет… Нам нужно вытащить из него эту тайну, но главное – не убить его при этом! Возможно, пленник напрямую связан с секретом. Рисковать нельзя! А нам очень надо, чтобы он заговорил. Это вопрос национальной безопасности!

Интересно, все представители спецслужб разговаривают одинаково, независимо от мира и расовой принадлежности? Такой диалог вполне мог состояться и на моей родине, и в любом другом государстве. Нужно просто абстрагироваться от внешнего вида Дроха, и можно легко представить, что я нахожусь на обычной утренней планерке…

– Что я должен сделать?

– Ты отправишься туда… – продолжил Дрох, и я непроизвольно вздрогнул. Вот оно! Как точно Груша все просчитал! Как вовремя он заменил настоящего Слапома на меня! Нет, Груша далеко не прост! И вероятно, занимает ответственный пост в партии. Сведения такого уровня секретности обычный трогган получить не мог, тут все завязано на самых высших правительственных кругах… Тем более успешно похитить курьера уровня Слапома и заменить его своим агентом – это тоже, я скажу, не шутка. – Завтра!

– Слушаюсь! – Я вытянулся во фрунт. Выражения почтения перед непосредственным начальством тоже штука вневидовая.

– Используй свои знания дознавателя. И без ограничений, мне нужен результат!

– Что я должен узнать?

– Главный вопрос: как он связан со столпом?

– Со столпом?

– Да! Это очень важно!

– Хорошо!

– Все понятно? А пока отдыхай, расслабься. Получишь купон на посещение Заведения. Но с утра чтобы был в порядке!

– Так точно! – упоминание чинов традиционно пропускалось.

– Свободен…

Я покинул ячейку со странным чувством. Купон в Заведение стоил здесь дорогого! И обычно такими почестями абы кого не награждали, а так как Слапом являлся лишь курьером, пусть и второго уровня, то подобной благодарности он удостоился впервые за весь срок своей службы. А значит, скорее всего, его, то есть мое, возвращение из поездки не предполагалось. И еще этот приказ использовать навыки дознавателя, а по-простому палача экстра-класса – обязательный курс для курьера уровня Слапома. Он означал, что жизнь пленника значит куда меньше, чем те сведения, которые он хранил в своей голове, что бы ни заявлял при этом Дрох. И если тамошние спецы не смогли из него ничего вытянуть и пришлось звать меня, то дело швах! Пленник оказался крепким орешком.

Автоматически, даже не соображая, что делаю, я добрел до своей личной рабочей ячейки в нижнем ярусе, открыл ее и развалился в гамаке, подвешенном по диагонали через комнату. Тут Слапом любил валяться, размышляя о будущем. Он вообще был мыслитель, что для курьера скорее являлось исключением из правил. И, не попадись он в лапы Груши, со временем из него мог бы выйти неплохой аналитик, хотя переквалификация в партии и не приветствовалась. В любом случае после сегодняшнего приказа будущее Слапома виделось мне сомнительным. Свидетелей редко оставляют в живых.

В дальнем ящике стола – я знал это – находился небольшой чемоданчик с набором инструментов для выбивания правды. А не слишком ли много я знал о личности Слапома? Возможно ли, что Груша запихнул мне в мозг ее целиком, а не только набор общих сведений? Попытавшись вызвать в голове образ Слапома, я обнаружил, что знаю о нем все, с момента его появления на этом свете из инкубаторского яйца и до настоящих дней. Хм, а каково же его последнее воспоминание? Перед моим внутренним взором внезапно всплыло знакомое лицо Ямберта. Вот так фокус! А он тут еще с какого бока?…

Щелкнула труба, и из отверстия в стене вывалился цилиндр. Купон. Дрох быстро выполнял свои обещания. «Что ж, грех упустить такой шанс», – радостно подумал Слапом во мне.

Я особым образом надавил на цилиндр-купон, из него со всех сторон вылезли короткие усики-манипуляторы. Я приложил купон к запястью, а усики впились в плоть, оставив особый ромбовидный знак. Все, купон активирован!

Заведение – мечта несбыточная любого честного гражданина. Рай на земле, то место, где сбываются самые сокровенные фантазии. Получить туда пропуск означало попасть в элитный список, добиться всех мыслимых благ и привилегий. Слапом был бы счастлив, а я решил наведаться в Заведение хотя бы из любопытства и чтобы потянуть время. Ведь не каждый день попадаешь в святая святых чужой цивилизации!

Заведение работало круглосуточно, поэтому, не долго думая, я покинул ячейку, предварительно вызвав служебный мобиль – еще одна привилегия владельцев купона, – и прихватил с собой чемоданчик с инструментами. Сюда я возвращаться больше не планировал. Маршрут, пароли и все прочее получу непосредственно перед отъездом. Таковы правила, и Слапом был не из тех, кто стал бы их нарушать…

Меня провожали завистливые взгляды сослуживцев. Слухи, даже в такой серьезной организации, разносятся быстро, а купон в Заведение выдают далеко не каждый день. Машина уже ждала у выхода. Водитель – коренастый крепыш, по виду бывший военный – услужливо распахнул передо мной дверь. Владельцам купона все радости жизни!

В дороге он не пытался завязать со мной разговор, даже не спросил, куда именно ехать, – водитель и так все знал. Правительственный сектор остался позади, никто не препятствовал нам, когда мы его покидали. Запыленный город жил своей повседневной жизнью. Трогганы спешили по служебным делам, а мы, включив проблесковый маяк, неслись вперед.

Все же руководящие члены партии оказались не так глупы, чтобы устраивать Заведение рядом с правительственными корпусами. Слишком много вопросов возникло бы у рядовых граждан. И пусть даже эти вопросы остались бы без ответа, но нервировать лишний раз население партия не хотела. Поэтому Заведение занимало целый квартал за городской чертой, заманчиво мигая яркими огнями. Территория была огорожена, охрана – на высшем уровне. Никто посторонний внутрь без приглашения попасть не мог, а если бы и попал, то горько пожалел бы об этом.

Нас же пропустили без вопросов, водитель лихо затормозил перед широким овальным входом, я выбрался из машины, и тут же передо мной возникла высокая и очень привлекательная по местным меркам молодая особа. Она оскалилась мне, выражая восхищение, и торжественно произнесла:

– Добро пожаловать в Заведение, гражданин! Здесь ваши мечты станут реальностью!

Глава 4 Таинственный пленник

Надо признать, что Слапом во мне замер в неудержимом восторге. Несмотря на то что трогганки откладывали яйца, которые затем сдавали в добровольно-принудительном порядке в специальные интернаты, а не вынашивали своих детенышей самостоятельно, секс и все его проявления они очень любили, хотя официальная политика партии старательно обходила эту тему стороной.

Красотка, встретившая меня у входа в Заведение, поражала своей грациозностью. Таких не увидишь на улице. С точки зрения моего второго «я», передо мной предстала этакая помесь Анджелины Джоли и Скарлетт Йоханссон в лучшие их годы. Я, открыв рот, последовал за ней прямо сквозь гостеприимно распахнувшиеся двери в первый холл, весь заставленный удобными кушетками, на которые сразу же хотелось завалиться.

– Ваш купон, гражданин? – напомнила красотка.

Я протянул ей руку, открыв для сканирования знак спецдопуска, а когда наши руки соприкоснулись, сквозь мое тело словно прошел электрический разряд, настолько, как оказалось, она меня возбуждала. Давненько со мной не случалось подобного – пожалуй, лет с семнадцати…

Не совершил ли я ошибку, придя в это Заведение? Что, если чувства Слапома возобладают над моим разумом? Эх, Катя, Катенька, знала бы ты, куда завела меня кривая дорожка…

– Все в порядке! Извините за формальности. Несмотря на то что информацию о вашем посещении мы уже получили, я обязана была все проверить. Знаю, что времени у вас мало, поэтому прошу следовать за мной, гражданин. Удовольствия ждут вас!

Она повела меня дальше, через второй холл, а затем, когда мы миновали и его, то попали в следующий зал. Интерьер каждого помещения отличался от других оригинальностью дизайна, но в то же время все они казались неуловимо похожими: и определенной плавностью линий, и очертаниями контуров, и внутренней отделкой…

Других посетителей Заведения нам по пути не попалось, хотя, как я предполагал, высшим партийным чиновникам раздобыть купон не составляло такой трудности, как рядовому гражданину страны. Но то ли все остальные в данные минуты предавались любовным утехам в уединенных комнатах, то ли время моего появления оказалось несколько нестандартным. Впрочем, даже хорошо, что нам никто не встретился. Меньше будет косых взглядов и случайных разговоров. Хотя, как я знал, лишние вопросы партия не приветствовала. В идеале любая беседа должна была касаться двух вещей: идеологии и выявления врагов народа.

– Вот мы и пришли, гражданин, нам сюда…

Очередной зал выглядел меньше предыдущих, но гораздо уютнее, интимнее… Тут все было устроено по-восточному: толстые ковры на полу, в которых ноги утопали по щиколотку, подушки самых разных размеров, в беспорядке разбросанные повсюду, приглушенный свет скрытых ламп. Низкие кушетки так и манили опуститься на них, расслабиться, отдохнуть, забыв о всех делах и проблемах. Идеальное место для отдыха!

В зал впорхнули трогганки, всю одежду которых составляли легкие прозрачные платки на бедрах. Заиграла музыка. Трогганки закружили в ритмичном танце, демонстрируя свои тела во всех ракурсах и позах. У меня закружилась голова. Сознание Слапома постепенно вытесняло мое – на волне сладострастия. А потом я внезапно отключился, как телевизор, выдернутый из розетки. Я даже не успел этого осознать. Просто пришла тьма, а когда вновь появился свет, я лежал на ковре, а рядом в сладкой неге отдыхали трогганки. Вид они имели расслабленный и утомленный.

Кажется, все уже случилось. Слапом повеселился на славу. Как вообще получилось, что я потерял управление телом? Так мы с Грушей не договаривались! Не могу сказать, что я бы возражал, – все же это мир Слапома и его желания, а разврат с ящерками – не то, что я бы желал наблюдать, но мне не улыбалось в дальнейшем вот так терять над собой контроль. Неужели мое предположение оказалось правильным и Груша засунул в мою голову разум Слапома целиком, а не только его отдельные воспоминания? Более того, кажется, этот разум иногда мог брать верх надо мной!

Я осторожно поднялся на ноги. Вновь появилась встречавшая меня красотка. Она нежно улыбнулась двойными рядами зубов, способных в мгновение ока перегрызть горло любому.

– Вы были великолепны, гражданин. Нашим девушкам все очень понравилось! Они с нетерпением будут ожидать новых ваших визитов. А теперь, насколько я знаю, вам пора!..

И мы отправились в обратный путь сквозь анфилады комнат и залов. Мобиль подрулил к входу в тот самый момент, как я покинул Заведение.

– До свидания, гражданин!..

Девушка изящно поклонилась и исчезла, а я залез в мобиль, стараясь особо не размышлять о том, что только что вытворяло мое нынешнее тело. Водитель без вопросов повез меня куда-то – очевидно, получив инструкции от собственного начальства. Я же развалился самым бесцеремонным образом на сиденье и почти задремал, ощущая неимоверную расслабленность. Слапом в Заведении постарался на славу, оторвавшись на полную катушку, как ему не удавалось никогда прежде, поэтому, собственно, я и не злился на него, постепенно свыкаясь с чуждым мне разумом. Главное – избавиться от его присутствия после, когда я вернусь домой, сейчас же можно немного и потерпеть.

Он не был отвратительным. Скорее, напротив, он будто стеснялся своего присутствия, скорее намекая, что я должен делать, чем пытаясь захватить власть над телом. Ситуация в Заведении явилась исключением из этого правила, когда не знавшее всех прелестей жизни существо впервые ощутило радости капитализма. Я прекрасно мог себе представить наших несчастных советских туристов, попадавших неподготовленными, несмотря на всю предварительную промывку мозгов, на загнивающий в клоаке Запад. Их, наверное, одолевало то же самое смешанное чувство негодования и восторга. Негодования оттого, что ну как же это можно вот так жить: без каких-либо принципов, презирая правила приличия, исключительно для себя… А восторга потому, что черт подери: пьют, жрут, радуются жизни во всех ее проявлениях, а мы, победившие в великой войне, вынуждены считать каждую копейку…

Конечно, 90-е годы поменяли сознание, сделав из нации, подчиненной пуританской морали, народ, не принимающий отныне ничего на веру, потерявший всяческие идеалы, цель и смысл жизни, уничтожающий сам себя в тоске по грандиозному прошлому и не способный изменить тусклое настоящее.

Отсутствие национальной идеи способно погубить любую цивилизацию!

Да, прежде мы жили в рамках правил и условностей! Да, цензура не пропускала многое, выходящее за эти самые рамки. Но вот любопытная история: книги все равно читали, так или иначе, фильмы – смотрели, пластинки – слушали, писателей, актеров и певцов знали, любили, почитали, ценили и уважали. Прислушивались к ним! Сейчас же, во времена вседозволенности, всего стало слишком много. Вещи потеряли свою ценность. Избыток породил отторжение. Уже никто не радуется, как дитя, купленной книге или новому фильму, открывающим горизонты понимания. Нынешняя жизнь скучна отсутствием противоборства с властью, как в глобальном, так и в бытовом аспекте. Мнения людей ничего больше не значат. Каждый мнит себя знатоком всего на свете и плюет на других с высокой колокольни. Фальшивая демократия породила равенство голосов сторчавшегося наркомана и профессора университета. Но разве эти люди равны? Разве их голоса весят одинаково? И разве ценность их жизней и их вклад в развитие человечества сопоставимы между собой?

Да, есть еще оппозиция. С ней настолько заигрывают, боясь хоть в чем-то ущемить, чтобы, не приведи господь, не скомпрометировать себя тем, что оппозиция превратилась для населения в этакий эталонный блок «против всех». Голосуя за оппозицию, ты голосуешь не за конкретных людей или идеи, которых просто нет, а просто против текущей власти. А уж во что превратилась сама власть… тут и говорить не о чем. Какие там лихие бандиты прошлых лет? Нынешние исполнительные и судебные органы дадут всем сто очков форы и все равно без особого труда оставят позади.

Слапом жил в том историческом периоде, когда почти все находилось под запретом, и от этого самых безобидных мелочей хотелось до ужаса. Он являлся неизбалованным, несчастным ребенком, ищущим дешевую, общедоступную конфету, которую ему, по каким-то причинам, никак не разрешали получить. А теперь он, наконец, дорвался… а дорвавшись, моментально пресытился, осознав, что ему это было и не нужно…

Водитель высадил меня у дома и укатил. На этот раз толстяк по пути не попался, как и другие соседи. Час был рабочий. Мне же официально разрешили отдыхать, чем я и воспользовался, тем более что Слапом во время своего короткого возвращения сумел изрядно утомиться. Я закрылся в своей комнате-ячейке, улегся в гамак и моментально уснул, а проснулся, только когда в дверь негромко постучали.

– Кто?

– Пакет для вас!

За дверью стоял курьер третьего ранга, смиренно опустив глаза, как положено по чину. Я протянул руку, курьер считал мои данные сканером и отдал цилиндр с маршрутом и допусками.

Оказывается, я проспал весь остаток дня и всю ночь, зато сейчас чувствовал себя свежим и готовым к новым подвигам.

Личное считывающее устройство Слапома, выданное мне Грушей, сработало без проблем. Передо мной появился маршрут пути без указания конечной точки – она появится, когда я буду находиться в непосредственной близости от места, но и так было видно, что ехать предстоит далеко. Бункер запрятали на самой окраине обитаемого мира.

Быстро собравшись, я прихватил с собой чемоданчик с набором для развязывания языков и отправился на вокзал. Маршрут движения Дрох тоже заранее просчитал, так что долго ждать не пришлось. Вскоре вагон уже вез меня на север. За окном мелькал уже привычный пепельный пейзаж, время от времени оживая яркими красками невероятных растений. Поезд, как стрела, мчался сквозь прерию. Со мной в вагоне ехало несколько трогганов, но между собой никто не общался. Все сидели застывшими статуями, глядя прямо перед собой. Я уже привык к такой их особенности и тоже не собирался набиваться к кому бы то ни было в собеседники, поэтому вел себя, как все прочие, равномерно покачиваясь в такт движению.

Время от времени поезд делал остановки, одни пассажиры выходили, другие заходили, но состояния сосредоточенного молчания никто не нарушал. Удивительный мир! Невероятный самоконтроль здешних обитателей поражал и даже пугал. Ну разве можно себе представить такое у нас? Всегда нашелся бы кто-то, кто пренебрег бы общими правилами. Тут же всех словно заколдовали.

К обеду я сделал пересадку, затем через пару часов еще одну, планируя до темноты достичь первой заданной точки. А дальше увидим, что покажет карта. Я очень надеялся, что успею сегодня достичь бункера. Жаль, что я не располагал временем изучить этот мир лучше. Да, знания о нем хранились у меня в памяти, но одно дело – представлять что-то абстрактно, а совсем иное – увидеть все своими глазами. Я сумел только частично разобраться в жизни общества трогганов, в их повседневных привычках и повадках, но, рассуждая здраво, вряд ли даже приблизительно понял их менталитет.

Ящеры, как и люди, были разными. И стричь всех под одну гребенку я бы не стал. Жаль, мне не дали подробную историческую справку о них: любопытно, как развивалось их общество, через какие стадии проходило. Понять, хотя бы отчасти, как отдельные личности, так и целый народ можно, лишь изучив их прошлое. Только у колыбели цивилизации открываются все тайны. У меня же подобной возможности, к сожалению, не было. Но одно я понял точно: под маской послушания и смирения у многих из трогганов скрываются бунтарские души…

Все шло по графику. К вечеру я достиг нужной станции и сошел на перрон, подозрительно оглянувшись на стремительно умчавшийся вдаль поезд. Никто не сошел со мной на этой станции. Точнее, ее и станцией-то назвать язык не поворачивался – так, столб в поле, от которого в обе стороны вела протоптанная дорожка.

Компьютер Слапома пискнул, требуя внимания. Так, что тут у нас? Новая точка на маршруте, указывающая прямо в необъятное поле. И что, прикажете ногами туда топать? Мне-то не сложно, тем более что ноги не мои, но неужели нельзя было придумать способ перемещения поудобнее?!

Оказалось, можно. Прибор еще раз пискнул, на этот раз повелительно, в предплечье что-то кольнуло, и прямо подо мной разверзлась земля. Я успел отскочить в сторону, а из-под земли, из хитро устроенного схрона, вверх легко выдвинулся мобиль без водителя и замер, ожидая, пока пассажир займет свое место.

Я сел за руль-штурвал, привычно приложив запястье к считывающему устройству и активировав управление. Передняя панель мобиля мигнула зелеными огоньками, подтверждая, что машина готова слушаться моих приказов, а встроенный компьютер Слапома тут же синхронизировался с ее системой навигации, передавая предстоящий маршрут.

Техника трогганов до сих пор меня не слишком-то впечатляла, тем более учитывая, что самые главные свои устройства, аналогами которых человечество не располагало, они изобрели не сами, а непонятно где нашли, едва разобравшись с их назначением и только лишь с трудом приспособив под свои нужды. И все же иногда мне казалось, что и трогганы в чем-то превосходят наших инженеров.

Вот сейчас мобиль с такой легкостью мчался по степи, самостоятельно корректируя маршрут передвижения, объезжая ямки и ухабы, что я мог с легким сердцем подремать, если бы захотел это сделать. Но я с большим удовольствием откинулся в кресле и наблюдал за удивительнейшими существами, населявшими этот мир.

Вдалеке по пепельной прерии промчалось стадо крупных животных, похожих на смесь коров и страусов. От первых у них имелись крупные тела и головы, увенчанные небольшими аккуратными рожками, а от вторых – пара мощных ног. Они передвигались с невероятной скоростью, буквально за несколько минут преодолев изрядное расстояние и вскоре скрывшись из виду.

А в небе кружили пеликаны или кто-то до ужаса на них похожий. Только вот размах крыльев у этих летающих чудищ достигал не меньше трех метров, а длинный клюв увенчивался острым клинком, на вид способным пробить что угодно. Яркая окраска пеликанов отпугивала потенциальных врагов издалека.

Степь жила своей жизнью. О великом разнообразии прочих существ, обитавших в этих краях, я мог бы говорить долго, тем более что сведения о них тоже содержались в моей голове, но почти все здешние звери и птицы вели ночной образ жизни, поэтому на глаза сейчас не попадались. Даже жаль, что я не герой книг Жюля Верна – какой-нибудь юный натуралист-любитель, уж в таком-то случае для меня здесь был бы истинный рай.

Но, к сожалению, вскоре глазеть на животный мир мне надоело, и я все же самым постыдным образом вновь задремал, хотя, казалось, выспался уже на десять лет вперед. Нет во мне страстей первооткрывателя, все, что я хотел, – это как можно скорее вернуться домой!..

Когда проснулся, оказалось, что мобиль почти прибыл на место. Вскоре он резко остановился посреди бескрайней степи. В этом месте я не увидел ничего особенного – все тот же нетронутый черно-белый пейзаж, без малейших следов пребывания разумной жизни. Однако мобиль знал, куда меня привез. Панель управления несколько раз мигнула разноцветными огнями, передавая информацию, и вдруг, так же неожиданно, как и в прошлый раз, впереди открылся широкий провал в земле, а мобиль тут же сорвался с места и, не спрашивая моего дозволения, поехал вниз по наклонной плоскости туннеля. Проход тут же закрылся, словно его никогда и не существовало. К счастью, освещения оказалось достаточно, чтобы я мог сориентироваться в изменившейся обстановке.

Туннель вел вниз почти вертикально, я едва успел пристегнуться ремнями, иначе просто вылетел бы наружу – двери в мобиле были достаточно условными. Ширина и высота туннеля оказались как раз под размер мобиля. Машина неслась вперед, едва не задевая стены и потолок. Я закрыл глаза, решив не испытывать нервы на прочность.

Внезапно мобиль дернулся и замедлил ход. Прибыли! Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как в монолитной стене прямо по ходу движения открылся проход, в который мы и въехали, оказавшись в достаточно широком помещении, где находилось еще с десяток разномастных мобилей и вездеходов. Ко мне уже спешил высокий трогган в робе военного образца. За его спиной неотступно держались трое охранников с уодлами, готовыми к бою.

– Курьер второго ранга Слапом! – представился я во избежание недоразумений и тут же протянул руку для идентификации. – Прибыл по спецприказу гражданина Дроха.

– Знаю-знаю. – Военный быстро просканировал мои полномочия и остался доволен. – Вас к нам в помощь направили, решили, что сами не справимся. Мое имя Поктер – начальник этого бункера.

– Все дело в том, что я проходил курс на дознавателя, а там, как вы понимаете, гражданин Поктер, нас учили таким вещам, которые обычным трогганам не доступны. Поэтому ваши подчиненные и не смогли расколоть подозреваемого. Иначе, не сомневаюсь, вашей компетенции оказалось бы вполне достаточно! – Я решил не нарываться на скандал и польстил начальнику бункера. Главное – добраться до пленника! Я находился уже в каком-то шаге от цели…

– Понимаю, вы не собирались делать за нас нашу работу, но все же…

– Тут не я решал, поверьте. Все вопросы к гражданину Дроху.

Поктер помрачнел. Связываться с могущественным Дрохом он не желал, но в то же время опасался, что его неудача пагубно скажется на карьере. Я ничем не мог ему помочь, он был прав – это действительно могло ему выйти боком. Дрох не жаловал неудачников.

– Проведите меня в допросную! – скорее приказал, чем попросил я, подчеркивая свой высокий статус.

– Конечно, следуйте за мной!

Поктер пошел впереди, я – за ним, а замыкали нашу колонну охранники. Конечно, не забыл я и чемоданчик с инструментами, хотя нисколько не сомневался, что у Поктера имеется все необходимое. Но любой классный специалист предпочитает работать со своим оборудованием, и Слапом не являлся исключением из этого правила.

Бункер представлял собой сложную систему пересечений коридоров и залов, по сути будучи настоящей подземной базой. Поктер уверенно показывал дорогу и, очевидно, специально выбирал маршрут таким образом, чтобы не встречаться с прочими служащими. Ведь я мог сильно подорвать его авторитет, а начальник, которого не уважают, – уже только наполовину начальник.

– Где задержанный?

– В камере, его незамедлительно доставят в комнату для дознания.

– Я привык работать один, так что…

– Понимаю!

– И чтобы никаких записывающих устройств. Это приказ!

– Будет исполнено!

Поктер выглядел недовольным, но поделать ничего не мог. Моих полномочий хватало, чтобы приказать его же подчиненным схватить его и разорвать зубами на месте без суда и следствия. Конечно, мне пришлось бы после отвечать за содеянное перед Дрохом, но это было бы потом…

Поктер привел меня в комнатушку, вся меблировка которой состояла из деревянного стола и двух табуретов, и вышел, недовольный происходящим. Наметанным взглядом я заметил канавку на полу – кровосток. Чувствовалось, что в этой комнате крови пролилось немало. Кажется, как раз это место я видел на записи, которую доставил Дроху. Там пленник стоял у стены, его мучители – напротив.

Я поставил на стол чемоданчик с инструментами и сел на табурет. Время тянулось бесконечно медленно. Поктер все не возвращался, а я в сотый, если не в тысячный раз прокручивал в голове возможные варианты развития событий. Первый, самый нелепый, – постараться прорваться с боем. В чемоданчике, рядом с инструментами, у Слапома хранился служебный уодл, который очень пригодился бы при таком исходе. Но вырваться из бункера, одолев многочисленную охрану, нереально. Один я не сумею всех уничтожить. Хорошо еще, если нас не убьют в первую же минуту.

Вариант второй – задурить голову местным, сообщив, что пленник выдал всю информацию и что его требуется незамедлительно доставить в столицу. Это могло сработать, если только Поктер не имел особых распоряжений на подобный случай. А зная параноидальную недоверчивость трогганов, можно было не сомневаться, что инструкции на все случаи жизни у начальника бункера имеются. И вряд ли он позволит мне забрать столь ценного пленника без согласования с Дрохом. Конечно, я сейчас старший на объекте, но только в рамках порученной задачи, не больше.

Наконец, еще один вариант побега – тянуть время и воспользоваться удобным случаем, который непременно представится, если немного подождать и осмотреться. Минус в том, что я не хотел терять ни минуты. Мне нужно домой, ведь неизвестно, что там происходит. Возможно, от скорости моих действий зависит судьба моих близких и друзей. В общем, выбор мне предоставлялся достаточно ограниченный, а решать что-то придется…

Дверь открылась, в комнату вошли охранники, волоком тащившие пленника, буквально повисшего на их руках. Следом шел Поктер, все еще демонстрировавший недовольство.

– Гражданин Слапом…

– Курьер второго ранга Слапом! – поправил его я.

– Гражданин курьер второго ранга, может быть, все же вы предоставите моим подчиненным возможность доделать начатое? Я уверен, еще несколько часов – и мы выполним приказ!

– Молчать! – Настоящий Слапом во мне внезапно разъярился. Я вскочил на ноги и заорал на Поктера и охранников во всю силу легких: – У вас был шанс, который вы не использовали! Мало того, вы чуть не убили пленника! Поглядите, он не может самостоятельно стоять на ногах! Это ведь государственная измена!

Поктер затрясся – то ли в приступе паники, то ли охваченный злобой, а охранники тут же выпустили задержанного, и тот кулем рухнул на пол, глухо ударившись головой, и замер там, не делая попыток подняться.

– Да я вас под трибунал! Сгною! Да я своей рукой!

Я всеми силами пытался успокоить разбушевавшегося Слапома, пока тот не сотворил непоправимого. Наконец он немного успокоился, и я вновь перехватил инициативу.

– Ладно, считайте, что получили отсрочку. Посадить этого на стул!

Охранники подняли тело и выполнили приказ. Пленник, кажется, был в сознании. По крайней мере, он больше не падал, хотя и не двигался, сидя ровно и не пытаясь убрать балахон с головы.

– А теперь вон! Мне предстоит много работы. И не заходить в комнату, пока я сам не позову!

Поктера и охранников словно ветром сдуло. Мы остались с пленником наедине. Я подошел к нему и аккуратно стащил с него длинный грязный балахон.

Это был не трогган и даже не айв. На табурете передо мной, с коркой засохшей крови на чрезмерно раздувшемся от побоев лице и едва видимыми из-за этого щелками глаз, сидел человек. И, что самое поразительное, я знал этого человека!

Глава 5 Бог, просто бог…

– Вы? – Я не смог сдержать удивления, с ног до головы осматривая несчастного заключенного. Передо мной сидел Бреже собственной персоной, наш бывший французский пленник, а после беглец, о судьбе которого прежде я мог лишь догадываться. – Как вы здесь оказались, лейтенант?

Выглядел он ужасно, а его некогда изящно подкрученные усики уныло свисали. Вопрос я задал по-французски, поэтому Бреже поднял на меня мутный взгляд, вглядываясь в хищные черты Слапома.

– Кто вы такой? Мы знакомы?

Хотел бы я ему честно ответить на все вопросы, но к этому моменту первое удивление миновало, я уже взял себя в руки, вспомнив о своей маске и разумно предполагая, что, несмотря на приказ, нас все же могут подслушивать. Конечно, если ведется запись беседы, то ее могут и даже обязательно прослушают компетентные трогганы-агенты, владевшие языками людей. Ведь кто-то же допрашивал Бреже до меня! Слапом, недавно прошедший ускоренный курс обучения нескольким земным языкам, не мог знать звание француза, да и с первого взгляда определить национальность пленника тоже бы не сумел. Так что я умудрился проколоться уже два раза в первую же минуту, и если это кто-то заметил, то мне конец… Кстати, любопытное наблюдение: зачем Слапома научили языкам? Ведь это произошло еще до того, как Бреже попал к ним в руки, – это я знал точно, просто покопавшись в памяти. Несомненно, Слапома готовили для чего-то, вот только для чего?…

– Ваше имя? Звание? Кто командир? – спросил я уже по-троггански, но Бреже все так же нетерпеливо вглядывался в мое лицо, пытаясь найти в нем хоть что-то знакомое.

– Я не понимаю вас, – ответил он наконец, разочарованно отвернувшись. – Кто вы? Зачем вы здесь?

– Меня зовут Слапом. Я – дознаватель…

Стоило рискнуть и вывести Бреже на откровенность.

Ему очень сильно досталось. Вид француз имел далеко не столь бравый, как при нашей первой встрече. Гонора в нем поубавилось в разы, как и веры в себя. Но он еще держался, несмотря ни на что – держался, и за это я мог его только уважать. Был в нем стержень, определенно!

Память Слапома услужливо подсказала выход. Обладатель особых полномочий был способен на многое. Короткий сигнал встроенного в руку компьютера – и вокруг камеры образовался купол, защищавший от прослушки. Жаль, что я сразу об этом не вспомнил. Конечно, при желании можно взломать любую защиту, но я надеялся, что у руководства бункера на это уйдет хотя бы пятнадцать минут…

– Послушайте меня, – я вновь перешел на французский, – говорите коротко и по существу. В этом ваш единственный шанс обрести свободу. Кивните, если поняли.

Бреже кивнул два раза, настороженно посматривая на мои прекрасные двойные челюсти. С моей же стороны самым сложным оказалось держать под контролем Слапома и не дать ему возможности давить на пленника, как он привык.

– Как вы попали сюда?

– Воронка. Я прыгнул в нее вместе с тем существом. В тот же миг нас разделило. Не знаю, куда делся он, а я летел очень долго…

– И что с вами случилось?

– Я попал туда, откуда не возвращаются.

Глаза у Бреже казались неживыми. Он и сам сильно изменился со времени нашей последней встречи, стал менее эмоциональным, закрытым.

– Подробности?

– Свет, потом тьма. – Голос его не дрожал, лейтенант вообще не казался напуганным или подавленным, несмотря на страшные побои. – Столп…

Вот оно! То, о чем говорил Дрох.

– Подробности, лейтенант!

– Откуда вы знаете мой чин? Мы знакомы? – Он еще раз пытливо осмотрел меня, но в таком виде, конечно, не признал.

– Да, знакомы, я здесь, чтобы вытащить вас, только не подавайте виду. Сейчас нас не слышат, но это продлится недолго. Мы выберемся отсюда, поверьте. Главное – ведите себя как ни в чем не бывало!

– Понял, – кивнул француз, и в тот же момент я понял, что он увидел во мне нечто большее, чем просто очередного страшного ящера. – А ведь, кажется, вы не тот, за кого себя выдаете?

– Тут не вы задаете вопросы! – заорал я. Слапом внезапно перехватил контроль над телом. Бреже удивленно взглянул на меня, но не мог догадаться о причинах столь резкой перемены поведения. – Итак, я жду! Отвечайте! Что вы знаете о столпе?

– Эх! – Он внезапно залихватски ухмыльнулся и подмигнул мне, будто не сидел весь избитый в камере для допросов, а находился как минимум в шикарном ресторане, где официант повинуется малейшему жесту. – А вот это секрет!

Я поднялся на ноги, точнее, поднялся Слапом, который не привык к возражениям от допрашиваемых, а я оказался лишь придатком. Пришлось усмирить свое второе «я», но это стоило мне… определенных сил.

Бреже с интересом наблюдал за моими терзаниями. Причем, самое интересное, мне казалось, что он понимает их суть. Чем же Бреже так заинтересовал всех вокруг? Еще недавно он был самым что ни на есть обычным лейтенантом французской армии, а сейчас внезапно стал чуть ли не самой значимой фигурой, завладеть которой пытался каждый. Что такого он увидел там, в том странном месте, в котором ненароком оказался, бежав из пещеры вслед за Ямбертом? Отчего их разделило?

– Хотите жить?

– Конечно, хочу.

– И что вы станете делать, если я вас отпущу?

– Буду искать путь домой. Вы сможете мне помочь?

– Да, – соврал я. Ведь никто не собирался отпускать пленника на все четыре стороны, даже если получится бежать с базы. Мне нужен был антидот, а его не получить без лейтенанта. Так что я обязан доставить его туда, куда обещал, и передать с рук на руки айвам.

– Понимаете, ваши… хм… коллеги били меня, пытали. Их тоже интересует столп и все, с ним связанное, но они просто не понимают…

– И чего они не понимают?

– Столп… это не игрушка. Вы здесь используете его силу, чтобы прыгать туда-сюда во времени и пространстве, но он предназначен вовсе не для этого… Вы сами не понимаете, с чем имеете дело! Это все равно что гранатой колоть орехи – рвануть может в любой момент, да так, что скажется и на тенях, а на нашем мире в каждом из времен…

Кое-что стало проясняться. Столп – это тот самый главный и единственный источник энергии, питающий портаторы и прочие устройства трогганов. Слапом кое-что о нем слышал краем уха, но информация о столпе хранилась в глубокой тайне.

– Поймите, лучше вообще прекратить всякое использование столпа. Я клянусь, это чертовски опасная штука! Но ведь вы меня не послушаете?…

– Знаете что, Бреже, я бы вас послушал, искренне вам говорю, но поймите и вы, энергия такого масштаба не может не привлекать внимания. Рано или поздно кто-то разберется во всех секретах столпа, и тогда…

– Да, – задумался Бреже, – вы правы, кто изучит столп, получит больше чем просто неограниченный запас энергии. Столп способен на многое. Но если вы думаете, что станете с его помощью властелином мира, то ошибаетесь. Он погубит все вокруг. Вы с ним не справитесь…

– Что он сделал с вами?

Француз прикрыл глаза. Кажется, случайно я попал в самую важную, ключевую точку.

– Лейтенант Бреже, отвечайте на вопрос!

Он открыл глаза и без малейшего страха взглянул на неприятную физиономию Слапома. Его не очень волновало то, что вокруг враги, другое время и ничтожно малый шанс обрести свободу. В его взгляде я увидел отражение страха, познав который человек не может по-настоящему испугаться чего-то другого. Наконец француз ответил:

– Он сделал меня богом…

Я ошарашенно замолк. Или Бреже сошел с ума, повредился разумом, что явилось бы естественной реакцией на все с ним произошедшее, или…

– Что вы имеете в виду?

– Я же сказал, – удивился моей тупости Бреже. – Теперь я – бог! Не тот Всевышний, которому молятся люди, а другой, обычный бог – прародитель всего живого на земле.

– Вы свихнулись, лейтенант?

– Если бы, – грустно ответил француз, – но, к сожалению, я вам не вру. И могу это доказать!

– Каким же образом? – заинтересовался я.

– Если вернете меня домой, я отвечу на этот вопрос…

Понятно, темнит француз. Что-то он явно знает, но вытащить из него эти сведения, не дав ничего взамен, не получится. Местные дознаватели с ним не справились, а они – эксперты в своем деле. Уровнем пониже Слапома, но все же способные на многое. Остается сделать вывод, что встреча со столпом и правда изменила Бреже. По крайней мере, сделала его настолько устойчивым к внешним воздействиям, что пытки, даже самые жестокие, не оказывали должного эффекта. Впрочем, все равно мне нужно вытаскивать его отсюда.

– Хорошо, Бреже, мы еще вернемся к этой теме. Обязательно!

Француз лишь кивнул и вновь прикрыл глаза. Казалось, он задремал, хотя поверить, что кто-то может уснуть на допросе, я не мог. Впрочем, я ведь не применял к нему спецсредств…

Теперь, увидев пленника, опознав в нем Бреже и оценив его нынешнее физическое состояние, большинство предварительных вариантов побега можно смело отбросить. Слишком француз слаб и измотан, хотя не сломлен духом. Так что былую идею прорваться с боем я сразу похоронил. Нужно привести лейтенанта в порядок, дать ему выспаться, немного отдохнуть и прийти в себя, но время, время… его просто нет.

Я не верил Валету, мне казалось, что нужно торопиться изо всех сил. Интуиция, если хотите! Некое, самому непонятное чувство, к которому непременно стоило прислушаться. И все же, пока Бреже не очухается, мы никуда двинуться не сможем.

Я отключил защитный купол. Вот, наверное, Поктер беснуется! Мало того что я выставил его из допросной, оскорбив в присутствии подчиненных, так еще и подслушать возможности не дал.

Несомненно, Дрох вскоре получит пространный отчет обо всем. Я подошел к двери и нажал кнопку вызова внутренней охраны. Тут же дверь исчезла, и в комнату ввалились два давешних троггана с уодлами в руках. Поктера с ними не было.

– Отвести пленника в комнату отдыха, умыть, накормить, и пусть спит, пока сам не проснется. Приказ понятен?

– Но как же? – замялся один из охранников. – Ведь мы же специально готовили его… курс обработки…

– Вы не слышали приказ, гражданин? Или сомневаетесь в моем праве?

– Никак нет, гражданин курьер второго ранга!

– Здесь я дознаватель, прошу этого не забывать.

– Так точно, гражданин дознаватель! Разрешите исполнять?

– Разрешаю, – смилостивился я. – Ты отведешь пленника, а ты, – указал я на второго, – проводишь меня в апартаменты.

– Но как же правила? Один ведет, второй страхует.

– Посмотри на него. Думаешь, он способен в таком состоянии на кого-то напасть? Да он же сейчас умрет, и тогда лично ты мне за это ответишь!

– Все понял, гражданин дознаватель! Сделаем в лучшем виде!

– Вот и молодцы. Действуйте!

Уже через десять минут я остался один в достаточно уютной комнатушке, быстро привел себя в порядок, залез в гамак и, к своему удивлению, задремал, сквозь сон продолжая обдумывать ситуацию.

То, что Бреже приведут в порядок, я не сомневался. Пока что мои приказы здесь исполнялись. Вот только как долго это продлится? Наверняка первый доклад уже написан и отправлен, и дражайший гражданин Дрох вскоре займется разбором полетов, и к каким выводам он придет, угадать сложно. Дрох – существо противоречивое, подверженное паранойе. Он сжил со света бессчетное множество противников. И если Дрох хоть на мгновение заподозрит во мне врага, то будет действовать быстро и решительно. Вряд ли я смогу что-то противопоставить его неограниченным возможностям. С другой стороны, пока обвинять меня не в чем. Да, я изменил методику допроса, но пока могу оправдаться тем, что старые методы в данном случае пользы не принесли. Вся надежда лишь на то, что Дрох даст мне еще немного времени. Да и доклад он получит еще не скоро. А там – ищи ветра в поле…

Мои мысли переключились на Катю. Я представил ее в невесомом летнем платьице, такую далекую и такую родную. Как я только успел к ней столь сильно привязаться? Женщины губят мужчин. Окрыляя нас, они в то же время зачастую сами подрезают нам крылья. И только редкие женщины могут подтолкнуть мужчину в нужном направлении и помочь. А Катя – она была как раз из таких, настоящих!..

Разбудил меня осторожный стук в дверь. Видимо, я проспал несколько часов.

– Войдите! – Дверь уплыла в сторону, и в комнате-ячейке появился Поктер. Выглядел он скорее задумчивым, чем недовольным. – Есть новости?

– Клиент отдыхает, – доложил он. – Все сделали, как вы приказали. Накормили, напоили, спать уложили.

– Отлично! Как проснется, немедленно доложить! Понимаете, это тонкий психологический ход! После того, как он вспомнил о нормальной жизни, ему трудно будет сопротивляться дальше. Да и в камеру вернуться не захочет и сделает все, чтобы этого не произошло!

– Интересно! – оценил Поктер. – Я так и подумал, что у вас есть особый план.

– Мне нужны все материалы на задержанного! Все, что у вас имеется.

– У меня они с собой. – Поктер протянул мне цилиндр с данными. – Изучайте, тут не слишком много…

– Спасибо!

– Вы довольны размещением?

– Абсолютно.

– В таком случае не буду мешать! Работайте спокойно, гражданин дознаватель. Как только пленник проснется, вам тут же об этом сообщат.

Поктер удалился, а я активировал цилиндр и занялся документами. Письменность трогганов мое второе «я», Слапом, понимал превосходно, так что трудностей с переводом не возникло.

Как следовало из докладных записок, донесений, протоколов допросов и прочих файлов, ситуация сложилась следующая. Одним прекрасным утром на окраине небольшого городка заметили странную фигуру, нисколько не похожую на местных жителей. Обычные граждане понятия не имели, как выглядит человек будущего, поэтому перепугались и доложили куда следует. Прибывшая бригада големов арестовала пришельца, всю историю немедленно засекретили на самом высшем уровне, а причастных к ней арестовали за компанию, во избежание утечки. Но она все же произошла, иначе я бы не находился сейчас здесь…

Бреже, а это оказался именно он, поначалу вел себя дружелюбно, хотя время от времени полностью отключался от реальности, не реагируя на вопросы и погружаясь в себя. Его доставили в защищенный бункер и после некоторых сомнений применили к нему тактику допроса третьей степени. Это ничего не дало, более того, пленник замкнулся в себе окончательно, и новые пытки не выбили из него больше ни слова. Поэтому Дрох и послал меня – специалиста по развязыванию языков, хотя и не так часто практикующего, – но, очевидно, у шефа курьерской службы в тот момент никого лучше под рукой не нашлось.

А привлек такое пристальное внимание к своей персоне Бреже не только тем, что являлся хомо сапиенсом – компетентные лица армейской разведки и сил готовящегося вторжения уже достаточно насмотрелись на людей и не считали нас особой угрозой, – и даже не тем, что проник в прошлое непонятным образом, умудрившись оказаться на территории трогганов, а тем, что первые часы твердил, как сумасшедший, только одно слово: «Столп! Столп!..»

А столп – главный источник трогганских сил – словно по приказу извне внезапно отключился на несколько долгих часов, полностью лишив трогганов энергии. Это был крах! Руководство охватила паника. Выяснилось, что столп вовсе не контролируется трогганами, как казалось прежде. А те, кто им на самом деле управляет, могут играть и в собственные игры, перекрыв трогганам подачу энергии, а значит, лишив их единственной надежды на спасение. Ведь без столпа не будут работать портаторы! И тогда уже, хочешь того или нет, но придется погибать здесь, в своем времени!..

Бреже молчал, Дрох и прочие высшие граждане не знали, что делать. Время шло. И тут появился я в теле Слапома – как раз вовремя!

Анализируя сведения, я пришел к выводу, что столп и Бреже связаны. Скорее всего, к подобному же выводу пришел и Дрох. Если Бреже сам воздействует на столп, то первоочередная задача определить, каким именно образом он это делает, а следующим шагом является обретение полного контроля над подобными умениями. Если же столп лишь косвенно реагирует на француза, не подчиняясь тому напрямую, то нужно выяснить, каким образом Бреже заслужил подобную привилегию.

Лейтенант сказал, что столп сделал его богом. Что подразумевал он под этим понятием? Как там он говорил: «прародитель человечества»? Нет, даже не человечества, а всего живого.

Среди прочего, в инфоцилиндре нашлись и данные о столпе, которые прежде Слапом никогда не видел. Сейчас же его допустили к этим документам. Это означало, что или он в скором будущем взлетит по карьерной лестнице на много ступеней вверх, или же от него попросту избавятся самым радикальным образом. Третьего тут не дано.

Впервые ученые трогганов обнаружили столп почти семьдесят лет назад. Помехи при работе приборов, которые сначала списывали на статистические погрешности, усиливались или уменьшались в зависимости от месторасположения проводимых замеров. Тогда-то трогганы и вычислили, сначала теоретически, а потом доказали это и на практике, что вся планета словно нанизана на некую энергетическую ось, обладавшую неизмеримо большим потенциалом. Проблема состояла в том, что никто не мог себе представить, как управлять этой энергией, как подчинить ее себе.

А потом, спустя двадцать лет, опять же случайно, была обнаружена некая пещера, в которой хранились артефакты неизвестной цивилизации. Эта находка сыграла судьбоносную роль в истории трогганов, да и айвов тоже. Когда трогганы освоили артефакты, то обнаружили, что все они работают только от энергии той самой оси-столпа и обладают исключительными возможностями.

Столп проходил не только сквозь пространство, но и сквозь время. Правда, выход в будущее был всего лишь один и вел в 1986 год, в одно-единственное место на всей планете – в наш провинциальный город Ч., постепенно смещаясь вперед по оси времени. А уж из нашего города можно было прыгать с помощью портаторов в любую другую точку Земли. Поэтому наш город имел такое значение.

Тогда же открыли и миры-тени, но проникнуть трогганы сумели пока только в один. Локальное время там текло иначе, поэтому тот мир стал идеальной площадкой для экспериментов разного рода. Вот только оказалось, что не трогганы первыми начали экспериментировать. Те, кто пришел туда до них, уже много лет ставили опыты, преследуя ведомые только им цели. Трогганы постоянно натыкались на оставленные предшественниками следы. Но кто именно были те таинственные существа, когда они жили, как выглядели, выяснить до сих пор так и не удалось. Их цивилизация сгинула без следа, несмотря на то что уровень их знаний превышал во много раз уровень и трогганов, и айвов, и людей, вместе взятых.