Пора влюбиться!

Отбывает он через десять дней. Летит, кстати, в тот же самый город Тунис, столицу Туниса, а потом они поедут в пустыню. Сейчас ему нужно снаряжение готовить, так что и не понятно, когда увидимся. Обещал позвонить. Я и пороль свой в Интернет ему написала. На всякий случай, вдруг решит по электронной почте письмо прислать. Двухтысячный год все же, к голубиной лапке записочку не привяжешь

Я его попросила до дома меня не провожать. Не хочу, чтобы родители знали. Они привыкли, что я им все докладываю. Теперь пусть отвыкают. И вообще я никому ничего не скажу. Ни Муське, ни Турову. Может Жанке сказать? Подумаю...

Нехороший день пятница тринадцатое

Не верить в приметы можно сколько угодно. Только это вовсе не означает, что они не будут сбываться. Пятница приходилась на тринадцатое. В этот день Туровы старшие уехали на свадьбу в Саратов. Младшие временно переселились к Вяльцевым.

Надю устроили с Никой, Мишку с Сережей. Таксик улегся рядом с Журочкой в коридоре. В общем все разместились хорошо.

Но пятница, да ещё тринадцатое, это так просто не пройдет...

И правда!

Часов в семь вечера старшие Вяльцевы, Сережа и Надя пили чай. Мишка с Никой были в школе, что-то там клеили, так по крайней мере считали взрослые. Надя знала, что это правда наполовину, но помалкивала, а Сережку данная тема не интересовала, он собак дрессировал.

Зазвонил телефон. Михаил Ильич взял трубку и вежливо поздоровался с Зоей Сергеевной.

Их классная, - шепнула Надя Сережке и насторожилась.

Ага, в курсе, - откликнулся он и дал собакам по кусочку печенья.

Да, конечно, спасибо, непременно зайду, - Михаил Ильич помрачнел, положил трубку и посмотрел на ребят.

Она к ней придирается, а тебе, дядя Миша, все наврала. Она сама к нему клеилась, да не вышло, - Надя пошла в атаку.

О чем вы? - Встревожилась мать.

Погоди, - остановил отец. - Пусть человек изложит свою точку зрения.

Ой, да какая там точка! Нету точки! С ней, с географичкой, что-то стряслось. Вроде бы и не Гришка, биологичкин внук с козел упал, а она башкой вниз загрохотала. Нормальная училка была - она у нас тоже ведет, а теперь жуть с ружьем! - Надя облизала ложку с вареньем. - Да ещё и к Нике цепляется. Мне Лейкина Дашка, Люськина младшая сестра сказала, что после того как Ника с Зоей в больнице у Гришки встретилась, так географичка её и возненавидела. Виданное ли дело, это так Люська Лейкина сказала, чтобы Вяльцева самостоятельную по географии на два написала? Да все знают, что Ника прямо Колумб. Это который Америку открыл, географ такой. Ты дядя Миша ей не верь, если она на Нику наезжать будет. Это она из ревности и из вредности. Сама в понедельник с мятой рожей в школу пришла, опухшая. А вчера у нас урок вела, так руки дрожали, как у алкоголика. Рожа, правда, уже в порядке, макияж сделала.

Ой, кошмар, аквариум! - Воскликнула мать.

Где аквариум? - Не понял сын.

Школа аквариум. Бедные педагоги как рыбы за стеклом. Так что с Никой? Ну, двойку по географии получила и что? В чем трагедия? Исправит! И что это ещё за бабушкин внук? Это тот с которым они всем классом какую-то дурацкую газету с фотографиями клеят? - Мать повернулась к раковине и начала мыть посуду. - Михаил, что тебе Зоя сказала?

Просила в школу зайти, побеседовать относительно дочери. Говорит, что у неё неподходящая для девочки её возраста компания...

Господи! - Мать выронила щетку. - Неужели наркотики?

Да нет же, нет, - отчаянно закричала Надя, - я же говорю это Зоя от ревности. Ника теперь с Гришей дружит. Он у нас больше не работает, а она с ним встречается, а Зоя злится. Вся школа знает. Они во вторник у "Булочной" встретились и гулять пошли. Ника наверное не знает, что "Булочную" из окна учительской видно. Но вы её не ругайте. Он хороший, у него бабушка биологию преподает.

Все, все, - примирительно сказал отец. - Никаких разговоров на эту тему. Ты, Надюша, молодец, хорошо объяснила. Мы поняли и волноваться не будем. Нике ничего не рассказывайте, а то она расстроится, решит, что мы лезем в её жизнь. Пойди, Сережа, поставь новый фильм на видио. Кассета на столе.

Ребята убежали.

Мать хотела что-то спросить, но отец

приложил палец к губам. За входной дверью послышались голоса.

Ника и Мишка, как и было условленно встретились по дороге и вернулись вместе. Туров помогал Лере клеить стенд, а Ника провела вторую половину пятницы в самом центре Москвы, возле Кремля, в музее археологии. Она тоже помогала. Помогала Грише и двум девушкам археологам, обе Ани, паковать инструменты для экспедиции.

Кажется столько о древнем мире, сколько Ника услышала за три часа, она бы в другом месте и за год не узнала.

Оказалось, что археология это такая современная наука - жуть. Все нужно знать: и физику, и химию, и биологию, не говоря уж об истории и разных языках. Одним английским не обойдешься. Даже наоборот, без английского обойтись ещё можно, а вот без древнегреческого и арабского никак. К тому же нужно уметь рисовать, фотографировать, ну и компьютер, конечно. И девушки все это одолели. Хотя конечно не на таком высоком уровне, как Александр Петрович.

Ани оказались говорливые, Гришина школьная подруга, так была представлена Ника, им понравилась. По разговору она поняла, что её приняли за ученицу одиннадцатого класса - очень рекомендовали пойти на подготовительные курсы на истфак. Заверили, что если будут трудности, то Александр Петрович поможет.

Кто он такой, постоянно упоминаемый, Александр Петрович, Ника не знала, но не спрашивала. Чувствовалось, что от этого Петровича девушки млеют не меньше, чем Муська от Павлика.

Время неслось незаметно. Она старательно что-то заворачивала, увязывала, заклеивала и лишь изредка поглядывала на Гришу, отмечая для себя все новые детали его образа. Оказывается он любит садиться на край стола, упираясь одной ногой в табуретку и, размахивая руками, отстаивать свою точку зрения на фараонов.

Девушкам его рассуждения казались забавными, так как они институт уже закончили и про фараонов знали, конечно, больше студента-лаборанта. Но все равно прислушивались.

А ещё Ника один раз поймала на себе Гришин взгляд, но виду не подала. Ох, непростой взгляд... Поймав, она не ответила на него, а с усиленным старанием принялась резать на куски вощеную непромокаемую бумагу. Для заворачивания черепков. "Или черепов, кто знает, что там попадется", подумала она, проводя по небу сухим языком. Нарочно подумала о чем-то далеком, чтобы не краснеть, но рот все равно пересох.

"Все-таки человек очень слабое существо: все про себя понимает, а заставить организм не включаться в переживания не может. Ну, вот почему пить захотелось? Подумаешь - посмотрел!" - Молча побранила себя Ника и быстро разрезала очередной лист бумаги.

Работа оказалась в общем весьма утомительной, потому, когда подошло время, простившись с девушками, Ника и Гриша пошли к метро неторопливо. Отдыхали. Молча. Почему-то вдруг трудно стало говорить, вроде какая-то стенка прозрачная выросла. Ника ни о чем не думала, просто лужи мерила. А о чем Гриша думал она не знала, да и знать не хотела - боялась, вдруг что-то не то?

В метро, среди людей, стенка пропала. Договорились о встрече в воскресенье. В субботу Ника должна была поехать с семьей и Туровыми к бабушке.

Ника помнила, что Мишка ждет её на углу в полвосьмого, но задержалась минут на пять дольше условленного срока. Замешкались они с Гришей в самый последний момент. Ему надо было ехать в метро дальше, но он вышел с Никой и сказал, что доберется на автобусе. Поднялись наверх. Она проводила его до остановки, категорически возразив против того, чтобы он довел её до подъезда - из окон кухни подъезд просматривался. Замаячил на горизонте нужный номер, Гриша повернулся к Нике, сделал из её волос традиционные "рожки", натянул на них капюшон и, махнув на прощание, прыгнул в автобус.

Она тоже махнула и понеслась навстречу с верным, терпеливым другом Туровым.

В тот момент, когда отец прикладывал палец к губам, Ника и Мишка уже добрались до квартиры и Туров тянул руку к кнопочке звонка. Он не спросил у Ники, где она была, только напомнил на всякий случай, что они втроем - он, Лера и сама Ника клеили стенд. И описал этот стенд. В другой бы раз Ника без труда вычла из трех один, себя то есть и отметила бы, что Туров клеил стенд вдвоем с Лушиной, но сейчас ей было не до чужой личной жизни. Эта чужая жизнь просто перестала существовать. Была наконец своя. И эта своя очень нравилась.

Необычная, полная тайн и романтики жизнь и, будь эта жизнь чужой, Ника бы ей завидовала.

Еще бы рядом с ней не какой-нибудь рядовой одноклассник, а взрослый, серьезный, очень интересный человек. А ещё он красивый и добрый. И раз он с ней, значит и она сама не так уж проста, как думают некоторые. И наверное не так уж некрасива, как ей самой кажется. Фигура, фигура! Изменится фигура! А с лицом порядок - она же видела, как он смотрит!

И не маленькая уже, как родственники считают.

Да, мама - папа! У вас не только Сережка на пять сантиметров вырос, у вас и Нина выросла. Причем её рост сантиметрами не ограничивается. Так то...

Примерно такие мысли бродили у Ники в голове, пока она рассеянно слушала Мишку.

Покивав в ответ, она, однако, и на сей раз Турову ничего рассказывать не стала. Зачем зря нагружать человека своими личными переживаниями, пусть себе радуется тому, что у него есть.

С этим и явились.

Поужинали на удивление быстро, кинули на пальцах кому первому идти в душ и улеглись спать раньше родителей и младших, смотревших новый фильм на видео.

О звонке Зои Сергеевны никто не обмолвился и никакой угрозы в зловещем сочетании "пятница, тринадцатое", кажется и не было.

Ника заснула сразу. Зато Мишка решил почитать. Отличный детектив попался, писателя Бориса Акунина "Пелагея и белый бульдог". Страшный. Когда Сережка явился спать, его гость ещё бодрствовал, проникая вглубь запутанной детективной интриги.

Сережка обрадовался, что тот не спит. О звонке классного руководителя отец не велел говорить Нике, но про Турова ничего сказано не было. И он поделился.

Сон у Мишки пропал вовсе. Туров решил читать до упора, пока все не заснут, а потом принять некоторые меры.

Где-то среди ночи Ника почувствовала, что её подталкивают. Сначала подумала, что Журка. Но потом в полусне сообразила, что вряд ли Журка, хоть и умный щенок, может сказать: "Одевайся, пили на кухню, поговорить надо."

Закрыли дверь, чтобы никого не разбудить, налили чайку. Тут за чашками Мишка все сведенья про звоночек и выложил.

Ника чуть в обморок не упала. Но потом собралась, отдышалась и рассказала колясочному другу про Зяблова, про первую прогулку, про больницу. И про вторник, когда ножками пошли от "Булочной" и про пятницу, про тринадцатое. Мишка слушал, не перебивал. Вылепил из хлеба человечка, съел его и сказал:

Ладно, пошли спать, разберемся.

И они разошлись по комнатам.

Подслушивать нехорошо, но что делать...?

В субботу пришлось сохранять спокойствие - всей командой ездили к бабушке. Было заметно, как мучается Надя от желания протрепаться, однако Ника и виду не подала.

Вернулись поздно. Часов в десять, когда пили последний чай в кухне, позвонил телефон. Ника первая успела схватить переносную трубку и убежала к себе.

Гриша звонил. Сказал, что его сегодня ночным поездом отправляют в Питер за дополнительными документами. Вернется он только во вторник утром и весь день будет занят под завязку. Самолет в среду в десять тридцать.

В Шереметьево два нужно быть за два часа до вылета, в восемь тридцать. Сможешь проводить? - Как-то неуверенно, с робкой надеждой спросил он.

Да! - Твердо ответила Ника, абсолютно не представляя, как в создавшейся ситуации она прогуляет школу, как слиняет из дома в семь утра-до Шереметьева ей быстрее, чем за полтора часа не добраться, и вообще ничего не представляя кроме того, что она должна проститься с человеком, который уезжает на два месяца. Причем в Африку!

И только попробуйте ей кто-нибудь помешать!

Ника положила трубку, взглянула на себя в зеркало, поправила волосы и с улыбкой появилась в кухне. Все молча смотрели на нее.

Мишк, тебе от Муськи привет. У неё чего-то горло болит, сказала может в понедельник не придет.

Ты тока её навещать не ходи, а то вдруг ангина, заразишься, - Туров сразу понял, что это не Муська, но решил помочь держать оборону.

Ладно, не пойду, - кивнула Ника, думая о том, что нужно будет завтра позвонить подруге и поставить её в известность о внезапном недомогании. А то ещё заявится здоровенькая.

Легли спать. Утром вернулись Туровы старшие и ребята вместе с Таксиком отбыли домой, а Сережка пошел гулять.

Вот тут Нику и прорвало.

С плохо скрываемым гневом дочь начала спрашивать у родителей, где и в чем она так провинилась, что ей перестали доверять, напомнила, что у неё уже почти год, как есть паспорт, что она совершенно взрослый человек, который даже в состоянии заработать себе на хлеб (тут мать не выдержала и заплакала,) и что она не понимает, почему должна узнавать о всяких поганых звонках на стороне.

Разворот событий был неожиданный. Отец строго цикнул, обнял мать и попросил дочь замолчать.

Ника осеклась, поняв, что где-то и вправду перегнула палку. Покраснела, замолчала и потупилась.

Дальше было сказано отцом, без злости, но строго, что наличие личной жизни не освобождает человека от обязательств перед близкими людьми, что никто не требует от неё исповедей и подробностей, но что родители имеют право и обязаны знать, в какой компании проводит время их несовершеннолетняя дочь.

Наличие паспорта это ещё не гражданское совершеннолетие. После восемнадцати мы за тебя ответственность нести не будем и если мы тебе станем совсем чужие и ты уйдешь от нас насовсем, что ж, значит, мы не смогли тебя правильно воспитать, а пока будь добра ставь нас в известность о своих новых знакомых, - закончил он свою речь.

И подействовало. Тут уже разревелась Ника, которая очень любила родителей и вовсе не собиралась с ними расставаться.

Ей дали воды, она успокоилась и вкратце рассказала самое основное, упуская ненужные другим, но столь важные для неё детали.

Особенно усилила она роль Зяблова. Он превратился просто напросто в бандита, покушавшегося на девичью честь, а Гриша по контрасту в благородного сказочного принца, спасшего принцессу от чудища и чуть не лишившегося жизни в результате падения с козел. Факт подпиливания Зябловым деревянных подпорок по словам Ники был доказан. Мать ужаснулась. Отец нервно закурил Ника поняла, что чаша весов медленно пошла в её сторону. Сразу же после подпиленных козел немало место было уделено археологическому музею, девушкам Аням и неведомому Александру Петровичу, который у Ники получился лет пятидесяти, худой, высокий, загорелый, можно сказать прокопченный африканским солнцем. Для солидности Ника называла его профессором. Как ни странно описание этого человека почему-то подействовало на родителей успокаивающе и отец обещал сходить в понедельник в школу и разобраться с Зоей Сергеевной.

Только прошу тебя, Михаил, не переусердствуй. Девочке ещё учиться. Если эта Дюймовочка невзлюбит Нинулю, её жизнь в школе может превратиться в кошмар, - взволнованно сказала мать. И неожиданно спросила, - А что этот Александр Петрович тоже едет в Тунис?

Конечно, он вообще там самый главный, - ответила Ника и отбыла к себе в комнату, радуясь, что удалось дешево отделаться. - Он сделал какое-то важное открытие, черепок нашел в не том слое, что доказывает более раннее появление человека, и теперь ему вообще собираются международную премию дать, - крикнула она из-за двери мало понятную даже ей самой абракадабру. Но прошло.

До следующего дня к теме не возвращались.

Утром в школу пошли большой компанией: отец, Ника, Сережа и младшие Туровы. Так что со стороны было не понятно, по какому поводу идет старший Вяльцев.

А может это Сережка опять что натворил? За ним водилось.

Однако по мере приближения к знакомому забору Ника чувствовала себя все хуже. Разговор с Зоей Сергеевной не не мог быть приятным.

Метрах в пятидесяти от школьных ворот их нагнала завуч Элла Игоревна, носившая общешкольное прозвище "Тетка". Директора звали "Маманя". Та самая завуч, что написала про угорелою кошку и очень не любила, когда подростки ругаются. Тетка выглядела взволнованной и растерянной.

Михал Ильич! Как хорошо, что я вас встретила. Зайдите ко мне, - она потянула Вяльцева за собой. - Идите на уроки, ребята.

Ты давай, я потом, - шепнула Ника Мишке.

Хорошо, - он понял её замысел и подсказал, - в случае чего спрячься в "Психологию".

Ника тоже поняла.

Кабинет школьного психолога располагался рядом с кабинетом завуча. Там иногда удавалось отсидеться. Можно было придти и, честно сознавшись, что ты не выучил допустим стихотворение "У Лукоморья дуб зеленый", провести урок в обществе психолога. Психолог или психологиня, они работали через день, давали какие-то листочки с буковками и циферками, просили нарисовать картинки, отыскать восемь зайчиков на капустной грядке, а потом назначали день, когда ты придешь и отдельно ответишь это самое Лукоморье. Или таблицу Менделеева. Или безударные гласные - в зависимости от того, какой урок прогуливаешь. Здесь отсиживались все - от младших школьников до выпускников. Пожалуй только первоклашек не было.

Это было изобретение педсовета и Маманя им очень гордилась. По слухам даже где-то докладывала, как укрепилась дисциплина и успеваемость во вверенной ей школе после введения инновации. Так по научному назывались эти официальные прогулы.

Ника заняла позицию между кабинетами завуча и психолога. Дверь к Элле Игоревне была приоткрыта, она могла видеть отца и слышать завуча.

Беда у нас Михал Ильич! Вы человек серьезный, журналист, со связями, помогите.

Что случилось? - Спросил отец.

Зоя Сергеевна, Зоечка наша, в больницу угодила. Такая девочка прекрасная, умница, добрая, педагог отличный и пожалуйста - связалась с компанией, где пьют и Бог знает чем занимаются, за неделю на себя перестала быть похожей, начала на уроки опаздывать, пахнуть от неё стало подозрительно, алкоголем... Я собиралась с ней поговорить, а сегодня ночью мне её мама позвонила, они вдвоем живут, мама тоже учительница... - Завуч всхлипнула, - Так вот мама её позвонила и сказала, что Зоя напилась в компании и все там напились, а видно алкоголь был некачественный, дешевка из ларька, ребята и отравились. Сейчас четверо, и в том числе Зоя, в реанимации. Туда не пускают, сведений толком не дают. Сказали только, что у девочки, у Зоеньки, какой-то алкогольный делирий. А что это? Мать в ужасе, рыдает, помогите. - Элла Игоревна залилась слезами. - Она же с моим сыном встречалась, пока его в армию не забрали. Обещала ждать и вот, пожалуйста...

Где лежит Зоя? - спросил отец, поднимаясь.

Ника быстро нырнула в кабинет психолога, думая о том, что ей жаль учительницу, что она ей уже все простила, и что пусть отец поскорее поедет и что-нибудь сделает.

Ты кажется Вяльцева из девятого класса? - спросила психологиня.

Да, я биологию не выучила. Боюсь контрольной по теме "Дыхание человека". Позвольте отсидеться, я тесты порешаю, а потом вам про кислород отвечу...

Тебя как зовут? - Психологиня посмотрела поверх очков.

Ника, Нина то есть.

Так вот, Никанина, я ведь не физику преподаю...

И отлично, я её терпеть не могу..

Не перебивай. Я преподаю не физику, которая изучает явления природы, моя специальность человек. Более того его мозг и бессмертная душа. Поэтому я совершенно авторитетно утверждаю, что тему "Дыхание" ты отлично знаешь, тебе просто нужно отсидеться. Я не спрашиваю причину. Сиди. Что же касается моих увлекательных тестов, то это для тебя сегодня чересчур жирно. Приходи на досуге - поработаем, проверим мышление. Пока же займись делом. Вон видишь мальчик из шестого класса мается над законом Архимеда. Помоги человеку. Если он сдаст мне тему к звонку, я и тебе крестик поставлю.

Психологиня поправила очки и улыбнулась.

Ника с облегчением вздохнула, села рядом с мальчиком на стул и так круто взялась за дело, что мальчик сдал Архимеда за десять минут до звонка, только чтобы эта ведьма черноглазая отстала. Мальчик не знал, что у Ники большой опыт занятий с младшими - она регулярно вытрясала бессмертные души из Сережки и Наденьки по поводу русского, математики и особенно английского.

С психологиней они расстались самым дружеским образом. Ника даже подумала, что в случае чего к ней можно будет и за советом зайти. Нормальная тетка.

Тетка... Мысли от Архимеда перескочили сначала на Эллу Игоревну, а потом на Зою.

"Никому не скажу." - подумала Ника.

И ещё она подумала, что ей жаль того парня, который в армию ушел. Что вот он там где-то по окопам ползает, сапогами глину месит, а Зоя два года спокойно посидеть не могла, понесло её с этой негодяйкой Инной, бывшей Гришкиной подругой, по сомнительным тусовкам шляться.

В том, что это именно девушка из больничного коридора довела Зою до палаты в реанимации у Ники сомнений не было. Интересно, а что такое делирий?

Бумеранг

Бумеранг это штука такая, кривая. Ты её бросишь, а она к тебе обратно прилетит. Австралийские аборигены придумали. Они этим самым бумерангом птичек зашибали. Ну, а европейцы как на этот кенгуриный континент высадились, так сейчас же возвели бумеранг в символ. Мол ты сделал зло тебе злом и вернется, а бросил кому свой добренький бумеранг, так, глядь, и ты свою долю хорошего в нужный момент получишь.

Эти рассуждения насчет бумеранга пришли Нике в голову возле окошка в автобусе - экспресс "Аэровокзал - Аэропорт Шереметьево - 2".

Правильно: она ехала провожать Гришу.

Но ехала бы она провожать Гришу не приди ей в голову ещё раньше, в Лондоне, светлая и абсолютно бескорыстная мысль найти спонсора Раечке Геллер? Это вопрос...

Короче дело было так. В понедельник Ника вернулась из школы с одной думой: как бы это похитрее отпроситься в среду утром в аэропорт. Вроде после небольшого воскресного скандала родители признали её право на личную жизнь. А раз так, значит можно прямо с порога сказать, что она хочет проводить в Африку своих новых знакомых - двух Ань, Гришу и профессора Александра Петровича. Да, да, главное, конечно, Александра Петровича, а то он бедняга и от земли-то оторваться не сможет, если ненаглядная Ниночка Вяльцева, которую он никогда не видел, в Шереметьево не притащится. Вроде бы все логично и складывается, но какая-то внутренняя тревога мешала Нике в осуществлении этого плана.

О, как Ника оказалась права, что воздержалась от просьбы с порога.

Когда она вернулась из школы, родители были уже дома и оба мрачнее тучи. Глаза у матери распухли от слез.

Мама! Папа! Что случилось? - Закричала дочь, вот именно с порога.

Ничего особенного, просто я лук резала, - ответила мама и поцеловала Нику. - У нас все хорошо, дочка, правда учительница твоя, Зоя Сергеевна, заболела. Грипп с тяжелым осложнением. Долго в больнице пролежит. Папу попросили в школе, он сегодня съездил, с доктором поговорил. Вот что грипп делает! Ты одевайся теплее, я купила тебе две пары шерстяных пестрых колгот, смешные, в клеточку. Ты носи, хорошо? Обещай мне.

Обещаю, - Ника покосилась на отца. Он дымил в форточку. Отец курил мало, в основном на работе, дома только когда нервничал.

"Так, - подумала Ника, - видать плохи Зоины дела, раз мама так наревелась и отец дымит. Надо посмотреть в словаре что такое деллирий, спрашивать нельзя, папа поймет, что я под дверью стояла. И про Гришу с археологами лучше не напоминать. Сутки есть, буду соображать, в крайнем случае..."

Мысль прервалась телефонным звонком.

Ника в последние дни стала их побаиваться и старалась первой схватить трубку. Ей не хотелось, чтобы родители услышали Гришин голос. Почему не хотелось? А не хотелось и все! Это её друг и нечего тут в чебурашек играть, коллективные домики строить. Она прекрасно знала семейный педагогический принцип: всех в дом. Сейчас они Гришу на чай начнут приглашать. Еще не хватало!

Но на этот звонок Ника не среагировала - Гриша был в Питере, а звонок звонил обычный, не междугородний. Бедняга Зоя лежала на койке, а все остальные звонки никаких неожиданностей принести не могли. Ну, позвонит Муська и спросит, что по химии задали, или Туров опять какой-нибудь учебник в классе забыл и теперь в гости за книгой пилит...Или...

Да, это Никина мама. Марина Васильевна. Очень приятно, Римма Борисовна! Конечно, конечно, Ника рассказывала. Как ваша дочка себя чувствует? Замечательно. Ну, что вы, что вы! Ах, вот как? Ой! Ой! Ой, как здорово! Когда они улетают? Утром? Ну, ничего, пропустит уроки, она девочка способная, нагонит. Да, нет, заезжать не стоит, вы ей только рейс скажите и точное время, она самостоятельная, доберется экспрессом, не беспокойтесь. Сейчас я её позову. Никуля, тебя.

Мать посветлела лицом, отец смотрел на неё вопросительно.

Здравствуй, Ниночка! Это Римма Борисовна! - Раздалось из трубки.

Все, что Ника услышала потом было чистой музыкой. Чайковский, Моцарт, Джон Леннон!

По порядку. От первой новости Ника села - ноги подкосились: очкастый старичок Дмитрий Львович Кантарович женился на Ирочке Геллер. Новость два: теперь они все втроем, с Раечкой, улетают в Цюрих. Это в Швейцарии, там какая-то супер клиника, где на той неделе Раю будут оперировать. И все это спасибо Нике... "Ну, что вы, что вы, Римма Борисовна! Причем здесь я, это просто Раечка замечательная, а Дмитрий Львович благородный человек."

Новость три: Лена расписалась со своим Колей. И опять спасибо Нике Вяльцевой.

"Лопатки чешутся, крылья растут" - шепнула Ника родителям, прикрыв трубку.

И вот он главный подарок: Римма Борисовна звонит по просьбе молодоженов, и тех и других, (о, господи, дедушка очкастенький-молодожен) и просит Нику приехать в СРЕДУ! В Шереметьево - 2 проводить Кантаровичей! Мама уже позволила. Ника не возражает?

Нет, знаете ли, так не бывает! Хотя почему не бывает? Говорят влюбленным помогает Бог. А Ника уже созналась себе, что она влюблена в Гришу. Значит Бог и её не оставляет!

В последнюю секунду Ника сообразила, что не стоит повторять вслух номер и время рейса. Цюрих был в двенадцать, Тунис в десять тридцать. Полтора часа можно и на диванчике посидеть!

И вот она едет!

Мама выдала денег и велела обязательно купить два букета - для молодоженов. Ника сказала, что заедет за цветами на рынок - там посвежей и не так дорого, как в аэропорту и ушла из дома в семь. Наврала. Ни на какой рынок не поехала: куда она с цветами к археологам потащится? Их - то рейс раньше. Вот улетят, она и купит, в аэропорту, не по букету, а по розочке за те же деньги. Больно хорошо будет.

Археологов Ника увидела сразу: большая команда, мешки, ящики, кроссовки, бейсболки и легкие курточки. Нет сомнений - в Африку. А вон и Гришка возвышается.

План подхода к группе был разработан заранее - вроде она Ань провожает.

Но не вышло. Гриша высматривал её давно и, заметив у входа, быстро понесся навстречу.

Кто его знает, что этот студент-лаборант передумал за трое суток, но только приблизившись к Нике, он сгреб её в охапку и поцеловал в висок. А потом прижал голову к груди и она услышала из-под легкой курточки: "Тук, тук, тук ".

И все слова, что Ника заготовила, вмиг улетели. Ну, и черт с ними, кому они нужны в такой-то момент.

Ниночка, Никочка! - Наперебой закричали девушки Ани, - Иди скорей, мы тебя с Александром Петровичем познакомим.

Гриш, кто этот Александр Петрович, я все спросить забываю?

Да это мой двоюродный брат, Сашка, вон стоит с бородой.

У вас кроме девушек и тебя все с бородами.

Рыжий.

Александр Петрович, красивый медноволосый холостяк лет тридцати, среднего роста и могучего телосложения, посмотрел на Нику с нескрываемым интересом. Он не был ещё профессором, он был доцентом, но в его профессиональные обязанности входило в том числе и определение возраста.

"Детсад", - подумал он и улыбнулся Нике.

Она тоже улыбнулась, но чуточку с ехидцей - сочиненный ей прокопченный пятидесятилетний господин седой, высокий и худой, растаял как дым.

"А девочка-то неглупая, улыбка - то у неё вполне разумного человека ", - обрадовался археолог.

Честно говоря, его, как и всю семью, смущало, что младший брат завел роман со школьницей. Собственно это и было одной из главных причин, по которой Гриша летел в Африку: семья, во главе с бабушкой, бросилась к Саше в ноги и попросила разлучить Гришу с девочкой. Аргумент выставили могучий: как бы чего не вышло.

Александру Петровичу совсем не легко было выбить ещё одно место в международной команде. Спасибо давние партнеры, финны, одного не добрали, им, финнам, в Африке не очень нравится - жарковато. Предложили свободное место русским в обмен на бесплатную публикацию статьи Александра Петровича о связи времен и поколений.. Александр Петрович эту статью им и так бы отдал, а тут ещё и место для брата - удача!

Но Гриша об этом не знал. Он наивно предполагал, что его способности художника сыграли свою положительную роль. Ведь взяли же его два года назад в Индию и он там вполне пригодился. Правильно, взяли. А зачем? Затем, чтобы из компании роллеров вытянуть. Двое из них тогда здорово покалечились.

"Нет, этот Гришка просто какой-то кошмар семьи! Сначала роллеры, потом наркоманы, теперь вот девочка несовершеннолетняя. И куда её родители смотрят! Бабушка говорила культурные люди. Могли бы и построже держать."-думал холостой и бездетный доцент.

Вот, когда он, Александр Петрович, наконец женится и родит дочь, он очень внимательно будет относиться к тому, с кем и где она проводит свободное время.

"Хорошо, если между ними ещё ничего не было, а то потом греха не оберешься. Правда два месяца разлуки в этом возрасте срок серьезный, археолог взглянул на часы. Стрелки приближали заветную Африку, - Надо будет в ноябре постараться, чтобы Гришка в город на телефон не очень часто ездил. Там километров десять по песку. Будет, наверное, на мопеде гонять. Бензин и машина казенные, скажу, чтоб часто не давали. Один раз съездит и будя...

В декабре - то пустыня, до ближайшего телефона километров двести - тут уж на мопеде не сгоняешь. У нас там только радиосвязь, правда с выходом на Интернет, но вся аппаратура у начальника международной экспедиции. А начальник китаец. Профессор. Говорят ему лет сто. Из европейских языков свободно владеет французским. Гришка этот язык не знает - английскую школу закончил. Так что, извините, не договорятся ... Поплачет девочка без весточек в одиночестве и остынет."

Такие вот мысли бродили в голове тридцатилетнего холостяка, возглавлявшего российскую команду в международной археологической экспедиции.

Он повернулся в ту сторону, где стояли младший брат и его подруга. Взглянул и новые мысли овладели Александром Петровичем, молодым талантливым ученым, холостым покорителем женских сердец, считавшим любовь забавой и не боявшимся разлук.

Африка. Тунис. Пустыня. Фараон. Египетский. Отвоевал оазис и решил город построить, давно. Строил, стоил, а потом надумал развлечься, в пустыню на верблюде прокатиться, километров на двести. И зачем понесло? Тоже турист нашелся. Сидел бы возле стройки, а то помер в результате посреди пустынной дороги.. Там и схоронили вместе с любимым верблюдом. Еще кое-что, конечно, с собой дали, не с пустыми же руками в загробный мир отправлять!. Три тысячи лет лежал спокойно, никому не мешал, а тут вдруг вспомнила о нем мировая общественность. Набежали всякие, во главе с китайцем...

И теперь из-за этого фараона - туриста девочка в Москве остается одна - одинешенька.

Приблизительно такие мысли пришли ученому в голову.

"Вот она где настоящая связь времен и поколений

Нет уж, пусть Гришка мотается на телефон. Десять км туда, десять обратно после двенадцати часов махания лопатой под палящим солнцем... Выдюжит? Ну, это его личное дело. Я, по крайней мере, мешать не буду." так, закончил он свои размышления, увидев, как Ника сжалась у Гришки под рукой.

Была она похожа на обиженного птенца, которого вот сейчас, как только объявят посадку, отринет от себя бритая наголо, с маленьким ежиком вновь отрастающих волос, длинноногая птица с пришитым ухом.

И такая тоска была в глазах и этого птенца и этой птицы, что одинокий холостяк Александр Петрович отвел от них взгляд и столкнулся с двумя парами других глаз, смотревшими на него с одинаковым обожанием и преданностью. Девушки Ани..., но это уже совсем другая история.

Тем более, что объявили посадку.

...

Господи, ну разве можно не поцеловаться на прощанье? Что глупости-то спрашивать! Ведь живые же люди и совершенно неважно кому сколько лет.

...

Когда куртки, бейсболки, рюкзаки и ящики исчезли в таможенном коридоре, Ника, постояв у холодной колонны минут десять и, постепенно, придя в себя, медленно поплелась к цветочному киоску. Купила две розы, попросила завернуть их поотдельности, нашла свободное кресло в той части зала откуда должна была происходить посадка на Цюрих, села и отключилась, пытаясь сосредоточиться только на том ощущении, которое хранили губы.

В запасе у неё было целых полтора часа.

О чем она думала? Да, ни о чем. Сказано же: отключилась. Понятно? Нет? Ничем не могу помочь.

...

Вон она, вон она наша Ниночка! Лена, не спеши, иди медленно! Коля, почему ты не смотришь за женой, пол скользкий. Митя, стой здесь, не мечись. Рая, держи папу за руку. Ирочка, сбегайте, приведите Ниночку, она видимо раньше приехала и уснула в ожидании. Какая чудесная девочка.

Римма Борисовна огласила своим командирским голосом Шереметьево - 2.

Ника вскочила, сбросила с себя пелену воспоминаний и пошла навстречу Ирочке Геллер - Кантарович. Красивая женщина обняла её, взяла протянутую розу и вдруг неожиданно спросила:

Ты меня осуждаешь?

Нет, - твердо ответила Ника, прекрасно понимая, что та имеет в виду. Вы все сделали правильно. Им обоим так лучше. А вы, вы, - Ника запнулась, вы святая, - нашла она нужное слово и протянула листочек, - Вот мой телефон и адрес в Интернет. Пишите мне.

Ира поцеловала её, взяла листок и они двинулись в сторону остальных.

Ну, здравствуй серый ангел, - приветствовал провожающую музыкант, держа за ручку свою слепую приемную дочь. - Как ты думаешь, что бы по этому поводу сказал Эйнштейн?

- Он был бы доволен, - откликнулась Ника.

Из дневника Ники Вяльцевой.

12 декабря

О грустном. Разлука это ужасно. Я никогда раньше не тосковала. Разные понятия: ты просто одна, или ты без кого-то. Ужас, никому не желаю.

О радостном. Сегодня Гриша звонил пятый раз. Всего несколько секунд время жутко дорогое. Он мне:" Это я!" А я в ответ:" А это я!" Он: "Капаю и скучаю", я:" Скучаю и жду" и пипипипи...

20 декабря.

О грустном. Звонков нет с двенадцатого числа. Я думала, что что-то случилось, но Жанночка меня утешилаа - велела смотреть на Гришину бабушку. Старушка вполне спокойна.

Тогда я стала думать, что он меня просто забыл и от этого мне очень плохо. Я плачу, настроение отвратительное. День рождения справлять не буду. Общаться не с кем не могу, на всех ору. Проще всего мне с Костей. Он очень переживает из-за Зои. Где она лежит толком никто не знает. Думаю это какая-нибудь психушка. Прочла в энциклопедии, что делирий это острое временное слабоумие. Ну, это вроде как у напившегося водки человека - не навсегда, протрезвеет - пройдет. Написано, что лечить можно, правда долго, несколько месяцев. Мне кажется Костя Зою за это время забудет. Ну, не то, что совсем забудет, а любить перестанет. Он, конечно, парень хороший, но такие долго одни не остаются. Его точно скоро кто-нибудь выберет.

О других. Туров чуть не пришиб Зяблова. Дело было так.

Зяблов стал приставать к Лушиной. Сначала по мелочам, а тут перед географией совсем озверел. У нас теперь новая учительница, старенькая, подруга Гришиной бабушки. Временно. Короче пришли мы к этой временной бабусе на урок, а её вызвали куда-то. Мы расселись, базарим, вдруг этот урод, Зяблов, на весь класс как крикнет:

Лушина, а я вот тут по телику передачу смотрел про детдом! Говорят из выпускниц этих ваших домов больно много путан получается, ночных бабочек, шлюх в общем. Так, ты ж наверное в курсе, просвети.

И заржал.

Лера дернулась, покраснела и лицом на руки на парту упала. Плечи задрожали. Ленка Ивлева сразу к ней бросилась. Ленка два раза в неделю с ребенком сидит, няней подрабатывает, утешать умеет лучше всех. Мы с Жанкой с мест сорвались. Мысль, как потом выяснилось у нас была общая - этому кретину рожу в кровь расцарапать. Я больше не нюня-манюня, я теперь, после всего, что пережила за эти три месяца постоять за кого хочешь могу - и за себя и за других. Да только Туров нас опередил. Он схватил карту мира, старенькую, с дырочкой посередке и на башку Зяблову напялил, как раз дыркой, прорвал, конечно. Зяблов в карте, как в смирительной рубашке, а Мишка принялся лупить его, как зверь, аж рычал. Тут уж мы с Жанкой и Пинкисом стали его от Зяблова оттаскивать, чтоб не убил. А Павлик с Костей Сашку прямо в карте к дверям поволокли. Туров контроль потерял, восточная кровь в глаза кинулась, вопит: "Не держите меня, я эту сволочь все равно пришибу".

Мальчишки Зяблова за дверь все-таки вытащили и прибежали нам помогать Мишку сдерживать. Костя карту драную с мерзавца содрал и в угол бросил. И что интересно никто посторонний, ну не из нашей тусовки в смысле, с места не поднялся. Петухов было дернулся, а Лейкина его удержала.

"Сиди, - сказала, - у них своя тусовка, разберутся с чужаком. К тому же ты после операции."

Во жизнь! Мы же класс, а законы как в банде! Да, был коллектив и нету! Хорошо хоть тусовка сложилась.

Возвращайся, Гриша! Наши тебя к себе возьмем! Тусовка хорошо, без тебя плохо, нервы взвинчены! Ауууу!

Ладно, продолжаю. Туров, значит, орет и руками машет. Мы, тусовщики, значит, его держим

Тут бабуля географическая приползла. Охнула, к столу села и говорит:

- Михаил! Я вас очень прошу, успокойтесь. Не знаю в чем дело, но думаю вы правы. А тот, кто прав должен сохранять спокойствие.

Мишка как это "Михаил, вы" услышал, сник, остыл и сел. И Лера голову подняла. Но Ивлева все равно с ней рядом осталась.

А бабуля наша говорит:

Тема урока Соединенное Королевство, Англия. Я знаю, что Нина Вяльцева там недавно была. Может быть, Нина, вы расскажете нам о своих впечатлениях?

Конечно, конечно, - сказала я и побежала к доске, как миленькая.

Господи, да если б нам все учителя "вы" спокойным голосом говорили, а не орали "как ты смеешь?" мы б на шесть учились.

Тишина установилась гробовая. Вот вам и бабуля: ни выяснений, что произошло, ни нотаций. Будто ничего и не было.

Я все, что вспомнила, рассказала. Про Лондон в основном. Бабуля, Лидия Ивановна, мне пять поставила и попросила после звонка задержаться. Я задержалась. Тут она из меня суть конфликта и вытрясла. Пообещала, что Турову ничего не будет - он Зяблову здоровый фингал под глазом поставил. Только просила, чтобы Мишка карту мира склеил.

Вторая кровь, или штурма не будет...

В этот день на шестой урок, физкультуру, почти никто не пошел. Лейкина с Петуховым просто удрали, она его после операции выгуливала. Леру отпросила завуч - помочь в продленке, воспитательница опаздывала и малыши были без присмотра. Ишуков доводил небеса к приезду комиссии, Туров забыл форму, а дежурный Павлик просто исчез после пятого урока-решил пораньше от уборки "биологии" отделаться. Для Вяльцевой, по случаю перенесенной в августе ангины, физкультура все ещё отменялась: физкультурница забыла, что справка по ноябрь, а бывшая больная не напоминала.

Если бы Ника выступала в суде и положив руку на Конституцию России обещала бы говорить правду и только правду, тогда бы она сказала, что теплый длинный шарф оставила в кабинете биологии нарочно. Однако никто её допрашивать не собирался, а потому, поставив в известность физкультурницу, и получив в ответ:

Конечно, конечно, Вяльцева, сбегай, а то ещё пропадет, - послушная ученица поскакала на второй этаж.

Понятное дело за шарфом. И вовсе ей не хотелось ещё раз убедиться в том, что Ишуков теряется при её появлении, начинает нервничать, а когда она смотрит на него, то Костя отводит в сторону свои желтовато-зеленые глаза светофоры. Вовсе нет. Она просто за шарфом...

И вообще - вам какое дело?! Ну и что Гриша? Ведь не звонит - значит не нужна!

Отдышавшись на лестничной площадке, Ника неторопливо толкнула дверь в коридор. Художник сидел на козлах, обхватив одной ногой планку, а другой упираясь в столешницу. Вокруг стояли пестрые ведерки и, среди них, пластиковая банка с водой. Услышав скрип двери он повернулся и посмотрел на человека, прервавшего творческую тишину. Явление именно этого человека, его, видимо, несколько взволновало, потому что Костина правая рука, сжимавшая длинную малярную кисть, дернулась и столкнула банку.

Я вообще-то в "Биологию "за шарфом, а не в душ, - засмеялась Ника

Прости, на тебя не попало? - от Ишуковского хохота задрожали козлы.

Не попало. Не ржи! Урок едет!, - она указала на приоткрытую дверь кабинета биологии. - И брякнешься как Гришка. Я не Пинкис, не поймаю.

Не, не брякнусь, а урока нет. Биологичка ушла к директору, в "Биологию "тока-тока младший Бэм нырнул цветы поливать. Он дежурный. В "Географии" Мишка карту склеивает. - Костя понимающе подмигнул Нике.

Правильно, так ему и надо. Пусть трудится. Будет соображать, что делает, - Ника сделала вид, что подмигивание насчет Турова не поняла. Итак все по этому поводу гудят, говорят, что Туров в Лушину влюбился и чуть Зяблова от ревности не убил. И Ишуков туда же, подмигивает, намекает! Только она одна, как колясочный друг и соседка по парте, в курсе Мишкиных страданий. У человека все из рук валится. Сегодня, например, пришлось за него растительный мир Гондураса на карту наносить. У парня голова не шурупит. Бастион ощитинился, ждет штурма. А народ хихикает. - Нечего было Зяблова бить и карты рвать, - подвела итог Ника.

Правильно, что побил. Новая классная сейчас проходила. Сказала, что побитого родители в другую школу переводят, а Турову ничего не будет. На педсовете все педагоги за него были - вступился за девичью честь! И ещё она добавила, что Зоя Сергеевна воспитала замечательный коллектив. Я поддержал тактичную старушку, пусть живет в иллюзиях.

Конечно, - усмехнулась Ника, - мечтать не вредно. Да, чует мое сердце наша пенсионерка прокукует с нами не только до конца полугодия, а и третью четверть захватит. Зою месяца четыре лечить будут. Вот тогда она поймет, что это за коллектив.

Костя вздрогнул. Упоминание о Зое кольнуло.

А Зяблова и так бы перевели после такого, - Ника не обратила внимание на вздрагивание Ишукова, но сама поежилась. Зато Костя заметил поеживание и забеспокоился

Ты шарф-то возьми, а то скапустишься. Холодрыга. Заодно и водички мне принеси. Ладно?

Без проблем! - несостоявшаяся жертва душа вынула из лужи банку, распахнула дверь и шагнула через порог кабинета биологии.

- ААААА, - донеслось оттуда через секунду.

Костя, роняя кисти, ведерки и тряпочки, начал слезать с козел, впопыхах зацепился штаниной, чуть не перевернул шаткую конструкцию, все же каким-то чудом успел её подхватить, перемазался и, рванувшись к двери кабинета биологии, почти инстинктивно поймал в объятия Нику, Она вылетела ему навстречу с перекошенным лицом и окровавленным скальпелем в кулаке.

Беспомощно, теряя сознание а вместе с ним и силы, девочка взмахнула руками и, обливаясь слезами, повисла у него на шее. Кулак разжался, скальпель отлетел в сторону. Костя оторвал её от пола, прижал к себе, легенькую, казалось бестелесную, состоящую из одних тоненьких косточек, упакованных в серый, пушистый, перистый свитер с рукавами - крыльями, и осторожно поцеловал в мокрые от слез веки. Да, что он, Костя, бревно что ли?

- Там, там, - всхлипывая зашептала Ника, проводя губами по щеке друга, - там Павлик зарезался.

Недокрашенный небесный свод поплыл перед глазами художника. Пошатнувшись, но не выпуская из рук свою ношу, он шагнул в сторону кабинета биологии. Тут, к счастью, распахнулась дверь "Географии" и в коридор, вытирая клей о колени, вышел Туров. Он слышал крик.

Туров удивлялся редко. Можно сказать, перечень случаев его прошлых удивлений занял бы не более девяти строк в личном дневнике. Но Мишка, в отличии от Ники, дневник не вел, так что десятую строчку сегодня заполнить было негде. Поэтому Туров просто разинул рот и выпучил глаза на живую скульптуру под названием "Птицелов", застывшую возле деревянных козел.

Там, в биологии, - кивнул Костя, все теснее прижимая к себе Нику. Чтобы не улетела, наверное, эта случайно пойманная, чужая серая птица.

Туров рванулся в класс.

Мать моя! - Послышалось оттуда, - Ника, Коська! Хватит обниматься! Жгут нужен! Бинт, косынка, чулок можно!

От окрика Ника пришла в себя. Соскользнув с шеи птицелова она в последний момент ткнулась носом ему в грудь, как бы проверяя, что это не наваждение, а живой человек. А ещё для того, чтобы окончательно убедить себя, что теперь она не одна. Костя, откликаясь на немой вопрос, ласково провел, разноцветной от краски, рукой по её затылку. Пряди густых волос упали на лоб, на щеки, на подбородок.

"Цыц, Костя. Ты Гришкин друг. Не бери в голову, не твое это." Одернул себя художник.

В пятнадцать так себя одернуть это ох, как трудно. Но есть мужчины, которые и в тридцать по характеру мальчики. А бывает, что и в пятнадцать проявляют мужскую солидарность. Это уж кому что дано от природы или кто как воспитан.

У Кости было и то и другое.

"Он хороший, " - то ли убеждая, то ли успокаивая, то ли оправдывая себя, подумала Ника.

- Да скорей же, - снова заорал Туров.

Тут уж она рванулась. Быстро схватила валявшийся на полу окровавленный скальпель, исчезла с ним в туалете, сбросила джинсы, сорвала с себя колготы, те самые новые, в клеточку, зажала резинку в зубах, оттянула чулок и чикнула по ткани лезвием. Оделась, сунула босые ноги в кроссовки, запихала рванину в помойный бачок и с пестрым жгутом бросилась в класс.

Несколько минут назад, (да, нет, вечность прошла!) когда она с веселой улыбкой и пустой банкой входила сюда, Павлик стоял у окна, обнажив левое предплечье и держа в правой руке острый скальпель. Увидев человека, вобщем-то даже не задумываясь кто это, он полоснул себя лезвием и бросил к ногам вошедшей окровавленный инструмент.

Сейчас младший Бэм сидел скрючившись возле батареи, а Туров стоял рядом и орал:

Капуха, ты побыстрей можешь!? Ведь помрет, не дай Бог!

Я не помру, - промямлил Павлик, - я не очень глубоко. У меня просто нервы сдали: я скотина, я брата подставил.

Вот, вот, это подойдет, - Ника, не прислушиваясь к лепету, протянула чулок. За её спиной вырос Коська и подал разодранную пополам майку. Пока Ника резала колготки, он обтер краску с ладоней, снял джемпер и создал свой вариант жгута из желтой футболки.

Мишка пустил в дело все. Он подложил на кожу выше пореза кусок мягкого трикотажа и сверху стянул шерстяным чулком. Кровь капать перестала.

- Придурок, - сказал Туров Павлику и, покосившись за окно, ахнул, Ах, вот в чем дело, она и ему порошок сунула. Ну, сука! Я ж говорил: она дилер! Нинка! Дуй за Жанной! Скажи, чтоб к крысятнику бежала. А Муську сюда гони, живо!

Однако Ника, прежде чем выполнить указания, подскочила к окну, глянула, увидела в вонючем углу Ежову и старшего Бэма, как-то болезненно вяло привалившегося к стене, кое - что поняла и заспешила в спортзал.

- Павел психопат. Решил, что брата не уберег, потому, что не сказал ему правду об этой шкуре Ежовой и полоснулся, кретин, - шепнул на ходу Туров, окончательно проясняя картину.

Костя слегка тормознул Нику в дверях, как бы давая понять, что он здесь, рядом и на него можно опереться.

Нет, я не могу! Они меня с ума сведут! - Снова заорал Мишка, - Делай, что говорят, Вяльцева! А ты, длинный, иди коридор убирай, все равно толку от тебя нет. И вообще...

Ника не слышала окончания фразы. Не слышала не только потому, что той самой угорелой кошкой неслась в спортзал, судорожно соображая, что наврать физкультурнице, чтобы вытянуть с урока Муську и Жанночку. Она не слышала конец ещё и потому, что фраза застряла у Турова за зубами: в "Биологию" вошла Лера.

Чуткий художник пошел мыть пол, Павлик сидел на полу с закрытыми глазами, а перепачканный в его крови Мишка, увидев белоручку вдруг задохнулся и сник. После того ужасного случая с Зябловым они ни разу не оставались одни. Однако Лушина была как всегда спокойна и немножко величественна. Светилось в ней что-то королевское.

"Это только дурак Зяблов понять не смог, с кем дело имеет, хамло." подумал Туров.

Оценив обстановку Лера тихо сказала:

Надо вести в больницу, швы накладывать.

Кость, ты тачку водишь? - крикнул Мишка.

Да, немножко, - отдуваясь ответил поломойка.

Подогнать к школе от угла сумеешь?

Ес!

У нас гараж рядом, Нинка его проводит, у меня ключи, - пояснил он Лере, - а мы с тобой этого приключенца через черный ход выведем по тихому. Здесь близко до больницы. Кэмэ два, я отвезу. Поеду переулком, я так Гришку вез. Авось на мильтона не нарвемся. Годится?

Годится. А отец ничего?

Он поймет, - Мишка махнул рукой.

Ой, ужас! - Лера глянула в окно и схватилась за грудь.

Что ещё? - Костя нарисовался в дверном пролете.

Смотрите! - Она ткнула пальцем в стекло.

Что там? - Павлик подал признаки жизни - пошевелился и открыл глаза.

Где? Где он? - В класс ворвалась Муська. Как была - в шортах, футболке, носочках и чешках, а вся в гусиной коже. - Пашенька! Миленький, не обращая внимания на народ, зареванная Муська бухнулась на пол возле своего кумира. - Золото мое! Зачем ты!? - Она свернулась в комочек и упала лицом ему в колени.

Прости, я сволочь, - прошептал Павлик побелевшими губами и провел здоровой рукой по мокрому муськиному лицу. Она поймала ладонь, подложила её себе под щеку и затихла.

Мусь, не отключайся, дай ему лучше водички, - Мишка снял куртку, накрыл полуголую подругу и принялся деловито затирать пятна крови на полу возле учительского стола.

Надо сматываться, а то сейчас биологичка вернется, - задумчиво сказал Костя, глядя в направлении, указанном Лерой. Там, скрутив Ежову левой, правой, беззлобная Жанночка, лупила её смертным боем, приговаривая что-то, видимо весьма выразительное. Хорошо Тетка не слышала. Отключившийся после порошка старший Бэм сидел на земле. Косте почему-то показалось, что парень описался: на светлых джинсах были странные пятна. - Не убила бы она ее...

Убьет - не жалко. - Ника, сильно отставшая от Муськи, вошла и встала рядом.

Жанну жалко, - Костя осторожно, как маленького, причем чужого ребенка, обнял её за плечи, - посадят из-за стервы.

Ника подняла на него глаза. Он, так же как это делал Гриша, захватил прядь волос и приподнял.

Опять обнималки, - заорал Туров. - Вот ключи! - И бросил связку художнику. - Нинка! Проводи его до нашего гаража Выкатывайте тачку и подгоняйте к черному ходу. Мы этого урода туда выведем, чтоб не засекли. По дороге Жанку оторвите и возьмите с собой. Вместе с мокрым. Клеенка в багажнике.

"Ага, значит я не ошибся", - подумал Костя.

В этот момент Муська чихнула.

Оденься, а то и ты простудишься, - строго добавила Лера, протянула Нике шарф и тоже чихнула.

- Тусовка сложилась на основе всеобщей сопливости! - увлекая за собой Нику тихо подвел итог Костя.

Она засмеялась, впервые за последнюю неделю, кивнула и послушно пошла за ним.

"Нормалек, немножко успокоилась. И что убивается? Ну в пустыне человек, ну не брали с собой фараоны на тот свет телефоны. Золото, бриллианты брали, а телефоны нет! Я ей толкую - не верит. Может хоть Коська её вразумит...", - умиротворенно подумал Мишка.

Бросив в ведро грязную тряпку, Туров сел на стул у учительского стола, устало оперся подбородком на сцепленные, перепачканные руки и стал смотреть, как красивыми белыми пальцами Лера осторожно смывает со скальпеля подсохшую кровь Павлика. Было в кайф.

Бастион пал без штурма.

Акробат.

Разговаривать не хотелось. Он сидел на трапеции согнув руки в локтях и зажимал в сгибах тонкие натянутые тросы. Прикрыв лицо ладонями он подглядывал в щелочку между средним и указательным пальцами правой руки.

Трапеция раскачивалась. Это мотание туда-сюда вдруг вызвало у Ники приступ острого раздражения.

Почему ты молчишь? - Крикнула она.

А что я должен сказать?

Не знаю. Ты мужчина, ты и думай!

Не слишком ли много ты от меня хочешь? Кроме того бесчувственного поролонового сердца, что висит над твоим письменным столом у меня есть другое, и оно болит.

Что вдруг? - У Ники в голосе зазвучали визгливые нотки.

Мне жаль одного человека.

Какого?

Хорошего.

Что с ним?

Он скучает.

Вот как? Без кого же?

Без тебя.

Не ври. Тот, кто скучает может набрать номер, телефон работает.

Номер занят. Ты все время болтаешь с Костей.

Телефон был свободен десять дней и молчал. С Костей я болтаю всего шесть дней, таким образом человек, звонок, которого я жду не звонит уже третью неделю.

Человек, который не звонит капает гробницу фараона в Африке, а не канализационную траншею на Арбате. В пустыне с телефонами напряженно.

Существуют мобильные сотовые.

Не везде есть передатчики, которые берут сигнал.

Захотел бы - нашел.

Может нашел, да у тебя занято...

Это мое право. С кем хочу с тем и болтаю. И вообще ты кто акробат или адвокат? К тому же я собираюсь завести роман с Костей. Выберу его и все. Понял?

Понял. Надеюсь до этого не дойдет. Дело в том, что ты лжешь и себе и ему! А вместе вы лжете друзьям. Вам очень не хочется выглядеть одинокими, особенно теперь, когда все понемногу разобрались со своими проблемами. Вот вы и демонстрируете всем, что вы вместе. Никто кстати не верит. Тем более, что они теперь знают, что это такое быть с кем-то вдвоем.

Да уж тут ты прав. Просто какой-то конфетный рай - Пинкис по прежнему с Ивлевой, Муська с заштопанным Павликом, Лера с Туровым, а Жанка та вообще, видимо, скоро под журнал 11 класса гримироваться будет, чтобы ненаглядного Грея без присмотра не оставлять. Никита, кстати, после той жуткой истории очень повзрослел и скоро совсем не будет похож на тюфяк с глазками. Может правда его порошок встряхнул?

Не говори глупости. От стыда он встряхнулся. Думаешь это так просто в семнадцать лет на глазах у красивой девушки от сомнительных порошочков описаться? Это ещё счастье, что у твоей подруги Жанны характер взрослой женщины. Не всякая девчонка такое понять и простить может.

Да, наверное. Хотя насчет Кости ты все же не прав, он отличный парень.

А я и не говорил, что он плохой. Он просто чужой и ты это знаешь. Знаешь, что ещё с прошлого года у него в голове и в сердце Зоя Сергеевна. И вот ещё что...

Что?

Он не был безразличен учительнице. Он ей нравился. И она, бедняга, сознавала всю нелепость положения. Да и ты это знала и даже посмеивалась над ней, вместо того чтобы пожалеть..

Не хочу её жалеть! Да, она болеет, но она все равно крыса! Зачем она сунулась? У неё были виды на него, не на Костю, на другого. Чего она в больницу с пирожками бегала?

Она хотела с помощью нового чувства вытеснить из головы старое, запретное. Костя и тот человек немного похожи. Оба высокие, худые, пластичные. Оба рисуют. Не злые, не грубые. А тот, который капает гробницу, ещё и постарше. Вот Зоя и думала произвести замену и выйти из неудобной ситуации. Ведь личные отношения между учительницей и учеником всегда осуждаются. Так уж сложилось. Но она быстро поняла, что этому новому она совершенно не интересна. Это оскорбило её.

Ну и сидела бы со своими оскорбленными чувствами, зачем в чужую жизнь лезть? Я - то ей что сделала? Я у неё никого не отбивала. Зачем она отцу наябедничала? Может скажешь педагог проявил заботу о невинной девочке?

Нет, не скажу. Просто одна особа женского пола в открытую продемонстрировала свою неприязнь к другой особе того же пола. Зоя отнеслась к тебе достаточно серьезно, она увидела в тебе соперницу. И оказывается не зря: ведь Костя сейчас не с Лейкиной, не с Жанной, а с тобой! Пусть даже и не всерьез.

Вот уж не тебе судить о серьезности наших с Костей отношений.

Хорошо, не буду. Но Зое все равно сейчас очень паршиво.

И что я по этому поводу должна к ней в больницу бежать, в ножки кланяться и с Костей не общаться, пока она будет свою тупую башку лечить?

Почему тутую?

Потому что если бы умная была не стала бы по подозрительным тусовкам бегать и, дрянь всякую пить! Ей не пятнадцать, ей двадцать, могла бы и соображать что к чему.

Да, ей двадцать, но человек ошибается в любом возрасте. Еще раз повторяю: ей было плохо, она искала выход. Опереться на Костю она не могла в силу его молодости. Он это понимает, мучается и тоже пытается найти выход. И поэтому сейчас он рядом с тобой. Вы просто два одиночества, которые хотят залепить душевные дыры. Надеюсь, когда все утрясется вы останетесь друзьями. Вот так - то, дорогая моя лгунишка...

Заткнись, прозрачная, холодная гадина! Не смей мне грубить. Катись к своим звездным подругам, оставь меня, я уже не ребенок, мне по ночам не нужны чужие мужики. Твоя миссия няньки закончилась, прощай! Спасибо за прошлое, но теперь ты лишний - нас уже двое. Я вполне довольна тем, что я рядом с Костей. Он классный парень, с ним спокойно, он надежный. И мне наплевать кого он там любил раньше. Я заставлю его забыть Зою, как я забыла одного своего знакомого. Да, да, забыла! И континент такой - Африка на карте не существует. А чего нет на карте, того и на Земле нет, вот!

- Бедная, бедная моя девочка! У тебя и во сне истерики! Что же мне делать с тобой? Ты выросла, тебя больше не утешают сказки. Проснулось тело и требует человеческого тепла. Ты права: я действительно холодный, ночные беседы со мной перестали вносить покой в твою душу. Помнишь, совсем недавно ты осуждала Зою за то, что она не дождалась своего друга из армии. И что теперь? Сама мечешься из угла в угол. Ты поняла, что это совсем непросто ждать. Испытание разлукой истощило тебя. Ах, бедная, бедная! Твоя первая любовь оказалась слишком сильной. Ты боишься себя, не веришь тому, кого решилась полюбить, думаешь, что он уже забыл тебя и в ужасе прячешься за первого, кто оказался ближе всех. Что ж, это выход в твоей ситуации...

Что ты несешь? Какая у меня ситуация? Я что вдова с тремя слепыми детьми, которая нашла себе состоятельного спокойного друга, готового взвалить на плечи её орду? Почему ты общаешься со мной то как с младенцем, то как со старухой? Ты знаешь, что мне позавчера исполнилось пятнадцать?

Знаю. Поздравляю тебя с прошедшим днем рождения. А ещё я знаю, что ты категорически не пожелала праздновать. Родителям наврала одно, ребятам другое.

Да, я не хотела собирать ребят и чувствовать кожей, как они пялятся на меня и на Костю. Мне не нравятся жить в аквариуме. С меня достаточно, что мои встречи с одним человеком у "Булочной"отслеживала вся школа. Ну, а что касается Кости, то ты конечно, прав, нет у нас с ним ничего общего кроме грусти. Да и то, у него своя, у меня своя. Так-то. И вообще я сплю.

Вот это хорошо. Бессонница дама вредная.

Тебе видней.

Ну, слава Богу, кажется договорились.

Может теперь уйдешь? Вернешься в свои теплые края, не будешь стынуть на московском морозе?

Какие края ты имеешь ввиду?

Ну, где ты там? Тунис, Алжир, Морокко?

Я...

Дззззз...

Утро профессора

Начальнику международной экспедиции профессору Юлану Чжану было вовсе не сто лет, а всего лишь семьдесят один год. Он имел крепкое здоровье и чистую совесть. И то и другое позволяло спать без тревожных снов.

Обычно господин Чжан видел во сне луну и звезды, цветы и горы, слышал музыку. За четыре дня до наступления Нового года, практически накануне отъезда, ему приснилось детство, бродячий цирк Шапито и акробат. В серебряном трико и красной шляпе.

Профессор проснулся в радужном настроении.

Проснувшись, он поднялся и вышел на воздух из своей командирской палатки с кондиционером и радиосвязью, имевшей доступ в Интернет.

Возле входа, явно дожидаясь его, спал этот славный российский юноша. Высокий и худой, он напоминал профессору китайский бамбук. А все, что навевало воспоминания об исторической родине вызывало у господина Чжана приятные мысли.

Китаец по национальности, он попал в Китай впервые в тридцать лет, туристом, а родился, вырос, учился женился, жил и работал в Америке, в штате Техас.

У него было шесть дочерей, тринадцать внуков, четыре правнука и он не знал проблем с воспитанием.

Из европейских языков профессор свободно владел только французским. Греческий, итальянский и немецкий господин Юлан Чжан знал несколько хуже.

Зато профессор хорошо знал, что такое любовь и разлука.

Вот и все...

Дзззззз

"Доброе утро! Пять часов одна минута. Сегодня пятница, двадцать девятое декабря."

Ника уже несколько дней заводит с вечера говорящие часы на пять утра. От пяти до шести самое дешевое время в Интернет. Надо разослать рождественские поздравления подругам - переводчицам. Тем, с кем познакомилась в Лондоне. И почту проверить: может что пришло. Например от Иры Геллер. Два письма от неё уже было. Первое об операции-Рае вернули двадцать процентов зрения. Теперь надо ждать. Года через три - четыре ещё процентов десять восстановится. Второе было поздравление с днем рождения. Нет, конечно, Рая удивительный ребенок - все помнит!

Вчера пришли иероглифы с английским переводом от Инь из Пекина. Аста из Стокгольма и вовсе три дня назад прорезалась. Жутко смешная открытка: Санта Клаус в колпаке и шортах летит навстречу черным ребятишкам. Везет сразу и елку и пальму. Конечно, какие елки в Африке!

Ах, ты, черт! Опять! Да, забудь ты, Вяльцева, о существовании этого континента! Нет его ни на карте, ни на Земле! Нет, понимаешь? Нет!

Ника сунула ноги в тапочки, закуталась в одеяло и села к компьютеру.

Сверкнули огоньки модема, звон, закрутился на экране земной шарик... Пошло соединение...

Проверка почты... Высветилось:

"Есть сообщение."

Кнопка: "Доставить почту".

Синяя стрелочка перекачивает невидимые пока слова в зеленый ящичек. Так, ждем - с...Есть!

Были в пустыне. Прилетаю 30. Рейс 1176 Тунис - Москва. Я люблю тебя.

Вот и все...

На четвертую сторонку

Тебе, конечно, совсем не сложно представить, что ты влюбилась. Но вообразить, что твоей соперницей стала твоя классная руководительница? Сложно? А допустить мысль о том, что парень, которого ты отвергла, попытается совершить покушение на твоего любимого? Невозможно! И разлуку с дорогим тебе человеком ты тоже вряд ли планируешь? Да, уж лучше без этого! Но жизнь сурова и у неё в запасе немало испытаний для тех, кто переживает первую любовь! Герои этой книги, Ника и Гриша, получили, что называется по полной программе. Но они справились со всеми проблемами. Хочешь узнать как? Читай!