Покуда Москву украшают чугунными Петрами, Питер заводит у себя Петров натуральных. В смысле – живых, настоящих, переделанных из обыкновенного человека, упакованного в царский мундир. Возле каждой достопримечательности непременно бродит какой-нибудь Пётр.
Достопримечательности побогаче позволяют себе даже прибавить к нему парочку фрейлин или, скажем, сильно исхудавших императриц. Ранг и статус достопримечательности можно сразу угадать по приставленному к ней Петру. В каждом парке, в каждом сквере, возле каждого мало-мальски памятного здания топчется, как часовой, какой-нибудь царь-плотник. Солидные памятники архитектуры могут позволить себе высоких, статных Петров с натуральными густыми усами, прочие ограничиваются скромненькими, в обвислых панталонах, в накладных усах и в преогромных треуголках, то и дело сползающих на ухо.
В местах скопления интуристов очевидцы наблюдали политкорректно чернокожего Петра. То ли это иностранный гость решил устроить маскарад и арендовал царский костюм за 200 долларов в час, то ли это был такой Доктор Джекил Мистер Хайдович – Арап Петра Великого, он же Пётр.
В Москве набор бродящих в толпе VIP-персон прошлого чуть разнообразнее. На Красной площади нередко можно заметить Ивана Грозного, который шаркает в домашних тапочках со стороны Кремля на лобное место - смотреть, как там кого-нибудь казнят.
Следом за ним идут два дюжих стрельца (бывшие Петры, сбежавшие в Москву, где платят больше). Возле мавзолея шныряет юркий Ленин, нарочито картавит и стреляет у граждан папироску за папироской. Николай II извиняющимся тоном предлагает всем желающим сфотографироваться на память. А вот Юрию Долгорукому, кажется, повезло: особых примет у него не было, поэтому изображать его никто не берётся.