Марика
— С кем ты говорила по телефону?
Тон супруга предельно строг. Я не сразу собираюсь с мыслями. Откровенно говоря, после разговора с его отцом, мне тяжело думать о чем-то другом, кроме тех гадостей, что он наплел.
Я вообще не ожидала, что он позвонит мне.
Отец Алекса звонил с номера, которого не было в списке моих контактов. Он не сразу обрушил на меня неприятные слова. Напротив, он зашел издалека, извинился за свое поведение.
Первой моей мыслью было, что Алекс переговорил с ним и заставил позвонить ради извинений.
Но отец сказал, что звонок — целиком и полностью его инициатива. Мне казалось, что он раскаялся. Его голос звучал искренне, а слова, сказанные им, попадали в ту самую точку, задевая до глубины души.
Возможно, все дело лишь в моей беременной сентиментальности. Срок большой, я не хочу испытывать негативные эмоции и ссориться, хочется полностью провести эти чудесные мгновения, радуясь каждому из них. Потому что первая беременность бывает лишь раз и впечатления о ней сохранятся надолго.
Не помню, как отец Алекса подвел разговор к черте, после которой бросил вскользь несколько слов. Сначала это были туманные намеки, которые заострились, приняв форму булавки, а потом он добавил капельку яда и ударил в самое сердце.
Мне до сих пор не по себе. Даже руки немного трясутся.
— Только что мне позвонил твой отец. Он говорил о многом, извинялся, а потом… Он сказал, что ты мне изменяешь.
Алекс усмехается.
Он делает несколько шагов по номеру и присаживается на подлокотник кресла.
— Прошу, сядь, Марика.
— Просто ответь. Правда это или нет?
— Ты мне не доверяешь? — бросает ответный вопрос и смотрит пытливо, внимательно.
В его взгляде чувствуются льдинки, в голосе прорезаются стальные нотки.
Такие моменты, как этот, не позволяют мне забывать, что я замужем за человеком, который управляет огромной корпорацией и способен даже одним словом придавить так, что становится нечем дышать.
Внезапно мне становится холодно. Халат совсем тонкий. Он атласный, красивый, глаз не оторвать. Но в нем холодно.
— Ты. Мне. Доверяешь? — спрашивает супруг.
Медленно поднявшись, он делает шаг в мою сторону, а потом еще один и еще.
Уверенно, твердо подступает ко мне, словно хищник к жертве, замершей без движения.
Когда я понимаю, что могла уйти, становится слишком поздно. Его ладони уже опускаются на мою талию крепким замком.
— Марика, ты мне не ответила. Ты ему поверила? Поверила в то, что я тебе изменяю?
— Поверила или нет, но его слова… Он сказал, что у него есть доказательства.
— Возможно, есть, — улыбается оскалом.
Я дергаюсь прочь из его рук. Алекс плотнее смыкает пальцы, не позволяя уйти.
— Доказательства, состряпанные на коленке. На скорую руку. Или, напротив, качественный фотомонтаж, приготовленный заранее. Потому что он в этом деле собаку съел и, когда управлял компанией сам, не гнушался играть грязно, используя шантаж, подлог и мошенничество.
Каждое слово Алекса словно острая бритва, отсекающая ненужное. Он не сказал ничего особенного, но в голове словно прояснилось, оковы, мешающие дышать, ослабли.
— О боже… — выдыхаю, обмякнув в его руках. — Прости!
Ноги меня совсем не держат, став ватными. Если бы не поддержка Алекса, я бы упала на пушистый ковер.
Но он не позволяет мне упасть, обнимает крепко, прижав к груди. Целует волосы.
Я слышу, как громко стучит его сердце. Мое барабанит в тесной клетке в таком же ускоренном темпе, бьется, как птица о прутья решетки.
— То есть… Ты ему все же поверила?
— Он меня совсем запутал. Начал с извинений, рассказов о прошлом, покаялся в том, как его сильно изменила жизнь и игра в большой бизнес. Сказал, что это грязь, в которой приходится запачкаться любому, кто хочет быть успешным. И как-то плавно перешел к теме измен. Подал новость о том, что ты ходишь налево, с участливым видом. Он извинился… За то, что говорил гадости мне. Мол, не хотел усложнять жизнь, ведь мне и без того приходится нелегко. Не дал возможности вставить и слова, вывалил это на меня! Сказал, что есть доказательства и… попросил перезвонить, как все обдумаю. Я не успела поверить и проникнуться. Мне было больно даже просто подумать о том, что это может быть правдой… Прости!
— Не извиняйся. Я виноват.
Мое сердце ухает вниз. Резко, с огромной высоты. Ощущения такие, словно оно разобьется в любой момент, и я — вместе с ним.
Жду дальнейших слов Алекса, словно вердикта судьи. Кровь застыла…