Порок

Расческа — предмет, сделанный из слоновой кости, панциря черепахи или рога, изначально ее зубцы крепились к деревянному основанию. Она служит для того, чтобы расчесывать волосы, разделяя их пробором, позволяющим увидеть корни волос и белую кожу головы. Расческа становится предметом бесполезным, вызывающим ностальгию, когда человек лысеет. Чаще всего он швыряет кусок эбонита плавиться в огне или же наоборот, бережно хранит его, словно реликвию, воспоминание о счастливом и насыщенном времени. Тогда расческу кладут в небольшой футляр, плотно облегающий каждый зубчик. Лысые придают такое значение сохранности зубчиков расчески потому, что видят в поломке любого из них предзнаменование еще более зловещее, чем потеря волос.

Ватные палочки, — употребляемые, чтобы извлечь из ушных раковин небольшие, желтые, жирные и восковидные, чуть горьковатые выделения, называемые ушной серой, — сделаны из деревянных палочек, на концах которых скрутили немного ваты. Ватные палочки продаются в коробочках по сто штук в аптеках и супермаркетах. Однако некоторые семьи считают бесполезной и излишней роскошью подобную покупку и самостоятельно делают ватные палочки, используя сломавшиеся спички или палочки от леденцов, концы которых обстругивают перочинным ножом, чтобы удобнее было обернуть вокруг вату. Фабричные «Ватные палочки» и ватные палочки домашнего изготовления служат одной и той же цели, то есть чистке ушей, и могут вызывать приятное раздражение тканей ушных лабиринтов, если проводить ими там по несколько раз или же совать их в еще неисследованных направлениях по соседству с передающей звук прозрачной фиброзной мембраной, провоцируя небольшой спазм, например, если этим занимается ребенок или если взрослый знает, как правильно это делать. Некоторые женщины используют также ватные палочки, смоченные спиртом, чтобы протирать детям пупки, или же пропитывают ватные палочки растворителем, чтобы стереть с кожи лак, когда делают маникюр. Некоторые люди заявляют, что использование ватных палочек только вредит: те могут легко проткнуть барабанную перепонку, к тому же они лишь глубже проталкивают ушные выделения, из которых образуются небольшие пробки, они затвердевают и со временем могут заполнить и закупорить проход, соединяющий среднюю часть уха с той, что глубоко внутри, навсегда лишив способности различать звуки. Наши прабабки использовали вместо ватных палочек простые железные шпильки для волос.

Давилка для угрей — плоский удлиненный инструмент из прочного материала, железа или другого металла, с лопаточкой на одном из утолщенных концов, дабы, прижав его к коже, можно было выудить из образовавшегося в одной из пор дермы жирного прыща белый скручивающийся серпантин — иногда весьма длинный. Чаще всего с другой стороны давилки для прыщей есть более острый кончик в виде треугольника, заменяющий полезную пилку для ногтей, предназначенную для приведения в порядок неухоженных ногтей или удаления заусенцев, и не вполне понятно, как можно использовать этот маленький некрасивый инструмент для извращенных целей.

«Сопливник» — всего лишь грубое, пародийное название носового платка («сопливник», «подтиралка»). В стране былого, где гигиене уделялось особенное внимание, оно также обозначало небольшое портативное устройство, сконструированное по образцу доильного аппарата, которое холостые мужчины могли в любой момент подключить к выступающему органу внизу живота, дабы извлечь наружу и взбить, превращая в мелкую летучую пудру, свежий продукт их семенных пузырьков.

Прежде всего, в банную рукавицу, конечно, засовывают руку, но рукавица эта сделана не из шелка или кружев, а из грубого материала, обычно из перепутанных веревок, который слегка царапает кожу. Люди растираются одеколоном или подавляющей половое влечение камфарой дабы согреть ноющие мышцы или смыть старую кожу. Банная рукавичка — вещь, скорее, мужская, предназначенная для того, чтобы укреплять тело, однако некоторые женщины, чья кожа не переносит ни струй воды, ни щелочи, охотно ею пользуются.

Щипцы для ногтей находятся рядом со щеткой, подушечкой для полировки, пилочкой, ножницами и лаком в сумочке маникюрного набора, предназначенного для ухода за ногтями рук или ног. Это наиболее опасный предмет: двумя острыми, резко смыкающимися при нажиме лезвиями он отхватывает, кромсает один за другим малюсенькие кусочки кожи вокруг ногтя, а самая острая и режущая при сжатии рукояток часть его довольно узка. Дабы снивелировать, выровнять оставленные щипцами засечки и сделать их труд незаметным, нужно воспользоваться пилочкой. Таким образом, будучи не столь совершенными, щипцы для ногтей грозят тем, что в любой момент могут соскользнуть и рассечь мясо возле ногтя, оставив заметный порез.

Предметы, более всего похожие на щипцы для завивки ресниц, используемые женщинами и некоторыми извращенцами, дабы оживить взгляд, — это щипцы для разделки улиток и щипцы для завивки волос. У щипцов для завивки ресниц, как и у ножниц, есть два кольца, в которые следует просунуть пальцы, — однако щипцы ничего не режут, поскольку на их концах располагаются параллельно друг другу дугообразные зажимы, захватывающие, слегка завивая, ресницы верхнего, затем нижнего века, — и две почти прилегающие к роговой оболочке ровные пластинки, прижимаемые по краям к векам, чтобы шире раскрыть глаза. От щипцов для завивки ресниц никогда не было особого толку, они лишь обесцвечивали глаза, взгляд которых должны были подчеркнуть, и постоянно растягивали веки.

Многохвостая плетка висит вместе со щетками на потолочных крюках в темной подсобке хозяйственного магазина. Она несет на себе, на своих неподвижных шнурках, стенания наказанных детей, источает наслаждение сбившихся с пути истинного любовников.

Горчичник — или горчичный пластырь — это лента из ткани, тюля или бумаги, начиненная льняной мукой или молотыми черными зернышками горчицы, которую мать сначала мочит холодной водой в глубокой тарелке, время от времени окуная поглубже до тех пор, пока порошок не набухнет. Ребенок лежит в кроватке, он расстегнул на маленькой тощей груди пижамную рубашечку и страшится того мгновения, когда холодная и влажная тюлевая лента ляжет на кожу и вскоре согреет его, начнет пощипывать, затем жечь, обжигать так сильно, что он примется умолять мать снять пластырь. Она хорошенько прижала горчичник к груди ребенка и постаралась не испачкать пижамную рубашечку, которую только что застегнула на пуговицы, положив под нее слой ваты, она смотрит на часы, хотя никаких предписаний по времени использования сина- пизма нет, разве что предельное, невыносимое раздражение. Она говорит ребенку: «Подумай о чем-нибудь другом», «Подумай о каникулах», «Твой отец вместе с ним засыпает и всю ночь не снимает», но все мысли ребенка сосредоточены в этом месте на груди, в этом жаре и холоде, зуде, ране. Горчичник вызывает ревульсию, он оттягивает кровь от налитого ею воспаленного или больного органа, восстанавливая кровообращение. Ребенок будет плакать, мать, к счастью, поставила на ночном столике баночку с дырочками, в которой есть тальк, и скоро злая липучка окажется всего лишь мерзким размокшим бумажным комком зеленого цвета и его бросят в мусорное ведро, а мать, приоткрыв края пижамы, посыплет покрасневшую грудь пустившим облако тальком и, будто лаская, разотрет его нежными пальцами. Сразу после этого малыш засыпает. Горчичники обязаны своим именем изобретшему их профессору Риголло[2] и так же, как медицинские банки, многохвостые плетки или рулоны согревающей ваты, смоченной в уксусе и положенной на поясницу, стали уже старомодным средством. Их практически не используют, разве что для упражнений более сладострастных.

Терапевтический шпатель, имея различные формы, — простая плоская шлифованная палочка или металлическая пластина — лежит вместе с небольшими перышками-скарификаторами в кюветке для медицинского осмотра, напоминающей по форме фасолину. Шпатель предназначен для того, чтобы пациент широко раскрывал рот, чтобы препятствовать глотанию и прикусыванию, чтобы осматривать в луче света, исходящего из зеркального конуса, закрепленного повязкой на лбу отоларинголога, ткань горла и различать за язычком рядом с миндалинами (если они есть), заполненные лимфой ядрышки, мешающие детям дышать. Терапевтический шпатель очень неприятно давит на язык, он всегда холодный и всегда мнет бархатистую поверхность языка, однако, чтобы избежать с ним контакта, достаточно лишь заверить врача, что умеешь открывать рот сам, что очень широко умеешь его открывать.

Разобранная и пустая, — некоторые составляющие завернуты в гигиеническую бумагу — груша, зажим для носа, дыхательная трубка и лежащая отдельно в деревянном ящике основная часть — баллон из резины или из олова, — эфирная маска зловеще ждет своего часа в стеклянном шкафу отоларинголога. Облегчая анестезию лауданумом и мандрагорой, после которых часто наступает полная потеря сознания, эфирная маска первоначально состояла из серебряного корпуса, куда была погружена напитанная эфиром губка, сообщающаяся по трубке с вставленным в рот и плотно прилегающим к деснам респиратором; ребенок же, которому с помощью небольшого металлического зажима не давали дышать носом, должен был вцепиться в него, вдыхая анестезирующие пары до того времени, пока не наступит полный наркоз (эфирная маска часто используется для операций на миндалинах, для обрезания). Усовершенствованное доктором Омбреданом в 1932 году устройство эфирной маски состоит с тех пор из резиновой или стальной емкости, непосредственно самой маски, закрывающей всю лицевую часть (ребенка лишь просят дышать ртом, дабы избежать слишком сильного притупления работы мозга), и небольшой груши, которую ребенок жмет сам, вдыхая пары эфира до тех пор, пока не свалится недвижный в операционное кресло. Такого рода анестезия вызывает лишь частичную потерю сознания: ребенок вполне чувствует, что ему в горло суют ножницы и что рот внезапно наполняется кровью. Эфир впоследствии вызывает рвоту и навсегда врезающиеся в память кошмары. Лишь у немногих любителей эфира имеется эфирная маска, которая, тем не менее, могла бы сделать прием более удобным; они охотнее дышат эфиром прямо из флакона или же пьют. Эфирную маску не советуют применять для борьбы с бессонницей и кратковременными депрессиями. Хотя она состоит из такого количество деталей, что читатель порой засыпает лишь от одного их перечисления.

Скроенные из кожи животного или искусно связанные крючком, — будь то варежки или митенки, — перчатки, без сомнения, служат для того, чтобы защищать кожу рук от холода или грязи, царапин, заразных соприкосновений, они подбиты замшей или теплым мехом, порой, облегая пальцы, они поднимаются выше запястий, антисептические перчатки защищают разрезанное тело от микробов на руках хирурга, они впитывают испарину или, если они ажурные, позволяют той выдыхаться, они мягкие, они хранятся в специальных ящичках, они могут отхлестать грубияна, однако не следует забывать, что рукам воров и душегубов они служат охотнее всего остального.

Дагерротип умершего ребенка представляет собой крошечный деревянный ящичек из резного черного дерева или эбена с двумя малюсенькими крючочками в виде застежки — его можно подвесить на цепочке, но он немного тяжеловат и не овальной формы, — так что его хранят на полке или же в сумке, его берут с собой в поездки, пряча под двойным дном чемодана, или чаще держа возле самого тела под нижним бельем, в сокровенных и самых благородных местах, — возле сердца, на шее, никогда на животе, — прикрепив лентой или повязкой, на него часто смотрят тайком от чужих взглядов, уединившись, его целуют, боготворя, проливая пару слезинок, проклиная небеса. Когда открывается крышечка маленького футляра, видна бархатная карминная обивка, на которой иногда можно прочитать какую-нибудь надпись: посвящение, пожелание, окруженное цветами имя с крестом сверху. Если держать этот предмет на ладони и опустить на него взгляд, сначала видно, как будто зеркало, — отражающая взгляд гладкая серебристая пластинка в инкрустированной драгоценными камнями и кружевными виньетками овальной раме, — нужно слегка ее наклонить, чтобы различить сделанное на стеклянной пластинке с бромидом серебра изображение своего умершего ребенка, лежащего на маленькой кроватке, в воскресном костюмчике, с закрытыми глазами, скрещенными пальцами и бледными, впалыми из-за болезни щеками, на шее — ленточка или галстук, прячущий синий отпечаток от сдавивших ее рук.

Медвежонок-фляжка представляет собой плюшевого медвежонка небольшого размера с коричневатым мехом, он сидит, улыбается, — это очень милый и безобидный зверь. Какая-нибудь женщина могла бы вполне носить его с собой в сумочке, а ребенок — в кармане или прятать в сжатой ладони. Если заметят такого у женщины, это будет словно немного устаревший талисман, а, если он окажется у ребенка, то и вовсе не обратят внимание, поскольку это нормально, когда ребенок питает дружеские чувства к зверьку подобного рода. Лишь маленький розовый или голубой бантик, обвязанный вокруг шеи, прячет и, если развязать ленту, выдает фатальную рану. Тогда становится ясно, что можно оторвать голову одним движением пальца, и среди меха сверкнет пробка хрустального флакончика. Оказывается, что плюшевый медвежонок — только чехол, прикрытие, предназначенное для того, чтобы утаить действия пострашнее. Достаточно тонкой, белой, хорошенькой женской ручке особы из общества выдать уловку, внезапно оторвав медвежонку, с которым только что играла, голову, изобличая собственное коварство, и сцена похожа на чудо. Однако та же самая ручка может действовать исподтишка, разлив одурманивающие ароматы (Jungle Gardenia), смешав их с водою в формочках для льда, что скоро замерзнет кубиками и разойдется по бокалам гостей вместе с холодным ликером, от которого кровь в жилах сворачивается и стынет. Ребенок, как правило, использует медвежонка-фляжку с намерениями более благодушными, распыляя в публичных местах зловонные испарения, набив фляжку молочными зубами и выдернутыми ресницами. И, судя по приводимому описанию, можно сказать, что используют медвежонка-фляжку, а, стало быть, всё отравляют, только женщины и дети.

Эта модель вибрирующего кресла — разборная, легко транспортируемая при путешествиях — копия громадных вибрирующих кресел, которые герцоги Померании устанавливали в своих будуарах, соседствующих с лабораториями их физиков и специалистов по электростатике: вначале это было всего лишь устройство для ловли молний, разновидность доисторического громоотвода, когда померанские герцоги, — чьи изнеженные обычаи и нравы, вкус к прикрасам и танцам всем хорошо известны, — возымели с его помощью удовольствие и приказали электрикам сделать так, дабы вызываемая молния била как можно чаще. Первоначальная модель вибрирующего кресла (чьей мрачной и извращенной разновидностью служит электрический стул американского производства) очень скоро стала весьма рафинированной и изысканной: прежде всего ее полностью покрыли гладким и шелковистым мехом, блестящими шкурами диких кошек, оцелотов, перьями казуаров, дабы тело-в известных случаях, обнаженное, — могло испытывать в таком кресле наибольшее наслаждение, затем добавили различные, весьма подвижные рукоятки, рычаги и насадки. Там можно и сидеть, и лежать в то время, как по запрокинувшемуся телу пробегают, распространяясь во всех его членах, дивные электрические потоки, а кровь взбалтывается, будто молоко в гигантском шейкере. У вибрирующего кресла обнаружилось множество прекрасных свойств: оно могло не только доставлять удовольствие, но и дарить новую жизнь телу, укреплять ослабшие члены, разгонять кровь, улучшать настроение и избавлять от мужской немощи. Совсем недавно вибрирующее кресло было снова усовершенствовано: под меховым чехлом поместили непроницаемую герметичную обшивку для снижения числа несчастных случаев, и увеличили количество ремешков, кожаных и резиновых завязок, дабы от сильных толчков при различных манипуляциях тело не оказалось выброшенным вон. Для померанских герцогов вибрирующее кресло было подлинным развлечением: испробовать его приезжали из всех европейских дворов, и порой герцоги развлекались, маскируя провода, шедшие из будуаров к лабораториям мастеров по электростатике, и утверждая, что в кресле живет злобный дух. Женщины в нем лишались чувств, к креслу запрещали приближаться не только детям, но и некоторым взрослым, поскольку один из последних герцогов Померании нашел в кресле весьма сладострастную смерть. От посетителей прячут те приспособления, что он самостоятельно смастерил втайне от ученых, дабы механизм работал еще лучше: железный ошейник со слегка буравившими плоть шипами, обхватывавшие запястья и щиколотки кожаные ремни поверх меха, который он заменил немытыми и зловонными крысиными шкурами и мраморной доской, — она была холодной и нравилась ему еще больше, — выдиравшие ему волосы кольца на шнурках и этот длинный и гибкий черный член, при нажатии на кнопку появлявшийся из сиденья и разбухавший в анусе, достигая размеров эрегированного эталона, все эти флаконы над головой, походившие на хрустальный купол и вызывавшие частичную потерю сознания из-за тяжелых испарений от настоев адских семян да шерсти дьявола, — все эти предметы — наполовину сломанные, обгоревшие, рассыпающиеся — лежат в сундуках в подвале дворца герцогов Померании, где в мало посещаемых музейных залах показывают лишь классическую модель вибрирующего кресла, причудливый экспонат минувшего века, одну из герцогских прихотей.

Ортопедический воротник представляет собой кожаный бандаж с вырезанными дырочками, своего рода чехол со стальными застежками, напоминающими застежки на чемодане, он плотно облегает шею, затылок, порой доходя до самых плеч, подпирая подбородок и удерживая голову в тех местах, где позвоночник уже не действует, где шея совершенно ослаблена и ходит из стороны в сторону, как у фламинго. Как правило, у этой круглой шины имеются вырезы, словно оставленные убийцей, в которые, конечно же, проходит воздух, но может пройти и язык или кинжал, поскольку молодые люди, наделенные пороком от рождения, усердно ищут прикосновений алых сосочков языка или холодной стали. Когда же с наступлением ночи этот до сих пор спрятанный под узлом или слишком высоким жабо драгоценный чехол открывают, выдавая неподвижность лица и постоянство взгляда, тогда следует обхватить голову обеими руками, обернуть полотенцем, поскольку она падает, валится в разные стороны, запрокидывается, и с этим наконец-то освобожденным ртом, из которого течет, можно делать все что угодно, брызжущая из сердца кровь останавливается в одном из бесчисленных узлов, в небольшой, выступающей вперед мускульной мозоли, что отличает, как говорят, принадлежность к мужскому полу, кровь бесконечно, будто механически откатывается обратно, и субъект погибает от истощения, он задыхается, если оставить его в одиночестве, если его голову не держать с двух сторон руками, словно редчайшую из всех украшенных расписными миниатюрами книжек.

В незапамятные времена люди заметили, что янтарь, если его потереть, притягивает легкие и сухие частицы, тому нашли объяснение: от прикосновении в янтаре просыпается его душа, и душа эта, словно при вдохе, притягивает к себе пылинки. Потом ученый по имени Гийом Жильбер обнаружил, что свойство притягивать после трения легкие предметы характерно также для гагата, алмаза, сапфира, рубина, опала, аметиста, аквамарина, горного хрусталя, серы, мастикса, камеди, мышьяка, талька и многих других веществ. Вместе с тем, он установил, что все они притягивают не только кусочки соломы, но также древесные или металлические опилки, фольгу, небольшие камушки, частицы почвы и даже жидкости, например, воду или масло. Однако честь создания первой электрической машины в виде шара из серы принадлежит бургомистру Магдебурга, блистательному Отто фон Герике: «Возьмите схожую с шаром медную посудину, или, как говорят еще, сосуд величиной с голову ребенка; положите туда раздробленные в ступе куски серы и поставьте на огонь, дабы растопить серу, которую далее надобно поместить в сухое место. Вослед надо проткнуть шар железным стержнем, что- бы тот оказался на месте воображаемой оси…» Используя такое примитивное устройство, Отто фон Герике, проводивший опыты в темноте, мог констатировать наличие светового эффекта, сопровождающего трение серного шара, то есть электрическое свечение. Свечение, которое ему удалось вызвать, было очень слабым, сопоставимым по его собственным словам, с флюоресценцией сахара, когда его толкут в темной комнате. Чтобы расслышать потрескивание искр, ухо следовало подносить как можно ближе к шару. В последовательном притяжении и отталкивании находящихся в непосредственной близости к серному шару мелких частиц Отто фон Герике различил феномен, сопоставимый с притяжением и отталкиванием тел, находящихся в сфере воздействия земного шара…

Первым, кто электризовал человеческое тело, был английский физик Грей. Он установил, что, если подвесить ребенка в горизонтальном положении на волосяных веревках и поднести к нему предварительно потертую стеклянную трубку, то к голове и ногам испытуемого притягиваются легкие частицы. Француз Дю Фей в своем докладе различает два вида электричества: стеклянное электричество и смоляное. Первое свойственно стеклу, горному хрусталю, драгоценным камням, животному меху и шерсти. Второе присуще янтарю, копалу, шеллаку, шелку, льну и бумаге. Для этих видов характерно отталкивать себе подобное и притягивать противоположное электричество. Во время эксперимента, вызвавшего всеобщее воодушевление, Дю Фей заставил человеческое тело искриться. Прикрепив к потолку кабинета шелковые веревки, дабы достичь изоляции, физик лег на подвешенную к ним в воздухе небольшую платформу и электризовал самого себя посредством большой стеклянной трубки. Достаточно было поднести к его телу палец, как вспыхивала искра. В темноте от него шли светящиеся эманации…

Лейпцигский профессор Гаузен соорудил машину, рисунок которой фигурирует в опубликованной в 1748 году в Париже Гийомом Уатсоном работе «Опыты и наблюдения над электричеством». Молодой аббат крутит рукоятку, вращающую стеклянный шар. Роль проводника исполняет ребенок, подвешенный в воздухе с помощью изолирующих его шелковых веревок. К ногам ребенка с поверхности шара поступает электричество; поток идет вдоль всего тела и передается по правой руке сидящей на смоляной доске девочке. Та тянет левую руку мальчику, а правой наэлектризованной рукой притягивает к себе лежащие на отдельном столике листочки золотой фольги.

Наконец, в 1768 году английский оптик Рамсден полностью переделал уже использовавшиеся устройства: стеклянный цилиндрон заменил вертящимся меж четырех набитых волосом кожаных подушек диском и добавил удерживающую стекло пружину. Любопытно отметить, что причиной, по которой стеклянный шар в электрических машинах заменяли цилиндром или диском, служит большое число несчастных случаев, возникавших именно из-за шара: он внезапно лопался, разлетаясь на множество острых осколков, способных причинить вред испытателям. Диски же при зарядке могли треснуть пополам, но они хотя бы не взрывались, и их использование было безопасным. Благодаря этим машинам добились того, что, пока из наэлектризованного фонтана лилась вода, шел огненный дождь; удалось запустить падающие звезды, порождаемые электричеством с помощью быстро крутящегося металлического диска с равноудаленными от центра иголками.

Однако из всех открытых в ту эпоху чудес наибольшее любопытство и живейшее внимание привлекло к себе воспламенение электрическими искрами горючих веществ. Доктор Лудольф в Берлине поджег с помощью искр, вызванных приближением наэлектризованной стеклянной трубки, эфир. Высекая искры из пальца, Винклер в Лейпциге поджег не только эфир, но еще и водку, настойку из бычьих рогов и некоторое количество других спиртных напитков. Уатсон в Англии повторил и разнообразил подобные опыты. Он поджег, кроме более-менее концентрированной водки, различные жидкости, содержащие эфирные масла, такие как лавандовая эссенция, слабый раствор селитры, настойка пиона, эликсиры и вяжущие средства, скипидар, эссенции лимона, апельсина, можжевельники и сассафраса…

В опубликованном в 1798 году романе «Паулиска или новейшая развращенность» Реверони Сен-Сир учил нас, как превращать милых дам в невесомые флюиды, как можно заразиться любовью, подобно бешенству, при укусе и как, натерев тело женщины или ребенка, достичь молодящего колдовского источника… На пергаментной бумаге красными буквами:

Бумага для ловли мух представляет собой скрученную спиралью и смазанную клеем плотную бумажную ленту, которая быстро желтеет на воздухе. Развертывается она как серпантин или рождественская гирлянда и неотвратимо несет мушиным лапкам смерть. Прельщенная сладким лакомством, которое сулит поблескивающая поверхность, муха садится на клейкую ленту, с которой уже не может вырваться, — рулон усеян крылышками, медленными угасаниями, бессловесными голодными мольбами, — все это выбрасывают, кидают в мусорное ведро. Предмет пытки и казни, ничтожный и бесполезный, — бумагу для ловли мух, — завлекавшую их, вместо того чтобы отгонять, давно заменили ультразвуковыми устройствами.

Состоящая из стеклянного колокола, поставленного на искусно инкрустированную поверхность мебели и подключенного к целой системе насосов, всасывающих трубок и колесиков, посредством которых из-под купола выкачивается воздух, машина для производства пустоты безжалостно создает ирреальное пространство, лишенное всякой пылинки, непригодное для жизни любого чувствительного создания. Во время демонстраций по сравнительной физике машина эта стала доподлинной салонной игрой: под стеклянный купол помещают живую птицу, закрывают ее там, проверив, чтобы все обеспечивающие герметичность резиновые прокладки и диски были на месте, обезумевшая птица порхает в стеклянной клетке, к которой приклеены отвратные взгляды участников, и, когда тощая, источенная кислотами рука физика начинает вертеть колесико и выкачиваемый помпами воздух разрежается, птица уже даже не двигается в этом пустом пространстве, в котором нет тяготения, она не может больше летать, она моментально распластывается по инкрустированной поверхности, ее сердце и маленькие, цвета слоновой кости кружочки глаз лопаются, хрупкий остов грудных костей распадается, и из-под колпака под свист от разгерметизации вытаскивают пыльную кучку костей и перьев, в которой местами проступило немного жидкости.

Если камеру для производства пустоты увеличить до человеческих размеров и, заключив в нее голого человека с завязанными глазами, запустить пневматическую систему, происходит то же самое: плоть сразу синеет, человек раздавлен, сокрушен массой вакуума, кожа на лице и всем теле лопается, словно разъедаемая жестокими струями кислоты, и вскорости остается лишь один костяк, похожий на раскаленные добела иглы.