Порознь

Школа-интернат для глухих Флеминг, штат Аризона 21.35

На юге темнеет рано. До заката они так ничего и не нашли. Никого и ничего. Но Доггет не собирался сдаваться. На то, чтобы уломать местного шефа полиции, ему потребовалось всего минут двадцать. Даже голоса повышать не пришлось. Теперь у них было одиннадцать джипов и три вертолета. В школе развернули временный штаб. Доггет вышел во двор, посмотрел, как разъезжаются на поиски джипы; вертолеты уже полчаса были в воздухе, со связью, правда, не все шло гладко — время от времени налетали шквалы помех, должно быть, какой-то местный эффект, надо бы разобраться, но некогда. И, разумеется, стоило подумать о хронической нехватке времени, как кто-то из агентов принес ему трубку — шеф выбрал самый подходящий момент, чтобы поинтересоваться ходом поисков.

— Агент Доггет? Я получил отчет из Аризоны, — прогудел в трубке густой, как деготь, бас заместителя директора Керша.

— Да, сэр.

А что тут еще можно сказать? Поинтересоваться, чей отчет? Полноте, я вам не мальчик, господин заместитель директора. «В конце концов, — утешил себя Доггет, — я с самого начала знал, что в группе есть стукач. И рано или поздно мы его выявим».

— Итак, вы нашли Молдера? — продолжал Керш.

Ну вот, начинается.

— Никак нет, сэр, — уставным голосом отрапортовал Доггет. — Боюсь, что кто-то поторопился с отчетом… Нам пока не удалось его задержать. Но я видел его, сэр.

Так, а вот последнее — это зря.

— Что значит — вы его видели? — немедленно взъелся Керш. — Что у вас там происходит, черт возьми?

Доггет подавил вздох.

— Мы работаем. Ведем поиск. Я привлек местных вертолетчиков. Ситуация под контролем.

Предчувствие подсказывало, что теперь самое время отнести трубку на полметра от уха. Перепонку жалко. Барабанную. Но во дворе было полно народу, так что пришлось принять удар, изобразив лицом статую свободы — в смысле, нечто тупое и каменное.

— Как, скажите на милость, специальный отряд ФБР, состоящий из исключительно квалифицированных и хорошо зарекомендовавших себя сотрудников, может найти человека и тут же потерять его? — загрохотало в трубке. — Как, скажите мне? Как в принципе можно потерять человека посреди пустыни? Чему вас вообще учили, агент Доггет? Вы слышите меня?

— Да, я слышу вас, — послушно ответил Доггет. «Хотя и дорого бы дал, чтобы не слышать», — добавил он про себя.

— Агент Доггет, — продолжал вкручивать Керш, — я возложил эту операцию на вас. Вы несете за нее полную ответственность. Я жду результатов. Настоящих результатов, а не бессвязного лепета про контроль над ситуацией.

Керш бросил трубку. Малоприятная процедура получения клизмы от начальства завершилась. Ощущение тяжелого взгляда, упирающегося в затылок, осталось. Доггет нехотя обернулся — за спиной обнаружился Уолтер Скиннер. Он стоял чуть в стороне и вежливо ждал, когда Доггет освободится. Ждал, похоже, уже давно. Увидев, что Доггет закончил разговор и заметил его, Скиннер усмехнулся.

Джон Доггет никогда не жаловался на недостаток выдержки. Но всему есть предел. Бессонная ночь, сумасшедший день, трехведерная клизма от Керша, а теперь еще и эта ухмылка…

— Вам смешно? — ледяным тоном спросил он. — Это я вас так рассмешил?

Скиннер ничуть не смутился. И ухмыляться не перестал, но вблизи эта его усмешка показалась Доггету не такой уж и издевательской. Наверное, так усмехалась Кассандра, когда сбывались ее пророчества, — пока обиженные троянцы не решили сорвать на ней обиду от поражения.

— Нет, что вы, агент Доггет, — покачал головой Скиннер. — Я вовсе и не думал. Просто я наконец кое-что понял.

— И что же вы такого поняли? — Доггет изо всех сил старался прогнать раздражение, но вопрос все равно прозвучал ядовито.

— Как вы здесь оказались. Откуда узнали про Гибсона Прайза. Кто вас навел, — спокойно и даже доброжелательно пояснил Скиннер.

«Господи, избавь меня от этих параноиков», — мысленно взмолился Доггет. Сначала Скалли, еще в Вашингтоне, изводила своими подозрениями, теперь вот и Скиннер ту же светлую идею высказал.

— Вы думаете, я следил за вами? — напрямик спросил он.

— Вовсе нет, агент Доггет, — .все с той же печальной усмешкой ответил Скиннер, снова покачав головой, — Этим озаботился заместитель директора Керш. Вы — всего лишь пешка в большой игре.

Так, это уже интереснее. Доггет и сам прекрасно отдавал себе отчет, что его посвятили отнюдь не во все детали этого странного, прямо скажем, дела. И то, что Керш только что почти открытым текстом признал наличие стукача в отряде, тоже говорило о многом.

Доггет мотнул головой, отзывая Скиннера в сторонку, где вероятность подслушивания была чуть меньше.

— Хорошо, мистер Скиннер. Картину вы нарисовали — в общих чертах. Теперь вставьте ее в раму.

— У вас отличная репутация, агент Доггет, — издалека начал Скиннер. — Вы не идете на компромиссы, всегда добиваетесь своего, не жалеете себя в работе. Когда-нибудь вас посадят в директорское кресло. Именно поэтому, — он чуть повысил голос, увидев, что Доггет уже собирается перебить его, — кто-то очень жаждет вашего провала. Вы никогда не найдете Молдера, если не примете истину. Ваш подход в корне неверен.

— Это бесполезно обсуждать, — отрезал Доггет. — Другого подхода у меня все равно нет.

— Послушайте Скалли, — убеждал Скиннер. — Тогда у вас появится шанс. Но даже если вы поверите нам и выполните задание — вас все равно ждет провал. Потому что стоит вам упомянуть в отчете хоть слово о пришельцах или НЛО, как вас вышибут. Керш высказывался на этот счет вполне однозначно. Он расставил вам ловушку. И послал вас сюда именно затем, чтобы вы в нее вляпались, а вовсе не для того, чтобы найти Молдера.

Некоторое время Доггет молча смотрел в глаза бывшему заместителю директора. Смотрел, не моргая. Обычно людей раздражает такой взгляд, они начинают мяться, переступать с ноги на ногу, говорить — как правило, говорить лишнее. Но на этот раз собеседник ему попался не из таковских. Скиннер просто спокойно ждал, не отводя взгляда, когда Доггет примет решение. Если бы ему сейчас предложили пойти подальше — он бы пошел. По своим делам, а вовсе не туда, куда рекомендовано. Предварительно пожав плечами — дескать, я сделал все, что мог.

Ну хорошо, а если не посылать? Если проверить его версию на прочность? Выслушать Скалли? Кстати, что-то ее давно не видно.

— Кто-нибудь видит агента Скалли? — не поворачивая головы, рявкнул Доггет. — Позовите ее!

Агент Мосли передал запрос по рации. Спустя минуту сквозь шорох помех пришел положительный ответ.

— Где? — спросил Доггет.

— Где вы находитесь? — повторил в микрофон Мосли.

— В спальном корпусе, — раздалось в ответ.

— А это кто', в таком случае? — спросил вдруг Скиннер, показывая куда-то за спину Доггету.

Он обернулся. Со стороны пустыни к ним тяжело шагала Скалли — грязная, усталая и злая.

— Что происходит? — довольно агрессивно поинтересовалась она, увидев, что трое мужчин уставились на нее, как на привидение.

— Дайте мне рацию, — велел Доггет Мосли. — Вы видите агента Скалли? — еще раз спросил он по радио.

— Она рядом со мной, — ответил ему мужской голос. Кажется, это был агент Ландау.

— Кто? — недоуменно спросила Скалли, подходя ближе. — Я?!

— Держите ее в поле зрения, — почти выкрикнул Доггет, — Мы идем к вам.

В спальном корпусе было душно. Дети, которым давно было пора отдыхать, сидели по трое-четверо на кроватях и переговаривались жестами — что малость раздражало, как всегда раздражает, когда в твоем присутствии болтают, а ты не знаешь языка, и все время кажется, что говорят-то о тебе, и притом не слишком почтительно. Услышав запрос по рации, агент Ландау добросовестно исследовал помещение. В комнате царила обычная деловая суета, агенты входили и выходили, он не мог припомнить, чтобы видел агента Скалли сегодня вечером, но это еще ничего не значило — в такой суете за своими не уследишь. Вот, скажем, только что вошел агент Смит, посмотрел на Ландау, ничего не сказал. Агент снова оглядел спальню, никаких Скалли не увидел и уже хотел доложить об этом, но, закончив оборот вокруг своей оси, вдруг обнаружил, что стоит буквально нос к носу с искомым агентом. Искомый агент была все в той же блузке цвета хаки, в которой он ее видел днем, рассеянно посматривала по сторонам и кокетливо шевелила пальчиками.

— Я вижу агента Скалли, — сказал он в микрофон, и тут же понял, что соврал — он ее уже не видел.

В нескольких шагах, за спинами коллег мелькнула рыжая шевелюра. Ландау бросился вдогонку.

— Агент Скалли! Агент…

Он догнал ее довольно быстро — она не бежала, просто торопливо цокала каблучками прочь, в туалет, наверное. Ландау окликнул и чуть тронул ее за плечо. Скалли остановилась, обернулась и аккуратно взяла его щепотью за кадык.

Ландау показалось, что его горло сдавила стальная клешня. Он захрипел, тщетно пытаясь оторвать безжалостные пальцы от своего горла. Лицо агента Скалли ничего не выражало. Ноги Ландау оторвались от земли — рыжая стерва приподняла его одной рукой, как младенца. Горло пронзила совсем уж невыносимая боль, за воротник хлынула кровь. Хватка разжалась, и Ландау рухнул на спину.

До спального корпуса они добежали трусцой, маневрируя среди агентов, полицейских и машин. Впервые Доггет пожалел, что в его спецотряде так много людей.

В помещении, конечно, легче не стало.

— Вон она! — завопила Скалли на пороге спальни для девочек.

Действительно, на другом конце комнаты, вроде, блеснуло что-то рыжее. Скалли устремилась вперед, словно гончая, почуявшая дичь. Доггет и Скиннер проталкивались следом. Вот только через пару метров путь им преградило распростертое тело агента Ландау.

Скалли, не останавливаясь, рванулась дальше, вслед за рыжим сполохом, и… столкнулась с собственным отражением в зеркале на двери туалета. Из туалета вышел агент Смит. Она остановилась.

— Там еще кто-нибудь есть? — без особой надежды в голосе спросила она.

Смит только покачал головой. Вообще-то, надо думать, он заметил бы женщину в туалете.

— Но я же видела ее! — беспомощно закричала Скалли. — Вы все ее видели! — она обернулась к Скиннеру и Доггету.

Доггет промолчал. Лично он ничего особенного не видел. Кроме раненого агента Ландау.

— Она побежала сюда! Вы ее видели? — Скалли приперла Смита к стенке.

— Нет, — тупо сказал тот.

Скалли тяжело вздохнула и поспешила назад к пострадавшему.

А пострадавшему было худо. Доггет внутренне содрогнулся, увидев, что у него с горлом. Он с ходу не мог представить себе орудие, которым можно было бы сотворить подобное. Разве что огромные плоскогубцы.

— Агент, вы можете дышать? — Скалли опустилась возле Ландау на колени.

Раненый захрипел и заерзал спиной по полу, пытаясь отодвинуться от нее. В глазах его застыл ужас.

— Он думает, что это была я, — сказала Скалли. — Как это может быть, по-вашему?

Все молчали. Большинство еще просто не осознало, что произошло.

— В этой комнате есть кто-то чужой? — беспомощно спросила Скалли.

Агенты переглянулись, пожали плечами. Видимо, это означало, что чужих не обнаружено. Зато на нее саму теперь смотрели недружелюбно. Подозрительно смотрели. И их вполне можно было понять. Скалли устало вздохнула.

Tea сидела на нижней кровати ближе всех к выходу. К главному выходу — был еще и «потайной», который, конечно, не был тайной для учителей. Она не очень поняла, что именно случилось: просто толкотни вдруг стало намного больше, все куда-то побежали, да еще и лица у агентов стали уж совсем озабоченные — значит, случилось что-то, чего фэбээровцы никак не ожидали. А это, в свою очередь, могло означать только одно — они здесь.

Из толпы вышел тот самый помощник главного федерала. Окинул сбившуюся на сдвинутых кроватях стайку детей равнодушным, но цепким взглядом и отвернулся. С пальцев правой руки на пол капала кровь, но он этого вроде как и не замечал. Tea подождала, пока он отойдет, и стала пробираться к «потайному» выходу.

Боль…

Боль перекатывается под черепом, словно огромный чугунный шар. Гудит в висках, отдается в затылке. Боль с неравномерными промежутками каленой иглой прошивает позвоночник, и тогда тело пытается выгнуться дугой, но что-то его держит. Не пошевельнуться. Даже кончиком пальца не двинуть. Да и есть ли у него еще пальцы, руки, ноги? Голову тоже не повернуть. Что-то растягивает кожу щек — собственное лицо кажется огромным, плоским и горячим, как блин.

Кроме боли, был только страх. Он пытался гнать его, но страх не желал уходить. Страх бродил вокруг — на краю сузившегося поля зрения медленно и неестественно, ломаными, но в то же время плавными движениями, как в ночном кошмаре, проплывали неясные темные силуэты. Если закатить глаза вверх — или назад? ведь он же лежит… или это только кажется?.. — то можно увидеть что-то светлое, скользкое, пульсирующее. Ему почему-то кажется, что это его мозг. Он не может заставить себя задуматься — как такое может быть? Мешает боль.

Вспышка пронзительной боли снова пытается скрутить его в узел, мышцы непроизвольно сокращаются, но зажатое в стальных тисках тело остается неподвижно.

Он кричит…

— Молдер!

Гибсон проснулся от собственного вопля. Каждый раз этот сон становился все страшнее. И все отчетливее.

Огромный, сверкающий огнями куб кареты «скорой помощи» увез носилки с задыхающимся агентом Ландау. Джон Доггет наблюдал за погрузкой, словно капитан «Титаника» за эвакуацией пассажиров. Скалли постаралась обогнуть его по широкой дуге — меньше всего ей сейчас нужно было, чтобы у него возникли вопросы о том, куда она направляется. Ей нужна была машина. Джип, на котором приехали они со Скиннером.

Никому нельзя верить. Любой из этих людей, что сейчас деловито суетятся во дворе интерната, — агентов, учителей, врачей — может оказаться не тем, кем выглядит. Охотник не знает жалости и не брезгует никакими средствами. Скалли невольно поежилась. Хотя уже давно пора было привыкнуть. Охотник объявился в Аризоне раньше, чем Доггет, раньше, чем они со Скиннером. Весь день Скалли словно бы чувствовала за спиной чужое дыхание. Хотя у нее не было уверенности, что это существо нуждается в поглощении кислорода через легкие. У нее уже вообще почти ни в чем не было уверенности — казалось, весь мир с тихим треском дробится на кусочки и распадается. С каждой секундой растворяются, истончаются последние крохи надежды. Она сама не знала, что заставляет ее продолжать бороться. Наверное, просто упрямство. Нельзя, невозможно было бросить все и сдаться без боя — сколь бы безнадежным он ни был. Нет, никто не обвинил бы ее в трусости — просто некому бы было. Разве что Молдер — так ведь, если сейчас бросить поиски, то, скорее всего, его просто никогда и никто больше не увидит. Страшная мысль привычно полоснула напильником по нервам, Скалли непроизвольно поморщилась. Никто и никогда. Все, не надо об этом.

Сейчас надо забрать Гибсона, отвезти его в больницу и защитить. Вот последняя задачка представляется самой сложной. Попробуй защити кого-нибудь от оборотня-охотника. Но в пустыне мальчик наверняка умрет — рана уже начала воспаляться. И Охотник может выйти на него в любую минуту. Так что выбора все равно нет. Лишь бы ключи оказались в машине.

Скиннер выпрыгнул из-за джипа, как чертик из коробки, когда она уже взялась за ручку двери.

— Скалли! — окликнул он. — Куда это вы собрались?

После событий в спальном корпусе они потеряли друг друга из виду. Так что теперь у нее не было решительно никакой уверенности, что перед ней — ее бывший шеф. А вот любознательность этого субъекта вызывала подозрения.

Скалли рванула дверцу, скользнула за руль и захлопнула ее за собой.

— Скалли, что вы делаете? — не отставал человек с лицом Скиннера. — Скалли!

Рука, потянувшаяся к ключу зажигания, осталась пуста. Скалли лихорадочно обшаривала бардачки, а человек снаружи все не отставал.

— Скалли, выйдите из машины, нам надо поговорить, — спокойно заявил он, продемонстрировав ей ключи.

Нет, на это вы нас не поймаете. Слишком просто. Она бросилась к правой дверце, выскочила из машины, на ходу выхватив пистолет. Теперь между ними был капот «рэйнджровера». Но человек с лицом Скиннера оказался не менее проворным — он тоже успел взять ее на прицел.

— Бросьте оружие и повернитесь, — приказала Скалли.

— Скалли, послушайте…

— Я сказала, бросьте оружие и повернитесь ко мне спиной! — отчаянно выкрикнула Скалли. — Я знаю, как это делается, Охотник: острый предмет в основание черепа.

— Скалли, вы наставили пистолет на друга, — не сдавался тот.

— Если вы не выполните приказ, я буду считать вас врагом.

Человек, похожий на Скиннера, поморщился, но бросил пистолет и медленно повернулся спиной к Скалли. Она целилась в основание черепа, хотя, если это Охотник, пуля тут вряд ли поможет. А если Скиннер, то…

— Скалли, это я, Скиннер! — устало произнес тот. — Я могу это доказать. Я знаю вашу тайну. Кто еще ее знает?

— Докажите! — согласилась Скалли. Если это Скиннер, то они теряют драгоценное время.

— Нет уж, — он недовольно оглянулся через плечо. Сердитое выражение лица босса было так знакомо, что Скалли всерьез засомневалась, но пистолет не опустила. — Это вы мне скажите — откуда мне знать, что это вы?

Скалли машинально шагнула ближе.

Скиннер резко развернулся и выхватил у нее пистолет. Все было кончено в долю секунды. Но он не выстрелил. Он так и держал «беретту» за ствол, смотрел с укоризной и тяжело дышал.

— Мне не нравится держать на прицеле беременную женщину, равно как и быть под прицелом у нее, — сказал наконец Скиннер и вернул ей оружие.

Скалли виновато опустила глаза, сделав вид, что очень увлечена впихиванием пистолета в сумочку.

— Это зашло слишком далеко, Скалли, — тоном ниже произнес Скиннер.

— Нет, — резко сказала она. — Это зашло недостаточно далеко. В том-то все и дело.

— Что вы имеете в виду?

Скалли вздохнула. Нервы стали сдавать. Хотя, может быть, для беременной женщины это нормально? Никак не удавалось найти нужные слова — в голове крутились бессвязные обрывки фраз, которые упорно не желали складываться во что-то связное и убедительное.

— Дайте мне ключи от машины, — просто сказала она.

Но Скиннер, конечно, и не подумал отпускать ее так просто.

— Зачем вам машина, Скалли?

— Послушайте, — она облизала обветренные губы. Эта привычка у нее появилась недавно, но привязалась прочно. — Мы загнаны в угол. Нас обложили со всех сторон. ФБР работает против нас, наша взаимная подозрительность работает против нас. Как будто нам мало нашего основного противника. Это будет продолжаться вечно, если мы не положим ему конец. Дайте ключи, Скиннер.

Скиннер близоруко прищурился, посмотрел на звездное небо, словно тоже никак не мог подобрать слова.

— Агент Молдер, — проговорил он, — как вы сами мне говорили, был бы против. Он бы не захотел, чтобы я рисковал ради него своей карьерой. Но у вас-то, Скалли, на карту поставлено несравнимо больше! Разве вы имеете право рисковать?

Да. Не имеет. Никакого. Она так долго ждала этого. Как странно все вышло — уже отчаялась, уже смирилась, что у нее никогда не будет детей, и вот теперь у нее отобрали Молдера и, словно бы в утешение, подарили чудо — беременность, которой не могло быть. Только вот на ее утешение им всем наплевать. Может быть, все так и было задумано — она посвятит себя будущему ребенку, никто никогда не найдет Молдера, а потом они точно так же похитят и ее сына или дочь. Возможно, ее вообще используют как ходячий инкубатор. Внутри все сжалось, на глаза навернулись слезы. Да, нервы серьезно сдали. Надо что-то делать. Она изо всех сил старалась не моргнуть, чтобы не уронить предательскую каплю. И сказала совсем не то, что собиралась.

— Никак не могу поверить, что больше не увижу его, — прозвучало, как в паршивой мелодраме, но, господи, какая разница, как это прозвучало, если это правда?

— Скалли, Молдер может объявиться в любой момент, — увещевал Скиннер. — Вы же сами знаете. Стоит ли сейчас рисковать?

Скалли запрокинула голову. Набухшие слезы скатились по вискам. Она решительно взяла себя в руки — не время раскисать.

— Скиннер, — твердо сказала она, — у нас есть последний шанс. Здесь, в этой пустыне. Это Гибсон Прайз. Надо спешить — он может добраться до мальчика раньше нас.

Скиннер поджал губы.

— Я поведу машину, — решительно сказал он после минутного размышления.

Скалли знала, что, когда он говорит таким тоном, возражать бесполезно. Она молча пошла к машине.

Темно-синий «рейнджровер» грузно вырулил за школьные ворота. Вслед ему смотрела тоненькая подростковая фигурка.

Попробуйте-ка как-нибудь на досуге, найти ночью в пустыне тщательно замаскированный люк, который вы видели всего-то раз в жизни. Скалли очень быстро поняла, что это задача на пределе возможного. Когда она была здесь днем, она постаралась запомнить приметные детали пейзажа, но в темноте все эти утесы и колючки казались совершенно одинаковыми. Если бы не ее чувство направления и категорическое нежелание отступать, они бы до утра не нашли убежища Гибсона. А когда нашли — оказалось, что там никого нет. Самое время было впадать в отчаяние.

День всеобщих опозданий плавно превратился в такую же ночь.

— Я же велела ему оставаться здесь, — простонала Скалли. — Гибсон!

Бесполезно. Никто не отзовется. Его уже забрали. Все кончено.

Черт бы подрал этот внутренний голос, который стучит в висках молоточками паники!

— Гибсон!!!

Лучи фонарей плясали по пустыне, выхватывая чахлую растительность и желтые каменные глыбы.

— Гибсон!

— Я вижу его, — вдруг сообщил Скиннер.

Скалли повела фонарем и тоже увидела — совершенно неподвижную фигурку шагах в сорока от входа в убежище. Мальчик сидел как истукан, не поворачивая головы, не щурясь от яркого света фонаря.

Впору было предполагать самое худшее. Скалли бегом бросилась к ребенку. Мальчик был жив, но сидел, будто погруженный в транс, устремив взгляд в бесконечность.

— Гибсон, я же просила тебя никуда не выходить, — упрекнула Скалли, опускаясь перед ним на корточки. — Что случилось?

— Он здесь, — глухим, чужим голосом ответил Гибсон, — Я слышу его.

По ее спине пробежали мурашки. Он здесь? Охотник? В ночной пустыне спрятаться не проблема — в двух шагах уже ничего не видно. Тогда почему они до сих пор живы? Стоп. Без паники.

— Кто здесь, Гибсон? Кто?

— Молдер, — все так же глухо произнес мальчик. Он повернул голову к Скалли, но его глаза по-прежнему невидящим взглядом смотрели сквозь нее. — Он совсем рядом. Я слышу.

Скалли протянула руку и пощупала лоб ребенка — так и есть, он весь горел.

— У него сильный жар, — сказала она Скиннеру.

— Тебе нужно в больницу, малыш, — Скиннер взял Гибсона на руки. — Обхвати меня руками за шею. Вот так, молодец.

— Они совсем близко, — повторил мальчик. — Вы еще никогда так близко не были.

— Скиннер, — хрипло сказала Скалли. — Заберите его в больницу.

Шеф все понял, но все-таки спросил:

— А как же вы, агент Скалли?

Она не ответила, до головной боли вглядываясь в темноту. Где-то рядом. Совсем рядом. Тепло, еще теплее… ну где же они?

Скиннер не стал переспрашивать. Хлопнула дверца, заурчал мотор. Скалли осталась одна, посреди каменистой пустыни Аризоны. Сверху ей издевательски подмигивали звезды — очень много звезд. Колючих, враждебных. Злых.