Портреты заговорили…

ЖУРНАЛУ «ПРАВОВЕДЕНИЕ» – 40 ЛЕТ ¹

XX съезд КПСС, как бы его сейчас ни оценивать, положил начало обновлению нашего общества, демократизации государственной и общественной жизни. Под сенью решений съезда в Ленинграде в конце 1957 г. происходило межвузовское научное совещание «Сорок лет Советского государства и права и развитие правовой науки». По существу, это была первая за послевоенные годы столь представительная научно-теоретическая конференция по актуальным проблемам государственно-правовой науки. В работе конференции участвовало немало маститых ученых, которых ныне уже нет в живых. Широко была представлена и молодая поросль юридической науки. Многие из молодых впоследствии составили себе имя в науке и сами стали мэтрами. В ходе работы конференции не раз ставился вопрос о необходимости учреждения в стране научно-теоретического журнала по вопросам правоведения, страницы которого были бы открыты не только для ученых, сосредоточенных в академических и научно-исследовательских институтах, но и для ученых, представляющих вузовскую науку, в том числе и для сформировавшейся в вузах научной молодежи. Единственный к тому времени издававшийся в стране научно-теоретический журнал по вопросам государства и права – «Советское государство и право» – явно не удовлетворял потребности ни пишущей братии, ни читательской аудитории. Портфель его был забит до отказа на многие годы, и пробиться на страницы журнала научным работникам из провинции, особенно молодым, было далеко не просто.

Проходившая в Ленинграде конференция показала, что вузовская наука в стране за послевоенные годы заметно окрепла и вполне может выступать на равных с признанными научными центрами, расположенными в Москве. Участники конференции были единодушны в том, что новый журнал должен издаваться в Ленинграде. Предпосылки к тому были заложены не только тем, что в Петербурге еще до революции сформировались научные школы, пользовавшиеся мировым признанием, – достаточно назвать имена Л. И. Петражицкого, Н. С. Таганцева, К. П. Победоносцева, М. М. Ковалевского, Ф. Ф. Мартенса и многих других, – но и тем, что развитие государственно-правовой науки не прерывалось в Ленинграде и в послеоктябрьский период, несмотря на тяжелые потери, понесенные ею в годы Гражданской войны, ежовщины, да и в послевоенные годы. Так, только в 40—50-е годы были опубликованы фундаментальные труды А. В. Венедиктова, В. К. Райхера, Е. А. Флейшиц, С. И. Аскназия, М. Д. Шаргородского, О. С. Иоффе и других ученых. В 1957 г. вышел в свет двухтомный труд «Сорок лет Советского государства и права», подготовленный ведущими учеными юридического факультета ЛГУ, представлявшими все его кафедры. На юридическом факультете Ленинградского университета было защищено немало диссертаций, оказавших благотворное влияние как на развитие самой науки, так и на практику государственно-правового строительства. Словом, все предпосылки для издания вузовского научно-теоретического журнала в области правоведения именно в Ленинграде были налицо. Однако рекомендации на сей счет, принятые межвузовским совещанием, нужно было воплотить в жизнь. Иными словами, нужно было получить «добро» на Старой площади, как в то время нередко называли всесильный ЦК КПСС, который там располагался. И здесь нельзя не вспомнить добрым словом А. Ф. Шебанова, который курировал в Минвузе СССР юридические вузы и смог получить разрешение партийных органов на учреждение журнала. Без этого журналу в то время не суждено было бы появиться на свет.

Была образована редколлегия журнала, которую возглавил крупный ученый в области уголовного права и криминологии, социологии, теории и истории права профессор Михаил Давидович Шаргородский. В состав первой редколлегии журнала вошли Н. Г. Александров, Н. С. Алексеев, А. В. Венедиктов, Д. С. Карев, Г. И. Петров, В. А. Познанский, В. Г. Смирнов (заместитель главного редактора), К. С. Юдельсон. Помимо Москвы и Ленинграда в редколлегии были представлены такие научные центры, как Саратов и Свердловск. Впоследствии состав редколлегии неоднократно претерпевал изменения, он был пополнен многими крупными учеными и практиками. Впрочем, иногда изменения в составе редколлегии происходили по обстоятельствам, достаточно далеким от самой науки.

В 1957 г. в свет вышел один номер журнала. Точнее, он вышел в свет в начале 1958 г., но, поскольку решение об учреждении журнала было принято в 1957 г., журнал ведет свое летоисчисление именно с 1957 г. Он стал выходить в серии «Известия высших учебных заведений Министерства высшего образования СССР».

В первом номере журнала опубликована редакционная статья «Наши задачи». Обращаясь к ней спустя 40 лет после опубликования, убеждаешься в том, что она пропитана ароматом той поры, в условиях которой журнал начал издаваться. Иначе в то время и быть не могло. Однако и в ней есть немало положений, которые достаточно актуально звучат и сейчас. Журнал предостерегает против нигилистического отношения к праву, ратует за укрепление законности, которая в то время называлась социалистической, призывает советских юристов активнее влиять на процесс правотворчества, вносить предложения по отмене устаревших норм, мешающих дальнейшему продвижению Советского государства вперед. Журнал обращает внимание на то, что крупные нарушения социалистической законности, явившиеся результатом культа личности, нанесли большой вред Советскому государству. В качестве одной из почетных задач советских юристов журнал называет теоретическую разработку проблем, связанных с укреплением социалистической законности, борьбой с бюрократизмом, волокитой, злоупотреблениями в должностном аппарате, изучение проблем структуры государственного и хозяйственного аппарата. Если учесть, что после того, как эти строки были написаны, нам пришлось под тем или иным «соусом» пережить культ Хрущева и Брежнева, что по сию пору мы на самом высоком уровне принимаем недальновидные, но угодные начальству решения (достаточно напомнить хотя бы развитие событий в Чечне), что коррупция охватила все эшелоны власти и приняла невиданные масштабы, что так называемые демократические реформы проводятся теми же самыми большевистскими методами, какими проводились в свое время национализация и коллективизация, и ведут к унижению и ограблению народа, что некогда могущественная держава распалась, то предостережения журнала «Правоведение», сделанные 40 лет назад, звучат сегодня более чем актуально. В упомянутой редакционной статье есть немало других положений, которые и сейчас могут быть взяты на вооружение.

Поначалу журнал «Правоведение» выходил четыре раза в год, но в дальнейшем его периодичность была увеличена до шести номеров. Росло число подписчиков журнала, что свидетельствует о повышении его авторитета. В отдельные периоды число подписчиков доходило до восьми тысяч. На протяжении всей 40-летней истории журнал широко предоставлял свои страницы молодежи – аспирантам, студентам, молодым преподавателям, начинающим практическим работникам. Многие из них получили путевку в большую жизнь, в том числе и в науку, именно на страницах журнала.

В журнале систематически проводились научные дискуссии по актуальным проблемам развития правовой науки, совершенствования законодательства и правоприменительной практики. Среди них следует особо отметить дискуссию на тему «Объективное и субъективное в праве», в которой приняли участие многие видные ученые.

Значительное внимание журнал уделял и уделяет проблемам совершенствования юридического образования, открыв в этих целях постоянную рубрику.

Одной из важных задач журнала продолжает оставаться поддержание и развитие преемственности в юридической науке. Отечественным юристам, работающим в самых различных уголках нашей многонациональной Родины, не к лицу быть «Иванами, не помнящими родства». В журнале вот уже несколько десятилетий ведется рубрика «Отечественные юристы – ученые и педагоги», в которой без лакировки и прикрас рассказывается о нелегком пути в жизни и в науке наших предшественников как дореволюционного, так и послеоктябрьского периода. Публикуются также труды этих ученых, причем и такие, которые ранее не публиковались и пылились в архивах либо были изрядно забыты.

Провозглашение независимости России и образование на территории ранее единого Советского Союза суверенных государств привело к ослаблению связей юристов, работающих в этих государствах. Одна из задач журнала состоит в том, чтобы на принципиальной основе всячески содействовать развитию и углублению научных и просто человеческих контактов между юристами стран СНГ и других бывших советских республик, взаимному обмену опытом, сближению наших правовых систем с использованием наработок мировой цивилизации. Народы наших стран от этого только выиграют. То же относится и к сотрудничеству российских юристов с юристами других зарубежных государств.

В жизни «Правоведения» были и нелегкие времена. Одно из них приходится на начало 60-х годов, когда хрущевская «оттепель» была поражена заморозками. В 1962 г. на факультете проводилась научная конференция, на которой тон задавали криминалисты. В ней участвовали и некоторые зарубежные коллеги, в их числе – советник тогдашнего Президента США по юридическим вопросам профессор Липсон. М. Д. Шаргородский, который играл на конференции ведущую роль, критиковал Верховный Суд СССР за то, что он вместо того, чтобы неукоснительно применять закон, зачастую становится на путь нормотворчества. Профессор Липсон, выступая в прениях, с удовлетворением отметил сближение позиций американских и советских юристов по идеологическим вопросам. Этого оказалось достаточно, чтобы разразился гром среди ясного неба. Партийные органы признали проведение конференции крупной идеологической ошибкой. М. Д. Шаргородский был снят с поста заведующего кафедрой уголовного права и главного редактора журнала «Правоведение», над факультетом сгустились тучи. Зачастили комиссии, которые искали «идеологическую заразу». Факультет был подвергнут остракизму, и в течение нескольких лет не могло быть и речи о проведении на факультете каких-либо широкомасштабных мероприятий, в том числе научных конференций.

Преемником М. Д. Шаргородского на посту главного редактора журнала «Правоведение» оказался профессор Н. С. Алексеев, который с достоинством принял на себя эту нелегкую ношу и сумел вывести журнал из-под огня, сохранив его лицо и высокий научно-теоретический уровень. Н. С. Алексеев возглавлял журнал свыше 25 лет, что составляет его несомненную заслугу перед факультетом и юридической наукой в целом. Он сумел привлечь к сотрудничеству в журнале широкие слои ученых, в том числе из закавказских и среднеазиатских республик. Продолжая традиции, заложенные М. Д. Шаргородским, Н. С. Алексеев благодаря своей гибкости и такту находил общий язык и с директивными органами (так называли тогда партийные органы), которые в целом благожелательно относились к журналу.

Обозревая пройденный журналом путь, следует помянуть добрым словом тех, кто занимал должности ответственного секретаря журнала и во многом нес на своих плечах груз черновой работы, связанной с выпуском журнала. Это – А. А. Большаков, Л. Г. Гринберг, Л. И. Антонова, Д. И. Луковская, Г. Я. Панова, С. В. Бахин, А. А. Иванов. Они очень разные люди, но объединяло их ответственное отношение к порученному делу, хотя иногда и приходилось их поправлять. Весомый вклад в становление журнала внес тогдашний заместитель главного редактора В. Г. Смирнов.

Когда Н. С. Алексеев в связи с болезнью был вынужден оставить пост главного редактора журнала, им стал профессор B. C. Прохоров, ныне декан и заведующий кафедрой уголовного права юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. Благодаря этому в руководстве журнала вновь была обеспечена преемственность, что является залогом его дальнейшего успешного функционирования.

Ныне редакционную коллегию журнала возглавляет известный политолог и теоретик права, воспитанник юридического факультета нашего университета И. Ю. Козлихин.

За короткий срок возглавляемая И. Ю. Козлихиным обновленная редколлегия журнала, построенная на принципе сочетания зрелого опыта и смелых дерзаний ученых нескольких поколений, сумела вдохнуть в журнал свежую струю, вывести журнал из того кризисного состояния, в котором он оказался в сложных условиях рыночной экономики, найти новые формы работы, привлечь внимание и интерес к нему широких слоев юридической общественности. Мне, как одному из многолетних членов редколлегии журнала, с которым неразрывно связаны более 25 лет жизни, особенно отрадно это констатировать. Крайне важно, чтобы журнал и впредь никому и ничему не подыгрывал, не подводил теоретические подпорки под выяснение отношений между различными ветвями власти, служил праву и закону, а не непомерным амбициям зарвавшихся политиков, которые менее всего думают об интересах своего народа. Нельзя считать демократическими реформы, которые проводятся за счет ограбления и унижения народа.

Стране нужны подлинные мастера своего дела, чуждые политической трескотни, которые не чураются черновой работы, а, засучив рукава, пытаются вытащить страну из той трясины, в которой она оказалась. Именно воспитанию таких мастеров на ниве юриспруденции и призван содействовать журнал «Правоведение».

Пожелаем же журналу и его обновленному руководству успехов на этом нелегком, но единственно верном и праведном пути!

50-ЛЕТИЕ «ПРАВОВЕДЕНИЯ» ²

Моя работа в журнале «Правоведение» в качестве заместителя главного редактора восходит к началу семидесятых годов прошлого века, которые кажутся теперь такими далекими. Рекомендовал меня для этой работы О. С. Иоффе, с которым совместно с Б. Б. Черепахиным мы редактировали первое издание кафедрального учебника по гражданскому праву. Тогдашний главный редактор журнала Н. С. Алексеев с мнением О. С. Иоффе считался, и я был утвержден в должности, на которой проработал свыше двадцати лет. Впоследствии, когда мы не раз схватывались с О. С. Иоффе в нешуточных поединках, он, возможно, и сожалел о данной им рекомендации, но дело было сделано.

Вступил в должность в непростой и для факультета, и для журнала, да и юридической науки в целом период. Факультет едва залечил раны, нанесенные ему в результате злополучной конференции по уголовному праву, которая по нынешним меркам выглядит совершенно безобидной, но в то время была воспринята идеологическими столпами режима чуть ли не как потрясение основ³. К тому же начало семидесятых годов характеризуется заморозками во всех сферах государственной и общественной жизни. О хрущевской оттепели и о косыгинских реформах старались как можно скорее забыть. Произошел откат даже от явно конформистских и половинчатых решений XX съезда партии, который вроде бы осудил культ личности и его последствия.

В этих условиях журнал должен был решать двуединую задачу. С одной стороны, не оказаться в положении теленка, который бодается с дубом, что неминуемо повлекло бы закрытие «Правоведения» и непредсказуемые последствия для тех, кто стоял у его истоков и приложил столько сил, чтобы он уцелел. С другой стороны, журнал должен был сохранить свое лицо, не растерять доверие читателей, ценивших его за ту струю свежего воздуха, которая, несмотря ни на что, прорывалась на его страницах. И здесь нужно отдать должное Н. С. Алексееву, который, особенно в первый период его деятельности, оказался достойным преемником М. Д. Шаргородского на посту главного редактора, сумел вывести «Правоведение» из-под огня, наладил связи с курировавшими журнал партийными органами, причем не только сохранил, но и приумножил его читательскую аудиторию.

М. Д. Шаргородский и Н. С. Алексеев, опираясь на авторитетную редколлегию, которая постоянно обновлялась за счет притока молодых свежих сил из самых различных регионов Советского Союза, всячески стремились расширить географию «Правоведения». В журнале на равных выступали как маститые ученые, государственные и общественные деятели, так и молодежь, которая делала в науке первые, пусть и не всегда уверенные, шаги. В доперестроечный период трудно назвать какой-либо другой юридический журнал, страницы которого были бы так широко открыты для молодежи. Многие из нынешних мэтров признают, что своим становлением как личности они обязаны именно «Правоведению».

Соблюдая принципы коллегиальности в работе, руководители журнала не боялись брать ответственность на себя, а когда их вызывали на ковер, вели себя достойно. Все это постепенно создавало вокруг журнала благоприятную ауру, внушало к нему уважение даже со стороны тех, кто не очень ощущал ветер перемен.

К числу притягательных черт журнала можно отнести организацию в нем широких научных дискуссий, в которых участвовали ученые, представлявшие самые различные направления и школы. «Правоведение» не на словах, а на деле исповедовало девиз: «Все флаги в гости будут к нам», обеспечивая участникам дискуссий равные условия для выражения своих взглядов. Особенно заметный след в развитии науки, причем не только юридической, оставила дискуссия «Объективное и субъективное в праве». Многие взгляды, изложенные в ходе дискуссии, впоследствии были положены в основу успешно защищенных диссертаций, проросли в монографиях, учебниках, оказали заметное влияние на правотворческую и правоприменительную деятельность. Отнюдь не случайно, что в работах, издаваемых в наши дни, можно найти многочисленные ссылки на статьи, опубликованные в «Правоведении» еще в пятидесятые и последующие годы.

В актив журналу следует занести также тщательную работу с авторами. Каждая рукопись направлялась на рецензию, обычно не единожды. С момента поступления рукописи в редакции велся строгий ее учет. Без труда можно было установить, у кого из членов редколлегии рукопись в данный момент находится, выдерживаются ли установленные для рецензирования сроки и т. д.

Сами рецензии, как правило, не носили характер отписок, а содержали квалифицированный, пусть и краткий, разбор рукописи с указанием путей ее доводки, если она того заслуживала. Оценочные суждения формулировали достаточно четко, что во многом облегчало решение вопроса о судьбе рукописи. Словом, члены редколлегии (во всяком случае большинство из них) не считали зазорным принимать участие в совершенствовании рукописи, хотя и выполняли свои обязанности на сугубо общественных началах. Но, конечно, основная доля нагрузки падала на рабочий состав – ответственных секретарей и редакторов.

Не могу не вспомнить здесь добрым словом своих товарищей по издательскому цеху – ответственных секретарей А. А. Большакова, Л. Г. Гринберга, Л. И. Антонову, Г. Я. Панову, Д. И. Луковскую, С. В. Бахина, А. А. Иванова, редакторов – И. Ф. Ракитскую, Р. И. Вер-гасову, Л. Б. Тиунову, С. С. Гречишкина и других. Низкий им поклон за самоотверженный, плохо оплачиваемый труд, который далеко не всегда приносил удовлетворение. Приятно отметить, что многие из них стали впоследствии известными учеными и успешно трудятся как на преподавательском, так и на ином поприще. Думаю, что школа, подчас и суровая, которую они прошли в «Правоведении», в конечном счете пошла им на пользу.

Отмечу также работу заместителя главного редактора Валентина Григорьевича Смирнова, который в годы становления журнала был для М. Д. Шаргородского надежной опорой. Благодаря активной общественной деятельности В. Г. Смирнов имел в партийных и советских органах разносторонние связи. Когда та или иная публикация в журнале вызывала неудовольствие властей предержащих, В. Г. Смирнов нередко принимал огонь на себя и отводил от журнала беду. Спасибо ему за это!

Стоило бы подчеркнуть, что редакция и редколлегия «Правоведения» крайне ответственно подходили к формированию каждого номера журнала. На заседаниях редколлегии, очень часто выездных, утверждались план текущего номера и планы последующих номеров, причем при их утверждении нередко возникали острые споры. Ни о какой групповщине и тем более тусовочной психологии при этом не могло быть и речи. Диаметрально противоположные суждения высказывали в корректной форме (хотя и не все члены редколлегии жаловали друг друга), причем обычно приходили к консенсусу. Если же его не достигали (что было крайне редко), то изыскивали дополнительные пути для сближения позиций спорящих сторон (направляли рукопись на контрольное рецензирование, предлагали автору внести ряд изменений с учетом цензурных требований и т. д.). Во всяком случае ни один из членов редколлегии, в том числе главный редактор и его заместитель, не помышляли о роли Николая I, который при встрече с опальным поэтом сказал: «Я сам буду твоим цензором». Впрочем, это и невозможно, поскольку среди авторов «Правоведения» не просматривался новый Пушкин. По-видимому, по тем же причинам это невозможно и сейчас.

Отсутствие цензуры, разумеется, не должно влечь всеядности. Журнал призван быть надежным заслоном на пути халтуры, неграмотности, а то и графомании, с которой в последнее время все чаще приходится сталкиваться. Можно лишь приветствовать открытие в журнале специальной рубрики «Диссертации», в которой дается нелицеприятная оценка работ, выносимых на защиту в качестве докторских или кандидатских диссертаций. Усилия журнала в этом направлении ни в коем случае не должны ослабевать.

В прошлые годы одним из надежных каналов связи журнала с читательской аудиторией были читательские конференции, которые проводились в самых различных регионах Советского Союза. Конференции вызывали широкий общественный резонанс, обзоры о них систематически публиковались в журнале. В последние годы, по-видимому, вследствие трудностей организационного и финансового порядка они не проводятся. А жаль! Конференции с участием членов редколлегии, в том числе и руководивших журналом, поднимали авторитет журнала, способствовали притоку новых подписчиков и читателей.

Выше уже отмечалось, сколь благотворно на положении дел в юридической науке, в области преподавания, в практике государственно-правового строительства сказывались проводимые в журнале широкие дискуссии. Эту практику необходимо возродить. В качестве одной из возможных тем дискуссий хотелось бы предложить проблему соотношения права и законодательства. На первый взгляд, она носит сугубо отвлеченный характер. На самом же деле мы сталкиваемся с ней на каждом шагу – и при принятии ответственных, а то и судьбоносных решений, и в ходе преподавания юридических и смежных дисциплин, и в процессе правотворческой и правоприменительной деятельности.

Как часто в оправдание того, что то или иное решение находится за пределами закона, слышишь ссылки: это «политическое решение». Тем самым хотят подчеркнуть особую значимость принятого решения, его знаковый характер. Однако сколько-нибудь грамотному юристу, который еще не забыл того, чему его учили на студенческой скамье, должно быть понятно, что так называемое политическое решение тем более должно находиться в рамках правового поля. В противном же случае оно ни к чему, кроме дискредитации власти, не ведет, а в конечном счете и само терпит фиаско.

И уж совсем неуместны «рекомендации» не обращаться за разрешением возникшего спора в суд потому, дескать, что это может повлечь для гражданина или должностного лица, не согласного с мнением начальства, неблагоприятные последствия. Подобные предостережения, особенно когда они исходят от чиновника достаточно высокого ранга, совершенно недопустимы.

Противопоставление права и закона крайне опасно и зачастую ведет в жизни народов и государств к тягчайшим последствиям, расхлебывать которые приходится не одному поколению.

Достаточно напомнить расстрел из танков законно избранного парламента, который произошел в России в 1993 г., или происходящие на наших глазах «зеленые», «оранжевые» и прочие так называемые революции в сопредельных государствах, которые на словах проводятся во имя высших принципов права и справедливости, а на деле инспирируются и финансируются извне и вконец расшатывают устои власти. Подход к праву как особой субстанции высшего порядка, отличной от законодательства, чреват негативными последствиями и в области преподавания. Вместо того, чтобы прививать студентам трепетное отношение к закону, их зачастую учат тому, что законом можно пренебречь во имя высших принципов права, которые адептам этих худосочных построений только и ведомы.

Нельзя ставить под сомнение, что действующий закон можно, а иногда и нужно критиковать, добиваясь его отмены или изменения в установленном конституционном порядке. Но ни в коем случае нельзя наши представления о праве, которые относятся к сфере правосознания, какими бы благими намерениями они ни подпитывались, выдавать за уже действующий закон. Это крайне опасно и чревато самыми непредсказуемыми последствиями. Хотелось бы поддержать в этом отношении саратовского ученого, профессора М. И. Байтина, который последовательно выступает против широкого правопонимания и так называемой коммуникативной концепции права⁴.

По всем этим вопросам было бы полезно развернуть на страницах журнала широкую научную дискуссию, начало которой уже положено. Для этого существуют тем большие основания, поскольку в составе кафедры теории и истории государства и права СПбГУ имеются как сторонники, так и противники коммуникативной концепции права. Разумеется, круг участников дискуссии не должен ограничиваться региональными рамками.

В разгар перестройки к руководству журнала пришли представители следующих за нами поколений. B. C. Прохорова, который на посту главного редактора достойно продолжил дело М. Д. Шаргородского и Н. С. Алексеева и работать под началом которого было легко и радостно, сменил И. Ю. Козлихин. А он в свою очередь через несколько лет передал бразды правления Е. Б. Хохлову. Все эти годы надежной опорой шефов был нынешний зам. главного редактора А. В. Ильин, эрудиции которого каждый из нас может позавидовать. Что можно сказать о наших преемниках?

Руководство журналом они взвалили на себя в крайне непростое время. В разы сократилось число подписчиков, финансирование журнала из централизованных источников прекратилось, заново пришлось создавать редакцию журнала. Если бы не помощь юридического факультета СПбГУ, журналу пришлось бы совсем плохо. Однако благодаря достигнутому взаимопониманию журнал выстоял и постепенно набирает обороты, завоевывая былое признание. Все это руководству журнала может быть поставлено в актив.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов, что мы представляем разные поколения – довоенное и послевоенное. Многое и мне, и моим погодкам, число которых катастрофически убывает, видится иначе, нежели тем, кто заступил на наше место. Но таков закон природы. Вспоминаешь Ф. И. Тютчева, который предостерегал «от чувства затаенной злости на обновляющийся мир».

Хочется верить, что при всех различиях нас роднит преданность науке, бескорыстное, без какой бы то ни было предвзятости служение общему делу, чистота помыслов, взыскательная любовь к нашей многострадальной Родине. Вот та платформа, на которой наши усилия могут быть объединены, в том числе и на пути придания журналу «Правоведение» еще более высокого уровня. Если наш многолетний опыт по руководству журналом нынешними капитанами будет востребован, то это вызовет только чувство удовлетворения.

РАЗВИТИЕ ЦИВИЛИСТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ В ЛЕНИНГРАДСКОМ (САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОМ) УНИВЕРСИТЕТЕ (1944–1994 гг.) ⁵

Воссозданный в 1944 г. юридический факультет Ленинградского (ныне Санкт-Петербургского) университета с самого начала объединил лучшие цивилистические силы нашего города. Многие ученые, которые составили костяк профессорско-преподавательского корпуса, в свое время были питомцами Санкт-Петербургского университета. Вернувшись в alma mater спустя несколько десятилетий после многих житейских и социальных бурь на сей раз маститыми профессорами и доцентами, они пережили как бы вторую молодость и с юношеским энтузиазмом окунулись в кипучую деятельность по воссозданию факультета, организации его кафедр, чтению лекционных курсов, написанию учебников и монографий, активному участию в законотворчестве. В числе ученых-цивилистов, а также ученых, научные интересы которых были тесно переплетены с цивилистикой, можно назвать таких, как А. В. Венедиктов, ставший первым деканом факультета и первым заведующим кафедрой гражданского права, С. И. Аскназий, В. К. Райхер, Я. М. Магазинер, Б. С. Мартынов, В. М. Догадов, Л. И. Дембо, Л. И. Поволоцкий и др. По-видимому, наши учителя испытывали в то время примерно те же чувства, что и Анна Ахматова, в мае 1944 г. летевшая из Ташкента в Москву:

И весеннего аэродрома

Шелестит под ногой трава.

До́ма, до́ма – ужели дома!

Как все ново и как знакомо,

И такая в сердце истома,

Сладко кружится голова…

В свежем грохоте майского грома —

Победительница Москва!

Каждый ощущал дыхание Победы, которая была близка. Казалось, что после войны жизнь изменится к лучшему, люди, пережившие столько ужасов, тягот и лишений, потерявшие родных и близких, станут чище, добрее, отзывчивее по отношению друг к другу. И неведомо было нашим учителям, что их ожидают и ленинградское дело, и борьба с космополитизмом, точно так же, как Анне Ахматовой не дано было знать, что грядет постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград», а за ним годы забвения, одиночества и нищеты.

На факультете было образовано несколько кафедр цивилистического профиля, или, выражаясь современным языком, частно-правового цикла. Помимо уже упоминавшейся кафедры гражданского права, это кафедры трудового права (заведующий кафедрой проф. В. М. Догадов), земельного и колхозного права (заведующий кафедрой проф. Л. И. Дембо). Процессуалисты во главе с Л. И. Поволоцким первоначально входили в состав кафедры гражданского права, но в 1954 г. выделились в самостоятельную кафедру.

С самого начала кафедры развернули напряженную научно-педагогическую деятельность. А. В. Венедиктов подготовил к печати фундаментальный труд «Государственная социалистическая собственность», опубликованный в 1948 г., а в 1949 г. удостоенный Сталинской премии.

В. К. Райхер опубликовал в 1947 г. монографию «Общественно-исторические типы страхования». С. И. Аскназий защитил в 1947 г. докторскую диссертацию «Основные вопросы теории социалистического гражданского права», которая и по сию пору остается, пожалуй, лучшей работой по методологии гражданского права. В 1947 г. кандидатскую диссертацию на тему «Правоотношение по советскому гражданскому праву» защитил влившийся в состав кафедры О. С. Иоффе. В 1949 г. эта диссертация была опубликована в виде монографии и оказала заметное влияние на развитие как цивилистической мысли, так и общей теории права. Проф. Л. И. Поволоцкий, публиковавший работы не только по гражданскому процессу, но также по кооперативному, промышленному и изобретательскому праву, разрабатывает вопросы особого производства, учения об иске и ряд других. Наряду с этим коллектив кафедры активно участвует в подготовке нескольких послевоенных проектов общесоюзного Гражданского кодекса, которому, к сожалению, так и не суждено было стать законом.

Научная работа ведется и на других кафедрах цивилистического профиля. Проф. В. М. Догадов, который первые шаги на научном поприще начинал до революции как цивилист, является соавтором одного из послевоенных учебников по трудовому праву, проф. Л. И. Дембо публикует монографию об основных проблемах водного законодательства. Эти кафедры также принимают активное участие в подготовке крупных законодательных актов по соответствующим отраслям законодательства.

Вскоре из числа тех, кто пришел в науку после войны и так или иначе был ею опален, в состав кафедр поступает молодое пополнение.

На научном потенциале кафедр плодотворно сказалось воссоединение факультета с Ленинградским юридическим институтом, которое произошло в 1954 г. Восстановим в памяти состав кафедр после воссоединения факультета с институтом. На кафедре гражданского права работали: A. В. Венедиктов, Б. Б. Черепахин, ставший заведующим кафедрой, О. С. Иоффе, Н. В. Рабинович, Н. А. Райгородский, А. К. Юрченко, B. Ф. Яковлева, В. Т. Смирнов, Е. А. Поссе, А. Г. Потюков и др.; на кафедре трудового права – В. М. Догадов, А. С. Пашков, Ф. М. Левиант, Я. И. Давидович, В. Н. Смирнов, Б. И. Ушков, А. М. Кузнецов; на кафедре земельного и колхозного права – Л. И. Дембо, А. М. Каландадзе, О. А. Кичатова, Н. Т. Осипов, Л. Л. Гремяко, Г. П. Левченко; на кафедре гражданского процесса – Н. А. Чечина, успешно руководившая кафедрой почти четыре десятилетия, Д. М. Чечот, Н. И. Авдеенко, А. С. Муравьева, М. А. Кабакова.

По каким же основным направлениям развертывалась научная деятельность кафедр?

А. В. Венедиктов продолжал активно разрабатывать основные вопросы, связанные с организацией управления народным хозяйством. При жизни ученого и после его кончины, последовавшей в 1959 г., опубликованы два тома фундаментального исследования об организации государственной промышленности в СССР.

О. С. Иоффе в 1954 г. защитил докторскую диссертацию «Ответственность по советскому гражданскому праву», изданную в 1955 г. в виде монографии, а в 1958–1961 гг. опубликовал 3-томный курс по гражданскому и семейному праву, не утративший значения и по сию пору. Кроме того, он опубликовал множество работ по общей теории права и гражданскому праву, в том числе написанный в соавторстве с М. Д. Шаргородским труд «Вопросы теории права». Крупную монографию по вопросам правопреемства в бытность заведующим кафедрой гражданского права опубликовал Б. Б. Черепахин. Н. В. Рабинович активно работала в области семейного и наследственного права, гражданского и торгового права зарубежных стран; в 1962 г. она защитила докторскую диссертацию, посвященную недействительным сделкам. Н. А. Райгородский был известен как крупный специалист по изобретательскому и авторскому праву; в 1949 г. опубликовал монографию «Изобретательское право в СССР». А. К. Юрченко занимается главным образом вопросами изобретательского и авторского права, в 1962 г. вышла в свет фундаментальная монография «Проблемы изобретательского права», а в 1988 г. – «Издательский договор». Научные интересы В. Ф. Яковлевой находятся на стыке экономики и права. Она автор содержательных работ по вопросам специализации и кооперирования, материально-технического снабжения, комиссионной торговли. В. Т. Смирнов широко известен работами в области транспортного права и деликтной ответственности. Е. А. Поссе исследовала вопросы семейного и наследственного права, А. Г. Потюков – правосубъектности граждан и жилищного права.

Весьма активно протекала научная работа и на кафедре трудового права. Ряд работ, в том числе монографию «Правовое регулирование труда при капитализме», успел опубликовать до своей кончины проф. В. М. Догадов, воспитавший многих ученых-трудовиков. Среди них A. С. Пашков и О. В. Смирнов. А. С. Пашков, ставший преемником B. М. Догадова на посту заведующего кафедрой, является крупнейшим из ныне работающих на факультете ученых. Он зарекомендовал себя не только как выдающийся ученый-трудовик, но и как организатор крупных научных коллективов, в течение многих лет успешно сочетавший руководство и кафедрой, и Научно-исследовательским институтом комплексных социальных исследований. Научные интересы А. С. Пашкова находятся на стыке трудового права, социологии и экономики труда. Он с поразительной чуткостью и оперативностью откликается на новейшие тенденции в развитии трудового законодательства и с полным основанием считается лидером отечественной школы трудового права. Его перу принадлежит множество работ, перечислить которые здесь, к сожалению, нет возможности. Вопросы трудовой правосубъектности исследовал Б. Ф. Хрусталев, ответственности по трудовому праву – В. Н. Смирнов. Воспитанником кафедры является Т. В. Иванкина, защитившая докторскую диссертацию на тему: «Правовые проблемы распределения общественных фондов потребления». Нормативные акты, регулирующие труд рабочих и служащих, и виды трудового договора находились в поле зрения Ф. М. Левиант.

На кафедре земельного и колхозного права до самой кончины активно трудился Л. И. Дембо, опубликовавший труд «Земельно-правовые отношения в классово-антагонистическом обществе». Он осуществил также перевод «Саксонского зерцала». Посмертно опубликована его работа о земельном праве зарубежных стран. Крупным ученым-аграрником, работавшим на кафедре, был также А. М. Каландадзе, ученик Л. И. Дембо, возглавлявший кафедру после его кончины. А. М. Каландадзе исследовал главным образом вопросы истории аграрных отношений. Его докторская диссертация называлась «История колхозного права до сплошной коллективизации». Как знать, если бы мы вовремя остановились на том этапе, который исследовал А. М. Каландадзе, то, возможно, сейчас были бы с хлебом. Истории аграрно-правовых отношений в тот же период не чурался и А. И. Королев, который, к сожалению, впоследствии от этой проблематики отошел.

Не отставала от других и кафедра гражданского процесса. Несмотря на свою малочисленность, кафедра опубликовала несколько учебников по гражданскому процессу, монографий, учебных пособий. Н. А. Чечина успешно исследует едва ли не все вопросы теории гражданского процессуального права. Д. М. Чечот широко известен как автор работ о процессуальных формах защиты гражданских прав, видах гражданского судопроизводства, административной юрисдикции, социологии брака и развода. Плодотворно работала на кафедре Н. И. Авдеенко.

За истекшие десятилетия на всех кафедрах неизбежно происходила смена поколений. Кто же пополнил кафедры и что они представляют собой сейчас?

На кафедру гражданского права пришли такие ученые среднего (а теперь, пожалуй, и старшего), а также младшего поколения, как В. А. Мусин, А. А. Собчак, Н. Д. Егоров, А. П. Сергеев. О. П. Павлова, Н. П. Василевская, М. В. Кротов. А. А. Иванов, Д. А. Медведев, Е. Ю. Валивина, И. В. Елисеев. На кафедре продолжают успешно трудиться ветераны – в их числе Т. А. Фаддеева. Заведует кафедрой проф. А. П. Сергеев.

От кафедры гражданского права в качестве дочернего предприятия отпочковалась кафедра хозяйственного (ныне коммерческого) права. Поначалу кафедрой заведовал проф. А. А. Собчак, а теперь В. Ф. Попондопуло, успешно защитивший докторскую диссертацию. На кафедре трудятся В. Ф. Яковлева, К. К. Лебедев, В. С. Шишкина, Н. С. Ковалевская, Д. В. Нефедов.

Кафедра хозяйственного права на первых этапах охватывала также аграрно-правовые и природоохранительные дисциплины. Ныне образована самостоятельная кафедра правовой охраны окружающей среды, которую возглавляет проф. Н. С. Иванченко, крупный специалист в области международного права, экологического права и правовых проблем рационального использования живых ресурсов моря. Будем надеяться, что с его приходом к руководству кафедрой наш рыбный стол станет богаче. На этой кафедре трудятся О. А. Жаркова, А. С. Шестерюк, В. А. Лопатин и др.

Кадровые пополнения произошли и на кафедре гражданского процесса. Руководит кафедрой В. А. Мусин, крупный ученый в области гражданского, торгового и международного частного права. С полной отдачей работают ветераны Н. А. Чечина и Д. М. Чечот. Стараются не отставать от них Л. А. Кривоносова, С. М. Пелевин, А. А. Ференц-Сороцкий, А. П. Вершинин.

Кафедра трудового права и права социального обеспечения, которую ныне возглавляет проф. С. П. Маврин, пополнилась двумя докторами наук, оба – ученики А. С. Пашкова. Это – сам С. П. Маврин и Е. Б. Хохлов. Успешно трудятся А. М. Прудинский, Б. Ф. Хрусталев, А. В. Гребенщиков, М. В. Филиппова. Тон на кафедре по-прежнему задает А. С. Пашков.

Чем же были заняты кафедры последние 10–15 лет?

Начнем с кафедры гражданского права. А. А. Собчак разрабатывал вопросы хозрасчета и ответственности; В. А. Мусин – страхования, морского права, внешнеторговых сделок; Н. Д. Егоров – основные проблемы теории гражданского права; А. П. Сергеев – правового режима культурных ценностей, охраны прав личности, защиты права собственности, патентного и авторского права; Т. А. Фаддеева – семейного, наследственного, транспортного права; О. П. Павлова – обязательственного права; М. И. Кротов – теории обязательств, в том числе обязательств по оказанию услуг; А. А. Иванов – вещного и биржевого права; Д. А. Медведев – правосубъектности юридических лиц, залогового и вексельного права; Е. Ю. Валявина – жилищного права; И. В. Елисеев – международного частного права. В. А. Мусин, А. А. Собчак, Н. Д. Егоров и А. П. Сергеев защитили докторские диссертации. Кафедра гражданского права двумя изданиями опубликовала 2-томный учебник по гражданскому праву.

Кафедра коммерческого права сумела подготовить два учебных пособия – по кооперативному и коммерческому праву. Заведующий кафедрой В. Ф. Попондопуло опубликовал монографию о правовом режиме предпринимательства и защитил по этой теме докторскую диссертацию, доц. К. К. Лебедев издал практикум по коммерческому праву, который выделяется тщательностью отделки. А это всегда отличало петербургскую цивилистическую школу.

Кафедра трудового права выдала на-гора две докторские диссертации, посвященные правовому регулированию труда в условиях рыночной экономики, продолжала победную серию публикаций учебников и учебных пособий. Члены кафедры готовят 3-томный курс трудового права, который будет первым в отечественном правоведении.

Монографии опубликовали также проф. Н. С. Иванченко и доц. А. С. Шестерюк, и в их числе: «Рациональное использование живых ресурсов моря», «Охрана природы», «Экология и разоружение в системе международной безопасности», «Вопросы кодификации законодательства об охране окружающей среды».

Не сбавляла обороты и кафедра гражданского процесса.

Многие представители профессорско-преподавательского состава кафедр цивилистического цикла удостоены высоких званий и наград. Звания заслуженного деятеля науки Российской Федерации удостоены А. В. Венедиктов, В. М. Догадов, А. С. Пашков. А. В. Венедиктов и А. С. Пашков – лауреаты Государственной премии СССР. А. В. Венедиктову была присвоена почетная степень доктора права Варшавского университета, О. С. Иоффе – Лодзинского университета. Почетным доктором нескольких зарубежных университетов после избрания депутатом стал А. А. Собчак, А. В. Венедиктов был кавалером ордена Ленина.

А. В. Венедиктову и О. С. Иоффе присуждались университетские премии за лучшую научную работу, причем А. В. Венедиктову – неоднократно. Несколько представителей кафедр удостоились диплома и премии за педагогическое мастерство.

Члены кафедр успешную деятельность на научно-педагогическом поприще сочетают с активной общественно-политической работой. Н. А. Чечина была депутатом Ленинградского городского Совета несколько созывов подряд и возглавляла в Совете комиссию по законности и правопорядку. Замечу, что положение дел в области законности и охраны правопорядка в то время в городе было значительно лучше, чем сейчас. Д. М. Чечот утвержден членом Совета по судебной реформе при Президенте РФ.

А. А. Собчак был народным депутатом и членом Верховного Совета СССР, депутатом и председателем Ленгорсовета. Ныне он мэр города и член Президентского Совета. Выступая свыше двух лет назад, в октябре 1992 г., в Университете города Мачеррата (Италия) с докторской лекцией в связи с присуждением степени почетного доктора в области политологии, наш воспитанник и коллега говорил: «В советской коммунистической системе власти налицо было явное преобладание исполнительной власти над законодательной, когда представительные органы и в центре, и на местах выполняли лишь фасадные функции, не осуществляя реальную государственную власть. Второстепенное место в системе государственной власти занимали и судебные органы, которые подчинялись в своей деятельности не столько закону, сколько райкомам, горкомам и другим комитетам коммунистической партии. Поэтому в новой Конституции России мы должны утвердить принцип разделения властей и создать гарантии сосуществования баланса исполнительной, законодательной и судебной власти.

В сегодняшней политической жизни России отсутствие такого баланса, противостояние законодательной и исполнительной ветвей власти порождает множество негативных последствий и мешает продвижению вперед по пути политических, экономических и социальных реформ»⁶. С этими положениями нельзя не согласиться. Оптимальный баланс соотношения различных ветвей власти не найден до сих пор. Законодательная власть как в центре, так и на местах, пожалуй, в не меньшей степени, чем раньше, выполняет чисто фасадные функции, а правит бал исполнительная власть, которая успела обрасти гигантским аппаратом и подмяла как законодательную, так и иные ветви власти. Будем надеяться на то, что с избранием Городского, ныне Законодательного собрания Санкт-Петербурга положение с балансом властей хотя бы в нашем городе изменится к лучшему. Вселяет оптимизм то, что во главе всех ветвей власти в городе стоят наши питомцы. Рассчитываем на то, что хотя бы они будут работать рука об руку, дружно и слаженно.

Хотелось бы отметить два качества, присущие всему нашему факультету, в том числе и кафедрам, о которых идет речь.

Это, во-первых, подлинный интернационализм. Надеемся, что наши друзья и коллеги в странах дальнего и ближнего зарубежья не забыли о роли факультета в подготовке кадров для университетов и других высших учебных заведений, научно-исследовательских учреждений и практических органов. Достаточно напомнить о роли факультета в подготовке кадров для прибалтийских республик, республик Средней Азии, Казахстана и Закавказья. Вспомните хотя бы об оказании помощи в подготовке кадров Тартускому университету. Вот перечень ученых, представителей республик, некогда входивших в Союз, и регионов России (возможно, неполный), защитивших докторские диссертации цивилистического профиля на нашем факультете: X. А. Рахманкулов (Узбекистан), И. А. Жеруолис, В. П. Кельдер, Э. Я. Лаасик (Прибалтика), В. Г. Тихиня, К. П. Уржинский (Белоруссия), К. А. Абжанов, Ю. Г. Басин, Е. Н. Нургалиева, Г. М. Степаненко (Казахстан), М. П. Ливицкая, П. С. Никитюк (Молдавия), В. И. Корецкий (Таджикистан), П. П. Заворотько, В. Г. Ротань (Украина), А. К. Кравцов, О. В. Смирнов (Воронеж), П. М. Филиппов (Волгоград), П. Ф. Елисейкин (Ярославль), А. А. Ерошенко (Краснодар), М. Я. Шиминова (Москва), Л. А. Ванеева, Н. И. Овчинников (Владивосток), О. А. Красавчиков, С. С. Алексеев (Свердловск), В. П. Шахматов (Красноярск).

И другое качество. Это безотказное участие членов соответствующих кафедр в законотворческой деятельности, оказании помощи практическим работникам, обобщении материалов практики, лекционной работе. Члены кафедры гражданского права, передавая эстафету от одного поколения к другому, участвовали в подготовке проектов общесоюзного гражданского кодекса в 40—50-е годы, подготовке Основ гражданского законодательства и ГК союзных республик в 50—60-е годы, подготовке Основ гражданского законодательства, законов о собственности, Гражданского кодекса Российской Федерации и других законодательных актов в 90-е годы. Аналогичные примеры можно привести и по другим кафедрам. Члены кафедр участвовали в подготовке Устава Санкт-Петербурга, Градостроительного устава, актов по жилищному законодательству, разработке предложений по разграничению компетенции Российской Федерации и субъектов Федерации.

Каждый, кто присутствует в этом зале, независимо от возраста и служебного ранга, отдает отчет в том, что факультет отмечает полувековой юбилей в далеко не лучшую для нашего Отечества пору. Общество находится в тисках острейшего экономического, политического, социального и духовного кризиса, равного которому не было, пожалуй, со времен Гражданской войны. Мог бы сказать об этом значительно больше, но учитывая юбилейный характер сегодняшнего мероприятия, вынужден сомкнуть уста. В этих условиях как никогда велика и ответственна роль юристов. Не подводить теоретические подпорки под выяснение отношений между различными ветвями власти, противопоставляя право и закон, жонглируя понятиями «легитимность» и «легальность», а неустанно внушать всем должностным лицам, всем членам общества, что нарушения закона, чем бы они ни мотивировались, недопустимы и в конечном счете оборачиваются трагедией как для общества в целом, так и для тех, кто становится на этот пагубный путь.

Однако и в нынешних трудных условиях нас не покидает вера в то, что факультет, опираясь на свои лучшие традиции, выстоит и выдюжит, выполнит возложенную на него высокую миссию. Порукой тому служат помощь и поддержка наших многочисленных питомцев, которую мы постоянно ощущаем, молодая поросль, которая идет нам на смену, неистребимая, несмотря ни на что, вера в светлый разум нашего народа.

О ПРЕПОДАВАНИИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ ⁷

Едва ли можно сомневаться в том, что преподавание гражданского права на нынешнем противоречивом этапе развития нашего общества значительно усложнилось. Этому в немалой степени способствуют, по крайней мере, следующие обстоятельства. Во-первых, нас захлестывает поток информации, которую не в состоянии переварить ни те, кто преподают гражданское право (особенно если речь идет о представителях старшего поколения, к числу которых принадлежу и я), ни те, на кого это преподавание рассчитано, т. е. обучающиеся. К тому же бум в области гражданского законодательства сопровождается, как правило, падением качества издаваемых законов и подзаконных нормативных актов, которые, оставляя в стороне то, насколько приемлема положенная в их основу общая концепция (зачастую ее вовсе нет), а также отсутствие минимального ресурсного обеспечения многих из них, содержат также существенные дефекты юридико-технического порядка, которые при надлежащей правовой экспертизе указанных актов можно было бы устранить. Все это ставит преподавателей гражданского права в сложное положение. С одной стороны, по-видимому, нельзя обойтись без критики этих актов, а с другой – важно соблюсти чувство меры, не перейти тот Рубикон, за которым студентам может быть привито нигилистическое отношение к закону, своего рода социальный «спид», который несовместим с идеей перехода к правовому государству.

С этим связано и другое обстоятельство, вызывающее трудности в преподавании гражданского права. Как ни парадоксально, но до сих пор не дан четкий ответ на вопрос, что именно мы должны преподавать, чему уделять основное внимание: скрупулезному изучению законодательства или овладению понятийным аппаратом, которым так богато гражданское право, с тем, чтобы студенты научились пользоваться гражданско-правовым инструментарием, применять его на практике, не отступая от духа и буквы закона. И здесь необходим оптимальный баланс в изучении права и законодательства, который научит студентов оперировать гражданско-правовыми категориями и понятиями и в то же время не выхолостит из них то содержание, которое вкладывает в них закон.

Третье обстоятельство, в подходе к которому давно пора определиться, связано с размежеванием предмета гражданского права и примыкающих к нему правовых образований самого различного порядка и уровня. Не вдаваясь в дискуссию о системе права, хотел бы подчеркнуть лишь несколько положений, которые помогут значительно сблизить позиции спорящих сторон.

Во-первых, система права существует не в одном, а в самых различных измерениях. Иными словами, система права многомерна, или, что то же самое, полимерна. В системе права существуют не только первичные, но также вторичные, третичные и прочие правовые образования. Этот тезис свыше полувека назад обоснован одним из моих учителей, профессором В. К. Райхером в монографии «Общественно-исторические типы страхования», опубликованной в 1947 г., и развит в статье ученого о системе права, увидевшей свет незадолго до его смерти. К этому тезису я присоединяюсь.

В последние годы все настойчивее утверждается мысль, что фундаментальным является лишь деление права на публичное и частное, а гражданское право – это ведущая ветвь частного права. С этой точки зрения даже гражданское право занимает в системе права место вторичного правового образования.

Второй тезис, который мне импонирует, выдвинут в последнее время моими младшими коллегами В. Ф. Попондопуло и Д. В. Нефедовым. Он сводится к тому, что элемент комплексности присущ любому правовому образованию, независимо от его места в системе права. Все дело лишь в мере этой комплексности. В меньшей мере она присуща первичным правовым образованиям и в гораздо большей степени – вторичным, третичным и прочим. Ясно, что в гражданском праве комплексности меньше, эта отрасль права отличается большей юридической однородностью, нежели предпринимательское (коммерческое) право и еще более дробные правовые образования – акционерное право, банковское право, страховое право и многие другие.

Иными словами, химически чистые отрасли права выделить невозможно, их просто-напросто нет.

Изложенный подход к системе права, а именно признание многомерности системы права, с одной стороны, и комплексности (в той или иной степени) всех существующих в ней отраслей, с другой, во многом сводит на нет разногласия между «чистыми» цивилистами и сторонниками концепции хозяйственного права и в то же время позволяет выйти на оптимальные пути при размежевании того, что составляет предмет преподавания в гражданском праве и в таких специальных юридических дисциплинах, как коммерческое (предпринимательское) право, торговое право, акционерное право, банковское право, страховое право и т. д.

Возвращаясь к вопросу, чему же все-таки в ходе преподавания гражданского права следует уделять основное внимание – праву или законодательству, склоняюсь к тому, что праву, с тем, чтобы понятийный аппарат, усвоенный студентами при изучении гражданского права, был нашпигован необходимой начинкой (как цивилистической, так и публично-правовой) при чтении спецкурсов, которые, в свою очередь, должны покоиться на соответствующих правовых образованиях в системе права.

Несколько слов об оптимальной системе расположения подлежащего изучению материала в курсе гражданского права. Проще всего обстоит дело с наследственным правом. Полностью солидарен с моими коллегами по кафедре гражданского права – А. П. Сергеевым и А. А. Ивановым, которые убедительно доказали, что наследственное право в учебнике гражданского права Московского университета пристегнуто к праву частной собственности граждан без каких бы то ни было разумных оснований.

Место наследственного права, уготованное ему в учебнике Московского университета, во-первых, вступает в явное противоречие с тем, что переходит по наследству (по наследству переходят все принадлежавшие наследодателю права и обязанности, кроме тех, переход которых по наследству запрещен законом либо не соответствует самой их природе; во всяком случае, бесспорно, что по наследству переходит не только право собственности), во-вторых, и это вытекает из предыдущего, сводит на нет принцип универсального правопреемства, который присущ наследованию.

Словом, в учебнике гражданского права МГУ при определении места наследственного права телегу явно поставили впереди лошади.

С нашей точки зрения, место наследственного права оптимально определено в учебнике гражданского права Санкт-Петербургского университета. Вполне оправдано то, что наследственному праву предшествует изучение семейного права, как бы ни относиться к самостоятельности семейного права в системе права. Такой подход избавляет от повторений, поскольку содержание многих понятий, используемых в наследственном праве, раскрыто в семейном праве и подчеркивает органическую связь между семейным и наследственным правом, которые весьма близки друг к другу.

Но если попытка пристегнуть наследственное право к праву частной собственности должна быть отнесена к числу недоразумений либо к нежеланию отказаться от однажды избранной позиции, не выдержавшей испытания на прочность, то при определении места в курсе гражданского права личных неимущественных прав, а также института ответственности мы сталкиваемся уже не с мнимыми, а действительными трудностями.

Какой бы вариант мы при этом ни избрали, он неизбежно связан с определенными издержками. Если замкнуть институтом личных неимущественных прав общую часть гражданского права, поместив его впереди вещных прав, то мы в структуре гражданского права поменяем местами имущественные и личные неимущественные отношения: первые окажутся на втором месте, а вторые – на первом. Если же поместить их после вещных прав, то личные неимущественные права окажутся между вещным и обязательственным правом, хотя как то, так и другое опосредует имущественные отношения. Если поместить их вслед за общей частью обязательственного права, то они вклинились бы в институты, составляющие одну подотрасль гражданского права – обязательственное право, оказавшись между его общей частью и отдельными видами обязательств.

Не следует ли поместить институт (или подотрасль) личных неимущественных прав после отдельных видов обязательств перед разделом, посвященным интеллектуальной собственности? Разумеется, это предложение носит сугубо предварительный характер и требует дополнительного обоснования.

Не менее сложно найти оптимальное место для института гражданско-правовой ответственности. То, что она не сводима к ответственности за нарушение обязательств, а выступает в виде санкции и за нарушение абсолютных прав (как имущественных, так и личных неимущественных), не вызывает сомнений. Вроде бы сам Бог повелел ей быть в общей части гражданского права. Однако при этом мы неизбежно сталкиваемся с трудностями методического порядка. Нельзя сбрасывать со счетов, что многие нормы, входящие в институт гражданско-правовой ответственности, рассчитаны именно на ответственность за нарушение обязательств, а потому изучение указанных норм до ознакомления с общей частью обязательственного права будет еще более затруднено. Целый ряд положений, относящихся к ответственности, все равно придется изучать в обязательственном праве, что приведет к дублированию и к тому, что они нигде с необходимой полнотой усвоены не будут. Кроме того, какое бы право ни было нарушено, в результате правонарушения возникает обязательственное правоотношение, связанное для правонарушителя с отрицательными последствиями имущественного характера. Есть поэтому достаточные основания большую часть норм, составляющих институт гражданско-правовой ответственности, сосредоточить в общей части обязательственного права, поместив вслед за ним нормы об обеспечении, изменении и прекращении обязательств.

Однако и при таком расположении материала ряд норм, относящихся к специальным мерам гражданско-правовой ответственности, будут работать на опережение. В частности, о таких мерах гражданско-правовой ответственности, как возмещение убытков и компенсация морального вреда, неизбежно придется вести речь уже при изучении способов защиты гражданских прав.

Окончательное решение вопроса о месте гражданско-правовой ответственности в системе курса гражданского права затруднено тем, что до сих пор четко не определено содержание таких понятий, как охрана гражданских прав, защита гражданских прав и гражданско-правовая ответственность, и соотношение между ними.

Следующий сюжет, который хочу затронуть, вроде бы напрямую с преподаванием гражданского права и не связан, но в то же время имеет отношение к повышению качества законодательства, а тем самым и к повышению качества преподавания гражданского права.

Речь идет об участии вузовских ученых в законопроектной деятельности. К сожалению, пока они за редкими исключениями (к числу которых можно отнести, в частности, подвижническую деятельность Е. А. Суханова по подготовке ГК РФ) к этой работе не привлекаются. Между тем именно в ходе преподавания недостатки принятых законов, которые можно было бы устранить еще на проектной стадии, становятся особенно заметны. Подготовку законов, особенно основополагающих, к числу которых, вне всякого сомнения, относится и Гражданский кодекс, нельзя отдавать на откуп узкой группе специалистов, пусть и высококвалифицированных.

Уже сейчас видны многие недостатки и огрехи как первой, так и второй частей ГК, что отрицательно сказывается на практике. Не сомневаюсь в том, что, по крайней мере, часть этих недостатков можно было бы устранить, если бы вузовские ученые, работающие как в Москве, так и на периферии, активнее привлекались к законопроектной деятельности. Сожалею, что при подготовке проекта ГК разработчики проекта по существу пренебрегли моим опытом, который воплощен и в многочисленных публикациях, в том числе в докторской диссертации, специально посвященной кодификации гражданского законодательства, и в многолетней редакторской деятельности в журнале «Правоведение». Во всяком случае помог бы хотя бы улучшить стиль изложения целого ряда закрепленных в ГК положений, которые в нынешней редакции простому смертному мало доступны. Кажется, до сих пор признавалось, что Толстые не так уж плохо умели излагать свои мысли. Словом, с келейностью и снобизмом в законопроектной работе пора кончать.

Сказанное, разумеется, не умаляет весомости вклада наших друзей и коллег, которым выпала честь непосредственно разрабатывать проект ГК, в его подготовку – в первую очередь A Л. Маковского, уже упомянутого Е. А. Суханова и, конечно же, незабвенного Станислава Антоновича Хохлова, который был душой законопроектных работ и, кстати сказать, не чурался привлекать к ним ученых из глубинки, в том числе из Санкт-Петербурга.

И, наконец, последний сюжет, который прямо относится и к качеству преподавания гражданского права, и к воспитанию тех поколений юристов, которые очень скоро придут нам на смену. Я имею в виду гражданскую позицию преподавателей, которая должна находить отражение в издаваемых учебниках и учебных пособиях, при чтении лекций и проведении семинарских занятий, в непосредственном общении со студентами. Не прятать голову под крыло, руководствуясь немудреным житейским принципом: как бы чего не вышло, а открыто, без оглядки на власть имущих вскрывать язвы, которых накопилось у нас предостаточно. Но при этом нельзя становиться и на путь зряшного отрицания, ниспровергая с порога все и вся, не замечая тех позитивных ростков, пусть и слабых, которые иногда пробиваются в жизни.

К реальным социально-экономическим отношениям гражданское право находится, пожалуй, ближе всех других правовых образований. Оно выступает в качестве их формы и призвано их обслуживать. Поэтому мы, цивилисты, наряду с политиками, экономистами, философами, социологами, государствоведами, несем свою долю вины и ответственности за то, что наша страна оказалась в трясине, из которой не знает, как выбраться. Как могло случиться, что страна, располагающая значительными природными ресурсами и высоким интеллектуальным потенциалом, вынуждена пуститься по миру с сумой и протянутой рукой? Как могло случиться, что великая страна, которая была второй державой мира, оказалась отброшенной в разряд государств, с которыми мало кто считается? Вот какой вопрос каждый из нас должен себе задать и спросить у собственной совести: а все ли я сделал, чтобы этого не произошло, не кривил ли душой, не петлял ли как заяц ради достижения собственных мелкотравчатых интересов, удовлетворения мелких страстей и амбиций?

Перефразируя слова поэта, провозгласим: ученым можешь ты не быть, но гражданином быть обязан. Хотя, конечно, преподавателю гражданского права, призванному сеять разумное, доброе, вечное, если он хочет быть на высоте и пользоваться уважением как своих коллег, так и студентов, должны быть присущи оба эти качества.