Поселок на озере

Зима

Пижму вернулся на третий день веселый и довольный. Он успокоился. Посиживал возле дома, выходил поболтать со стариками и совсем не говорил об Уоми.

Старшина охотников, казалось, забыл о том, кто еще так недавно не давал ему покоя. Он перестал спрашивать о нем Кунью, перестал по ночам подходить к дому Азы. И только иногда, когда Уоми проходил мимо него, Пижму бросал ему вслед пристальный, полный ненависти взгляд.

Между тем наступила и промелькнула осень, по утрам стали ударять морозы. Облетела последняя листва. Только на дубах еще желтели высохшие листья, не сдаваясь перед порывами осеннего ветра.

Наконец захолодало совсем. Небо окутали зимние облака, и как-то утром поселок Ку-Пио-Су проснулся весь усыпанный пушистым снегом.

С первой порошей в леса двинулись партии охотников. Рыба ушла в омуты. Рыбаки теперь превращались в звероловов. За зиму нужно было добыть побольше теплых мехов.

Уоми и Тэкту сколотили дружную охотничью партию.

Гунда чинила зимнюю одежду, нашивала к рукавам длинные надставки, чтобы было теплее пальцам и чтобы в сильные морозы можно было глубоко запрятать в них озябшие руки. Каждому из сыновей она сшила по две пары запасных мягких и длинных меховых чулок.

Охотники перетягивали заново луки, подтачивали наконечники стрел, пробовали, прочно ли сидят острия дротиков.

Когда все было готово, каждый из охотников уложил свою поклажу в объемистую кожаную сумку. Туда запихали запасы сушеной и мороженой рыбы, запасное оружие и инструменты, нужные для жизни в лесу. Дорожный мешок прочно привязали к полозьям, скрепленным между собой лыком и деревянными перекладинами. Вещи прикручивали к салазкам длинным ремнем. К передним концам загнутых кверху полозьев привязали по крепкой ременной петле. Каждый охотник сам тащил свои узенькие и длинные санки.

В поход выступили рано утром. Шли гуськом, ступая по следам передового пешехода. Впереди и сбоку бежали пушистые белые лайки, приученные к охоте.

Тридцать дней пропадали охотники. Дни и ночи шли лесами и лугами, покрытыми снегом. Убитую дичину, пока она теплая, ели сырой и только вечером, перед сном, пекли мясо на горячих углях костра. Спали в старых землянках, а то и просто в сугробах, как медведи в берлогах.

За это время набили немало больших и малых зверей. Гоняли зайцев собаками, деревянными тупыми стрелами сшибали с деревьев простоватых белок. Жили то сытно, то голодно и по всему длинному пути ставили на звериных тропах хитрые деревянные ловушки, клали приманки в растянутые на земле ременные силки и петли. С удивительной памятливостью замечали охотники места, где были ловушки, и на обратном пути не только не сбивались с дороги, но не забывали осмотреть ни одной оставленной в лесу западни.

Домой вернулись худые, черные, но с богатым запасом разных мехов. Родные их ожидали, и долго потом матери и сестры усердно скребли шкуры кремневыми скребками, очищая их от жира и мяса.