Посланники Нибиру

Глава 1. Черная планета

– Два-ноль, А́йса, что у тебя?

Сегодня, в начале смены Айсы Альте́а, автоматическая станция наблюдения за вторым конгломератом Выжженого поля – аномальной территорией на границе Единой галактики и Империи Коклурна, направила предупреждающий сигнал – на границе появился новый объект. Очертания пока оставались неясными, идентификатор затруднялся определить объект. Батискаф Айсы патрулировал квадрат, когда пришло уведомление СИНО или Системы идентификации неизвестных объектов.

– Плотность четыре и восемь единиц, диметр в поперечнике сто пятнадцать… – сообщила Айса по видеосвязи, сверяя скудные данные со сканеров с каталожными списками.

– Корабль? – уточнил Грэмм Сво, старший наблюдательной группы.

Он был землянином, старше Айсы на семь лет и опытнее на целую вечность – Грэмм Сво был у истоков современной модификации СИНО, знал программу сканирования пространства как свои пять пальцев и мог виртуозно ее использовать. А еще Грэмм прекрасно знал сектор и был автором всех научных разработок в области исследования планетарных структур Выжженного поля, признанных академическим сообществом Единой галактики.

Девушка направила аппарат к верхней границе Выжженного поля, практически зачерпывая манипуляторами его неспокойное варево.

– Не похоже, – Айса прищурилась, от усердия даже высунула кончик языка. Ей было двадцать один и последние три года после окончания старшей школы она работала в составе наблюдательной миссии. Еще год отработает, и ее направят в Академию планетологии на Крапс. Айса планировала вернуться в сектор дипломированным физиком-исследователем аномальных явлений. – Очертания нечеткие, погоди, я запускаю повторное сканирование…

Через пять минут она вернулась на канал видеосвязи с базой.

– Эй, Грэмм, у меня тут интересное, хочешь взглянуть?

– Не томи, показывай, – он зевнул и протер покрасневшие от напряжения глаза: его смена заканчивалась и ничего «интересного» он объективно видеть не хотел.

Айса усмехнулась и переключила трансляцию – на экран надвигалось плотное пятно.

– Выглядит устрашающе, – отозвался Грэмм. По отстраненной интонации Айса поняла – он уже запускает аналитическое приложение СИНО. – На что это по-твоему похоже?

Таким голосом обычно экзаменуют школяра-второгодника. Айса не обижалась: для Грэмма и всей его группы она и была таким школяром.

– Понятия не имею, – Айса озадаченно вздохнула. – Пока похоже, что просто большая каменюка.

– Это может быть один из астероидов? Планета? – подсказывал землянин все тем же тоном.

– У нее очень ровные очертания, Грэмм. На астероид, честно говоря, не похоже… Я занесла предварительные параметры в аналитическую базу… Но сходство с имеющимися объектами пока не вижу… Слушай, Грэмм, оно же наверняка со стороны Коклурна к нам пробирается. Может, у них запросим? Так будет быстрее…

Она наблюдала, как на экране разрастается темное пятно. В груди неуютно холодело: если Грэмм продолжает обсуждать с ней гипотезы происхождения фрагмента, значит, СИНО его прежде не фиксировала.

– Ой, это ведь через Главк придется запрашивать, а те будут разрешение корпуса Де́и дожидаться. Уйму времени убьем. За это время уже сами все выясним, – даже по голосу начальника Айса почувствовала его боль – работать на границе было непросто. Почти как в разведке, шутили физики. Да и представители корпуса Деи, которые контролировали все передвижения вдоль Выжженного поля, работу не упрощали. Те еще крючкотворы.

Девушка пожала плечами.

– Это если официально. А если напрямую тихонько узнать?

– А траектория какая у этой твоей каменюки?

Девушка сверилась с картой, уменьшила масштаб, чтобы оценить полученные данные:

– Данных пока маловато, но, похоже, прям в центр Единой галактики идет… Сейчас на карте увидишь. – Она переключила программу и отправила шефу карту сектора с отмеченной на ней траекторией движения. – Ее уже СИНО даже в расчет транспортных потоков заложила. Так что эта штука, судя по всему, с нами надолго…

– Нехорошо.

Айса согласилась:

– Нехорошо…

И улыбнулась: кажется, она нашла еще одну блуждающую планету. В сущности, не такая уж и редкость во Вселенной, но пересчитать известные можно по пальцам, и все они имеют имена, внесены в реестр, а данные открывших их ученых навсегда внесены в каталог. Под ложечкой Айсы приятно заискрилось – она могла стать самым молодым ученым в этом каталоге.

– Ладно, я свяжусь с Тли Эх-хо́ром, – голос Грэмма был усталым, настроение девушки сразу помрачнело – ей стало неловко за свои амбициозные мысли. – Если он сейчас на дежурстве, то узнаем быстро. Если нет, то спрошу у него контакты кого-нибудь адекватного.

– Согласна. А я продолжаю наблюдение.

Айса отключила внешнюю связь. Скрестив руки на груди, разглядывала приближающееся нечто: очертания приближающегося объекта становились все отчетливее, сканеры выдавали все больше данных для первичного анализа, химический состав поверхностного слоя, плотность. Аномальная структура Выжженного поля, конечно, мешала аппаратному сканированию – смещала диапазоны, вносила помехи, она не позволяла точно сказать, откуда пришел гость, и кто его хозяин. Он мог отколоться от какой-то из систем, раньше существовавших на месте аномалии, а мог прийти издалека. Хорошо, если что-то успели узнать на Коклурне, но Айса сомневалась – на уровне академий наук Единая галактика неплохо ладила с Коклурном, обмен данными был регулярным и довольно полным: если бы соседи обнаружили этот объект и вели наблюдения за ним хоть сколько-нибудь значимый отрезок времени, они бы предупредили заранее.

– Не нравишься ты мне, – пробормотала девушка, рассматривая свое открытие с придирчивостью родителя.

Темное пятно скользнуло по кромке аномалии, выступило из газового облака, показав свой идеально гладкий лик. Дождавшись, когда объект окажется в удобном окне входа в Выжженное поле, Айса сформировала программу исследования и направила к нему дроны – чтобы получить объемную модель «гостя» и его более предметные характеристики.

Это был очень большой корабль. Очень большой и важный. У Влада сводило скулы от всех этих деловито снующих туда-сюда людей в форме криминальной полиции или управления сопровождения следственных действий, залетных прокурорских работников, прохаживавшихся по широким коридорам «Тольды», зажав тонкие папочки с креодисками под мышками, хитроватых адвокатов и вечно мрачных криминалистов.

Отлежав бока в медблоке после схватки с Филином, Влад отпрашивался у Духова, чтобы «пройтись», а сам торопился к группе аналитиков – там, в недрах «Тольды», в полутьме неспящих мониторов, работали Глеб Корсаков и Вася Кряж, земляне, как и сам Влад Чайка.

Оба пришли в палату, когда Влад еще плохо соображал, Духов обколол его лекарствами, подключил к камере диагностики и строго-настрого запретил нервничать, посоветовав больше спать – во сне все болячки, по его мнению, рассасывались быстрее. Чайка посмеивался, но глаза закрывались сами собой, стоило начмеду подкрутить какие-то джойстики на пульте управления камерой гиперсна или на капельнице. Вот в один из таких дней к нему и заглянули Крыж с Корсаковым.

– А, вот он где загорает! – хохотнул Крыж, представляясь.

К тому моменту Влад знал от Теона, что именно эти двое и расщелкали его код. Поэтому Влад с интересом наблюдал за ними, привстав на локте.

Василий оказался вихрастым парнем, почти ровесником Влада, улыбчивым и неугомонным. Он сыпал шутками со скоростью, которой позавидовал бы знаток земных афоризмов Духов, и, казалось, никогда не унывал.

– А это мы твой код поймали! – похвастался он, рухнув в кресло.

Корсаков, более мрачный и собранный на вид, скрестив руки на груди, встал недалеко от входа.

– Как себя чувствуешь? – спросил.

Чайка облизал пересохшие губы, в который раз отругал начмеда за седативные, которые тот ему прописал, с трудом кивнул:

– Нормалек, жить буду, а это главное.

– Это факт…

Крыж хотел сказать что-то еще, но в закуток заглянул, привлеченный голосами начмед и выпроводил гостей:

– Все посещения – только через мой труп! А я помирать в ближайшее время не собираюсь, – ворчал он, выталкивая парней из медблока. – У вас что, работы нет? Я сейчас Теону скажу, пусть озадачит вас, чтобы не шастали по чужим отделам.

Крыж виновато упирался:

– Да мы только…

Корсаков потянул его за рукав:

– Вечером зайдем, – пообещал, вытаскивая Василия в коридор.

Крыж, в самом деле, разгадал его код и нашел все собранные им материалы так, что на Филина, вернее – Инвара Сабо, удалось возбудить уголовное дело, связав все звенья в единую цепь. Теперь осталось только поймать самого Инвара. Но с этим случилась неувязочка – тот исчез. Полицейский катер обшарил квадрат, в котором столкнулись Чайка и Филин, но никого не нашли. И это было странно.

– Его кто-то подобрал, – проговорил Чайка, когда, уже выписавшись из медблока, пил чай в каюте у Корсакова. У Глеба была довольно просторная каюта с комнатой для гостей, имелся откидной столик и дополнительные кресла. Все трое расположились вокруг, локоть к локтю – для троих молодых оперативников столик оказался слишком маленьким – перед собой поставили банку со смородиновым вареньем, гостинец Крыжу из дома, заварили чай, тот что в пакетиках.

Глеб склонился над чашкой, вдохнул мягкий аромат зеленого чая и жасмина, кивнул:

– Думаю, так и есть.

Василий, сидевший напротив него, вскинул голову.

– Я прочекал квадрат, все патрули, все диспетчерские отчеты, не было там кораблей кроме наших! – когда Крыж горячился, начинал говорить еще быстрее. Вот как сейчас.

Чайка и Глеб переглянулись. Корсаков, протянул:

– Это говорит лишь о том, что система безопасности тут ни к черту.

Все трое замолчали, Влад кивнул.

– Я считаю, надо исходить из того, что Филин жив. Что он будет делать?

Крыж посерьезнел, его скулы обострились, а взгляд стал колким, почти ледяным. Прищурившись, он проговорил:

– Я был немного знаком с его двоюродным братцем, Палем Сабо[1], так что хочу сказать – более больного на всю голову типа я не встречал. Папочка у Паля тоже тот еще псих… Предполагаю, у них это семейное.

Чайка долго молчал, пил чай, рассматривая темные ягоды в банке, и думал. Корсаков и Крыж тоже молчали: Крыж поглядывал на парней, прихлебывая горячий напиток и то и дело ныряя ложкой в банку с вареньем. Корсаков смотрел прямо перед собой. Несложно было понять, о чем – вернее, о ком – он думал в этот момент. О своей сестре Светлане, погибшей на «Менанделе» от рук психопата Филина.

Чайка поднял взгляд на Василия:

– Давай будем исходить из этого. И что бы сделал Паль Сабо, окажись он на месте Филина?

Крыж проглотил ложку варенья, перевел взгляд на Влада, посмотрел пристально, в упор:

– Он бы искал тех, кто ему помешал.

Чайка кивнул:

– Вот и я так думаю, что вряд ли он обо мне забудет.

– А с чего ты взял, что речь о тебе? – Корсаков невесело хмыкнул, задумчиво помешивая чай в большой кружке с пестрым рисунком. – Помнится, его целью был Теон.

– Но именно я помешал ему исполнить задуманное, – Влад отставил свою кружку и, положив локти на стол, скрестил руки. – Я вот что думаю… Я думаю, мне нужно найти его первым: если драки не избежать, я хочу, чтобы она случилась на моих условиях…

Корсаков и Крыж переглянулись.

– И как ты собираешься это сделать? – Глеб тоже отставил кружку и отодвинул ее от себя. Положил руки перед собой, вглядываясь в лицо оперативника. Он отчаянный, этот спецназовец. Бывалый – за его плечами такое, что Глеб читал лишь в отчетах. За него ручался сам Нирих, а Нирих с его послужным списком за абы кого не ручался. Крыж, переведя взгляд с Глеба на Влада, с сожалением тоже отставил чашку с еще горячим чаем.

– А я с Владом согласен: если драка неизбежна, ее место и время лучше выбрать самому.

Влад смотрел на Корсакова:

– Я знаю, на «Тольде» должны быть биочипы. Нам о них в академии рассказывали – старая, проверенная технология передачи информации в случае глубокого внедрения в преступную среду. Функционал разный, нам подойдет самый простой, с функцией передатчика: любую другую могут засечь. Как только я выйду на след Филина, я дам знать, где его искать.

– А смысл? Он с этого квадрата уйдет, все поиски придется начинать с нуля, – резонно отозвался Корсаков. – Напомню: когда упустили Филина, Василий просмотрел весь квадрат, и кораблей, могущий подобрать Филина, не обнаружил. Где гарантия, что преступники не разработали какую-то новую технологию и невидимы для наших радаров?.. Нет такой гарантии. Значит, ты будешь рисковать и, вероятно, зря – сесть на хвост Инвару Сабо «Тольда» не сможет.

– Но вы будете ловить сигнал с моего передатчика, – Чайка многозначительно изогнул бровь и окинул взглядом озадаченных ребят.

Крыж, смекнувший первым, тихо выругался, сообщив:

– Мне эта идея нифига не нравится.

Глеб тоже сообразил:

– Ты хочешь, чтобы он тебя поймал?

– Ты читаешь мои мысли, – Чайка откинулся на спинку кресла и, закинув руки за голову, лениво потянулся.

Корсаков продолжал буравить его взглядом:

– А с чего вы уверены, что он не прикончит тебя сразу, как увидит?

– Сабо никогда не позволят своему врагу умереть быстро и легко, – процедил Крыж.

Чайка цокнул языком, ткнув в потолок указательным пальцем:

– Именно! Но, чтобы удовлетворить свои садистские наклонности, он будет вынужден взять меня на борт.

Крыж медленно, будто через силу, втянул носом воздух и так же медленно выдохнул, прошептав на выдохе нецензурное. Взглянув на Влада, уточнил:

– Филин – креонидянин, – он помолчал. – Ты хоть понимаешь, на что способен креонидянин, заполучивший врага?..

Чайка блеснул белозубой улыбкой, впрочем, улыбка не коснулась его глаз, оставив их настороженно-внимательными.

– Примерно представляю…

– Примерно представляешь… – эхом отозвался Крыж, не отпуская его взглядом. – Братец этого Инвара, Паль, позволил заживо сварить в кислоте девушку, которую, по его словам, он любил. Он сделал нейроскрин моей подруге, Ульяне. Без обезболивания и наркоза. А этот ублюдок спокойно наблюдал, как умирают пять тысяч человек, приговоренных им к мучительной смерти.

Влад перестал улыбаться, подался вперед и снова положил локти на стол, оказавшись к Василию лицом к лицу.

– Крыж, я знаю, на что иду. И, поверь, сумею выдержать любые затеи Инвара до тех пор, пока вы меня не вытащите.

Крыж фыркнул и отодвинулся от стола, сел к нему боком.

– Отвратительная идея, – поморщился Корсаков и поднялся.

Чайка хмыкнул, посмотрев на него снизу вверх:

– Почему? Потому что она пришла не в твою голову?

Корсаков склонился к нему:

– Потому что получив от тебя сигнал, мы с Василием будем знать, что ты попал в руки этому ублюдку, и он с удовольствием тебя четвертует к нашему появлению.

– Зная Филина, могу с уверенностью сказать, он не позволит мне так быстро умереть, так что пара недель отследить его у вас будут. И потом, ребят… У вас есть другие предложения? Выкладывайте! Я готов выслушать и обсудить.

Парни, переглянувшись, отвели взгляд. Крыж пробормотал:

– Не торопись. Я обязательно придумаю что-то еще. Потому что твоя идея – полный отстой.

Если ты оказался в открытом космосе, это все равно, что тебя нет. Твое сознание еще живо, тело испускает микроскопические токи, но они настолько ничтожны, что не заметны Вселенной. Так человек не замечает крошечную бактерию на кончике своего ногтя. Так свет растворяет песчинку.

Пустота.

Ты знаешь, что где-то точно теплится жизнь. Где-то бушуют страсти и гремят, разгоняясь, машины. Но тебя окружает лишь пустота. И она настолько всеобъемлюща, что твое сознание очень быстро меняется, и ты уже начинаешь сомневаться, что существуешь.

Смерть наступает гораздо быстрее, чем заканчивается дыхательная смесь или вода в баллонах. Ты умираешь не от радиации или холода. Ты умираешь, растворяясь сознанием во Вселенной.

Филин чувствовал ее. Ощущал каждой клеточкой своего безвольного тела, как она проникает в ткани, как осваивается в них, заставляя останавливаться потоки крови. В глазах потемнело, или это просто окончательно погасли проблесковые огни умчавшихся вдаль фрегатам криминальной полиции.

Теон проиграл. Эта мысль радовала и печалила одновременно. Радовала, потому что Теон не умел проигрывать. А печалила, потому что Филин так и не увидел его лицо, когда этот сопляк сказал ему, что упустил главного врага Единой галактики. И Теон, пока не найдет его тело, будет думать, что Филин жив. Будет жить, оглядываясь и прислушиваясь к ночным шорохам. Страх заставит его вздрагивать из-за каждого неурочного звонка своей дочери. Страх будет преследовать его, где бы он ни укрылся и будет медленно сводить с ума.

Филин усмехнулся: в самом деле, отличная месть получится.

Что касается этого сопляка, из-за которого он оказался посреди черного океана без начала и конца… Про него, действительно, жаль, что дотянуться уже не получится. Землянин испортил так умело разыгранную партию. Будь у Филина возможность, он бы его изловил и убивал бы медленно, день за днем отнимая по капле крови, отравляя сознание тщетностью побега.

Филин задремал, проигрывая в уме возможные сценарии мести, которые не суждено было реализовать. Система жизнеобеспечения тихо напоминала, что почти израсходовала свой ресурс. Температура внутри скафандра неуклонно падала. Глава боевого крыла «Новой эры» готовился раствориться, словно в кислоте, в Пустоте, когда его выхватил ослепительно-белый луч.

Филин с трудом поднял заледеневшую руку, чтобы закрыть щиток на шлеме и оглядеться. К нему тянулись сотни золотых нитей, тело внезапно развернулось и поплыло навстречу яркому свечению, постепенно погружаясь в него.

Синие проблесковые огни. Вереница сигнальный маячков распахнутого настежь шлюза. Он внутри, он отчетливо видит белоснежный потолок и серебристую эмблему креонидянского флота. Скафандр зафиксировался в пазах – по корпусу прошла серия щелчков, хрустнули засовы креплений на стопах и запястьях, поплыл внутри искусственного гравитационного поля к середине шлюза и замер в ожидании разрешения датчиков. Те окрасились в зеленый и свет почти погас, оказавшись приятно-ярким и теплым. Его скафандр медленно поставили в вертикальное положение и втянули в контейнер для санитарной очистки, какие обычно использовались на кораблях дальнего следования. Перед Филином появился человек. Белоснежная тога, плащ. Подбитый алым бархатом и такого же цвета пояс, богато спускавшийся до стоп. Белоснежные волосы убраны в затейливую прическу из сотен кос. Тонкие губы сложились в некое подобие приветственной улыбки.

Щелкнул затвор и забрало шлема отворилось. Филин сделал несколько жадных вдохов прежде, чем поприветствовать подошедшего.

– Сырхаа́д… Неужто это и впрямь ты, мой ненадежный друг?

Мужчина чуть склонил голову.

– Вижу, твои глаза более рады встрече со мной, чем твой поганый рот. Что ж, ничего иного я и не ожидал. Могу вернуть тебя в космос, продолжишь болтаться в пустоте, если тебе ее общество приятнее, чем мое.

Филин усмехнулся:

– Пустота – приятная, но очень холодная девица. Боюсь, я не получу от нее того, чего желаю… Как ты меня нашел?

Сырхаа́д ГорГарра́ сверкнул темными, словно сама Вселенная, глазами, смотревшимися на его бледном лице, словно черные дыры, уклончиво повел плечами.

– У меня свои источники информации и средства связи. Признаться, я был удивлен, обнаружив тебя между фрагментами космической пыли. Такая незадача…

Он прищурился. Филин понимал, что находится не в том положении, чтобы спорить или показывать нрав, а потому кивнул:

– Если соизволишь выпустить меня из этого импровизированного гроба, поведаю тебе этот секрет.

Сырхаад сделал шаг назад и взглядом разрешил подойти нескольким креонидянам в униформе техников. Те ловко помогли Филину выбраться из скафандра. Тот вытер влажные ладони прежде, чем поднять одну из них в приветственном жесте:

– Благоденствие дому твоему и долголетия верным тебе людям.

Сырхаад ГорГорра был отступником, таким же, как сам Филин. Правда. В отличие от Филина, он не захотел примыкать к кому бы то ни было и уже который год вел свою игру, лавируя между политиками Креониды, Клирика и Церианы. За ним стояла часть креонидянского флота, примкнувшая к нему после ареста предыдущего главы Креониды, а потому мятежник ГорГорра имел громкий голос в высших эшелонах власти Единой галактики. Сырхаад хотел автономию одной из планет-протекторатов Креониды и свободной торговли. Высокие материи его не интересовали. А потому он мог оставаться невидимкой, передвигаясь по Единой галактике на роскошном лайнере.

Филин поморщился – имей он такие возможности, Единая галактика уже стояла бы перед ним на коленях. Он поднял взгляд на Сырхаада:

– Так зачем ты отобрал меня у Пустоты.

– Я торговец… А ты – довольно ценный товар. Я намерен посмотреть, кто назовет за твою голову наивысшую цену. И начну я, пожалуй, с Кродо Тиамат… Моя дорогая родственница наверняка будет заинтересована оставить подл завесой тайны ее участие в финансировании твоих прожектов.

Он так и сказал «прожектов», презрительно скривившись при этом. Филин почувствовал ярость – она привычно потекла по венам, струясь по пальцам. Рывок вперед, и пальцы сомкнулись на тощей шее мятежника, а лицо его оказалось в сантиметре от губ Филина. Он взмахнул свободной рукой, приказав людям ГорГорра оставаться на своих местах, заглянул в холодную пустоту за зрачками Сырхаада – в них не было ни капли интереса, страха или сочувствия. Он высунул кончик языка и плотоядно коснулся им верхней губы, будто намереваясь попробовать ярость своего гостя на вкус.

– Ты плохо себя контролируешь, Инвар.

Имя, данное при рождении, ударило пощечиной. Филин сильнее сжал пальцы, впиваясь когтями в тонкую кожу на шее противника.

– Вот и не зли меня, Сырхаад.

Потянув еще мгновение, он отпустил мятежника и отступил на шаг. Посмотрел на него исподлобья, презрительно сунув руки в карманы брюк.

– Ты намерен вести торг. Так вот – я тоже.

ГорГорра неторопливым движением огладил шею, поправил складки богатой тоги и смерил гостя взглядом. Медленно кивнул.

– Что ж. Тогда нам есть, о чем поговорить. Я могу помочь тебе, Инвар. Но, как ты можешь догадаться, мои услуги будут стоить немало. И меня не очень интересуют деньги.

То, что мятежник упорно называл его по имени, раздражало, злость снова забурлила внутри, Филин едва сумел обуздать ее.

– Что ж… Думаю, у меня найдется товар, который тебя заинтересует.

Филину было не жаль расстаться с компроматом, раз уж это цена его второго рождения. Главное – и от сознания стало горячо в груди – он снова в игре…