После шторма

9

— Долл! Ник! Неужели это вы? — неожиданно прозвучало совсем недалеко от дорожки, откуда меньше всего можно было ожидать появления кого-либо.

Вздрогнув, Долли подняла голову и увидела Уну, которую поддерживал под руку Ден Коум.

— Как вы здесь оказались? — поинтересовался Ник.

— Мы закончили работу, и я вывел Уну через заднюю дверь — этот путь короче, чем если бы мы направились через мостик, — пояснил Ден.

— Но как же вы пересекли ров с водой? — не сдавался Хоуп.

Ден весело рассмеялся.

— Не думаешь же ты, что ров окружает весь ресторан! Он всего лишь выполняет декоративную функцию и заканчивается ярдах в пятнадцати отсюда. — Он показал большим пальцем себе за спину, в том направлении, откуда они с Уной пришли. — Там очень удобные подъездные пути, иначе как бы в ресторан доставлялись продукты!

— Можно немного посидеть с вами? — спросила Уна.

Долли тотчас воспользовалась этим и пригласила их присесть на скамейку. Личные переживания заставили ее позабыть о времени, но, взглянув на часы, она удивилась, что уже так поздно, и решила отправиться домой вместе с ними.

— Как здесь хорошо! — медленно произнесла Уна, с наслаждением вдыхая аромат роз. — Я и не знала, что вы облюбовали эту скамейку. Вы часто сюда приходите? — Она хитро взглянула на Долли.

Та замялась, не зная, что ответить, но ее выручил Ден:

— Я могу тебе сказать — не часто. Хотя мне почти каждый день доводится возвращаться домой этим путем.

Долли благодарно взглянула на него и перевела разговор на менее опасные темы. Минут двадцать они говорили о деятельности оздоровительного центра, а потом Долли заметила, что уже поздно и пора отправляться по домам.

Все вместе дошли до дома врачей, где Ден и Уна попрощались и отправились дальше. Долли вздохнула, глядя им вслед, потому что она снова оказалась наедине с Ником.

— Долл, мне осталось сказать всего несколько слов, — настойчиво произнес тот, понимая, что она может не согласиться на следующую встречу без свидетелей.

— Ник, меня это больше не касается.

— Возможно, но зато это касается меня! — хрипло заметил он, чувствуя, что может окончательно запутаться в силках, сделанных его же руками и хитро расставленных коварной Эммой. Долли и так уже была недосягаема для него, хотя стояла сейчас рядом, — женщина, которую он любил и искал всю жизнь и которая, судя по выражению ее лица, ненавидела его! — Долл, пожалуйста, выслушай меня до конца! — Он умоляюще посмотрел ей в глаза.

Но она отвела взгляд и покачала головой.

— Нет! Я больше ничего не желаю слышать. Отныне тебе самому придется решать свои проблемы. Я выхожу из игры! — произнесла она срывающимся голосом. — Пойми же, наконец! Я только недавно пришла в себя после одной истории, как тут же попала в другую! И не заставляй меня переживать все снова!

Действуя почти автоматически, движимый сочувствием, Ник протянул руку и дотронулся до ее плеча. Но она отстранилась.

— Я все понимаю, Долл. Поверь, когда ты рассказала мне о своей неудачной любви, я не мог не восхититься твоей выдержкой. И я представляю себе, что ты испытала, узнав, что я тоже женат… — Он опустил взгляд, но через несколько мгновений поднял голову и посмотрел в глаза Долли с искренностью, которая была ей так хорошо знакома. — Когда мы с тобой познакомились, я еще не думал, что у нас возникнут близкие отношения. А потом объявилась Эмма и я почувствовал себя загнанным в угол. Единственным человеком, с которым я мог поделиться своими невзгодами, была ты… И тут эта дурацкая выходка в доме мистера Берроуза, которая сохранится в моей памяти на всю жизнь!

— Ну зачем же преувеличивать! Я уверена, что ты будешь помнить об этом лишь до того момента, когда родится твой ребенок, — едко заметила Долли.

По лицу Ника пробежала судорога, а в глазах на секунду возникло такое выражение, как будто он вот-вот набросится на Долли. Она в испуге отшатнулась, но он тут же взял себя в руки.

— Долл, — медленно протянул Ник, с сожалением качая головой, — зачем ты так? Сарказм тебе не идет. — Он вздохнул и добавил: — Похоже, наша дискуссия никуда нас не привела! Мне осталось сказать лишь одно: на работе между нами все будет по-прежнему, мы не станем смешивать дела и свои личные отношения. Тебя устроит такой вариант?

— Да, вполне. Благодарю и спокойной ночи, — коротко ответила она и, не оглядываясь, сбежала по ступенькам.

Жизнь потекла своим чередом, один день ничем не отличался от другого. Долли чувствовала себя как пассажир, вынужденный сидеть в аэропорту, потому что из-за погодных условий его рейс отложили на более поздний срок. Она ничего не могла поделать с этим ощущением неприкаянности. Дома время тянулось для нее с выматывающим душу однообразием, и только на работе она немного оживлялась.

Мистер Роджерс несколько дней пропускал процедуры, так что, когда он наконец появился, Долли с милой улыбкой, но твердостью в голосе пожурила его.

— Как я вижу, дочь не зря жаловалась на вас. Вы действительно несерьезно относитесь к своему здоровью, мистер Роджерс. Лечение окажется напрасным, если вы и впредь будете пропускать процедуры.

— Вероятно, вы правы, детка, но должен заметить, что сейчас я чувствую себя совершенно здоровым человеком. И это ваша заслуга, доктор. Если бы у всех больных были такие очаровательные врачи, процесс выздоровления шел бы в десять раз быстрее! — Он улыбнулся ей. — По правде сказать, в последнее время я был слишком занят. И приходилось кое-куда отлучаться.

— Но ведь вы здесь на отдыхе! — напомнила Долли.

— Гм… ну да, я и отдыхал… То есть я хочу сказать, что занимался делами необременительного и даже приятного свойства. — Мистер Роджерс пригладил остатки волос по бокам загорелой лысины.

— Мне трудно понять, что вы имеете в виду. — Долли подозрительно посмотрела на него. — И ваша Флоренс почему-то приходит ко мне по утрам на занятия с удрученным видом. Боюсь, это неспроста! Впрочем, я не вправе вмешиваться в ваши семейные дела. Возьму на себя смелость лишь посоветовать вам пройти весь курс процедур.

— Непременно постараюсь последовать вашему совету, доктор. — Мистер Роджерс улыбнулся хитроватой улыбкой.

— Надеюсь, вы говорите это со всей ответственностью, — заметила Долли. — Кстати, подаренные вами розы стояли у меня дома очень долго. А сейчас, мистер Роджерс, присядьте на кушетку…

Вечером Долли нехотя отправилась домой. Открывая ключом дверь своей квартиры, она думала о том, что впереди ее ожидает еще несколько часов одиночества. Размеренный монотонный ритм ее жизни как будто специально был призван подчеркнуть величину и значимость того, чего она лишилась, — дарящей счастье и радость любви к Нику. Как ни скоротечен оказался их роман, каждая его минута была наполнена столь же мощной энергией, как та, что пробуждает спящие вулканы и рождает шторм в океане…

В тот же день, часов в одиннадцать вечера, Ник сидел у себя в гостиной на диване, сжимая в руке стакан и сосредоточенно глядя на бутылку виски, которая стояла на столике. Резко зазвонивший телефон заставил его вздрогнуть. Выругавшись вполголоса, он взял трубку.

— Привет, Никки! Это я. Узнаешь свою Эмми?

Прежде чем ответить, он сделал добрый глоток виски.

— Где это ты пропадала? Я звонил тебе несколько дней подряд.

— Что я слышу! Ты мне звонил? А может быть, ты даже беспокоился? — язвительно поинтересовалась Эмма.

— Ты прекрасно знаешь, что нам необходимо закончить свои дела. Или ты надеешься оттянуть время? — сухо спросил Ник.

— Тебе непременно нужно меня в чем-то обвинить! — фыркнула Эмма. — Ну прогулялась я с приятельницей в Лас-Вегас, что тут особенного? Ты же сам советовал мне посетить интересные места.

— С какой это приятельницей? — мгновенно насторожился Ник.

— Ну-у… мы недавно познакомились, — протянула Эмма. — Она живет в этом же отеле. А что ты так всполошился? Разве мне нельзя немного поразвлечься? Сами вы частенько веселитесь! То у вас всевозможные торжества, то дни рождения… Множество хорошеньких девушек…

— Брось нести чушь, Эмма! — резко прервал ее Ник.

— Нечего повышать на меня голос! Я, собственно, звоню, чтобы сообщить, что не собираюсь ехать с тобой завтра к адвокату. Я передумала.

— Почему?

— Сам посуди, зачем нам разводиться, если у меня будет ребенок?

— Вот именно — у тебя. Этот ребенок не может быть моим! — выпалил Ник.

— Не отпирайся, милый. Чей же он еще?

— Откуда мне знать? Это еще нужно выяснить! Почему ты ничего не говорила о ребенке в Австралии?

— Я тогда еще сама не знала, — быстро произнесла Эмма.

— Что-то не верится, — усмехнулся Ник. — Как бы то ни было, мы разведемся в любом случае. Не советую тебе питать иллюзий на этот счет. Я принял окончательное решение и не откажусь от него.

— Ты принял… не откажешься! Боже мой, у тебя хватает совести! Сам спишь с этой докторшей Пауэлл, а на меня пеняешь. Я все знаю! От моих глаз ничего не скроешь!

Ник в сердцах стукнул кулаком по дивану.

— Не хочу слушать весь этот бред. Если тебе нечего сказать, не звони вообще!

— Послушай, милый! Не забывай, что я твоя жена и тебе не так-то просто будет от меня отделаться, мой красавчик! Я останусь здесь до тех пор, пока не родится ребенок. Вот тогда мы и выясним, как посмотрит дирекция «Жемчужины» на сотрудника, который бросил жену с младенцем на руках. Надеюсь, твои боссы сообразят, что скандал, который я подниму, отразится на репутации их заведения, и поспешат избавиться от тебя…

Ник швырнул трубку. Угрозы Эммы привели его в бешенство.

Через несколько минут телефон зазвонил снова, но Хоуп никак не отреагировал на звонок. Он больше не мог оставаться один в замкнутом пространстве квартиры: стены давили на него. Набросив легкую куртку и захлопнув за собой входную дверь, он спустился по лестнице, вышел на улицу и размашисто зашагал по направлению к пляжу. Ему казалось, что это единственное место, где он сможет немного успокоиться.

Примерно в это же время Долли уже в который раз подлила себе в чашку кофе, продолжая вспоминать последний бурный разговор с Ником. Все получилось не так, как хотелось. В этом Долли винила в первую очередь себя. Не нужно было ей злоупотреблять колкостями и едкими замечаниями. Ни к чему хорошему это привести не могло. Хоуп собирался высказать свою точку зрения на вещи — вот и следовало спокойно выслушать его, чтобы подвести дело к логическому завершению…

Отодвинув опустевшую чашку, Долли поднялась и некоторое время ходила по кухне из угла в угол, продолжая размышлять и еще, и еще раз убеждаясь в том, что поступила неправильно. Окончательно утвердившись в этой мысли, она сняла трубку и набрала номер квартиры Ника. С замирающим сердцем ожидала она мгновения, когда услышит знакомый голос. Такой, как прежде, без резких ноток…

К телефону никто не подходил. Долли поймала себя на том, что машинально считает гудки. Примерно на восьмом ее начала бить нервная дрожь, она поспешно положила трубку, испытав при этом непонятное облегчение. В глубине души она все же побаивалась этого разговора.

Придя к заключению, что сейчас ей не уснуть, Долли переоделась, погасила в квартире свет и отправилась на ночную прогулку. Ноги сами вынесли ее к широким ступеням, ведущим на пляж. Здесь уже не было фонарей, окрестности освещались лунным светом. Услыхав тихий плеск волн, Долли собралась было спуститься к воде и полюбоваться серебристой дорожкой отражающегося в океане ночного светила, но в этот момент заметила краем глаза какое-то движение. Присмотревшись, она разглядела темный силуэт человека, медленно бредущего вдоль кромки воды по направлению к спрятанной среди скал бухте.

Несмотря на то, что человек удалялся, Долли вдруг стало не по себе. Она зябко поежилась, жалея, что пришла сюда одна в ночную пору. В эту минуту ей подумалось об отце и о том, как он будет переживать, если с ней что-либо случится. Проклиная собственную глупость, она повернула назад…

А Ник еще долго сидел на валуне, прислушиваясь к шепоту волн…

Утром Долли завтракала в столовой вместе с Уной и Сюзанной. Она заметила, что подруги время от времени обмениваются взглядами, и поняла, что те давно судачат между собой о ее отношениях с Хоупом, пытаясь понять, что же происходит на самом деле. Очевидно, пришла пора посвятить их в некоторые детали, подумала Долли, иначе их любопытство разрастется до громадных размеров и начнет мешать работе. Поинтересовавшись, свободны ли Уна и Сюзанна сегодня вечером, она пригласила их к себе домой.

— Отлично! — радостно воскликнула Уна. — Я захвачу бутылку вина. Давненько мы уже не собирались втроем. Что-то у тебя в последнее время понурый вид, Долл. Если это от паршивого настроения, то тут незаменим хороший массаж. Все как рукой снимает! Правда, я сегодня весь день занята, но можно попросить об этом кого-нибудь другого. — И прежде чем Долли успела что-либо сказать, Уна оглянулась по сторонам и крикнула, завидев за соседним столиком Майка: — Эй, Майк! У тебя сегодня есть «окно»?

— Да, вчера две моих пациентки уехали, так что час-полтора у меня свободны. А что?

— Долли нужно сделать общий массаж. Сможешь?

— С удовольствием. Приходи в одиннадцать часов, Долл, — деловито кивнул Майк.

— Да я, собственно… — неуверенно начала та, но Уна тут же шикнула на нее:

— И слушать ничего не хочу. Сама увидишь, как тебе сразу станет лучше.

— А завтра можешь заглянуть ко мне в гимнастический зал, — добавила Сюзанна.

Позже, приведя к бассейну с искусственной волной группу пациенток, Долли удивилась тому, что их встретил не Ник, а один из спасателей, работавших на пляже. Это был молодой, до черноты загоревший парень с короткими, торчащими ежиком светлыми волосами. Временами он помогал Нику, когда в этом возникала потребность.

— Мистер Хоуп попросил меня подменить его сегодня утром, — пояснил он, заметив удивленный взгляд Долли. — Он уехал по делам в Лос-Анджелес и сказал, что к полудню вернется.

— Вот как? — задумчиво произнесла она. — Что ж, надеюсь, мы справимся и без него.

— Без проблем, мисс Пауэлл! Я умею управляться со всеми механизмами.

И вскоре по бассейну прокатилась первая волна…

Ровно в одиннадцать часов Долли была у массажного кабинета, в котором работал Майк. Она секунду помедлила, размышляя, нужен ли ей на самом деле массаж, но потом все же постучала в дверь.

— Входите! — донеслось из кабинета.

— Можно, Майк? Это я, — произнесла Долли, удивляясь собственной робости.

— Да, конечно, заходи, Долл. У меня никого нет. — Майк обернулся к ней. Он стоял у умывальника и намыливал руки. — Сейчас я буду готов. Ты пока раздевайся. — Он кивнул на ширму в углу.

Долли прошла, куда ей было указано, и принялась расстегивать пуговицы форменного халата салатного цвета. Повесив его на спинку стула, она сняла белый кружевной бюстгальтер, после чего в нерешительности взялась за верхний край трусиков, не зная, нужно ли снимать их. Но, вспомнив, что пациенты Уны раздевались донага, решила последовать их примеру.

Из-за ширмы Долли вышла, прикрываясь халатом. Майк уже ждал ее.

— Не знаю, все ли я сделала, как здесь принято? — смущенно пробормотала она.

Майк недоуменно поднял брови.

— Ты что, стесняешься? Брось, Долл. Боюсь, что я, как какой-нибудь ярый поборник нудизма, скоро совсем перестану воспринимать женскую наготу. Моя работа имеет свои отрицательные стороны… Кроме того, я могу прикрыть тебя. — Он потянулся рукой к шкафу и взял из аккуратной стопки верхнее полотенце. — Ложись на стол.

Вздохнув, Долли бросила халат на спинку стула, подошла к массажному столу и легла на живот. Майк прикрыл ее ягодицы полотенцем, затем посыпал руки душистым тальком и приступил к массажу.

Вскоре нервное напряжение покинуло Долли, она расслабилась и даже начала получать удовольствие от процедуры. Незаметно для нее самой на губах появилась легкая улыбка.

Майк оказался настоящим мастером своего дела; он не обошел вниманием ни одну мышцу. Его руки поглаживали тело Долли, растирая, разминая, поколачивая, и она чувствовала, как ее зажатые мышцы становятся эластичными, теплыми и словно оживают с каждой минутой.

Сдвинув полотенце, Майк размял ягодичные мышцы, после чего попросил Долли перевернуться на спину и, прикрыв бедра, продолжил массаж.

Когда Долли наконец встала и пошла одеваться, она вынуждена была признать, что Уна права, — действительно, она чувствовала себя сейчас совсем по-другому. В теле появилась легкость, и даже настроение улучшилось, словно массаж каким-то таинственным образом воздействовал не только на тело, но и на душу.

Искренне поблагодарив Майка, Долли вышла в коридор и взглянула на часы. Наступило время обеденного перерыва. Ей не очень хотелось есть, но она все-таки решила подкрепиться, учитывая, что позже у нее может не оказаться на это времени.

Устроившись за излюбленным столиком у окна, Долли вспомнила, что Ник уехал сегодня с утра в Лос-Анджелес. Интересно, зачем ему это понадобилось? Она никак не могла отрешиться от его проблем, и все ее мысли в той или иной степени были связаны с ним.

— Можно присоединиться к тебе?

Долли вздрогнула и резко подняла голову: перед ней стоял тот, о ком она только что думала.

— Пожалуйста, присаживайся… — Она неопределенно улыбнулась. Сердце сильно забилось, а в голове раздался непонятный звон. Долли попыталась придумать какую-нибудь подходящую случаю фразу, но ничего не получалось. — Как у тебя прошло утро? — Вот и все, что она смогла выдавить.

Ник устало улыбнулся, на мгновение встретился с ней взглядом и, сев рядом, ответил:

— Скверно. В том, что связано с Эммой, не может быть ничего хорошего.

Долли никак не отреагировала на замечание, и какое-то время они ели молча. Затем Ник, видимо, продолжая размышлять над тем, что случилось, сказал без всякого выражения:

— Между прочим, Эмма развлекается напропалую…

Долли услышала в его словах скрытую досаду, но решила проявить лояльность.

— Почему бы ей не позволить себе немного развлечься… пока у нее еще есть время.

Едва закончив фразу, она прикусила язык, с опозданием осознав, что в ее словах содержится намек на то, что, когда родится ребенок, Эмме будет уже не до развлечений.

Хоуп на мгновение застыл, крепко стиснув вилку и нож. Возникшая за столом напряженность длилась несколько секунд, затем он вздохнул и расслабился.

— Относительно Эммы я ни в чем не могу быть уверен, Долл. Извини, мне нужно позвонить, — добавил он, отодвигая тарелку.

Ник встал из-за стола и направился к выходу. Долли смотрела ему вслед. Она отметила, что жизненные сложности не наложили отпечатка на его горделивую осанку, и все же посочувствовала ему — уж слишком большую ношу нес он сейчас на своих плечах…

Вечером к Долли пришли подруги. Она усадила их на диван в гостиной, разлила в бокалы вино, принесенное Уной, и открыла коробку шоколадных конфет. Они непринужденно болтали сначала на отвлеченные темы, но потом разговор неизбежно коснулся Ника Хоупа.

— И все же мне кажется, что он действительно женат на этой Эмме, — заметила Уна. — Ведь она еще и беременна!

— А я, напротив, не уверена в этом, — возразила Сюзанна, как будто спеша защитить Долли. — Возможно, у них и будет ребенок — это их дело, в конце концов, — но все равно во всем этом есть что-то странное.

Долли взглянула на нее с благодарностью.

— Прежде чем мы продолжим перемывать косточки Нику Хоупу, наверное, мне лучше сразу сказать вам, что до того, как стала известна эта история, у нас с ним возникли определенные отношения. Мы полюбили друг друга, и все было чудесно. Потом появилась Эмма и идиллия кончилась. Боюсь, что сейчас Ник страдает даже больше, чем я, и… мне жаль его.

— Но почему же ты молчала до сих пор! — обескураженно воскликнула Уна. — А я еще напросилась посидеть с вами на скамейке у ресторана и Дена усадила с собой! Вам, наверное, нужно было поговорить, а я все испортила. Представляю себе, как ты на меня разозлилась!

Долли рассмеялась.

— Не переживай, вы с Деном появились как нельзя кстати. В ту минуту я не знала, как закончить неприятный для меня разговор… Как бы то ни было, между нами уже все кончено. Но я решила рассказать вам о наших отношениях, потому что хочу, чтобы вы узнали об этом не от кого-то, а от меня самой — ведь мое имя непременно станут упоминать в связи с этой историей.

Сюзанна одобрительно кивнула.

— Ты совершенно права, Долл. Мы сможем поддержать тебя, если понадобится, потому что знаем, как было на самом деле.

Уна задумчиво вертела в руках бокал.

— Странно, раньше ты представлялась мне совсем иной — сдержанной и уравновешенной. Казалось, что ты неподвластна сильным эмоциям. А тем временем в твоей душе бушевали страсти. — Она подняла глаза на Долли. — До сих пор не могу опомниться — у тебя был роман с Хоупом! Кстати, когда я видела вас вдвоем, мне приходила в голову мысль, что вы идеально подходите друг другу.

— И все же нам не суждено быть вместе. — Долли горестно вздохнула.

— Не возражаешь, если я сварю кофе? — спросила Сюзанна, поднимаясь с дивана.

— Напротив, буду благодарна, Сюзи. На кухне все готово, осталось лишь засыпать кофе в кофеварку.

— Не знаю, не знаю… — печально покачала головой Уна, до того молчавшая. — Как-то все это несправедливо…

Проводив подруг, Долли решила, что правильно сделала, рассказав им о своих переживаниях. Ей стало гораздо легче. Она понимала, что должна перестать думать о Нике как о возлюбленном и начать относиться к нему как к другу. Я должна справиться и с этим испытанием, решила Долли, укладываясь в постель.