Последнее интервью

Глава 8

Энди инстинктивно схватилась за перила. Если Лес пронюхает о ее отношениях с Лайоном, его подозрения возрастут во сто крат. Он, конечно, решит, что ее объективность скомпрометирована. Разумеется, это неправда, но Леса в этом не убедить.

Энди говорила себе, что он не имеет права распоряжаться ее жизнью, она вольна любить кого хочет. Однако, если откроется то, что произошло ночью, ее репутация объективного журналиста окажется под угрозой. Она должна играть роль безупречною профессионала, может быть, тогда удастся сбить Леса с толку. Сейчас нет времени, чтобы объяснять все это Лайону. Он и сам все поймет.

Энди преодолела несколько оставшихся ступенек бегом.

— Лес! — крикнула она.

Он подозрительно оглядел ее из-за широкого плеча Грейси и, обойдя ту, пошел навстречу Энди. Она излишне восторженно бросилась в его объятия. Он поцеловал ее в губы.

«Не почувствует ли он, что меня целовал Лайон?» — обожгла ее паническая мысль.

— Энди, крошка. Боже, как я соскучился по тебе, милая! — Он приобнял ее.

— Я тоже соскучилась. — Что-то уж больно часто она лжет за последнее время. Энди высвободилась из его объятий. — Что ты тут делаешь? Да еще с утра пораньше.

— Вчера вечером я вылетел из Нашвилла в Сан-Антонио. Оттуда на машине добрался до тебя.

— Наверное, все хотят кофе, — сказала Грейси. В ее голосе неожиданно прозвучала скрытая неприязнь.

— Да, Грейси, пожалуйста, — раздался с лестницы хрипловатый голос.

Лес обернулся и тут впервые заметил Лайона. Энди почувствовала невольную гордость. Как он спускается по ступенькам! С легкостью и грациозностью уверенного в себе человека. Мужчина в деловом костюме-тройке, наверное, выглядел бы менее интересно, чем Лайон в выцветших джинсах и хлопчатобумажной рубашке с закатанными по локоть рукавами. Эти сильные руки обнимали ее всю ночь! Горячая волна радости захлестнула Энди.

Мужчины смерили друг друга оценивающими взглядами, в которых читалась взаимная неприязнь. Лайон был выше, сильнее, у Леса же был вид уличного забияки.

Атмосфера явно накалялась. Казалось, достаточно спички — и вспыхнет пожар. Сделав над собой усилие, Энди заговорила:

— Лай… Мистер Рэтлиф, это Лес Траппер, мой продюсер. Лес, это Лайон Рэтлиф.

Лайон спустился с лестницы, подошел к Лесу, но руки ему не подал:

— Доброе утро, мистер Траппер.

— Лайон…

Лес специально назвал его по имени, бросая тем самым вызов, и Лайон принял его. Энди видела, как он ощетинился, хотя было за, что пытается скрыть свои чувства от них обоих.

— Спасибо за то, что позаботились об Энди. — Лес обнял ее за плечи, словно защищая от возможного врага.

Лайон посмотрел на Энди. Сталь в его глазах полоснула ее точно лезвие бритвы. Ей хотелось кричать. Нет, Лайон, нет! Все это не имеет никакого отношения к тому, что произошло ночью!

— Миссис Мэлоун произвела на меня впечатление женщины, которая может позаботиться о себе сама.

— Это она может, — добродушно согласился Лес. — В конце концов она убедила вас и вашего отца позволить взять интервью, которого так безуспешно добивались другие. Кстати, об интервью. У меня хорошие новости. Одна из серьезных компаний очень заинтересована и готова выкупить его с потрохами у кабельного телевидения.

Энди удивленно посмотрела на него:

— Ты шутишь?

— Нет. — Лес засмеялся. Его голубые глаза так и сияли за стеклами очков. — Они хотели бы просмотреть интервью, прежде чем дадут окончательный ответ. Но они очень заинтересованы. Управление кабельной компании готово продать им эту серию при условии, что все лавры достанутся нам.

Энди не могла объяснить даже себе, почему она не пляшет от радости. Ведь это было то, ради чего она все эти годы работала, на что надеялась. Лес посмотрел на нее озадаченно. Играй же свою роль, Энди. Она бросилась ему на шею.

— Лес! Это замечательно! — воскликнула она, и оставалось только надеяться, что слова не показались ему такими же фальшивыми, как ей самой.

— Прошу меня извинить, — сказал Лайон.

В его голосе было столько отвращения и насмешки, что у Энди замерло сердце. Он вышел в дверь, которая вела на кухню. Она знала, что Лес внимательно наблюдает за ней, поэтому не решилась посмотреть ему вслед. Но каждая клеточка ее существа побуждала Энди броситься за ним бегом. «Позднее, когда все закончится, я объяснюсь с ним. Я заставлю его понять», — успокаивала себя Энди.

Лес щелкнул пальцами перед ее носом:

— Эй, ты не забыла, что я здесь?

Энди посмотрела на него с улыбкой, которая скорее походила на гримасу.

— Готов пить кофе? — спросила она с притворной веселостью и направилась к той же двери, через которую вышел Лайон.

— Не так быстро. — Лес схватил ее за руку. — Что здесь происходит?

— Ты… Ты о чем? — Ей хотелось верить, что удивление на ее лице выглядит естественным.

— Сдается мне, что здесь что-то не так. И я хочу выяснить, что именно.

— Лес, ты попал пальцем в небо. — «Лес не должен узнать, не должен догадаться», — твердила она себе. — Что здесь может быть не так?

— Не знаю. — Он задумчиво оглядел ее. — Например, почему у тебя был такой вид, точно ты увидела привидение, когда спускалась по лестнице? Это само по себе уже на тебя не похоже. Я, конечно, счастлив, что ты рада меня видеть, но кое-что…

— Лес, ну, правда, ты сходишь с ума. Как только я приехала сюда, ты заговорил, как Эллери Куин, все выискиваешь какие-то несуществующие тайны.

— Какое совпадение. Значит, это я начал вести себя как псих, как только ты очутилась в Техасе.

Энди не успела ничего ответить, как дверь распахнулась и вошел Джеф:

— Привет, Лес! Грейси сказала мне, что ты здесь. Это действительно событие. Как ты решился выбраться из-за кучи мусора, которую ты называешь рабочим столом?

Лес выдумал кучу причин своего неожиданного появления, но Энди знала, что он приехал сюда с единственной целью — проверить ее.

Она была рада, что Лайон, сославшись на дела, не присоединился к ним за завтраком. Когда она, Лес и Джеф вошли в столовую, он уже был в самых отдаленных уголках ранчо. За завтраком, как всегда вкусным, они обсуждали план съемок на сегодняшний день.

— Мы можем все закончить завтра днем, — сказала Энди. — Утром мы запишем интервью у реки. Это будет последнее. Джеф, у нас достаточно материала на ролике «Б»?

Лес захотел посмотреть отснятые пленки. Когда они допивали кофе, в столовой появился генерал Рэтлиф. Его костюм и прическа были, как всегда, безупречны, но Энди не понравился цвет его лица. Оно было восково-бледным.

Энди представила ему Леса, который вежливо и тихо поприветствовал генерала. Она оставила их наедине, сама отправилась к себе в комнату, чтобы переодеться и сделать макияж. Ребята в это время устанавливали аппаратуру в гостиной.

Полчаса спустя все было готово к съемке. Энди уже произносила вводные фразы, но тут ее прервал Лес.

— Подождите минутку, подождите, — сказал он.

Джеф выругался и поднял голову от видоискателя камеры.

— Генерал, простите меня, но вы не похожи на военного человека. Почему бы вам не надеть мундир или?..

— Мы уже обсуждали это с генералом, Лес, — ответила за него Энди. — Он предпочитает быть в костюме.

— Почему? — Прямота была одной из добродетелей Леса или одним из пороков.

— Потому что, во-первых, мундиры сорокалетней давности, а во-вторых, генерал не надевал их после того, как ушел в отставку.

— Так, может быть, он положит китель на колени? Или можно повесить мундир позади него?

— Как вы хотите, генерал? — тихо спросила Энди. — Вы не будете возражать?

— Думаю, что нет. — Он устало улыбнулся и похлопал ее по руке. — Если хотите повесить мундир позади меня — чудесно.

— Потрясающе! — воскликнул Лес, хлопая в ладоши. — Где Грейси?

— Я принесу мундир, — услышала Энди хрипловатый голос.

Когда они начинали съемку, Энди радовалась, что в комнате нет Лайона. Она даже не подозревала, что он уже вернулся в дом, пока не услышала его голос. Проклиная Леса за то, что он вспомнил о мундире, она смотрела вслед вышедшему из комнаты Лайону.

Джил воспользовался наступившей паузой, чтобы поправить микрофон на лацкане пиджака генерала. Сегодня его голос звучал слабее, чем обычно. Джил как раз отходил от генерала, когда в комнату вошел Лайон, неся на вешалке мундир отца. От него исходил легкий запах нафталина, но он был отглажен и выглядел вполне прилично.

Лес указал Лайону, куда следует повесить мундир. Улучив момент, Энди умоляюще посмотрела Лайону в глаза. Она так надеялась, что он все понял. Но смотреть в его глаза было все равно, что глядеться в зеркало: она видела только отражение своего перекошенного отчаянием лица и не могла прочесть, что творится в душе человека, которого так сильно любит.

Говорила ли она ему о своей любви? Как могло случиться, что в течение сладостных часов минувшей ночи она не сказала, что любит его?

Лайон кивнул головой в сторону Леса:

— Проследите за тем, чтобы он дал отдохнуть отцу. Понятно, миссис Мэлоун?

Он вышел из комнаты, и, чтобы сгладить неловкую ситуацию, Лес начал распространяться о том, что теперь фон гораздо лучше, появилась дополнительная эмоциональная окраска и далее в том же духе.

Кое-как они закончили съемку.

Энди сразу же пошла к себе в комнату переодеться. Платье, которое она надевала на съемку, давило ее, прилипало к телу. Но тягостное ощущение не прошло, даже когда она переоделась. У нее было тяжело на душе — и это было главным. Ей казалось, что ее тело зажато челюстями громадного хищника, и почти физически ощущала, как из нее выходит жизнь.

Она стояла у окна и любовалась пейзажем. Энди не чувствовала в себе никакого сходства с женщиной, которая приехала сюда несколько дней назад и вот так же стояла у окна, впервые рассматривая далекие холмы. Этой женщины больше не существовало.

Вместо нее была Энди Мэлоун, женщина, родившаяся всего несколько часов назад. Она не хотела жить прежней жизнью. Жизнью, наполненной одиночеством, пустыми комнатами гостиниц, безрадостными обедами и ужинами. Ее мечта стать ведущим журналистом Крупной телекомпании поблекла перед теплым светом любви Лайона. То, что было целью ее жизни, уже не манило ее, наоборот, только давило на грудь тяжелым грузом, от которого хотелось поскорее избавиться.

— Грош цена твоим расстройствам, — весело заявил Лес, даже не потрудившись постучаться перед тем как войти в комнату. Он подошел к окну, взял Энди за руку и повел ее к кровати. Она безвольно присела на краешек, и Лес начал массировать ее шею своими огромными ручищами.

— Неужели больше, чем грош?

— Гораздо больше.

— Значит, хорошо.

— Нет, не так уж это хорошо.

— Не хочешь мне рассказывать?

— Когда-нибудь, возможно. Только не сейчас.

— Знаешь, у меня просто сердце разрывается.

Она повернула голову, чтобы посмотреть, как у Леса разрывается сердце.

— Отчего же?

— Оттого, что ты мне больше не доверяешь. Черт возьми, Энди, я думал, что мы одна команда. В конце концов мы столько вместе пережили. Гибель Роберта. Все. — Он говорил, продолжая массировать ее шею. — Это из-за Роберта? Ты все еще скучаешь по нему?

Она покачала головой:

— Нет, ничего подобного, Лес. — И тут она спросила то, о чем никогда не решалась заговорить: — Ты знал, что он изменял мне?

Его руки на минуту замерли.

— Да, — вздохнул он. — Только я не знал, что это известно тебе. Это было единственное, из-за чего мы ссорились с Робертом. Когда я об этом узнал, я разругался с ним так, что чертям стало тошно.

— Ты не должен был его винить. Это не его вина. — Энди помолчала. — У нас было не все так уж гладко.

— Может быть, он был для тебя просто неподходящим парнем? — Лес снова замер.

Энди взглянула на Леса: в его голубых глазах стоял немой вопрос. Она отрицательно потачала головой:

— Нет, Лес.

Он пожал плечами и продолжил мять большими пальцами позвонки у основания шеи.

— Знаешь, а попытаться стоило бы. Я всегда был к тебе неравнодушен. С другой стороны, вдруг ты выглядишь в постели как смертный грех.

Энди засмеялась:

— Ну, спасибо тебе, друг.

— Конечно, ты не была бы разочарована. Мы начали бы со сладкого геля в ванне.

Она снова рассмеялась, успокоившись, что разговор перешел в более безопасное русло. Эти шутки были ей знакомы. Энди постаралась расслабиться, чтобы унять боль в сердце. О Лайоне потом.

— С геля для ванны?

— Только не говори мне, что никогда так не забавлялась! — Он переместил руки на плечи и, наклонившись, пощекотал носом шею. — Я тебе расскажу поподробнее.

— Уж постарайся, — дурашливо сказала она и закрыла глаза.

— Оба обнажаются. Наполняют ванну и выливают туда мармеладный гель.

Энди рассмеялась, на этот раз совершенно искренне: его губы невыносимо щекотали ее шею.

— Ну так вот. Лично я предпочитаю гель зеленого цвета. Потому что рыжие волосы хорошо сочетаются с зеленым, но некоторые предпочитают…

Он неожиданно замолчал, еще крепче сжав плечи Энди. Перестав смеяться, она взглянула на Леса: он таращился на дверь. В дверном проеме стоял Лайон.

Во всем его напряженном теле чувствовалась еле сдерживаемая ярость. Было такое ощущение, что он вот-вот сорвется и сокрушит все вокруг.

— Извините за вторжение, — вежливо сказал он. — Грейси попросила меня собрать всех на ленч. Пойду позову других.

Лайон ушел, а Энди все смотрела на пустой дверной проем. Облокотившись на спинку кровати и взяв Энди пальцами за подбородок, Лес повернул к себе ее лицо:

— Так вот откуда ветер дует. Наша маленькая Энди сгорела. А я-то думаю, чего это каждый раз, как он смотрит на нее, она тает, как зефир.

— Нет!

— О да, Андреа Мэлоун. Не лги мне. У меня есть глаза, черт возьми. И когда я вижу ревность, я сразу знаю, что это такое. Я был уверен, что он собирается меня убить. В тот момент вся моя жизнь пронеслась у меня перед глазами… — В задумчивости он ходил из угла в угол по комнате. — Мне следовало догадаться, что произошло нечто в этом роде. Те пленки, что я просмотрел утром, неплохие. Но это похоже на мультфильм про Микки-Мауса. Все в них гладко, просто сказка.

— С этим материалом все в порядке, Лес, — запальчиво сказала она.

— Но в них нет и ничего гениального! — закричал он. — Ты могла бы с таким же успехом взять интервью у клоуна Бозо, чтобы он рассказал о своей военной карьере. Ты стала какой-то мягкой, Энди, потеряла свою объективность. И все из-за того, что ты хочешь провести ночь с этим Лайоном.

Слава богу, он хоть не догадался, несмотря на свое сверхъестественное чутье, что эта ночь уже была.

— Я не знаю, как такое вообще могло прийти тебе в голову. С той самой минуты, как он увидел меня, я слышу от него только гадости. Он меня презирает.

— Тогда докажи мне, что я ошибаюсь. Завтра утром ты расколешь старика, как ты это умеешь. Проклятие! Энди, ведь ты в состоянии выудить информацию даже из репы, И она не поймет, что проболталась. Я видел, как ты это делала сотни раз.

— Генерал болен, Лес…

— И у него есть что скрывать. Я это печенкой чувствую. Почему это он категорически отказался надеть мундир? А? Это ненормально, а когда что-то ненормально, я буквально разрываюсь от бешенства.

— Я не собираюсь этого делать, — непреклонно заявила Энди.

Лес больно схватил ее за плечи:

— Тогда это сделаю я, Энди. Если мы заставим его рассказать, почему он так рано ушел в отставку и жил все эти годы отшельником, у Рас будет пропуск на работу в большую компанию. И ты сделаешь историю года, именно ты… или я.

Они услышали внизу голоса. Ребята шли в столовую. Лес отпустил ее плечи, но еще долго и пристально смотрел на нее. Даже на лестнице, когда они спускались в столовую, она ощущала на себе этот взгляд.

Все были в сборе. Генерал, очевидно, собирался обедать в своей комнате, но Лайон был здесь.

За столом разговор начал Лес.

— Ваш отец очень рано вышел в отставку, ведь так, Лайон? — спросил он, отведав холодного салата с курятиной.

Лайон дожевал кусок мяса:

— Да.

— На то были какие-то особые причины?

Энди бросила на Леса угрожающий взгляд, но он этого не заметил или не захотел заметить. Лес и Лайон смотрели друг на друга, как боксеры на ринге, примеряясь к очередному удару.

— Миссис Мэлоун уже спрашивала его об этом, — спокойно ответил Лайон. — Он сказал, что ему просто хотелось попробовать вести новый образ жизни, поскольку он устал от военной карьеры. Отец хотел пожить в спокойном месте и больше времени проводить с моей матерью.

— Но ведь он был еще так молод, — не сдавался Лес.

Никто не вмешивался в их разговор. Ребятам была хорошо известна способность Леса доводить людей до белого каления, но они надеялись, что на это раз он ухватил кусок не по зубам. Они считали, что Лайона не так легко спровоцировать.

— Возможно, именно поэтому он и вышел так рано в отставку, чтобы было достаточно времени на обустройство ранчо. — Лайон вернулся к своему ленчу.

— Может быть, может быть. — В голосе Леса явно звучало недоверие.

Энди заметила, как Лайон крепко сжимал стакан с водой.

— С другой стороны, — продолжал Лес, как бы размышляя вслух, — причиной тому могло быть нечто совершенно другое. Не исключена вероятность, что существует что-то, о чем он хотел бы забыть. Возможно, это касается вашей матери, войны или…

Лайон так резко вскочил, что стул с грохотом отлетел к стене. Серебро, хрусталь и фарфор зазвенели, когда он задел коленом крышку стола. Энди услышала, как Джеф тихонько прошептал:

— Боже мой!

Прибежала из кухни Грейси.

— Я хочу, чтобы к вечеру вы убрались отсюда. Понятно? Убрались. — Он посмотрел на Энди. — Все до единого. После обеда, как только отдохнет мой отец, снимайте последнее интервью и выметайтесь отсюда.

Он подошел к перевернутому стулу и поднял его:

— Извини за беспорядок, Грейси, — и с этими словами стремительно покинул комнату.

В столовой повисла зловещая тишина. Грейси тактично удалилась на кухню.

Джеф прочистил горло:

— Сегодня на ночь собирались зарядить батарейки, Энди. Не знаю, достаточно ли в них осталось мощности, чтобы снимать…

— Постарайся сделать все, что в твоих силах, Джеф, — попросила она.

— О'кей. Конечно. — Он поднялся, и остальные последовали его примеру. — Мы пойдем к реке, приготовим все.

Они ушли.

Энди аккуратно разгладила на столе свою салфетку. Казалось, что ей чрезвычайно важно, чтобы салфетка лежала рядышком с ее почти нетронутой тарелкой. Наконец она встала из-за стола.

— Энди…

— Заткнись, Лес. По-моему, ты сказал уже достаточно.

Энди очень нравилось выбранное место у реки, и этой съемки она ждала с огромным нетерпением. К тому же это было заключительное, прощальное интервью, что делало его немного печальным. Энди как-то не задумывалась о том, что рано или поздно ей придется покинуть дом Рэтлифов.

— Признайся, Энди, — сказала она своему отражению в зеркале, — ты ведь надеялась, что будешь видеться с Лайоном после отъезда?

Теперь стало ясно, что все это несбыточные мечты. У него своя жизнь. У нее своя. Их пути никогда не сойдутся. Возможно, даже лучше, что она уезжает теперь, когда Лайон ее ненавидит. Так легче.

Энди надела светло-коричневые слаксы и просторную желтую блузку с открытым воротом и с длинными широкими рукавами, схваченными резинкой на запястьях. Волосы она собрала в хвост.

Все ждали ее во дворе. Генерал Рэтлиф сидел в кресле-каталке, укрывшись в тени купального домика. Энди поспешно отвела взгляд от домика: слишком много волнующих воспоминаний связано с ним. Призвав на помощь свою хваленую профессиональную выдержку, Энди спокойно подошла к ожидавшим ее.

— Думаю, нам следует снять несколько кадров для ролика «Б», пока вы с генералом будете двигаться по тропинке. Фон просто замечательный, — сказал Джеф, обращаясь к Энди.

— Чудесно. Скажи, что мы должны делать?

— Просто иди рядом с каталкой генерала Рэтлифа и о чем-нибудь поговорите. А я сделаю остальное.

— Хорошо.

Генерал слышал слова Джефа и направил свое кресло к тропинке. Энди зашагала рядом. Она собиралась просто шевелить губами, имитируя речь, но, к ее удивлению, генерал заговорил с ней, впервые переходя на «ты»:

— Энди, ты неважно выглядишь.

— Слава богу, что мы не подключены к звукозаписывающей аппаратуре, — улыбаясь, ответила она.

— Я имею в виду не физическое состояние, — продолжал генерал. — Ты же знаешь, что я считаю тебя красавицей. Только что-то тебя расстроило. Лайон говорит, что сегодня вы уезжаете.

Краешком глаза она видела, как Джеф пробирается с камерой на плече сквозь деревья, снимая их сбоку. Эта прогулка к реке снималась «набело», и никаких дублей не будет. Что ж, все выглядит естественно. Идет настоящий разговор.

— А он сказал вам, что попросил нас поскорее убраться?

— По-моему, ему не понравился этот мистер Траппер.

— Я бы сказала, что он терпеть не может нас всех.

— Ты ему нравишься.

Энди чуть не споткнулась. Генерал тем временем продолжал, не обращая внимания ни на камеру, ни на ее изумление:

— Лайон в последнее время странно себя ведет. Раньше мы редко виделись с ним днем. Он вставал с рассветом и уходил из дома. Возвращался обычно только к ужину. Иногда даже и на ужин не появлялся. А с тех пор как приехала ты, он слоняется по дому, как щенок, который ждет подачки с кухни.

— Он всего лишь оберегает вас. Ваш сын предупредил меня, чтобы я не смела вас утомлять и не совала нос в ваши личные дела.

— Я думаю, что с Лайоном не все в порядке. Уж слишком много он печется о моей жизни и совсем не думает о своей. Если спросить меня, то я бы сказал, что ему хуже, чем мне.

Они добрались до открытой площадки на берегу реки. Тони и Уоррен стояли рядом с Джилом, который, точно курица-наседка, хлопотал над своими микрофонами, подключая их к батарейкам питания. Джил проверил микрофоны, уровень записи и, насколько было возможно, отфильтровал шум воды. Джеф начал снимать .

Поскольку Тони не надо было беспокоиться об освещении, он прилег под деревом и задремал. Уоррен поспешно записывал вопросы Энди в блокнот: они могут понадобиться, если возникнет необходимость делать обратную запись. Джил сидел на траве, скрестив ноги, и слушал через наушники, как идет звуковая запись. Лес околачивался позади Джефа и, увлекшись интервью, начал постукивать ногтем по зубу. Лайон стоял, прислонившись к стволу кипариса, и лениво наблюдал за сценой.

Потом Энди так и не могла понять, в каком именно месте она упустила из рук нить разговора. Сначала все шло по плану. Она задавала заранее приготовленные вопросы о войне в целом, как и просил генерал. Он отвечал на них, как всегда, пространно и непринужденно. Ответив на очередной вопрос, он вдруг вспомнил забавный случай о французе-фермере и его жене, которые спрятали в стогах сена целый взвод американцев. Энди смеялась от души.

И тут покатилось. Генерал Рэтлиф вспоминал один забавный случай за другим. Энди забыла про вопросы. Проснулся Тони и тоже заслушался генерала. Вскоре все они дружно хохотали. Джил даже не пытался заглушить смех в записи. Энди заметила, что Лайон тоже улыбнулся одной особо колоритной истории. Генерал сам от души смеялся над своими рассказами. Строго говоря, это было уже не совсем интервью, а монолог-импровизация.

— О, генерал Рэтлиф, это было великолепно, — сказала Энди, снимая свой микрофон и передавая его Джилу. Она наклонилась к генералу и обняла его.

— Боюсь, что я слишком увлекся.

— Вы просто бесподобны.

— А ты что думаешь, Лес? — взволнованно спросил Джеф.

— Думаю, все было о'кей.

— Не надо даже делать обратной съемки, — добавил Джеф.

— Это твое дело.

— Отец, ты в порядке? — Лайон неслышно приблизился из-за спины Энди.

— Давненько мне не приходилось так веселиться. Я даже не знал, что помню все эти истории, пока не начал их рассказывать. Представляешь, сколько времени прошло с тех пор? — Он снова рассмеялся, на этот раз своим собственным мыслям. Потом глаза его затуманились, и он схватил сына за руку. Глядя на Лайона, генерал тихо сказал:

— Все было не так уж плохо, Лайон. Теперь, когда я вспоминаю об этом, нет, не так было плохо.

— Нам лучше вернуться в дом, — сказал Лайон и включил моторчик на коляске.

Он шел рядом с отцом, положив руку на его хрупкое плечо.

— Как ты думаешь, что он хотел этим сказать? — спросил Лес у Энди, когда они поднимались вверх по тропинке.

— Чем?

— Ради бога, не делай из меня дурака, Энди! Что он имел в виду, когда сказал, что «все было не так плохо».

— Наверное, просто то, что сказал. Он рассказывал забавные случаи. Может быть, он подумал, что не все его воспоминания о войне связаны с печальными моментами.

— Нет, за этим кроется что-то другое, и ты знаешь это, — зло прошипел он.

«Я знаю только, что, пока ты не напьешься крови, ты не будешь чувствовать себя счастливым. Хорошо, пусть ты прав. Но я считаю, что интервью прошло потрясающе. А если ты ищешь каких-то темных секретов и горишь желанием вытащить их наружу, чтобы очернить генерала, тогда извини. На этот раз тебе придется обойтись без этого», — думала Энди.

Она обогнала его и добралась до дома почти одновременно с генералом. Лайон распахнул настежь дверь и ждал, когда отец проедет, но генерал остановил его.

— Подожди, Лайон. Я хочу поговорить с Энди. Возможно, мы с ней больше не увидимся перед ее отъездом.

Лайон нехотя отошел в сторону. Взглянув на его лицо, Энди пришла в отчаяние. Неужели она уедет, так и не объяснив ему причину того, что он считал предательством?

Она опустилась рядом с креслом генерала Рэтлифа. Он взял ее руку и крепко сжал в ладонях.

— Я знаю, ты можешь счесть это старческим бредом, но в тот день у меня было предчувствие; еще до того, как я услышал, как ты крадешься за дверью. А накануне вечером, когда Лайон рассказывал мне о твоем нахальстве и настырности, я представил тебя как наяву. Энди, я знаю, что он ведет себя, мягко говоря, нелюбезно, но ваша встреча произвела на него огромное впечатление. Наверное, предначертано свыше, чтобы ты вошла в нашу жизнь. Я спрошу тебя прямо. У стариков нет времени на тактичность. Ты любишь моего сына?

Кивнув, еле сдерживая слезы, она подняла глаза:

— Да, да, люблю.

Он поглаживал дрожащей рукой ее щеку:

— Я очень на это надеялся. Молил бога об этом. Ты будешь ему хорошей парой. Не беспокойся о настоящем. Думай, что ждет тебя впереди. Если твоя любовь настоящая, все получится как надо. Я обещаю.

Энди была уверена в обратном, но не хотела огорчать генерала. Она поднялась и нежно поцеловала его в щеку. Они не сказали друг другу «до свидания», а просто печально смотрели друг на друга, пока не подошел Лайон, чтобы помочь отцу въехать в дом.

Было решено, что съемочная группа подгонит свой фургон к флигелю, загрузит вещи и отправится в «Рай на Холмах». Лес поедет следом за ними на машине, взятой напрокат в Сан-Антонио. Энди приедет в гостиницу позже, как только упакует вещи.

Энди тщательно осмотрела комнату, проверяя, не оставила ли чего. Ей не хотелось думать, что означает эта примета, иначе она умерла бы. Позже, когда появится возможность раствориться в своем страдании, она подумает об этом.

Наконец, еще раз оглядев комнату, Энди открыла дверь. На пороге стоял Лайон. Его лицо было абсолютно спокойно. Ни гнева. Ни радости победы. Ни любви. Такую же пустоту она чувствовала внутри себя.

— Мои сумки готовы. Я как раз собиралась выносить вещи, — торопливо сказала она, думая, что он поднялся затем, чтобы выкинуть ее из комнаты.

Молча Лайон оттеснил ее назад, в комнату, и закрыл дверь. . — Твой отец, как он?

— Ужасно устал. Я пригласил доктора. Он сейчас у него.

— Надеюсь, сегодня был не очень тяжелый день, но…

Она замолчала, не зная, что сказать. Не напоминать же ему, что именно он настоял на втором интервью за сегодняшний день.

Не спеша Лайон подошел к Энди и уперся ладонями в деревянные панели по обе стороны от нее:

— Похоже, тебе светит хорошая работа в большой компании, миссис Мэлоун. Жаль, что тебе не удалось выудить сенсационную историю, на которую ты так надеялась. И жаль, что, несмотря на все твои усилия, тебе приходится уезжать с пустыми руками. Но кое-что ты с собой все-таки увезешь.

Она ждала, что его поцелуй будет грубым и оскорбительным, но губы Лайона оказались мягкими и нежными. Он использовал старейшую тактику из учебника по стратегии: успокой врага, всели в него ложную уверенность, отнесись к нему по-доброму, а потом пойди и убей. Энди чувствовала, что он задумал, но была бессильна защитить себя.

Ее губы раскрылись ему навстречу, как цветок, и он медленно испил его нектар. Лайон убрал руки с ее талии и нашел ладони. Их пальцы переплелись и сомкнулись. Его язык скользнул между податливыми, нежными лепестками, он прижал Энди к двери, и теперь их бедра соприкасались. Не отрываясь от ее губ, он начал делать ритмические движения телом. Он хотел оскорбить, унизить ее. Но в какой-то момент смысл этих движений переменился. Они стали чувственными, исполненными желания. Он прошептал ее имя, но это был даже не шепот, скорее хрип, с трудом вырвавшийся из горла.

Энди закружилась в водовороте сладостных ощущений, проклиная его за то, что он лишил ее воли, разума. Но ей хотелось чувствовать его тело. Она желала, она любила его. Он поглотил все ее существо. Она не могла думать ни о чем и ни о ком. Только о нем. Лайон. Лайон. Лайон.

Внезапно он отпустил ее и оттолкнул от себя, словно вдруг понял, что держит в руках нечто отвратительное.

— А теперь иди к Лесу и поделись с ним подробностями нашей последней встречи. Я уверен, он с нетерпением ждет от тебя подробного отчета.

Невыносимая душевная боль и одновременно ярость прорвались в ее крике.

— Ты… — Энди задыхалась. — Ты чудовище, твердолобый идиот. Ты думаешь…

— Лайон! Лайон! — послышался отчаянный крик Грейси.

Лайон и Энди выскочили в холл и увидели, как она, задыхаясь, бежит вверх по лестнице.

— Лайон, доктор Бейкер просит тебя немедленно прийти. Твой отец…