Последние поручения

Глава четвертая

Наверное, так должен чувствовать себя бог.

Джейкоб Харрисон потянулся и широко зевнул. Он стоял на балконе, под ним мерцали рождественские огни Дублина. Весь мир лежал у его ног. Он наслаждался ощущением холодного ночного воздуха на коже, когда ветер теребил его халат. Он слышал, как за спиной льется душ. Будучи джентльменом, он позволил Саманте ополоснуться первой. К слову сказать, он подождет так с минуту, а затем — если «зверь» зашевелится вновь — он обязательно к ней присоединится. Мужчина сорока пяти лет, способный на подвиги после того, что они творили предыдущие два часа, — это поистине впечатляет. Он готов был держать пари, что она будет с восторгом обсуждать это с подругами. И прошу заметить: Саманта не просто женщина. Она настоящая муза — красавица двадцати восьми лет с гибким… ох, каким гибким телом! Номер в отеле «Мэдисон» обходился недешево, но он того стоил. Даже халаты здесь были невероятно мягки и пушисты, а вид из окна — выше всяких похвал. Прямо под окнами извивалась лента канала. Да, вот каково это — быть богом!

Джейкоб обернулся на стук в дверь. Обслуживание номеров.

— Просто оставьте снаружи. Благодарю вас.

Они заказали устриц, а теперь у него как раз разыгрался настоящий аппетит.

Раздался более громкий стук. Джейкоб повысил голос:

— Все в порядке. Просто оставьте снаружи!

Третий стук.

Да господи боже мой! Кто-то хочет получить чаевые.

Джейкоб вернулся в комнату и прошел к двери — мимо кровати со смятыми простынями. Глянув на них, он ухмыльнулся — вот сцена его величайшей победы!

Затем дверь с грохотом распахнулась.

Потрясенный Джейкоб отшатнулся, увидев приближающегося к нему человека из ада с бородатым лицом, покрытым пятнами всех оттенков гнева и алкоголя; с косящим левым глазом, из-за которого он показался бы сумасшедшим в любом случае — даже если бы не выбил только что дверь гостиничного номера. В помутившемся сознании Джейкоба, еще гудевшем от выпитого шампанского, мелькнула мысль, что обслуживание номеров оказалось необъяснимо злобным.

Затем на него легли руки и стали толкать назад.

— Как делишки, мальчик Джейкоб?

— Что… кто… отойдите… позвольте…

Тепло комнаты сменилось на прохладный воздух балкона. Все мысли мигом выдуло из головы Джейкоба, когда его тело и окружающий мир перевернулись вверх тормашками. Он закричал. Перед лицом появились металлические прутья балкона, и он в отчаянии в них вцепился. Сильные руки обхватили его ноги. Он посмотрел вниз — на тот вид, который больше не казался умиротворяющим. Он опять закричал.

— Заткнись, идиот, или я тебя не удержу.

Голос был с коркским акцентом и звучал удивительно спокойно, учитывая поступки его владельца.

— О господи боже, господи боже!

— Сейчас ты умрешь. Твоя жизнь кончена. О чем ты жалеешь?

Мысли Джейкоба лихорадочно заметались.

— Что?

— О. Чем. Ты. Жалеешь?

— Я жалею… Простите, простите за все, что я вам сделал! — закричал Джейкоб, когда руки, державшие за ноги, немного ослабли и он проскользнул чуть ниже.

— Неверный ответ. Мы с тобой никогда не встречались.

— Я… О боже, я… У меня есть деньги, прошу вас, я…

— Мне не нужны твои сраные деньги. О чем ты жалеешь?

— Я… Я жалею обо всем! — Чужая нога пнула его по костяшкам пальцев, стиснутым на прутьях. — Ай!

— Попробуй еще раз.

Разум Джейкоба перебирал все возможные варианты, пока не остановился на воспоминании о фотографии в бумажнике.

— Дейдра.

— Кто такая Дейдра?

— Моя жена.

— Это она моется в душе?

— Нет.

— То-то и оно, гнилой крысеныш. У тебя есть все: жена и двое детей, а ты почему-то здесь — порешься как похотливая псина с неуемным хером. У тебя было то, о чем мечтают все, но ты это просрал, поскольку решил погулять на стороне. Надеюсь, ты оттянулся как следует, потому что теперь ты влип в полнейшее дерьмо.

— Мне жаль, мне жаль, мне жаль!

— Так и должно быть. Ты…

Голос прервал женский крик.

Посмотрев сквозь прутья балкона, Джейкоб увидел Саманту с одним полотенцем на голове и с другим, обернутым вокруг тела.

— Что, черт возьми, происходит?

— Не подходи, милая, — произнес мужской голос. — Я всего лишь консультирую его по вопросам семьи и брака.

— Господи, кто вы… Погодите, что?

— Вызывай полицию, Саманта. Этот человек безумен.

Довольно трудно читать выражение лиц, вися вверх ногами, но Джейкобу показалось, что Саманта сделалась неожиданно холодной, учитывая обстоятельства.

— Джейкоб, о чем он говорит? Ты что, женат?

— Я всё… Ты не могла бы… Господи, поднимите меня назад!

Саманта сделала шаг:

— Он женат? Ты женат? Боже, какая я идиотка! Он сказал, что его преследует бывшая, поэтому надо быть осторожнее. Господи, это же…

— Я могу все объяснить!

Голос сверху заговорил снова:

— Постарайся побыстрее, у меня устают руки.

Тело Джейкоба задрожало в панике.

— Вы серьезно? Он женат?

— Боюсь, что так, милая.

— Но мне он говорил…

— Все не так, как ты подумала! — взмолился Джейкоб. — Мы с женой почти не разговариваем.

Желудок дернулся, когда руки снова его приопустили.

— Твоя миссис беременна третьим. Похоже, отсутствие разговоров тебе не мешает.

— Ты конченый урод!

— Прошу тебя, я могу все объяснить.

— Это чушь, такого быть не может… Он всегда уезжал на… О господи, какая я дура! Поверить не могу… Боже, меня сейчас стошнит.

— Детка, послушай: я уже развожусь.

— Не разводится, — откликнулся голос. — Но, думаю, теперь это событие не за горами. Ну что, не будешь вмешиваться?

— Могу даже отвернуться, если хотите.

— НЕТ!

Джейкоб посмотрел вниз — на воду. Он висел на высоте девятого этажа. Кровь прилила к голове, отчего он ощущал себя ужасно одуревшим.

— Господи, пожалуйста, не надо. Просто втащите меня обратно. Вы не можете скинуть человека с балкона.

— Если история что и доказывает, так это то, что определенно могу.

— Я заплачу!

— Ну конечно, заплатишь. Не сомневайся в этом, ты — напрасная трата пространства, — ответил голос. — Что ж, думаю, мы все извлекли правильные уроки. Мои руки уже устают, но, к счастью для тебя, я не хочу взваливать на городской совет грязную работу по уборке улицы перед Рождеством.

Облегчение охватило тело Джейкоба, когда он почувствовал, как руки потащили его обратно вверх и через перила балкона.

— Скинь его.

Голос принадлежал Саманте, но звучал совершенно по-новому. Счастливое нежное щебетание исчезло, уступив место холодной, жесткой ненависти. От этого голоса у Джейкоба по спине побежали мурашки.

— Это соблазнительно, милая, но я не хочу на самом деле…

Джейкоб почувствовал, как руки снова стали тащить его вверх.

— Нет! — закричала Саманта. — Всю жизнь я влюблялась в мудаков, и вот теперь, когда я решила, что наконец-то… СКИНЬ ЕГО К ХЕРАМ!

Саманта бросилась к мужчине, который — теперь Джейкоб был совершенно уверен в этом — не имел никакого отношения к обслуживанию номеров. Желудок Джейкоба скрутило, когда тело снова резко дернулось вниз.

— Отцепись от меня!

— Бросай его!

— Саманта, прошу тебя! Детка!

Джейкоб ощутил, как ногти Саманты впились в его бедра, когда она принялась отрывать от него руки мужчины, удерживавшие его от сладких объятий гравитации. Мужчина стал отпихивать ее, и Джейкоба развернуло влево. Он попытался закричать еще раз, но в легких не хватило воздуха.

— Отцепись от меня, бешеная сука.

— Бросай!

— Не надо!

Джейкоб почувствовал, как державшие его руки стали дрожать.

— Господи, хватит меня щекотать! Перестань щекотаться, хватит!

Джейкоб закричал.

Саманта взвыла.

Мужчина хихикнул.

Затем канал вдруг исчез из поля зрения Джейкоба, а по лицу ударили металлические перила, поскольку мужчина одним резким движением перекинул его на балкон. Все трое беспорядочно повалились на пол, оказавшись частично в номере.

Саманта плакала, мужчина тяжело дышал. Джейкоб дышал еще тяжелей, наблюдая, как из носа на пол балкона капает кровь. Несмотря на боль, он вновь наслаждался невероятным ощущением твердого бетона под собой. Он остался жив.

Затем он перекатился и прислонился спиной к решетке, внезапно обеспокоившись тем, что маньяк может напасть на него еще раз. Однако мужчина лежал и спокойно смотрел на Джейкоба. Его гнев, казалось, полностью иссяк. Внутри гостиничного номера Саманта поспешно собирала вещи.

— Кто… ты… на хрен… такой? — проговорил Джейкоб в паузах между судорожными вздохами.

— Я херов Санта-Клаус. Ты был в моем списке непослушных детей. Счастливого Рождества!

— Я буду… Ты еще увидишь моих адвокатов.

Мужчина пожал плечами:

— Ох, как страшно. Никогда не мог понять таких, как ты.

— Да пошел ты! — Джейкоб пережил слишком большое облегчение, чтобы продолжать бояться этого человека. — Кто ты такой, чтобы меня судить?

— Тоже верно.

Мужчина достал из кармана фотоаппарат и навел его на Джейкоба.

— Улыбнись.

А потом он продолжил фотографировать. Он фотографировал Джейкоба, когда тот вставал; он фотографировал, когда тот возвращался в комнату; он фотографировал, когда Джейкоб пытался объясниться с торопливо одевавшейся Самантой; он фотографировал, когда Саманта распахнула для Джейкоба объятия, а затем прежестоко ударила его коленом по яйцам.

Джейкоб ощутил вкус толстого ковра во рту, когда, скрючившись, упал на пол. Краем глаза он увидел Саманту, выбегавшую за дверь, чтобы исчезнуть из его жизни навсегда.

Экранчик цифрового фотоаппарата появился перед его лицом.

— Вот этот кадр, где тебя пинают по яйцам, особенно удался, правда? Начинаю подозревать, что во мне спит талант фотографа.