Последним рывок: интимная жизнь космонавтов в советской популярной культуре и научной фантастике

1 Космонавты: небесные спутники и семейные орбиты

После того как Гагарин утром 12 апреля 1961 года совершил полет вокруг Земли, «космонавт-1» сразу же был принят в «большую семью» Советского Союза[3]. Генеральный секретарь Никита Хрущев послал Гагарину поздравительную телеграмму и первым встретил его в московском аэропорту Внуково. В газетах эта встреча описывалась следующим образом: «Хрущев снял шляпу и крепко поцеловал героя, обнял его и снова, снова целовал»[4]. Восторженно встречал Гагарина и «весь советский народ»: «Москва вышла на улицы и площади. Казалось, никогда еще не было такой горячей, всепоглощающей, искренней радости»[5].

Следующих космонавтов чествовали не менее восторженно[6]. Исключительной сенсационности Гагарина как «первого человека в космосе» должна была быть, однако, найдена достойная замена. Типичной для новых инсценировок стала дискурсивная фигура «дупликации», или «парности».

^{Иллюстрации 1–2. Небесные братья… и сестры.}

^{Источник: Титов Г. 700 000 километров в космосе: Рассказ летчика-космонавта СССР. М., 1961.}

Так, «космонавт номер два», Герман Титов, был стилизован как «небесный близнец» Гагарина[7]. Следующей парой явились космонавты номер 3 и 4, Андриан Николаев и Павел Попович, совершившие в 1962 году первый «групповой полет». В двух космических кораблях они одновременно облетели вокруг Земли 48 раз, за что были окрещены «звездными братьями»[8]. В 1963 году на очереди был «космонавт-5», Валерий Быковский, и легендарный космонавт номер 6, первая женщина в космосе, которая недавно была объявлена женщиной XX века[9]. «Пятый» мужчина и «первая» женщина отправились в космос в раздельных кораблях-спутниках, которые во время своего полета сближались на расстояние всего лишь пяти километров, что с восторгом комментировалось как беспрецедентный пример точности работы приборов контроля и управления ракетой.

Эти репрезентации космонавтов попарно — в качестве «небесных близнецов», «звездных братьев» и, наконец, как мужа и жены в случае Быковского и Терешковой — показывают, насколько важным был образ семьи и семейственности в советском космическом шоу. Шоу продолжалось и на земных орбитах во время бесчисленных поездок космонавтов по странам и континентам в качестве советских «посланцев мира и дружбы между народами». В таких кругосветных турне формировался образ большой и дружной «космической семьи»[10], получивший свое завершение в пышном свадебном торжестве: Терешкова вышла в конце концов замуж за космонавта номер 3 Николаева (а не за Быковского, с которым полетела). Бракосочетание состоялось 3 ноября 1963 года и стало апогеем дискурса космической семейственности. Терешкова и Николаев вышли на «счастливую семейную орбиту», комментировала газета «Правда»[11], а «Комсомольская правда» пожелала им, чтобы их «космическое счастье» превратилось в «земное», что и осуществилось семь месяцев спустя с рождением дочери[12].

Таким образом, на официальном уровне аналогия между «малой семьей» и «большой семьей» Советского Союза еще работает в полном масштабе. Хрущев, как отец, осыпает своих детей поцелуями и благословляет на брак, а народ, как символическая мать, с «горячей, искренней радостью» наблюдает за этим. Такая популярность символики «большой семьи» в 1961–1963 годах, конечно, несколько неожиданна. Ведь речь идет об эпохе «оттепели», когда, как считается, культурологические модели сталинизма находились в состоянии распада[13]. Причин, почему они, тем не менее, в космическом контексте сумели выжить в трансформированной форме, можно назвать много.

Одна из важнейших причин, вероятно, связана с тем, что, хотя полет в космос воспринимался как реализация заветной мечты о покорении Вселенной, его семантика в определенном смысле противоречила советской идеологии «большой семьи». Ведь само название пассажиров космических аппаратов «космонавтами» и название самих аппаратов «кораблями» подчеркивало семантику мореплавания и, тем самым, романтики морских путешествий и приключений. Эта многозначная семантика усиливалась религиозными коннотациями неба, звезд и Вселенной как жилища богов.

^{Иллюстрация 3.Свадьба Валентины Терешковой.}

^{Источник: Комсомольская правда. 1963. 5 ноября.}

^{Иллюстрация 4. «Мы любим тебя».}

^{Источник: Комсомольская правда. 1961. 8 августа.}

Обобщая, можно, таким образом, сформулировать следующий предварительный тезис: образ одинокого космонавта и дальних странствий апеллирует к топосу бегства от семьи. Официальную инсценировку интимной семейной связи между космонавтами, с одной стороны, и советским руководством и народом, с другой, можно интерпретировать, в этом контексте, как попытку овладеть этим заложенным в образ космонавта искушением к бегству, обезвредить и вписать эту тенденцию в советскую действительность.