Последним ударом сердца

Глава третья

Очнулась Олеся в середине ночи от холода. Колотило так сильно, что зуб на зуб не попадал. Отыскав в ворохе одеяла и подушек стянутое мужем белье, быстренько его натянула. Впрочем, кружевные трусики и шелковая сорочка помогали мало, скорее, наоборот, прохладная ткань лишь еще больше морозила. Обхватив себя руками за плечи, Смирнова тяжело вздохнула – Дмитрий так и не вернулся в спальню.

Олеся сползла на пол и подошла к шкафу с огромным желанием вытащить шерстяное покрывало и укутаться им поверх одеяла, но представив, как будет ворочаться без сна в полученном коконе, передумала.

Ступни леденели, она нерешительно переминалась с ноги на ногу. Укладываться в пустующую кровать не хотелось, стоять на полу было холодно. Привыкнув спать в жарких объятьях супруга, Олеся чувствовала себя одинокой и покинутой. Не выдержав, плюнула на гордость и вприпрыжку понеслась в гостиную. Дима лежал на неразложенном диване. Он укрылся тонким пледом, свернулся в калачик и мелко подрагивал во сне.

Сердце екнуло. Олеся вдруг ощутила отчаянную нежность, переполняющую все ее естество. Безумно захотелось прижаться к этому грубоватому, иногда совершенно несносному мужчине и раствориться в тепле его тела. Перестав себя насиловать, она змейкой скользнула на диван. Прильнула к широкой спине и зажмурилась в страхе, что уязвленный первой осечкой муж потребует оставить его в покое. Но он не спешил изгонять оккупантку. Развернулся, пробормотал что-то малопонятное и прижал ее к себе. В груди у Олеси разжалась пружина. Она выдохнула и задышала спокойно, но так и не сумела уснуть, слушая с закрытыми глазами его мерное сопение.

Утром во вторник неожиданно порадовала погода. Серые облака, с неделю скрывавшие солнце, разошлись, дождь кончился. От земли повалил пар, обещая высушить асфальт за считаные часы. День должен быть теплым.

Олеся смело отбросила надоевшие брючные костюмы и с удовольствием облачилась в любимую синюю юбку. Легкая ткань приятно прилегала к ногам и даже в самый жаркий день не позволяла телу преть. Дополнив ансамбль белой блузкой и босоножками на устойчивом каблуке, засобиралась на работу. Муж еще спал. Чмокнув его в приоткрытые губы, она подхватила сумочку и, пока Дима не проснулся, улизнула за дверь.

Офис кипел. Коллеги, обычно врывавшиеся в кабинет за секунду до начала трудового дня, были на месте. Войдя, Олеся изумилась произошедшими с ними переменами. Куда-то пропали строгие и лаконичные образы офисных работников, на их место пришли яркие краски и вызывающие фасоны. Смелые декольте, короткие юбки, каблуки, умопомрачительный макияж, изысканные прически и сногсшибательные запахи дорогих духов заполнили кабинет. И так не особо просторная комната стала слишком тесной для разукрашенных светских львиц, вышедших на охоту.

Олеся даже на миг растерялась, представив, как жалко на этом фоне смотрелась она сама. Темно-русые волосы собраны в пучок, серые глаза лишь немного оттенены коричневыми тенями, ресницы едва тронуты тушью. Вместо обычной помады, на губы нанесена бесцветная гигиеническая. Привычная, удобная одежда пусть и хорошо сидела, но не являлась чем-то особенным.

Машинально поправив складки на юбке, Смирнова протиснулась сквозь строй возбужденных девиц и пошла к подруге.

– Привет. Смотрю, тут все готовы к битве, – продолжая поглядывать на коллег, констатировала она.

– Привет. Да, ждут, – отстраненно произнесла Галка.

Олеся недоуменно развернулась к говорившей.

– Гэл, – произнесла Олеся, проследив за направлением взгляда подруги. – Ты что тоже его ждешь?

Галина пожала плечами. Не отрываясь от созерцания входной двери, так и не удостоила ее ответом.

– Ждешь, значит, – угрюмо подтвердила Олеся, заметив и боевую раскраску, и стильную укладку, и платье, даже чересчур подчеркивающее достоинства своей обладательницы. – Вырядилась как… А Глеб? Забыла уже?

Галина соизволила оторваться от важного занятия и, наконец, обратила внимание на Смирнову.

– А что Глеб? – процедила она. – Он умер, а я – живая. Я хочу жить дальше.

– Еще позавчера ты боялась даже думать об этом. Что изменилось?

– Многое.

– Я не понимаю, неужели смазливая мордашка перечеркнула все эти годы? – возмутилась Олеся.

Галина наклонилась и прямо ей на ухо эмоционально зашептала:

– Знаешь, Леська, ты можешь считать меня последней сукой, но я больше так не могу. Я устала гадать, из-за кого умер мой муж, что за шлюха укатала его до самой смерти. Я долго боялась признаться себе, но вчера смогла. Понимаешь, подозрение, что он трахал кого-то, кроме меня, убивает намного больше того факта, что он мертв. Вот так-то, подруга.

Галка отстранилась и криво улыбнулась.

– Заверять в обратном даже не начинай. И знаешь, что, милая, – вдруг окрысилась она. – Я тут решила, новенький бриллиант будет неплохо смотреться в моей коллекции.

Гордо вздернув подбородок, Галина ушла к себе в кабинет. Ошарашенная исповедью подруги, Олеся осталась на месте. В голове вдруг сделалось пусто, мысли испарились, словно их и никогда не было. А ведь она хотела так много ей сказать, объяснить, но промолчала.

Смирнова так и продолжала каменным истуканом подпирать стену, пока не появилась причина всеобщего переполоха. Мгновенно оживились девицы и стайкой диковинных разноцветных птиц окружили Орлова. Тот, будто не понимая всеобщего ажиотажа, широко улыбался, осматривался, встречая каждое восклицание порцией восторженных фраз.

Олеся отмерла и поспешила спрятаться от вездесущего взгляда нового начальника за монитором компьютера. Скалить зубы этому смазливому павлину желания не было, как и говорить с ним о чем-либо тоже. Войдя в интернет, она проверила почту, посетила парочку специализированных сайтов и решительно закрыла вкладки. Нервировало все. Галина, которая непонятно с чего превратилась в мстительную мегеру, коллеги, ради призрачного шанса пустившиеся во все тяжкие, сам Орлов, изображавший всепрощающего папочку. Да бесила ее даже собственная реакция на происходящее. Хотелось встать и убраться из офиса, принявшего вид больницы для буйных помешанных. Она уже поднялась со стула и схватила сумочку, практически придумала отмазку для исчезновения, но была остановлена. Вячеслав Игоревич соизволили обратиться к народу.

– Дамы, прошу в кабинет.

Дамы расцвели и поспешили занять лучшие места. Олеся без желания побрела в указанном направлении. В дверях столкнулась с Галиной, которая аккуратным движением бедер заставила ее уступить дорогу. Заскрежетав зубами, Смирнова пропустила нахалку и вошла последней. Бесцеремонно растолкала коллег и уселась подальше от владельца кабинета.

– Еще раз приветствую, девушки, – пропел Орлов. – Это первое наше с вами рабочее собрание, но хочу сразу сказать, не последнее. Я намерен каждую неделю проводить подобные летучки, чтобы иметь представление о текущих делах.

Дальше директор завел речь о планах, показателях, клиентах и других давно известных вещах. Олеся слушала вполуха. Ее мысли витали где-то далеко и никоим образом не касались происходящего. Косясь, время от времени на подругу, она с каким-то мрачным удовлетворением замечала ее горящие глаза, жадно взирающие на Орлова, язык, то и дело соблазнительно облизывающий полные губы, фигуру, подавшуюся вперед, и понимала, та всерьез начала игру. А у нее самой почему-то внутри все переворачивалось, противясь желанию Галины.

– В конце хочу сказать следующее, – вещал директор. – После обеда я буду приглашать вас по отдельности. Потому подготовьте, пожалуйста, объяснительные по каждому ведомому делу, даже если объектом сделки является гараж или дачный участок. Всем понятно?

Девушки стали взволнованно перешептываться и, дождавшись разрешения, унеслись прочь.

– Галина Кирилловна, задержитесь, у меня к вам есть вопросы.

Названная персона важно кивнула и бросила на коллег уничижающий взгляд. Девицы вполголоса загомонили, но из кабинета начальства убрались. Олеся сделала вид, что не заметила провокации и, чеканя шаг, покинула высокое общество.

На этом переполох не завершился. Спустя час в офис ворвались четверо мускулистых парней в форме хорошо известной в городе фирмы, занимающейся перевозками. Аккуратно оттеснив агентов по сторонам, вломились в директорский кабинет. Вскоре оттуда вышла взбудораженная и немного потерянная Любочка. Хлопая длинными ресницами, секретарша горестно вздохнула и упала на первый попавшийся стул. Дальнейшее действо Олеся могла бы охарактеризовать как великое переселение народов.

Получив разнарядку у Орлова, грузчики приступили к работе. Первым делом были передвинуты агентские столы. Если раньше они располагались один за другим в два ряда, то теперь образовывали нечто вроде круга. Предполагалось, что девушки будут сидеть спиной к стенам, лицом к центру, таким образом, видя друг друга и входящих посетителей. Стойку секретаря перенесли к самой двери, как бы отгораживая ей остальную часть комнаты и то, что происходило внутри.

Любочка едва ли не плакала, видя, как рослые мужики затаскивают ее вещи в общий зал. Еще с утра она хвасталась приятельницам, как заживет в одном кабинете с Вячеславом. Как с превеликим удовольствием воспользуется полученной возможностью и заведет с ним близкое знакомство. Но, к сожалению, мечтам экзальтированной девицы не суждено было исполниться, приемную освобождали. Для того чтобы туда еще до обеда поставить новенький компьютерный стол, за который уселся сам директор. Как он потом торжественно пояснил массам, для более скорого вливания в процесс работы и в коллектив. Коллектив, соглашаясь с желанием начальства, радостно кивал, и только Любочка тайком вытирала слезки, мечтая вернуться в такую светлую и спокойную приемную. Не поддался переменам только кабинет юриста, потому как был слишком мал и не предназначен для радикального преобразования, да и занимала его одна Галина, гармонично вписываясь в интерьер.

После обеда Орлов начал приглашать агентов к себе. Олеся приготовила свою не особо толстую папку с делами и настроилась ждать. За собственную профессиональную деятельность она волновалась мало, некоторая напряженность возникала только от осознания того, что в кабинете она будет находиться тет-а-тет с Вячеславом. Впрочем, благодаря очередному нововведению или же шизе директора, дверь в приемную не закрывалась. Соответственно, волноваться ей было не из-за чего.

Наконец, после того как каждая из девушек побывала на ковре, ее последнюю, будто бы оставив на десерт, пригласили в святую святых – царство Орлова.

Ладони тут же вспотели, в горле запершило, захотелось в туалет. Досчитав до десяти, Олеся поднялась из-за стола, машинально вытерла руки о подол юбки и подхватила папку. Папочка заколыхалась, словно гигантский кленовый лист. Прижав ее к груди, Смирнова вначале нерешительно, но с каждым шагом все более уверенно пошла к директорскому кабинету.

Внимательный взгляд Орлова поймал ее в дверях. Олеся тут же запнулась и буквально перелетела через порог, но сумела сбалансировать и удержалась на ногах. За спиной мерзко захихикали. Волевым усилием заставив себя не оборачиваться, она храбро устроилась на самом краешке стула, приставленного к боковой стенке стола Вячеслава.

В глазах начальства плескался смех, в остальном же оно представляло собой сосредоточие серьезности. Но этой малости хватило, чтобы вывести Олесю из едва обретенного ею равновесия. Папка с документами шмякнулась на столешницу, руки скрестились на груди, одна нога легла на другую – Смирнова демонстративно отгородилась от собеседника.

Орлов склонил голову набок и с еще большим вниманием принялся рассматривать ее лицо. Затем, будто бы задумавшись, отвел взгляд и дотронулся до своего подбородка. Олеся невольно стала следить за его действиями: вот он мягко щипнул кончик усов, невзначай коснулся большим пальцем уголка рта, затем и вовсе обрисовал контур нижней губы. Напоследок прикусил краешек ногтя и с каким-то непередаваемым выражением уставился на нее. Смирнова почувствовала, как вспыхнули щеки. Слишком уж интимным показалось разыгранное только что представление.

Кивнув самому себе, Вячеслав раскрыл папку. На несколько минут углубился в чтение, а после без колебаний отложил документы.

– Два объекта. Маловато, Олеся Александровна, – постукивая пальцами о столешницу, заявил он.

– Не сезон пока, – пожала Олеся плечами. – Скоро будет больше.

– Понятно. Следующий вопрос: почему не уложились в срок? Вы уже дважды продлевали договор об оказании услуг. Так тяжело найти приличную однокомнатную квартиру в нашем городе?

– В этом случае тяжело, – ровно ответила она. – Молодые люди стеснены в средствах и крайне серьезно относятся к внешнему виду предполагаемого жилья. Их не устраивает либо цена, либо состояние квартиры. Все имеющиеся у нас в базе варианты мы уже рассмотрели, ничего нового пока нет.

– Что ж, выкрутились. Дальше. Опять-таки зависшая квартира. Больше года вы не можете продать двушку, – Орлов приоткрыл папку, сверяясь с данными. – Да, точно, и в весьма неплохом районе. Причины?

– Хозяин изначально запросил слишком высокую цену, и это с условием дальнейшего понижения. Мы пошли на уступки. Когда…

Внезапно у нее на затылке волосы встали дыбом, словно кто-то провел по голове надутым воздушным шариком. Олеся запнулась на полуслове и замолчала. Судорожно оглянулась, но, не увидев никого позади себя, растерянно повернулась к Орлову.

– С вами все в порядке? – поинтересовался директор.

– Да. Да, конечно, – промямлила она. – Просто показалось. Можно я продолжу?

– Конечно.

– В общем, когда срок начал подходить к концу, мы предложили сбавить стоимость, но хозяин, мотивируя выгодностью положения жилплощади…

Олеся вздрогнула, почти подпрыгнула на стуле. Вновь что-то дотронулось до нее, на этот раз, задевая пучок. Щелкнул затвор заколки, волосы тяжелой массой упали на плечи. Появилось впечатление мягкого надавливания, словно ей делали массаж головы. Смирнова в ужасе широко раскрыла глаза и замерла. Затем осторожно подняла руку и потрогала то место, где ощущения были наиболее сильны. И к вящему своему ужасу обнаружила только собственные волосы и заколку, зацепившуюся за прядь.

– Вы точно в норме? – переспросил Вячеслав. – Может, воды?

– Нет, нет, я… Я хорошо себя чувствую. Вот зажим сломался, – подрагивающими руками Олеся отцепила заколку и показала ее директору. – Неожиданно так, я немного испугалась.

– Хорошо. Раз проблем нет, тогда я продолжаю вас внимательно слушать, – с намеком произнес он.

– На чем я остановилась? – попыталась собраться Смирнова.

Не особо успешно, потому как мысли путались, а слова забывались. Невидимые руки продолжали массировать голову, причем вполне профессионально и качественно. Олеся чуть ли не пищала от чувственного наслаждения, одновременно понимая абсурдность и невозможность происходящего. Ужас и удовольствие грозили взорвать ей мозг.

– Вспомнила! – простонала она. – Хозяин не захотел снижать цену за квартиру, как договаривались. Но отказываться от этого клиента Геннадий Борисович не хотел. Все-таки мы вложились в реклам…мму…

Дальше невидимка принялся ласкать шею, постепенно спускаясь к груди. Олеся поспешила прикрыть ее ладонями. Однако чужие пальцы проникли сверху через ворот блузки. Легли на полукружия, практически не закрытые бюстгальтером, и принялись поглаживать. Смирнова остро пожалела, что поддалась увещеваниям подруги и купила чересчур откровенный «балконет», а главное, нацепила его именно сегодня. Потому как обнаженная кожа чутко реагировала на прикосновения.

Безумно хотелось кричать, рассказать хоть кому-то, пусть бы и сосредоточенно глядящему на нее Вячеславу о том, что творилось. Вот только паника, что ее посчитают ненормальной, затмевала даже страх от экстраординарности происходящего. Щеки опять запылали, а сердце заколотилось так сильно, что Олесе показалось, будто Вячеслав слышал его биение даже со своего места. Но директор молчал и смотрел, ожидая окончания ее пламенной речи.

– Много денег потратили на рекламу, поэтому пока он числится у меня, – выдохнула она и тоже замолчала.

– Спасибо, все понятно, – перестал мучить ее Орлов. – Вы можете быть свободны.

Олеся, как ужаленная, соскочила со стула и понеслась к выходу, однако, не успела переступить порог, как была остановлена властным голосом:

– И да, будьте добры, поменяйтесь столами с Зайцевой. Она уже в курсе и противиться не станет.

– Да, конечно, – пролепетала Смирнова и выбралась, наконец, из злосчастного кабинета. Мысль узнать причину передислокации мелькнула, но так и пропала, не успев преобразоваться в вопрос.

Ощущение чужих прикосновений тут же исчезло. Кое-как на подкашивающихся ногах она добралась до своего места и рухнула в кресло. Но не успела отдышаться, как исполнительная Зайцева принялась ее тормошить. Анастасии просто не терпелось обжить новую территорию. Что уж ей наговорил Орлов, Олеся даже не представляла, но видя, с каким энтузиазмом девица перетаскивала личные вещи, подумала, он пообещал той как минимум свидание.

Сама Смирнова не видела особой разницы, где принимать посетителей, главное, чтобы не дуло, поэтому без пререканий собрала пожитки и переместилась за бывший стол Зайцевой. Вещей оказалось немного: канцелярия, чашка с блюдцем и ложечкой, маленькая фигурка кошечки, пачка крекеров да сумочка. Плюс нераспечатанная упаковка колготок, еще с весны валяющаяся в нижнем ящике. База объектов и бланки договоров хранились на директорском компьютере и благодаря локальной сети выводились на любом другом. Личных электронных папок Олеся не имела, соответственно, судорожно стирать не предназначенную для чужих глаз информацию не кинулась.

Разложив вещи по ящичкам, она уткнулась в монитор. Сделав вид, будто трудится не покладая рук, принялась размышлять над тем, что же это с ней случилось в директорском кабинете. Миллион вопросов роилось в голове, но, ни на один из них у Олеси не было ответа. Что произошло? Тактильные галлюцинации, чья-то злая шутка или же столкновение с неведомым и весьма похотливым существом?

Наибольшую привлекательность имела вторая версия. Вот только кто мог так над ней поиздеваться? Девчонки? Вряд ли. Скорей всего подобные штуковины стоили дорого, а кто из вечно страдающих от безденежья девиц согласится променять законный заработок на парочку минут смеха. Из ее коллег никто, это точно. Орлов? Возможно, но тоже трудно представимо. Конечно, Олеся постарается аккуратно разузнать у девушек, не применяли ли к кому из них подобную «магию». Если да, то загадка решится в два счета, если нет, то она начнет волноваться по-настоящему.

Считать себя сумасшедшей совершенно не хотелось. В конце концов, ей всего лишь тридцать, даже половина среднестатистической продолжительности жизни не прошла. Рановато в психушку. Впрочем, и через семьдесят лет она бы не пожелала себе подобной участи.

Последний вариант приводил в ужас. Смирнова не особо верила в такого рода мистическую чушь, но после предъявления неопровержимых доказательств могла бы кое с чем и согласиться. Но то, что это, возможно, происходило с ней, автоматически отметало желание столкнуться с данным явлением еще хотя бы раз. Превращая вероятную встречу в чудовищное испытание для нервов.

Перетасовывая факты и так и сяк, Олеся даже не заметила, как наступил вечер. Просто в один прекрасный момент тихонько шушукающиеся коллеги громко заговорили и засобирались по домам. Даже подруга, о которой она забыла на несколько часов, соблаговолила выбраться из своей норки, откуда не показывала носа целый день. Орлов покинул офис еще раньше, наказав Любочке проверить сигнализацию и передать ключ охране. Тогда-то Смирнова и оценила всю прелесть теперешнего расположения ее рабочего места. Аккурат напротив входа в директорский кабинет. Тут же пришло понимание, почему она, с головой, ушедшая в свои мысли, ощущала некий дискомфорт – оказалось, это взгляд Вячеслава то и дело останавливался на ее скромной персоне.

Подождав, пока Галина удалится, Олеся принялась складывать ручки в стол. Затем выключила компьютер, подхватила сумку и, попрощавшись с Любочкой, поспешила домой. Возле лифта было пусто. Войдя в кабину, Смирнова чуточку помедлила, но никто так и не появился. Решительно нажав кнопку, поехала вниз.

Как только двери закрылись, вновь возник таинственный невидимка. Словно насмехаясь над ее недавними умозаключениями, залез под юбку. Бесцеремонные конечности затанцевали по телу, ощупывая ноги и то, что выше.

Взвизгнув, Олеся прижалась к стенке лифта. Замахала руками в надежде оттолкнуть, ударить, вынудить убраться восвояси, но ладони спокойно проходили сквозь воздух, не ощущая преград. А в это время невидимка развлекался: наглые пальцы щупали коленки, лапали бедра, сжимали ягодицы. Без стеснения проникали в трусики, дергая за волоски.

В висках застучало, грудь судорожно вздымалась, к горлу подкатывал противный комок. Кожа горела, но холодные, будто мертвецкие прикосновения, заставляли тело передергиваться, биться как от озноба. Смирнова зверем металась по кабинке, ставшей для нее клеткой. А в голове билась только одна мысль: бежать.

Бежать! Бежать!!!

Наконец, лифт остановился. Не дожидаясь, когда двери откроются полностью, она ужом проскользнула в образовавшуюся брешь и понеслась на улицу.

Невидимый мучитель исчез внезапно, как и появился.

Где-то рядом шуршали шинами автобусы. Натужно тарахтели маршрутки, громыхали трамваи. Мимо мелькали удивленные лица, оставались позади пестрые пятна одежды, вывесок, рекламы. Зелень придорожных кустов смешивалась с серым асфальтом, превращаясь в туннель, по которому бежала Олеся. В боку уже давным-давно кололо, воздуха не хватало, глаза слезились, но она, не чуя под собой ног, летела домой. Мысленный навигатор мигал красным, показывая, что до вожделенного убежища осталось немного: подземный переход, сто метров, поворот, два крайних подъезда, лестница и родная дверь.

Дверь поддалась не сразу. Трясущиеся пальцы неловко держали связку, и ключ просто-напросто не мог попасть в скважину. Наконец, замок щелкнул. Олеся навалилась всем телом на препятствие, не успела вовремя среагировать и буквально упала в квартиру. Рухнула на пол, ударяясь коленями. Не чувствуя боли, вскочила и метеором рванула в ванную.

Слезы хлынули в тот момент, когда она ожесточенно срывала с себя одежду. Проклятая юбка не снималась – пуговица расстегнулась, но молнию заело. Наплевав на целостность, Смирнова рванула со всей силы. Ткань треснула прямо по шву, отделяя застежку от материала. Упавшая под ноги тряпка сразу же отправилась в мусорку, за ней в ведро полетели блузка и белье.

Олесе повсюду мерещились следы потусторонних лап: на груди, животе, бедрах. Иногда даже казалось, что она чувствовала сладковатый трупный запах, возможно, навечно въевшийся в волосы.

«Только бы не отключили горячую. Только бы не отключили…», – твердила словно мантру, раздвигая створки душевой кабинки.

Она запросто сойдет с ума, если не смоет с себя мерзкие прикосновения.

Руки елозили по электронной панели, нажимая все кнопки подряд. Включилось и выключилось радио, зажглась подсветка, на дисплее замерцали показатели, резервуар исторгнул порцию шампуня, но вода так и не потекла. Напряжение усиливалось, и вдруг в один прекрасный момент Олеся поняла, что совсем не помнит, как включать кран.

Паника накрыла с головой. Смирнова бестолково закрутилась в замкнутом пространстве, задевая локтями выступающие части. Внезапно сверху на нее обрушилась ледяная масса. Громкий крик сорвался с губ сам собой.

Сознание немного прояснилось. Скрюченные, словно в судороге пальцы нащупали шарик смесителя и покрутили в нужную сторону. Вода стала нагреваться.

Кабинка наполнялась паром.

Нежную кожу на груди уже саднило, но Олеся остервенело терла себя мочалкой. В который раз намазывала волосы шампунем и бесконечно долго стояла под обжигающими струями, но все равно считала себя грязной. Гадкой. Отвратительной. Помеченной.

Неожиданный скрипучий звук заставил ее повернуться и в прямом смысле слова остолбенеть от ужаса. На запотевшем стекле проявлялись буквы.

«Лю–би–мая, при–вет», – вполголоса прочитала она и пошатнулась.

В глазах потемнело, голова потяжелела, колени стали подгибаться – Олеся медленно стекала в обморок.