Последний амулет Блаватской

Глава пятая. Последний спиритический сеанс

– Так, я предлагаю устроить спиритический сеанс сегодня и все увидеть собственными глазами.

– А вдруг ваша маменька будет против?

– Они с папенькой сегодня едут в гости к соседям вместе с Владимиром. Так что… правда, мне немного не по себе… – Девушка вздохнула и замолчала.

– Чего вы боитесь? – Молодой человек устремил на нее пронзительный взгляд.

– Ах, Николя! Ну чего мне бояться?

– Что явится какой-нибудь дух, который вас смутит, и вы растеряетесь?

– Ни за что! – упрямо ответила Мария.

– Я знаю, мадемуазель, что вы смелы и решительны. Однако всякая смелость имеет свой предел. Женщины ввиду их естественной слабости…

Но здесь его прервал решительный голос Марии Анастасьевской:

– Это ко мне не относится. Я не трусиха, я не боюсь воды, темноты, ужей…

– Но боитесь лягушек. Недавно…

– Николя, я хорошо помню, что было два дня назад. Да. Мне было… э… Мне сделалось неприятно, когда эта жаба прыгнула на меня, и я крикнула громче обычного… – При этих воспоминаниях едва уловимая судорога прошла по телу девушки.

– Вот видите, – торжествующе сказал молодой человек. – Хрупкость, слабость, присущая вам…

– Оставьте, прошу вас…

– Месмеризм – явление загадочное и таинственное… мы должны идти дальше для научных испытаний и занятий, постановки опытов над природой.

– Декарт говорил, что…

– Вы знакомы с трудами Декарта? – несколько удивленно спросил молодой человек.

– Я прочитала его книгу в библиотеке дядюшки, когда мы были в Петербурге, – чуть смущаясь, сказала Мария.

– Браво! – захлопал он в ладоши. – Вы умны, красивы. – Он говорил чуть насмешливо, но в его голосе звучало скрытое глубокое волнение… В отличие от Жоржа, добродушного, открытого, Николя изо всех сил старался выглядеть человеком, знающим цену себе и другим. Но у него это получалось плохо; юношеская непосредственность то и дело брала верх над всеми попытками казаться более взрослым, значительным и искушенным, чем это было в реальности.

– Не перехвалите меня, Николя! Я же трусиха. Как вы сказали только что – я слабое существо.

– Я хотел сказать, что ваши достоинства, ваше…

– Николя! – поспешно перебила его девушка, понимая, что дело принимает опасный оборот.

К своим двум поклонникам она испытывала чисто дружеские чувства, в чем-то они ее смешили и веселили. Но представить себя под венцом с кем-нибудь из них она не могла. А уж стать супругой, матерью семейства. При этой мысли ее нос морщился, а губы растягивались в усмешке, и вообще она с трудом удерживалась от смеха, когда пыталась вообразить себе картину супружеской жизни. Она еще ни в кого не влюблялась, сердце ее было свободно. Ей больше хотелось скакать на любимой лошадке Ласточке или собирать по утрам букеты в саду, музицировать на пианино, бегать по комнатам… А что такое любовь, влюбленность… Однажды она видела, как кухарка Глаша целовалась с кучером Агафоном. Он мычал и гладил ее по спине. Мария влетела в кухню и тут же замерла на месте, увидев это зрелище, затем отпрянула назад и побежала дальше. Какая же она, эта любовь, от которой замирает сердце, как поется в романсах? Все это у нее когда-то будет, но потом… потом… Сейчас она даже не хочет думать об этом… Вот бы повидать другие страны, поехать в путешествие… Конечно, это возможно, только когда она выйдет замуж… Они с мужем отправятся в Париж или в Италию… До этого еще столько времени пройдет, а ей хочется всего и сейчас, а не томиться ожиданием. Как же это все несправедливо! Молодые люди могут вести более свободную жизнь, а девушки должны томиться в домах, ждать…