Последний гамбит

Глава 11

Вот что я выяснила об Иви за оставшуюся часть «Змей и лестниц»: она была напористой, не боялась высоты, не чувствовала боли и определенно осознавала, как действовала на Грэйсона.

Ей здесь было самое место, в Доме Хоторнов, в семье Хоторнов.

Эта мысль вертелась у меня в голове, когда мои пальцы вцепились в край крыши. Кто-то протянул мне руку и обхватил мое запястье.

– Ты не первая, – сказал мне Джеймсон тоном, который ясно давал понять, что знает, как я отношусь к этому. – Но и не последняя.

Эта честь в конечном итоге достанется Ксандру и Макс, которые слишком долго сражались подушками друг с другом. Я посмотрела поверх Джеймсона на скат крыши.

На Грэйсона и Иви.

– По шкале от «скучный» до «печальный», – съязвил Джеймсон, – как бы ты его оценила?

Не дай бог, Джеймсона Хоторна поймают на том, что он открыто заботится о своем брате.

– Честно? – Я прикусываю губу, задержав ее между зубами на мгновение дольше, чем следовало, и понижаю голос: – Я волнуюсь. Грэйсон не в порядке, Джеймсон. Думаю, он не в порядке уже давно.

Джеймсон подошел к краю крыши – к самому краю – и посмотрел на простирающуюся вдаль территорию поместья.

– Хоторнам нельзя быть не в порядке.

Он тоже страдал, а когда Джеймсон Хоторн страдает, он идет на риск. Я знала Джеймсона и то, что есть только один способ заставить его признать боль и избавиться от яда.

– Таити, – сказала я.

Это было кодовым словом, которое я не использовала легкомысленно. Если Джеймсон или я говорили: «Таити», – другой должен был, образно говоря, обнажиться.

– В твой день рождения была годовщина смерти Эмили, два года. – Плечи и спина Джеймсона напряглись под рубашкой. – Мне почти удалось не думать об этом, но сейчас не худший момент сказать мне, что я не убивал ее.

Я встала рядом с ним, прямо на край крыши, не обращая внимания на шестидесятифутовый обрыв.

– Ты не виноват в том, что случилось с Эмили.

Джеймсон повернул ко мне голову.

– Сейчас также не худший момент сказать мне, что ты не ревнуешь Грэйсона, к которому очень близко стоит Иви.

Мне хотелось узнать, что он чувствует. Это было частью того, что мысли об Эмили с ним сделали.

– Я не ревную, – сказала я.

Джеймсон заглянул мне прямо в глаза.

– Таити.

Он раскрыл мне себя.

– Ладно, – рассердилась я. – Может быть, ревную, но не совсем Грэйсона. Иви – дочь Тоби. Которой я хотела быть. Я думала, что была ею. Но ею стала она, она неожиданно появилась здесь, она связана с этим местом и со всеми вами. И да, мне не нравится это, я чувствую себя мелочной из-за этих мыслей. – Я отошла от края. – Но я собираюсь рассказать ей о диске.

Неважно, могла ли я довериться Иви, я чувствовала, что мы хотим одного и того же. Теперь я понимала, что, должно быть, значило для нее встретиться с Тоби, ощутить себя желанной.

Прежде чем Джеймсон успел усомниться в моем решении насчет диска, Макс забралась на крышу и села.

– Писе-е-ец, – протянула она. – Я никогда больше этого не сделаю.

Ксандр появился следом за ней.

– Как насчет завтра? В это же время?

Они привлекли внимание Грэйсона и Иви.

– Так что? – спросила Иви, на ее лице читалась беззащитность, голос звучал твердо. – Я прошла это маленькое испытание?

В качестве ответа я вытащила из кармана рисунок диска и протянула его Иви.

– В последний раз, когда я видела Тоби, – медленно произнесла я, – он забрал у меня этот диск. Мы не знаем, что это, но он стоит целое состояние.

Иви уставилась на рисунок, а затем перевела взгляд на меня.

– Откуда ты узнала о нем?

– Он оставил его моей матери. Также было письмо. – Это все, что я смогла заставить себя сказать ей. – Он когда-либо рассказывал тебе о нем? У тебя есть предположения о том, где он хранит этот диск?

– Нет, – покачала головой Иви. – Но если кто-то действительно забрал Тоби, чтобы получить это… – У нее перехватило дыхание. – Что они сделают с ним, если он им не отдаст диск?

И, подумала я, чувствуя подступающую тошноту, что они сделают с ним, если диск получат?