Последний мамонт

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Мамонт. Всестороннее описание предмета

Певек, январь 1952

69°42′00″ с. ш. 170°19′00″ в. д.

Мамонт (Elephas primigenius) — вымершее животное четвертичного периода (см. Геология). По строению скелета мамонт представляет значительное сходство с ныне живущим индейским слоном, которого несколько превосходил величиной, достигая 5,5 м длины и 3,1 м высоты. Громадные бивни мамонтов, до 4 м в длину, весом до 100 кг, были вставлены в верхнюю челюсть, выставлялись вперед, загибались кверху и расходились в стороны.

Коренные зубы, которых у мамонта было по одному в каждой половине челюсти, несколько шире, чем у слона, и отличаются большим количеством и твердостью пластинчатых эмалевых коробочек, заполненных зубным веществом.

Кожа мамонта была покрыта густой шерстью, среди которой выдавались грубые, длинные, щетинистые волосы; на шее и задней части головы эти волосы вырастали в гриву, спускавшуюся почти до колен. Кости и особенно коренные зубы мамонта встречаются весьма часто в отложениях ледниковой эпохи Европы и Сибири и были известны уже давно и по своим громадным размерам, при всеобщем средневековом невежестве и суеверии, приписывались вымершим великанам.

В Валенсии коренной зуб мамонта почитали как часть мощей св. Христофора, и еще в 1789 г. каноники св. Винцента носили бедренную кость мамонта в своих процессиях, выдавая ее за остаток руки названного святого. Более подробно удалось ознакомиться с организацией после того, как в 1799 г. тунгусы открыли в вечномерзлой почве Сибири, близ устья р. Лены, цельный труп мамонта, вымытый весенними водами и превосходно сохранившийся — с мясом, кожей и шерстью. Через 7 лет, в 1806 г., отправленному Академией наук Адамсу удалось собрать почти полный скелет животного с уцелевшими отчасти связками, часть кожи, некоторые внутренности, глаз и до 30 фн. волос — все остальное уничтожили волки, медведи и собаки.

Собранный скелет мамонта находится теперь в С.-Петербурге, в музее Императорской академии наук. При исследовании в желудке и складках зубов мамонта обнаружены иглы хвойных и молодые побеги лиственных деревьев, служившие пищей названному животному. В настоящее время кости и зубы мамонта найдены в плиоценовых отложениях Норфолька в Англии и ледниковых образованиях почти всей Европы, за исключением Южной Италии, Испании, Скандинавии и Финляндии, а разновидности его населяли в плиоцен и ледниковую эпоху почти всю Сев. Америку. Но классической страной по обильному нахождению и прекрасному сохранению остатков мамонта считается Сибирь и особенно Ново-Сибирские острова. В Сибири бивни мамонта, вымываемые весенними водами и собираемые туземцами, составляют предмет значительной отпускной торговли, заменяя в токарных изделиях слоновую кость.

По Миддендорфу, за последние 200 лет из Сибири вывозились ежегодно не менее 100 пар бивней мамонта В 1887–93 гг. на ярмарке в Якутске продавалось ежегодно 1100–1700 пд. мамонтовых бивней, по цене 24–37 руб. за пуд, на сумму 30000–55500 руб. Нахождение на глубоком севере Сибири трупов мамонтов, между тем как ближайшие современные родичи этого последнего — слоны — обитают исключительно под тропиками, могло считаться загадочным только до тех пор, пока не ознакомились с особенностями организации мамонта. Поэтому предположение, что находки остатков мамонта свидетельствуют о более теплом климате в прежнее время тех стран, где эти остатки встречаются, или что трупы мамонтов перенесены на крайний север реками из более южных широт, не находит в настоящее время защитников. Напротив того, нахождение остатков мамонта в Европе, Азии и Сев. Америке считается доказательством более сурового климата этих стран в современную мамонту ледниковую эпоху.

Мамонтовая кость добывается преимущественно в июне, когда после спада весенних вод мамонтовые бивни (по-сибирски — рога) либо обнаруживаются на берегу, либо торчат в местах обмыва; инородцы обходят такие места и, в доказательство права собственности на найденные бивни, кладут на них две перекрещенные ветви, после чего никто другой уж их не тронет. Добывание мамонтовой кости не составляет правильного промысла, так как всегда носит случайный характер, но, в общем, доставляет населению довольно хороший заработок, впрочем уменьшающийся с каждым годом: в 1888 г. было добыто в Колымском округе 1500 пд., в 1889 г. — 950 пд., а в 1891 г. из Якутской области было вывезено только около 700 пд. На месте «рог» в 3 пд. продается за 10–30 руб.

См. И. В. Шкловский. «Очерки природы и населения крайнего северо-востока Сибири» («Землеведение», 1894, I).

Сообщают, что австриец Гарбигер заявил, что, судя по всему, двенадцать тысяч лет назад Луна приблизилась к Земле и была захвачена её полем тяготения. На Земле произошли чудовищные катаклизмы, и гигантская волна, обойдя земной шар трижды, смела всё на своём пути.

Это и привело к гибели мамонтов. Профессор Вайцзеккер, впрочем, утверждает, что мамонты замёрзли вместе с полярными шапками, оттого что земная ось изменила своё положение в пространстве.

О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света, кроме исседонов. Впрочем, как я думаю, исседоны также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы рассказывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях. Но всё же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них и Гомер в «Эпигонах» (если только эта поэма действительно принадлежит Гомеру).

Гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их словам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их всё дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе. Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам, а дальше их везут к Малийскому заливу и переправляют на Евбею. Здесь их перевозят из одного города в другой вплоть до Кариста. Однако минуют Андрос, так как каристийцы перевозят святыню прямо на Тенос, а теносцы — на Делос. Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары наконец прибывают на Делос. Некоторые путешественники, дошедшие до Гипербореи, рассказывали об удивительном военном искусстве гипербореев. Боевые слоны, используемые гипербореями, поросли жёстким волосом и имеют огромные бивни, куда длиннее обычных. Но эти бивни загибаются кверху, поэтому хозяева часто обрезают их или крепят на бивнях таранные орудия.

Этих животных гипербореи используют только на войне, ибо возделывать землю в их краях невозможно.

Сей зверь, по сказанию обывателей, есть великостию с великого слона и больше, видом чёрн, имеет у головы два рога, которые по желанию своему двигает тако, якобы оные у голода на составе нетвердо прирослом были. Оной зверь живет всегда под землею, с места на место приходит, очищая и предуготовляя путь себе имущими рогами, якобы некоторыми снастьми, но не может никогда на свет выттить; когда ж он так близко к поверхности земли приближится, что воздух ощутит, то умрет. О пище его не что иное мнят, как токмо самая сущая земля, притом же некоторые сказуют, что он не может в тех местах жить, где люди на земли поселились, но удаляется в места пустые и ненаселенныя.

Жители говорят, что сами видали, как этот зверь ходит и земля под ним поднимается великими буграми, а позади его остаются глубокие рвы и леса падают.

Клыки, что рогами именуют, целых и великих, довольно свежих, привезенных из Якутска и Берёзова… видом белых, слегка желтоватых, в работе твердых.

Череп на меру толст… Сия часть была верхняя правая четверть лба без морды… оная великостью никакой иной от знаемых зверей, кроме слона, примениться не может.

Основываясь на этой великой победе, человек уничтожил «девственную» природу. Он внес в нее массу неизвестных, новых химических соединений и новых форм жизни — культурных пород животных и растений. Он изменил течение всех геохимических реакций, возможно, и часть древних животных, таких как мамонты, была уничтожена человеком. Лик планеты стал новым и пришел в состояние непрерывных потрясений. Но человеку не удалось до сих пор достигнуть в этой новой среде необходимой обеспеченности своей жизни.

В современной социальной организации существование даже большинства является необеспеченным. Распределение богатств не дает главной массе человечества условий жизни, отвечающих идеалам нравственным и религиозным. Новые тревожные факты, затрагивающие основы его существования, появляются в последнее время.

Запасы исходных для его существования сырых материалов, видимо, уменьшаются с ходом времени. Если их потребление будет увеличиваться с той же быстротой, как раньше, положение станет серьезным. Через два поколения можно ждать железного голода; нефть начнет исчезать еще раньше, вопрос о каменном угле может через несколько поколений сделаться трагическим. То же самое ожидает большинство других первичных основ цивилизации, материальной культуры. Каменноугольный голод кажется особенно тревожным, так как именно уголь дает человеку энергию, необходимую для его общественной жизни в теперешней ее форме. Это явление неизбежно, ибо человек быстро истребляет в виде угля запасы исходного для культуры сырья, образовавшиеся в течение мириады веков. Для сколько-нибудь заметного нового их накопления потребовалось бы такое же огромное время. Эти запасы неизбежно ограниченны. Если бы даже нашлись неизвестные новые их источники или если б стали обрабатывать менее богатые или более глубоко лежащие их концентрации, этим лишь отодвинули бы на время наступление критического момента, но тревожная проблема осталась бы нерешенной.

Глубокие умы уже давно убедились в необходимости радикальных социальных изменений, научных открытий нового порядка, чтобы отразить неминуемую опасность.

Или же иначе:

Животное, называемое фан-шу, встречается только в странах холодных, по берегам реки Тай-шуны-шаны и далее до Северного моря.

Фан-шу похож на мышь, но величиной со слона. Он боится света и живет под землей в темных пещерах. Кости его белы, как слоновая кость, и очень легко обрабатываются, на них нет трещин. Мясо его холодно и очень здорово.

Подобно первой неудачной попытке создания человека, мамонт был тоже создан неудачно. Вместо того чтобы сначала создать мужчину, боги Верхнего мира создали женщину, так и мамонт был неудачным предшественником Земляных богов, наместников тех-кто-наверху на земле. Но мамонт оказался слишком большим и прожорливым. Понемногу мамонты съели все леса, и на их месте воцарились болота с ягелем, где пасутся олени.

Но мамонты из-за своего веса всё глубже сами уходили в трясину, пока, наконец, окончательно не скрылись с поверхности земли.

[Однажды зимой] болота замёрзли, и мамонты уже не смогли выбраться обратно сквозь лёд.

Источниками для реконструкции мифопоэтического образа мамонта являются изображения мамонта (гравированные, древнейшее из них в пещере Ла-Мадлен, Франция; живописные, скульптурные), известные во всей северной зоне Евразии, Китае и на некоторых смежных территориях, а также бытующие там же мифы, легенды, сказки, поверья, приметы и т. п. Подавляющее большинство мифологических сюжетов, связанных с мамонтом, относится к одному из трёх циклов: мифы о творении (эвенкийские сказания о мамонте, сотворившем вместе со змеем землю, и шаманский миф о мамонте, забравшемся в воду и выворачивавшем бивнями песок, землю, камни; представление о мамонте, стоящем в космическом океане и поддерживающем мир, и др.), мифы этнологического характера, объясняющие те или иные особенности рельефа либо происхождение данной традиции; мифы о метаморфозах (мамонт как «превращённое» животное). Согласно наиболее распространённым представлениям (у народов Сибири и Дальнего Востока), мамонт — очень крупное («как пять-шесть лосей», по одному из определений), часто самое крупное животное, вызывающее страх или смешанное со страхом удивление и почтение.

…Возможно, и сама форма имени отразила распространённое у народов Сибири название мамонта типа ненецкого jĕar (jaз) hora, «земли бык», откуда могли легко возникнуть формы типа *jen-r-, ·jindr-, *jindor-, предельно близкие к русским обозначениям Индрика; ср. также хантыйско-казымское название мамонта «мув-хор», хантыйское «мы-хор», «мы-кар», мансийское «ма-хар», букв. «земли олень-самец».

Вместе с тем мамонт-рыба участвует и в сотворении мира (у алтайцев же известны и другие гибридные образы, так или иначе соотносящиеся с мамонтом).

Эвенки северного Прибайкалья описывали мамонта как большую рогатую рыбу, живущую в море; иногда мамонта представляли в виде полурыбы-получеловека с головой сохатого, нередко с ногами. Эвенкийское название мамонта (сэли, хели и т. п.) соотносится со словом «эхеле», обозначающим ящера — главного шаманского духа-помощника. Енисейские эвенки и якуты, заимствовавшие у эвенков слово для обозначения мамонта, напротив, считали мамонта враждебным и вредным животным, живущим в земле, на побережье Ледовитого океана, но оставляющим следы и на поверхности земли в виде троп и озёр; якуты связывают мамонта и с водой: для них мамонт (буквально «водяной бык») — дух-хозяин воды, водное животное, сокрушающее своими рогами лёд. У палеоазиатов северо-восточной Азии гибридные образы мамонта встречаются гораздо реже, описания ближе к реальности.

В кетской сказке-мифе о разорителе орлиных гнёзд мамонт — основное животное (видимо, хозяин) нижнего мира и противопоставляется хозяину верхнего мира — орлице. У алтайских народов käp-балык («мамонт-рыба») — основной спутник шамана. Вместе с тем в сибирских традициях мамонт, вероятно, соотносится также со средним и верхним мирами, а иногда и со всеми тремя мирами. Именно этим (помимо общей неопределённости представлений о внешнем виде мамонта) было, видимо, вызвано мифопоэтическое конструирование гибридных, смешанных образов, в которых элементы мамонта сочетались с характерными чертами других животных. В этом отношении весьма показательно, что мамонт соединяется не только с другими зооморфными классификаторами нижнего мира (рыба, змей, ящер), но и такими символами среднего мира, как лось, олень, конь (Индрик), медведь (впрочем, у селькупов медведь был главным духом нижнего мира, и в этой функции его образ сливался с образом мамонта), или верхнего мира, как птица (представление о мамонте как исполинской птице отмечено среди обских угров, селькупов и эвенков). Таким политерионам, как мамонт, иногда соответствуют развёрнутые цепочки зооморфных образов с той же символикой, что подтверждает свойственный мифопоэтическому сознанию принцип универсального моделирования (в этом контексте образ мамонта сопоставим с другими политерионами — макарой, Индриком, «комплексными» зверями на печатях древней культуры долины Инда, грифонами и т. п.) и трансформаций, предполагающих «склеивание» зооморфных образов или их переход из одной формы в другую во времени; ср. превращение лося в старости в мамонта.

В варианте этого же мифа, зафиксированном в Западной Сибири, у кетов, герой, спасаясь от преследований, попадает на дерево, качаясь в колыбели (способ шаманского второго рождения и перемещения на небо). Поднявшись вверх, он угрожает орлятам. Прилетевшая к гнезду орлица обещает герою орудие для добывания огня при условии, что он принесёт ей коготь. Чтобы выполнить условие, поставленное орлицей, герой спускается в нижний мир, где достаёт коготь (шип рыбы) с помощью мамонта — главного мифологического существа нижнего мира в сибирских мифологиях.

…Самого его убивают (помимо стандартного сказочного меча) стрелами, копьями и раскаленными камнями, которые помощники героя бросают ему в пасть… Не думаю, что будет большой натяжкой признать в этих сказочных приметах чудища обрисовку древнего мамонта (или мамонтов), загнанного огненной цепью загонщиков в ловчую яму, в подземелье.

…Следует учесть, что схватки с мамонтами происходили на протяжении по крайней мере 500 таких поколений, и на глазах одного рассказчика за всю его жизнь они повторялись сотни раз. Для того чтобы все героические и трагические стороны этих жизненно необходимых схваток запечатлелись в памяти людей, времени было более чем достаточно. Конечно, за те 240 поколений, когда рассказ велся уже о прошлом, не подкреплялся свежими впечатлениями и превратился в чудесную сказку с фантастическими (для слушателей) персонажами, многое забылось, перепуталось, смешалось с другими, новыми образами, но то, что, несмотря на вполне естественную путаницу, в сказках удается всё же выделить несколько устойчивых элементов, ведущих нас к палеолитической охоте, является очень интересным.

Рассказывали также, что славный донской казак Ермак Тимофеевич, продвигаясь со своим войском, вдруг встретил в лесу большого лохматого слона. Язычники объяснили ему, что зверь этот до чрезвычайности важен и едом лишь в горькую бескормицу. Однако ж Ермак Тимофеевич не стерпел и велел установить самопал свой на рогульку.

Через два дни после этой охоты и был кончен срок его жизни.

Он [Пётр], прознав о странном звере, решил его разыскать и велел приказским писать по всей земле.

Однако ж зверя не было найдено, а костей привнесено немало.

Видя кручёные рога, государь считал, что это род элефантов, разбросанных по всей российской земле. Он был весьма образован и оттого произвёл этих элефантов от тех, что привёл с собой в Европу Ганнибал. После печального конца Ганнибалова они не были возвращены в свои пределы, а разбрелись по всей Европе, убивая и калеча людей и вытаптывая посевы.

Однако холода истребили их.

Некоторые же из элефантов нашли свой конец в Сибири, будучи уведены туда ушлыми московитами. Однако ничего не получил из Сибири, кроме костей, хотя купец Задов уверял, что видел дохлого мохнатого элефанта с мясом, объеденным росомахами, но объеденным мало, лишь по краю. Но Задов путался в словах своих и был бит плетьми, а будучи бит плетьми, и вовсе вышел из ума.

И когда нашли голову элефанта на Индигирке, оказалась она мохната, да не так, как у зверей Ганнибаловых, а на свой, особый манер.

…Их остатки находили во множестве, но считали, что принадлежат они не слонам, а подземным кротам-гигантам. Принимали их и за кости драконов, великанов, циклопов. Бивни мамонтов ловкие люди в Западной Европе выдавали за рога единорога или за когти сказочной птицы гриф (западный вариант нашего Стрефила).

Шло время, а имя всё не было найдено.

И вот явился Иоганн Блюменбах, врач и анатом. Сын Тюрингии, а затем геттингенский питомец, он там врос в кафедру клинической медицины и знаменит был тем, что первым описал пять видов современных человеческих рас. То была работа «О природных разновидностях человеческого рода», что вышла в 1776 году. Он был знатный краниолог, а коллекция черепов, собранная им, «Collectionis craniorum diversarum gentium decades VII» и «Nova pentas collectionis suae craniorum», известна повсюду. Увы, увлёкшись жонглированием своих пяти шариков разных цветов, темой кавказской — (белая раса), монголоидной — (жёлтая раса), малайской — (коричневая раса) негроидной — (чёрная раса), американоидной — (красная раса), всеми этими пятью темами, он стал связываться не с краниологией, а с расизмом.

Ибо первым систематически мерил гражданам носы и уши деревянными циркулями, ставшими столь печально известными позднее.

Но ровно в середине своей жизни, жарким летом 1799 года, он дал животному, лежавшему перед ним в виде костей и высушенных временем обрывков шкур, название.

Название это было Elephas primigenius — «первородный слон».

Так Индрик-зверь получил научное имя.