Последний секрет на троих

Глава 7

Денис брился у старого зеркала над старой раковиной в старом доме, доставшемся ему от матери. Поначалу, как ее не стало, он хотел этот дом продать. Но, побродив по ее саду, среди ухоженных яблонь, груш и слив с вишнями, он понял, что расстаться с этим местом будет не так-то просто. Каждый метр земли был своим, родным. Представить себе, что кто-то станет пилить эти деревья, рыть на маминых грядках бассейн и собирать здесь шумные вечеринки, Николаев не мог.

– Ну что, покупателя я тебе нашел. Продаешь? Надумал?

Уткин суетился больше всех, желая угодить и начальнику, и покупателю – какому-то своему хорошему знакомому.

– Он даже задаток готов внести, Денис.

– Нет, – качал головой Николаев.

– Что нет? – таращил глаза Уткин. – Не надумал? Не продаешь?

– Не надумал. Не продаю.

– А что так? – выдохнул тогда разочарованно Уткин.

– Сам буду строиться, – выдал Николаев идею, понравившуюся ему сразу своей перспективной смелостью. – Вот освоюсь и построюсь. Сколько можно в ведомственной общаге жить?

В ведомственной общаге ему, если честно, нравилось. У него была своя большая комната с санузлом и просторным тамбуром, в котором он устроил маленькую кухню и прихожую. И еще его окно выходило на подъездный козырек, куда он выбирался летними вечерами с чаем или кофе, чтобы поглазеть на закат.

Комендант Валентина Ивановна на него за это ругалась и грозила выселением.

– Соскользнешь на землю, расшибешься, а мне отвечать?! – часто возмущалась она, встав внизу и задрав голову на Николаева с чашкой.

В общаге ему нравилось, но она не шла ни в какое сравнение с садом мамы, с ее старым домом с крепким забором и скрипучей железной калиткой.

Он перебрался в ее дом через полгода после того, как мамы не стало. Походил по комнатам, обстучал все стены, пробуя их на прочность. Понял, что ничего в этом не понимает, и пригласил эксперта.

Тот бродил по дому, саду и вдоль забора почти час. Слазил на чердак, вернулся оттуда в пыли и паутине и чихнул раз двадцать. А потом с сожалением произнес:

– Жаль, что вы не планируете продавать этот дом.

– Почему? Все так безнадежно?

Другой экспертизы он и не ждал. И поэтому ничуть не расстроился. Строить дом он пока не собирался. Не было средств, времени и желания. Но на ремонт рассчитывал. А раз все так плохо…

– Если бы вы решили его продать, я бы сам его купил, уважаемый Денис Сергеевич. – Рука эксперта легла на толстую стену между кухней и спальней. – Это не дом – крепость. Сносить его я вам точно не рекомендую. Простоит еще лет сто. Что касается внутренней отделки… Можно, конечно, все тут переломать, перенести, заклеить обоями, и так далее, но… Я бы не советовал.

– А что посоветуете? – воодушевился Денис.

И в который раз поблагодарил кого-то там наверху, помешавшего продать дом хорошему знакомому Уткина.

Эксперт посоветовал ремонтные работы косметического плана. Вышла немалая сумма.

– Можно поэтапно, – утешил эксперт, увидев его задравшиеся брови. – По комнате. С какой начнем?

Начали со спален, потом перебрались в гостиную, потом в кухню, ванную, коридор. Причем многие мамины вещи было решено отреставрировать и оставить.

– Кто же в здравом уме избавляется от такого раритетного дубового буфета, Денис Сергеевич? – кипятился мастер своего дела. – Мы его приведем в порядок, и он заиграет новыми красками, обретет новую жизнь.

Новой жизни дождалась и старая мамина раковина, над которой он сейчас брился. Она оказалась медной! И после долгих чисток и обработок засияла так, что глазам больно смотреть. И мамино старое зеркало вставили в громоздкую раму, подсветили, отчистили изнутри.

– Какая красота! – без конца восклицал потом архитектор Антон, когда после завершения ремонта приехал навестить Дениса.

К слову, они неплохо ладили и за год тесного общения подружились. И теперь изредка, но Антон навещал его в старом доме, который называл винтажным.

Николаев ничего в интерьерных стилях не понимал, но то, что Антон сотворил с домом, ему очень нравилось. Ему было приятно находиться в нем, он не торопился его покидать и всегда спешил обратно.

– Надо бы еще с территорией поработать, Денис, зарастает все без хозяйской руки…

Николаев замер с бритвой в правой руке и неожиданно подумал об Ишутиной.

Что станет теперь с бизнесом Антонины Ишутиной без ее хозяйской руки? Кто примет бразды правления? София Святова была далека от всего этого. Преемника в управлении Ишутина не называла никогда, не собиралась на отдых. И руководителей отделов и отделений меняла почти каждый сезон.

– Неуживчивая, – поджимала губы ее самая близкая помощница. – Конфликтная, непримиримая. Не терпела даже мелкого воровства и пустяковой лжи. Чуть что, выгоняла без выходного пособия. Так что, если ищете того, кого обидела Антонина, список выйдет длинным.

– То есть повод желать ей зла был у многих? – уточнил Николаев при допросе.

– Я сказала не так, – рассердилась помощница Ишутиной. – Я сказала, что Тоня многих обижала. Но никто!.. Подчеркиваю, никто ее не проклинал. Во всяком случае, мне об этом неизвестно.

Неизвестно об этом было и многим другим односельчанам и работникам Ишутиной.

– Да, крута была Тоня, ну а как по-другому? Многие пьют, иногда прогуливают. Как с ними еще?

Поименный список обиженных они с Уткиным все же составили и вызывали по очереди на допрос. И слушали мелочные упреки от этих самых обиженных. Но…

Но ни у кого не было серьезного мотива для убийства. Ни у кого, кроме сестры Ишутиной – Софии. Она становилась богатой наследницей. Но копать в этом направлении Николаев не собирался. Было кому! Конев, по слухам, такую деятельность развил, что, того гляди, Святову в кандалы заключит.

Денис умылся, почистил зубы и сполоснул раковину тем самым средством, которое настоятельно рекомендовал дизайнер интерьера и архитектор Антон.

– Чтобы все время сияло и оставалось как новое, – бормотал он, демонстрируя ему средство для медной раковины.

В кухне с новенькой бытовой техникой в ретростиле работал телевизор и остывала овсянка в кастрюльке. Николаев наловчился ее готовить без долгого простаивания у плиты и бесконечного помешивания. Две минуты покипела, и выключал. Потом на крышку сложенное вчетверо полотенце, настояться минут десять. И, вуаля, полезный завтрак готов.

Выложив кашу в тарелку, Денис сел за стол и сделал звук телевизора громче.

Сначала шли новости страны, потом региональные. Позже дикторы переключились на криминальный блок местных новостей. Услышав знакомую фамилию, Николаев перестал есть и сделал звук еще громче.

– Гибель Станислава Кулакова потрясла его родных и близких. Мужчина только недавно вернулся на свою родину, чтобы заняться бизнесом. Планировались крупные инвестиции в одно из важнейших направлений…

Николаев нахмурился. О каких родных и близких речь? У Станислава Кулакова из родных один дед Михаил. Никто из окружения Станислава Кулакова до настоящего момента не дал о себе знать. Инвестиции? О чем речь вообще? Счета у Станислава почти пустые. Не считая мелочовки в несколько десятков тысяч рублей на житье-бытье.

Бизнес? Какой бизнес у шалопая, прожигавшего свою жизнь?

– Уткин, ты проверял данные на Станислава Кулакова? – не дождавшись начала рабочего дня, позвонил Николаев подчиненному прямо из своей кухни.

– Так точно. – Уткин оглушительно зевнул. – Что так рано, командир? Еще полтора часа до начала работы.

– Что мы просмотрели, Уткин?

– Ничего. Все прозрачно до рези в глазах. – Уткин отчетливо хрустнул суставами, разминался. – Приехал на родину голым. На всех его счетах, а их было три, в общей сумме восемьдесят девять тысяч.

– Кого еще, кроме деда, мы нашли из его родных и близких?

– Никого. У него не было жены, детей, братьев и сестер. Дед и он – вся родня.

– Я вот тут сейчас смотрю телевизор… – Николаев пересказал содержание последней новости. – Не могли же они просто взять и наврать для красного словца.

– Не могли. Сейчас с этим строго.

– Так узнай, Уткин. Позвони, узнай автора репортажа. И если у него имеется информация о каких-то родственниках, которых ты не нашел, выясни, кто они. И найди их.

– Есть, – отозвался ворчливо Уткин.

Работать он не любил. Так вот: кропотливо, до пота и слез. Ему нравилось, когда информация падала ему в руки, как яблоко с ветки. Тогда он еще мог посуетиться и побегать, чтобы все проверить и запротоколировать.

– И еще… – Николаев подумал, подумал и все же высказался: – До меня дошли какие-то нехорошие слухи о твоих неправомерных действиях в отношении нашего коллеги Жени Мелихова.

Уткин молчал очень долго. Денис даже телефон от уха убрал и на экран взглянул. Нет, капитан был на связи, секунды мчались.

– Ничего не хочешь мне рассказать, Валентин?

– Никак нет. Это личное. К делу не относится.

– Как знать, как знать… – Денис взял в руки ложку – каша остывала, покрываясь пленкой. – Мне не хотелось бы внутренних конфликтов, капитан. Особенно с коллегой из Москвы. Особенно в контексте данного дела, которое мы с тобой расследуем.

– Это не имеет никакого отношения к делу, – настырно повторил Уткин, не собираясь посвящать его в детали. – Разрешите идти?

– Куда, Уткин? Ты же в постели.

– В туалет! – со злым фырканьем выпалил капитан Уткин и отключился.

Каша остыла и стала невкусной, но он все равно ее съел. Когда получится пообедать, он не знал. День обещал стать насыщенным.

Сегодня должна быть готова экспертиза по оружию. То есть по принадлежности ружья. Николаев искренне надеялся, что эксперты с этой задачей справятся и установят наконец хозяина. От результата зависит, куда он дальше двинется.

На сегодня была запланирована еще одна встреча с дедом погибшего Станислава – Михаилом Кулаковым. Все предыдущие дни он сказывался больным и даже снова улегся в больницу. Только теперь не с радикулитом, а с сердечным приступом. В больнице его Николаев не навещал. Жалел.

Далее следовало бы навестить Софию Святову и ей задать несколько вопросов, но…

Но он все медлил и медлил. Вопросы выходили скверными, намекающими на ее причастность. А ему было неприятно ей на это намекать. Святова ему нравилась. Поэтому он подождет с ее допросом. Конев и без него справляется.

Денис вымыл посуду. Оделся и вышел из дома на улицу.

Утро было прохладным. Небо постепенно затягивало плотными облаками. Темным фронтом они наступали на солнце, на которое Николаев засмотрелся, прищурив глаза. Будет дождь, нет? Закрыть окна в спальне или не надо? В прошлый раз при дожде с сильным ветром под подоконником в кухне и гостиной образовались лужи. И ему пришлось ползать с тряпкой, потому что швабра куда-то подевалась.

Он вернулся в дом и закрыл все окна. А когда вышел на улицу, обнаружил у железной калитки, которая после реставрации командой Антона не скрипела и вид имела внушительный и добротный, участкового Володю Хмырова.

– Доброе утро, товарищ майор, – осторожно улыбнулся он Николаеву, не зная, как тот отреагирует на то, что его подкараулили.

– Здорово, Володя. – Николаев вышел из калитки и протянул руку. – Только не говори, что еще кто-то погорел!

– Тьфу-тьфу-тьфу! – с шутливой суеверностью поплевал Хмыров через левое плечо.

– Мимо проходил? – усмехнулся Денис, заводя машину с брелка.

– Никак нет, гражданин начальник. – Володя пошел за ним к машине. – Появилась информация по делу Антонины Ишутиной. Решил вот доложить, потому что… Да, мимо проходил.

– Ну, докладывай.

– У меня появился свидетель, который видел возможного убийцу в ночь гибели Ишутиной.

– Да ладно!

Денис только дверь машины открыл, пришлось тут же захлопнуть.

– Да. Соседка Ишутиной из дома напротив видела мужчину, который крался по улице. До пожара.

– И что? Он просто крался и все? Она видела, как он заходил к ней на участок, в дом?

– Этого не видела. Сказала, что врать не станет. Да вы и сами можете ее допросить, я ее в опорном пункте на диванчик посадил и велел ждать. Бестолковая. Я даже связываться с ней не стал. Тем более что она именно с вами хочет говорить.

– Ух ты! Чего это? Не доверяет тебе?

– Нет. Она с мамой вашей дружна была. Вот сказала, что только с сыном подруги своей говорить станет. Больше, говорит, никому не доверяю.