Последний шанс

1

Когда звездолет исчез в клубящемся тумане атмосферы Эристана-II, Тревор Джимисон достал бластер. Его мутило, голова кружилась от болтанки, когда его били и бросали мощные струи ветра от корабля. Чувство опасности не покидало его, несмотря на прочность тросов, которыми он был прикреплен к антигравитационной платформе, тихо раскачивающейся под ним. Прищурившись, он рассматривал Эзвала, который, в свою очередь, пристально рассматривал его с края платформы. Он смотрел на Джемисона своими тремя серыми, как сталь, глазами, и его огромная голубая голова, настороженно выглядывающая из-за края платформы, была готова — Джемисон знал это — мгновенно отпрянуть, едва прочитав мысль о выстреле.

— Ну, — резко сказал Джемисон, — вот мы и здесь, в тысячах световых лет от наших планет. Под нами пекло, которого вы, судя по тому, в какой изоляции живет ваша раса на планете Карсона, и представить себе не можете, хотя вы и читаете мои мысли. Даже 6000-фунтовому Эзвалу не выжить там, внизу, в одиночку.

Огромная когтистая лапа высунулась из-за края платформы и дернула за один из трех тросов, на которых висел Джемисон. Раздался резкий металлический щелчок, и трос лопнул. Джемисона по инерции подбросило на несколько футов. Затем он снова упал и начал раскачиваться на двух оставшихся тросах, как на качелях. Подняв бластер, он приготовился к защите. Но Эзвал больше не предпринимал попыток нападения, и по-прежнему над платформой возвышалась лишь его голова с тремя глазами, разглядывающими Джемисона. Внезапно Тревор ощутил Мысль, холодную и неспешную.

«Сейчас меня беспокоит только одно. Из сотни с лишним человек экипажа в живых остались только вы. И только вы из всей человеческой расы знаете, что Эзвалы с планеты, которую вы называете планетой Карсона, не примитивные животные, а разумные существа. Ваше правительство испытывает огромные трудности с колонизацией нашей планеты именно потому, что нас принимают за животных, природное зло, опасное, но неизбежное. Это убеждение мы хотим сохранить. Но как только вы поймете, что мы разумны, то поведете против нас безжалостную войну. А это помешает нашей цели — выдворение из нашего мира всех пришельцев. Вы знаете нашу тайну и потому, чтобы не дать вам удрать вниз, я прыгнул на эту платформу, как только вы выбрались из люка.»

— Неужели вы думаете, — спросил Джемисон, — что если вы отделаетесь от меня, то и делу конец? А не забыли вы про второй корабль с самкой и детенышем Эзвалов на борту? Он благополучно ускользнул от крейсера руллов и теперь на пути к Земле.

«Я не забыл, — презрительно возразил Эзвал. — Я помню выражение лица командира корабля, которому вы намекнули на то, что Эзвалы, возможно, разумны. Те, кого вы поймали, не предадут свою расу».

— Ну, не такие уж они альтруисты, как вы меня уверяете, — цинично ответил Джемисон. — Да вы и сами спасли себе жизнь, прыгнув на платформу. Вы не умеете ей управлять, так что мы находимся в одинаковом положении, и я сомневаюсь, что ДАЖЕ ЭЗВАЛ способен…

Его голос оборвался на полуслове. Эзвал вскинул вверх свою чудовищную лапу со страшными когтями и схватил огромную птицу. Отчаянно взмахнув неуклюжими, парусообразными крыльями, та метнулась вниз. Но ей это не удалось. Джемисон на мгновение увидел ее выпученные глаза и серпообразные когти, занесенные для удара.

От этого удара платформа закачалась, как лодочка в бурю. Джемисона кидало на его тросах из стороны в сторону. Порывы ветра и грохот крыльев создавали впечатление, будто вокруг него бьют молнии. Задыхаясь, он вскинул бластер. Белое пламя ударило в одно из крыльев и выжгло там черную дыру. Удары крыльев ослабели, и вскоре Эзвал сбросил птицу с платформы. Та медленно падала вниз, пока не затерялась на фоне джунглей.

Джемисон поднял голову. Эзвал, качаясь, стоял на краю платформы, четыре его лапы беспомощно хватали воздух, а оставшиеся две вцепились в металлические пластины на поверхности платформы в последней попытке удержаться — и он удержался. Огромное тело опустилось, и вновь только голова торчала над платформой. Джемисон опустил бластер и усмехнулся.

— Ну, вот, — сказал он. — Даже с птицей вам не справиться в одиночку. Я вас легко мог пристрелить, но вы мне нужны, так же, как и я вам. Ситуация такова: корабль погиб над островом в двадцати милях от материка, они разделены проливом Дьявола. Мы выбрались из корабля вовремя — минутой позже это стало бы невозможным. Однако, чтобы спастись, нам снова надо найти корабль. В нем запас еды, и он защитит нас от наиболее смертоносных существ из открытых человеком. Кроме того, я, наверно, смогу починить субпространственный передатчик, а, может, даже и спасательный бот. Но для этого каждый из нас должен приложить максимум усилий. Надо будет преодолеть 15–20 миль джунглей, чтобы выйти к проливу Дьявола. Затем построить плот, чтобы нам обоим переправиться на материк, плот, который защитит нас от морских чудовищ, каждое из которых может проглотить вас целиком. Ваша сила, телепатические способности, моя ловкость и оружие — вот наша ставка в борьбе за жизнь. Ну, что вы на это скажете?

Но ответа не было. Джемисон сунул бластер в кобуру. Вероятно, этого не следовало бы делать. Джемисон мог теперь надеяться лишь на то, что Эзвал оценит разумность его предложения. Теплый влажный ветер овевал его, принося первый слабый запах земли. Платформа была еще достаточно высоко, так что можно было различить сквозь туман пятна джунглей и морей на поверхности планеты. Со временем картина становилась все грандиознее. Стала видна грива лесов, спутанные колышущиеся растения, тянущиеся к северу насколько хватало глаз. Где-то там, внизу, лежал пролив Дьявола, материк, затаившаяся смертельная опасность, называемая Эристаном-II.

— По вашему молчанию я должен предположить, что вы хотите идти в одиночку. Учтите, что ваша жизнь и существование вашей расы стало возможным только благодаря естественному отбору, создавшему ваше племя. Пока мы, люди, тряслись в пещерах, добывали огонь, отчаянно изобретали оружие, всегда на волосок от гибели — все эти сотни веков вы бродили по своим владениям, бесстрашные, непревзойденные в силе и разуме, не нуждающиеся ни в убежище, ни в огне, ни в оружии, ни в одежде, ни…

«В приспособлении к среде, — холодно оборвал его Эзвал, — главной задаче разумных существ. Человечество же создало то, что оно называет цивилизацией — материальный барьер между собой и средой. Этот барьер настолько сложен и громоздок, что попросту препятствует развитию. Собственно, человек — это раб, всю жизнь пресмыкающийся перед техникой и погибающий от малейшей неполадки в своем болезненном теле. Но его высокомерие в сочетании с ненасытной жаждой власти — величайшая опасность для других рас Вселенной.»

Джемисон усмехнулся.

— Неужели же раса, успешно борющаяся против своих врагов, овладевающая знаниями Вселенной, достигшая звезд, не достойна ни малейшей похвалы?

«Чепуха! — раздраженно откликнулся Эзвал. — Человек с его идеями — это злокачественная опухоль. Ну, вот, вы уже пять минут подряд изощряетесь в попытках убедить меня в своем превосходстве и в то же время взываете к моей помощи. Это ли не пример человеческого коварства! Остальное очевидно. Скоро мы приземлимся. Учтите — я не причинил вам вреда, несмотря на то, что мог сделать это в любой момент. Я достаточно силен — вы этого не отрицаете. И пусть внизу есть звери сильнее меня — разница в силе покрывается разумом. Неужели эти примитивные твари одновременно и сильнее, и умнее меня?»

— Ну, таких тварей там нет, — медленно сказал Джемисон, встревоженный тем, что его аргументы не возымели нужного действия. — Поймите — ваша родная планета — необитаемый остров по сравнению с этой. Даже до зубов вооруженный солдат бессилен против толпы.

Ответ последовал мгновенно:

«Тогда тут и двое бессильны. Особенно, если один — наследственный урод, калека — и больше мешает, чем помогает второму, несмотря на свое оружие, которым он так гордится и на которое так надеется.»

— Я не переоцениваю своего оружия, хотя мощь его в самом деле велика. И столь важная вещь…

«Как ваш могучий разум, надо полагать, — подсказал ему Эзвал. — Тот, который принуждает вас высказывать эти бессмысленные аргументы.»

— Не мой разум, — продолжал Джемисон упрямо, — а ваш. Я имею в виду то преимущество…

«Не важно, что вы там имеете в виду. Вы меня упорно убеждали, что не сможете в одиночку выбраться с острова. Ну, что ж…»

В то же время две огромные лапы сделали быстрое движение. Два оставшихся троса лопнули, словно струны. Удар был так силен, что Джемисона подбросило вверх, и он описал стофутовую дугу, прежде чем начал падение в густом влажном воздухе.

Холодная, полная иронии мысль настигла его:

«Вы запасливый человек, Тревор Джемисон, у вас есть не только аварийный запас за спиной, но и парашют. Теперь вы и сами достигните земли. С этого момента вы можете демонстрировать свои разрушительные способности на всех обитателях джунглей, которых вам посчастливится встретить. Прощайте!»

Джемисон дернул вытяжной шнур парашюта и замер в ожидании. Время шло, но его падение не замедлялось. Он завертелся, пытаясь выяснить, что произошло с парашютом, не запутался ли он в тросах, оборванных Эзвалом. Но первый же взгляд принес облегчение. Парашют медленно выползал из мешка. Он тормозился, очевидно, из-за большой скорости, и потому же, когда он раскрылся, прошло несколько секунд, прежде чем падение замедлилось. Джемисон отстегнул ненужные теперь тросы и выбросил их. Он медленно летел сквозь плотный воздух — около 18-ти футов на кубический дюйм на уровне моря. Джемисон усмехнулся. Скоро и он будет на этом уровне.

Но под ним было отнюдь не море. Всего лишь несколько луж и заросли. Нечто вроде вырубки, но только это была наверняка не вырубка. Поверхность имела серый отталкивающий вид. Догадка молнией пронзила его и заставила застыть кровь в жилах. Болото! Бездонное море склизской чавкающей грязи. В отчаянии он задергал стропы, как будто с помощью этого мог очутиться в джунглях — джунглях, которые были так близко и в то же время так далеко (по его подсчетам примерно в четверть мили). Он застонал и сжался в ожидании.

Предчувствие близкой гибели заставило его напрячь все силы. Джемисон подтянул стропы парашюта так, чтобы его сносило в сторону. Но деревья были слишком далеко, в пятистах футах к северу, столько же было и до земли. Чтобы достичь деревьев, нужно было падать под углом в 45 градусов, что невозможно без ветра. Когда он думал об этом, он чувствовал дуновение бриза, теперь же и тот стих. Но это уже не имело значения.

Развязка была близка. До земли двести футов, сто, пятьдесят… и вот его ноги провалились в серо-зеленую жидкую грязь. Джемисон забарахтался, вытаскивая ноги и дергая за стропы у самого пояса. С большим трудом, обмотав стропы вокруг ладоней, он протащил себя на несколько футов. Слишком мало. До ближайшего участка твердой почвы было тридцать футов.

Он распластался на податливой поверхности, раскинув руки, чтобы распределить вес равномерно. Но, лежа в грязи, он задыхался. Джемисон размахнулся и бросил несколько строп что есть силы вперед. Это был его последний шанс.

Фортуна его еще не покинула. Стропы запутались в кустарнике. Он подергал — они держались. Рванув еще несколько раз для проверки, Джемисон потянул изо всех сил. Он продвинулся немного вперед и вверх. Двигаться стало легче. Внезапно раздался треск рвущейся материи, и стропы ослабли. Джемисон выбрал слабину и снова бросил стропы вперед. После нескольких попыток болото выпустило его из своих тисков. Джемисон подтягивался, перебирая стропы до тех пор, пока не ощутил в руках корень куста. Он рванулся из последних сил и влетел в кустарник, ломая ветки. Кусты, качаясь, согнулись вдвое под его телом.

Несколько минут он лежал ничком, не зная даже, где находится. Когда он пришел в себя, то почувствовал разочарование — тем более, чем больше была надежда. Он находился на маленьком островке в сотне футов от основного массива. Остров был шириной в двадцать, длиной — в тридцать футов, на нем было пять деревьев максимум в тридцать футов высотой, неизвестно как ведущих жалкое существование на столь непрочной почве.

Но разочарование сменила надежда. Общая длина деревьев превышала сто футов. Этого достаточно. Тут надежда снова погасла. У него есть только маленький топорик. Он представил себе, что должен свалить им деревья, обтесать их, потом перенести на берег. Жуткая работенка.

Джемисон сел. Только теперь он почувствовал, как печет солнце. Оно было почти в зените. Значит, так как планета вращалась медленно, до захода еще часов двенадцать. Можно подождать с реализацией плана и отдохнуть.

Поэтому он отыскал укромное местечко в кустах — он помнил еще о той птичке, которую ему недавно пришлось пристрелить. Джемисон блаженно вытянулся на мягкой почве и накрылся лиственным покрывалом.

Здесь было прохладно, меньше пекло. Небо было чистым. Его сияние жгло Джемисону глаза, и он закрыл их.

Когда он проснулся, солнце заметно склонилось к горизонту. Он проспал несколько часов. Джемисон встал, потянулся и почувствовал себя бодрее. Внезапно он замер, увидев нечто совсем невероятное.

Мост, толще и прочнее, чем любое дерево на его острове, пролег между ним и противоположным берегом. Это было похоже на то, что кто-то выставил из джунглей колоссальную ногу. Мозг Джемисона бешено заработал. Но пока догадка лишь оформлялась в его голове, он уже увидел поднимающееся из кустов голубое ящерообразное тело Эзвала.

Прямо перед ним появились три знакомых серых глаза.

«Не бойтесь, Джемисон. Подумав, я решил, что вы правы. Я помогу вам…»

Джемисон со смехом прервал его:

— Ха, то, что вы прибежали ко мне, означает ваше поражение. Что ж, я еще подумаю над этим.

Он вскинул на плечи рюкзак и шагнул на мост.

— Путь будет долог.

2

Футах в пятидесяти от Эзвала, почти перешедшего мост, из леса выползла гигантская змея. Первым колыхание высокой фиолетовой травы заметил Джемисон, балансирующий на середине моста.

Из травы поднялась широкая уродливая голова, венчавшая восьмиметровое пиявкообразное желтое тело примерно в метр толщиной.

Голова уставилась на него своими поросячьими глазками.

Джемисон чертыхнулся, проклиная свою судьбу, подсунувшую ему эту тварь в самый неподходящий момент. Он был парализован сверкающими глазками, сковавшими каждый его мускул. Это его и спасло. Страшная голова отвернулась и сконцентрировала свое внимание на Эзвале.

Джемисон расслабился, страх уступил место гневу. Он мысленно обратился к Эзвалу:

«А я-то думал, что вы чувствуете приближение опасных животных по их мыслям».

Эзвал не откликнулся.

Чудовищная змея тихо скользила в безмолвии, плоская голова раскачивалась над длинным, извивающимся телом. Эзвал медленно пятился назад, признавая свое бессилие.

— Может быть, вам будет интересно узнать, что как эксперт Межзвездной Военной Комиссии, я недавно подал рапорт об Эристане-II. Там я писал, что использование этой планеты в качестве военной базы весьма сомнительно. Это объясняется двумя причинами: здесь самые прожорливые во Вселенной растения-людоеды и вот эти милые существа.

Их миллионы. Они чрезвычайно плодовиты, и их численность регулируется лишь количеством пищи, которой на этой планете может служить почти все, поэтому их невозможно истребить.

Самые крупные змеи достигают ста футов длины и веса порядка восьми тонн. Они охотятся днем.

Эзвал продолжал отступать.

Змея была метрах в десяти от него. Он кротко ответил:

«Меня она врасплох не застала. В ее мыслях есть еще что-то, кроме жажды убийства. Впрочем, это неважно. Меня ей не убить. Вся проблема в вас.»

Джемисон поморщился:

— Ну, не будьте так уверены в своей безопасности. Если потребуется, эта тварь может растянуться на сотни футов.

В ответе Эзвала явно сквозила самоуверенность:

«Я пробегу четыреста футов прежде, чем вы сосчитаете до десяти».

— В этих-то джунглях? Да там же сплошные лианы, а не нормальный лес. Вы прорветесь, но вряд ли быстрее, чем змея. Такую маленькую добычу, как я, она может упустить, а вот вас…

— Неужели, — прервал его Эзвал, — вы считаете меня столь глупым и ожидаете, что я буду прорываться сквозь джунгли, если я могу обогнуть их по краю?

— И попадете в ловушку. Насколько я помню, джунгли дальше суживаются, закрывая проход. Змея воспользовалась этим.

Эзвал помолчал, а потом спросил:

«Что же вы не примените свой хваленый бластер?»

— Чтобы обратить на себя ее внимание? Невозможно с первого раза поразить ее мозг, а эти твари полжизни проводят в болоте и движутся там так же быстро, как и на суше. Спасибо за совет.

Несколько секунд прошло в молчании. Но надо было что-то делать и, в первую очередь, Эзвалу.

Джемисон услышал его недовольный «голос»:

«Что же, приказывайте и БЫСТРЕЕ!»

Джемисон был доволен, что Эзвал попросил его помощи без всякого договора. Но времени для торжества не было, и он приказал:

— Действовать будем вместе. Сначала змея попытается загипнотизировать вас, это стандартный прием рептилий. В это время она ослабит внимание, и мы воспользуемся этим. Рвите ее позади этого большого рога — там мозг, а я буду отвлекать ее огнем. НАЧАЛИ!

Голова змеи качнулась. Джемисон медленно, усмиряя дрожь в руке, поднял бластер и опустил предохранитель.

Змея ринулась в атаку, свою последнюю атаку… Через несколько секунд ее дымящиеся останки, продолжавшие извиваться, были сброшены в болото. Джемисон соскочил с моста и рухнул на землю. Эзвал поджидал его впереди. Он пристально посмотрел на Джемисона, но тот выдержал этот взгляд.

— Где платформа? — спросил он.

«В тридцати ваших милях к северу…»

Джемисон помолчал, потом сказал:

— Мы должны к ней вернуться. Я почти израсходовал аккумулятор бластера, нужно его подзарядить. Вернуться необходимо.

Эзвал молчал. Джемисон выдержал небольшую паузу, затем решительно продолжил:

— Было бы неплохо, если бы вы перенесли меня на спине. Из парашютных строп можно сделать упряжь. Нужно добраться до платформы как можно скорее.

Прошло немало времени, прежде чем гордый Эзвал согласился.

«Да, — сказал он с презрением, — лучшего способа транспортировки столь беспомощного существа, как вы, не придумаешь. Я согласен.»

Джемисон подошел к Эзвалу и расстелил на земле парашют. Вблизи Эзвал оказался даже больше, чем он предполагал: расстояние и легкость движения скрадывали размеры. Джемисон по сравнению с ним выглядел совсем пигмеем.

Каждый раз, касаясь тела Эзвала, Джемисон чувствовал волну отвращения.

— Это необходимо, — сказал он, как бы извиняясь, обмотал стропы вокруг тела, пропустил их между передними и средними лапами, чтобы не стеснять движения, а сверху положил кусок материи. Переброшенные через шею обрывки строп образовали примитивные стремена. Наконец, он взгромоздился на свою «лошадь».

— Почему бы вам не изменить свое отношение ко мне, — сказал он мягко, — мне кажется…

От первого прыжка он подлетел в воздух, и потом ему оставалось лишь приложить все силу, чтобы не вылететь из седла. Эзвал со своей стороны ничего не делал, чтобы облегчить ему дорогу. Джемисон, однако, скоро приноровился к причудливому аллюру своей шестиногой «лошадки» и даже стал находить удовольствие в этой бешеной скачке. Слева он него проносилась стена деревьев, похожих на гигантский кустарник, смыкающихся наверху своими кронами.

Внезапно Джемисон услышал команду:

«Держитесь!»

Он мгновенно натянул поводья и упал на шею Эзвала, изо всех сил вцепившись в стропы. Эзвал пошел боком, потом снова вышел на прямую.

Когда ритм скачки восстановился, Джемисон оглянулся. Мельком он увидел двух больших четвероногих животных, похожих на огромных гиен. Они не преследовали их.

«Что, впрочем, весьма мудро с их стороны, — подумал он. — С Эзвалом им не совладать».

Что-то заставило его взглянуть вверх. В небе двигалась какая-то точка, в которой, присмотревшись, он узнал звездолет. Боевой звездолет руллов!

Он мог бы узнать его с первого взгляда. Тем временем огромный корабль, чем-то напоминающий меч-рыбу, опустился в чащу джунглей и пропал из виду. Нечего было и думать скрыть этот «сюрприз» от Эзвала. Их гибель была уже совершенно неотвратима.

Он воспринял торжествующую мысль Эзвала:

«Джемисон, вы предпочитаете застрелиться, лишь бы не попасть в лапы руллов, которые выбьют из вас все ваши секреты? Такой героизм я видел у обеих сторон: и у руллов, и у землян. Но вам это не удастся. Не вздумайте прикасаться к бластеру, иначе я приму меры».

У Джемисона застрял в горле ком. Надо же было такому случиться.

Делать было нечего. Пришлось подчиниться.

— Безумец, — произнес он наконец безжизненным голосом. — Неужели вы думаете, что руллы вас отблагодарят? — тема была довольно заезженной, а вопрос столь очевиден, что Джемисон даже не изощрялся в красноречии. Но зато он осторожно напрягся, наблюдая за местностью. Факты скажут сами за себя. — Руллы вероломны и нетерпимы к прочим расам.

Но ему не удалось скрыть свой замысел. Эзвал на ходу повел плечом, и Джемисон оказался зажатым его мускулами. Он задергался, пытаясь сохранить равновесие, а ветки били его по голове и рукам. Эзвал, как танк, ломился сквозь заросли. Через мгновение они выскочили на берег океана и остановились на плотном коричневом песке у кромки воды.

Эзвал, как ни в чем ни бывало, спросил:

«Насколько я понял ваши мысли, они засекли излучение платформы?»

Когда Джемисону удалось восстановить дыхание, он ответил:

— Скорее всего. Если вы не остановили реактор, как я на звездолете…

«Вот почему они сели. Но если они зафиксировали огонь бластера во время стычки, то они знают, что кто-то выжил. Мне лучше самому сдаться им, пока меня не приняли за врага».

— Глупец! Все равно они убьют нас. Мы их враги только потому, что мы не руллы. Неужели нельзя понять…

«Правильно, правильно, — сардонически заметил Эзвал, — так и продолжайте, милый Джемисон… Но я им кое-чем обязан. Во-первых, тем, что они подбили ваш корабль, и я вышел из клетки. Во-вторых, они отвлекли команду, и я смог перебить людей. Не думаю, что они отвергнут мое предложение выгнать людей с планеты Карсона. И сведения, которые МЫ извлечем из ВАС, очень помогут НАМ в этом.»

Внутри Джемисона бушевала черная ненависть. Лишь гигантским усилием воли он сумел подавить ее. Необходимо убедить Эзвала в бессмысленности его плана. Он не вправе отступать.

— И что же, когда вы, наконец, выполните все это, вы думаете, руллы уберутся восвояси и предоставят вам наслаждаться свободой?

«Пускай остаются!»

Джемисону опять стоило большого труда подавить раздражение, вызванное этим самонадеянным замечанием. В сущности, сказал он себе, Эзвал дитя нетехнической цивилизации и не знает, что творит. И он продолжал:

— Вероятно, вам известно, что всего лишь несколько месяцев назад люди разбили руллов вблизи вашей планеты. В то время, как мы выбивались из сил, защищая планету Карсона от самых жестоких и безжалостных созданий, когда-либо обитавших в Галактике, вы сделали все, чтобы помешать нам закрепиться на планете, создать базу. Вы знаете, что наши корабли примерно равны по мощности. Но руллы превосходят нас в некоторых отношениях. Их цивилизация, а, следовательно, и техника, старше. Вдобавок, они могут принимать любой облик и улавливать электромагнитные волны с помощью особых органов, унаследованных ими от своих предков, хамелеонообразных червей. Поэтому они становятся превосходными шпионами.

Никогда еще нам не удавалось захватить планету, служащую опорным пунктом руллов. Наоборот, они в первый же год вышибли нас с трех важнейших баз. Это было сто лет тому назад. А вы их собираетесь взять в союзники, чтобы победить людей.

— Теперь — да, — последовал ответ, тем более ошеломительный, потому что Джемисон верил в убедительность своих аргументов.

Время уговоров прошло. Все дальнейшее произошло настолько быстро, что Джемисон не успел ничего подумать. Это и способствовало успеху. Он выхватил бластер и разрядил его в спину Эзвала. Белое пламя вылетело из дула, но ничего не встретило на пути. Секундой позже он почувствовал, что летит в воздухе.

Джемисон с треском врезался в заросли. Жесткие ветки рвали его одежду, царапали лицо и руки. Джунглям досталось все: клочки материи, куски кожи, вещи, все, кроме бластера, который Джемисон держал мертвой хваткой.

Он упал в траву, покатился, мгновенно выкинув вперед руку с оружием, изготовленным к бою. Эзвал, мчавшийся на него, затормозил в трех шагах от бластера с гримасой удивления на широкой морде, прыгнул в сторону и исчез в джунглях.

Израненный и чуть живой от потрясения, Джемисон сел и принялся размышлять над плюсами и минусами своей победы.

3

Вокруг стояли странные причудливые деревья чужих джунглей — да и не деревья вовсе, а пестрые желто-коричневые грибы, вытянувшиеся на десятки футов вверх, пробив сплетенные лианы лишайников и красноватой травы. Эзвалу они были нипочем, но для человека, у которого к тому же разряжен бластер, это было непреодолимым препятствием. К тому же Эзвал сменил направление, видимо, для того, чтобы сократить путь, и не было ясно, куда идти.

Одно лишь было неплохо — его, по крайней мере, не волокли к руллам! Руллы! Джемисон вскочил на ноги. Предательский мягкий покров спружинил под ним, и он перескочил на твердую почву. Джемисон знал, что где-то недалеко, скрытый диким буйством красок, прячется Эзвал, который слышит каждую его мысль.

«Времени нет. Руллы, несомненно, засекли выстрелы и будут здесь с минуты на минуту. Вы еще можете передумать. Это безумие — брать в союзники руллов. Учтите: наши разведчики, которым удалось вернуться с занятой противником территории, доносят, что ни на одной из тех планет, на которых они были, нет никого, кроме руллов. Я имею в виду достаточно разумных существ. Но ведь они БЫЛИ там! ГДЕ ЖЕ ОНИ?»

Джемисон сделал паузу, чтобы Эзвал мог осмыслить вопрос, затем продолжил:

«Несколько раз нам приходилось встречать враждебные цивилизации. Что же мы делали в этих случаях? Объявляли карантин, организуя защиту планеты от руллов, тратили массу времени на то, что, по мнению руллов, не стоило выеденного яйца: пытались установить мирные отношения с туземцами. Изучали их культуру и психологию, пытаясь найти корни конфликта. Если же это оказывалось бесполезным, мы самым бескровным путем свергали их правительства, а затем осторожно ревизовали их культуру, очищая ее от элементов нетерпимости. После этого восстанавливалась автономия, и они могли сделать выбор: присоединиться ли им к федерации, насчитывающей около пяти тысяч планет, или нет. И не было случая, чтобы эта огромная кропотливая работа прошла впустую. Можете теперь сами представить, какова разница в методах людей и руллов. Нам не требуется совершать переворот на планете Карсона. Вы достаточно разумны, чтобы понять, кто ваш настоящий враг. Лично вы, здесь и сейчас, можете сделать первый шаг.»

Больше ему нечего было сказать. Некоторое время он стоял и ждал, однако, ответа не последовало. Джемисон удрученно пожал плечами.

Был уже вечер, солнце проникало сквозь нижние ветви «деревьев» и лианы. Вдруг он понял, что его почти и так уже безнадежное положение может стать еще хуже.

Через два часа выйдут на охоту ночные хищники, днем скрывающиеся в своих убежищах. Против них ему не устоять. Если бы только найти настоящее ДЕРЕВО с прочными ветвями.

Джемисон двинулся вперед, избегая больших кустов, где мог спрятаться Эзвал. Это была трудная работа: всего лишь через несколько сот метров он едва мог пошевелить руками и ногами. И тут он услышал первый отклик Эзвала.

«Кто-то летает надо мной, он меня видит. Какое-то насекомое, крылья у него совсем прозрачные. Я его слышу… но мысли бессмысленные… я…»

«Не бессмысленны, — прервал его Джемисон, — чужды — вот подходящее слово. Руллы больше отличаются от нас обоих, чем мы друг от друга. Существует, правда, недоказанная теория, что они совсем из другой Галактики. Не удивляюсь, если вы не можете читать их мысли».

Джемисон медленно двигался сквозь джунгли, держа бластер наизготовку.

«Рулл пользуется антигравитационной машиной, в их изготовлении они достигли совершенства. То, что вы принимаете за крылья, — это аура, излучение органов, формирующих световые волны. Вам выпала столь же редкая, сколь и опасная возможность видеть рулла в его естественном состоянии. Немногим это удавалось, и еще меньше выжило после этого. Видимо, он думает, что вы дикий зверь — может, вы и уцелеете. Впрочем, нет, на вас же упряжь.»

В ответе Эзвала сквозило отвращение.

«Эту вещь я сбросил сразу же».

Джемисон кивнул сам себе.

«Ну, превосходно. Ведите себя, как зверь, рычите на него, даже кидайтесь, но уносите ноги, как только он выдвинет сбоку сетчатый отросток!»

Эзвал не ответил. Джемисон напряженно пытался уловить какие-либо отзвуки того, что происходило в чаще. Может, Эзвал пытается установить с руллом контакт без телепатии? Хуже всего, если он вернется к этой идиотской мысли о союзе. Джемисон содрогнулся, представив себе, что произойдет в этом случае на планете Карсона. Он вслушивался в происходящее в джунглях и слышал отовсюду слабые прерывистые шорохи: далекий треск растений, ломавшихся под тяжелым громоздким телом, слабое фырканье и рычание, прерывистый низкий вопль где-то совсем близко. Он втиснулся в заросли, осторожно выглядывая оттуда. Эзвал поступил по его совету.

«Он преследует вас?»

«Да, — последовал быстрый ответ, — он хочет меня изучить. Стойте на месте, у меня есть один план».

Джемисон устроился поудобнее.

«Ну, я вас слушаю».

«Я приведу его к вам. Вы его убьете, а за это я помогу вам добраться до корабля».

Джемисон вскочил на ноги. Несомненно, Эзвал отказался от союза с руллами. Неважно, из-за его ли аргументов, или же он сам почувствовал, насколько руллы ему чужды. Важно то, что Эзвал на его стороне. Но, может быть, это всего лишь хитрость?

«Сейчас я с вами, Джемисон, но берегитесь! Все-таки мы заключим союз с руллами против главного врага — человека. Не знаю, как отреагируют на это мои соплеменники, многие будут против… Впрочем, будьте готовы: скоро я буду у вас».

Слева от него послышался треск, Джемисон прицелился. На мгновение он успел увидеть сверкающие глаза Эзвала, мчавшегося в пятидесяти футах от него. Над ним неслась темная плоская тень.

«Поздно — не двигайтесь, не шумите. Их уже дюжина надо мной и…»

Ослепительная вспышка света прервала его мысль. Ослепленный, он опустился на траву и приготовился к смерти. Но… прошла минута, и ничего не произошло. Когда он прозрел, то понял, что его спас туман, уже совсем прозрачный. Раз или два над ним мелькнули какие-то тени. Эзвала не было слышно. Что могло так быстро и без шума обезвредить его? Скорее всего, его парализовали с помощью вспышки света. Руллы применяли этот метод для поражения животных и примитивных форм разума, не привыкших к подобным вещам. Ничто иное не могло парализовать Эзвала так быстро, так как он, несмотря на весь свой разум, был близок к животным и поэтому очень чувствителен к механическим формам гипноза. Да, скорее всего, они приняли Эзвала за зверя, иначе они не вели бы себя столь неосторожно. Они поймали Эзвала, чтобы выяснить, как он здесь очутился, ведь на Эристане-II Эзвалы не водились.

Планета была в сфере человеческого влияния, но доступна для руллов, которые, видимо, побывали тут не однажды. Джемисон усмехнулся. Руллы тоже думают, что Эзвал — всего лишь животное — тем хуже для них. Если Эзвал сумел уничтожить человеческий корабль, то чем лучше звездолет руллов?

На севере в мутном небе что-то вспыхнуло, и через несколько секунд Джемисон услышал раскаты грома. Он вскочил на ноги. Это была не буря. Это были стодюймовые пушки человеческого линкора!

Линкор! Скорее всего, он прилетел с базы на Криптаре-4 или заметил вспышки боя при патрулировании района.

Ответные вспышки были куда слабее. Крейсеру руллов сильно повезет, если он сумеет убраться. Но лично для него это ничего не меняло. Ночь со всеми ее ужасами ему предстояло провести здесь. Если патрульный корабль и вернется, Джемисон не сумеет подать ему сигнала, пока не зарядит бластер. Но руллы, по крайней мере, ему не грозят. Он уже почти ничего не видел, и опасность возрастала с каждой секундой. Единственное спасение — бластер. Но надолго ли его хватит? Джемисон напряженно вглядывался во тьму. Того и гляди, наткнешься на какое-нибудь чудовище, подумал он. Смочив палец и определив направление ветра, он направился в ту сторону, вскоре поняв, что если днем по джунглям было идти трудно, то ночью — невозможно. Через каждые несколько ярдов приходилось заново ориентироваться. От его движений шел такой треск, что он подумывал над тем, стоит ли вообще двигаться. Но перспектива нескончаемого ожидания во тьме была в тысячу раз хуже. Тут он споткнулся, и его пальцы наткнулись на что-то твердое и шероховатое.

ДЕРЕВО!

4

Огромная тварь топталась внизу, алчно рассматривая Джемисона огненными глазами. Семь раз вот такие твари бросались на дерево, визжа и пуская слюни, и каждый раз бластер Джемисона выплевывал тонкий луч всесокрушающей энергии, и зверь шлепался на землю.

Прошло около восьми часов. Если так пойдет дальше, бластера не хватит до утра, не то, что на следующую ночь. И ведь неизвестно, сколько раз ему придется ночевать в джунглях, пока он будет искать платформу и найдет ли ее вообще? Сколько минут он проживет после того, как иссякнет заряд? А ведь победа была так близка… Опять кто- то топтался под деревом. Гигантские когти терзали кору, потом два сверкающих глаза, на секунду отдалившись, понеслись к нему с невероятной скоростью. Сначала он схватился за бластер, но, передумав, быстро полез вверх, к тонким ветвям. Каждую секунду можно было ожидать, что ветви обломятся, и он полетит вниз, прямо в пасть к зверю, но еще больше он боялся, что челюсти вцепятся ему в пятки. Зверь почти настиг его, когда снизу послышался еще более ужасный крик, и на дерево полез еще кто-то. Схватка происходила в абсолютной тьме и закончилась внизу, в круге таких же тварей. Вдруг появился какой-то длинношеий монстр с шестифутовыми челюстями и, как таран, врезался в круг дерущихся убийц. Он оттащил свою добычу в сторону и сожрал в мгновение ока, после чего ушел.

К утру Джемисон остался совсем один. Он уже не надеялся дожить до вечера. Если бы Эзвал не припер его тогда к стенке в контрольном отсеке, он сумел бы запастись пилюлями против сна, патронами, часами. Он даже улыбнулся при мысли, что у него могла бы быть спасательная шлюпка. Слава богу, что удалось захватить питательные пилюли на месяц. Он подкрепился и слез с дерева. Насколько он мог судить по скорости Эзвала, платформа была в десяти милях к северу. Учитывая болота, заливы и джунгли, платформу придется разыскивать, прочесывая лес кругами. Да и что он получит, найдя ее? Только полный заряд бластера. Платформа сама по себе была лишь суперпарашютом, способным лишь поднимать и опускать тяжести. Ему предстояло самостоятельно с одним лишь бластером преодолеть сто миль моря, болот, джунглей, кишащих хищниками, которые лежали между ним и кораблем.

Но другого пути не было. Он двинулся вперед.

К полудню Джемисону удалось пройти, по его подсчетам, не более трех миль. Белое пятно в небе не позволяло определить время точнее. Он решил немного отдохнуть, тем более, что поблизости поднималось ввысь дерево. Он привязался к ветвям и… кромешная тьма окутала его.

Когда он проснулся, под деревом завывала стая ночных хищников. Неизвестно, сколько времени прошло, но, видимо, ночь только началась. Гигантская лапа ударила по стволу, и дерево дрогнуло. Джемисон отвязался и вскарабкался выше, зная уже, как много могут изменить несколько футов. Сквозь туманную атмосферу этой планеты не было видно звезд, и поэтому ночь растягивалась вдвое. Нескольким кошкообразным тварям удалось довольно близко подобраться к Джемисону, но только однажды ему пришлось применить бластер. Луч был так тонок, что сердце у него екнуло. Но животное, дернув обожженными лапами, свалилось вниз, где его немедленно разорвали на части.

Рассвет наступал так медленно, что казалось, ночи не будет конца. Он увидел внизу несколько гиенообразных тварей, копошившихся над грудой костей. Внезапно в тишине из кустов вынырнула огромная рогатая голова, и двенадцать метров толстого туловища змеи. Ближайшая гиена коротко взвизгнув, превратилась в кусок мяса. Остальные растаяли во мгле. Змея спокойно занялась пожиранием своей пищи, а потом улеглась на траве, пока вздутие на теле спокойно передвигалось к хвосту. Джемисон сидел на дереве, ни жив, ни мертв. Кто знает, может, ей ничего не стоит добраться до него, и тогда никакой бластер не спасет.

Пролежав у дерева длиннейший в жизни Джемисона час, змея убралась восвояси. Прошло несколько минут, прежде чем он спустился на землю, убедившись, что охота закончилась. День только начинался, и солнце, вероятно, еще не достигло зенита. Он проверил направление и продолжил путь.

За этот день он продвинулся намного дальше, в основном за счет отдыха. Он сильно устал, но перспектива провести еще одну ночь на дереве с бездействующим бластером заставила его прочесывать лес.

Некоторое время он изучал окрестности, чтобы запомнить отправной пункт. Радиус первого круга был пятьдесят футов. Это оптимальный вариант найти металлический предмет размером с платформу. Конечно, много времени он потратит впустую, но другого пути не было. Через четыре часа он брел через заросли, заканчивая пятый круг. Темнело. Поиски ничего не дали, надо было вернуться, чтобы пережить еще одну кошмарную ночь. С такими мыслями он закончил пятый круг. Глупо надеяться найти платформу сегодня. Джунгли кончились лишь через несколько миль, и, чтобы прочесать эту площадь, нужна была, как минимум, неделя. Но он все шел вперед, упрямо пытаясь отсрочить конец поисков, хотя опасность нападения увеличивалась с каждой минутой. Неожиданно джунгли расступились, обнаружив поляну диаметром двести пятьдесят ярдов. Почва здесь поросла серым кустарником, сгущавшимся к центру. Едва он сделал несколько шагов по поляне, как из зарослей с противоположной стороны вылетел косматый зверь с горящими глазами и бросился к нему. Оцепенев, Джемисон стоял на месте.

Но зверь не успел добежать. Его ноги запутались в кустарнике, и он не смог, несмотря на все усилия, выбраться. Джемисон понял, что произошло. Веревкообразные ветви опутали зверя, а веретенообразные, как шприцы, ветви вонзились в него. Громадное тело вздрогнуло, задергалось и рухнуло на землю. Ветви все глубже и глубже вонзались в него.

Это был ритт, кустарник, который вкупе со змеями делал планету непригодной для цивилизации. Правда, он рос не везде. Джемисон содрогнулся, представив себе, сколько таких кустов он миновал за последний час.

Был уже поздний вечер, время, когда хищники выходили на охоту. Дневная тишина кончалась. Он поспешно направился к дереву, которое виднелось в туманной дымке.

«Не туда, Тревор Джемисон, левее, — услышал он мысль. — Там есть поляна… Я жду вас. Помогите мне».

Джемисон остановился в недоумении. Ведь Эзвала поймали руллы. Значит, ловушка, но зачем?

«Руллы мертвы. Их машина невредима, но я не могу ей управлять. Помогите мне. Только быстрее, пока между нами никого нет».

Резко повернувшись, Джемисон бросился к поляне. Все ясно, корабль руллов так торопился убраться, то бросил разведчиков. Эзвал их уничтожил. Остальное очевидно…

«Я их не убивал, — прервал его Эзвал. — Это было ни к чему. Сейчас вы сами поймете.»

Джемисон, наконец, выбрался из джунглей. Перед ним на одном конце поляны стояла стофутовая шлюпка руллов, на другом — теперь уже ненужная платформа. Между ними среди серого кустарника были разбросаны червеобразные трупы дюжины руллов. Отростки кустарника протянулись к шлюпке, а некоторые даже заползли в открытый кормовой люк, как бы чувствуя, откуда могут появиться новые жертвы.

Джемисон сразу понял, что произошло.

«Медленно рассуждаете, Джемисон, хотя в логике вам не откажешь. Правильно, я в рубке, меня спасла дверь. Надеюсь, вы сожжете растения и освободите меня».

Джемисон прожег в кустах проход и поднялся на платформу, сдвинул крышку двигателя и вынул из бластера маленькую капсулу. Без нее бластер был бесполезным куском металла. Подняв еще одну крышку, он сунул капсулу в специальное гнездо. Теперь нужно ждать, пока капсула зарядится энергией. Вообще-то зарядка длится десять минут, но ему хватит и трех. Он прислонился к платформе с таким расчетом, чтобы при малейшей опасности выхватить капсулу и вставить в бластер (хотя это было невозможно). Пока он сидел так, вглядываясь в чернеющие тени на поляне, Эзвал молчал. Потом он заговорил сам:

«Значит, руллы не знают о ритте. Оно и неудивительно: таких растений немного. Но как же они поступили так неосторожно, ведь никто не спасся. Может быть, вы объясните?»

«В сознание я пришел при погрузке в шлюпку. Но им я этого не показал, у них у всех было оружие. Я притворился спящим, пока меня не пометили в хранилище. Там я разорвал путы и стал ждать подходящего момента для бегства. Внезапно раздался взрыв, и они покинули судно. Потом все они пришли в необычайное волнение и тут же все мысли оборвались. Я взломал дверь и, так как я вижу в темноте, понял, что они все мертвы».

Джемисону почудилось какое-то движение на краю поляны. Может, это охотятся на него? Три минуты прошли давно, больше ждать нельзя. Взяв себя в руки, он вынул капсулу и вставил в бластер. Все.

Он пристально посмотрел на место, где видел тень. Все спокойно. Вероятно, почудилось… Но все же следует быть осторожным. Он произнес:

— Ну, что же, вы рассказали достаточно. Я могу продолжить. Увидев, что руллы мертвы, вы остались на шлюпке. Ведь если вы и боитесь чего-нибудь на этой планете, то именно кустарника. Вероятно, вы от него спаслись с большим трудом и прекрасно знаете, что чем дальше в джунгли, тем его больше. Тут вы струсили и поняли, что без меня, без моего бластера вам не обойтись. Вы вернулись…

Кустарник был светлее земли. Джемисон закрыл глаза рукой и нажал на спуск. Послышался треск горящей земли. Бластер был заряжен полностью. Джемисон провел лучом из стороны в сторону, потом открыл глаза. Он стоял на краю черного пятна, следующая заросль была футах в двадцати от него.

— Значит, вы уже два дня в шлюпке, — сказал Джемисон, сделав шаг вперед. — В первый день вы, скорее всего, возились с механизмом двери и проникли в рубку только вчера. И на другом ее конце увидели отростки кустарника. Держу пари, что вы задвинули на двери все засовы. Конечно, сквозь металл кустарнику не проникнуть. Вас он может поразить в сотне мест сразу, но перед дверью бессилен. Только поэтому вы и уцелели.

Джемисон сжег второй куст. Теперь ему оставалось сжечь последний, убивший руллов. Он продолжал в том же тоне:

— Два дня вы пытались разобраться в пульте, но потерпели поражение. Если бы вы поняли механизм управления, то давно бы уже удрали. Но вы не поняли… Появился я, и ситуация изменилась.

Он остановился в ожидании ответа Эзвала. Тому нечего было возразить, и он молчал. Джемисон проложил себе путь дальше. Оставались лишь щупальцы, проникшие в корабль. Он уменьшил мощность, чтобы не повредить обшивку.

«Сейчас я уничтожу последние отростки. После этого я поставлю бластер так, что он уничтожит вас, если вы сделаете хоть шаг из камеры. Вы будете благоразумны. До ближайшей базы две недели лету, а там мы доберемся до планеты Карсона, где я вас выпущу. Не знаю, правда, найдете ли вы что-нибудь съедобное в камере. Но утешайтесь тем, что, не будь астрогации и гиперпутешествий, вы бы наверняка умерли с голоду, не добравшись до родины. Вы проиграли. Но не беспокойтесь — пока я не открою тайны вашей разумности. Пока. А теперь отойдите от двери подальше: будет очень жарко!»

5

Через два дня Джемисон сумел связаться с крейсером дружественной людям расы и через него подать сигнал бедствия на ближайшую земную базу. Но еще целую неделю блуждали они в космосе, прежде чем их подобрал земной корабль. Командир согласился доставить их на планету Карсона. Он ничего не знал о сложившейся там ситуации и, проверив удостоверение личности Джемисона, поверил, что тот сопровождающий при Эзвале.

Джемисон добился, чтобы корабль сел вначале в необитаемый район. Здесь состоялся последний разговор с Эзвалом.

Планета была богатым миром — бескрайний лес простирался к западу, на востоке сверкала река.

Эзвал легко соскочил на землю и оглянулся. Джемисон стоял у люка.

«Ну, как, еще не передумали?»

«Убирайтесь с нашей планеты вместе с вашими сородичами!» — злобно ответил Эзвал.

«Только когда у вас будет машинная цивилизация, способная противостоять руллам».

«Эзвалы никогда не станут рабами машин!»

Джемисон лишь кивнул на это головой. Он разработал другую концепцию. Взрослого Эзвала ему не убедить, он слишком устойчив.

«Просто вы индивидуалист, и хотите жить только для себя».

«Да, только от вас я узнал, что есть расы, живущие коллективно. Эзвалы лишь сотрудничают во имя общей цели. Но мы свободны. Почему-то, я не понимаю, почему, вы принимаете это за слабость».

«За слабое место. Мы на земле ничего бы не достигли без общества. Кстати, у вас ведь нет имен?»

В ответе Эзвала сквозило отвращение:

«Телепаты не нуждаются в кличках. Вы зря думаете, — продолжал он с яростью, что сможете сделать из нас себе подобных с помощью имен, — ярость сменилась презрением. — Впрочем, сейчас ваша главная задача — доказать нашу разумность. Тут я вас и покину».

Эзвал повернулся и побежал в лес.

Джемисон окликнул его:

«Вы спасли мне жизнь и доказали, что между нами все-таки возможно сотрудничество. Благодарю вас за это!»

«Мне не нужна благодарность человека. Прощайте и не попадайтесь мне больше!»

«Прощай!» — ответил Джемисон.

Как только люк захлопнулся, огромный корабль взлетел.

Перед отлетом на Землю Джемисон представил доклад Военному Совету. Председатель оборвал его сразу же, едва стала ясна основная мысль.

— Мистер Джемисон, в этой комнате, да и на всей планете вы не найдете человека, не пережившего горечи утрат, понесенных по вине этих чудовищ.

Джемисона это пока не касалось.

— Если верно то, что вы утверждаете, мы должны истребить их, не медля. Бывают случаи, когда человек не может проявить милосердие к другой расе, и трудно ожидать от нас милосердия к Эзвалам.

Послышался одобрительный ропот членов Совета. Джемисон обвел взглядом их лица и понял, что председатель прав. Планета была слишком лакомым куском. В истории человечества лишь несколько раз встречались расы, столь ненавидевшие людей, как Эзвалы. И надо же было этому случиться, ведь их планета была одной из трех баз, на которых держалась оборона Галактики. Ее нельзя было оставить ни при каких обстоятельствах. В принципе возможно даже полное уничтожение Эзвалов.

Но Эзвалов можно уничтожать, только зная, что они телепаты, с других сторон они неуязвимы. Они всегда первыми обнаруживали человека, поэтому их нельзя было застать врасплох. Но, зная эту их особенность, ученые планеты легко могли бы их уничтожить, создав машины, излучающие мысли. И с расой Эзвалов будет покончено.

Джемисон понял, что рассказывать им о своих приключениях на Эристане-II было бы преступлением. Пусть думают, что это лишь теория.

— Леди и джентльмены, — он поклонился трем женщинам, входившим в состав Совета, — мне остается лишь выразить благодарность Галактической конвенции, пославшей меня, чтобы разрешить эту проблему. Я буду вынужден просить ее о проведении плебисцита по этому вопросу.

— Я считаю это оскорблением, — холодно сказал председатель.

— Я не имел намерения оскорбить вас, но думаю, что члены Совета слишком пристрастны, чтобы решать вопрос о жизни или смерти расы. Благодарю за внимание.

Джемисон сел. Последовавший банкет прошел в полном молчании.

После него к Джемисону подошел вице-председатель Совета, сопровождаемый молодой женщиной. Ей на вид было лет тридцать. Прекрасные голубые глаза и стройная фигура делали ее привлекательной, но неженская решительность в ее облике немного портила это впечатление.

— Миссис Уитмен хотела бы познакомиться с вами, доктор Джемисон, — вежливо произнес вице-председатель и быстро ушел, представив их друг другу, словно в этом и заключалась его миссия…

Джемисон внимательно разглядывал женщину.

— Вы ведь доктор наук, мистер Джемисон?

— Да, я физик, но специализируюсь в небесной механике и космических исследованиях.

— Так я и думала. А я вот осталась вдовой после гибели мужа. Меня всегда восхищали его познания, — сказала Уитмен и потом добавила, как бы в раздумье: — Его убил Эзвал.

«Видимо, у ее мужа были очень глубокие познания, если она вращается в высших кругах Совета», — подумал Джемисон, а вслух сказал:

— Сочувствую вам.

— Я очень рада, что вы остались еще на несколько дней, и я могу предложить вам другое решение проблемы, от которой зависит судьба планеты. Вы знаете, что у нас есть спутник?

— Вы хотите создать на нем базу, — медленно произнес Джемисон, видевший его из корабля.

— Не только.

«Что ж, этим стоит заняться, — подумал он. — В потоке бумаг, в водовороте мелких проблем это решение могло затеряться, а бюрократы неохотно пересматривали решения. Правда, он сильно сомневался, что это действительно решение, но в создавшейся ситуации любой компромисс был предпочтительнее открытой вражды».

— Пойдемте, — сказала миссис Уитмен.

Джемисон в уме прикинул, что зафрахтованный корабль с Эзвалами прибудет на Землю лишь через несколько недель, и он может уделить немножко времени Уитмен.

— Прекрасно, я согласен. А вы, как я понимаю, будете моим гидом?

Она рассмеялась, обнажив великолепные зубы.

— Но ведь больше с вами никто не станет разговаривать, не так ли?

Но сколько горечи вызвал ее вопрос у Джемисона!

6

Блеск космического скафандра гида то и дело грозил затеряться в звездном небе, и Джемисону приходилось непрерывно следить за ним, чтобы не остаться одному. Он уже раскаивался, что согласился на этот полет. На пути к спутнику он просмотрел относившуюся к нему заметку в Космической энциклопедии. С первого взгляда было ясно, что на спутнике было невозможно разместить миллионы людей.

Казалось, женщина нарочно старалась отвлечь его внимание, не дать размышлять, ее трудно было рассмотреть на фоне солнца.

Милей внизу, на поверхности спутника виднелись островки леса, выщербленные скалы, редкие участки травы, коричневой и пожухлой.

Джемисон не мог рассмотреть спидометр, вмонтированный в наружный шлем, так как свет дробился на стеклах и искажал картину на циферблате. Но что-то возбудило его подозрения. Он напряженно вглядывался в диск, и то, что он увидел, заставило его сжать губы в упрямую линию. Он включил рацию:

— Миссис Уитмен!

— Да, доктор Джемисон, — слово «доктор» она произнесла как-то насмешливо и даже враждебно. — Слушаю вас, доктор!

— Вы сказали мне, что мы должны пролететь пятьсот двадцать одну милю или…

— Или около того! — смягчился голос, но враждебность усилилась.

— Итак, пятьсот двадцать одна миля. Цифра достаточно определенная, чтобы быть точной. Тем не менее, мы уже пролетели шестьсот двадцать девять миль и все еще летим! С тех пор, как мы покинули Пять городов, прошло два часа…

— Ну, и что же? Это не так страшно, доктор Тревор Джемисон.

Джемисон молчал, размышляя, чем это ему грозит. Сначала он хотел ответить ей столь же высокомерно, но мозг, ставший внезапно кристально ясным, подавил это намерение в зародыше. Здесь крылась смертельная опасность. И, как всегда в таких случаях, мозг работал быстро и точно. Он всегда выходил победителем, это придавало ему сил.

Он начал снижать скорость. Времени было слишком мало, а опасность совсем близка. Но пока скорость велика, ничего нельзя было сделать.

Он спокойно спросил:

— Скажите, убийство предпринято по приказу Совета или это ваша личная инициатива?

— Что ж, теперь это неважно. Мы не предполагали, что вы решитесь на плебисцит. Конечно, мы давно знали, что спутник не годится для базы.

Джемисон рассмеялся, чтобы скрыть свое снижение. Перегрузка была так велика, что он едва сдержал стон. Теперь он остался один, сверкающий скафандр сопровождающего исчез вдали. Скорее всего, она даже не обернулась. Стараясь скрыть это неприятное для нее открытие как можно дольше, он спросил:

— И как же вы меня убьете?

— Через десять секунд ваш двигатель… — она осеклась. О, да вас тут нет… Хотите приземлиться? Все равно я найду вас!

До скалы оставалось пятьдесят футов, когда двигатель остановился. Пламя охватило его, жгучая боль пронзила тело, он ударился о землю, непроизвольно сворачиваясь в клубок, и потерял сознание.

Пятнистая скала, кружащаяся и шатающаяся, — вот что он увидел, очнувшись. Скафандра на нем не было, остался лишь костюм с электрическим подогревом. Он почувствовал на спине чей-то взгляд. Джемисон обернулся: за ним стояла Барбара Уитмен.

— Вам повезло: вы вовремя выключили двигатель. Вам обожгло только ноги. Я уже вылечила их. Вы даже можете идти.

Джемисон посмотрел по сторонам, затем вопросительно взглянул на нее. Она поняла его мысли.

— Быть может, не стоило быть столь щепетильной по отношению к смертнику, но я не могу убить даже собаки, не дав ей шанса выжить. У вас тоже есть шанс.

Джемисон сел, не отрывая от нее взгляда. Он встречал жестоких женщин и до этого, но ни одна из них не была так честна и искренна в своих намерениях, как эта.

— Где ваш скафандр? — спросил он.

Она кивнула на небо.

— Видите черное пятно справа от солнца? Я заложила в него мину. Через триста часов его остатки упадут на солнце.

— Что-то не верится, что вы решили умереть вместе со мной. Люди умирают ишь за свою веру. Во что верите вы? У вас-то есть шанс?

Лицо женщины потемнело от гнева.

— У нас нет ни одного шанса. Мы умрем вместе, ведь вам не дойти пешком до Пяти Городов, а до платиновых рудников и тем более.

— Жалкая бравада. Во-первых, это доказывает, что вы глупы, а, во- вторых, мне никогда не нравились авантюристки. Тем не менее, я благодарен вам за лечение и… за общество.

Джемисон попрыгал на ногах, испытывая легкую боль.

— Ммм… не больно, но еще плохо сгибаются. К ночи это пройдет…

— Однако, вы спокойны.

— Конечно, ведь я жив!

— Вы не понимаете положения дел. Нам нужно идти две недели, делая по шестьдесят миль ежедневно, а это невозможно. Температура ночью падает до минус сто градусов, а иногда до ста семидесяти пяти градусов, в зависимости от близости к раскаленному ядру спутника, благодаря которому здесь вообще возможна жизнь. Что вы на это скажете?

— Что надо идти, — ответил он, не колеблясь.

— Нас сожрет первый же попавшийся грип-кровосос, если мы не замерзнем. Запах крови, который они чувствуют на огромном расстоянии, приводит их в бешенство. Им ничего не стоит сожрать человека целиком. Они способны рыть туннели в этих скалах. Единственная защита против них — бластеры, а у меня остался лишь охотничий нож. Единственная пища на этом спутнике — огромные травоядные, удирающие быстрее лани при виде человека, но способные прикончить дюжину невооруженных людей, если их припереть к стенке. Учтите, что-то в воздухе возбуждает зверский аппетит. Мы приближаемся к смерти с каждой минутой.

— Вы, кажется, этим довольны? — сухо спросил Джемисон.

— Во всяком случае, на землю вам живым не вернуться.

— Вы ошибаетесь. Мне только жаль видеть женщину в столь опасной ситуации. Хороши же, однако, ваши друзья. Но я вернусь.

— Чепуха. Это все равно, что убить грипа голыми руками, — рассмеялась она.

— Не только и не столько руками, а разумом и опытом. Мы дойдем до людей, несмотря ни на что!

Наступило молчание. Джемисон оглядел местность. Насколько хватало глаз, кругом простиралось безжизненное плато. Впрочем, нет! В одной стороне виднелся обрыв. Он задумался на секунду, потом сказал:

— Придется идти к обрыву.

Глубокая тишина окружала их. Молчание было символом, духом этого холодного мира.

— Ну, что ж, начнем наше путешествие.

Они побрели через плато. Идти было нетрудно, сказывалось малое притяжение планеты. Она спросила:

— Что вы хотели сказать об Эзвалах?

— Ничего. Если бы я вам что-нибудь сказал, вы бы их уничтожили.

— Вам надо было привести реальные факты, а не теоретические построения. В Совете здравомыслящие люди.

— Весьма здравомыслящие, — иронически подхватил Джемисон.

— Я не верю, что у вас есть факты. Хорошо, покончим на этом.

7

Через два часа солнце стояло высоко в небе. Все это время они пробирались по извилистому плато, лавируя между расселинами, которые вели вниз, в раскаленные недра спутника.

Гигантская пропасть, ранее расплывчатая из-за расстояния, теперь предстала во всем своем величии. Она простиралась во все стороны неприступной, отвесной стеной. Джемисон с трудом произнес:

— Стыдно признаться, но мне ее не одолеть.

— Я ведь говорила вам — это голод. Мы умрем от голода.

Джемисон на секунду задумался и спросил:

— Эти травоядные, они ведь едят молодые побеги деревьев?

— Да, у них длинные шеи, а что?

— И это все, что они едят?

— Еще траву.

— И больше ничего? — Джемисон становился настойчивее.

Барбара вскинула голову:

— Сбавьте тон. Для чего вам все это?

— Извините за тон. Что они пьют?

— Они лижут лед, что скапливается у рек. Там замерзает вода, которая образуется во время таяния снегов. Вспомнила: еще они едят соль. Совсем как земные травоядные.

— Соль! Это-то нам и нужно! Давайте вернемся, мы проходили солончаки. Нужно набрать соли.

— Вернуться? Вы сошли с ума!

— Послушайте, Барбара. Я сказал, что не смогу спуститься. Но выход на самом деле есть. И от голода я не умру — я достаточно скопил жира на канцелярской работе. Но все-таки нам необходимо убить животное. Для этого нужна соль. Надо вернуться.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, потом Барбара отвела взгляд и сказала:

— Не знаю, что вы задумали, но все равно это безумие. Вы никогда не видели здешних травоядных. Они напоминают жирафов, только значительно выше. Зря вы надеетесь приманить их солью и убить. Это вам не удастся. Хорошо, мы вернемся. Не все ли равно, где умирать. Дай бог, чтобы нас учуял грип. Это лучше и быстрее, чем смерть от голода.

— Нет ничего страшнее женщины, решившей умереть во что бы то ни стало.

— Не думайте, что мне этого хочется!

— А как же ваш ребенок?

По выражению ее лица он понял, что не промахнулся. В ней нужно было пробудить любовь к жизни. Ее помощь была необходима. От разговора с ней по дороге к солончаку он, сам того не ожидая, получил большое удовольствие. Он не пытался убедить ее в чем-либо, говорил о проблемах человечества, об освоении чужих миров, о взаимопонимании различных рас, о том, как много решений было принято в результате разумного обсуждения.

— Вот, наконец, и солончак, — прервала она его.

Джемисон распихал по карманам куски соли, а затем они побрели обратно. Возвращение проходило в молчании. У него болел каждый мускул, каждый нерв. Отчаянно хотелось спать, но спать было нельзя, сон означал смерть. Он взглянул вниз, и у него закружилась голова. Помутившимися глазами он посмотрел на женщину, на лице которой читались муки голода.

— Держитесь! — крикнул он. — Еще немного!

Они подползли к краю пропасти, слишком глубокой, чтобы они могли спуститься вниз. Казалось, им оставалось только лечь и умирать от голода, глотая ртом живительный воздух. Наконец, она прошептала:

— Что же нам делать? Неужели тут нет спуска?

Но Джемисон уже нашел выход.

— Спуститься мы можем в любой момент. Смотрите, — он подтащил ее к краю, — внизу спасение. Там стадо травоядных.

Слева, немного ниже их, виднелась долина. Спуск в нее был несколько поодаль от них, он весь порос лесом и вторгался в долину, подобно клину. Около него паслось стадо в сотню голов.

— Они постепенно приближаются к лесу. К ним можно подкрасться.

— А потом выбежать и насыпать им на хвост соли? У нас же ничего нет!

— Сначала, — сказал Джемисон, не оборачиваясь, как бы про себя, — нужно подобраться к краю леса, причем так, чтобы животные нас не заметили. Мне потребуется ваш нож.

— Ладно, делайте, как хотите. Вам к ним и на четверть мили не подойти.

— Я и не собираюсь. Если бы вы получше разбирались в жизни, то давно бы поняли, как просто убить зверя. Эта проблема давно решена на всех мирах. Пошли.

— Вы правы. Я тоже считаю, что эта смерть приятнее голодной. Около травоядных животных всегда околачиваются грипы, они подбираются к ним вечером, а утром убивают. Кстати, мясо травоядных довольно жестко. Сейчас как раз темнеет, значит, грипы близко. Скоро они нас учуют и тогда…

— Если потребуется, мы сами к ним придем. Жаль, что я тут никогда не был раньше, тогда все давно было бы в порядке. Но пока наша цель — лес.

Его внешнее спокойствие было лишь маской. Когда они достигли леса, он качался от усталости и голода и едва держал нож, подкапывая корни высокого коричневого дерева.

— Кажется, этот корень так же тверд, как сталь, и так же упруг. Его можно свернуть в кольцо. На Земле это дерево используется в промышленности.

— Да, если вы делаете лук, то вот эта трава может служить тетивой.

— Нет, это не лук. К ним ведь нельзя подойти и на четверть мили, — он выдернул дюймовый корень, отрезал кусок и заострил его. — Ну, вот, теперь подержите концы вместе, а я их свяжу.

— А-а-а, теперь я поняла. Животное заглотит кольцо, в желудке трава разорвется, и острые концы проткнут желудок.

— Этот метод известен на сотне планет, на Земле его применяют эскимосы. Правда, приманка другая, — он подобрался к поляне и принялся разбрасывать кольца. — Мы не можем положиться на одно кольцо.

Мясо было пусть жестким, но все же очень вкусным. Приятно было ощущать, как к телу возвращается энергия. Джемисон проглотил последний кусок и встал, глядя на заходящее солнце.

— Если есть по четыре фунта в день, то шестидесяти фунтов нам хватит. Вообще-то вредно есть одно мясо, но за две недели вряд ли что-нибудь с вами случится. Больше охотиться мы не сможем.

Джемисон вырезал филейную часть животного, лежавшего на траве и упаковал мясо в два тюка, обвязав его травой. Получилось нечто вроде рюкзака. Барбара смотрела на него иронически.

— Вы просто сумасшедший. Ночь мы как-нибудь переживем в пещере, но когда нас найдет грип — ему вы тоже скормите деревяшку?

— А почему бы и нет? — резко сказал Джемисон.

— А потому, что зубы у них тверже алмаза, желудок же не разрезать и ножом, не то что деревом. Именно из-за них здесь нет разумной жизни. У нас есть пища, голодная смерть нам не грозит. Что ж, пусть нас убьет грип — это произойдет мгновенно. Выбросьте из головы эту глупую идею — выжить. Грип настигнет нас в любой пещере, в любой щели и убьет. Естественных пещер здесь нет, все пещеры — это метеоритные воронки, перекрученные движением коры спутника. Нужно найти такую пещеру, чтобы в ней ночью сохранился воздух. Когда подуют холодные ветры, костюмы нам не помогут. Нужен костер.

Дерева вокруг них было предостаточно. Они собрали большую кучу веток и стащили ее в пещеру, на первый этаж. Потом спустились сами, сначала Джемисон, а потом, весьма грациозно, Барбара. Джемисон ухмыльнулся. Молодость есть молодость.

Они перетаскивали топливо на второй этаж, когда вход в пещеру перекрыла черная тень. Он оглянулся — во тьме блеснули клыки и горящие глаза чудовища. Тонкий красный язык нервно облизывал губы в предвкушении добычи, слюна капала на стоящих внизу людей.

Джемисон почувствовал, как его дернули к провалу, и тут же очутился на куче веток внизу. Тут же они принялись протаскивать ветки на следующий этаж.

Скрежет гигантских когтей, расширяющих отверстие, и рев чудовища подгоняли их. Едва они закончили и спрыгнули вниз, как увидели в отверстии второго этажа морду чудовища, освещаемую полуторафутовыми глазами. Внезапно скрежет прекратился, и наступила тишина.

— В чем дело? — спросил Джемисон.

— Он закупорил вход, ему не добраться до нас за те несколько минут, что ему остались до спячки, но нам не выйти. Грип хитер на выдумки. За травоядными он не охотится, только преследует. Просыпается он на несколько минут раньше их и пользуется этим. То же он хочет проделать и с нами. Ведь выйти мы не можем, тут нам и конец.

Всю ночь Джемисон не сомкнул глаз. То он засыпал, то ему чудилось что-то, тогда он вскакивал и метался по пещере. Тьма, как камень, придавила их к земле. Ни малейшего проблеска света. Блеклое, искрящееся пламя костра было бессильным против этой тьмы и беспомощно перед холодом.

Сначала появился озноб, потом холод словно сцементировал его тело. Стены покрылись инеем. Скала трескалась, и каждую новую трещину сопровождал гул, от которого, казалось, вот-вот обрушится потолок. Шум падающих осколков вывел женщину из забытья. Она вскочила на ноги и тоже принялась ходить туда-сюда, согревая руку в руке.

— А почему бы не поджечь грипа? — спросил Джемисон. — Ведь если бы он…

— Он проснется. К тому же его шкуру не проймешь костром. Она похожа на металлоасбест, не горюча, но проводит тепло.

— И ведь надо было попасть в эту переделку мне, единственному человеку, знающему решение проблемы Эзвала. И вы еще, вдобавок, пытаетесь меня убить…

— Пыталась. Что толку в этих разговорах? Бесполезно, через несколько минут проснется грип и прикончит нас. Нам его не остановить.

— Вы так думаете? Зверь, конечно, страшный, но помните: эта проблема решена давным-давно…

— Безумец! Его даже бластер не берет. Что ему нож?

— Кстати, дайте-ка его мне. Я его заточу.

Теплело, иней местами подтаял, озноб прошел. Костер затухал, оставляя пепел, топливо сгорело дотла, и как только он погас, пещеру заполнили клубы дыма, сквозь которые ничего не было видно.

Внезапно сверху что-то зашевелилось, послышался треск и протяжный вой. Барбара вскочила с земли.

— Он проснулся.

— Вот вы и дождались своего часа.

— Теперь я вижу, что ваша смерть ничего бы не дала. Это безумие.

Между ними упал кусок скалы и с грохотом рухнул вниз, в глубину пещеры. Скрежет когтей был совсем близко. Барбара сказала ему:

— Он расширяет проход. Спрячемся в расщелину, стена может рухнуть.

— Да, нельзя рисковать. Времени у нас мало, — он расстегнул и снял перчатку, весь содрогнувшись от холода. Подставил нож под затухающее пламя. — Черт побери, ну и мороз. Нужно нагреть нож, иначе ничего не выйдет.

Он накалил лезвие, сделал надрез на большом пальце левой руки и растер кровь по лезвию. Посиневшая от холода рука не кровоточила. Он надел перчатку и, когда рука согрелась, боль возобновилась. Он пошел вдоль стены, как бы забыв о следующей за ним женщине.

— Ага! — воскликнул он торжествующе. Но даже ему эта радость показалась слишком искусственной. Он опустился на колени возле тонкой трещины. — Это как раз то, что нужно, она как раз напротив прохода, — он взглянул на женщину. — Знаете, почему я вчера не спустился ниже? Потому что в этой пещере грип может уместиться целиком. В нем ведь футов тридцать вместе с хвостом?

— Да.

— Отлично, он тут свободно разместится, и есть, куда укрыться нам, пока он не издохнет.

— Пока он не издохнет? — эхом откликнулась она. — Из вас мог бы получиться лучший в мире клоун.

Джемисон промолчал. Он вставил в трещину рукоять ножа и укрепил ее камнями.

— Ну, кажется, ничего. Но нужна двойная гарантия.

— Быстрее, нужно спуститься на следующий этаж, может, там есть выход в другую пещеру, — воскликнула Барбара.

— Я обследовал пещеру, пока вы спали. Там всего еще два этажа.

— Ради бога! Через минуту уже будет поздно!

— Минута мен и нужна. Надо все-таки получше закрепить нож, — и он принялся за работу, в то время, как она пританцовывала за ним от нетерпения. Наконец, он укрепил камень, с которым мучился, и они спрыгнули вниз, успев увидеть приближающиеся глаза зверя.

Костер высветил неясные очертания темной клыкастой пасти с тонким извивающимся языком и рассыпался искрами, когда на него плюхнулась тяжелая туша. Больше Джемисон ничего не увидел — он отпустил руки и рухнул с двадцатифутовой высоты. С минуту от боли он ничего не соображал, даже того, что скребущий звук стих. Вместо этого зверь взвыл от боли, потом послышался сосущий звук и довольное хрюканье.

— Что случилось? — недоуменно спросила женщина.

— Сейчас увидите, — прохрипел Джемисон.

Сосущие звуки доносились в течение пяти, десяти, двадцати минут, постепенно затихая. Вместе с ними стихал вой. Наконец, раздался вопль агонии, и наступила тишина.

— Помогите, мне нужно посмотреть, что с ним, — сказал Джемисон.

— Кто-то из нас спятил, либо вы, либо я. Ради всего святого, скажите, что случилось?

— Он почуял кровь на ноже, лизнул его, порезал язык и пришел в бешенство, а рот наполнился его собственной кровью. Они ведь обожают кровь. Ну, вот, за последние полчаса он ею обожрался.

— Значит, — странным голосом спросила Барбара с усилием. — Теперь нам уже ничто не препятствует дойти до людей?

— Ничто, кроме вас, — он взглянул на нее.

Молча она взобралась на следующий этаж. Джемисон вынул нож из трещины.

— Отдайте нож, — резко сказала Барбара.

Он поколебался, но подчинился. Снаружи было бледное утро.

Небо было легкое, светлое. Утром даже скалы были не так мертвы и черны. Дул сильный ветер. После ужасов ночи день казался еще светлее, он возвращал надежду.

«Ложную надежду, — мысленно уточнил Джемисон. — Спаси меня бог от этой женщины. Ого, она нападает.»

Нападение было внезапным. Он уловил начало атаки по блеску ее глаз. Нож разодрал рукав ее костюма. Он едва устоял на краю пропасти.

— Вы сошли с ума, — пробормотал он. — И не ведаете, что творите.

— Не беспокойтесь об этом. Вы должны умереть, несмотря ни на что. Вы — сам дьявол, но и вы умрете.

Она пошла вперед, выставив перед собой нож, и он ей не препятствовал. Она, по-видимому, не разбиралась в борьбе. Свободной рукой она попыталась схватить его. Этого он и ожидал. Эта дилетантка ничего не смыслила в убийствах. Он схватил ее за руку и рванул на себя, отскочив в сторону. По инерции она пронеслась мимо него и завертелась, как волчок. Теперь она балансировала на краю пропасти, и ей не за что было удержаться. Он вовремя ухватил ее за костюм, чтобы она не свалилась вниз, и выхватил у нее нож. Он увидел ее глаза, мокрые от слез. Она снова стала женщиной, а не орудием убийц. На далекой Земле у Джемисона была жена, похожая на Барбару, и по своему опыту он знал, что она сломлена. Теперь она не опасна.

Все утро Джемисон глядел в небо. Он надеялся на помощь. Планета Карсона к этому времени скрылась за горизонтом, и подчиняясь древним законам, ветер стих.

В полдень он увидел в небе долгожданную точку. Она увеличивалась, приближаясь, пока не превратилась в шлюпку, в которой он узнал шлюпку со своего линкора. Из распахнувшегося люка выпрыгнул лейтенант.

— Сэр, мы искали вас всю ночь, но сигнала не обнаружили.

— Несчастный случай, — спокойно произнес он.

— Вы отправлялись на урановые рудники — это совсем в другой стороне, сэр.

— Ничего, все в порядке, — уклонился от ответа Джемисон.

Через несколько минут они уже летели к звездолету.

На борту линкора Джемисон обдумывал план мести за покушение. С одной стороны, эти люди слишком жестоки, чтобы оценить милосердие. Они примут его за слабость. С другой стороны…

Наконец, он решил не делать ничего, оставить все, как есть, не жаловаться, не обвинять. Это его личное дело. Бюрократы земной администрации вряд ли поймут, что иногда врагами бывают люди, а не руллы. Хотя, скорее всего, это была человеческая слабость. За это не наказывают. Может, и придумают когда-нибудь надчеловеческий суд справедливости. И он обвинит людей в жалости, в горе, в бесстыдстве, в безволии, в непонимании. Барбара Уитмен вынесла что-то из всего этого. И, может быть, когда-нибудь она встанет на его сторону.

По пути на Землю Джемисон запросил, прибыл ли туда командор Мак-Леннан с Эзвалами. Ему ответили, что этот медленный сухогруз еще не прибыл. Но через неделю, когда до Земли оставался день пути, пришло ужасное известие:

«Два часа назад получено сообщение: корабль Мак-Леннана вышел из- под контроля над севером Канады. Предполагается, что животные погибли во время катастрофы. Об экипаже ничего не известно.»

— О, Господи! — простонал Джемисон, прочитав радиограмму. Листок выпал из его руки и тихо опустился на пол каюты.

8

Командор Мак-Леннан повернулся к двум офицерам:

— Весь контроль полетел к черту. Через четверть часа мы грохнемся на Землю где-то около Аляскинского залива. Мы обшарили весь корабль, но поломки не нашли. Карлинг, прикажите людям покинуть судно в спасательных шлюпках. Потом сообщите на Алеутскую военную базу, что у нас на борту два Эзвала, они могут уцелеть при крушении. Пусть определят место падения и прибудут туда как можно скорее. Неизвестно, сколько людей прикончат эти твари, если уцелеют. Ясно?

— Так точно, сэр! — Карлинг выбежал из каюты.

— Стойте! — остановил его Мак-Леннан. — Немедленно примите меры, чтобы они не вырвались из клеток, если уцелеют, и чтобы они пострадали как можно меньше. В них заинтересовано правительство, и мы должны довезти их живыми! Ступайте! Бренсон!

— Да, сэр!

— Возьмите пару человек и закройте люки главного трюма, тогда им не выбраться. Даю вам на все пять минут. Идите!

— Есть, сэр!

Мак-Леннан сгреб в портфель кучу важных бумаг и понесся к хранилищу спасательных шлюпок. Карлинг, явно нервничая, отдал честь:

— Все люди в безопасности, сэр, кроме Бренсона!

— Где он болтается, черт побери!? Кто еще с ним?

— Скорее всего, никто. Все остальные здесь.

— Что за черт… Пошлите кого-нибудь… впрочем, я сам.

— Простите, сэр, — со страдальческим выражением лица сказал Карлинг, — но если через две минуты мы не стартуем, по будет поздно. Встречный поток сметет нас. А насчет Бренсона… Его нельзя было посылать вниз, сэр.

— Почему? — Мак-Леннан впился в него глазами.

— Его старший брат был разорван на клочки Эзвалами.

Детеныш услышал угрожающее рычание матери и ее твердую и ясную мысль:

«Спрячься под меня, скорее! Двуногий пришел, чтобы убить!»

Как молния, выскочил он из своего угла клетки, лишь когти щелкнули по металлическому полу, и вот уже он под ней, в теплой темноте ее тела. Здесь, в ложбине между ее мускулами, он был в безопасности. Он снова услышал ее мысль:

«Помни, что я тебе говорила. Люди должны нас считать зверями. В этом наше спасение. Ты любишь жизнь, но если долг потребует, ты должен умереть».

Ее глазами он видел толстые четырехдюймовые прутья решетки и человека за ними.

— Вам больше никого не убить, проклятые чудовища!

Он выхватил металлический предмет и просунул его между прутьями решетки. Блеснуло белое пламя, и контакт с матерью оборвался. Он услышал рев и запах горелого мяса. Мать бросилась прямо на это беспощадное пламя, бьющее из-под решетки. Человек отскочил. Тьма, застилавшая мозг самки, исчезла.

— Черт возьми! Ну, держитесь!

Детеныш не почувствовал мучительной боли матери — она снова выключила контакт. Она носилась по тесной клетке, уворачиваясь от огня. Какая-то часть ее мозга работала по-прежнему, отыскивая путь спасения детеныша. И она нашла этот путь.

Вместе с шипением огнемета был слышен новый звук, похожий на протяжный вздох, становившийся все выше.

— Дьявол! — выругался человек. — Ну, и живучи же они. Нужно убираться, иначе будет поздно. Но куда делся этот чертов детеныш? Не провалился же он сквозь пол!

Его мысли оборвались, когда шестьдесят пять тысяч фунтов голубого тела самки обрушились на него, прорвавшись сквозь расплавленные огнеметом прутья решетки. Детеныш напряг все мускулы, чтобы его не расплющило. Он услышал протяжный вопль застывшего от ужаса человека. Огнемет выпал из его ослабевших пальцев, он рванулся к выходу, непослушные пальцы едва ощупали трап. В два прыжка самка достигла лестницы, и тут детеныш увидел человека снова, теперь он был совсем крошечный, и услышал второй вопль, оборванный ударом могучей лапы. И тут же мир погас для него.

Тьма обволакивала его мозг, и невыносимо было чувство потери, вдвойне страшное, так как исчезла не только физическая, но и моральная поддержка матери. Только теперь детеныш понял, как сильно он от нее зависел. Теперь он был одинок, и одиночество стало невыносимым. Он жаждал смерти.

Пока он выбирался из-под останков матери, он понял две вещи: что он с каждой минутой как бы теряет вес, и что высокий звук превратился в жуткий леденящий свист. Корабль с каждой секундой падал все быстрее. Древний рефлекс заставил детеныша выбраться из-под матери. От свиста у него болели уши, к тому же ему все время казалось, что пол вот-вот вырвется у него из-под ног.

Детеныш подполз к телу матери, подпрыгнул, стараясь попасть на спину, но промахнулся и угодил на пол с другой стороны. Со второй попытки ему удалось приземлиться на спину. И в этот момент все — звуки, потеря веса — исчезло во всесокрушающем ударе.

9

Прежде всего он почувствовал боль. Болела каждая косточка, каждый мускул, раскалывалась голова. Он снова хотел впасть в беспамятство, но что-то мешало ему, какое-то ощущение, мысли… Чужие мысли. ОПАСНОСТЬ!

Он лежал на холодном полу трюма. Он сполз туда со спины матери, еще раз спасшей его. Корабль развалился надвое, и сквозь пролом виднелось сумеречное небо. Земля снаружи почему-то была белой, а сквозь дыру в стене бил резкий леденящий ветер. По белой земле бесшумно двигались к кораблю черные фигуры людей. Сквозь пролом в трюме луч света белым пятном застыл на теле самки. Мгновенно детеныш скользнул под него, увернувшись от луча и замер там. Голоса людей, искаженные немыслимо изогнутыми стенками трюма, ничего не говорили ему, но мысли он понимал.

«Порядок, командор! Они мертвы!»

Послышался лязгающий топот.

«Как это они мертвы? — ответил другой, чем-то раздраженный мозг, — самка, что ли? Эй, кто-нибудь, дайте свет!»

«Думаете, что детеныш…»

«Сами что ли не видите? Это вам не игрушки. В нем пятьсот фунтов, уж лучше я подерусь с матерым тигром.»

Лучи света обшаривали трюм.

«Не дай бог, если он отсюда выбрался. Тут есть с дюжину ходов… Карлинг! Прикажите своим людям установить прожектор в проломе. И посмотрите, нет ли следов вокруг. В чем дело, Даниэл?»

Эзвал ощутил волну ужаса и отвращения.

«Здесь Бренсон, сэр, вернее, то, что от него осталось. Вот здесь, у лестницы».

Его эмоции мгновенно передались другим. Эзвал съежился от страха в своем убежище.

«Черт побери! Чепуха получается, но… Сэй! А ведь эта тварь подохла не от удара, она наполовину сожжена».

Последовала довольно правильная догадка о случившемся, а потом:

«Детеныш, наверно, спрятался… он не мог на нее взобраться… С другой стороны… Паркер!»

«Да, сэр!» — мысль эта почему-то прозвучала не в мозгу говорившего, а в голове командора.

«Подведите шлюпку к корпусу под трещиной, подцепите зверя тросом под среднюю ногу и поднимите. Карлинг, следы есть?»

«Никак нет, сэр».

«Ну, значит, он под ней, живой или мертвый. Поставьте людей у каждого выхода. Направьте прожекторы так, чтобы не было тени. Объявляется боевая готовность! Стреляйте при малейшей опасности!»

Воспоминание об огне привело Эзвала в трепет, и он еще сильнее вдавился в плоть матери. Но потом он преодолел страх и стал рассуждать. На его планете он удрал бы сразу же, но здесь не было ничего, кроме слепящей белой пустыни. Но у него был шанс — уже почти стемнело. Но надежда пропала, когда он слегка приподнялся: слепящий свет залил все вокруг, а люди стояли с оружием наизготовку. Пятнадцать человек, насколько это было в их силах, постарались не оставить в ловушке выхода. Детеныш закрыл глаза, защищая их от света.

Внезапно закрывшее его тело матери дернулось и приподнялось. Он подумал сначала, что она ожила, но это было не так. Его залило слепящее море огня. Он изо всех сил вцепился в мать, его захлестнула чудовищная боль, стало трудно дышать, легкие сдавил трос.

Он вспомнил, о чем ему напоминала перед смертью мать: нужно бороться со страхом. Сама она нашла в себе силы броситься сквозь решетку на своего убийцу — и победила. Но здесь много людей и нет решеток.

В следующее мгновение движение прекратилось. Он ощутил под собой что-то твердое, освободился и бросился к ближайшей группе людей в тридцати ярдах от него. Словно молнией ударил его страх и паника многих людей.

«УБИТЬ! УБИТЬ!» Три бластера, направленные на него, были лишь каплей в море спешащих им на помощь. Полуослепший Эзвал не видел трещины в палубе, пока туда не угодила его нога. С непостижимой скоростью он свернул в сторону, освободив ногу, и влетел в какое-то отверстие. Это его и спасло. Едва он упал на плиты оказавшейся под дырой секции, как воздух над ним запылал, подожженный дюжиной бластеров.

В одном из углов было достаточно большое, чтобы он мог пролезть, отверстие. Неизвестно было, куда оно вело: в тупик или на другую палубу. Но выбора не оставалось: он ринулся в отверстие.

В следующую секунду рядом оказались люди. Эзвал притаился, выжидая, пока первый из них покажется в отверстии. И этот первый, словно кегли, полетел вниз, а бластер бесполезно разрядился в воздух. Двое других не ожидали его атаки. Это их и погубило. Одного Эзвал ударом превратил в мешок с костями, а другому разодрал в клочья живот и грудь. На секунду он задержался и с хрустом перекусил обоих пополам, а потом бросился к ближайшему отверстию. Едва он успел выскочить и свернуть в сторону, как масса огня вырвалась из дыры.

СНЕГ. Странное мягкое белое вещество обожгло ему ноги, наполовину сковав их.

Пляшущий луч света вырвался из корабля и наткнулся на Эзвала. Длинная тень Эзвала метнулась вперед. Но прожектор осветил и большой черный валун впереди. Эзвал метнулся за него. Тотчас передняя часть камня раскололась под ударами бластеров. С душераздирающим скрежетом камень разлетелся на куски. Пламя метнулось над Эзвалом, свалившимся в какую-то яму. Она была заполнена снегом, затруднившим движение. Он рискнул пробежать вдоль небольшой каменной насыпи, ограждавшей впадину, оставаясь незамеченным с корабля.

Дважды ему приходилось падать в снег, чтобы его не нашел луч прожектора. Оглянувшись, он увидел несущуюся к нему спасательную шлюпку. С полдюжины прожекторов на ее днище обшаривали местность, и от них нельзя было скрыться. Ближайшая роща — единственное укрытие — была слишком далеко, судно настигло бы его через несколько секунд.

Футах в двадцати от него была груда наполовину занесенных снегом камней. Собрав все силы, он перемахнул это пространство и очутился на вершине ближайшего валуна. Оттуда он прыгнул в самый центр груды, спрятал голову в снег, выгнув спину, и замер.

Он не видел, как над ним пролетела шлюпка, но мысли сидевших в ней людей он понял. Его не заметили. Шлюпка была постоянно связана с командором.

«Разрази меня бог, командор, если я могу понять, куда он делся. Нигде никаких следов».

«Вы уверены, что он не выскакивал из-за насыпи?»

«Да, сэр. Снег чист по обе стороны. Он не мог уйти, не оставив следов. Спрятаться негде. О, одну минуту! Тут недалеко есть роща, не думаю, что он там, но…»

«Сядьте и обследуйте ее. Только, ради бога, будьте осторожны! Хватит с нас трупов!»

Эзвал чуть расслабился. Снег вокруг него подтаял, его шесть лап, очутившись в холодной воде, постепенно коченели. В его мире воды почти не было, в худшем случае она была теплой. Как он тосковал по этому миру!

Он насторожился, люди возвращались.

«Ничего нет, сэр. Мы обшарили каждый фут».

Пауза.

«Хорошо, Паркер. Но все-таки поднимитесь выше и сделайте еще пару кругов. Скоро прибудет вторая шлюпка. Скажите им, чтобы прислали охотничьих собак, как только раненые прибудут в госпиталь. Их должно быть с десяток. С ними мы его живо поймаем, есть следы или нет. Уж они его притащат!»

Эзвал увидел, как шлюпка, набирая скорость, полетела прочь. Едва она отлетела в сторону на безопасное расстояние, он стремглав бросился к роще и скрылся под нависшими ветвями деревьев. Здесь он был в безопасности, пока шлюпка обследовала окрестности. Через пять минут он стоял на краю долины. Перед ним насколько хватало глаз расстилался лес. Слева от него небо странно светилось на горизонте. Это могло быть все, что угодно, но Эзвал решил, что там живут люди. Туда путь закрыт. Он спрыгнул вниз и понесся к лесу. Снег был довольно плотным, и Эзвал не оставлял заметных следов, особенно, если огибал сугробы. Теперь его не найти с воздуха, люди будут ограничены скоростью собак. Он не знал, что такое «собака», но представлял, что они меньше и глупее его, только с таким же нюхом.

10

Серый день медленно занимался над лесистыми холмами, когда Эзвал решил отдохнуть. На склоне он нашел себе пещеру. Долгие часы он боролся с непривычным холодом, и его чудесное тело сумело выработать достаточно тепла. Теперь он поджал под себя ноги, стараясь согреть каменный пол пещеры. Он слышал какие-то мысли: иногда странные, иногда страшные, а в большинстве — примитивные. Сначала он подумал, что это его подсознание, но потом понял, что это не так. Это были чужие мысли. Он открыл глаза.

Неподалеку на склоне пасся олень. Его мысли были смесью страха и голода. Еда? С вожделением Эзвал рассматривал это существо, прикидывая, как бы его убить. Все зависело от внезапности атаки. Он приготовился к прыжку. Очевидно, мясо было съедобное, и он сглотнул слюну, представив его вкус. Тут он услышал звук. Лай! Вместе с ним он услышал мысли, человеческие мысли. Он понял, что это собаки. И они охотятся, охотятся за ним! Он выскочил на холм, чтобы лучше видеть. Отсюда он видел цепочку своих следов, оставленных вчера вечером. Она вела прямо к нему. Он спрыгнул вниз, и тут же над ним пронеслась какая то тень. Он похолодел. В четверти мили от него пролетел самолет и сел внизу, в миле впереди около следа. Открылся люк, и оттуда выскочило пять собак. Сначала они разбежались в разные стороны, потом одна из них взяла след и лаем созвала остальных. А через минуту все пять мчались прямо на его убежище.

Сначала Эзвал хотел удрать. Но, подумав, решил подняться вверх по склону. Это было тяжело. И каждую минуту он чувствовал — ищейки идут за ним. А следом — их хозяева. Он еще раз увидел самолет, перенесший собак еще ближе к нему. Он резко свернул с гряды и понесся вниз по склону, потом поменял направление и по кратчайшему пути направился через долину к дальним горам. Но скрыться ему не удалось. Лай то приближался, то удалялся, но не исчезал. Он изнемогал. Но когда, наконец, красноватое солнце закатилось за два далеких пика на горизонте, он решил, что на сегодня спасен. Этого он ждал. Собрав все силы, он понесся назад по старому следу. В долине он увидел два самолета и бродящих между ними людей. Невдалеке кормили собак. Похоже, что они решили заночевать. Горящими глазами смотрел Эзвал на этих собак, засыпавших в снегу.

«Как стая они опасны, но если их убить, то, пока привезут новых, ему удастся скрыться».

Нужно быть предельно осторожным. Иначе люди раньше времени выскочат из самолетов и убьют его. И он ринулся вниз, быстрее, чем поднимаемая им снежная лавина.

Первый пес увидел его. Эзвал услышал его визгливый лай и почувствовал тьму, опустившуюся на мозг собаки, когда он нанес удар. Он резко повернулся и сомкнул челюсти на собаке, прыгнувшей ему на шею. Кровь хлынула ему в пасть, она была отвратительна. Он выплюнул ее, и тут на него двинулась вся свора. Эзвал встретил первого пса когтистой лапой. Клыки пса сомкнулись на ней, пытаясь прокусить голубую кожу, но Эзвал легко увернулся и нанес удар. Собака покатилась по снегу и осталась лежать бездыханной, со сломанной шеей. Эзвал повернулся к стае — та удирала, охваченная ужасом. Он вышел победителем. Рядом кричали люди, зажигая огни, но не это волновало его. Мысли собак. Сомнений нет, они боятся его и не пойдут по его следу. И Эзвал обратился в бегство. Люди, управлявшие прожекторами, были неопытны и упустили его. Бластеры ударили в то место, где его уже не было. Он перескочил через хребет. Эту ночь он спал спокойно, а утром снова был в пути. В полдень вновь послышался лай. Это поразило его, как гром, он ведь думал, что сумел оторваться от преследователей.

Эзвал рванулся вперед. Он слишком устал, устал жить. Сумеет ли он напасть на эту стаю? Когда наступила ночь, он сделал попытку вернуться, но на расстоянии почуял ловушку. Расстроенный, он улегся на снегу. Становилось холоднее. Внезапно на него посыпались мягкие хлопья, сначала редко, а потом все гуще. Всю ночь он боролся с бураном. Теперь оставалось как можно дальше оторваться от стаи, и следы заметет снегом.

Утром буран стих. Голодный, замерзший Эзвал нашел в скале пещеру и решил войти, но остановился на пороге. Внутри был огромный черный зверь. Удивление было взаимным. Эзвал почуял запах тепла, помета, услышал мысли животного и понял, что застал его спящим.

«Другой медведь… вошел… наглец… проснуться», — вот каковы были мысли медведя-кодьяка. Наконец, животное очнулось ото сна и пришло в бешенство, рванувшись, страшно рыча, на Эзвала.

От его удара Эзвал полетел в снег, но тут же его лапы впились в землю, и он сам изо всей силы ударил медведя в могучее плечо. Медведь взревел и схватил Эзвала лапами так, что у того сперло дыхание. Эзвал попытался освободиться, он слишком устал, чтобы драться.

Это было ошибкой. Медведь испугался и попытался оттолкнуть его и убежать. Но как только Эзвал дернулся в сторону, медведь пришел в себя и принялся когтями рвать Эзвала. Он взревел в предчувствии победы. Теперь он был полон ярости и стремился к убийству. Освободив одну лапу, он нанес Эзвалу страшный удар, от которого тот на мгновение потерял сознание. Но этот же удар и привел его в чувство. Он отразил возвращающуюся лапу и движением челюстей перекусил сухожилия. Среднюю лапу он вонзил в живот зверя, разорвав длинными когтями желудок медведя.

Это решило исход битвы. Но медведь уже не помнил себя, он снова сжал Эзвала, повторив свою ошибку. До сих пор ему не приходилось встречаться с таким противником.

Эзвал медленно поднял средние лапы и так же медленно ударил ими медведя, внутренности которого вывалились прямо на него.

Страшно удивленный, медведь упал в снег, продолжая сжимать Эзвала в своих объятиях, и умер.

Истощенный Эзвал лежал неподвижно, пока не разжались огромные лапы. Наконец, он высвободился и вполз в пещеру.

Запах медведя не испугал его. Он зализал свои раны, свернулся клубком и заснул.

11

Эзвал проснулся с ощущением, что рядом бродят звери. Ощущение было столь острым, что он смог определить их размеры. Зверей было много, но они были меньше медведя. Присутствие зверей успокоило его, значит, поблизости нет людей. Звери пожирали медведя. Эзвал поморщился и снова заснул. Когда он проснулся вновь, большинство волков ушло, осталось только четверо, двое из них старались разгрызть толстую кость, один из зверей обнюхивал вход в пещеру.

Эзвал вскочил на ноги, он был полно энергии. Он пошел к выходу — как раз тогда, когда волк хотел войти. Несколько секунд они рассматривали друг друга. Волк некоторое время утробно рычал, потом попятился, поджав хвост, и исчез. Он не боялся Эзвала, но уважал в нем силу. Он был сыт и не расположен к драке с огромным зверем, столь же сильным, как три-четыре волка.

Тут Эзвал понял, что раскиданные кости, клочки шкуры, кровавый снег должны быть хорошо видны с воздуха. Он вышел из пещеры.

Два волка стояли у входа, а двое, примерно, ярдах в ста от них. Ближайшие яростно на него посмотрели, но отступили, оставив не снегу кости, которые грызли. Не обращая внимания на волков, Эзвал закопал кости в снег и попятился в пещеру, заметая за собой следы.

Эту ночь он провел спокойно, но на следующий день ворочался, чувствуя голодное жжение в желудке. После полудня выпал снег. Когда он кончился, Эзвал вышел наружу. Он вспомнил, что по дороге в пещеру он пересек ручей, подо льдом которого копошились какие-то живые существа.

Эзвал проломил лед в середине ручья и замер в ожидании.

Из ручья доносились какие-то примитивные мысли, дважды но видел на поверхности сверкающие существа. Он наблюдал за их движениями и повадками.

В третий раз он быстро сунул правую переднюю лапу в леденящую воду и схватил рыбу.

На льду Эзвал разжал лапу и рыба выскользнула на лед. Он съел ее с удовольствием. Она была приятна на вкус, не чета оленю.

И так в течение часа он поймал около четырех рыб. Не так уж много, но он утолил голод. Когда стемнело, Эзвал вернулся в пещеру. Всю ночь он размышлял. Насущные проблемы были решены как нельзя лучше. У него было надежное убежище, источники пищи. И всего этого он добился сам, собственными силами, впервые в жизни. Его мать гордилась бы им, если бы была жива. Да — вот что его беспокоило — он обеспечил себя, но не отомстил за мать. Сколько людей должны заплатить смертью за смерть? Он не знал. На всей планете, вероятно, не хватило бы людей. По крайней мере в этой стране. Из мыслей преследователей он уловил мысли о городах и домах. Ему следует добраться до одного из них и, примерно, подсчитать число жертв, прежде чем начать убивать. Однако, время для этого еще не пришло. Охота еще не кончилась.

На четвертый день все его планы рухнули. По дороге к ручью он попал в бобровую ловушку, как раз больной левой ногой. Он упал на землю и принялся изучать предмет, поймавший его. Разобравшись в механизме, он нажал на рычаг и освободил ногу, потом на пяти ногах поплелся к ручью. Вернуться в пещеру он не рискнул. Вопрос был в том, когда они обнаружат ловушку. Но ни малейшего сомнения не было в том, что оставаться здесь опасно.

К рассвету от устроился на отдых под какой-то скалой и проспал там весь день. К вечеру он спустился к ручью, проломил тонкий лед и наловил рыбы. В эту и следующую ночь он шел по течению. На третий день он проснулся от рева реактивных двигателей. На высоте нескольких десятков метров над ним пролетел маленький самолет. Когда он исчез из вида, Эзвал услышал мысль:

«Немедленно покиньте ручей, Ваши следы найдены. Вас преследуют. Меня зовут Джемисон. Я хочу сохранить вам жизнь. Немедленно покиньте ручей…»

Скоро мысль ослабла и исчезла. Эзвал думал:

«Что это за ловушка, куда его хотят заманить? Кто-то из людей знал, что Эзвалы разумны. Его дружба — ничем не доказанная — слишком опасна».

Эзвал не хотел сдаваться без боя. Как стрела из лука он рванулся вверх по течению. Утром он миновал ущелье, до него было недалеко. Невзирая на боль в ноге, он карабкался выше и выше, пока не очутился не гребне, на высоте нескольких сотен футов над ручьем. Нигде не было видно ни самолетов, ни людей. Облегченно вздохнув. он спустился в ущелье.

С наступлением ночи он пересек бесконечную холодную пустыню. Над ним светила горбатая луна и не было видно тех странных огоньков в небе, которые, как он считал, были особенностью этой планеты.

Потом его коснулись первые лучи солнца. Перед ним открылся берег моря с разбросанными кое-где поселками. Эзвал нерешительно топтался на месте. А ведь он нашел то, что ему было нужно. Здесь были люди, которых можно было убить. Но сначала было необходимо скрыться от охотников и залечить ногу. Он хотел спуститься в долину и отдохнуть, но…

Внезапно из-за ближайшей рощи вылетел низко летящий самолет и пронесся над ним. Эзвал видел его лишь на мгновенье, но узнал тот, вчерашний. Теперь самолет преследовал его, повторяя каждое его движение.

«Я не причиню вам вреда. Иначе вы были бы уже мертвы. Вас заметили. Весь район оцеплен и самолеты ищут вас. Остановитесь или вас обнаружат другие».

Эзвал был беспомощен. Но вопрос, что делать — бежать или остановиться — решился сам собой. Впереди показались поселок и патрулирующая в миле от него платформа. Эзвал скрылся в ближайших зарослях. Самолет приземлился в 50-ти футах от него. Открылся люк, но никто не вышел.

«Я думал, вы в пустыне, но вы оказались здесь. У вас только один выход. Войдите в отсек и я отвезу вас туда, где вы будете в безопасности. Свободы я вам не гарантирую, но вы останетесь живы. Приближается платформа. Люди на ней не знают, что вы разумны, и их не переубедить. Они вас убьют. Торопитесь!»

Платформа была в нескольких сотнях метров от него. На ней заметили Эзвала. Она повернулась и полетела прямо к нему.

«Быстрее, они не должны заметить меня!» — услышал он.

Эзвал не хотел расставаться со столь трудно доставшейся свободой. Но тут от вспомнил, что сказал Джемисон:

«ЛЮДИ НА НЕЙ НА ЗНАЮТ, ЧТО ВЫ РАЗУМНЫ…»

Значит, об этом знает только Джемисон. Если его убить, знание умрет вместе с ним.

12

Прижимаясь к земле и прячась за зарослями, Эзвал скользнул в люк. Щелкнула дверь и отсек погрузился во тьму. Но перед этим он успел заметить, что в помещение нет ровно ничего, кроме двух маленьких вентиляционных отверстий в стене. Эзвал почему-то не чувствовал досады из-за того, что не мог убить Джемисона, наоборот, он даже обрадовался тому, что теперь не он решал свою судьбу.

Откуда-то снаружи корабля он услышал мысль:

«Доктор Джемисон! Мы тут совсем сбились с ног и ничего не нашли. А вы не видели где-нибудь этого маленького, бедного, недооцененного монстра, а?»

Это был голос командора, причем он был явно враждебно настроен. Ответ Джемисона был полон иронии:

«А я уверен, что он покинул этот район, командор».

«Вот как? Ну, что ж, посмотрим. П следу идут 6 собак, след свежий и четкий. Мы не успокоимся, пока не поймаем его. Да-а-а, жаль, что вам не удалось доказать Верховному комиссару, что он совсем безвреден. Ну, ничего, не расстраивайтесь, мы отдадим вам чучело».

Мысли становились все тише — корабль Джемисона набирал скорость. Но скоро Джемисон понял, что платформа настигает его.

— Джемисон! — раздался яростный голос командора. Немедленно приземляйтесь! Иначе вы будете уничтожены!

Эзвал почувствовал, что Джемисон находится в раздумье — сесть или попытаться уйти. Но эта нерешительность не отразилась в его ответе:

— Что все это значит?

— Знайте меру во лжи, Джемисон! Наш человек в доме на холме видел, как вы кружились над рощей и забрали этого зверя. Бог знает, как вам это удалось. Это неважно. Мы держим вас на мушке! Считаю до трех, после открывает огонь! Раз, два…

Корабль начал снижаться. Эзвал прочел в мозгу человека серию картин: разбитый корабль, мертвый водитель и убитый врагами Эзвал. Он почувствовал горечь человека, у которого не удался важнейший план.

Вообще, Эзвал заметил, что у этого человека совсем другие мысли, чем у людей, убивших его мать. В них не было желания убивать, уничтожать преследователей. И боялся он не за себя.

«Нет времени вдаваться в подробности, — услышал Эзвал, — вот суть. Вы знаете, что Эзвалы скрывают свою разумность, потому что боятся, что люди их уничтожат. Это верно, но есть одно «но»: как животные, вы не попадаете под действие межзвездных законов, но как разумные существа вы имеете право на защиту. Силой вам не выгнать людей с планеты Карсона. Но вы можете потребовать, чтобы мы удалились, если докажете, что сможете защищать планету без нас. У нас нет другого выхода. Чтобы доказать правительству, что вы разумны и нам нужно сотрудничать, а не воевать с вами, я пожертвовал своей репутацией и безопасностью. Но это невозможно без вашего сотрудничества».

В этот момент корабль коснулся земли. Эзвал попробовал стены на прочность, но они не поддавались. Вентиляционные отверстия были размером с его коготь.

«Люди на другом судне — военные, которые шли по вашим следам все это время, чтобы поймать вас, живого или мертвого. Я опоздал к началу охоты и мне не удалось договориться, чтобы это дело передали мне, так как я настаивал на сохранении вам жизни. Вас рассматривали как слишком большую угрозу, и тут я был против Мак-Леннана. Он считал, что армия лучше справится с этой задачей».

Эзвал услышал другие мысли — гневные, враждебные. Некоторые относились к Джемисону. Другие считали, что тот играет не по правилам. Но все были восхищены тем, что Джемисон сделал невозможное. Через 5 минут люди подошли к самолету. Джемисон закончил:

«Ситуация вышла из-под моего контроля. Вы можете помочь нам обоим — сообщайте мне все, что думает Мак-Леннан».

Эзвал сел. Он ничего еще не решил. Он не хотел попасться на удочку людям. Но то, что Мак-Леннан наполовину поверил Джемисону, решило дело: Эзвал понял, как ему поступить. Сейчас или никогда. Джемисон должен умереть, а Мак-Леннан — убедиться, что Эзвал всего лишь зверь.

13

Эзвал увидел, что Джемисон вышел из рубки к поджидавшим его людям в бластерами. Из динамика донесся голос Мак-Леннана:

«Я настолько поражен вашими действиями, доктор, что еще не решил, что с вами делать. Пройдите вперед».

Джемисон молча прошел, куда было указано.

«Порядок, действуйте Карлинг!»

Человек с маленьким металлическим цилиндром в руках вошел в рубку. Последовала серия щелчков.

Джемисон резко сказал:

«Предупреждаю, командор, если с Эзвалом что-нибудь случится, у вас будут неприятности с правительством».

«Не беспокойтесь, Джемисон, с вашим сообщником ничего не случится. Я хочу всего лишь проверить, годится ли отсек для его перевозки. Он уснет на несколько часов».

«Сомневаюсь. Вы его предупредили».

«А, — иронически сказал командор, — ваша излюбленная теория. Ну, что ж, посмотрим, догадается ли он задержать дыхание на несколько минут. Готовы, Карлинг? Приступайте!»

«Есть, сэр».

Эзвал задержал дыхание. Он не знал — сколько это, несколько минут, но решил держаться до конца.

«Повторяю, командор, если вы рассчитываете его обезвредить, то ошибаетесь».

«Вы хотите сказать, что этот зверь понимает нас?»

«Он читает мысли.»

«Вы это серьезно, доктор?»

«Никогда не говорил серьезнее».

Мак-Леннан приказал:

— Все равно, газ ему не причинит вреда, Карлинг, продолжайте работу еще пять минут. Потом откройте дверь.

— 5, 10, 60 — не имеет значения. Эзвалы амфибии и вам нужно, по крайней мере, 1,5 часа, чтобы усыпить его.

Эзвал приготовился действовать. Джемисон незаметно подобрался к машине.

— Командор, я требую прекратить анестезирование. Неизвестно, как подействует газ на Эзвала.

— Газ применялся при поимке.

— Нам повезло.

— Ладно, Карлинг. Откройте дверь. Всем отойти.

— Позвольте мне, — Джемисон направился к люку. Такого Эзвал не ожидал. Враг сам лез к нему в лапы. Он думал сначала прикинуться спящим, а потом наброситься на людей… Эзвал встал на ноги и двинулся к выходу.

Эзвал и человек стояли лицом к лицу Эзвал чувствовал, как напряжены сейчас люди вокруг.

Но странно: несмотря на отсутствие препятствий, он колебался. Раньше он убивал людей без всякой жалости, потому что они относились к нему как к зверю и были врагами его расы. Но этот человек был другом. Эзвал смутно чувствовал, что между ними есть какая-то связь, несмотря на все их отличия.

Человек говорил негромко и спокойно и хотя Эзвал не всегда понимал слова, он понимал мысли.

«Я ваш друг. И эти люди ваши враги только потому, что вы не хотите понять, что они могут быть друзьями. Вы можете меня убить, вы не дорожите своей жизнью. Но поймите — пока мы стоим здесь, люди и Эзвалы на планете Карсона убивают друг друга. В нашей власти остановить их. Не думайте, что я предлагаю вам легкий путь к спасению. Это много труднее любого другого выхода. Слишком много людей и Эзвалов верят в свою правоту, слишком многие считают животными тех, кто сильно от них отличается. Многие Эзвалы будут считать вас предателем, так же, как и меня люди, потому что они не знают истины, так же, как и эти люди. Это трудная работа, но ее можно сделать с вашей помощью. Давайте же начнем!»

Джемисон повернулся к остолбеневшему Мак-Леннану и сказал:

— Командор, прикажите, чтобы принесли сумку с медикаментами. У нашего гостя повреждена нога.

Мак-Леннан повел головой и один из его людей бросился в рубку.

Эзвал стоял на пороге в нерешительности. Собственно, ничего не делая, он уже проиграл. Они уже поверили, что он разумен. Пришел человек с сумкой и отдал ее Джемисону.

— Если вы ляжете, я смогу осмотреть вашу ногу и помочь вам, — сказал он.

Люди вокруг ахнули. Эзвал, наконец, принял неизбежное решение. Он лег и облегченно вытянул больную ногу.

14

Гигантский город выступил из тумана. Город Корабля. Еще с борта самолета Джемисон позвонил жене, она первая узнала о его прибытии. Она мигом съездила в Сад за Дидди, и этот трехсторонний разговор заставил Джемисона почувствовать угрызения совести за то, что он не позвонил раньше. Ведь он был в космосе 4 с лишним месяца, а прилетев, целую неделю потратил на Эзвала. Он решил не огорчать этим жену. Таково было бремя века — война с руллами заставила отступить на второй план и любовь, и семью, и детей.

Через час он был дома. Когда прошли первые восторги встречи с семьей, пришли в порядок нервы, он снова втянулся в работу и мог с закрытыми глазами перечислить все дела, хранившиеся у него. Среди них не последним был вопрос об Эзвалах.

В силу некоторых обстоятельств этим делом приходилось заниматься ему, Главе Научного Департамента. Во-первых, идея о разумности Эзвалов ни в ком не вызывала энтузиазма. И как-никак, во-вторых, планета Карсона была одной из трех опорных баз человечества. Поэтому он и занимался Эзвалом. Он не мог спихнуть это дело дальше. Вскоре ему пришлось провести еще одну встречу на высшем уровне, сыгравшую немалую роль.

— Вот здесь, — от ткнул в зеленую область на карте. — Именно тут, — повторил он высокому жилистому человеку. — Тут должен быть лагерь.

Айра Клаги наклонился вперед и неодобрительно посмотрел на пятно, раздраженно спросив:

— Зачем же именно здесь?

— А очень просто, — сказал Джемисон, которого тоже раздражало это занятие. Но война с руллами заставляла администратора играть и не в такие игры, и он продолжил: — Ведь нам нужна вакцина от молодняка этих тварей с Миры, она нужна как можно скорее и в достаточном количестве. А в лесу молодняка больше всего. Поэтому лагерь должен быть здесь.

Могучие кулаки Клаги сжимались и разжимались. Хорошо, что хоть не получил по носу, мрачно подумал Джемисон. Он понимал состояние звездолетчика, но ни в чем не мог ему помочь.

— Мистер Джемисон, вам должно быть известно, что нет там никакого леса. В джунглях кишмя кишит — этот самый молодняк и еще бог знает что за звери. Он встал и ткнул пальцем в другое место. — Вот здесь, в горах, можно. Там тоже не сладко, но климат получше и от зверья забот меньше. Результат будет тот же, а обойдется куда дешевле.

«Разумно, — подумал Джемисон. — Если Клаги агент руллов, то агент неплохой». Все его реакции анализировались группой психологов в соседней комнате. В случае ошибки в действиях Клаги, перед Джемисоном загорелась бы красная лампа. Пока она была мертва.

— Видите ли, Клаги, это вакцина слишком важна для нас, чтобы думать о цене. Она нужна нам немедленно. За скорость вам будет выплачена премия. Теперь…

— К дьяволу ваши деньги! — заорал Клаги. — Не о них речь! Какого черта сотни отличных парней должны сложить головы ни за что, ни про что!

— Ну, предположим, им есть за что сложить головы. Кроме того, я несу ответственность за свои решения.

Клаги медленно опустился в кресло. Сквозь загар проступила краска гнева. Но он еще сдерживался.

— Посмотрите, мистер Джемисон, вот тут, в конце джунглей, есть большой холм. Я писал о нем в докладе. Это не бог весть что, но лучше, чем джунгли. Если правительству — вернее, вам — нужен лагерь, то мы его там построим. Но это зависит не только от меня — решать будут мои люди.

Джемисон явно скучал. Он, конечно, понимал, каким дураком выглядит в глазах инженера. Но он снова ткнул рукой в зеленое пятно и повторил:

— Здесь.

Клаги вскочил со стула с быстротой молнии и стол Джемисона завибрировал от удара его кулака.

— Разрази меня гром, вы — самый непроходимый тупица из всех, что я видел! Кроме стола ни черта не видите и заработали капитал на чужих жизнях. Посмотрел бы я на вас, как бы вы строили лагерь там, куда ткнули карандашом, если бы очутились бы там на пару минут.

Джемисон ожидал этого взрыва. Лампочка не загорелась. Ему удалось провести встречу, не показав, что это проверка.

— Я удивлен, мистер Клаги, что вы переходите на личности при обсуждении правительственного мероприятия.

Лицо Клаги из красного стало черным.

— Мистер Джемисон, человек, посылающий на верную смерть сотни людей, заслуживает и не этого. Стройте лагерь сами, где хотите. Я отзываю своих людей.

Клаги повернулся на каблуках и вышел. Джемисон не удерживал его. Проверка еще не окончена. Вопрос был в том, порвет ли теперь Клаги контракт или нет? Рулл никогда бы этого не сделал — ему было все равно, где строить лагерь, хоть на вулкане, ему бы и в голову не пришло заботиться о безопасности людей. Он щелкнул переключателем. На экране появились трое психологов.

— Ну, — сказал Джемисон, — кажется это он.

— Да, — улыбнулся один из тройки, — характер у него тот же. Бьюсь об заклад, что это он.

— Ну, что ж, будем надеяться, что руллы не перехватят его до отлета.

В этой войне никому нельзя было верить, даже здесь, на Земле. Шпионская сеть руллов раскинулась по всей Галактике и на Земле был ее центр.

Как только руллы появились из сгустка тьмы откуда-то вне Галактики, были потеряны тысячи систем, прежде чем гуманоиды смогли мобилизовать флота и остановить противника. Равновесие поддерживалось несколько лет, затем руллы снова двинулись вперед, сражения проигрывались одно за другим, у руллов как бы имелись все тайные планы землян. Это означало одно — утечку сведений, шпионаж. Сначала даже не предполагалось, что руллы могут принимать любой облик, пока однажды тело «человека», убитого при попытке похитить секретные документы из Исследовательского центра, не превратилось в червеобразное существо с многочисленными отростками. Только тут человечество поняло, какой опасности оно подвергалось. Через несколько часов полицейские машины блокировали все города на тысячах планет и каждый человек прошел проверку.

На одной только Земле было выявлено и расстреляно около 100000 шпионов. Однако руллы весьма быстро сумели адаптироваться и выявить их стало возможно лишь с помощью сверхсложных машин-детекторов. И вот теперь руллы, несмотря ни на что, продвигались вперед. Их ничто не брало, ни бактерии, ни вещества, смертельные для человека. Их организм был основан на фтористом обмене. Долгое время велись поиски бактерий, с помощью которых можно было вести войну. Вакцина из лимф животных с Миры-23 была именно этим средством. Но об этом не знал даже Клаги. Ему сказали, что вакцина нужна для регенерационных установок на звездолетах. То же самое думали бы и руллы, заполучи они Клаги.

Звякнул коммутатор, прервав его размышления, Джемисон извинился перед психологами и включил приемную. Секретарша сказала ему:

— Мистер Калеб Карсон.

— Давайте.

На экране появилось изображение серьезного темноволосого юноши. Калеб Карсон был старшим сыном первооткрывателя и исследователя планеты Карсона.

— Получилось, — сказал Карсон.

— Ага, значит, я прав! — он снова включил приемную. — Я лечу в Исследовательский Центр. Если будет звонить Клаги, соедините со мной немедленно.

— Хорошо, сэр.

— Джемисон поднялся в лифте на крышу, где в ангаре стоял его аэрокар. Два охранника проверили его карманы и документы, потом сняли отпечатки пальцев — самый надежный метод выявления шпионов.

Джемисон подошел к аэрокару. И тут ему в глаза бросился странный рисунок на его силиконовой поверхности. Раньше его не было. Он потряс головой, протер глаза. Рисунок не исчезал. Он сел в аэрокар и направил его к одному из зданий. «Что за черт», — подумал он, посадив аэрокар на крышу. Механически он выключил мотор и сидел в ожидании пропуска. Он не узнал спешившего к нему служителя, вероятно, новый человек. Но тут он увидел нечто более потрясающее — это не было зданием Исследовательского Центра! Он повернулся к служителю, чтобы выяснить недоразумение, и замер. В протянутой руке был не пропуск, а пистолет. Джемисон почувствовал на лице холодную струю газа, и наступила тьма.

15

Первым его впечатлением был причудливый приторный запах гниющих растений. Он оказался лежащим в парусиновой койке, прогибающейся под его тяжестью, но удобной. Что же случилось? Он — жертва руллов? Или? Конечно, у него на Земле была бездна врагов, да и не только на Земле… Клаги? Что ж, это последний враг. Но похищать правительственного чиновника, чтобы доказать ему свою правоту? Чушь. Джемисон вспомнил о рисунке на аэрокаре, парализовавшем его мозг. Новый способ гипноза? Однако, слишком много вопросов, так ему ничего путного не узнать. Он открыл глаза. Сквозь лианы сверкало зелено-голубое небо. Внезапно он почувствовал невыносимую жару, на него нахлынул рев работающих машин. Он сел и огляделся. Койка стояла в конце еще не законченной просеки. Вдали виднелись пластиковые бараки.

«Если это Мира 23 — здесь действует Клаги. Значит, Клаги? Да, сомнений нет. Ну, дай ему бог суметь оправдаться перед Землей!»

Теперь Джемисон понял, что небо кажется зеленоватым из-за энергетического экрана, поэтому и верхушки деревьев излучали слабое сияние. Экран отражал низкочастотные волны, поэтому находящееся в зените красное солнце Миры казалось белым. Мимо Джемисона проехала машина, разбрызгивающая антисектициды. Джемисон перескочил на необработанный участок: эти антисектициды были куда вредней для человека, чем для насекомых. Перепаханная машинами земля кишела черными блестящими червями и знаменитыми красными жуками Миры, убивающими жертв током, и бог знает, чем еще. Он подошел к уже отстроенному зданию и прочитал вывеску:

Главный инженер Джемисон вошел в барак. Сидевший за столом юноша лет 20-ти с холодным раздражением взглянул на него. Джемисон без предисловия сказал:

— Мне нужен Клаги.

— А вы кто такой? Что-то я вас не припоминаю, — отпарировал юноша.

— Меня зовут Тревор Джемисон. Это что-нибудь вам говорит?

— Имя — говорит. Босс, платящий на деньги. Но вы-то не Джемисон. Ему в этой дыре делать нечего.

— Вы, кажется, Питер Клаги?

— А откуда вы знаете? Впрочем, это еще ни о чем не говорит. Как вы здесь очутились? Последний корабль улетел 5 дней назад.

— 5 дней?! — повторил пораженный Джемисон.

Юноша кивнул.

«5 дней, — подумал Джемисон. — И дорога до Миры 7–8 дней. Неужели Клаги все это время держал его без сознания?»

— Где ваш дядя?

— Сначала нужно установить вашу личность и каким образом вы тут очутились, — он поднял с пульта трубку и нажал кнопку. — Вес — выше среднего, густые рыжеватые волосы, глаза — темные, широкий лоб, лицо выразительное, — описывал он внешность Джемисона. Потом, помолчав, ответил: — Все-таки пришлите пару человек, — он положил трубку и повернулся к Джемисону: — Дядя говорит, что вы похожи на Джемисона. Или… на рулла, выглядевшего как Джемисон.

Джемисон улыбнулся и поднялся. Он шагнул вперед, протягивая руку:

— Ну, это-то я сумею доказать. Вашу руку, Питер.

Рука Питера, лежащая ладонью вниз на столе, слегка приподнялась, достаточно, чтобы показать, что под ней лежит маленький бластер.

— Ни с места. У вас еще будет время для доказательств.

Джемисон с минуту смотрел на него, пожал плечами и пошел к двери.

— Назад, — крикнул Питер, сядьте на место!

Джемисон, не обращая внимания на Клаги, рассматривал местность, стоя у двери. До сих пор он был слишком занят личными делами, чтобы обращать на все внимание. Все-таки Клаги пошел на компромисс.

Холм возвышался на тысячи футов над джунглями, но не круто, а постепенно врезался в них, так что не заслонял величественного леса, простирающего до туманных гор на горизонте. Холм был уже почти очищен от деревьев. И тут он снова почувствовал тот знакомый, волнующий трепет восторга, который он всегда ощущал при виде нового мира, новых звезд, таких же сказочных, как эта. Однако вид трех вооруженных людей вернул его к действительности. Первым шел Айра Клаги. По мере приближения к бараку лицо его все более принимало недоумевающий вид. Но он ничего не сказал до тех пор, пока Джемисона бесцеремонно не обыскали.

— Ну, а теперь, мистер Джемисон, напишите здесь свое имя и подпись, чтобы я мог сравнить с документами. Мне бы этого не потребовалось, если б не ваше неожиданное появление здесь.

— Как раз этот вопрос, — зловеще улыбнулся Джемисон, — я хотел бы задать вам! — но он тут же понял, что из такой игры ничего не выйдет. Он рассказал Клаги о событиях, происшедших с ним с момента ухода Айры из его кабинета, не утаив, однако, своих подозрений, Клаги усмехнулся в ответ:

— Дать вам по физиономии я мог бы, но похищение не мой стиль, — и он, в свою очередь, рассказал, что было с ним. Он пошел в Клуб Звездолетчиков и приказал своим людям возвращаться. Он как раз топил ярость в бокале вина, когда его разыскал правительственный чиновник и объяснил ему всю подоплеку. Клаги отменил приказ, а на следующий день подписал контракт и занялся вербовкой людей и загрузкой техники в корабль. Через два дня он стартовал на Миру. — Вы можете связаться с Землей и проверить, — сказал он в заключении.

— Связаться с Землей я должен в любом случае. Хотя ваш рассказ правдоподобен. Но все равно следует в этом разобраться. Мне будет нужен корабль.

Радиостанция с субпространственной кольцеобразной антенной над ней была неподалеку. Из-за контрольной панели вынырнул расстроенный оператор:

— Мистер Клаги! А я уже собрался звонить вам. Опять сгорел конденсатор Мак-Лорена.

— Боюсь, Ландерс, мне придется арестовать вас, — жестко сказал Клаги.

Радиооператор был потрясен и Джемисон — тоже.

— Видите ли, доктор, — сказал Клаги, — это был наш последний конденсатор. Мы остались без связи до следующего судна, а оно будет через 6 суток.

Это был серьезный проступок. Питер Клаги отдал бластер Джемисону, с облегчением схватившему его, и шагнул к оператору.

— Страхуйте меня, пока я его обыщу.

Позади Джемисона Клаги тоже достал бластер. Оператор протянул руки вперед. Племянник Клаги схватил его за руку и с облегчением повернулся:

— Это человек, сэр!

Обстановка разрядилась. Джемисон спросил, нет ли на планете еще одной станции. Клаги ответил, что есть, в девятистах милях отсюда, на урановых рудниках.

— Мы можем вместе слетать туда на аэрокаре, — Питер Клаги бросился к группе стоявших невдалеке аэрокаров и привел один. Через минуту они были в воздухе. Корабль вел Питер. Айра Клаги молча смотрел в окно, Джемисон тоже решил поразмышлять.

«Видимо, руллы хотят нам помешать получить вакцину. Это ключ ко всему. Они устроили ему ловушку с помощью этого дьявольского рисунка на аэрокаре и привезли сюда». Он содрогнулся, представив себе, что неделю провел на корабле руллов. «Но почему они его не убили? Видимо, потому, что если бы был убит администратор, проект бы остался, человека заменить можно. Тут все было хитрее, в интригу вовлекался Клаги, от которого тоже зависел проект. Значит, присутствие Джемисона на планете нужно по сценарию, — он вздрогнул. — Ведь он ведет себя вполне естественно, значит, тоже по сценарию. Там предусмотрено, чтобы он вместе с Клаги очутились здесь, над лесом, далеко от ближайшего жилья. Так было задумано», — Джемисон встал. Нужно немедленно связаться с рудником.

На горизонте сверкнула точка — второй кар, больше и мощнее его собственного. И вооруженный. Он настигал их. Джемисон повернулся к пульту и замер: перед ним с бластером в руке стоял Питер Клаги. Дуло бластера уперлось Джемисону в живот.

— Питер! Ты сошел с ума! — крикнул Айра.

Он бросился к Питеру, но тот направил на него бластер:

— Сдать оружие! Быстро!

Джемисон протянул к Айре руку:

— Мне остается надеяться, Клаги, что ваш племянник жив. Это — не Питер Клаги, и вообще не человек.

16

Теперь Джемисон все понял. Питер отказался пожать ему руку мотивируя это тем, что Джемисон мог оказаться руллом. Его с самого начала поразила свежесть Клаги в этом душном климате. Теперь ясно, откуда она. И понятно, кем был радиооператор, чью «человечность» удостоверил Клаги рукопожатием. Он внимательно разглядел «юношу». Его всегда поражало совершенство маскировки, никогда не разрушающейся в присутствии людей. Джемисону же всегда виделись червеобразные, многорукие тела руллов.

Айра Клаги очнулся, наконец, от шока:

— Что вы сделали с моим племянником?

Джемисон схватил его за руку:

— Спокойно, приятель. Ему ведь даже не понадобится бластер — он убьет вас излучением.

Рулл молча протянул то, что казалось рукой, к пульту и щелкнул тумблером. Аэрокар начал падать в чащу леса. Другое судно, как заметил Джемисон, тоже нырнуло в лес. Странно, но второй кар не приземлился. Он завис над землей, на высоте нескольких футов. Вероятно, он не хотел оставить след. Из машины выскочили двое руллов в человеческом обличье и направились к ним. Джемисон понял, почему они старались не касаться земли — ведь здесь, в гуще леса, кишмя кишели юные лаймфы.

Может, руллы и не знали цели работ Клаги, может, это была просто превентивная операция против Земли. Их привели в замешательство лаймфы. Взрослые особи были безобидны, они не передвигались. Молодые же нападали на все, что двигалось. Стоило движущемуся предмету остановиться, они о нем забывали. Они бросались на все, на падающие листья, раскачивающиеся деревья, текущую воду… Миллионы их гибли от атак на мертвые предметы, почему-либо двигающиеся. Но некоторым везло и через два месяца они превращались во взрослых особей. Те представляли собой твердые ульеобразные конструкции, которые не могли двигаться. Эти улья встречались на каждом шагу, на земле или деревьях — всюду, где молодые лаймфы настигали жертву. Взрослая особь жила меньше, но была весьма плодовитой. Жила она за счет запасов, приобретенных до превращения. Всю свою короткую жизнь они проводили в непрерывном размножении. Но дети оставались в них. Они развивались в родителях и начинали их пожирать. Это останавливало размножение, но детенышей было уже так много, что она пожирали друг друга. И несмотря на все это, какая-то часть ухитрялась спастись. На этом мысли Джемисона прервались, так как «Питер» щелкнул тумблером и дверь аэрокары открылась:

— Выходите, живо!

Они спрыгнули на землю, где их уже поджидали руллы. Руллы повернулись друг к другу.

— Это они разговаривают, — прошептал Джемисон. — Им трудно говорить по-человечески.

«Клаги» повернулся к ним и сказал Айре:

— Вы свободны. Можете убираться на аэрокаре ко всем чертям, но сегодня сюда не возвращаться!

Джемисон и Айра были потрясены. Клаги сказал:

— Нет, если Джемисон остается, то и я тоже.

— Но почему? Ведь он вам не нравится!

— Это так, но… — он бешено проорал: — А, так вы знаете! Значит, вы убили племянника еще на Земле!

Джемисон предостерегающе положил руку ему на плечо. Рулл ответил:

— Ваш племянник жив. Он здесь, — он подошел к зависшему аэрокару и открыл люк — внутри лежала неподвижная фигура, похожая на «Питера».

— Он пробудет без сознания несколько часов. Мы усыпили его утром, в лагере. Так было нужно.

Это было правдоподобно. Руллы стали совещаться. Поступок Клаги выпадал из сценария. В этот момент Джемисона привлекло какое-то движение в траве, довольно далеко, но он сразу понял, что это. Это молодые лаймфы! Короткое совещание руллов окончилось и «Питер» обратился к Клаги:

— Лезьте в кар, я отвезу вас.

— А что будет с Джемисоном?

— Он останется здесь. Через час стемнеет. Когда вы прилетите за ним, он будет уже мертв.

Какой смысл? Зачем? Конечно же! Все помнят, как Клаги выступал против проекта — подозрение в любом случае падет на него. Начнется расследование и проект будет остановлен. Это в случае, если они не знают о цели проекта. Просто где-нибудь разведцентр руллов получил сведения о повышенной активности людей в этом районе и послал группу агентов. Стандартный их метод. Джемисон уголком глаз следил за движением травы. Лаймфы были уже в тридцати — сорока футах от них. Круг замкнулся. Он не медлил ни секунды. Он правильно понял план руллов — нужно было действовать. Он подошел к Клаги и сказал:

— Ступайте в кар. В самом деле, они правы, — и шепотом: — Мы окружены лаймфами. Я замру и спасусь. Идите, — он подтолкнул Клаги. Тот немного поколебался и вошел. Джемисон прыгнул в сторону и побежал. «Они меня не убьют, это не по сценарию. Только бы отвлечь их внимание на несколько секунд».

Каждый его нерв натянулся и лопнул, и он упал в траву не в силах пошевелиться. Сознание он не потерял, но прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что случилось. Один из руллов парализовал его. Страшная мысль пришла ему в голову. Что если какой-нибудь лаймф впился в него, пока он падал и теперь пожирает его! Ослепительная вспышка света осветила уже темнеющие джунгли. Еще одна, еще! Он мог только гадать, что произошло. Шли минуты. Редели вспышки. Глаза резало, он не мог их закрыть. И через секунду он понял, что это хорошо — в поле его зрения появилась уродливая головка лаймфа. Он просеменил на маленьких ножках вблизи него. Земля ушла из под Джемисона. Он понял, что его подняли. Сначала он испугался, что это рулл, но нет — его нес на руках Клаги. Прежде чем захлопнулся люк, Джемисон мельком увидел трех руллов в футах пятидесяти от корабля. Они потеряли человеческую форму и на членистых многоногих телах тут и там блестели шишки излучателей света, с помощью которых создавалась видимость людей. И повсюду в их тела внедрялись лаймфы.

17

— Как, говорите, назвали? — переспросил польщенный Джемисон. Он был в своей каюте в корабле, летящем с Миры 23 на Землю.

— Он хотел взять ваше имя, но ему объяснили, что это будет нетактично. Так что его зовут Эфрами.

Джемисон откинулся в кресло. Он улыбнулся тому, что Эзвал хотел взять его имя. А, в принципе, это было из ряда вон выходящее событие. «Что в имени?» сказал древний поэт. Это была одна из его немногих ошибок. Люди, выйдя в космос, обнаружили много рас, которые не имели имен. Ни одна из них не создала цивилизацию. Джемисон понимал, конечно, что за сотню лет понятие «цивилизованности» было искажено до той степени, когда раса считалась тем цивилизованней, чем активней она боролась против руллов.

— Эфрами… — повторил он, — и второе?

— Джемисон. Это было возможно.

— Ха, еще один родственничек. Жене сообщили?

— Да, я ей звонил. Но она была слишком расстроена вашим исчезновением.

Он был весьма рад, что уже успел поговорить с Ведой. Поэтому он принялся непринужденно болтать с собеседником. В результате родилась идея: изготовить индикатор, который бы издавал мысленные импульсы: «Меня зовут…» и каждому индикатору присвоить имя. Миллионы таких индикаторов необходимо привезти на планету Карсона и там использовать их для лечения Эзвалов. Делать метки можно из материалов, со временем растворимых в крови. Но к этому времени каждый Эзвал уже будет знать свое имя. Несомненно, эту идею можно преподнести Совету.

Затем он соединился с одним исследовательским институтом и сообщил о том странном рисунке, парализовавшем его. Через несколько дней он снова был в своем кабинете.

— Вас хотят видеть, — позвонила секретарша.

— Да, включите, — на экране появилось взволнованное лицо жены.

— Мне звонили из Сада. Дидди ушел искать Источник Звука.

— О-о-о… — протянул Джемисон.

Он любовался ее лицом. Она и в самом деле была привлекательна, с нежной кожей и угольно-черными волосами, хотя замужество и материнство все-таки повлияли на нее.

— Веда, тебе не следует волноваться.

— Но ведь он ушел, а вокруг кишат эти руллы!

— Ведь в Саду его отпустили. Они знают, что делают.

— Но ведь его не будет всю ночь!

Джемисон медленно кивнул.

— Видишь ли, дорогая, так нужно. Это неотъемлемая часть процесса воспитания и мы должны подчиниться. Мы этого уже долго ждали… — он переменил тему разговора. — Лучше развлекись, пройдись по магазинам, купи что-нибудь, возьми… ну, сколько хочешь денег. До свидания, дорогая, и, главное, не расстраивайся!

Он встал и подошел к окну. Перед ним были здания Бюро. Проспекта и Корабля он не мог видеть, они были по другую сторону здания. Дальше простирались пригороды, далеко-далеко, до туманного горизонта. Где-то там, внизу, его сын искал Источник.

Темнело. Дидди Джемисон шел по улице. С самого начала, всю жизнь, он размышлял, что такое Звук. Он никогда не прекращался. Ему говорили, что где-то «снаружи» его нет. Но он был уверен, что это не так, ведь говорили же ему иногда неправду, чтобы проверить его. Скорее всего, и это было ложью, которую он должен опровергнуть. Звук был все время, в Саду и в его комнатах, говорил ли он или молчал, в столовой, заглушая его, мамы и отца шум, когда они вместе ели, и даже во сне звук не прекращался. Он был привычен. И вот сегодня Дидди решил поискать место, где нет Звука. Сначала на одной улице, потом на другой. Скоро он потерял им счет. Он поужинал в маленьком ресторанчике и снова вышел на улицу. В ста футах от него стоял человек, которого он впервые заметил 10 минут назад. Что-то в нем вызвало тревогу. Дидди перешел улицу и, надеясь ускользнуть, вышел на другую, более людную улицу. Он еще надеялся, что это не рулл. Но к первому человеку присоединился второй, и они направились к нему. Дидди подавил желание повернуться и убежать. Если это руллы, то ему не убежать.

— Малыш!

Дидди остановился и повернулся к ним, как если бы увидел их впервые.

— Ты что-то поздно гуляешь.

— Это моя ночь, сэр.

«Человек» полез в нагрудный карман. Странное это было движение — как если бы рука перемещалась отдельно, сама по себе. Наконец он вынул руку и протянул значок.

— Мы агенты Бюро. Ты пойдешь с нами на Проспект.

Сразу после обеда раздался звонок в дверь. Джемисон открыл. На площадке стояли два полицейских.

— Доктор Джемисон? — спросил один из них.

— Да?

— Тревор Джемисон?

Джемисон кивнул.

— Отец Декстера Джемисона, девяти лет?

— Да, — Джемисон схватился рукой за косяк двери.

— Наш долг, согласно закону, сообщить вам, что ваш сын находится в руках руллов. В течение нескольких часов его жизнь будет в смертельной опасности.

Джемисон ничего не сказал. Офицер рассказал ему вкратце всю историю.

— Мы знаем, что сейчас руллы скапливаются в районе Солнечной системы. Мы не можем уследить за всеми. Сейчас мы производим лишь подсчет их числа. Вероятно, вы понимаете, что нам важней узнать конечную цель руллов, чем выловить отдельные группировки. Видимо, сейчас мы имеет дело с особо крупным заговором. Но мы делаем пока лишь первые шаги к разрядке. Нужна ли вам еще какая-либо информация?

Джемисон колебался. Веда сейчас мыла посуду на кухне. Она не должна узнать, что приходили полицейские. Но он еще не узнал всего.

— Вас надо понимать так, что вы не будете освобождать Дидди сейчас?

— Пока у нас нет информации о намерениях руллов — нет. Ситуация должна созреть. Вам не следует вмешиваться. Это все, сэр. Вы можете звонить нам время от времени. Мы вам звонить не будем.

— Благодарю вас, — автоматически сказал Джемисон. Веда крикнула из кухни:

— Кто приходил, дорогой?

— Кто-то искал человека по имени Джемисон. Ошибка.

— А-а, — она сразу забыла о происшествии и не вспомнила о нем. Джемисон пошел спать.

18

Дидди знал, что не должен сопротивляться. Он должен сорвать планы руллов. Этому его учили в Саду.

Нужно сначала выяснить, что за план у руллов. И ждать инструкций.

Пока люди притворялись людьми. И Дидди покорно шел за ними. Улица становилась светлее. Вдали на черно-синем небе четким контуром выступил корабль.

Здания вдоль проспекта, за день накопившие солнечную энергию, светились. Руллы с Дидди на буксире подошли к барьеру-проходной. Здесь, около плиты восьмифутовой ширины, они остановились, глядя на расположенные под решеткой вентиляторы. В начале войны охраняемые объекты окружали бетонные заборы с электрозащитой. Но вскоре выяснилось, что ток для руллов не преграда. Колючей проволоки они просто не чувствуют, а бетон крошат своим излучением. А среди ремонтников всегда оказывались шпионы, саботирующие работу путем убийств. Вооруженные патрули слишком часто убивали своих. И, в результате, несколько лет назад был создан вентиляционный барьер. Он окружил Пригород. Люди его не замечали, но руллов но убивал за три минуты. Конструкция барьера была строго засекречена.

Дидди воспользовался нерешительностью спутников и сказал:

— Благодарю вас, дальше я могу пойти сам.

Один из шпионов рассмеялся. Его смех с небольшой натяжкой мог сойти за человеческий, но эта натяжка все и портила.

— Слушай, парень, ведь ты, наверно, неплохой спортсмен. Не хочешь ли нам помочь? Это недолго.

— Помочь?

— Видишь этот барьер?

Дидди кивнул.

— Отлично. Мы тебе говорили уже, что служим в тайной полиции, знаешь, против руллов. Ну, и однажды мы с другом говорили о делах и обнаружили путь, которым рулл должен пройти через барьер, прежде чем погибнуть. И такой странный результат получился, что мы решили его проверить, прежде чем докладывать наверх. Сам понимаешь, куда. Если мы ошибаемся, нас засмеют. И мы решили сначала проверить.

«Никто… не должен… пытаться нарушить… планы руллов». Этот приказ столь часто повторялся Дидди, что сейчас как это откликнулся в мозгу Джемисона. Джемисон колебался, он не знал, сказать ли «да» или «нет». Но годы учебы взяли свое.

— Все что нужно — пройти через барьер и вернуться, — сказал рулл.

Дидди, не говоря ни слова, выполнил приказ; секунду он стоял нерешительно: вернуться ли ему и побежать к зданию в тридцати футах от него. Но тотчас он понял, что руллы убьют его. И он вернулся.

По улице по направлению к барьеру шла группа людей. Руллы и Дидди посторонились, уступая дорогу. Полиция? Ему отчаянно хотелось, чтобы все шло по плану. Люди неторопливо перешли барьер и скрылись за зданием. Рулл сказал:

— Нужно быть осторожными, чтобы нас не заметили.

У Дидди было свое мнение на это счет, но он промолчал. Они отошли в тень.

— Протяни руку.

Дидди протянул руку. «Сейчас меня убьют». Он чуть не заплакал, но выдержка, которой его учили в Саду, и тут не изменила ему, Руку пронзила боль.

— Мы взяли у тебя кровь, парень. Видишь ли, мы думаем, что тут все дело в бактериях. Они разбрасываются пульверизаторами один раз в секунду, поэтому мы этого не чувствуем. Бактерии смертельны для руллов, но безвредны для человека. Чтобы они не разносились, их засасывают обратно вентиляторы. Одни и те же бактерии используются во многих циклах. Теперь ты понимаешь?

Дидди был потрясен. Ведь там действительно могут быть бактерии. Мало кто знает, как устроены барьеры. Неужели руллы узнали это?

Второй рулл делал что-то в тени здания. Там вспыхивали вспышки света. Дидди понял, что тот исследует его кровь, пытаясь понять, что там.

— Бактерии, попавшие на человека, сразу же умирают. Видимо, используется один вид, иначе невозможно было бы сделать несколько циклов. Если бы мы нашли средство защиты от них, то легко прошли бы через барьер — как ты сейчас. Понял, как важна наша задача? А, мой друг кончил анализ. Подожди немного.

Он подошел ко второму шпиону. Их разговор длился не более минуты. Рулл вернулся.

— Можешь идти, парень. Мы тебя не забудем.

Дидди не поверил своим ушам.

— Разве это все?

— Все.

Дидди вышел из тени здания и пошел к барьеру. Руллы шли за ним, но не пытались задержать его.

— Эй, парень! Смотри, тут еще двое ребят. Вы можете искать Звук вместе!

Он обернулся. К барьеру бежали двое мальчишек.

— Кто последний добежит, тот рулл! — крикнул один из них и они молнией понеслись к барьеру. Дидди пошел за ними.

— Меня зовут Джекки, — сказал один.

— А меня Джил, — добавил второй.

— А я — Дидди, — представился Декстер. У каждого был свой Звук, но искать можно вместе. К ним подкатил кар и остановился, как только его фотоэлементы заметили их. Они сели в него и помчались по Пригороду, между кранов и механизмов. Дидди никогда не был ночью на Проспекте и в другое время был бы очень взволнован такой поездкой. Но теперь он размышлял. Кто эти ребята? Руллы? Они никогда не забирались так далеко. То, что они пробежали, а не прошли сквозь барьер — просто случайность. Но что бы не случилось, он должен сотрудничать с ними. Таков закон, так его учили. Он стал искать источник. Но куда бы он ни заходил, в какой бы зал ни заглядывал, Звук не стихал. Они ни разу не пересекли больше барьер. Если здесь и была преграда для руллов, она была невидима. Двери всех зданий были широко раскрыты. Он надеялся, что в какой-либо закрытой комнате будет смертельный для руллов воздух. Но закрытых комнат не было. Хуже всего было то, что кругом не было ни единой души, никто не мог помочь ему. Только бы узнать, руллы ли его спутники! Если это руллы, то вдруг у них есть какое-то сверхмощное оружие, которое может повредить Корабль?

Они вошли в огромное, площадью в пол-квадратной мили здание. Джил и Джекки не возражали. В здании не было пола — была гигантская пропасть, наполненная какими-то кубическими конструкциями. Вершина ближайшей из них была в четверти мили от пола, сделанного из прочнейшего пластика, прозрачного до такой степени, что сквозь многие мили можно было видеть вспышки гигантских ядерных реакторов.

И в центре этого здания, царства металла и пластика, была женщина, живая женщина. Она кивнула им и дружелюбно спросила:

— Ищите Источник? А я — Чувствующая.

Джекки и Джил помалкивали, а Дидди сказал, что знает. Он слышал в Саду о таких людях. Они каким-то образом, кажется, по изменению в крови, могли следить за ходом ядерной реакции. Из-за того, что они могли регулировать количество кальция в крови, они жили очень долго, порядка века. Дидди был разочарован. Женщина явно не могла разрешить его сомнений, она не подала знака. Но, может, она что-нибудь расскажет о Звуке? И он спросил:

— А эти реакторы внизу могут издавать звук?

— Конечно.

— Что-то не верится в это.

— Вы ребята неплохие и я хочу вам помочь. Я шепну каждому на ухо ключ к разгадке. Ты будешь первым, — она двинулась к Дидди. — Не показывайте удивления. Под перекрытием металлического тротуара под Кораблем ты найдешь маленький бластер. Иди по эскалатору 7 и направо, до бруса с надписью «Н». Если понял, то кивни. — Дидди кивнул. — Спрячь бластер в карман и не применяй без приказа. Счастливо! Она выпрямилась. — Ну, а дальше ты сам, — она подошла к Джекки. — Теперь ты. — Тот покачал головой:

— Мне подсказок не нужно, не люблю шептунов.

— Я тоже, — сказал Джил.

Женщина улыбнулась:

— Ну, ладно. Тогда слушайте: вы знаете, что такое миазмы?

— Туман, дымка, — ответил Джекки.

— Это ключ. А теперь идите — через четыре часа рассвет.

Когда Дидди у входа обернулся, женщина снова выглядела как часть кресла, в своей неподвижности она казалась неживой. Но теперь он знал — Корабль в опасности. И они пошли к нему.

19

Джемисон проснулся от того, что кто-то теребил его за плечо. Он вздохнул и повернулся на другой бок. О господи, и тут не дают поспать! От открыл глаза — на его постели сидела Веда. Он взглянул на часы. Двадцать две минуты третьего.

«Черт возьми, — подумал он. — Я должен выспаться».

— Я не могу заснуть, — сказала Веда хныкающим голосом. Она выглядела очень расстроенной. Джемисон проснулся окончательно. — Милый, — Джемисон пошевелился, — любимый, — от открыл один глаз снова. — Дорогой, проснись, пожалуйста, я так волнуюсь.

— Ты хочешь, чтобы я не выспался?

— Извини, пожалуйста, я не хотела тебе мешать.

Но было ясно, что все это она говорила для проформы и эти извинения тут же вылетели у нее из головы.

— Милый, — он не ответил. — Мы должны узнать.

Джемисон хотел было совсем не слушать ее, но мозг уже начал анализировать ее желания и выводы были поражающими. Он спросил:

— Что узнать?

— Сколько их.

— Кого?

— Ребят на улицах…

— Веда, ведь мне утром на работу.

— Работа, — презрительно сказала она. — Работа! Думаешь ли ты еще о чем-либо? Остались ли у тебя какие-либо чувства?

Джемисон промолчал, но она не уходила.

— Ты и люди, подобные тебе, слишком бесчувственны.

— Если хочешь меня оскорбить, то напрасно, — дальше так продолжаться не могло. Он сел и включил свет. — Дорогая, можешь радоваться. Ты своего добилась — я проснулся.

— И вовремя. Если бы не позвонил ты, то это сделала бы я.

— Ладно, я позвоню, только не виси у меня над душой. Что обо мне подумают люди? Сиди здесь.

Он вышел из спальни и захлопнул дверь. Затем позвонил по указанному адресу. На экране появилось солидное лицо человека в адмиральской форме. Этот человек был знаком Джемисону.

— Дело обстоит так, Тревор: ваш сын снова в лапах руллов, теперь уже других. Они прорвались сквозь барьер в весьма оригинальной форме. Сейчас в Пригороде около сотни руллов в человеческом облике, они стянулись со всей Солнечной системы, видимо, для какой-то важной диверсии. За последние полчаса ни один рулл не пересек наш барьер — значит, все они там.

— А что с моим сыном?

— Пока он им нужен. Мы стараемся вооружить его.

Джемисон понял, что адмирал не скажет ему ничего, действительно важного.

— И что же, вы преспокойно позволили сотне руллов проникнуть на Проспект, не зная даже, зачем им это?

— Нам следует узнать, зачем они это сделали. Чего они хотят? Почему пошли на такой риск? Наш долг — дать им высказаться. Мы сделаем все, чтобы спасти вашего сына, но обещать я ничего не могу.

Джемисон понял, что для них смерть Дидди не более, чем прискорбный эпизод. Газеты напишут потом: «Потери минимальные». Впрочем, они могут даже сделать из мальчика сенсацию — на один день.

— Боюсь, — сказал адмирал, — что мне придется идти. Сейчас ваш сын спускается к Кораблю. Я должен наблюдать. До свидания.

Джемисон сжал руку в кулак и постарался успокоиться. Он вернулся в спальню и сказал:

— Все в порядке, можешь быть спокойна.

Она не ответила. Ее голова лежала на подушке, видимо, она прилегла на секунду и мгновенно уснула. Но спала она тяжело, щеки были мокрыми от слез. И он решил помочь ей — ввел в кровь снотворное сириндж. Она расслабилась, дыхание стало ровным.

Джемисон позвонил Калебу Карсону и попросил:

— Возьми Эфрами, скажи ему, что он нужен семье. Отвези его к штаб-квартире Службы Безопасности около Корабля в хорошем контейнере, чтобы никто не заметил.

Потом он быстро оделся и сам помчался к зданию Службы. Он знал, что военные будут против привлечения Эзвала. Но это было личной привилегией, которую он, и тем более, Дидди заслужили.

— Что она тебе шептала? — спросил Джекки.

— Да, то же, что и вам, — ответил Дидди. Они спускались по эскалатору под Проспект. Джекки, казалось, задумался о чем-то. Наконец, они достигли тротуара и Дидди увидел невдалеке брус с буквой «Н». Сзади Джекки спросил:

— Но какой смысл ей было шептать это тебе на ухо, если она потом сказала все это вслух?

Дидди вздрогнул, но взял себя в руки:

— А кто ее знает, наверно, решила подшутить.

— Подшутить? — переспросил Джил.

— Что мы тут потеряли? — перебил его Джекки.

— Я устал, — ответил Дидди и уселся на тротуар.

Двое руллов стояли по другую сторону тротуара.

Дидди запустил руку под металлическое покрытие и нащупал бластер. Руллы, видимо, говорили между собой или еще с кем-либо. Дидди незаметно спрятал бластер в карман. Только теперь он заметил, как дрожит под ним тротуар. Эта дрожь передалась и ему. Какова же должна быть вибрация под кораблем, подумал он.

Город был построен из металла. И все антивибрационные покрытия не могли устранить дрожь, порождаемую сконцентрированными на малой площади источниками энергии, атомными реакторами, работающими на предельной нагрузке, машинами, способными штамповать стотонные плиты.

Восемь с половиной лет назад был построен Город для колоссального Корабля. Каждая семья в городе жила здесь либо потому, что кто-то из родителей был специалистом, необходимым для постройки Корабля, либо потому что у них был ребенок, который мог на нем полетать. И не было другого пути для людей научиться управлять таким Кораблем, как не расти вместе с ним. В этом Корабле, высотой в десять тысяч футов, был сконцентрирован инженерный гений тысячелетий. Приезжие государственные чиновники лишь ошеломленно крутили головами пораженные этими акрами машин и приборов, инструментов на каждом этаже. И когда Корабль полетит — Дидди будет на нем! Пока он стоял, потрясенный восторгом предчувствия, за ним появились двое руллов.

— Пошли, — сказал Джекки. — Зря мы здесь снуем.

— А куда? — спросил Дидди, опускаясь за землю.

— Как куда? Искать! — был ответ.

— Идемте! — не колеблясь ответил Дидди.

Неоновая надпись на здании гласила: «ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР». На площади перед зданием толпились мальчишки — группами и поодиночке. Среди них были такие, что, казалось, только сегодня они научились ходить.

«Может, это руллы? — подумал Дидди. — А, может, все здесь руллы? Нельзя давать волю таким мыслям».

«Исследовательский центр». Здесь была выведена бактерия, убивающая руллов. Но что здесь нужно руллам? Узнать секреты Центра и вывести его из строя, ликвидировать защиту? О такой опасности его предупреждали в Саду.

Все двери Центра, в отличии от других зданий, были закрыты.

— Открой, Дидди, — сказал Джекки.

Тут к ним подошли двое. Один из них окликнул Дидди:

— Привет, парень! Мы ведь уже встречались, а?

Дидди повернулся к ним — это были двое «агентов» Службы Безопасности. Но, может, это не они, а другие? Что, впрочем, несущественно.

— Мы рады тебя видеть. Мы хотим провести другой эксперимент. Войди в дверь. Это поможет нам в борьбе с руллами. Как, тебе это подходит?

Дидди кивнул. Он чувствовал такую слабость, что речь выдала бы его.

— Войди туда, — сказал рулл, — постой несколько секунд, сделай вдох, задержи дыхание и выйди. И все.

Дидди вошел в Центр. Дверь автоматически захлопнулась за ним. Он очутился в большой комнате — но здесь не было ни души. И потому Дидди не решился убежать. Но почему же здесь никого нет — ведь все институты пригорода работали круглосуточно? Дверь распахнулась. За порогом стояли Джекки, Джил и остальные ребята, молча глядя на него.

— Выходи, — послышался голос, — только сначала вдохни воздух.

Дидди вдохнул и вышел. Дверь захлопнулась за ним. Один из руллов протянул ему стеклянный сосуд с резиновой трубкой.

— Выдохни, — сказал он.

Что Дидди и сделал. Рулл отдал сосуд спутнику и тот отошел с ним за угол.

— Ты ничего не заметил в здании? — спросил оставшийся рулл.

— Какой-то там странный воздух, густой, тяжелый. А так — больше ничего.

— Мы снова должны взять у тебя кровь. Дай палец.

Дидди подчинился.

К ним подошел Джил и спросил с энтузиазмом:

— Что я смогу сделать для вас?

— Иди, помоги моему другу, — ответил рулл.

Минуты шли и вот из-за угла показалась пара руллов. Дидди смотрел на них с усмешкой. Стоявший рядом с ним рулл пошел им навстречу. Потом рулл, который всегда разговаривал с Дидди, снова подошел к нему.

— Ты нам очень помог, парень. Теперь и мы сможем внести свой вклад в войну. Оказывается в воздух примешан газ с фтористыми соединениями. Это само по себе безвредно, даже для рулла. Но рулл не сможет излучать в такое воздухе или разговаривать, так возникают неустойчивые анионы, убивающие руллов.

Дидди не совсем понял это объяснение. Химические реакции и соединения он проходил в Саду, но мало что помнил.

— Да, — хитро, — удовлетворенно сказал «агент». — Рулл сам себя убивает. А, ребята, вы кажется хотите войти внутрь? Ну, что ж, давайте, и я тоже приду, вот только потолкую немного с пареньком. Давай, отойдем, — сказал он Дидди.

Он отвел Дидди в сторону, а «дети» потоком хлынули в здание, чтобы узнать все его секреты.

«Кто-то должен им помешать, — подумал Дидди, — и чем быстрее, тем лучше.

— Могу сказать тебе — по секрету, конечно, — ты сегодня сделал важную работу. Мы все время думали про «Исследовательский Центр». После полуночи люди отсюда уходят и два монтера подключают какое-то оборудование и громкоговоритель у двери, если бы я был руллом, я бы легко разрушил. Люди слишком надеются на свою бактерию. Мы подумали вот что. Руллы хотят узнать, чем занимается Центр. Если бы они попали туда, то передать информацию труда не составило бы, а выбрались бы шпионы поодиночке. Это опасно, но возможно. Так уже делалось. Но теперь мы предотвратим эту возможность.

— Дидди, — услышал он шепот сверху, — не подавай вида, что ты меня слышишь.

Дидди сначала напрягся, но потом расслабился. Он знал, что руллы не воспринимают шепота по каким-то физиологическим причинам.

— Ты должен войти в здание, стать у двери и ждать инструкций.

Дидди понял, где источник голоса: сверху двери. Рулл ведь говорил ему что-то об оборудовании и о громкоговорителе над дверью. Наверное, шепот шел оттуда. Но как же войти внутрь, если мешает рулл? Тот говорил что-то о вознаграждении, но Дидди думал только о том, как войти.

— Боже мой, — в отчаянии сказал Дидди, — ведь уже наступает рассвет, а я ничего не нашел! Послушайте, лучше и пойду в здание.

— Верно, не будем тратить время зря. Иди, и будь осмотрителен там, понял?

Дидди открыл дверь, но рулл остановил его.

— Подожди секунду, — он привстал и дернул за что-то над дверью. Упали какие-то провода. — Вот теперь можешь идти. Я отключил громкоговоритель. Можешь посмотреть, что делают другие ребята.

Дверь захлопнулась за Дидди.

Адмирал огорченно пожал плечами.

— Мне жаль, Тревор, но никакой надежды нет. Они уничтожили связь. Мы бессильны.

— Что он должен был сделать, адмирал?

— Это не подлежит разглашению.

«Хотите связаться с Дидди, Джемисон? Я прочел мысли адмирала», — телепатировал из контейнера Эфрами. «Да».

Дидди сначала был напуган шепчущим голосом:

«Дидди, руллы в здании безоружны. На излучение они не могут рассчитывать. Я вижу, здесь двое ребят».

Действительно, в дальнем конце комнаты над столом склонились двое. Дидди очень удивился, но голос тут же сказал:

«Возьми бластер и убей их!»

Дидди сунул руку в карман и вынул бластер. Пять лет его готовили к этому моменту, и он был спокоен. Не было такого оружия, которым бы он не владел в совершенстве. Из дула бластера вырвалась струя голубого пламени. Дидди направил ее на руллов. Те съежились, почернели и мягко осели на пол.

«Отличный выстрел», — похвалил Эзвал.

Только тут Дидди понял, что голос звучит ВНУТРИ.

Дети в конце комнаты менялись на глазах, собственно, это уже не дети. Хоть Дидди и видел раньше фотографии руллов, но все же он был потрясен.

«Все двери здания закрыты, внутрь никто не войдет. Снаружи никого. Обойди здание и убивай каждого, кого встретишь. КАЖДОГО! Без всякой жалости. Здесь нет людей, только руллы. Убивай их без пощады!»

Через несколько минут Эзвал доложил Джемисону:

«Ваш сын уничтожил всех руллов в Исследовательском Центре. Он будет оставаться в здании до тех пор, пока не будут убиты те, кто снаружи».

«Спасибо», — сказал Джемисон. — это было великолепно».

Потом адмирал рассказал Джемисону:

— Да, это была большая работа. Конечно, руллы снаружи пытались сопротивляться, но мы поменяли бактерию в барьерах, и им пришел конец, — он поколебался. — Одного не пойму, как ваш сын догадался, что ему следует сделать?

— Я вынес ответ на него в специальный раздел моего раппорта.

— Как, вы написали рапорт?

— Сами увидите.

В полутьме Дидди сел на геликоптер и полетел на вершину холма, откуда днем был виден Корабль. Здесь стояло и сидело несколько ребят. Дидди не знал, люди они или руллы, но почти не испытывал в этом сомнения. Руллам не было смысла участвовать в этом ритуале. Дидди уселся под кустом, рядом с каким-то мальчиком.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Март, — ответил ему резкий, но тихий голос.

— Ищешь Источник?

— Ага!

— И я.

Наступил рассвет и в его сиянии появился Корабль. Металл его оболочки постепенно запылал отраженным сиянием солнца, которое еще не появилось. Сияние опускалось по металлу все ниже и ниже, пока из-за горизонта не появился край солнца. И чем выше вставало солнце, тем больше, казалось, становился Корабль. Стоэтажный небоскреб Административного Центра казался рядом с ним всего лишь подпоркой.

С гордостью и восторгом смотрел Дидди на Корабль. Тот, казалось, плавает в солнечных лучах, поднимаясь выше и выше. «Нет, — подумал Дидди, — еще рано. Но день придет. И величайший звездолет, созданный человеком, устремится в пространство. И тогда война кончится». Голод заставил его спуститься с холма. Он перекусил в ближайшем ресторанчике. А потом полетел домой.

Джемисон был в спальне, когда открылась входная дверь. Он сжал пальцы жены.

— Дидди устал. Пусть отдохнет, — сказал он.

Веда высвободилась и ушла в свою спальню.

Дидди прокрался через темную гостиную и включил свет. Одновременно вспыхнули лампочки на панели домашнего робота-учителя.

— Рапорт, — произнес он.

— Я понял, что такое Звук, — ответил Дидди.

— Что?

Дидди ответил.

— Ты оправдал мои надежды. Теперь иди спать.

Скользнув под одеяло Дидди вновь ощутил вибрацию. Он слышал скрип пружин и дрожь пластикового окна. Вместе со всеми вещами дрожал пол.

Дидди счастливо улыбнулся. Он не удивился появлению звука. Это и были «миазмы» Пригорода, туман вибрации. Теперь Звук останется с ним навсегда, даже когда Корабль будет построен. Это — часть его жизни. Так он и заснул.

20

Проснулся Джемисон как обычно, сон мгновенно слетел с него при воспоминаниях о событиях прошедшей ночи. Он взглянул на жену и облегченно вздохнул — все-таки она отдохнула. Ей вставать не скоро. Он на цыпочках прокрался в ванную, умылся, в одиночестве съел завтрак и заодно прикинул варианты, как прошлая ночь повлияет на будущее. Его Эзвал не подкачал.

На работе он написал рапорт, где назвал происшедшее событие не менее важным, чем постройка Корабля. «Использование телепатии в качестве связи между различными расами — дело дальнейших исследований. Но сам факт существования такой возможности — величайшее событие в истории: Галактики». Он разложил доклад и разослал всем, кто был в нем заинтересован. Первым ответ прислал видный военачальник.

«Интересно знать, были ли приняты предосторожности при общении Эзвала с людьми, причастными к Временным исследованиям /это было обозначение «Совершенной Секретности»/? И не следует ли в этом случае уничтожить Эзвала в качества предосторожности?

Этот ответ вызвал у Джемисона чувство отвращения. Эти военные всегда трясутся за свои секреты. И ведь ЭТО тоже будет разослано и размножено.

Джемисон написал ответ, в котором доказывал, что Эзвал не имел контакта с людьми, располагающими СЕКРЕТНЫМИ СВЕДЕНИЯМИ, А САМ ОН располагал лишь минимумом фактов, то же сведения Эзвал мог получить от агентов руллов.

Тут было слабое место — Эзвал не умел читать мыслей руллов, но для игры в честность сейчас было не время.

— Кроме того, — продолжал он, — неизвестно, когда сложится аналогичная ситуация и к нам в руки попадет столь расположенный к сотрудничеству Эзвал, не говоря уже о том, что от жизни Эфраима зависит отношение со всей расой Эзвалов. Эти отношения будут прерваны навсегда, если они когда-либо узнают о случившемся».

Джемисон и эту бумагу размножил и отправил по тем же адресам. Он перевел Эзвала в другой отсек в целях безопасности, мотивировав это тем, что в данном месте Эзвал не будет иметь контактов с носителями секретной информации. До вечера пришло еще несколько откликов — все благожелательные, кроме одного, гласившего:

«Человек, что за чудовище ты выдал за ребенка?!»

На этом закончилась неделя. Джемисон ожидал сообщения из Информационного Центра, которое он запросил о расах, с которыми невозможно установить контакт. Он позвонил Калебу Карсону, пригласив его на ленч, и попросил съездить с ним в Центр.

Карсон был сильно похож на своего деда, вокруг него всегда сиял ореол успеха, деятельности, казалось, он все время хранил какую-то тайну, которой ни с кем не имел права делиться.

В «Корабельной Каюте», государственном ресторане для высших администраторов, Джемисон посвятил Карсона в свои планы:

— Необходимо совершить с Эфрами путешествие на какую-нибудь неподдающуюся контакту планету и использовать его хотя бы в качестве посредника.

Карсон кивнул:

— Это верная мысль. У нас появилась возможность вернуть Галактике целые миры.

Затем они принялись обсуждать детали освобождения Эзвала. Покончив с ленчем, они кинули прощальный взгляд на силуэт Корабля за окном и вышли.

— Неужели на этом Корабле можно будет достичь родины руллов? — спросил Карсон.

Этого говорить не следовало, как сразу он понял по реакции Джемисона.

— Слушайте, бросьте сердиться, давайте задержимся у охранника и пройдем проверку.

— Вот именно, — кивнул Джемисон, — нам обоим это необходимо сделать.

С полной серьезностью они прошли процедуру проверки и, естественно, оказались людьми — по крайней мере, на время.

В этом шатком мире, полном шпионов, ясность вообще была понятием относительным. Один неверный вопрос, не так сказанное слово — и человек подвергался проверке. Конечно, желание Карсона пройти проверку говорило само за себя, но порядок есть порядок. По пути к Центру Карсон сказал:

— Ну, по крайней мере, теперь мы можем быть откровенны. Какими критериями пользуется компьютер при отборе рас?

— Явная несовместимость с человеком и возможность использования в войне с руллами. Необходимы экстремальные условия. У меня уже была осечка.

И он рассказал о неудаче с попыткой прочесть мысли руллов. Видимо, они в самом деле пришли из другой Галактики: в этой все жизненные формы должны быть чем-то схожи.

Вопрос был весьма важным. Человек посылал звездолеты в глубины Галактики, открывал новые миры, постигал тайны жизни, но так и не смог понять, что же такое — жизнь. Можно было лишь гадать об этом, и совпадают ли эти догадки с действительностью — Джемисон не знал.

— А у вас есть какая-либо планета на примете? — спросил Карсон.

— Нет, все решит компьютер.

Они спустились в машинный зал. Защелкал перфоратор. Джемисон взглянул на ленту и присвистнул:

— Так я и думал. Конечно, Плоя. Что же еще?

— Плояне? — нахмурился Карсон. — Но ведь это же миф! Существуют ли они в действительности?

— Не знаю, но мы это узнаем.

Джемисон был доволен. Ему были важны не плояне, а идея сотрудничества между расами с помощью Эзвала, и плояне были всего лишь пробным камнем.

Шлюпка Джемисона выскользнула из крейсера и по отлогой траектории скользнула к планете. Он осторожно ввел ее в верхние слои атмосферы, чтобы не сжечь оболочку. Затем установил нормальную скорость на этой высоте — пять тысяч футов в минуту, а в двенадцати милях над поверхностью уменьшил ее до тридцати миль в час и перешел в горизонтальный полет.

Открылся и закрылся люк. Джемисон выжидал. Внезапно стрелки всех приборов резко скакнули. Резко возросла скорость падения, судно бросало из стороны в сторону. Шлюпка больше не подчинялась Джемисону, бесполезно он нажимал кнопки. Оставалось ждать. И вот на высоте двенадцать тысяч футов судно вошло в заданный режим — качка прекратилась. В действие вступила система управления, основанная не на электросхемах. Все электричество было выключено. Люк был закрыт наглухо. Ракеты вынесли шлюпку в космос. Джемисон осмотрелся. Он не знал точно, почему захлопнулся люк. Но, скорее всего, он поймал плоянина.

…Первая экспедиция высадилась на Плое около ста лет назад. И сразу же произошла катастрофа — все металлические части корабля оказались под напряжением. Очень интересное с точки зрения науки явление, которое, правда, никогда не заинтересует восемьдесят одного человека, погибших в первый же миг. В живых осталось всего сто сорок человек, не прикасавшихся к металлу, но двадцать два из них не поняли причины гибели остальных и тоже были убиты.

Прежде всего был выключен ток. Было ясно, что на борт корабля пробралось какое-то существо, замкнувшее энергосистему. Корабль был обработан спецсоставом, но это не помогло. Не помогла даже промывка корабля водой, которую перекачали из ближайшей реки. Исследователи не могли даже улететь, так как существо почувствовало это их желание и выключило питание моторов. Системы корабля были под его контролем. Отчаявшийся экипаж радировал обо всем крейсеру на орбите. Положение было проанализировано, и им ответили:

— Очевидно, аборигены не враждебны человеку, погибли лишь те люди, которые контактировали с энергосистемой. Изучение данной формы жизни следует проводить с помощью специальных электронных приборов, которые будут вам высланы.

На планету была спущена научная экспедиция, шесть месяцев прошли безрезультатно — контакта не было, не была даже определена форма жизни, вызвавшая катастрофу.

И тогда люди были вывезены с планеты на допотопных ракетах, работавших по реактивному принципу. Первая экспедиция на Плою завершилась.

Обо всем этом Джемисон подумал уже в рубке управления своего крейсера, уносившего его прочь от планеты. Делать ему пока было нечего.

Эзвал доложил о присутствии чужого разума, но, кроме чувства страха и отчаяния, ничего определить не мог. Но даже это обрадовало Джемисона, он вообще сомневался в наличии разума на Плое, и вот теперь Эзвал доказал, что он все-таки существует.

В ста световых годах от Плои Джемисон выключил двигатели и вместе с Эзвалом прошел в специально оборудованную каюту с дублирующим пультом управления. Оттуда он открыл люк шлюпки и предоставил плоянину свободу действий.

Эзвал сообщал:

«Вижу картину главной рубки, причем с потолка. Плоянин оценивает обстановку».

Это было разумно. Джемисон представил себя в такой ситуации. Уж он-то был бы начеку.

«Он в пульте управления».

«ВНУТРИ?» — изумленно спросил Джемисон. Корабль дернулся, сбился с курса. Курс Джемисона не волновал, но что, если плоянин замкнул цепь накоротко… Он представил себе аморфное существо, мечущееся среди массы проводов и приборов, закорачивая контакты реле… Корабль снова лег на курс.

«Он выбрал направление и будет придерживаться его до конца. О субсветовых скоростях он не имеет понятия».

Джемисон с сожалением покачал головой. Бедный Плоянин! Он в ловушке, его раса и представить себе не может того расстояния, на которое он удалился.

«Скажи ему, где он сейчас. Объясни ему разницу между движением в пространстве и подпространстве».

«Он в ярости».

«Расскажи ему о механизмах, через которые мы можем общаться непосредственно. Да, а что он ест?»

И на этот вопрос они получили первый ответ:

«Он говорит, что умирает с голоду, и мы в этом виноваты!»

Джемисон узнал, что плояне живут за счет трансформации энергии электромагнитных полей в приемлемую для них энергию. Когда плояне замыкали контакты энергосистемы, то могли питаться за счет поля корабля. Это объясняло все неудачи первой экспедиции. Гибель половины экипажа была побочным эффектом «попойки», устроенной плоянами.

И когда Джемисон выключил питание, Плоянин начал умирать с голоду. Джемисон запустил газогенератор.

«Скажи ему, что пока не научится работать с коммутатором, есть не получит».

Через некоторое время Плоянин понимал человеческую речь еще до того, как звуки поступали в коммутатор, и освоил основные команды — за один день!

— Да-а, — сказал он скорее себе, чем Эзвалу, — представляю себе, какой у него коэффициент интеллектуальности, если он так быстро смог выучить язык!

Эзвал ответил, мысленно, конечно:

«Все энергетическое поле, которым он является, пригодно для использования в качестве памяти, и он может расширять ее, как угодно».

Пришел вызов с Земли. Калеб Карсон сообщил, что политическая обстановка на планете Карсона изменилась к лучшему, так что можно даже не требовать вмешательства Конвента. Источник информации — миссис Барбара Уитмен.

— Она сказала, что вы поймете, о чем идет речь.

— Было время, когда мы здорово не нравились друг другу. Но я уже тогда предвидел перемену и оказался прав.

Затем последовала весьма категорическая радиограмма:

«Следуйте в восемнадцатый район. Координаты планеты 1-8-3-18-26-54. Лично обследуйте ее и доложите. Главнокомандующий Космическими Операциями».

Восемнадцатый район был одним из важнейших пунктов обороны. Естественно, что к нему обратился сам Главнокомандующий. Джемисону пришлось нарушить свои планы. Карсону он послал радиограмму:

«Ждите меня возле… — он назвал планету, находящуюся одинаково близко и от него, и от Карсона. — Заберите Эзвала и отправьте его на родину, а дальше действуйте в соответствии с планом» Главнокомандующего он попросил прислать крейсер к месту его встречи с Карсоном и захватить его шлюпку.

Оставался Плоянин. Делать было нечего, пришлось взять его с собой. Церемониться было некогда.

«Если хотите когда-нибудь увидеть свою планету, выполняйте мои приказы, — сказал он.»

И Плоянину оставалось лишь согласиться.

21

Когда Джемисон заметил корабль, он сидел в небольшой ложбине недалеко от своей шлюпки, записывая на диктофон свои соображения насчет Лаэрта-3. Планета была так близка к невидимой границе между людьми и руллами, что само по себе ее открытие было уже великим событием в войне.

— С этой планеты, — диктовал он, — можно нанести удар по любому из густо населенных районов Галактики, рулловскому или человеческому, поэтому необходимо оборудовать ее оружием по классу АА. Наиболее мощные орудия следует в течение трех недель установить на горе Монолит.

Как раз тут он и увидел чужую шлюпку. Что делать? Броситься к люку своего корабля, — но его сразу обнаружат. А, может, это человеческий корабль?

Так он сидел в нерешительности на месте, пока корабль приблизился настолько, что на борту стали видны рулловские опознавательные знаки. Это был ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ бот. Руллы открыли систему Лаэрта. За этим ботом могут стоять эскадры крейсеров — против него одного, ведь его крейсер «Орион» даже не подходил к планете — Джемисон высадился в парсеке от нее, чтобы руллы не заметили шлюпку, и теперь ушел к базе за оружием для планеты и вернется лишь через десять дней.

Десять дней. Конечно, есть шанс, что его шлюпку не заметят, и ему удастся скрыться. Но суть даже не в этом…

До рулловского бота было уже всего лишь сто футов, и он шел прямо на рощу, где находилась шлюпка. Джемисон вскочил с места и нырнул в открытый люк. И только тот захлопнулся за ним, как кто-то огромный ударил по потолку, и он прогнулся вниз, а пол, наоборот, вспучился. Воздух наполнился дымом. Полуослепший, Джемисон скользнул за пульт управления и включил аварийную защиту. Скорострельные бластеры вылезли на боевые позиции и плюнули огнем во врага. Взревели вентиляторы, и по каюте прошла волна холодного воздуха. Все это так подействовало на Джемисона, что он сначала не сообразил, что двигатели не работают. И шлюпка, вместо того, чтобы унести его в небо, бессильно лежит на земле.

Он бросил взгляд на экраны. Рулловский бот мелькнул в нижнем конце одного из них и исчез за деревьями в четверти мили от Джемисона. Через несколько секунд донесся грохот падения.

Но слишком гладка была траектория падения. Взрыв НЕ УБИЛ РУЛЛ! И, значит, Джемисону придется вступить с ними в единоборство. Десять дней он должен будет уповать на то, что люди сумеют отстоять одну из четырех важнейших планет в Галактике.

Джемисон вышел из шлюпки. Времени на раздумья не оставалось, темнело, и он пошел к ближайшему холму в ста футах от него, причем, последние футы он прополз на четвереньках. Осторожно он выглянул из-за края: вершина представляла из себя овал ярдов восемьсот шириной, заросший кустами и усыпанный камнями. Ничто не нарушало тишины.

Сумерки еще сгустились. Солнце опустилось за горизонт. Но что такое темнота для руллов? Чем вообще, кроме разума, может похвастаться человек перед руллами? Только по разуму он мог претендовать на равенство. Положение было безнадежно. Если бы он сумел добраться до корабля руллов до полной темноты и попытаться уничтожить их до тех пор, пока они не пришли в себя… Тогда, может, у него и были бы шансы на спасение.

Он стал спускаться с холма. То и дело он спотыкался о кусты, корни и камни, падая на острые грани скал. До сих пор ему не приходилось бегать по столь пересеченной местности. За пять минут он прошел не более двухсот пятидесяти ярдов. Он остановился. Дальнейшее продвижение было бесполезным. Но он должен бороться — ведь проигрывает не он один, а все человечество!

Пахнуло холодом: в полночь температура падала до нуля. И он отступил. У него оставалось еще много дел на корабле. Всю ночь просидел Джемисон перед экранами, долгую, долгую ночь. Он не мог, не имел права заснуть.

Часом позже он сидел перед экранами, вглядываясь в ночь. Что-то двинулось в углу одного из них — Джемисон схватился за рукоятку управления бластером. Но движение не повторилось.

В таком положении и застал его рассвет. Джемисон проглотил вторую таблетку против сна, снова нажал на пуск двигателей. Они молчали, как и следовало ожидать. Починить их можно только на «Орионе». Значит, наверняка придется драться.

Впервые в истории человек и рулл встретятся лицом к лицу. Космические битвы не в счет — там бьются корабли. Пусть даже он проиграет — важна попытка. Он включил защитный пояс и вышел из корабля.

Судьбой было суждено провести поединок на одной из самых причудливых гор в Галактике — пике Монолит, восьми тысяч двести футов высотой, отвесно вздымающимся ввысь над планетой. На сотнях планет побывал Джемисон, каждый раз уносясь в вечную тьму к голубым, красным, оранжевым, белым огонькам новых звезд, и вот теперь ему предстоит самая тяжелая схватка в его жизни, с самым хитрым и жестоким врагом во Вселенной.

Джемисон взял себя в руки. Нужно было сделать первый шаг — произвести разведку. И неизвестно, будет ли это и последним шагом. Но другого выхода не было. Солнце Лаэрта уже поднялось над горой.

Джемисон взял с собой монитор с бластером, который должен был отреагировать на любое движение противника. По дороге к месту падения руллов ничего не произошло, на него никто не напал. Это не понравилось Джемисону — значит, где-то должна быть ловушка. Вряд ли руллы погибли при падении.

…Корабль руллов лежал в долине, уткнувшись носом в стену песчаника. Джемисон внимательно осмотрел его через телеобъектив монитора. Вокруг — никого. Если это ловушка, то весьма искусная.

Тишину равнины нарушило жужжание бластера, постепенно переходившее в рев — бластер набирал максимальную мощность. Корпус вражеского судна задрожал и переменил цвет. И только. Через десять минут Джемисон выключил бластер.

Техника руллов оказалась на высоте. Включились ли защитные экраны сейчас, или после его вчерашнего выстрела? Это-то и было самое плохое — он не знал противника. Даже если руллы мертвы, их оборона превзошла его усилия. Они могли быть и ранены, и неспособны бороться. Может, они оставили где-нибудь гипнотизирующий знак? Джемисон поймал себя на том, что избегает смотреть вокруг.

Еще один вариант — руллы просто дожидаются прибытия большого звездолета, из которого вылетел их бот. Это был бы его конец.

Он принялся изучать повреждения корабля. Пробоин нигде не было, только дно вспучилось в нескольких местах от одного до четырех футов в глубину. Следовательно, реактор должен был дать течь. Насколько Джемисон разбирался в исследовательских судах руллов, то впереди была главная рубка, управляющая бластерами, сзади машинный отсек, цейхгаузы, топливный отсек с запасами пищи и…

Запасы пищи! Этот отсек поврежден больше всех, пища заражена, руллы остались без еды!

Джемисон решил отступить. Он повернулся к скале, за которой скрывался от огня противника. НА ПОВЕРХНОСТИ СКАЛЫ БЫЛ ВЫРЕЗАН ЗНАК! Извилистые линии — результаты изучения человеческой психики нечеловеческим разумом. Джемисон замер в ужасе.

«Где я? — подумал он. После путешествия на Миру 23 он узнал, что эти линии заставляли человека двигаться в определенном направлении. — Куда же сейчас?»

Джемисон не мог поборот в себе желание смотреть на скалу. Его просто тянуло увидеть их еще раз, и он был бессилен что-либо сделать.

Пять волнистых линий на вертикали и три горизонтальные над ними — указывающие на восток, в пропасть! Джемисон двинулся туда. В отчаянии он попытался по дороге ухватиться руками за выступы скалы, цеплялся за край пропасти. Его воля была парализована, и медленно, но верно он сползал вниз. Последняя его мысль была: «РУЛЛЫ ВЫЖИЛИ». Таков был смысл знака. И тогда наступила тьма.

22

Он пришел из далекой Галактики — холодный, безжалостный Вождь Вождей, ЙЕЛИ, МИИНШЛИ, ИИН РИА, и прочая, и прочая… О, велика была его власть над жизнью и смертью подданных, над кораблями Лирда.

Велика была и его ярость, когда он узнал, что его приказ не исполнен. Давно уже приказал он: «Завоевать еще одну Галактику!». Но те-кто-не-был-так-совершенен преступно медлили. Почему? В чем сила этих двуногих, с бесчисленными звездолетами, неприступными базами, сильными союзниками, остановившими тех-кто-обладал-более-высокой-нервной-системой.

«Достать мне живого человека!» — разнесся по всем уголкам Галактики приказ. И человек был доставлен — тупой моряк с захваченного крейсера, с КИ, равным 96 и индексом страха 207. После нескольких попыток самоубийства и судорог на лабораторном столе, он умер при экспериментах, которые наблюдал сам Йели.

— Это не противник, — сказал он.

— Нам удалось захватить совсем немногих, — был ответ. — Они убивают себя так же, как и мы.

— Значит, среди должна быть другой. Пленный не должен чувствовать себя пленным. Приступайте!

Приказ был выполнен. Йели прибыл к звезде, возле которой появился человек, уже наблюдавшийся семь периодов назад. «Человек в маленькой шлюпке, — рапортовали наблюдатели, — неожиданно появился из подпространства в районе звезды. Мы считаем, что это идеальная ситуация для эксперимента. Мы не высадили по приказу десант на планету, и наше присутствие не обнаружено. Люди уже высаживались на планете. Подопытный высадился на вершине странной горы. Повторяем, обстановка идеальна для эксперимента».

Пространство вокруг планеты патрулировалось. Йели спустился в маленьком боте без охраны — он презирал врага. Пролетев над горой, он вывел из строя шлюпку противника, но… сам был подбит и выжил чудом. Радио вышло из строя. Пища была отравлена.

Эксперимент вышел из-под контроля. Он решил убить человека, завладеть его пищей и выжить до тех пор, пока патруль не спустится за ним.

Сначала он обследовал местность, затем прошел по периметру обороны противника, наконец, вернулся к своему кораблю и нарисовал на скале символ, подчиняющий человека. Это его спасло — теперь противник «пойман» и «связан». Это великолепно, но… и он был в ловушке. Бластеры человека направлены на корабль. Они настроены на автоматический огонь, едва откроется дверь. Он заперт!

Рулл бросился к запасному выходу, но его заклинило! Когда он проверял корабль ночью, выход был свободен, а теперь — закрыт! Что-то случилось с судном. Он не может выйти как раз тогда, когда это более всего необходимо. Вообще говоря, нет необходимости убивать человека сразу. Если рулл получит его пищу, то человека можно оставить в живых. Но пока человек бессилен, нужно найти выход. Чертов случай! Как не любил Йели неожиданностей!

Корабли Лирда непрерывно раздвигали пространство жизни. Существа, жившие на этих территориях, подлежали уничтожению — необходимость в них отпала, когда было создано высшее существо. Они могли создать угрозу для РИА. Случай — вот что самое страшное для руллов.

Выход нужно было открыть во что бы то ни стало.

Рулл направил в щель луч бластера. Но работа шла медленно — то и дело ему приходилось забираться в защитную камеру и выходить только тогда, когда уровень радиации снижался до приемлемого.

Солнце было в зените, когда плита, наконец, поддалась. Весь в пыли, злой и голодный, вышел он наружу.

У него пропала охота продолжать эксперимент — нужно было спасать жизнь. Нужно убить человека и съесть его, чтобы выжить до прихода патруля.

Дернул его черт так рисковать! Он подполз к обрыву, слез по ступеням на равнину, но… внизу никого не было! Не было даже следов!

Осторожно, соблюдая дистанцию, рулл подполз к кораблю врага. Защитные мониторы были включены, правда, неизвестно, когда, может быть, еще утром. Есть вероятность, что человек свалился в еще более глубокую пропасть, и его разбитое тело лежит в сердце горы.

Но, скорее всего, он сидит в корабле и поджидает его, Йели. Ведь было же у него время оказаться в безопасности. Теперь рулл ничего не знал о человеке, преимущество было не на его стороне.

Пришлось вернуться в корабль. Голод рос час от часу. Вокруг — никого. Так проходили дни.

Джемисон проснулся от боли. Сначала она была всепоглощающей, перекатывалась от головы к ногам, как волна, но постепенно сконцентрировалась в левой ноге. Он понял, что растянул связку. Это, конечно, было не все, но главное. Когда он открыл глаза, то увидел солнце почти в зените. Долго же он лежал тут. Сначала он бездумно смотрел на солнце, уходившее за нависающий край обрыва, и только когда на него легла тень скалы, он вспомнил, что смертельная опасность не исчезла — и это привело его в сознание. Он лежал на краю пропасти, на небольшом выступе. Видимо, при падении его нога запуталась в кустах — и это спасло его. Джемисон приступил к штурму горы: поначалу ему помогали шершавая почва и корни растений, но когда до края оставалось всего десять футов, дала о себе знать растянутая связка. Он сделал четыре попытки и каждый раз сползал вниз. Но наконец ему удалось зацепиться за корень и выползти на плато.

Оно расстилалось перед ним совершенно пустынное, без признака жизни. Только звук его шагов нарушал тишину. На одном его краю виднелась шлюпка. Он направился к ней. Джемисон не знал, что с руллом, и пока нога не заживет, он вряд ли это узнает.

Он подошел к шлюпке уже в темноте. И сварливый голос встретил его:

— Когда меня накормят? Когда меня вернут домой?

Это был Плоянин с его коронным вопросом о возвращении. Джемисон совсем забыл о нем.

«Накормив» его, Джемисон задумался над давно мучившим его вопросом — как объяснить этому наивному существу суть войны? А тем более их нынешнее положение. Наконец, он сказал:

— Не сердись, я верну тебя домой, — этого было достаточно, и Плоянин успокоился.

А Джемисон думал над тем, как использовать Плоянина против руллов. Но применения не было. Ну, какой вред голодному руллу от того, что противник может контролировать полет его корабля?

23

Джемисон проснулся от стука своего сердца. Подошел к пульту. Радио было мертво — даже фона не прослушивалось. Да и бесполезно оно на таком расстоянии. Он покрутил ручку настройки, зашел в район рулловских частот. Но и здесь было молчание. Он отрезан от мира. А что, подумал он, если провести эксперимент? МЫ ОБА ПЛЕННИКИ. Пленники случая, среды, друг друга. И каждый не обязан совершать самоубийство.

Идеальная среда. Многое можно узнать: мотивы действий руллов, почему они уничтожают другие расы, можно ли ими управлять, зачем бессмысленные жертвы. Мысль о таком эксперименте не оставляла Джемисона, заставляла его думать.

Иногда он садился у пульта и просматривал окрестности — бесплодную пустыню, скалы, пропасти. Тюрьма. И он пойман в нее. Он, Тревор Джемисон, к чьему голосу прислушивался Галактический Совет! Он находится здесь, в разбитой шлюпке, больной. И готовит эксперимент.

На третий день нога прошла. Он немедленно принялся работать над киноэкраном и закончил его на пятый день. Затем написал сценарий и ввел в запоминающее устройство. Осуществление уже продуманного плана не составляло труда.

Джемисон установил экран в двухстах ярдах от шлюпки, позади деревьев, а рядом положил коробку с едой.

Прошел день, шестой по счету. Наступила ночь.

24

Скользящей тенью прошмыгнул рулл к экрану, единственной сияющей точке в беззвездной ночи Лаэрта 3. Он чуял пищу и одновременно ловушку.

Шесть дней был он без еды. Это отбросило его на несколько уровней назад. Он почти не разбирал цветов, потерял некоторые способности. Нервная система рулла походила на истощенный аккумулятор, от которого один за другим отключались «приборы». Он знал, что если еще промедлить, они никогда снова не подключатся. Он и так превратился в тень. Еще немного, и ему, Верховному Айишу Йелла, придется покончить счеты с жизнью.

Он пристально смотрел на экран. На нем развертывалась картина всего происходящего на планете с того момента, как шлюпка Джемисона покинула борт эсминца. Эсминец ушел к базе. Шлюпка приземлилась на горе. Затем развернулся бой и так далее… Ситуация казалась безнадежной — но экран показал выход. А потом появился рулл, который подошел к ящику, открыл его и поел. Технология была показана детально. Рулл знал, что это ловушка, возможно, смертельная, но делать было нечего. Это был единственный шанс. Неизвестно, сколько будут ждать патрули, до каких пор командиры не посмеют нарушить его приказ. Но они его нарушат, так или иначе. Хотя бы тогда, когда к планете подойдут вражеские корабли. Тогда нарушение будет законным. И рулл нажал рычаг, открывающий ящик.

Джемисон проснулся. Ревела сирена. Снаружи была тьма — до рассвета три часа. Сирена означала, что ящик с пищей открыли. Она гудела двадцать пять минут, потом оборвалась. Однако, он ошибся в том, за сколько рулл сможет проглотить три фунта еды.

Двадцать с лишним минут рулл подвергался гипнозу, точно так же, как в лабораториях пленные руллы. Но те по пробуждении убивали себя, поэтому не было доказательств существования подсознания у руллов. Теперь эти доказательства были.

Джемисон снова лег на койку, улыбаясь. Он был слишком взволнован, чтобы уснуть. Произошло величайшее событие в войне с руллами — его нельзя было не отметить. И Джемисон выпил за удачу.

Каждая раса знала сильные и слабые стороны другой. Но по-разному применяли они эти знания. Руллы — для истребления всех прочих рас, люди — для установления хороших отношений с союзниками. Но друг с другом они были одинаково жестоки и беспощадны, и постороннему наблюдателю трудно было бы отличить их друг от друга. Однако, цели людей и руллов разнились, как черное и белое, как тьма от света.

И цель оправдывала средства.

Джемисон вернулся в постель и обдумал еще некоторые детали. Ничто нельзя было сбрасывать со счетов, нельзя недооценивать рулла. Наконец, он заснул сном человека, принявшего окончательное решение.

Утром он надел костюм с электроподогревом и вышел в зябкий туман. Ледяной ветер дул с востока, но он не замечал его. В это утро решалось многое. Нужно быть осторожным.

Захватив монитор и бластер, он направился к экрану, стоявшему на возвышении, так что его было видно отовсюду. Джемисон еще раз проверил автомат спуска, поставил другой ящик с едой. На старом ящике что-то блеснуло — поверхность казалась отполированной.

«Странно», — подумал Джемисон и присмотрелся внимательнее. Металл был покрыт чем-то вроде лака. Он соскоблил немного субстанции и вернулся в шлюпку.

«Что же это такое? Где я видел это вещество?»

Так он и стоял в замешательстве у люка, пока не увидел рулла. Едва насытившись, рулл вспомнил все. Он вспомнил свою цель.

Рулл скользил по краю пропасти, взглядывая иногда вниз. До низа было далеко, очень далеко. С корабля эффект смазывался, пропасть казалась не столь глубокой. Рулл устремился к своему боту, туда, где он почувствовал накануне антигравитационные волны, пульсирующие в одной из плит. Плита крепко была приварена к каркасу. Отсоединить ее было труднее всего. Но он сделал это и через несколько часов плита со скрежетом отвалилась.

Плита, сама по себе, была безопасной. Ее мощности не хватило бы даже на то, чтобы подняться над землей. Но все-таки энергия не истощалась до конца. Ее хватит на одну попытку. Рулл не сомневался в успехе. Теперь он жаждал лишь смерти двуного. Рулл отнес плиту в заросли и сам притаился там. Он был уверен, что убьет человека — ведь на ящике остался лак. Убить было необходимо — под угрозой была не только его жизнь. Не зря человек кормил его, это входило в какой-то эксперимент. Единственный выход — убить. И рулл ждал.

То, что случилось с Джемисоном, произошло по его вине. Ведь он видел в Службе Безопасности аналогичные вещества. И вол результат — он парализован.

Тут-то и появился рулл. Он вылетел из рощи на плите. Джемисон был поражен — ведь в боте не оставалось источника антигравитации! Там вообще не было никакой энергии! Ошибка. Вот она, ошибка. Вот он, рулл!

Движение плиты было основано на вращении планеты — она летела со скоростью около 800 миль в час — то есть с той же, с какой Лаэрт 3 вращался вокруг оси. Этого было достаточно. Рулл несся к нему. Джемисон поднял бластер — и тут-то вступил в действие лак. «Не стреляй!» — приказал ему внутренний голос. И он не мог выстрелить — он был парализован. Медленно, очень медленно, он поднял бластер. Рулл был на расстоянии десяти футов. Джемисона спасло лишь то, что рулл не учел давления воздуха под плитой. Как падающий лист, накренившись, она пронеслась над Джемисоном, и он выстрелил, наконец, в нее, расплавив днище. Плита врезалась в кустарник футах в 20 от Джемисон не спешил. Когда он подошел к зарослям, рулл уже скрылся в роще. Джемисон его не преследовал. Он выволок из кустов платформу и осмотрел ее.

Поразительно, как рулл сумел воспользоваться ей без каких-либо приборов. Но раз он все-таки сделал это, почему же он не спустился на ней с горы в лес внизу? Там была пища, и не было людей. Но ответ на этот вопрос он получил тотчас, едва прикинул на руках вес плиты. Энергии в ней хватило едва на сто футов полета, а до леса была, по меньшей мере, миля. Джемисон сбросил плиту в ближайшую пропасть и вернулся к шлюпке. Там он исследовал пробу «лака». Он не был радиоактивен, но превращал свет в электромагнитные волны такой частоты, на которой работал мозг человека. Что же было записано там? Он перевел символы в образы. Они, казалось, вышли из кошмарного сна.

Джемисон снял с полки книгу «Символическая интерпретация подсознательных образов». Там открыл главу «Запрещающие символы». Найдя там полученные образы, он прочел: «Не убивай!»

— Пусть я буду… — громко выругался Джемисон. — Надо же мне было попасться!

Он не верил себе. Ведь он и в самом деле не хотел убивать. Но рулл не мог знать об этом. Символы подавляли сопротивление даже при смертельной угрозе. Страшное дело… Оставалось надеяться, что это последняя ловушка.

Рисковать он не имел права. Эксперимент следовало отложить до прибытия «Ориона». Иначе рулл угробит его же собственными руками.

25

В ночь перед возвращением «Ориона» Джемисон не поставил у экрана коробки с едой. Утром он попытался связаться с эсминцем. Эфир молчал. Наконец, он прекратил бессмысленные попытки и вышел наружу, чтобы приготовиться к эксперименту. В начале первого он не выдержал и приступил к опыту, нажав кнопку излучателя воли, действию которых рулл подвергался уже четыре ночи. Потом вернулся в шлюпку и снова слушал эфир. Тут он заметил выскользнувшего из зарослей рулла.

Взревела сирена и, одновременно с ней, включился зуммер наручного радиоприемника:

— Тревор Джемисон, говорит «Орион». Мы слышали вас, но не отвечали, так как в окрестностях планеты курсирует целый флот звездолетов руллов. Через 5 минут мы попробуем вытащить вас отсюда. БРОСЬТЕ ВСЕ И ПРИГОТОВЬТЕСЬ.

Краем глаза Джемисон заметил две темные точки в небе. Прямо над ним пронеслись вражеские линкоры. Ураганный ветер повалил его на землю и он ухватился за ветки кустов. Линкоры сделали крутой разворот и понеслись прямо на него. Он приготовился к смерти. Но удар был предназначен не ему. Его шлюпка взлетела в воздух и свалилась в пропасть. Ударная волна прижала Джемисона к Земле, едва не порвав ему барабанные перепонки. Появился третий корабль, но не успел Джемисон определить, чей он, как он снова исчез. Включился наручный приемник:

— Мы бессильны. Держитесь. 4 наших линкора и эскадра дерутся с врагом, пытаясь заманить его к ближайшей звезде Вьянке, где находится наш флот и тогда…

Вспышка, далеко в небе, оборвала передачу. Прошла минута, прежде чем Джемисон услышал взрыв. Звук постепенно замер. Наступила тишина, в которой таилась угроза.

Джемисон поднялся. Нужно было спасаться. Он и не помышлял раньше о таком исходе. Шлюпки не было. Он был один на краю пропасти. Мозг работал на полную мощность. Он понял, что руллы преследовали не его. Они просто вели разведку и заодно уничтожили шлюпку. Пока они не вернулись, ему нужно сделать все, чтобы выжить и выполнить задачу. Шатаясь и падая он побрел к кустам. За ними был рулл, ЕГО рулл обучался тому, чему хотел научить его Джемисон. Джемисон мог контролировать изображение, отбрасывая ненужную информацию — времени было много. Темп фильма то замедлялся, то ускорялся, рулл то отскакивал, то подползал к экрану.

Идея эксперимента была проста. Еще в XX веке русский ученый Павлов создал теорию рефлексов. В его опытах собака получала пищу по звонку и вскоре пищеварительная система выделяла желудочный сок тоже по звонку, независимо от того, кормили собаку или нет. Тогда эта теория не могла делать того, что сделал сейчас Джемисон — обучать существо чужой расы. Тем более рулла. Раньше они не поддавались обучению. И вот успех, от которого зависела судьба человеческой цивилизации. Но как мало времени было отведено ему! Промедление смерти подобно.

Вперед, назад, назад, вперед — диктовал ритм. Рулл не мог обратиться в бегство, так же, как собаки Павлова не могли не выделять сок по звонку. Джемисон диктовал руллу задачу, которую предстояло решить им обоим. Трехмерное цветное изображение рулла сменило изображение человека. Джемисон добился того, что рулл потерял свою агрессивность и не мог убить себя.

Осталась еще одна задача… Хватит ли времени… Но другой такой возможности не будет никогда, никогда! У Джемисона не было выбора. И он успел. Цель была достигнута. Он потратил десять минут на то, чтобы передать по радио свое сообщение. Но ответа не последовало. Сделав все, что было в его силах, он вместе с руллом побежал к обрыву. Он взглянул вниз и содрогнулся. Но… ведь целый флот руллов бродит в окрестностях планеты. «Быстрее!» — приказал он себе.

Он спустил рулла на первый уступ, вбил крюк в край обрыва, и рулл спустил его к себе.

Потом Джемисон спустил рулла еще ниже, а тот спустил его и так далее. Они были соединены одной веревкой, переброшенной через крюк, который Джемисон каждый раз вбивал все ниже. Начинало темнеть. Джемисон устал. Он уже не надеялся спуститься до ночи. Но рулл смотрел на него все пристальней, гипноз терял над ним свою власть, особенно это было видно на одном уровне. В четыре часа пополудни Джемисон решил все-таки сделать перерыв. Он рухнул на землю. Небо над ним было чисто, безоблачно. Ни за что не поверил бы он, что там, в глубине, развернулась самая крупная битва за последнее десятилетие. Нужно отдать дань пяти земным судам — ни один рулловский корабль не спустился на Лаэрт 3 за руллом. Впрочем, возможно, они хотят соблюсти конспирацию… Джемисон прикинул пройденное расстояние — около 2/3. Рулл смотрел вниз, в долину. Джемисон тоже взглянул туда. Там стеной стоял лес, лес без конца, лишь в одном месте рассекаемый рекой. И снова спуск. В половине седьмого они оказались в ста пятидесяти футах над долиной. Это можно было преодолеть разом, но нужно было освободить рулла так, чтобы самому не пострадать. Джемисон мельком посмотрел на него. Рулл ждал приказа. Джемисон ему махнул повелительно рукой вниз и взял в правую руку бластер. Рулл спустился и бросился к ближайшим деревьям.

Он немного подождал, потом спустился сам, причем сильно поранил руки о веревку. Пальцы стали какими-то серыми и выглядели в полутьме очень нездоровыми. Он побледнел. Это дело рук рулла!

Острая боль пронзила его тело. Задыхаясь, он выхватил бластер, чтобы застрелиться, но не успел. Рука замерла на полпути. Он рухнул на землю и потерял сознание. Канат был отравлен.

Йели скользнул к Джемисону и схватил его бластер. Он поджидал конца за деревьями. И вот он выиграл, все-таки выиграл! Рулл нашел ключ от шлюпки, и через несколько минут мощная радиостанция передала приказ флоту руллов.

Джемисон лежал на столе внутри странной комнаты. Джемисон понял, что он внутри руллского звездолета. Он не знал, куда направляется звездолет, но, скорее всего, не к Земле.

Его ничто не привязывало к столу, но двигаться он не мог. Вверху, на потолке, был расположен источник гравитационных волн, придавливающий его к столу. Джемисон приготовился умереть. Он представил себе, каким пыткам его подвергнут. Было давно известно, что если вжиться в образ, представить себе пытки наяву, то без особых усилий можно покончить с собой, остановить сердце. Как раз этим он и занимался, когда вдруг над его ухом раздался голос:

— Ну, когда же меня, наконец, вернут домой!?

Это снова был Плоянин, который уцелел при падении и перебрался в рулловский корабль. Наконец (после того, как он опомнился), Джемисон тихо спросил:

— Ты можешь сделать кое-что для меня?

— Ну, конечно, — ответил Плоянин.

— Войди в этот ящик и замкни энергию на себя.

— Готово.

Источник гравиволн был выведен из строя. Джемисон сел.

— Ты ознакомился со звездолетом?

— Да.

— Есть ли центр, где сходятся все энерговоды?

— Да.

— Зайди туда, замкни все на себя и возвращайся.

— Вы так добры ко мне.

Джемисон вскочил на пластмассовый квадрат. Сто тысяч вольт пронизали корабль.

— Готово, — доложил Плоянин.

— Сколько руллов выжило?

— Около ста.

Джемисон объяснил ему схему радиорубки.

— Замыкай ток каждый раз, как кто-нибудь подойдет к ней. Ясно? Сообщай мне, если кто-то попытается сделать это. И не замыкай ток без моего разрешения.

— Хорошо, — ответил Плоянин.

Джемисон имел преимущество перед руллами — он мог передвигаться по кораблю и знал, когда нельзя прикасаться к металлу. Он прошел в цейхгауз и поработал там резаком. При выходе к нему присоединился Плоянин.

— Сюда идут руллы. Нужно уходить.

Они направились к ближайшей шлюпке и через пять минут были в космосе. Главные орудия судна были выведены из строя, оно было беспомощно. Но на борту своего крейсера он очутился только через пять дней.

Йели не было на звездолете, который вез Джемисона, и он уцелел. Ему доложили о происшедшем. Свита считала, что виновники подвергнутся жестокому наказанию, но Верховный Рулл сказал:

— Да, это действительно сильный враг. Он слишком опасен, — он вспомнил неделю позора на Лаэрте 3. — Кажется, это первый случай, когда Йин Риа лично посетил линию фронта.

Это было так. Вся Риа с трепетом и ужасом ожидала новостей с передовой. Верховный Рулл продолжал:

— Мне кажется, что мы ошиблись. Враги скрыли многие свои качества и способности. Война слишком затянулась. Центральный Совет должен пересмотреть стратегический план. Конечно, постепенно, но придется свернуть военные действия и перенести внимание на другие Галактики.

А далеко от него Джемисон, в свою очередь, рапортовал Галактическому Центру:

— Это был, вероятно, очень важный деятель среди руллов. Я добился успеха с помощью гипноза. Мне удалось внушить ему, что руллы нас недооценили и что они должны прекратить войну.

Но прежде, чем война кончилась. прошли годы. А пока все были восхищены тем, что Эзвал сумел установить контакт с новым союзником — Плоянином, оказавшим людям бесценную помощь. Это привело к новым контактам между расами. Решением Конвента за выдающиеся заслуги перед человечеством Джемисону было присвоено звание «ПОСОЛ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА». Он вернулся на планету Карсона с неограниченными полномочиями. Впоследствии легенды передали слово «посол» так, словно Джемисон был послом человечества у руллов. Но не это было главным — главное, что галактическая война с руллами была выиграна.