Последний трюк

Он все ещё не знал, что я очухался, но нечего было и думать успеть вскочить с кровати и добраться до него, чтобы он не успел выстрелить. Для этого я слишком плохо себя чувствовал.

Пришлось опять закрыть глаза и ждать. Минуту спустя он подошел к кровати. Затем послышался какой-то скрипящий звук, словно чиркнули спичкой. Что-то лизнуло мне запястье, я почувствовал легкую щекотку и конвульсивно дернулся.

Он рассмеялся; высокий тонкий смех напоминал звук расстроенного пианино. Я повернулся и приоткрыл глаза. На меня смотрел черный ствол пистолета, его курок нежно ласкал тонкий палец с грязным ногтем.

- Вам лучше? - ласково спросил человечек.

Я не стал затруднять себя ответом и он продолжил:

- Я знаю: вас зовут Шенд, вы - сыщик. Некоторые говорят, что вы крепкий парень, но вам слабо против Лона Якимы, - он хихикнул. - Мне нравятся большие парни, которые думают, что они - крутые. Мне нравится отправлять их на тот свет, и точно также я поступлю с вами, Шенд. Вы скоро в этом убедитесь, очень скоро.

Он посмотрел на меня, потом на пистолет, но я понимал, что он ещё не готов нажать на курок. Они хотели что - то у меня узнать; не было других причин захватывать меня и привозить сюда, где бы это место ни находилось.

Лон Якима любезно пояснил:

- Гуднайт позвонил в квартиру на Комер-авеню, и ему показалось, что отвечает не тот человек, с которым он хотел поговорить. Ну, он повесил трубку и послал меня выяснить, что случилось. - Якима усмехнулся. - Шенд, вы оказались слишком несообразительным, сидя там и дожидаясь неприятностей на свою голову. Или лучше сказать, что вам не хватило здравого смысла, чтобы их предугадать?

Я подумал, что он прав, но сожалениями делу не поможешь. А Якима вежливо продолжал:

- Теперь вам придется рассказать, как вы оказались в этой квартире, когда позвонил Гуднайт. Конечно, вы можете тянуть время, хотя я на вашем месте не стал бы этого делать. Время - вещь очень важная, а для вас может оказаться и весьма болезненной. В конце концов вы все равно заговорите, даже если понадобиться несколько дней. Но думаю, так долго это не протянется. Мне в своей практике никогда не приходилось сталкиваться с человеком, который бы так долго выдержал.

Я продолжал лежать и молча смотреть на него, стараясь хоть немного восстановить силы. Потом спросил:

- А где же босс? Разве он не будет наблюдать за пыткой?

Якима сплюнул в сторону.

- Блю Гуднайт? Он такими делами не занимается. Предоставляет это мне, - по лицу психопата скользнуло какое-то странное выражение. Когда-нибудь... - он не закончил свою фразу.

- Вы не любите Блю Гуднайта?

- Я? - он фыркнул и сказал: - Сядь и вытяни вперед руки, чтобы я их видел.

Я вытянул руки, а он, перехватив пистолет в одну руку, другой связал их веревкой. Потом сильно затянул петлю и завязал ещё один узел, проделав все это одной рукой.

- Быстро ты из этого не выпутаешься, - заметил он. - Но, для большей надежности, я завяжу еще.

Закончив, он пересек комнату, взял с полки паяльную лампу и разжег её. Потом сунул в пламя две тонких лучинки и вернулся с ними обратно. Неожиданно я понял, что он собирается делать, и по спине у меня побежал холодок.

- Я собираюсь сунуть их тебе под ногти, - пояснил Якима. - Это для начала...

Он сунул незажженные концы лучинок под ноготь большого пальца моей левой руки. Боль тотчас растеклась по всей руке. Я смотрел, как пламя неторопливо ползет по лучинке, потом почувствовал, что огонь добрался до моего тела. Дальше так продолжаться не могло, нужно было что-то делать. Пусть это станет последним мигом моей жизни, но нужно что-то сделать.

Я поднял ногу и из всей силы впечатал каблук в его изящный ботинок.

Никогда в жизни мне не приходилось наступать на что-либо сильнее. Лон Якима пронзительно вскрикнул. Я попытался удержать его ногу своей и выбить у него из руки пистолет, но он вырвался. В отчаянии я покатился по кровати, пытаясь захватить ногами его ноги. Мы оба рухнули на пол. Я попытался двинуть его коленом в пах, но промахнулся. Другой возможности мне не представилось. Он вывернулся, перекатился по полу и вскочил на ноги, держа в руках пистолет. Я замер в ожидании выстрела.

Однако Якима не стрелял. Он стоял и зверски щерился, уже не стараясь сохранять нормальный облик. Изо рта отвратительными каплями падала слюна. Так он постоял примерно полминуты, покачиваясь взад - вперед на каблуках. А когда заговорил, голос его звучал очень тихо.

- Шенд, за это ты будешь умирать очень медленно. Причем не до конца, ведь ты ещё должен заговорить. Я тебя засуну в кожаный мешок. Мокрый кожаный мешок. Потом выставлю мешок на солнцепек и посмотрю, что из этого получится. Шенд, ты знаешь, что будет, когда я выставлю мешок на солнце?

- Да, но это совсем не оригинально. Такие вещи делали гангстеры ещё во времена сухого закона.

- От этого метод не стал менее эффективным, он гарантирует долгую агонию и мучительную смерть.

Он ещё раз тихо хихикнул и вышел в расшатанную дверь. За дверью был виден яркий солнечный свет. Я осмотрел комнату. В ней была кровать, три стула с прямыми спинками, стол и паяльная лампа. Она ещё продолжала гореть, и я понял, что должен сделать. Только бы мне хватило времени. Я поднялся на ноги и на цыпочках пересек комнату. Снаружи был слышен шум бегущей воды и тихая возня - похоже, он что-то искал.

Я добрался до лампы и сунул руки в пламя. Боль была куда сильнее той, что причинил мне он, но я не осмеливался стонать и у меня не было времени, чтобы отдернуть запястья, а потом попытаться снова. Я продолжал держать их в пламени, закусив нижнюю губу так, что она превратилась в кровавую рану. Глаза у меня буквально вылезали из орбит и пот обильно лился по лицу.

И тут веревки лопнули.

Я оперся о стену, к горлу подкатывала тошнота. Потом я услышал, что шум воды затих и послышались приближающиеся шаги. На полке у плиты стояла керосиновая лампа. Я занес её над головой.

Якима, усмехаясь, шагнул в дверь, в руках у него был мокрый кожаный мешок. Я двинул его сбоку в челюсть стеклом от лампы. Стекло распороло кожу; сила удара была настолько велика, что он рухнул на пол.

Я бросился к нему. Кровь залила ему лицо и рубашку, но он сумел подняться. Я вложил весь остаток сил в удар, который оторвал его от пола. Казалось, на долю секунды он повис в воздухе. Потом он с грохотом рухнул на пол, голова свесилась на сторону, глаза остекленели.

С трудом переводя дыхание, я выхватил его пистолет из плечевой кобуры и быстро обыскал его в поисках другого оружия. Второго пистолета не оказалось, зато я нашел длинный нож в узких ножнах. Нож я швырнул под кровать, пистолет сунул за пояс.

Якима продолжал лежать неподвижно. Я пнул его ногой, причем достаточно сильно, чтобы заставить его вздрогнуть, если он мог что-то чувствовать, но он не пошевелился. Тогда я вышел наружу. Оказалось, что хижина стоит на небольшом расчищенном участке на склоне холма. Возле дома я увидел ручной насос, налил ведро воды, вернулся в хижину, вылил воду на японца и швырнул ведро в угол.

Через некоторое время он открыл глаза. Из окровавленного рта вырвался хриплый стон. Я схватил его за галстук и рывком поставил на ноги. Потом четыре раза хлестнул наотмашь по лицу.

- Сейчас ты заговоришь, - рявкнул я. - И я не стану ждать не только дней, но и часов.

- Я... я... - слова застряли у него в горле.

Я сильно пнул его ногой. Японец рухнул на кровать, я наступил коленом ему на грудь, не слишком сильно, но достаточно, чтобы сломать ребро. Сдавленное рыдание проскрежетало в его в горле.

- Пожалуйста... пожалуйста... Я все скажу.

- Прекрасно. Кто такой Блю Гуднайт и какие у него дела с Томми Дженсоном?

Якима облизал губы.

- Гуднайт должен был позвонить, потому что он... Я хочу сказать...

- Ты меня задерживаешь, - буркнул я. - Не делай этого. Я не в настроении.

- Ладно, ладно...

- Человек, которого ты называешь Блю Гуднайт... Он что - друг Дженсона?

- Друг! - Якима харкнул кровью. - Он должен был позвонить, потому что... - он умолк и прислушался.

Я снял колено с его ребер и выпрямился. Я тоже слышал шум машины, направлявшейся к хижине; она медленно двигалась по крутой и узкой разбитой дороге.

Судя по искаженному болью и ненавистью лицу Якимы, в тот день мне не суждено было услышать новые признания. Я скрутил ему руки веревками, забил в рот кляп и выглянул за дверь. Машина приближалась, но ещё не появилась. Я перебежал расчищенный участок и спрятался в кустах.

Вскоре подкатил длинный черный автомобиль. Из него выбрался высокий стройный человек с мертвенно бледным лицом и длинным глубоким шрамом на левой щеке. На нем был светло-серый костюм с пиджаком на три пуговицы, блестящие черные волосы спускались из под шляпы с загнутыми полями и прикрывали уши. У меня был пистолет Якимы, но я плохо видел нового гостя его прикрывала машина, и он вошел в дом прежде, чем я успел что-то сделать. Теперь их было двое против одного, и у них было укрытие.

Я выбрался из кустов, скользнул за руль, выжал сцепление и отпустил ручной тормоз. Машина бесшумно покатилась назад. Расчищенный участок постепенно удалялся, а потом и совсем исчез, когда машина набрала скорость. Я развернул её и запустил мотор.

Позади раздались крики и выстрелы, но я нажал на газ и вскоре был уже за поворотом, сделав это гораздо раньше, чем мистер Блю Гуднайт успел добраться до подножия горы.

Проехав по дороге пару миль, я заглянул в ящик для перчаток и обнаружил там кожаный бумажник с фамилией и адресом в маленьком целлулоидном окошке: Лестер Л. Байрон, дом 273а, Вест Морнингтон-авеню, Нью-Йорк, 20.

Лестер Л. Байрон был окружным судьей. Должно быть, его машину угнали. Ладно, я не знал судью Байрона, но я обязательно снова встречусь с высоким мужчиной с мертвеннобледным лицом.

Я решил, что мне придется познакомиться с ним лично... И достаточно скоро.

Глава десятая

Дорожный указатель подсказал, что я нахожусь в Нью - Джерси. Ну что же, я могу проехать в Нью-Йорк через Холланд - туннель, вернуть машину судье Лестеру Л. Байрону и выслушать его благодарность. С другой стороны, на Манхеттене меня вполне может задержать патрульная машина, набитая мрачными личностями в синей форме, размахивающими пистолетами и задающими множество вопросов. Правда, я мог бы объяснить, как оказался за рулем краденой машины, но это отняло бы слишком много времени, а им-то я как раз и не располагал.

Я съехал с автострады на лужайку и пошел пешком. Судя по указателю, до Монтклера оставалось две мили, Я уже почти отмахал одну из них, когда позади показался сельский фургон. Я достал носовой платок, вытер лицо и привел в порядок одежду. Когда фургон подъехал поближе, я обернулся и с надеждой поднял руку. Заскрипели тормоза, и фургон остановился.

Из кабины выглянула обветренная физиономия с седой бородой, украшенная бифокальными очками в металлической оправе. Изо рта торчала трубка с глубокой трещиной на чубуке.

- Тебя подвезти, сынок? - голос вполне мог принадлежать пионеру покорения Запада, двигавшемуся к последней границе с вереницей крытых фургонов.

Я чиркнул спичкой, закурил и сказал:

- Да, хотелось бы вернуться в Нью-Йорк.

- Я еду в Джерси-сити, но там ты найдешь любой транспорт, так что садись, сынок, - старик рассмеялся. - Хотя зачем человеку в Нью-Йорк? Этот вопрос всегда ставил меня в тупик.

Я забрался внутрь и уселся на кипу газет, прикрывавших разодранный дермантин сидения. Он выжал сцепление, и мы тронулись дальше.

Не глядя на меня, старик сказал:

- Сынок, ты кажется изрядно вымотался.

- Был на вечеринке с крутыми парнями в лесной хижине, пояснил я.

Он добродушно поинтересовался:

- Выпивали или играли в покер?

- Играли в покер.

- И они тебя обчистили?

- К сожалению. Но я уже достаточно стар, чтобы понимать, чем это может кончиться...

- Черт подери, - проворчал он, - время от времени мы все попадаем в такие переделки.

- Я тоже так думаю. Возникли некоторые проблемы, потому что мне не понравилось, что они начали делать какие-то знаки, когда я обыграл одного из сосунков. - Я вздохнул. - Слово за слово, потом сцепились... Но вы же знаете, как это бывает.

- Конечно, хотя и не садился за покерный стол вот уже лет тридцать. В то время я был примерно твоего возраста. - Он остановил фургон на обочине и пошарил у себя за спиной. Когда его рука появилась снова, в ней оказался глиняный кувшин. - Яблочная водка, - прохрипел он. - Похоже, тебе стоит глотнуть, сынок.

- Интуиция вас не подвела, - кивнул я.

Он протянул мне кувшин и я сделал большой глоток. Казалось, эта водка в несколько раз крепче тех крепких напитков, что продавались в наши дни, а может, просто я себя так чувствовал. Старик молча наблюдал за мной, а потом сам принял как следует, выцедив залпом не меньше пинты. Потом он убрал кувшин и фургон двинулся дальше.

Спустя несколько минут он безразлично бросил:

- Сынок, если эти шулера тебя обчистили, я мог бы дать тебе на дорогу.

При этом он шумно пососал свою трубку.

В моем бумажнике лежали двести десять долларов, - Якима не забрал мои деньги; но мне показалось разумным продолжать играть роль до конца.

- Ну, десятки мне вполне хватит, - согласился я.

Он снял руку с руля, достал деньги из кармана потертой клетчатой ковбойки и протянул мне.

- Дайте мне вашу фамилию и адрес, и я верну их, как только приеду домой, - сказал я.

- Гас Элдон. Ферма "Хай Ридж", Лонгуотер, - старик пошевелил губами, словно собираясь добавить что-то еще, но, видимо, решил, что хватит.

Потом мы лениво болтали о том, о сем, миновали Монтклер, спустились к реке и двинулись в сторону Джерси-сити.

Когда он наконец остановился, я выбрался наружу, перегнулся через сидение, вытащил деньги из кармана и положил их рядом с ним.

Старик невозмутимо смотрел на меня, его козлиная бородка ходила вверх и вниз.

Я сказал:

- Отец..., мне не нужны твои деньги, я...

Он усмехнулся.

- Я это понял, когда ты не назвал себя.

- Меня зовут Шенд, - сказал я. - Дейл Шенд. Я - частный детектив. Я в само деле был в хижине и угодил там в неприятности, только это не имело ничего общего с игрой в покер. Не знаю, какого черта я не сказал вам правды...

Козлиная бородка снова подпрыгнула.

- Сынок, ты все сделал правильно.

- Мне нечего стыдиться, - возразил я, - хотя вы все знаете только с моих слов. Что заставляет вас думать, что я поступил правильно?

- Ну, - рассмеялся он, - я мог бы отвезти тебя в ближайший полицейский участок, чтобы ты там все объяснил шерифу.

- Но вы предполагали, что я что-то скрываю, и тем не менее этого не сделали.

- Совершенно верно.

- А почему?

- Я скажу, - спокойно кивнул он. - Мне шестьдесят девять, и я умею угадать хорошего человека. - Он снова запустил мотор и добавил: - Что бы это ни было, сынок, возможно, когда-нибудь, когда все кончится, тебе захочется приехать ко мне и все рассказать. - Усмешка озарила его морщинистое лицо. - А там у меня предостаточно яблочной водки, и моя старуха не мешает её пить.

- Я обещаю, - сказал я.

Секунду он ещё посмотрел на меня и сказал:

- Мне кажется, ты справишься, сынок.

Потом воткнул первую скорость и уехал.

Я стоял и смотрел, пока фургон не исчез. Почему-то я чувствовал себя одновременно подавленным и ободренным.

2

Когда я вернулся домой, Ненси на привычном посту за коммутатором не оказалось. Я зашагал было к себе, но резко притормозил перед дверью: она была приоткрыта. Может быть, стоило держать свою дверь запертой, но в нашем доме никто не запирает дверей. С другой стороны, мы и не оставляем их открытыми.

А что, если внутри меня с нетерпением поджидает капитан Лу Магулиес? Или комиссия по встрече с последующим устранением в составе Лона Якимы и Блю Гуднайта? Я резким толчком распахнул дверь и вошел, держа пистолет наготове.

В этом не было никакой необходимости. На широкой ручке моего старого дивана сидела мисс Керол Премайс, перекинув одну обтянутую нейлоном ногу на другую. На ней была блузка из жоржета и джинсовый костюм, шляпу она сняла и солнце сверкало на её медных волосах.

- Привет, - сказала она. Ее зеленовато-серые глаза спокойно изучающе меня разглядывали.

- Беглянка вернулась, не так ли? - проворчал я.

Глаза её за стеклами очков сверкнули.

- Звучит угрожающе, - заметила она. - Дейл, разве ты не испытываешь при виде меня восторга?

- Конечно, но я испытал бы ещё больший восторг, если бы узнал, почему ты исчезла.

- Правда?

- Может быть, ты что-нибудь объяснишь загнанному в тупик частному детективу?

- Возможно, я это сделаю, - задумчиво кивнула мисс Премайс. - Но только если ты перестанешь так угрожающе на меня смотреть.

- А если буду?

- Ну что ты будешь делать? - вздохнула она. - Ты выглядишь таким взъерошенным... О, Господи, твоя рука... что, черт возьми, ты сделал с пальцем?

- Я ничего не делал, делали другие.

- Что именно?

- Я расскажу потом. Похоже, я постоянно попадал в такие места, где никто не хотел меня видеть.

- Ну, не все время, - заметила она. - Я была очень рада тебя видеть, когда ты нашел меня связанной.

- Это и стало началом всего, - заметил я и глянул в зеркало над камином. На меня смотрела изможденная небритая физиономия с налитыми кровью глазами. Пожалуй, самая непривлекательная физиономия, которую Шенд мог показать даже спросоня.

- Я собираюсь побриться, умыться и переодеться, - сказал я. - Пока будешь меня ждать, можешь приготовить кофе, тосты и яйца всмятку. Полагаю, ты умеешь готовить яйца всмятку?

Она встала и козырнула мне, почему-то левой рукой.

- Я - старый солдат из Кентукки; я позову тебя, когда они начнут кипеть.

- И не подглядывай, когда я полезу под душ, - сказал я. Пожалуй это было не самое умное, что я мог сказать.

Я принял душ, побрился, сменил белье и костюм и собрался в кухню, когда мисс Керол Премайс просунула голову в дверь, чтобы сказать, что яйца кипят. На какое-то мгновение наши лица оказались совсем рядом. Она поспешно отодвинулась, но я успел почувствовать слабый аромат духов и только что нанесенной пудры.

Она вернулась в кухню и принялась готовить кофе. Я уселся за маленький столик и начал чистить первое яйцо.

- Я могла бы приготовить что-нибудь более существенное, - сказала она. - Я неплохо справляюсь на кухне. Мне бы хотелось, чтобы ты это знал.

- Просто я очень люблю яйца всмятку, - ответил я.

Она протянула мне чашку, взяла себе другую и села напротив.

- Думаю, пора тебе кое-что объяснить, - сказала она.

Я взглянул на неё поверх яйца и коротко кивнул.

Она какое-то время покрутила в руках ложечку для кофе, потом продолжила:

- Ну, я не собираюсь тебя обманывать. Я пришла сюда специально, чтобы поговорить, так что не вижу никаких причин для твоего брюзжания.

- Так я похож на человека, который брюзжит?

Она положила ложку на блюдце и оперлась подбородком на сцепленные пальцы.

- Я не имела в виду брюзжание в прямо смысле слова, хотя ты выглядишь таким рассерженным... Ну ладно, ты хотел бы знать, где я была после того, как мы расстались.

- Действительно хотел.

- Мне нужно было съездить в Денвер. Чисто деловая поездка. Пришло письмо от моих родственников. Они хотели, чтобы я навестила в Денвере больную тетку. Я... Я ничего не знала об убитой девушке из табачного магазина, и только позже узнала о расследовании, которое ведет полиция.

Я закурил, подержал спичку под небольшим углом и смотрел на синий дымок, пока пламя не погасло.

- Керол, - сказал я, - тебе удалось избежать больших неприятностей. Кстати, что сказали в полиции, когда ты вернулась в Нью-Йорк?

Ее лицо просветлело.

- О, офицер, который меня допрашивал, был очень вежлив. Капитан Магулиес и про тебя тоже упоминал. Сказал, что рассчитывает скоро с тобой встретиться.

- Держу пари, он это сделает. Но что он сказал тебе?

- Боюсь, он подумал, что я поступила неверно, прежде всего не обратившись в полицию. Еще он сказал, что это один из вопросов, которые он собирается обсудить с тобой. Господи, надеюсь, из-за этого у нас не будет лишних неприятностей?

- Не больше тех, с которыми мне уже пришлось столкнуться. - Я рассказал ей, что произошло в Нью-Джерси. Она слушала, раскрыв рот.

- Но... но... - начала она.

Я криво усмехнулся.

- Если ты думаешь, чтобы у меня готовы все ответы, так нет.

- И у тебя нет никакой идеи, что все это значит?

- У меня есть несколько соображений, вот и все.

- Ты думаешь, все это как-то связано с тем, что меня связали и в табачный киоск подставили другую?

- Похоже.

- Я... я тоже так думаю. Мне кажется, это как-то связано с кражей ста тысяч долларов.

Я вынул сигарету изо рта и ласково спросил:

- Как ты нашла свою больную тетушку?

Она сняла очки, тщательно их протерла и снова надела, хотя они не особенно в этом нуждались.

- О, ей гораздо лучше... Именно потому я не стала слишком задерживаться в Денвере.

- Это прекрасно, Керол. А как дела с музыкой?

- С музыкой? Да, конечно, - она улыбнулась. - Ты хочешь сказать, что с момента нашей последней встречи у меня не было времени ей заниматься?

- Керол, - тихо сказал я, - ты мне нравишься. Я надеюсь, что ты не впуталась во что-то, о чем мне не рассказываешь.

Мягкие черты её лица неожиданно стали жесткими.

- Дейл, я просто не понимаю, о чем ты... Почему, черт побери...

- Я просто подумал, - сказал я.

Неожиданно она вскочила.

- Я... Думаю, мне пора идти. У меня ещё масса дел. Я... мы... - Она запнулась.

- Давай как-нибудь проведем вечер вместе, - предложил я. - Завтра, или когда тебе будет удобно.

- Я не против, - согласилась она. - Я тебе позвоню, договорились?

- Буду считать часы, - заверил я.

Она ответила мне отсутствующей улыбкой и прошла мимо. На какой-то миг она замешкалась, я встал и чмокнул её в щеку. Краска прилила к её нежной коже; не сказав ни слова, она открыла дверь и вышла. Я за ней не пошел. Я просто стоял и слушал сначала тихий стук её каблуков, потом щелчок захлопнувшейся двери и, наконец, затихавшие шаги по коридору. Потом стал слышен шум поднимающегося лифта, лифт остановился, начал спускаться вниз и она ушла.

Я помыл посуду, почистил кофеварку и налил себе солидную порцию виски. Стоя посреди комнаты, я его медленно выпил, при этом в моей голове копошилось множество мыслей, и не все они были связаны с мисс Керол Премайс. Но потом они снова вернулись к ней и к нашему немного странному и не простому разговору. Казалось, не было никакой нужды приходить ко мне и рассказывать про больных тетушек в другом штате. У меня было странное ощущение, что она хотела что-то узнать. Ну ладно, я рассказал ей все, что должен был рассказать... более или менее все. Единственное, что мне удалось заметить - так это её мимолетное непонимание, когда я спросил о музыке. Она достаточно быстро исправилась, но тем не менее это было.

Я поставил бокал, снял телефонную трубку и попросил дать мне справочную. Вскоре я уже получил нужную информацию и заказал междугородний разговор с редакцией небольшой ежедневной газеты в городе Ковингтон, штат Кентукки. Пришлось подождать, и я воспользовался этим, чтобы допить виски.

Зазвонил телефон. Гнусавый голос произнес:

- Джуд Паркисс, газета "Таймс-Диспетч", Ковингтон.

Я сказал ему, что меня зовут Дейл Шенд, что я - нью - йоркский журналист и буду весьма признателен за возможность поговорить с редактором.

На том конце линии послышался смех.

- Нет ничего проще.

- Что вы хотите сказать?

- Я и есть редактор, да ещё на все руки мастер. У нас нет такого множества сотрудников, как в Нью - Йорке. Чем я могу быть вам полезен, мистер Шенд?

- Не могли бы вы дать мне кое-какую информацию относительно девушки из Ковингтона, которую зовут мисс Керол Премайс. Дело в том, что...

Я запнулся, так как Джуд Паркисс меня прервал.

- Послушайте, Керол Премайс работает в нашей газете с тех пор, как закончила университет. Сейчас она в отпуске и находится в Нью-Йорке, думаю, вы там с ней встретитесь...Он заколебался, затем в его голосе послышались беспокойные нотки. - Послушайте, она не надумала найти себе работу в тамошней газете?

- Нет, с этим все в порядке.

- Но вы с ней встречались и разговаривали?

- Да, - сказал я. - Очень симпатичная и привлекательная девушка, теперь приходилось врать. - Она упоминала, что работает в газете; был разговор о серии статей о нас. Поэтому я решил, что имеет смысл предварительно поговорить с её родной газетой.

- Да, конечно... совершенно верно. - В голосе Джуда Паркисса звучало облегчение. - Она чертовски хороший репортер и неплохо пишет. Надеюсь, вы не станете её уговаривать остаться в Нью-Йорке: она мне очень нужна.

- Тогда, мистер Паркисс, я не стану похищать её у вас.

- Спасибо, хотя думаю, долго она у нас не останется. Она действительно талантлива, а у нас слишком маленький городок, чтобы надолго её удержать. Он вздохнул. - Надеюсь, она не уедет, по крайней мере, сейчас. Люди нечасто навсегда покидают наш город. Кажется, не было никого, если не считать отъезда Долла в Денвер в 1957 году.

Я почувствовал, как рука стиснула телефонную трубку.

- Долл? Вы имеете в виду её тетку?

- Я никогда не слышал, чтобы у неё была тетка в Денвере, - возразил Паркисс. - А кроме того, Долл - не женщина. Его полное имя - Долланд Круг, но здесь все зовут его Долл. Разве газетчики из больших городов ничего о нем не слышали?

Долл Круг...Я порылся в памяти, но ничего не смог припомнить. - Мне очень жаль...

Паркисс снова рассмеялся.

- Это был скверный мальчик, - сказал он. - Да, Долл Круг был действительно скверным мальчиком. Мы ничего о нем не слышали с тех пор, как он уехал. Как я уже сказал, уехал в Денвер. Но никто не знает, что произошло потом. Может быть, он перебрался на западное побережье. Как мне говорили, многие парни такого типа скрываются в Лос-Анжелесе.

- Нет, я о нем не слышал, - небрежно бросил я. - Но я передам ей привет, хорошо?

- Конечно, мистер Шенд, передайте. Очень приятно было с вами поговорить. Если ваша газета хочет получить хорошие статьи, Керол сможет их написать, и они действительно будут хорошими. Я уже говорил вам, у этой девушки настоящий талант журналиста.

- Не сомневаюсь, мистер Паркисс, - заверил я. - Но спасибо, что подтвердили мое первое впечатление.

Я положил трубку и налил себе ещё виски. Потом позвонил в управление полиции Денвера. Ответил совершенно другой голос, довольно жесткий голос человека, которому все наскучило. Типичный голос полицейского. Он спросил, что мне нужно, и я снова разыграл роль журналиста.

- Я заканчиваю статью. Не хватает пары моментов: некоторых данных о человеке, известном как Долл Круг.

- А? Да, мы его знаем. Он много раз привлекал внимание полиции, но нам никак не удавалось его арестовать. Он вовремя покинул город. Это произошло в начале весны 1958 года. После этого мы ничего о нем не слышали, ни куда он отправился, ни что с ним случилось. Честно говоря, в управлении полиции были рады до смерти, что из города убрался ещё один источник неприятностей. А что вы хотели узнать?

Я раздраженно ткнул сигарету в пепельницу. Каждое расследование, которое я предпринимал, начиналось весьма многообещающе, а потом я снова оказывался в тупике.

Потом мне в голову пришла одна мысль.

- Вы не знаете, не сохранилось ли в архиве его фотографии? - спросил я.

- Боюсь, что нет. Это довольно странно: у нас была его фотография, но примерно в то время, когда он исчез, пропали и кое-какие документы, в том числе снимок Круга вместе с негативами.

Я услышал свое тяжелое дыхание; неожиданно у меня возникло чувство, что я вновь столкнулся с безнадежным делом.

- Вы не помните, как выглядел этот Круг? - спросил я. - Не был ли он высоким плотного сложения мужчиной с копной густых черных волос, в которых начинала пробиваться седина?

- Ну правильно, он был высоким. Тогда седины у него не было, но прошло много времени, и он вполне мог поседеть.

- Спасибо, - сказал я. - Я вам очень благодарен.

- А что Долл Круг натворил в Нью-Йорке?

- Мы работаем над статьей, которая могла бы привести к его аресту, солгал я.

- Ладно, не спугните его, чтобы он не вернулся в Денвер, у нас здесь и так забот хватает, - хмыкнул он.

Я повесил трубку и некоторое время стоял, сжимая в руках бокал с виски, но так и не выпил. Немного погодя я надел шляпу и вышел.

3

Эрл Нордлунд не жил в клубе "Заходящее солнце", хотя у него и была там квартира из нескольких комнат. Обычно он возвращался в свой дом с металлическими балконами, расположенный в районе Восточных семидесятых. Это был очень ухоженный дом с зелеными шторами и светло-зелеными ступенями у входа. В этот час он должен был быть там. Он меня не ждал, и я не собирался извещать о прибытии, поэтому я обошел дом и зашел с тыла. Там оказался вымощенный двор, который привел меня к двери черного хода. Мне повезло, она оказалась незапертой.

Я попал в коридор и миновал несколько дверей. Первая вела в большую кухню, где горела плита. Другая дверь вела из кухни в холл с множеством дверей. Я выбрал ближайшую, и она привела меня в большой кабинет, пол в котором был покрыт красным ковром. Там стоял большой тяжелый стол, два кожаных кресла по углам и одно перед столом. В нем сидел человек и смотрел в окно.

Это был Эрл Нордлунд, и он давно уже был мертв. Между его лопаток торчал нож, вошедший в тело по самую рукоятку. Такого типа нож я уже видел раньше, причем совсем недавно.

На полу лежал, ткнувшись в ковер, человек с седыми волосами. Видимо, это был слуга или дворецкий. От лица у него мало что осталось - все остальное, включая почти всю челюсть, снесло выстрелом.

Мне не нужно было говорить, кто их убил. Я поспешил покинуть дом.

Глава одиннадцатая

В большом городе газетный архив - лучшее место для поисков информации, но сначала я зашел в редакцию, чтобы поговорить с Бродом Лейном, редактором отдела городских новостей. Волосатый здоровяк лет пятидесяти был большим любителем Мольера и владельцем лучших цветников в Мамаронеке. При виде меня он улыбнулся.

- Привет, Дейл! Что может сделать бедный журналист для преуспевающего частного детектива?

- Брод, я бедный, потому что честный, причем совершенно добровольно.

- Что ты хочешь сказать?

- Что тебе не остается ничего другого, кроме как быть честным, хотя это и не создает ореола вокруг твоей головы, - улыбнулся я в ответ.

- Ты слишком много наговорил, - вздохнул Брод, - хотя не думаю, что ты появился здесь исключительно ради меня. Тебе, наверное, нужен Берр Аллард?

- Ну, мы с ним старые друзья, - сказал я. - Он здесь?

Лейн отодвинул стул, шумно пососал трубку, потом постучал мундштуком о стол, чтобы его прочистить.

- Аллард где-то здесь, - сказал он. - Работает. У него даже нет времени выйти куда-нибудь немного выпить. А если время будет, я его остановлю. - Он какое-то время смотрел на меня, потом добавил: - Ты должен знать, что я не одобряю, когда мои сотрудники выпивают.

- Ну ладно, - буркнул я, - не хочу тебя разочаровывать, но если ты будешь набирать сотрудников исключительно среди трезвенников, у тебя их не хватит даже на крохотную газетку.

Лейн вздохнул.

- Я это знаю, и это беда всего газетного бизнеса. Но человек может быть хорошим газетчиком и без выпивки.

- Не отрицаю. Ты, например. Но ты здесь белая ворона, и сам это знаешь. А кроме того, человек может быть хорошим репортером, даже если не дурак выпить. А некоторые умудряются стать блестящими журналистами.

- Да, и умереть в сорок лет от цирроза печени, а другим удается сделать это и в тридцать, - мрачно буркнул Лейн.

- То же самое происходит с медиками, юристами, музыкантами и множеством других.

Лейн кисло улыбнулся.

- Конечно, я это знаю... Именно потому я видеть не могу, как парень... - он пожал плечами. - Ладно, оставим это. Аллард скоро будет здесь, он только...

Именно в этот момент в комнату вошел Аллард. Солнечный свет делал его его курчавые седые волосы почти серебряными. Аллард был прилежным, проницательным и выдержанным репортером, обладавшим энциклопедическим знанием Нью-Йорка и ряда других мест. Он все ещё настаивал, чтобы его называли чикагцем, хотя не был в Городе Ветров столько лет, что даже сам не мог припомнить.

Брод Лейн сказал:

- Берр, объявляется перерыв на тридцать минут. Тридцать минут, я сказал, - он коротко кивнул и склонился над работой, которую любил больше, чем мужчина женщину.

Мы спустились по эскалатору со стеклянными стенами, испускавшими странный волнующий запах мокрых матриц, газетных оттисков и типографской краски, и вышли на улицу. На углу мы зашли в небольшой бар, который будет служить пристанищем журналистам ещё много лет после того, как Брод Лейн напишет свою последнюю статью. Я взял три порции виски, одну из них - для лысого ветерана, который провел за стойкой бара больше времени, чем кто-то мог припомнить.

Берр посмотрел бокал на свет и негромко спросил:

- Так что у тебя за проблемы, Дейл?

Я рассказал ему все. Я имею в виду, что изложил ему все факты точно так, как они происходили. Оставил в стороне лишь ту незавершенную теорию, которую выстроил сам.

Берр внимательно посмотрел на меня.

- Все это выглядит куда более странно, чем твои обычные дела. Но почему ты думаешь, что я могу тебе помочь?

- На самом деле я позвал тебя только выпить и поболтать, - сказал я. Все, что мне хотелось бы - увидеть фотографию Долла Круга. Надеюсь, она может найтись в вашем архиве.

- Вполне возможно, у нас хранится множество всякого барахла, и не обязательно только по Нью-Йорку. - Он допил свой виски и добавил: - Я возьму тебе ещё порцию, а потом мы пойдем и поищем.

В архиве не было никого, кроме обслуживающего персонала. Аллард доставал из длинных конвертов газетные вырезки, но насчет Долла Круга там не оказалось ничего.

- Я думал, что имело смысл поискать какие-то детали в вырезках, заметил Берр. - А теперь давай посмотрим в шкафу с фотографиями.

Он методично просмотрел все материалы на букву К. Фотографии там тоже не нашлось.

- Если в вырезках не упоминается Круг, мало шансов, что найдутся его фотографии, - сказал Берр, - но стоит попытаться. - Неожиданно он стукнул кулаком по столу. - Подожди-ка минутку, у меня идея. Дайте мне нерассортированный материал по преступлениям, - обратился он к одной из девушек.

Через пять минут мы разыскали размытый снимок, переданный в январе 1958 года агентством новостей по телексу из Денвера, штат Колорадо. На фотографии был изображен высокий мужчина с копной курчавых волос и несколько плоскими чертами лица. Молодой человек. Я никогда раньше его не видел... и тем не менее каким-то странным образом чувствовал, что встречал.

Аллард перевернул фотографию. Там была приклеена аннотация: "На фотографии изображен Долл Круг, которого сегодня допрашивала полиция Денвера в связи со скандалом во время игры в "Раунд-клубе", когда приезжие из Нью-Йорка пожаловались, что рулетка работает неправильно".

Я читал и перечитывал слова, переданные по телетайпу. Что-то крутилось у меня в мозгу, что-то такое, чего я сам ещё не мог понять. Я снова перевернул фотографию, чтобы взглянуть на молодого парня с плоскими скулами, твердым немигающим взглядом нахально смотревшего в объектив фотокамеры. И вдруг неожиданно понял. Я почувствовал, как волосы у меня на голове зашевелились, и услышал свой собственный странный голос, которым произнес:

- Берр... есть какой-нибудь способ выяснить, кто были эти приезжие из Нью-Йорка?

Аллард с любопытством посмотрел на меня.

- Думаю, да, следует лишь позвонить в Денвер. Тамошняя газета наверняка имеет всю эту историю у себя в архиве.

Я сунул сигарету в рот и начал перекатывать её из угла в угол, не зажигая.

- Берр, ты не мог бы позвонить для меня? Я хочу подумать.

Усмехнувшись, он протянул руку к телефону.

- Тебе придется заплатить за этот звонок, ты же знаешь наши правила, заметил он.

Нас соединили, потом последовала пауза, во время которой они просматривали свои вырезки. Я слышал, как сухо шуршит бумага за сотни миль к западу от самого большого города Соединенных Штатов. Потом послышался голос, четко читавший отчет о скандале.

Когда он умолк, я поблагодарил и просмотрел, что успел записать. Берр перегнулся через мое плечо и прочитал вслух:

"Джон Дж. Энсон и Оскар Шелдон из нью-йоркской адвокатской фирмы "Энсон и Мейер", находившиеся в нашем городе в деловой поездке, сегодня в суде заявили, что..."

Но остальное не имело значения. Фантастическая теория теперь уже не была только созданием моего ума. Теперь она стала ясной, невозможной и совершенно очевидной. Я слышал собственное дыхание, чувствовал, как мой язык касается зубов, пока я складывал куски головоломки. Некоторых элементов ещё недоставало, но я знал, что смогу разыскать их, и достаточно скоро.

Словно откуда-то издалека я услышал голос Берра:

- Эти парни, Энсон и Шелдон...

- Я должен с ними встретиться, - сказал я. - Я пойду.

В глазах Берра Алланда появилось странное выражение.

- Именно этого ты не сможешь сделать...

- Что ты имеешь в виду? Объясни, ради Бога?

- Они мертвы.

- Мертвы?

Берр кивнул.

- Я никогда не забываю публикаций, особенно относящихся к Нью-Йорку, сказал он. - Эта история произошла несколько месяцев спустя после появления фотографии. Она не имеет ничего общего со скандалом в игорном доме, происшедшем в Денвере. Энсон и Шелдон были убиты на тротуаре перед их конторой мужчиной, сидевшим в арендованной машине, которую он бросил на автостраде Гарлем-ривер. Его не нашли...

Я услышал, как испустил какую-то пародию на смех. В нем не было ни малейших признаков веселья, ведь в том, что мне предстояло сделать, не было ничего приятного.

Я направился к стеклянной двери, Берр Аллард что - то сказал мне вслед, но я так и не услышал, что.

Глава двенадцатая

Контора Энсона и Мейерса была совершенно заурядной адвокатской конторой, какую можно найти в любом городе: тяжелая мрачная мебель, служащие в неярких костюмах сдержанных тонов, консервативная атмосфера, которая предполагала, что даже малейший намек на правонарушение будет встречен с величайшим неодобрением; в комнате старшего партнера лежал истоптанный ковер и стоял массивный стол, а у высокого окна, явно нуждавшегося в том, чтобы его вымыли, стояло кресло.

Но если контора не представляла ничего особенного, то информация, полученная мной, оказалась весьма интересной. Она досталась мне нелегко и только после того, как пришлось сочинить тщательно подобранную полуправду. Но я получил её и при этом не заставил мистера Арнольда Л. Мейерса, теперь старшего партнера фирмы, схватиться за телефон и позвать на помощь.

Выйдя из конторы, я сел в метро и доехал до Колумбус-серкл, а остальную часть пути домой проделал пешком, словно в тумане. Но все прошло, когда я дошел до тихого сквера. Я понял, что многое из случившегося в этом деле не имело отношения к главной линии, вот почему все выглядело таким невероятным.

Когда я вошел в холл, Ненси глянула на меня из-за своего коммутатора и приветливо окликнула:

- Мистер Шенд, два часа назад вам звонили. Похоже, звонивший был очень обеспокоен вашим исчезновением.

- Но я никуда не исчезал.

- Ну, было ясно, что ему просто необходимо знать, где вы.

- Кто это был, Ненси?

- Мистер Ролланд, мистер Жюль Фентхольм Ролланд. Так он представился.

- Так о чем он беспокоился?

- Я думала, что объяснила. Его беспокоило, куда вы подевались. В конце концов, он ваш клиент, которым вы почему-то пренебрегаете.

- Это похоже на выговор, - с усмешкой заметил я.

- Ну, - чопорно вздохнула Ненси, - вы же не можете брать деньги за расследование, которым не занимаетесь.

- Мистер Ролланд получит за свои деньги то, что ему положено. Что он хотел? Чтобы я немедленно ему позвонил, да?

- Да, он высказал такую мысль.

- Спасибо, Ненси. Я немедленно это сделаю. - Я прошел к себе и позвонил.

- Я целый день пытался с вами связаться, разыскивал вас и в конторе, и дома, - напустился Ролланд. В его голосе звучали резкие нотки человека, который оплачивает услуги и не уверен, что их получает.

- Мистер Ролланд, я работаю, - терпеливо сказал я, - но произошли некоторые странные вещи. - Я кое-что ему порассказал и поинтересовался: Что вас беспокоит?

- Убитая девушка с крашеными рыжими волосами и фальшивыми очками, сказал он. - Та, что нашли убитой в парке.

- Со мной про неё говорили, - кивнул я. - Полагаю, это будет в газетах. Но в чем собственно дело, как это вас касается?

В его голосе звучало напряжение.

- В том-то и дело, мистер Шенд: я знаю, кто она. Еще недавно она работала в театре гардеробщицей. Газеты напечатали фотографию, и я её сразу узнал. Не может быть никаких сомнений. Она назвалась Берни Ширер и дала адрес на Саут-рентон-стрит около Шестидесятых улиц, дом номер 7070.

- Спасибо, - протянул я. - Спасибо, что вы это рассказали.

- Черт подери, - взорвался Ролланд, - похоже, вы отнеслись к этому совершенно спокойно, словно не считаете, что это связано...

Я спокойно перебил:

- Связано, но не это главное.

- Но это важно? Я хочу сказать, это наверняка поможет расследованию, верно?

- Да, поможет.

Он казался растерянным.

- Я... я ничего не могу понять. Человек, которого вы назвали Якимой, и тот, другой, с каким-то абсурдным именем Блю Гуднайт... Я никогда о них не слышал. Как, черт возьми, они могут быть связаны с... - его голос беспомощно затих.

Я какое-то время подумал и сказал:

- Послушайте, нам нужно встретиться. Я позвоню вам вечером, часов около десяти.

Я слышал в трубке, как тяжело он дышит. Возможно, не привык, чтобы его работники назначали ему встречи.

- Очень хорошо, - сказал он наконец, - но я не понимаю, почему вы не можете сделать этого раньше.

- Мистер Ролланд, есть ещё пара свободных концов, которые нужно связать. Надеюсь, к вечеру мне удастся это сделать. - Мне в голову пришла ещё одна мысль и я добавил: - Кстати, вы знаете молодого человека по имени Томми Дженсон, плейбоя, который вечно сидит без денег?

- Ну, как же, знаю, - в его голосе прозвучал интерес. - А он... что с ним?

- Он был знаком с миссис Ролланд, - ответил я.

- О... - последовала пауза, потом он спросил: - Так что с ним собственно случилось?

- Он исчез, вот и все.

Ролланд возбужденно воскликнул:

- Но что все означает? Что значит - он исчез?

- Его не оказалось дома, когда я туда пришел, и не было уже несколько дней, я проверял.

- Не понимаю, какое это имеет значение. Он мог по какой-то причине уехать из города.

- Я так не думаю, - протянул я. - Особенно после того, что вы недавно сказали.

- Вы говорите загадками, - возмутился Ролланд. - Если только на самом деле не знаете, где он находится.

- Не знаю, - согласился я, - но думаю, что он может оказаться в доме на Саут-Рентон-стрит.

- Что?!

- Думаю, я отправлюсь туда и все выясню, - сказал я и положил трубку. Потом надел кобуру и вышел из квартиры черным ходом, чтобы не разговаривать с Ненси. На разговоры с ней уже не оставалось времени.

2

Наступила ночь, сопровождавшаяся такой промозглой сыростью, что не успеешь заметить, как уже промокнешь до костей. Ветра не было, но было темно и шел мелкий, почти невидимый дождь. Я поднял воротник плаща и зашагал пешком. Машина не понадобилась, идти было недалеко, и я не спешил. Наоборот, мне нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли. Я шагал неторопливо, практически не видя в свете уличных огней бледных лиц попадавшихся навстречу прохожих.

Саут Рентон-стрит находилась между Амстердам - авеню и Западной шестьдесят шестой улицей, но я ещё на авеню успел мысленно классифицировать все факты и версии. И в этот момент заметил девушку, идущую в десяти шагах передо мной.

Это была Керол Премайс.

Я замедлил шаг, подстроившись под её темп, и начал размышлять, что она здесь делает и куда направляется. Слишком долго ждать ответа на этот вопрос не пришлось: буквально через несколько минут она свернула на Саут Рентон-стрит. В этот момент в луче света, упавшего из открытой двери, я увидел человека, за которым она шла. Я не смог разглядеть его лица, но знал, что это Лон Якима.

Пройдя ещё немного по улице, девушка заколебалась и начала оглядываться по сторонам, словно не зная, что делать дальше. Я быстро подошел к ней, взял за локоть, а другой рукой закрыл рот.

- Это я, Шенд, - прошептал я. - Керол, все в порядке.

Якима исчез впереди в темноте. Керол Премайс изумленно обернулась ко мне. Я убрал руку и увидел, что её губы вздрагивают. Кое-как придя в себя, она с трудом выдавила:

- Вы... вы...

Я напустился на нее:

- Какого черта, что ты знаешь о Якиме, японце, за которым ты следишь?

Она вырвала руку.

- Это... это не имеет к тебе никакого отношения...

- К сожалению, теоретически это так, - мрачно кивнул я. - Что ты здесь делаешь?

- Это мое дело, - сердито фыркнула она.

Я обнял её за плечи и посмотрел на бледное лицо.

- Керол, ради Бога! Человек, за которым ты идешь, преступник и убийца. Ты это знаешь?

Ее губы снова задрожали.

- Нет. Я... - она закусила губу и неожиданно оступилась. Ее тело качнулось ко мне. - Я... Думаю, будет лучше, если я все расскажу тебе... Я увидела, как он наблюдает... за конторой, куда я должна была позвонить... и пошла за ним.

- Все ясно, - кивнул я, - все чертовски ясно и понятно. Какая контора, и что за дело привело тебя туда, и почему ты должна были пойти человеком, который просто стоял и смотрел?

Какое-то мгновение она смотрела на меня. Потом, не говоря ни слова, повернулась и побежала по тротуару в ту сторону, откуда пришла. Я этого не ожидал, но за ней не погнался. Я просто прислушивался к стуку её каблуков, пока он не затих вдали.

Потом повернулся и пошел дальше по темной улице, разглядывая номера и разыскивая дом 7070. Он оказался последним, и я подумал, что в этом есть что - то символическое.

Глава тринадцатая

Дом стоял отдельно и одиноко, словно не имел ничего общего с темной улицей, словно был предоставлен своей собственной судьбе. Фонарь на противоположной стороне мигнул и погас. Неожиданно поднялся ветер и начал швырять холодные секущие капли дождя мне в лицо.

В доме не было света, по крайней мере, я его не видел. Но я знал, там были люди. Там должен был быть Лон Якима, а также Блю Гуднайт; возможно, там был и Томми Дженсон, хотя даже сейчас я не до конца понимал, почему он там может оказаться.

Калитка была открыта и слабо поскрипывала на холодном ветру. Я сунул в рот сигарету и сложил руки домиком, чтобы зажечь спичку, но потом швырнул спичку и не зажженную сигарету в лужу. Люди могли смотреть из безжизненных окон и вполне смогут заметить слабый огонек спички.

Потом я прошел в калитку и обошел центральную часть дома. Низкая, разрушенная в нескольких местах стена, ограждала узкую полоску земли, на которой он был построен много лет назад. Примерно посередине стены была другая калитка, коротенькая дорожка от которой вела к боковому входу. Я медленно пошел по траве рядом с дорожкой, стараясь производить как можно меньше шума.

Там оказалась дверь с небольшой истертой ступенькой перед ней, толстая дверь с тяжелым замком, но ключ в нем повернут не был. Я попал в коридор, который, судя по всему, соединял жилые комнаты с кухонным флигелем. Света нигде не было. Я немного постоял, прислушиваясь, затем достал потайной фонарик и набросил на него носовой платок, чтобы иметь возможность двигаться и при этом не наткнуться на что-нибудь.

Кухня была слева внизу. Я пошел в другую сторону, медленно двигаясь по коридору, пока он неожиданно не превратился в большой холл. Там было несколько дверей и лестница. Из-под самой внушительной двери пробивалась тонкая полоска света. Я подобрался ближе.

Из-за двери слышался хриплый раздраженный голос, который до того я слышал только раз, и то по телефону.

- Ты позволил Шенду себя переиграть, - говорил Блю Гуднайт. Слова были полны презрения и злобы. - У него были связаны руки, а у тебя был пистолет, и ты ему позволил обыграть себя...

Я прижался ухом к двери. Якима как-то странно зашипел, но, казалось, не нашелся, что сказать в ответ.

- А потом ты пошел и убил Нордлунда, - продолжал Блю Гуднайт, повысив голос. - Что это за странная игра, ты, желтая свинья?

Якима перестал шипеть и сказал безжизненным голосом:

- Нам нужно было ликвидировать все следы, а Нордлунд слишком много знал.

- Да? И ты думаешь, следовало поступить именно так?

- Я уже сказал тебе, что должен был действовать.

- Никто тебе этого не говорил.

- Я не жду приказов, я действую.

- Так ты сознательно поднял всех на ноги, убив Нордлунда? И думаешь, теперь мы в большей безопасности? Ты - желтый сукин сын?

Якима произнес таким тихо, что я с трудом его расслышал:

- Послушай, Блю, я убивал людей голыми руками за гораздо меньшие оскорбления...

- Да-да, ты любишь убивать, - согласился Блю Гуднайт. - Попробуй убить меня, Якима, просто попробуй.

Я осторожно нажал плечом на дверь, так, что она приоткрылась на дюйм, и придержал её за ручку. Лон Якима стоял спиной ко мне, широко расставив тонкие ноги. Большую квадратную комнату, заставленную тяжелой викторианской мебелью, освещала единственная лампочка под выцветшим бумажным абажуром. Там стоял потемневший сервант, два набитых конским волосом кресла и такой же диванчик, богато разукрашенное, но старое и дряхлое пианино с синей накидкой на нем и бронзовыми подсвечниками. Блю Гуднайт стоял, опершись спиной на большой мраморный камин; шрам на его мертвенно бледном лице выглядел как-то странно живым, мышца на шее, под самым левым ухом, монотонно подергивалась.

- Блю, я ничего против тебя не имею, - вкрадчиво сказал Якима.

- Ты меня ненавидишь, - возразил тот. - Но дело в том, что мы оказались в это деле вместе, и ты все испортил. Мы загребли сотню тысяч и должны были разделить их на троих. Единственное, что нам следовало делать тихо сидеть в этой дыре, пока не стихнет шум, а потом двинуться на побережье. - Он замолчал, облизал губы. И тут же бросил, как удар хлыста. Но на тебя напала мания убивать. Сначала Берни, а потом...

- К черту эти разговоры, - прошипел Якима. - Я должен был убрать Берни. Теперь делить придется только на двоих...

- Берни была нам нужна, - Блю Гуднайт явно пытался сдержаться. - Она караулила в табачном киоске и вовремя подала нам сигнал. Без Берни мы бы этого не сделали, риск был слишком велик.

- Думаю, рано или поздно она могла заговорить, с женщинами всегда так, - возразил Якима.

- Берни мне нравилась, - негромко, словно самому себе сказал Блю Гуднайт. - Берни была моей девушкой.

Якима стоял, как каменное изваяние, и тут я увидел неожиданную гримасу на лице Блю Гуднайта. Я с трудом заметил его движение, просто что-то мелькнуло и нечто длинное, темное и сверкающее появилось в его руке. Однако вспышки из ствола не последовало.

Раздался короткий щелчок, и маленькое облачко сизого дыма поднялось над плечами Якимы. Блю Гуднайт покачнулся, изо рта у него хлынул сверкающий поток крови. Его длинный пистолет глухо ударился о толстый ковер. Потом его ноги начали очень медленно подгибаться. Сначала он опустился на колени, уже безжизненные глаза бессмысленно смотрели в пустоту. Какое-то мгновение он нелепо замер на коленях. Затем все его тело дернулось, и он плашмя рухнул на пол, лицом на пистолет.

Я шагнул в комнату и ткнул дулом пистолета в спину Якимы. Он коротко вскрикнул, издав какой-то нечеловеческий звук. Тут я услышал свой собственный голос:

- Бросай оружие, подонок. Ты застрелил своего последнего сообщника. В Большом Доме тебя уже ждет желтый стул, и я надеюсь, что ты будешь поджариваться очень медленно.

Он бросил пистолет; я видел, как пот потек у него по шее за воротник рубашки.

- Теперь можешь обернуться.

Он обернулся, расставив руки, зрачки его глаз сверкали как угольно-черные булавочные головки на белом фоне. Тонкая струйка коричневатой пены показалась в уголке рта. Теперь он уже не походил на каменное изваяние; все его тело содрогалось, он полностью утратил самоконтроль.

- Где Томми Дженсон? - спросил я.

Якима облизал нижнюю губу, взгляд его метнулся в сторону двери в глубине комнаты.

- Открой! - приказал я.

Он подошел к двери и распахнул её. Я снова уткнул пистолет ему в спину, развернул его и втолкнул в комнату.

- Зажги свет.

Он повернул выключатель.

Томми Дженсон лежал на постели. На нем был ладно сшитый однобортный костюм, брюки и носки, но не было ботинок. Лодыжки привязали к прочной раме кровати, как это обычно делают в сельских тюрьмах Джорджии. Лицо его было мертвенно-бледным, заросшим темной щетиной, но на нем не было заметно признаков побоев.

- Отвяжи его, - бросил я.

Якима подошел к постели и начал неумело возиться с запорным механизмом рамы. Томми Дженсон очень медленно сел и принялся обеими руками растирать лодыжки. Не говоря ни слова, он уставился на меня.

- Все в порядке, Дженсон, - сказал я. - Меня зовут Дейл Шенд, я частный детектив. Блю Гуднайт мертв, а Якима отправится в тюрьму.

Дженсон пытался что-то сказать и наконец хрипло выдавил:

- Он... он хотел убить меня.

- Я знаю, он любит убивать, но теперь с этим покончено.

Томми Дженсон судорожно проглотил слюну.

- Блю Гуднайт меня спас, - прошептал он. - Ради Бога, не найдется у вас чего-нибудь выпить?

- В соседней комнате на серванте есть виски, - сказал я. - Налейте сами; думаю, вам это пойдет на пользу.

Мы прошли в соседнюю комнату, и Дженсон дрожащей рукой налил себе виски. На его симпатичном лице начал появляться слабый румянец. Потом он схватил бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Японец прислонился к серванту, что-то неразборчиво лопоча.

Я шагнул вперед и забрал у него нож в узких ножнах из мягкой кожи, прикрепленных изнутри к поясу. Другого оружия у него не было.

Наконец Томми Дженсон заговорил:

- Мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь рассказал, что происходит...

Но я не ответил, а замер и прислушался. Никаких других звуков, кроме нараставших порывов ветра и шума дождя, стучавшего по окнам за тяжелыми бархатными шторами, слышно не было. Шторы свисали плоско, если не считать небольшой выпуклости в том месте, где они сходились. Этой выпуклости не было, когда мы входили в маленькую комнату, чтобы освободить Томми Дженсона.

Я отступил назад, пока не очутился за спинкой дивана.

- Ролланд, пожалуй вам лучше выйти и тоже послушать, - сказал я.

Драпировки неторопливо раздвинулись, и из-за них появился Жюль Фентхольм Ролланд. Вокруг воротника его дождевика был обмотан фуляровый шарф, отделанный бахромой, а черная шляпа чуть сдвинута на затылок. Оружия у него не было.

- Я не мог ждать, - сказал он. - Шенд, я предполагал, что вы знаете скрываете что-то важное, поэтому должен был прийти, чтобы самому все увидеть. Хотя, похоже, я вам и не нужен. - Он прошел в комнату, медленно оглядываясь вокруг, лицо его оставалось непроницаемым. - Один из этих людей убил мою жену, - сказал он безжизненным голосом.

- Да, - кивнул я.

Его узкие губы искривились.

- Будет лучше, Шенд, если вы все мне расскажете, - вежливо попросил он.

- Я все расскажу, - пообещал я. - Но все совсем не просто. Вашей жене нравились мужчины, и Томми Дженсон был одним из её любимцев. К сожалению, у Дженсона не было денег...

Томми Дженсон опустил бутылку. Его налитые кровью глаза замигали и весело заискрились.

- Вы можете повторить это ещё раз, - хрипло сказал он.

- Ваша жена его содержала, Ролланд, но это стоило очень дорого. Согласно моей информации, у Дженсона были большие запросы, не менее расточительной была и ваша жена. Поэтому ей пришла в голову идея содрать с вас побольше... но представить это профессиональным ограблением. Риск был невелик, ведь она знала, когда и на какой срок вы получите сто тысяч долларов, которые будут храниться в сейфе вашего офиса.

Ролланд смотрел на меня, не пытаясь перебить. Я продолжил:

- Полагаю, она поделилась этой идеей с Томми Дженсоном, а тот начал хвастаться будущим богатством... Похвастался Блю Гуднайту, которого знал. Потом Блю с Якимой решили провернуть ограбление самостоятельно и забрать все деньги себе. Они привлекли работавшую у вас Берни Ширер, поручив ей наблюдать за обстановкой из окна табачного киоска напротив...

- Шенд, как вам удалось все это узнать? - спросил Ролланд.

- Свою версию я построил на основе дедукции, но она в свою очередь опиралась на некоторые характерные факты. Телефонный разговор, который состоялся у вашей жены в моем присутствии... Этот разговор настолько её встревожил, что она предпочла меня выставить. Кто-то должен был прийти и поговорить с ней, а я не должен был этого слышать. Этим человеком мог быть Томми Дженсон. Актриса в вашем театре рассказала мне о Томми Дженсоне. У него на квартире после телефонного разговора с Гуднайтом меня сгреб Якима. Якима убил Нордлунда, так как тот знал вашу жену, а его крутые парни следили за Дженсоном...

Я пожал плечами.

- Потом Дженсон исчез. Так могло случиться, если он получил сотню тысяч. Поначалу я не относился к своей версии серьезно. Но если деньги получил он, то какое место во всем этом деле занимают Блю Гуднайт и Якима? Должно было быть какое-то объяснение, и я начал его искать. Но если бы Блю с Якимой не похитили меня, чтобы заставить заговорить, вряд ли я когда-нибудь смог даже предположить...

- Понимаю, - протянул Ролланд.

- Так случайно получилось, что ваши деньги целы, - сказал я. - Они здесь, в этом доме.

Ролланд тихо сказал:

- Шенд, вы проделали большую работу, я этого не забуду. - Он провел рукой по лбу и продолжил: - Конечно, найти пропавшие деньги очень важно, но вы до сих пор не сказали, кто убил Мерилин.

- Якима. Я слышал, как Блю говорил, что Якима убил Берни Ширер и кого-то еще. Блю не назвал имени, но имел в виду вашу жену.

Якима тихонько захихикал.

- Сыщику ещё придется потрудиться. Никому не удастся повесить это убийство на меня...

- А какое это имеет значение? - спросил я. - Я же видел, как ты убил Блю. Уже одного этого достаточно.

- Но... но..., - начал Ролланд.

- Это же совершенно ясно, - сказал я. - Якима считал, что вашу жену нужно ликвидировать. Он не мог рисковать, если она начнет скандалить, обнаружив, что деньги исчезли. След через Дженсона мог привести к Блю и Якиме.

- Да... да... конечно, - прошептал Ролланд. Его правая рука потянулась к груди.

- Если у вас под пиджаком пистолет, пусть он там и останется, - сказал я. - Я доставлю Якиму в полицию.

Ролланд опустил руку, стиснул зубы, лицо его потемнело. Я достал из кармана полицейские наручники и протянул их Томми Дженсону.

- Наденьте их на Якиму.

Ролланд устало облокотился на камин. Казалось, он на грани изнеможения, но взгляд оставался твердым и внимательным.

- Итак, все кончено, - сказал он. - По крайней мере, я... - Он передернул плечами, словно сбрасывая с них какую-то тяжесть.

- Почти, Ролланд...

- А что же еще? - спросил он.

- Всего один момент, Ролланд. Один момент, о котором можете рассказать только вы.

- Все выглядело так, словно вы, Шенд, главный рассказчик. Я просто не вижу, что смог бы добавить.

- Ну, - сказал я, - вы могли бы рассказать, насколько Берни Ширер была похожа на ту девушку, которая предположила, что вы - известный тип по имени Долл Круг...

Долгое время ничего не происходило. Казалось, даже ветер снаружи затих. Затем ледяная улыбка тронула уголки его рта. Он медленно выпрямился, плотно вжался плечами в камин и теперь уже не выглядел усталым.

- Вы слишком умны, Шенд, - прошептал он. - Вы чертовски умны, чтобы жить в одном мире со мной. Хотя ваш пистолет уже наготове... но я с вами справлюсь, Шенд. Сыщик, тебе никогда не приходилось видеть, как стреляют в Кентукки и как это умеет делать Долл Круг.

Я сказал:

- Жюль Фентхольм Ролланд был непутевым сыном богатого папаши. Отец и сын не встречались годами, но старик никогда не лишал его наследства. Два года спустя после смерти отца адвокаты нашли сына в Денвере. Вы случайно узнали об этом, и вы были почти точной копией Жюля Фентхольма Ролланда-младшего...Для полного сходства следовало только покрасить волосы. Поэтому вы убили Ролланда и старших компаньонов адвокатской конторы, которые могли знать его лично. А потом предъявили права на наследство. Вам все сошло с рук... и никто никогда ничего не узнал бы, не выйди я случайно на другое убийство, которому невольно способствовала ваша жена.

- Как вы все раскопали, Шенд?

Я подумал о Керол Премайс и неожиданной сумасшедшей версии, которая привела меня к поиску следов в Ковингтоне и Денвере, в газетных вырезках и юридических конторах. И рассказал ему.

Круг рассмеялся.

- Это ничего не доказывает... Но просто ради собственного спокойствия придется вас убрать, Шенд. И Дженсона тоже. Когда приедут полицейские, в ваших трех трупах не будет никакого смысла. В доме не останется и сотня тысяч долларов, чтобы не наводить их на лишние мысли.

Я выстрелил в тот момент, когда он сделал молниеносное движение. Пуля зацепила его предплечье. Он опустился на одно колено и усмехнулся, в руках у него был автоматический пистолет 32 калибра. Я так и не заметил, откуда тот взялся.

- Теперь шансы равны, Шенд, - сказал Долл Круг. - Попробуйте ещё раз...

Я знал, что не смогу этого сделать. Рубашка у меня на спине стала мокрой и ледяной. Потом я неожиданно сообразил. Мне оставалось проделать последний трюк... если он сработает. Шанс был ничтожным, но другого просто не было.

Я услышал, как мой собственный голос произнес:

- Когда вы убьете меня, вам придется убить и Керол Премайс. Журналистку из газеты вашего родного городка, которая узнала вашу фотографию в газете и приехала сюда, чтобы сделать самый блестящий репортаж в своей жизни...

Убийственная улыбка сползла с его лица. Что - то ужасное мелькнуло в безжизненных глазах.

- Ты лжешь... Будь ты проклят, ты лжешь!

- Она сейчас здесь, Круг... Здесь, в этом доме!

На долю секунды он покосился на дверь. Этого было достаточно. Я прицелился...

Выстрел был оглушительным и вспышка - очень яркой, но это был не мой пистолет. Пистолет Круга вылетел у него из руки, ударился о пианино, которое жалобно задребезжало, и упал на ковер.

Керол Премайс вышла из тени у дверей и просто сказала:

- Теперь вы знаете, как стреляют в Кентукки.

- Это был блеф, - сказал я, - Керол, я даже не подозревал, что вы там.

Круг зажимал окровавленными пальцами бок. Томми звонил в полицию, в отдел по расследованию убийств; видимо, это была единственная разумная вещь, которую ему удалось сделать в своей жизни.

- Мы всегда возвращаемся вовремя, - сказала Керол Премайс. - Это ещё один старый обычай Кентукки.

2

Неделю спустя я вез её назад в Кентукки. Весь первый день я гнал машину; примерно через час, в течение которого никто из нас не произнес ни слова, она спросила:

- Дейл... к чему такая спешка?

- Я же везу тебя домой, Керол.

- К чему такая спешка? - Она слегка придвинулась ко мне.

- Впереди есть мотель, я только что видел знак, хочешь, остановимся там?

- Думаю, мы могли бы там поужинать, - заметила она. И уже много позже сказала: - Ты угодил в такие неприятности, подвергался такой опасности и ничего не получил взамен, Дейл...

Я рассмеялся.

- Видишь ли, вряд ли мне удастся послать счет Кругу. Кроме того, есть кое-что еще, о чем я тебе не говорил.

- И что же это?

- Адвокатская контора осталась мне необычайно благодарна. Оказалось, существует законный наследник, следующий по степени родства. В качестве благодарности за проделанную работу мне заплатили десять тысяч долларов.

Она всплеснула руками.

- Я так за тебя рада!

- Половина этой суммы принадлежит тебе, Керол.

- Я ещё больше рада, но почему ты так считаешь?

- Ведь ты же опознала в Ролланде Долла Круга.

- Да, но выследил его ты. - Она улыбнулась. - И тем не менее приятно оказаться с тобой в доле.

Я взял её за руки. В номере было очень тихо, снаружи тоже не доносилось никаких звуков, кроме мелодии далекой пластинки - старой песенки давно прошедших лет.

- Эта мелодия, - вздохнула она. - Я помню, что слышала её ещё маленькой девочкой, но никак не могу вспомнить название.

- "Ты много значишь для меня".

- Правда?

Я притянул её к себе, поднял на руки и медленно перенес через комнату. Она тихо лежала в моих объятиях и смотрела в глаза. Я наклонился и снял с неё очки.

- Думаю, без них ты ощущаешь себя раздетой, да?

Она негромко рассмеялась.

- Еще не совсем...