Последняя хранительница Иггдрасиля

Глава 5

Крышка коробки распахнулась. Внутри лежал камень правды. По позвоночнику пробежала ледяная дрожь. Этот магический минерал был редким. Выглядел он не слишком примечательно, как обычный белый булыжник, в котором мелькали искры голубого и лилового цвета. Зато его действие было поистине легендарным. Стоило камню прикоснуться к коже человека, как тот чувствовал настоятельную потребность раскрыть все свои тайны. При малейшем промедлении тело испытывало мучительную боль. Для магов она усиливалась в разы.

Каждый обломок можно было использовать только один раз. Чем больше он был, тем дольше длилось воздействие. Судя по величине камня в коробке, Мариза не пожалела для меня самый большой экземпляр из тех, что хранились в королевской сокровищнице. С ним она сможет допрашивать меня, пока не узнает все, что ей нужно.

Моей единственной надеждой было опередить её. Я схватила коробку и бросила камень в кузину. На одно мгновение, пока камень летел, я думала, что у меня все получилось. Мариза с усмешкой использовала свою силу. Камень правды завис в воздухе, а потом с силой врезался мне в грудь.

В глазах потемнело. Боль была такой, что даже дыхание стало непозволительной роскошью. Я сжала зубы, изо всех сил борясь с порывом рассказать Маризе все свои тайные мысли, но это было похоже на попытку удержать ладонью наступающий морской прилив. Тактику нужно было менять.

– Они всегда любили тебя больше! Это несправедливо!

От этой правды кузина отмахнулась и процедила, уставившись на меня:

– Что ты сделала с мировым деревом?

Солгать я не могла. К счастью, в вопросе была лазейка.

– Я его не брала.

Пришлось прикусить язык, чтобы удержаться и не рассказать о том, что случилось в хранилище, но надолго моих сил не хватит. Стоит Маризе задать еще пару вопросов, и я выложу всё.

– Тогда где…

– Достаточно!

В мужском голосе слышался отчетливый гнев. Чужая сила оторвала от меня камень правды, и я тут же свалилась на стол, не в силах больше удерживать себя в сидячем положении. Кровь шумела в ушах. Разговор около меня шел на повышенных тонах, но до меня долетали только отдельные фразы.

– Перегибаешь палку. Это же твоя сестра…

– Была в той комнате, все это видели. Иггдрасиль пропал…

– Люсия подтвердила, что не брала его. Невозможно солгать камню правды.

– Она могла что-то видеть…

– Я сам расспрошу её. Ты на сегодня сделала достаточно.

– Вы не можете мне приказывать! Я – придворный маг.

– Начинаю думать, что это решение было ошибочным.

Дверь допросной с грохотом закрылась за взбешенной Маризой. Меня бережно подняли за плечи, и в тело полилась живительная сила. Вскоре слабость осталась в прошлом. Я посмотрела в знакомые глаза:

– Что же это вы, Добрыня Евсеич, силу свою разбрасываете куда попало?

Бывший придворный маг прищурился:

– Сила моя, что хочу, то и делаю. А ты не кто попало, а моя любимая ученица.

Добролюб повернулся к дознавателю, который все еще стоял в углу с нечитаемым выражением лица.

– Извини, Всеволод, что пришлось вот так ворваться в твою епархию.

– Ты не первый и, чувствую, не последний, – отмахнулся дознаватель. – Сомневаюсь, что эта фифа уйдет просто так.

– И что ты обо всем этом думаешь?

– Дело нечисто. Когда Мариза привела Люсию, то была спокойна и даже довольна, а потом ворвалась сюда, как будто у нее земля под ногами загорелась, да еще и камень правды притащила.

Не успела я порадоваться зоркому взгляду и острому уму дознавателя, как он посмотрел на меня.

– Я практически уверен, что ты не похищала Иггдрасиль.

– Практически? – фыркнул Добролюб. – Она сказала, что не брала его, когда держала в руках камень, который не дает солгать.

Всеволод глаз от меня не отвел.

– Я также уверен, что ты знаешь о том, что случилось, намного больше, чем рассказала мне.

Ты себе не представляешь. Отвечать я не стала, чтобы не подкидывать ему новых идей. Всеволод посмотрел на Добролюба.

– Я вас оставлю. Нужно написать рапорт для Его Королевского Величества.

Дознаватель вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мы остались наедине с Добрыней Евсеевичем. Бывший королевский маг всегда напоминал мне былинного богатыря. Высокий, массивный, со светлыми волосами до плеч и бородой, в которой с годами появлялось все больше седых прядей. Загорелую кожу изрезали морщины, но светло-голубые глаза смотрели все также проницательно.

В детстве он занимался с нами обеими. Учил магии и при этом не выделял Маризу, в отличие от всех остальных. К десяти годам я уже привыкла, что кузине вечно поют хвалебные оды, а меня считают вторым сортом. Добролюб держался иначе. Хвалил и ругал обеих, когда мы того заслуживали. Из всех учителей, что у нас были, скучала я только по нему и его волшебным сказкам. Мариза морщила нос, считая их ерундой, а я всегда просила еще.

Я подняла бровь:

– А ведь Маризе он сказал, что ни один маг не выгонит его из допросной.

Добролюб фыркнул:

– Мы старые друзья. А твоя сестра частенько забывает, что сила решает еще не все.

Он внимательно оглядел меня и нахмурился:

– Как ты себя чувствуешь?

– Сейчас уже намного лучше, но пускаться в пляс пока не хочется.

Я всерьез опасалась, что при попытке встать со стула упаду лицом в пол, а ведь мне нужно было поторапливаться. Мариза наверняка отправилась за Фредом. Кнут со мной не сработал, сейчас принц попробует вытащить из меня информацию с помощью пряника.

Бросить ему в лицо все, что я о нем думаю, было заманчиво, но это значило лишиться одного из малого числа преимуществ, что у меня еще были. Поэтому нужно было убраться из замка, желательно, в компании Добролюба. При нем Фред ко мне точно не подойдет. С бывшим королевским магом он не ладил. В отличие от нового, напомнил внутренний голос, заставив меня скривиться.

Если, конечно, Добролюб вообще настроен меня отсюда выпустить. Я мрачно посмотрела на него.

– Не собираетесь расспросить меня о том, что произошло?

– А ты хочешь рассказать?

На мгновение я заколебалась. Проснувшаяся подозрительность требовала молчать. Пришлось напомнить себе, что Добрыню Евсеича я знала куда дольше, чем Фреда. Я не верила, что Мариза могла втянуть его в свой план. А мне сейчас требовалась любая помощь. Я все еще не была уверена, что стоит делать дальше, точно зная только одно – Мариза и Фред приложат все силы, которых у них немало, чтобы мне помешать.

В итоге я рассказала Добролюбу практически обо всем, что сегодня случилось, за исключением некоторых мелких деталей. Не стала упоминать о романе с Фредом, но сказала о свитке, который он просил меня перевести. Даже призналась, что случайно нашла тайник внутри стола в секретной части архива. Сказала, что пыталась избежать встречи с Маризой.

Только о заговоре рассказывать не стала. Добролюб, может, и поверит мне на слово, но держать такое при себе не сможет, а остальные потребуют доказательств. Мариза и Фред от всего отопрутся. Слово принца и королевского мага явно перевесят обвинения задержанной преступницы, а я лишусь своего небольшого преимущества. Лучше пусть продолжают считать, что я ни о чем не подозреваю. О том, что мировое дерево теперь обитает внутри меня, я тоже решила умолчать. Сказала, что нашла комнату уже пустой.

– Я просто хотела посмотреть на Иггдрасиль. На празднике его всегда окружает толпа, не разглядишь. Звучит глупо, я понимаю.

Добролюб усмехнулся в усы:

– Ты и в детстве постоянно так делала. Говорила, что навещаешь его, чтобы он не скучал.

До тех пор, пока это не услышала Мариза и не использовала, как новый повод для насмешек. Потом мы обе уехали в магическую академию и постепенно воспоминания о королевском дворце отошли в прошлое. Теперь я ругала себя, что не додумалась прийти к Добролюбу сразу, как закончила перевод. Мне так хотелось впечатлить Фреда, что все прочие мысли вылетели из головы, а теперь все окончательно запуталось.

– Что теперь будет?

– Ты свободна идти, куда хочешь.

– Я имею в виду, что будет с нашим миром после пропажи плода?

Я порылась на столе в груде вещей, которые вытащили из моего походного мешка, и вытащила свиток, который дал мне принц.

– Здесь написано, что мировое дерево поддерживает равновесие. Сейчас оно засыхает, и это уже отражается на том, что происходит. На дворе конец весны, но солнца почти не видно, трава еле растет, деревья стоят сухие. Нужно срочно сажать последний плод, а он теперь пропал.

Добролюб помрачнел:

– Не все так просто.

Я прищурилась:

– Просто? Да я вообще не вижу тут ничего простого. Почему вы не удивились моим словам? Если вы всё это знали, почему ничего не сделали?

– Не удивился, потому что прочел это около двадцати лет назад. Я же сам учил тебя древним наречиям. Честно признаться, считал этот свиток надежно спрятанным. Ты права, мировое дерево нужно посадить. Загвоздка в том, что это должна сделать хранительница.

Я недоверчиво фыркнула:

– Хранительница из ваших сказок? Вместе со стражем, надо полагать?

Маг кивнул, и мне тут же расхотелось веселиться.

– Но это же выдумки. В реальности их не было уже как минимум несколько столетий.

– Поэтому так тяжело отличить факты от домыслов. В одном я уверен – мировое дерево нельзя просто посадить, как какую-нибудь яблоню. Иггдрасиль сам выбирает подходящее место и время.

– Так и говорит – сегодня у нас день посадки?

В ответ на мой скептицизм Добролюб усмехнулся:

– Примерно так. Плод формирует некую связь с хранительницей и сообщает ей, когда и где его нужно посадить.

Я с трудом удержалась от прикосновения к застучавшему сердцу. Я действительно чувствовала чужое присутствие внутри себя, но никаких заявлений плод не делал. Судя по всему, он просто спал, наплевав на скорый конец света.

– Витрина надежно экранирована от магии, но раз в год мы вынимаем мировое дерево и проносим по городу. В этот момент оно решает, нужно ли его сажать.

Судя по решению Иггдрасиля, сейчас было самое подходящее время.

– Вы рассчитывали, что Мариза станет хранительницей?

Добролюб пожал плечами.

– Ваша семья – последние из их потомков, которых я смог найти. Оставалось только надеяться, что ей станет одна из вас, или ваших дочерей.

– Так вот почему мы переехали в столицу.

Все в нашей семье полагали, что переезд в Коимбру и королевский маг в качестве наставника были заслугой Маризы, которая едва не сожгла соседский дом выплеском силы.

– Почему вы нам об этом не сказали?

– Вы были детьми. Не хотел вешать такой груз на ваши плечи. Потом ты уехала.

Закончив академию, я вступила в гильдию в качестве независимого мага и брала заказы, предпочитая держаться подальше от столицы.

– Я собирался вам рассказать. Думал, что у нас еще есть время, и ошибся.

Добролюб помрачнел. Я откашлялась:

– А что насчет стражей? Они тоже существуют?

– Они определенно существовали раньше и помогали хранительницам.

– Чем именно?

– В те времена путешествовать в поисках места, подходящего для посадки дерева, было опасным занятием. Стражи защищали хранительниц. К сожалению, за прошедшие столетия их следы потерялись.

Отлично. Один гипотетический союзник, и тот пропал.

– А может, и нет.

Я вопросительно вскинула бровь. В ответ маг указал на груду свитков из тайника в архиве, лежащих на столе. До этого момента разглядывать их было некогда, но сейчас стало отчетливо видно, что один из свитков выделялся. Меньшим размером и более темной окраской он как две капли воды походил на те, что приносил мне Фредерик. Они рассказывали о силах мирового дерева и его влиянии на наш мир.

– Удивительно, – прошептал Добролюб. – Не иначе, как высшие силы помогли тебе найти его сегодня.

Я вспомнила события дня и хмыкнула:

– Если это считается помощью, то у них очень своеобразное чувство юмора.