Последняя капля (СИ)

Глава 2

Марию привезли!

И сразу всё отошло на задний план…

— Как ты? Всё ли хорошо?

— Живу… непонятно, правда, где… но кормят хорошо!

Нас слушают — я осторожно касаюсь её ушей и прикладываю палец к её губам. И за нами присматривают — кошу глаз влево, там, под потолком висит купол видеокамеры.

Это не моя обычная комната, для встречи нам выделили что-то, похожее на стандартный гостиничный номер.

— Видеозапись вы там тоже будете вести? — язвительно интересуюсь я у Кресса.

— Увы… — разводит он руками. — Таков порядок! Не волнуйтесь, на «Порнхаб» не выложим!

Это он считает, что так оригинально пошутил? Ну-ну…

Правда, он мне пообещал, что в особо пикантных моментах камера будет выключена. Что-то не сильно я ему поверил…

Надо понимать, что сейчас он (ну или кто-то там ещё…) не сводит глаз с монитора. В добрый путь ребятки! Посмотрю я на ваши результаты…

Телефонный звонок

— Шеф, они встретились. Всё прошло ровно, правда, баба эта разревелась так…

— Меня её эмоции не интересуют! По делу что?

— Тут всё чисто. Вопросов о её местонахождении русский не задавал — помнит ваше предостережение! Хотя, говорили они много — и, порою, несли такую чушь!

— Запись мне предоставьте.

— Уже выслал. Но там ничего интересного нет. Разговор, в основном, велся на какие-то и вовсе непонятные темы, к делу не относящиеся. Он пояснял ей что-то, относительно её будущей картины. Ну, которую она собиралась написать…

— Может и дальше собираться… Ещё ни один художник в мире не сподобился написать картину, высунувши руку с кистью из могилы…

Ещё в период нашего первоначального знакомства, я обратил внимание на то, что нам порою бывает трудно друг друга понимать. Ну, никто из нас полиглотом не был! И по совету Димки, мы с ней занялись… шарадами. Ныне это, почти совсем забытое дело, не в почёте — мол, зачем такие усложнения вообще нужны? Объяснять что-либо жестами или намёками… проще уж СМС послать или кинуть голосовое сообщение!

Но, как мой хитромудрый товарищ потом и пояснил, подобные занятия очень сильно сближают людей! А в нашем с ней случае — так и вовсе!

Сближают… очень даже, я вам скажу… и не всегда заканчиваются решением вопроса по существу. Ибо сей процесс иногда бывает внезапно прерван… и не скажу, что неприятным образом! Нам, во всяком случае, это нравилось…

Итак, что мы имеем после её отъезда?

Трехэтажный дом, комната Марии на третьем этаже, окна (что о ч е н ь нехарактерно для местных) зарешёчены.

Кроме неё в доме ещё четыре человека — женщина и трое мужчин-охранников. Вооружены охранники пистолетами, другого оружия она не видела.

Немаловажно!

Продукты туда привозит синий фургон с белой полосой на кузове. Два раза в неделю.

Но точно такой же фургон привозит их и сюда…И тоже — два раза в неделю. Уж не один ли это и тот же? Далее…

Дорога сюда заняла не так-то уж и много времени — менее получаса. В машине, кроме водителя-охранника и, собственно Марии, присутствовал и ещё один охранник — рядом сидел. И все они — из числа охраны дома. Машина, кстати, тоже местная, рядом с домом обычно стоит. Вывод?

У них не так-то уж и много людей…

Снова занятия. И опять — с макетами оружия.

Ну…

Кстати, пропало несколько «курсантов», просто не пришли утром на занятие. На мой недоумённый вопрос, один из моих сопровождающих нехотя буркнул: «Они отчислены».

Поворачиваюсь к нему.

— В смысле?

— Нарушение правил внутреннего распорядка…

В отличие от меня, у «учеников» тут нет особых ограничений на передвижение по территории. Вот за забор им выходить не разрешается, во всяком случае, без разрешения.

Нарушение… Они там, что, в город намылились? Попить-погулять?

А здесь — никак?

Насколько я в курсе дела, подобие бара с пивом у них имеется. Виски и водки, там, полагаю, не подают… но и пиво, в конце-то концов, тоже вполне себе покатит…Кстати!

— А в бар я сходить вечером могу? — интересуюсь я у конвоиров. — В конце концов, моё необъяснимое затворничество может вызвать нежелательные сплетни…

— Я выясню, — кивает тот.

Что и у кого он там выяснял, неведомо. Но уже сегодняшним вечером я сижу около стойки и пью пиво! Мне даже и денег выделили — чтобы не казался совсем уж белой вороной. Кстати, охранники мои в бар не зашли — дипломатично остались «покурить» на улице. Сей факт объяснялся до обидного просто — выход тут был всего один…

Пиво тут было… ну, словом — оно здесь имелось.

Даже и закуски кое-какие присутствовали.

Присев за один из столиков с тарелкой и парой банок пива, откидываюсь на спинку стула и осматриваю помещение.

Полтора десятка столов, с сидящими за ними людьми… лампы на потолке, телевизор на стене. Хм… а что тут все такие мрачные? Я, вроде бы, сегодня их не так уж и перегрузил?

— Можно к вам? — и, не дожидаясь ответа, на свободный стул плюхается один из «курсантов».

В принципе, понять я его могу — свободных столиков уже и не осталось, а сидеть у стойки ему, видимо, неохота.

— Так ты уже и так сел…

— Ха! А вы интересный человек! Думал, вы вообще не от мира сего — даже и в бар вечером не приходили ни разу.

— Да, некогда как-то было…

— А где же ваша охрана?

— На улице курят… а, что?

— Да, вот у нас, с ребятами, возник спор… От кого вас охраняют? От нас?

— А надо?

— Да… непохоже… вы, по-моему, просто голыми руками можете зараз человек пять уработать…

Кстати, а ведь затеял-то он разговор по-немецки! А я, чисто на автомате, ему ответил! Да, я неплохо знаю немецкий, и по-английски объясниться смогу… но, отчего он так спросил?

— Ты же не немец — почему вдруг по-немецки заговорил?

— Хорват, — кивает он. — А вы? То, что не местный — я и так вижу…

— Скажу, что немец — не поверишь ведь?

— Нет… — качает он головой. — Немцы — они другие! Я с ними работал! Сесть вот так, рядом, к инструктору? Даже и вне службы… Лучше и не пробовать! Я бы сказал… русский?

— А, что — похож?

Он в задумчивости чешет подбородок.

— Ну… я мало их встречал… чтобы, вот так, за одним столиком… но, лучше быть с ними по одну сторону! Неприятные это ребята… жесткие! Как, вот, вы… У них, я слышал, говорят — не клади руку в рот — откусят по локоть!

— Хм! Ну, не совсем так. В оригинале, насколько я помню, говорится про палец. Мол, положишь палец в рот — откусят всю руку.

— Ну, — соглашается собеседник, — так, пожалуй, ещё и страшнее получается.

Утром, дождавшись вызова к Еневу, с порога спрашиваю — мы как долго ещё будем в прятки друг с другом играть? Он удивлённо приподнимает бровь — мол, с чего вы это взяли?

— А пообщался вчера с курсантами — они тоже в недоумении. Ладно, драться я их научу… но они же не в рукопашный бой собираются вступать?

— Боец должен уметь и это!

— Чтобы вступить в рукопашную схватку, — цитирую я по памяти, — боец должен где-то… э-э-э… потерять автомат, пистолет, гранаты, штык-нож и бронежилет. Найти ровную площадку, где нет палок, камней и тому подобных вещей. Дождаться появления на ней такого же идиота — и вступить с ним в рукопашную схватку. Я ничего не перепутал? Мы именно таких бойцов готовим? Ничем другим они воевать не будут? Сказали бы уж прямо — подготовь банду уличных хулиганов! Так было бы яснее и понятнее.

Собеседник некоторое время молчит, катает по столу карандаш.

— Я ещё и строевую подготовку им дать могу. Надо?

— Нет… — поднимает на меня взор Димитр. — Так не надо… Что вы хотите?

— Я⁈ Помилуй бог — я хочу домой! Вместе с женой — так ведь мы договаривались? Но, чтобы туда попасть, я ведь должен сделать из этих обалдуев нормальных бойцов! И каким, позвольте вас спросить, образом? Макетами оружия? Они от безделья уже драки между собой устраивают!

— В смысле? Какие драки⁈

— На ножах. И есть уже убитые — двое. А третьего, насколько я понимаю, вы и сами… наказали… примерно.

Енев удивлённо смотрит на меня.

— Да, вы не сообщали мне эту информацию. Но запретить курсантам говорить между собой об этом событии — не озаботились. А господь бог не обделил меня слухом. И с кем я буду работать, если все они друг друга так перережут?

— Ладно… — медленно произносит он. — Но, учтите — мы всё видим!

— И пусть эти ваши… деятели, не ходят за мною по пятам так явно — курсанты это заметили. И резонно задают себе вопросы — стоит ли слушать человека, которому так не доверяют их наниматели? Пусть хоть с пулемётами сидят — но поодаль!

Ну, как оказалось, мои слова буквально восприняты не были, но на стрельбище теперь по периметру стоят посты, чутко отслеживающие всё, что там происходит. Есть у них пулемёты или нет — непонятно, но бинокли точно имеются. Предательские отблики на линзах я засёк почти сразу.

Мне даже доверили оружие!

И разрешили показать как я стреляю! Чем, кстати, очень озадачились мои курсанты… они такое явно видели в первый раз.

Правда, на полигоне я это оружие и сдаю — в смысле, оставляю в ящике, откуда его поутру и забираю. Патронов на первое время выдавали по магазину, но, быстро убедившись в том, что этого хватает, максимум, на час занятий, эту практику отменили. Теперь я просто беру в соседнем ящике столько, сколько требуется.

А вот по приезду на место, меня теперь тщательно обыскивают — не завалялся ли в кармане лишний патрон? Увы… ничем своих конвоиров я порадовать не могу…Они аккуратно привозят меня на стрельбище, высаживают из машины и следующие триста метров я топаю в одиночестве. Если не считать, конечно, зорких наблюдателей на постах — они, уверен, каждый мой шаг отслеживают со всем вниманием. Банда «курсантов» обычно уже на месте, их, надо полагать, привозят сюда раньше. До обеда мы стреляем, потом, также порознь, едем на место — и дальше уже «разбор полётов» и всякая теория или очередной мордобой.

Телефонный разговор

— Он вполне уже освоился в качестве инструктора. И наши люди его в данном амплуа приняли. Среди них он пользуется уважением и его даже немного побаиваются.

— Почему?

— А он, не стесняясь, применяет рукоприкладство в ходе занятий.

— Применяет… что?

— Попросту бьёт по морде непонятливых или ленивых.

— И они это терпят?

— Пробовали возмущаться… он избил сразу двоих — они пару дней с кровати встать не могли.

— Избить вооружённых людей? У него совсем плохо с головой?

— Они видели как он стреляет… и как передвигается. Желающих посоревноваться ещё и здесь — не нашлось.

— Вы абсолютно уверены в том, что он не подложит нам какую-нибудь свинью в процессе занятий?

— Как? Пронести даже и стреляную гильзу в дом — невозможно. Он до сих пор уверен, что всё оружие хранится на стрельбище, и в доме ничего нет. Его привозят и отвозят курсанты, этого он видеть попросту не может. А голыми руками…

— … он может доставить вам изрядную головную боль!

— С голыми руками против автомата? Пусть попробует! В конце концов, у нас уже накоплено достаточное количество видеоматериалов с его участием. Всю операцию можно завершить хоть завтра, наших людей могут обучить уже другие, нормальные, инструктора.

— Я подумаю над вашим предложением…

Ну и вот что можно сделать в моём положении? Пронести что угодно к себе в комнату — нереально, заметят при осмотре. Сбежать со стрельбища? Ну, не настолько же я страшный «рэмбо», чтобы перебить в одиночку охранников и всех курсантов? Нет, сколько-то я их там завалю, разумеется… но уцелевшие достанут меня пулей — без вариантов.

Интересно, а противник мой — он чего ждёт?

С его точки зрения, самое вероятное место побега — именно, что стрельбище. Оторвался от преследователей, нырнул в лес — и амба! Не сразу и отыщут, если отыщут вовсе.

Ага — и подписать Марии смертный приговор…

А откуда я, с его же точки зрения, сбежать не смогу?

Да, отсюда — тут все факторы против меня играют. Значит — работаем в этом направлении.

С любой позиции посмотреть — затея гиблая и неосуществимая даже и в принципе. Так то — с точки зрения нормального человека. Который и в армии не служил и приказов типа — «пойди туда, не знаю куда и принеси то, не знаю, что» ни разу не исполнял. А у нас, в условиях сильно отличающихся от нормальных, порою такая изумительная смекалка вырабатывается…

Кстати, а дорожка-то в ту самую комнату, что я в первый день приметил, всё явственнее и явственнее становиться… Ходит по ней народ! И таскает всякие интересные вещи. Ага… мимо меня, что особенно обидно!

Между прочим, видимо в качестве поощрения, ко мне в комнату приволокли телевизор! И даже антенну протащили. Оказывают, так сказать, заботу о моём «культурном» просвещении. Правда, большинство местных каналов я на дух не переношу, а ещё приличную часть попросту не понимаю. Ну, не полиглот я… что уж тут поделать?

Телевизор, однако же смотрю (ну, или делаю вид…) постоянно. Громыхающие динамики надёжно глушат любые, посторонние для этого помещения, звуки. Правда, иногда там что-то переклинивает… я уже два разу в сей хитрый аппарат залезал. Вот не наша это техника! Той, вполне достаточно удара кулаком по корпусу, а тут… всё настолько хилое, да «изящное» — впору разрыдаться!

Неделя прошла — и снова приезжает моё счастье!

На беду, как раз накануне её приезда, я весьма неловко поскользнулся на полигоне. Как итог — до комнаты меня несли на руках, нога работать отказалась. Енев не поленился, и навестил меня в моём «узилище».

— Да, встану я… пару дней — и уже смогу нормально ходить! — говорю ему, не дождавшись вопроса.

— Так послезавтра приезжает ваша жена… может, перенесём её визит?

— Нет уж! Раз положено — так пусть едет! Гулять мне всё равно не разрешено, пусть уж тут, со мною побудет. Массаж, кстати говоря, сделает… она может!

— Ну… раз вы так на этом настаиваете…

— Только кровать мне поменяйте, это уж слишком… короче, маленькая она!

— Ладно…

Я уже упоминал, что моя камера не прямоугольной формы? Нет?

Она, если хотите, трапециевидная.

Почему?

А, хрен их там всех знает… такая вот нашлась… Не думаю, что при постройке дома, в нём заранее планировались помещения для содержания в них задержанных и арестованных. Использовали то помещение, что оказалось свободным — вот и всё. И — как следствие, двуспальный диван на место койки-рамы не встал. Просто не поместился. Нет, в принципе, его можно поставить на некотором отдалении от неё, но, тогда свободного места в камере будет… немного. Тесно будет, иначе говоря! Да, и выглядело бы это всё…

Поставили в другое место.

Пробовали передвинуть телевизор — но тогда не хватило бы антенного провода… а тут ещё и пару кресел со столиком куда-то поставить надобно. Чтобы уж слишком бы это всё на тюрьму не походило бы.

Плюнули на всё и впихнули на свободное место.

И камера теперь видит далеко не всё… часть дивана ею не просматривается! Хоть, камера и стоит так, что, теоретически может обозревать всё помещение, но жизнь свои коррективы вносит…Так что, к вящему неудовольствию внешних наблюдателей, они теперь могли наблюдать далеко не все аспекты нашего с женой общения. А про слышать… ну, я же уже говорил раньше за грохочущие динамики телевизора?

Не всё коту масленица! Жаль, быстро время пролетело. Не обо всём мы поговорить успели, не обо всём…

Но, как я начальству и обещал, нога моя быстро на поправку пошла — видать, чуткие лапки моей Маришки сделали своё дело!

Так что, уже на следующий день, при помощи палки, правда, но потопал я в бар — на радостях-то!

Здесь всё уже было более-менее знакомо, и даже столик, за которым я обычно сижу, оказался пустым.

Никто ко мне в этот раз не подсаживался и своё пиво я мог тянуть, не отвлекаясь на посторонние разговоры. Да и то сказать, может же больной человек спокойно отдохнуть, расслабиться? Даже и слегка взбухнуть, наконец?

Или не слегка…

Так оно и оказалось — к моменту закрытия бара на моем столе стояло уже пять банок из-под пива… И бармен уже косо посматривал в мою сторону — я оставался последним посетителем.

В дверь вопросительно заглянул один из моих конвоиров и бармен, обрадовавшись, кивнул в мою сторону — мол, вот он ваш подопечный! Забирайте!

Да мне и так, вообще-то, ходить тяжко… а тут ещё и столько пива внутри… Короче, сам я передвигаться оказался неспособен — пришлось моим конвоирам подхватывать тяжелое тело подопечного под руки и тащить к выходу. Проблема усугублялась ещё и тем, что в одной руке у меня болталась палка, а вторая крепко сжимала неоткрытую банку с пивом. Прикладывать ко мне силу (памятуя о взрывном характере) народ явно опасался и поэтому старались особо не раздражать.

Худо ли, бедно ли, а до лестницы мы таким порядком кое-как дотопали. Наверняка, наблюдая подобную процессию в камеру, дежурный, совершенно очевидно, ухмылялся во весь рот. Впрочем, если бы он мог досмотреть всё это действие до конца, уверен, поводов для «хи-хи» у него было бы чуток поменее…

Но на лестнице камер нет — и он пропускает, наверное, самую интересную часть нашей прогулки.

Про банку пива в руке никто ещё не позабыл?

А это, между прочим, металлический предмет в полкило веса! И когда оный предмет соприкасается с чьей-то головой…

После третьего удара тонкий алюминий банки, всё-таки, ожидаемо, лопнул — пиво брызнуло во все стороны. Ничего, ещё и палка есть…

В темпе обшариваю карманы конвоиров — ничего интересного, так, мелочевка всякая… Вот, одну дубинку я прихвачу — всё поинтереснее моей палки будет. Ключи всякие — это уж само собою разумеется! А из воротника тем временем извлекается тонкая стальная проволока — и ею протыкается насквозь черный кабель идущий под потолком. К камерам он ведёт…

Так что дежурный не сможет наблюдать нашего дальнейшего перемещения — замкнуло там что-то… и так не вовремя!

Откуда проволока?

Так из телевизора же! Есть там некоторые лишние, на мой взгляд, детали. В смысле — для телевизора они лишние — мне-то, наоборот, они очень даже ко двору пришлись…

Теперь — ждём.

Насколько я помню здешний распорядок, сюда тотчас же должен пожаловать кто-то из тех, кто понимает в камерах. А в наличии у нас такой человек сейчас только один — его-то я и жду…

Ждать пришлось совсем недолго, уже через пару минут наверху затопали, и на лестнице появился невысокий коренастый парень — тот самый дежурный спец. И не успел удивиться, как прямо в морду ему полетела связка ключей — весьма, надо сказать, увесистая.

Что сделает практически любой человек, когда ему, прямо в харю, вылетит что-то непонятное?

Отклонится, а чаще — постарается прикрыться руками. Никому же не хочется по любимой морде чем-то непонятным и увесистым получить?

Так что, от связки-то он прикрылся… а вот от кулака — уже не успел…

Присаживаюсь рядом и обшариваю одежду нового персонажа. Этот пока ещё жив, но малость не в себе. Не станем п о к а спешить… он мне живой надобен.

Так, что у нас тут есть интересного?

«Глок».

С запасной обоймой.

Уже лучше!

Ключи… опять ключи!

Рация на поясе — интересно!

— Ну, — толкаю я его ногой. — Поговорим?

Понятное дело, что особого предрасположения к разговору он не имел.

С н а ч а л а не имел.

Ничего, я, когда надобно, могу быть чрезвычайно убедительным — и до собеседника это быстро доходит.

До его рабочего места мы добрались сравнительно легко — тут и идти-то было всего ничего.

— Отключи сигнализацию оружейной комнаты в подвале.

Поморщился парень, рот открыл… и закрыл — мой угрюмый вид мало способствовал к задушевной беседе.

— Вон там, на пульте — слева, внизу. Табличка есть…

Ага — тухнет огонёк.

— Где сервера с резервным хранилищем видеозаписей?

Взгляд налево — там дверь в соседнюю комнату.

Открываю — и вижу стойки с аппаратурой. Понятно…

Усаживаю клиента на офисное кресло (удобное же!) и, взятым с полки скотчем, плотно приматываю его руки к подлокотникам. А всё тело — к спинке.

Дабы у него не возникло пагубное желание покататься (у кресла ведь и колёсики имеются) спинку приматываю тем же скотчем к стойке. Ну, теперь, если он как-то сможет её из стены выломать… то скотч, и подавно, порвёт как бумажный. Правда, я не замечаю у него настолько прокачанных мускулов…

Обшариваю комнату и в шкафу нахожу ещё и пистолет-пулемёт фирмы «Хеклер-Кох». Рядышком висит на крючке разгрузка с магазинами — прекрасный подарок!

— Когда смена?

— Через два с половиной часа…

Так, стало быть, время пока ещё есть…

От стойки с аппаратурой отрываю длинный провод и, зачистив концы, приматываю их к рукам оператора. Он повёрнут головой к противоположной стене и не может видеть того, что я делаю у него за спиной.

— Я сейчас выйду. А на двери прикреплю замыкатель. Из пивной банки (вот же многофункциональная штука какая!), но сработает надёжно. И если кто-нибудь, кроме меня откроет дверь — то двести двадцать вольт пойдут по этому проводу… Всё понятно?

— Да… смена будет через полтора часа…

— Где они спят?

Так, новая задачка добавилась… Исключить вероятность появление десятка здоровенных вооружённых мужиков я не мог. И приходится на ходу менять все планы. Кстати говоря, даже мимолётного взгляда на пульт охраны мне хватило, чтобы понять — тут явно не лопух поработал! Практически любую дверь отсюда можно закрыть и открыть дистанционно. Кроме подвальных…

Дежурный пояснил, что там и камер-то раньше никаких не было — ввиду отсутствия необходимости. Их смонтировали буквально за пару дней до моего появления — наспех. Делала, кстати, не та контора, которая тут раньше работала — вот и качество оказалось… недостаточно на высоте. И огрехи в их работе бывали и раньше — то-то он так спокойно на это отреагировал, не впервой… То кабель отойдёт, то контакт отвалиться — все уже к этому привыкли.

Осторожно спускаюсь вниз по лестнице — по территории, вообще-то, должен патруль время от времени проходить. Правда, погладывая искоса на экраны, я этого не заметил. Да ещё и дежурный в домике у ворот имеется…

Правда, почти всех их можно миновать — если по дому обходить. Но это долго, да и двери как-то надо открыть. И не все — ключами, часть только из дежурки открывается. Словом, система сложная и не мне в ней ковыряться. Да и нужды никакой в этом пока нет…

Осторожно выглядываю в коридор — пусто. Оба моих конвоира так и валяются у стены.

А вот и нужная дверь… Ключ подошёл с третьей попытки.

Заодно затаскиваю в свою комнату и тела этих двоих обалдуев. Сваливаю их на пол, под камерой — чтобы сразу не увидели. То, что сразу под ней, на полу лежит, объектив не захватывает — я сам на монитор в дежурке посмотрел внимательно.

Теперь — оружейка!

М-м-да… в былое бы время мне такую… благодать!

Ладно, поехали!

Глушак на пистолет-пулемёт приворачиваю сразу же. А вот новомодный прицел — в сумку, его ещё и пристрелять надобно! Это только в компьютерных играх можно сразу присобачивать на ствол любой прибамбас — и сразу стрелять с точностью снайпера. В жизни всё немного иначе обстоит…

На «Глок» глушака не нашлось, и я засовываю в карман на разгрузке «Ругер-22» — их тут целый ящик оказался. В ближнем бою штука классная! Для понимающих… Бой резкий, точный и — главное, почти бесшумный. Этот патрон и так-то не особо громко бабахает, а с глушителем, да ещё и интегрированным… вообще красота!

Бронник… вообще-то надобно… но не сейчас! Он передвижение малость сковывает, да и не собираюсь я тут полноценные боевые действия устраивать.

Соответственно и каска отложена в сторону.

Гранат насыпаю сразу полную сумку, вытряхнув из неё нафиг противогаз.

Штатные американские… ну, пойдёт! А вот немецкие — самое то! Взрыватель у них у всех штатный, но у немца мощность выше! Насыпаю их полную сумку и заранее вкручиваю туда взрыватели. Мало ли что…

Копии калашей — мы из таких на стрельбище работали. Югославские — не самое то… а вот, если и патроны к ним родные… Там пули малость нестандартные — ранения от них… мама дорогая! Ладно, потом поищем — пока и «Хеклером» обойдёмся.

А вот снайперских винтовок и пулемётов — что так грозно отсвечивали на постах вокруг стрельбища, не имеется. И это плохо! Стало быть, охрана их в оружейку на ночь не сдаёт! И скорее всего, хранятся они там же, где все они и спят!

Очень фигово!

Мужики, в случае чего, полезут на улицу не только с пистолетами… у них и посерьёзнее чего отыщется!

И с этим что-то надо делать!

Притормозив у ящика, прихватываю второй «Ругер» — есть у меня задумка…

И ещё кое-что я прихватил… так, на всякий случай.

Оставляю тяжёлую сумку за каким-то шкафом (чтобы в глаза не бросалась) и осторожно выглядываю во двор.

Патруль, где они, черти, бродят⁈

Не бродят, даже и не собираются — под навесом около бара видны огоньки тлеющих сигарет. Сидят…

Баран, мог бы и сразу догадаться! Оттуда весь двор до ворот просматривается, гараж (судя по стоящим около здания машинам) и часть внешнего забора. Сиди тихо и увидишь всех!

Снова в подвал, обходим их по дому…

Сорок минут до смены осталось!

То-то они так никуда и не спешат… находились уже…

Лестница наверх, перевожу дыхание… и тихо, на полусогнутых, крадусь по ней.

А вот ночник я прихватил правильно!

Опускаю его на глаза, утапливаю кнопку…

Ага… вот он, первый!

И куда же второй подевался?

Топот ног — и всё поле зрения заслоняет какая-то фигура — он спускается вниз!

М-мать!

Это хорошо, что «Ругер» уже в руках…

Хлоп-хлоп-хлоп…

Смещаюсь в сторону и теперь уже ясно вижу сидящего… впрочем, уже встающего! Оружия в руках пока не заметно, а вот сигарета уже отброшена в сторону!

Хлоп-хлоп!

Согнулся!

Есть у него бронник или нет — непонятно… разгрузку-то я вижу… но в ней много чего может быть понасовано. Те же бронеплиты, например!

Поворот в сторону первого — тот бьётся на полу, выгибает спину… хлопок пистолета… уже не выгибает.

Магазин сменить!

Некогда!

А второй пистолет для чего?

Подскакиваю к первому — и этот тоже ещё не до конца дострелянный был… был…

Перезарядка!

Тела в подвал! У обоих тоже «Хеклеры» и «Глоки». Тут мне от них ничего и не требуется…

Поднимаю с земли бейсболку патрульного, напяливаю её на голову, пистолет-пулемёт за спину, «Глок» и так в кобуре. Козырёк пониже — так, чтобы часть лица прикрывал.

Закуриваем (блин, я вообще-то некурящий…) и топаем прямо посередине двора к будке дежурного.

Интересно, этот спит или нет? А если спит — как его на улицу выманить? По-каковски к нему обращаться? Что и как говорить? Есть у них пароль или нет? Может быть, при подходе к воротам, я какой-то особый знак подать должен? «Качучу сплясать!» — ехидно подсказывает внутренний голос…

Куча вопросов — и ни одного ответа.

Так и чувствую на груди мушку чужого автомата…

Десять метров, пять… вот уже и дверь передо мной.

И она открывается! На пороге стоит здоровенный мужик с сигаретой в зубах. Он отступает на шаг и делает приглашающий жест — мол, заходи!

Ну, как говориться: «Если прокурор говорит — садитесь, то как-то неудобно стоять!»

Заметил он неладное, только когда я подошёл метров на пять — как раз лицо из тени вышло. Но… тут уж ему конкретно так не повезло…

Тяжелая сумка немилосердно колотит меня по ноге, но перехватить её как-то поудобнее просто некогда!

Смена выйдет уже скоро!

Оператор, дежурный на воротах и два патрульных — тихо убрать всех четверых может и не получиться!

Будем действовать крайними средствами… Не очень, честно говоря, этого и хотелось… но выбора мне попросту уже не оставили!

Так, стоп….

Лестница, поворот направо — и коридор, в конце которого имеется дверь — вход в комнаты отдыха персонала. По схеме комплекса, что висит на стене в операторской, понятно, что там их несколько, и нанести «дружеский визит» в них (пусть и поочерёдно) — затея глупая и практически неисполнимая. А, учитывая ещё и то, что все они, скорее всего, вооружены — так ещё и опасная. Зато, вход сюда один — один же и выход!

А вот тут надо сказать большое «спасибо» тому умнику, что занимался снабжением и комплектацией местной оружейки! Он туда много всякого полезного натащил — чем я сейчас, самым бессовестным образом, и пользуюсь!

Говорят, что брать чужое нехорошо…

А людей воровать и брать в заложники — лучше?

Кто-то скажет — «это другое»!

И, как ни странно, я с этим соглашусь.

Действительно, другое… намного более противозаконное!

А в людей стрелять — так и вовсе криминал!

«Запомните парни… — наш инструктор, Семён Петрович, обводит нас тяжёлым взглядом. — Ваш противник на войне — это, прежде всего, цель! Цель, которую вам надо поразить — и любым, каким угодно, образом! И только п о т о м, когда всё это закончиться, мы снова сможем воспринимать и х как чьих-то мужей, сыновей и братьев. Если же вы будете думать о них таким образом с е й ч а с — вас попросту убьют. Убьют те, кто на в а с подобным образом смотреть не станет. И всё на этом для вас завершится. Вы промедлите всего на секунду — и вашему противнику этого хватит — он нажмёт на курок раньше. На долю секунды — но он выстрелит первым. Ибо его подобные нравственные терзания не беспокоят и стрелять не мешают».

Мы не стали зверями, нет. Мы все, кто прошёл тогда его курсы, остались нормальными людьми. Во всяком случае, нам так казалось.

До того момента, когда, ворвавшись после долгой перестрелки, в один из занятых боевиками домов Мишка Федоров промедлил — и не выстрелил в чумазого пацана, сидевшего около стены. Просто оттолкнул в сторону лежавший рядом автомат — и пробежал дальше. А пацан, совершенно не изменившись в лице, достал из-за отворота куртки пистолет и выстрелил ему в спину. И добил остаток обоймы уже в лежащего. Пробившая стрелку плечо пуля ничуть ни на что не повлияла — он просто переложил оружие в другую руку и продолжил стрелять.

Он, как впоследствии оказалось, был под кайфом — рядом валялся пустой шприц. Оттого он и боли никакой не ощущал, и попавшая в плечо пуля остановить его не могла.

Тот бой закончился уже через несколько минут — главари банды под кайфом не находились и всё воспринимали достаточно адекватно. И никто из них с в о и м и жизнями попусту рисковать не собирался. Абсолютно уверенные в том, что вскорости выйдут из тюрьмы на свободу, они даже и не притронулись к оружию. Впрочем, на жизни рядовых боевиков это понимание не распространялось — и им было предоставлено «почётное» право помереть за своих боссов.

А вот нас, ещё разгорячённых боем, собрал во дворе командир. Построил всех перед уже лежащим на носилках Мишкой — и спросил.

— Кто был рядом?

Мне в тот момент «повезло» — я бежал на левом фланге и контролировал окна. Поэтому, непосредственно вмешаться в происходящее попросту не успевал.

А вот трое ребят, что бежали рядом с Федоровым, вышли вперёд.

— Мне сегодня писать на него «похоронку» — и я это сделаю! А вот вы трое… — он обвёл взглядом нас всех, — вы поедете вместе со мной к нему домой! Повезёте тело нашего товарища… И посмотрите в глаза его семье!

Не хотел бы я оказаться на их месте…

Опять же — мы не стали жестокими, нет. Не стали валить всех направо и налево. Но…

Каждый раз, перед очередным штурмом логова боевиков, им, по радио, сообщали — против вас работает такой-то отряд! И иногда это действовало — бандиты складывали оружие. Нечасто — но случалось и такое.

Но — всё это в прошлом. А в настоящем — я ставлю мины, пресловутые «Клейморы», напротив входных дверей в отсек, где сейчас мирно дрыхнет отдыхающая смена охраны. По факту — одну мину напротив двери, и одну — за поворотом. Небольшая проблема протянуть тонкую проволочку от чеки взрывателя прямо к двери, для этого её совершенно необязательно открывать… Да, к тому же, она и открывается-то вовнутрь (привет правилам противопожарной безопасности — их тут соблюдают неукоснительно), так что, вопросов никаких по этому поводу и вовсе не возникает.

Со второй миной чуток посложнее… но, в принципе, ничего совсем уж невероятного нет и здесь. Рванут по коридору далее — и здрасьте! Тут и уцелевшим от первого взрыва основательно прилетит.

Вот не верю я в то, что оные «товарищи» станут вдруг из окон сигать, минуя мои ловушки.

Почему?

Да, просто всё!

Они — не на войне, пусть и носят оружие.

И бабахнувший в коридоре взрыв скорее припишут проискам инопланетян, нежели к атаке на их базу неведомого противника. Ибо такового в радиусе ближайших ста километров что-то вот не наблюдается. Расслабился народ…

Ибо правильно говорят — война меняет весь механизм восприятия человека. Порою — так и на всю жизнь. Так то — у реального солдата, а не у этих… носителей винтовок… Я этих ребят видел — они тоже в бар заглядывали. Внешне — ну, крутые же перцы! Судя по количеству всяких, навешанных на себя, прибамбасов.

Но в реальности, большая часть этих недешёвых игрушек в данной конкретной ситуации и на хрен никому не упёрлась. Однако — статусно! И сильно завышает самооценку владельца.

Особенно — не воевавшего… Ну, вот, что-то я среди них таких не разглядел. Не знаю, может, там кто-то в казарме всю дорогу прятался…

А что касается курсантов, то здесь я пока не дергаюсь. Ибо, если верить дежурному, живут они в отдельном доме, на окнах решётки, двери открываются дистанционно, так что, никуда они не сбегут…

Всё — закончили! А теперь, покуда не бабахнуло, надобно ещё один визит нанести…

Есть тут один, отдельный от прочих, блок.

Для руководства.

Именно в нём я с Еневым и общался всю дорогу.

И если кто-то думает, что я просто так по сторонам глазел, покуда мы все, вместе с моей охраной-конвоирами, туда топал — то он сильно ошибается. Глаза — они человеку тоже не просто так дадены — а чтобы смотреть!

Запоминать!

И после — анализировать увиденное.

Дверь тут, разумеется, на замке. Да и странно было бы обратное — я уж точно напрягся бы нешутейно!

Но у меня есть ключ-карта…

И, понятное дело, после того, как загорелась зелёная лампочка на считывателе, я со всей дури вперёд не ломлюсь. Вот не верю я в простодушие некоторых «товарищей»… Паранойя?

Очень даже может быть…

Так или иначе — а дверь приоткрываю очень осторожно! Буквально, по миллиметру! Мало ли что…

И стоящий сразу за дверью обычный стул — тотчас же оправдывает все мои опасения. Так не бывает!

В смысле — не бывает просто так! Само по себе, если хотите.

Никто — в здравом уме и твёрдой памяти, подобным образом стулья не ставит!

Если, разумеется, не хочет, чтобы покатившийся с грохотом стул, подал бы таким образом сигнал о визите незваных гостей.

А хозяин помещения (или тот, кто сейчас тут спит) явно именно такого оповещения и хотел.

Но — у него не срослось…

А вообще — задумано очень даже неплохо. Данная дверь, в отличие от многих других, открывается внутрь. И чтобы её открыть, надобно нажать на ручку.

Находящаяся с противоположной стороны рукоятка опускается, фиксирует спинку подставленного под неё стула — и при попытке открыть дверь не даёт стулу просто отъехать в сторону, наклоняет его и…

Помимо, собственно, стула, на пол с шумом падают ещё и парочка пустых банок из-под того самого пива (вот же многофункциональная вещь получается!), стоящие на его сиденье.

Да уж… в изобретательности хозяину комнаты не откажешь — уважуха!

Я, пожалуй, до такого бы сразу и не додумался…

Но — нет у меня привычки сходу в дверь ногой лупить, предпочитаю в данном случае осторожность.

Вот и в этой ситуации банки на пол не попадали, не говоря уж и о стуле, на котором они стояли.

Да, времени ушло чуть больше… но, оно того стоит!

Голова-то у меня одна и рисковать ей попусту… скажем так, не очень охота.

Помещение в котором я оказался, представляло собою уже хорошо знакомый кабинет, где и проходили обычно наши встречи с местным боссом. Ничего, особо интересного, тут, скорее всего, найти было невозможно, а вот во второй комнате, точно кто-то сейчас дрых. И вот именно с ним я и собирался предметно пообщаться…

Делаю небольшой крюк и прихватываю с полки под столиком обычный перцовый баллончик — вполне себе неплохая штука, в хозяйстве будет к месту.

Осторожно подкрадываюсь к двери во вторую комнату.

Прислушиваюсь… спокойное дыхание мирно спящего человека… По логике вещей, за этой дверью никаких ловушек быть не должно — в случае чего, хозяин помещения и сам рискует в них запутаться и не успеть вовремя ко входу. Например — загрохочут по полу упавшие банки — а тебе ещё и перед этой дверью что-то там убирать… не вариант!

Сейчас в первой комнате горит свет — включена настольная лампа. Почему не верхний?

А из-под двери его хорошо видно станет — глядишь, и нарушит ненароком сон хозяина апартаментов…

Свет же лампы не столь ярок — но рассмотреть, пусть и в таком, отражённом, свете обстановку внутри помещения вполне возможно. Человека там, во всяком разе, я точно не зевну…

Один он тут — лежит на кровати, укутавшись почти с головою простынкой.

Ну, извини, мужик…

Перцовая смесь — она и так-то не сильно гуманная штука, а уж когда в морду, да со сна!

Какое-то время он заходится в отчаянном кашле, а я, тем временем, извлекаю из-под подушки пистолет. Неплохая штучка — «ЗИГ-210»! Спуск у него мягкий, бой точный — и вообще, машинка очень даже статусная! Надо будет в одёжке ещё и запасной магазин порыть — точно он где-то там есть!

Возвращаюсь к клиенту и немилосердно заматываю его башку простынёй. Она, по правде сказать, ещё и перцем пока отдаёт… но мне до его самочувствия как-то, знаете ли, до ноги! Ну, покашляет ещё… зато, насморка не будет!

В столе, кстати говоря, ещё и наручники отыскались — защёлкиваю ему руки за спиной. Так мне спокойнее будет.

Он, по правде сказать, не совсем одет… но меня такое зрелище не возбуждает — не та, знаете ли, ориентация… правильная она у меня. Но одежду его, скомкав, пихаю в найденную там же сумку — на всякий случай.

— Пошёл!

Он что-то там мычит — но, направляющий пинок быстро его образумил — потопал, как миленький! И куда сказали!

Машину я давно уже приглядел — тот самый синий фургончик с белой полосой на кузове — именно он привозит нам продовольствие. Даже и ломать никаких замков зажигания не пришлось, ключи нашлись за солнцезащитным козырьком — как во всех американских боевиках. У них, что ли, эту привычку переняли?

Усаживаю клиента на пассажирское кресло и крепко к нему приматываю скотчем. Сам точно не вырвется, можно и не пробовать.

Хренак!

Ого!

Моя мина сработала!

Бегом туда!

Я ещё и дверь открыть не успел, как дрогнула земля — и та самая дверь вылетела мне навстречу.

Вовремя, блин… хорошо, что я бежал не так быстро!

На лестнице почти ни хрена не видно, дым, большинство ламп разбито. Топаю наверх, осторожно, прижимаясь к стене, и стараюсь не создавать особого шума.

Где-то там, в дыму кто-то надрывно, на одной ноте, стонет — видать, прилетело основательно. Не сочувствую, мужик знал, под какое дело подписывался. Небось, если бы он по мне стрелял, то его никакие там сомнения не терзали бы. «Раненый противник — уже не враг!» — я очень часто такие вот суждения слышал.

Ну-ну… это, надо полагать, про «конвенциальную» войну сказано, да? Где всё насквозь официально и понятно, всякие там конвенции действуют… Так и там, смею вас уверить, всё не настолько уж и «правильно». Правда, и на «другой» войне всё не слишком-то уж и жестоко… Да, было и такое, что наши ребята, даже и своей собственной башкой рискуя, раненых боевиков с поля боя вытаскивали. И лечил их наш отрядный медик, колол дефицитный промедол и изводил на них последние лекарства. И никто, ни разу, ничего ему по этому поводу не предъявил — а могли бы… на своих раненых, бывало, что многого не хватало. Я-то помню, как глухо выл от боли Валька — обезбол последний на такого вот злодеюку раненого ушёл. А больше не было! И ничего… все и всё понимали.

Но вот сейчас…

Не сверну я в сторону, чтобы этому пораненному помочь. Ибо нет у меня к ним ко всем никаких чувств, кроме глухой злобы. Сам не пристрелю, раненый всё-таки — но и помогать не стану, тут уж, как Господь решит… Выживет — его счастье, не выживет — его проблема.

Можно подумать, никто из них так-таки ничего и не ведал — кого и зачем тут готовили? Ведали… не просто же так с пулемётами вокруг стрельбища сидели — готовы был стрелять!

В коридоре и на лестнице вообще творилась что-то неописуемое — стены были исковерканы картечью от мин, декоративные панели, которыми они были отделаны, превратились вообще в какие-то лохмотья.

И почти на каждом шагу — мертвые тела.

Как одетые, так и в трусах и майках — эти, надо думать, просто со страху на выход ломанулись.

И прибежали…

Живых я тут не нашёл…

Да и то сказать — семьсот грамм СИ4, да в закрытом объёме… тот ещё жуткий подарок! А тут и не одна мина была!

Прихватив из основного помещения кое-что полезное, выхожу на улицу.

Да, тут ещё те вояки оказались… рванулись на улицу практически безоружными, что лишний раз подтверждает моё о них мнение. У тебя только что товарищей поубивало — а ты с голыми руками бежать наладился! Тьфу на вас!

Быстро добегаю до домика курсантов. Там уже в окнах ярко свет горит, и какие-то отчаюги вовсю ломают оконную решётку. На волю, как я понимаю, захотелось?

Чтобы там сызнова, может, уже и у других хозяев, привычным разбоем заниматься? Ибо охранники из вас, ребятки, никакие вообще — я-то уж в этом разбираюсь. Обычные бандиты, только малость обученные получше — вот вы кто такие!

Очередь по окну — падает на землю какая-то железяка, повисает на решётке её владелец. Ты смотри, а их-то, так строго, как меня, не досматривали, стало быть!

Ещё очередь — пули высекают искры из стальных прутьев. Теперь, надо полагать, все от окон поразбежались?

Но не думаю, что это вам сильно поможет!

Забрасываю в каждое окно по гранате — пока сумка не опустела совсем. На улицу потихоньку просачиваются струйки дыма — я что-то там поджёг? А хрен его там разберёт… может и запалил чего-то. Во всяком случае, лезть внутрь и проверять — дураков нет!

Мне тут и другие незавершённые дела закончить надобно…