Новые люди

1

НОВЫЕ ЛЮДИ

Странные праздники.

Что-то меня знобит от этого веселья

© Сказка странствий

А за окном снежинки тают,

за окном кого-то

убивают

©Агата Кристи «Странное рождество»

Максим Щёлоков. 31 декабря, 22-50

Забавно.

Прошел целый год, триста с лишним дней, тысячи коротких и длинных часов, нестройная цепь значимых и случайных событий в его жизни, а здесь так ничего и не изменилось.

Молодой парень в наглухо застегнутой теплой куртке медленно двигался вперед, мешая грязный снег подошвами грубых ботинок. Поверхностным взглядом скользил по обе стороны длинной заснеженной улицы, по переливающимся всеми цветами радуги витринам давно закрывшихся магазинов, по редким прохожим, зябко кутающимся в свои зимние одежды в поисках спасения от мороза. Сам он почти не чувствовал холода.

С каждым шагом воспоминания с новой силой кружили голову.

Ни на что не надеясь, он цеплялся глазами за каждую закутанную фигурку, движущуюся ему навстречу по вычищенному, но уже снова занесенному снегом тротуару. У него не было ни малейшего шанса увидеть среди одиночных прохожих знакомое миловидное лицо, и все же он пытался заглянуть в узкие зазоры между очередным пушистым шарфом и натянутой на голову шапкой каждого встреченного им человека. Заглядывал – и не находил там до боли знакомых черт. Досадуя на собственную непреодолимую сентиментальность, не позволяющую ему просто взять и вычеркнуть из памяти добрый десяток лет своей опасной жизни под крылом лучшего друга, воспользоваться случайно выпавшим шансом и наконец-то начать все с чистого листа, почувствовать себя самым обычным человеком, он шел по хорошо знакомой улице некогда родного города, вспоминая канун прошлого Нового года.

Тогда он лежал в больнице с тяжелым огнестрелом, и хотя ближе к праздникам чувствовал себя уже довольно сносно, упрямые доктора ни за что не соглашались отпустить своего пациента домой, к наряженной матерью елке и стратегическим запасам так и не выпитого крепкого алкоголя, мотивируя свой отказ заботой о его, Максовом, здоровье. Вот парадокс – ему на свое здоровье было плевать, а их оно с какой-то стати очень заботило. Пришлось блюсти навязанный докторами режим и коротать новогоднюю ночь на безликой больничной койке, внимая традиционным речам президента с экрана своего планшета. Впрочем, помирать почетным трезвенником в момент, когда вся страна заливается под завязку разномастным алкоголем, Макс вовсе не собирался, и припасенная бутылка JackDaniels удачно развеяла печаль его вынужденного одиночества, слегка притупив нарастающую грусть по былым временам, когда чертов праздник Новый год они отмечали втроем – он, Глеб и Рита.

Теперь их нет. Никого нет. Новая жизнь ударила прямо в висок, и все у него, Макса, отныне пошло наперекосяк.

Это было похоже на сложную операцию без наркоза. Еще совсем недавно их было трое, а теперь он остался один. Макс не знал, как обстоят дела у Хаоса, но сам он вовсе не радовался возможности стать таким, как все прочие окружающие его люди. Как ни странно, но раньше было проще. Хакера не волновала перманентная опасность, грозящая обрушиться на голову в случае короткой ошибки с его стороны. Он попросту не допускал ошибок, не мог позволить себе такой роскоши. Подчас он наравне с Глебом нес ответственность за жизнь каждого из заветной троицы друзей, ни на секунду не забывая о том, что не имеет права подвести ни одного из них. Сама судьба свела их вместе однажды и навсегда, несмотря даже на вынужденную разлуку. У каждого из них в запасе обязательно имелась своя темная история, индивидуальная, по всем пунктам отличная от других, но в итоге сводящаяся к одному и тому же закономерному финалу. У Глеба оставалась мать, пребывающая в твердой уверенности в том, что ее сына давно уже нет среди живых. Рита о своей прежней жизни говорила без особой охоты и за все время их знакомства ни разу не назвала даже конкретного имени, которое могло хоть что-то для нее значить. Одиночка. У Макса имелась большая семья довольно далеко от города, который он вслед за друзьями выбрал своим постоянным местом жительства, но общался он с родственниками очень редко, в основном по большим праздникам, опасаясь лишний раз даже просто набрать выученный наизусть номер.

Хотя он по большей части оставался в тени, удачно скрываясь за бесконечно сложными кодами и постоянно обновляемыми защитными программами, преодолеть виртуальную стену которых было под силу очень ограниченному числу умников.

Те времена навечно канули в Лету.

Новая жизнь. Новые люди вокруг. И он тоже теперь – новый…

2

Макс не ожидал никакого подвоха, но давняя привычка со всех сторон оценивать ситуацию позволила ему распознать едва похрустывающие на снегу шаги за спиной. И даже тогда он не насторожился. Негромкий окрик:

- Эй, парень! – воспринялся им, как посторонний шум, не имеющий к нему никакого отношения. Макс не замедлил шаг, не обернулся; он продолжал двигаться наобум, не слишком представляя, куда хочет попасть по окончании своего маршрута. Внезапно перед его глазами вырос тупик из холодных каменных стен; дальше идти было некуда. Словно очнувшись, он развернулся и сразу увидел в полутора метрах от себя двоих подвыпивших отморозков, явно настроенных на сомнительные приключения с первой попавшейся жертвой.

- Чего так спешишь, торопыга? – поинтересовался один из них, недобро приподняв уголки обветренных губ. Второй ухмыльнулся, не сводя с Макса взгляда из-под натянутой до бровей шапки, и присоединился к приятелю:

- Еле тебя догнали, парень. Соточки не найдется? Позарез надо.

Они переглянулись, обменявшись не только взглядами, но и нехорошими ухмылками, а Макс неожиданно для себя засмеялся, уловив во всей этой дрянной ситуации забавное стечение обстоятельств.

- Парни, я больше не играю в такие игры, - развел он руками, не прекращая улыбаться своим мыслям.

Нет, в самом деле, еще год назад с ним бы не случилось ничего похожего, надо же…

- А мы тебя разве спрашивали?

В голове Макса мелькнула непрошеная мысль о том, что, может, именно этого он подсознательно искал, отправляясь в канун Нового года в дрянной город, забравший у него все по-настоящему важное? После всего пережитого взять и сдохнуть в заплеванной подворотне от рук каких-то залетных маргиналов, которым не хватает денег на желанную бутылку: не в этом ли кроется заветный смысл последнего года его, Макса, жизни?

Почти двенадцать месяцев, сделавшие его другим человеком, наконец-то подходят к концу. Что же с ним стало? Скучная работа в небольшой частной фирме с плотным графиком пять на два, обеденным перерывом в сорок с лишним минут и официально капающей на карточку зарплатой, уменьшающейся за счет налога. Хорошенькая скромная девушка, дочь старой маминой подруги, невероятная умница с красным дипломом и такой же, как у него, скучной работенкой в городской библиотеке. Стандартные встречи по вечерам, планы на совместное проживание, не заходящие дальше обсуждения сьемки квартиры, ведь купить собственное жилье он не может – все бабки подчистую ушли на спасение Глеба. Едва только встал вопрос, как Щёлоков, не задумываясь ни на миг, выложил баснословную сумму за жизнь лучшего друга.

Словом, все теперь у него, Макса, как у нормальных людей.

Когда-то он даже мечтать о таком не мог, обычная жизнь среднестатистического гражданина казалась ему непозволительной роскошью. Теперь же, когда он на собственной шкуре вкусил запретный плод этого сомнительного «счастья», увидел простой человеческий мир не чужими, а своими глазами, его нынешняя жизнь стала до невыносимого однообразной. Из нее исчезли былые темные краски, улетучилось постоянное напряжение в ожидании неминуемой опасности, все стало однотонным, до отвратительного простым и понятным, что оказалось намного страшнее, чем мог ожидать хакер Щёлоков. Он чувствовал пугающую растерянность, не знал, как подступиться к такой жизни. Он не привык быть таким, как все. И страдал от этого.

- Ты че борзеешь, паренек? – презрительно сплюнул один из отморозков, делая шаг к Щёлокову, который на «паренька» тянул только внешним видом, скрадывающим ему добрых несколько лет. – Тебе вопрос задали, а ты быкуешь.

- Нехорошо, - поддержал его приятель, тоже шагнув вперед.

Макс прозрел расклад. Под гребаный праздник Новый год судьба решила сыграть с ним еще одну гадостную шуточку. Нет, эти его не убьют, кишка тонка, но попинают неслабо; желание размяться слишком отчетливо сквозит в их предвкушающих взглядах. Один против двоих маргиналов – давненько ему не выпадало такой мерзкой подлянки.

Понимая всю тщетность этого, он, тем не менее, попытался сгладить острые углы, сказав двум придуркам чистую правду:

- У меня нет сотки, парни.

- Врешь, - недоверчиво хмыкнул первый. – У такого рисованного фраера должны быть бабки. Что, если мы вместе их поищем?

- С какой стати? – машинально вскинулся Макс.

- Восстановить справедливость, - гоготнул второй, засовывая руки в карманы.

- По-твоему, справедливость состоит в том, чтобы отходить меня в грязном переулке? – усмехнулся Щёлоков. Прислушиваясь к собственным ощущениям глубоко внутри, он ловил себя на мысли, что ему совершенно плевать на исход этой заварушки. Плевать. Пусть уже хоть кто-нибудь начистит ему физиономию. Пусть хоть что-нибудь произойдет. Пусть.

- Ты глянь, какой разговорчивый, гнида, - вновь сплюнул отморозок, буравя Макса взглядом, не сулящим ничего хорошего.

Щёлоков доподлинно знал, к чему следует готовиться. Но когда один из маргиналов решил перейти от слов к делу и с неожиданной силой двинул ему по морде, то сплоховал, пошатнувшись, машинально рубанув в пустоту, где еще секунду назад находилась ухмыляющаяся физиономия нападавшего. Тотчас вскинувшись, Макс дернул головой, и, не обращая внимания на легкое жжение, отбил новый удар, после чего резким и точным движением отправил отморозка месить носом свежевыпавший снег. Вскрикнув от боли, тот разразился длинной бранной тирадой и временно прекратил нападение, но Макс, памятуя о его оставшемся позади приятеле, развернулся было ко второму, и в этот момент почувствовал, как ноги стремительно теряют связь с землей, а голову разрывает сильнейшая боль. Он упал коленями в мокрый снег, всего лишь в паре шагов от корчащегося врага. Еще один удар сзади отправил его в горизонтальное положение. Попытка сгрести свое тело в кучу и подняться привела к следующему удару и новой порции оглушительной боли, противиться которой Макс больше не мог. Во рту появился знакомый до тошноты металлический привкус. Совсем рядом кто-то говорил о чем-то, но слова перекрывались нарастающим гулом в ушах хакера, сливаясь в один сплошной звук. Сплевывая кровь с разбитых губ, он еще понял, что потрепанный ботинок одного из отморозков с неистовостью вонзился ему под ребра, после чего все ощущения померкли в океане нахлынувшей боли. Съежившись в позе эмбриона, уже даже не пытаясь скрыться от частых ударов, наносимых сразу с двух сторон, Максим Щёлоков чувствовал только ее. Каждой клеточкой обмякшего тела.