Замок на третьей горе. Книга 3. Последняя принцесса Белых Песков

3. Четвёртое испытание

Два года назад

Сквозь приоткрытое окно в кабинет проникали солнечные лучи, но вместе с ними и утренняя прохлада. Саймак снял с крючка кочергу и пошевелил дрова в камине, чтобы сильнее разгорелись.

Да… в постели было гораздо теплее. А в ратуше ждали корреспонденция, мэр с его жалобами, торговцы из Преанга, которым необходимо специальное разрешение, генерал Ландер со сводкой последних новостей – и, наконец, неожиданный гость.

– С наилучшими пожеланиями от короля Смуабега.

Гость пододвинул на середину стола тяжёлую деревянную коробку и чуть склонил голову. Блики пламени отразились в его загорелой лысине.

– Благодарю. – Саймак приподнял крышку и вдохнул пряный аромат курительных палочек. – Ваш король знает, чем меня порадовать. Скажи, дорогой гость, а подарок не утратит свои дивные свойства в ближайший год или… несколько? Мне хотелось бы раскурить его с другом.

– В каком-нибудь сухом и тёмном месте он дождётся.

Прежде Саймак не встречал рассказчиков, кроме Джека и Сэма Маршалла, – обоим звание даровали в его семье. Этот же, принявший медальон несколько десятилетий назад от самого короля Смуабега, прибыл из далёкого Цера. Он был довольно стар, но выглядел крепким и выносливым. Сеточка глубоких морщин вокруг его глаз выдавала не почтенный возраст, а скорее живость эмоций.

– Ты совсем немного разминулся с моим братом – он как раз отправился с визитом в Цер, – заметил Саймак, подливая гостю чай. – Буду счастлив принимать тебя в нашем замке: обещаю лучшую комнату, живописный вид и благодарных слушателей. Моя невестка сейчас как раз не в лучшем, кхм… настроении – она бы обрадовалась обществу рассказчика.

– Заманчивое предложение, но я не могу долго оставаться на одном месте. – Гость улыбнулся, отчего зашевелились его густые усы и борода – забавный контраст с блестящей лысиной.

Так он и выглядел. Ветра разных частей света отполировали его кожу и оставили потёртости на куртке. Одно плечо было чуть выше другого – напоминание о набитом дорожном мешке.

– Я также ценю новые впечатления, но могут ли они… – Саймак запнулся, – компенсировать одиночество?

Он спрашивал вовсе не от сентиментальности, а из любопытства.

– Я не один, со мной путешествует очаровательная спутница. – Видимо, изгиб бровей Саймака показался рассказчику двусмысленным, и он поспешил пояснить: – Моя приёмная дочь. С детства со мной путешествует. Я всё жду, что она найдёт себе дом, останется где-нибудь со своей новой семьёй, но нет, не бросает старика.

– Где же она сейчас?

– Вспоминает музыку города. – Он усмехнулся себе в бороду. – Сидит на перилах вашего призрачного моста и играет на лютне.

Что-то неуловимо знакомое шевельнулось в памяти Саймака, но тут же ускользнуло.

– Уже сегодня вечером мы отправимся дальше, на юг, – добавил гость.

– Юг? – Саймак заинтересовался. – Фланд, Свободная земля… а может быть, Норклиф?

– Гораздо южнее.

В ответ на хитрое подмигивание Саймак присвистнул.

– Неизведанные Южные провинции! Эх, не будь я связан обязательствами, отправился бы с вами в путешествие. Надеюсь, вы сохраните много интересных историй и, возвращаясь, подольше погостите в Элмуре. Путь неблизкий, но я терпелив.

– Обещаю.

В дверь постучали. Саймак ожидал, что им с гостем принесли завтрак, но вместо слуги в кабинет вошёл гонец.

– Что случилось?

– Там… – гонец замялся, – королева.

– Королева Искария?

Гонец выглядел взлохмаченным, поэтому Саймак предположил, что прибыл он с самого замка на горе.

– Нет, королева Грэйс. Желает вашего присутствия… Безотлагательно.

Саймак заволновался было, но в интонации посланника расслышал скорее недовольство, чем тревогу. Он отослал гонца и извинился перед рассказчиком из Цера, пообещав скоро вернуться. Снаружи, на первой ступеньке крутой лестницы, Саймак позволил себе одну минуту в тишине, после чего накинул плащ и вышел из ратуши.

Лёгким галопом он преодолел путь до окраины города, вошёл в старый замок и, игнорируя слуг с их пожеланиями доброго утра, отправился прямиком в спальню королевы. Бабушка такое поведение не одобрит, но пока ей донесут и пока она составит нравоучительное письмо о рамках приличия, Саймак придумает себе важные дела в другой части страны.

Распахнув дверь, он подумал было, что попал куда-то не туда. Отступил, оглядел коридор, посчитал этажи и с некоторым сожалением убедился, что выбрал правильную спальню.

Даже зимний лес не был таким белым. С обречённым вздохом Саймак ступил на усыпанный перьями пол. Перья были повсюду. Они кружили, подражая снегопаду, и устилали все поверхности: кровать, стол со стульями, подоконник, резную раму зеркала и круглые ручки шкафа. От легчайших колебаний воздуха пух клубился и закручивался в новые вихри. Он ложился и на волосы Грэйс, так что Саймак не сразу её заметил.

Бледная, в белоснежной ночной сорочке, королева сидела на полу посреди спальни и сливалась с обстановкой.

– Доброе утро, Грэйс. – Саймак чихнул и стряхнул с плеча несколько пёрышек. Садиться он не стал: не хватало ещё потом ходить по замку с налипшим на задницу пухом.

– Мне приснился страшный сон, – сразу оправдалась Грэйс.

– И ты решила, что в этом виновата подушка?

Не только наволочка пострадала. Обрывки покрывала валялись в разных углах комнаты. В матрасе – то тут, то там – появились разрывы, а из них выглядывали шарики перьев, похожие на цыплят.

– Когда я проснулась, всё уже так и было. – Грэйс поправила складки рубашки на коленях. – Квин тебе не писал?

Она смотрела снизу вверх. Неудобно, должно быть. Саймак потёр собственную шею, потом всё же отряхнул стул и присел. А мог бы сейчас наслаждаться разговором с интересным собеседником.

– Тарквин ещё в море.

Взгляд на него – на свои колени – в окно и снова на него, исподлобья. Подол рубашки был разглажен её ладонями до состояния паруса при попутном ветре – ни одной складочки не осталось. На миг Саймак закрыл глаза и представил себя на стрельбище в Брокет Форте. Он мысленно натянул тетиву и отправил стрелу в самый центр мишени.

– Я могу договориться, и тебе из Норклифа доставят дракона. – Сощурившись, Саймак посмотрел на невестку. – Полетишь, догонишь корабль…

Грэйс как-то подозрительно встрепенулась, и он понял, что сейчас не время для таких шуток. Смахнув пух со второго стула, Саймак приглашающе похлопал по сиденью.

Он был младшим братом в семье и не имел опыта няньки. Когда Самира была ребёнком, она берегла капризы для мамы, дяди, слуг и не боялась даже разозлить королеву Искарию. Саймаку же оставались прогулки верхом, игры в прятки по замку и прочие детские шалости.

Теперь он навёрстывал, совершенствовал воспитательные навыки. Только возиться с женой брата было совсем не весело. За что такое наказание? Свиток с прегрешениями услужливо развернулся перед мысленным взором, и Саймак – опять же мысленно – поджёг его.

– Давай-ка мы лучше позавтракаем! Что бы ты хотела? – Он изобразил подходящую по случаю улыбку: дружелюбную, понимающую, ненавязчивую – ямочки уже видно, а зубы ещё нет. В отличие от брата Саймак знал много разных улыбок.

– А что есть? – заинтересовалась Грэйс. Приняв его руку, она пересела с пола на второй стул. – Знаешь, что бы я сейчас выпила?

– Что?

– Горячий шоколад.

Шоколад… Саймак сразу вспомнил: диковинная сладость из Южных Земель, которая популярна в мире, откуда пришла Грэйс. Время от времени Джек вспоминал шоколад и скучал по нему.

– Я могу послать сейчас за шоколадом, – ответил он, – тогда мы сможем позавтракать им примерно в конце лета.

– Вишнёвый пирог?

– Только из лепестков.

– Двойной гамбургер?

– Прошу прощения?

Несколько минут они молчали. Саймак почти решил, что идея с драконом была не такой уж плохой.

– Может быть, остался гороховый суп после вчерашнего обеда? – наконец придумала Грэйс. – А на десерт ещё был сливочный пудинг.

– Вчера ты назвала пудинг медузой и попросила убрать его в другой конец стола.

– А сегодня я бы рискнула его попробовать… Сначала пудинг, а потом суп.

Саймак бесшумно вдохнул и на выдохе произвёл мысленно ещё один меткий выстрел в центр мишени.

– Я распоряжусь. – Он улыбнулся немного шире. – Постарайся до моего возвращения не уничтожить мебель.

Джек догнал безрассудную спасительницу жениха у самого входа в пещеру. Его настроение менялось несколько раз: он злился, возмущался, пытался понять, восхищался и боролся с желанием поколотить. Вместе с настроением менялась и приветственная фраза. Когда же он присел рядом с Фред за невысоким холмом – пунктом наблюдения, – все мысли и чувства сконцентрировались в мизинце левой ноги, где за время пути натёрлась мозоль. Поэтому Джек просто спросил:

– Ну что там?

– Вроде тихо.

Наверное, птица спала после ночной охоты. Как и новые знакомые Джека, которых он оставил на месте их привала. Фред тоже полагалось отдыхать и смиренно дожидаться, пока отряд из шести мужчин сопроводит её в логово хищника. Всё-таки поругать её?

– Зайдём проверим? – спросил Джек.

Девушка удивлённо посмотрела на него. По правилам она должна была кивнуть и пропустить его вперёд, но Фред, похоже, плохо понимала интонации. Перепутав вопрос с руководством к действию, она вскочила и зашагала ко входу в пещеру.

Джек закатил глаза.

За ночь он произвёл некоторые вычисления: от габаритов огненной птицы отнял эффект неожиданности, разделил результат на шок и вынес за скобки разочарование. Так воспоминание о чудовище скукожилось до размеров стандартного норклифского дракона.

Только вот отверстие в известняковой породе почему-то было огромным. Оно выходило на запад и зияло не освещённой солнцем чернотой. Не желая предстать трусом перед девушкой, которая и так не слишком его жаловала, Джек обогнал Фред, бровями приказал ей держаться за ним и первым вошёл в просторное жилище. Темно – ничто обжигающе-огненное не осветило им путь.

Джек сделал несколько шагов и услышал под ногами неприятный хруст, потом ещё… Он вздрогнул, представив, что ступает по обглоданным человеческим косточкам. Когда к хрусту прибавились чавкающий звук и ощущение липкой жижи под подошвами, Джек расцветил картинку красками – преимущественно кровавых оттенков.

– Смотрите, скорлупа…

Фред не отставала. Она уже сидела на корточках и изучала светло-коричневый кусочек с острыми краями.

Облегчение сменилось приступом паники: уж лучше потоптаться по останкам собратьев, чем раздавить неродившихся птенцов. Джек вспомнил о преимуществах мира, из которого прибыл, и достал из бокового кармана рюкзака фонарик на солнечных батарейках. К счастью, тот включился.

Пол у входа был засыпан скорлупой. Судя по осколкам, до своей гибели яйца были на удивление маленькими, даже меньше страусиных, будто они вовсе не состояли в родстве с хозяйкой пещеры.

Джек покрутился на месте, освещая тусклым лучом пространство вокруг себя. Так странно, в маленьком фонарике сохранилась часть того, другого солнца. Или солнце для всех миров одно? Надо будет у Грианы спросить, она наверняка знает – она ведь всё знает.

Ковальски – в любом, живом или не очень, виде – в пещере не наблюдалось. Шершавые стены с красноватым отливом плавно уходили к своду. Кое-где между известняковыми пластами время нарисовало ажурный узор из выемок. У противоположной от входа стены, в глубокой нише, темнел силуэт.

Джек знал, что волнистые попугайчики отдыхают стоя. Оказалось, что и больших птиц такая поза вполне устраивает. Тяжело, но бесшумно дыша, спрятав голову в перья под крылом, фуок спал. Головой он почти подпирал потолок на высоте десяти футов. Теперь, когда пламя птицы погасло, можно было рассмотреть её серо-чёрное, похожее на пепел оперение. Когти… Джек невольно примерил их длину к своему телу, проткнёт ли насквозь. Несомненно, ещё и с обратной стороны покажется. А в загнутом клюве он вполне мог бы разместиться на ночлег.

– И где же Кларк? – прошептала Фред прямо ему в ухо.

Разве Джек имел хоть какое-то представление? Он посветил птице под ноги, прошёлся лучом по стенам, снова внимательно рассмотрел осколки скорлупы под ногами.

– Мне кажется, его здесь и не было, – ответил он таким же шёпотом.

– Мистер Сандерс?

– В этом мире меня так не называют.

– А это нормально, что я ничему не удивляюсь?

– Совершенно.

Фонарик потух. Пещера погрузилась в темноту, но только на мгновение – под потолком вспыхнули два новых источника света. Раскосые, огненно-оранжевые и лишённые зрачков, они медленно приближались.

– Вот теперь бежим, – сказал Джек уже не шёпотом.

Он схватил Фред за локоть, и они попятились к выходу. Бежать спиной вперёд неудобно, но поворачиваться было страшно. Вот арка отверстия над головой, свежий воздух. Уже снаружи, но ещё в густой тени холма.

А фуок не торопился, он лениво надвигался на непрошеных гостей, сопровождая каждый шаг хрустом яичной скорлупы и скрежетом когтей по полу. Остановившись на входе, птица раскрыла клюв, и в её глотке показался пылающий сгусток. Так вот где хранился огонь, который ночью охватывал её крылья!

Беглецы ускорились, но несинхронно. Джек увяз в песке, Фред споткнулась о его ногу, и они вместе полетели на землю. Будто в замедленной съёмке Джек наблюдал, как пламя заполняет клюв – а он ещё собирался там спать, – разрастается и вырывается наружу. Лицо и шею обдало жаром, слизистые разом высохли, кожа на губах потрескалась. Зажмурившись, Джек крепко прижал Фред к себе и накинул плащ на них обоих.

Огонь со свистом настиг и поглотил их. Джеку казалось, что кости его плавятся, что мощный поток сейчас вырвет волосы из скальпа и яркой вспышкой обратит их в горстку пепла. Фред что-то истошно кричала, но не от боли, кажется, а от злости.

Каждую секунду Джек спрашивал себя, жив ли он ещё. Отвечал утвердительно, не верил и снова спрашивал. Пламенный вихрь вокруг них развеялся, оставив горячее облако. Джек почувствовал, как несколько рук схватили его за плечи и потащили. Воздуха не хватало, словно он не горел, а тонул в огне.

Вечность спустя он лежал на песке. Над головой чей-то голос объяснял, что фуок боится солнечного света и дальше не выйдет. Кто-то другой деликатно ругал чужестранцев: из-за них к птице теперь не подступиться и не выполнить задание верховного судьи. Джек сел. В носу, кажется, не осталось волос. Хоть бы брови были на месте! Рядом Фред мелкими глотками пила воду из кожаной фляги. Сквозь жгучую пелену в глазах выглядела она невредимой.

Вместе со слухом, зрением и способностью дышать к Джеку постепенно возвращалось восприятие собственного тела. Своё состояние он оценил как удовлетворительное, вот только левая рука, которой он держал плащ, странно ныла.

В свою бытность врачом Джек видел и лечил ожоги разной степени. Он готов был увидеть язвы, пузыри и обуглившиеся сухожилия. Подступил тошнотворный комок. Рукав рубашки отсутствовал. На коже – от ногтей до локтя – проступили тёмно-бордовые полосы. Будто кожу сняли аккуратно, а потом прижгли рану, та потемнела и зарубцевалась. Кисть Джек ощущал невнятно, как если бы он надолго уснул, положив голову на руку. Попробовал согнуть пальцы, и от них побежали колючие невидимые искорки.

– Как вы вообще остались целы, безрассудные чужестранцы?

Джек поднял голову, но обращались не к нему. Мужчины, проявившие ночью столько уважения и чуткости к Фред, продолжали баловать девушку вниманием. Предлагали ей ещё воду, обмахивали полукруглым веером из шёлка и перьев, осматривали на почтительном расстоянии, не касаясь и пальцем.

– Мы укрылись плащом мист… Джека, – ответила Фред. Ну, хоть про имя запомнила.

Теперь все обернулись к нему.

– А что особенного в твоём плаще? – поинтересовался Гленд.

У плаща была кайма из золотых нитей, в краску для которых добавили пыльцу волшебных светлячков.

– Не знаю, – ответил Джек, потуже затянув тесьму на шее.

Он совсем чуть-чуть соврал. Когда заказывал себе эффектный наряд, то собирался хвастливо прохаживаться в нём по Элмуру, а не защищаться от огня птицы пустыни.

– Странно, почему фуок вздумал атаковать? Вы ведь не хотели ему навредить? – спросил Тимес.

– Мы – нет, – буркнул Джек, – до нас кто-то справился. Там все яйца раздавлены.

Новость вызвала удивлённые возгласы.

– Яйца? – переспросил Тимес. – Те, из которых птенцы должны вылупиться?

– Очевидно, что не пашот. – Фред не упускала возможности поязвить.

Тимес смутился.

– Но там не может быть… фуок уже много столетий не приносил потомства, потому что, из-за того… – он никак не мог подобрать слов.

– По той простой причине, – пришёл на помощь Иларт, – что фуоку не с кем спариваться.

Тимес покраснел и поспешил отойти в сторону.

У Джека снова потемнело в глазах. Онемение постепенно проходило, а боль нарастала. Ничего подобного он ещё в жизни не испытывал, словно засунул руку в расплавленный металл, но почему-то мог это терпеть. На несколько минут разговоры вокруг превратились в один сплошной гул.

– Только странники могли совершить преступление подобной изощрённой жестокости!

– Какая такая жестокость! Разорить несуществующее гнездо? Тебе лишь бы назначить и покарать виновных, Ферим фаар-Нис.

– Конечно, ведь такова задача будущего верховного судьи. А ты после свадьбы как хочешь дни во дворце проводить, Гленд? Праздные пиры устраивать да белый шёлк для новых нарядов выбирать?

Джек тряхнул тяжёлой головой и посмотрел на спорящих Гленда и того, кого он назвал Феримом, – мужчину с заплетёнными в косу волосами. Не рановато ли они начали к новой роли примеряться?

– А Кларка мы так и не нашли, – снова вклинилась Фред, теперь с претензией.

– Значит, ваш друг у них, у странников, – с мрачным торжеством заявил Ферим. – И боюсь, чиала, его ждёт судьба куда более страшная, чем встреча с фуоком.

– И как найти этих ваших странников? – Джек стёр выступивший на лбу пот. Солнце поднялось выше, и жар его лучей соперничал с дыханием фуока.

Гленд рассмеялся.

– Знали бы мы, где их искать, беды и несчастья оставили бы нашу страну, – пожаловался Ферим.

Перед его мысленным взором на страницах дневника начали появляться строчки из вопросов. Рядом на развороте – план действий. Задания перемешивались и то и дело заново сортировались по степени важности, лёгкости, удалённости от цели. Найти Ковальски, спасти Ковальски. Помешать свадьбе Самиры с каким-то судьёй и никого при этом не избить. Полечить руку. Отыскать холодное место и спрятать туда подарок для короля Корфа, пока всё содержимое рюкзака не окрасилось в шоколадный цвет. Попасть в Элмур, обнять Тони. Увидеть Грэйс. Убедиться, что у них с Тарквином всё хорошо. Или нет. Понять, что он чувствует по этому поводу…

– Смотрите! – вдруг воскликнул кто-то.

Джек вздрогнул и поднялся на ноги.

Тимес – уж очень он хотел угодить Фред – обыскал высохшие кусты полыни вокруг пещеры и вернулся с новостями. У Джека перехватило дыхание: в руках был бежевый пиджак Кларка.

– Ты только это нашёл? – Опередив Фред, он выхватил находку и осмотрел. Вещь сохранилась целой, без видимых повреждений или, того хуже, пятен крови. Было похоже, что обладатель пиджака не лишился его насильственным способом, а сам снял и выбросил, чтобы охладиться. Только вот на спине появился новый рисунок, не предусмотренный дизайнером. Угольком кто-то вывел очертания высокой башни: сверху она раскололась надвое, а снизу её объяли языки пламени.

– Я же говорил, что это странники, – сказал Ферим, с некой брезгливостью рассматривая рисунок.

– И что это за знак? – возмутилась Фред. – У вас тут местные мстители завелись типа Зорро, да? Грабят богатых, отдают бедным? Зачем им Кларк? Он никак не успел помешать ни тем, ни другим. Да и вообще…

Джек предупредительно взял девушку за локоть, пока звон её голоса не оглушил присутствующих.

– Вы даже приблизительно не знаете, где нам теперь искать нашего друга и его похитителей? – спросил он. Пункт плана со спасением Кларка теперь надолго, похоже, закрепился на первой позиции.

– Этот сброд повсюду… прячется, нарушает закон, – ответил Иларт. – Во имя мира и порядка поиск ведётся ежечасно. Теперь у стражи Тартесса появится стимул работать добросовестнее.

– Лентяи, а такое жалованье получают! – вставил Гленд ехидно.

– Вам нужно поговорить с верховным судьёй. Рассказать, кто вы и откуда прибыли, попросить о помощи. Может, он подключит дворцовые силы.

У Джека голова пошла кругом, и он просто кивнул.

– Друзья, вы не забыли, зачем мы здесь? – обратился Ферим к своим спутникам. – Для чего мы отправились в долгий путь и провели ночь среди песков? Чужеземцы попали в беду, мы не можем их бросить, но как же наше четвёртое испытание?

– Я бы не рискнул сейчас соваться к фуоку и снова его злить, – протянул Тимес. – Считайте меня трусом, но наша принцесса не стоит той горстки пепла, что от меня останется.

Мужчина в красном, усмехнувшись, предложил:

– Можно послать северянина. Наверное, в жилах его течёт холодная кровь и в пламени он не горит.

В интонации Джек расслышал желание проверить гипотезу, но сам он его не разделял.

– А что вам нужно от огненной птицы? – спросила Фред. Носок её левой ноги был направлен в сторону пещеры. Совпадение, но Джеку оно не понравилось. Невесту Кларка Ковальски он знал меньше суток, но уже успел оценить степень её безумия.

– Всего лишь перо, чиала, – со смущённой улыбкой ответил Тимес.

– Перо птицы? – переспросила Фред. – И всё? Вот такое, что ли?

Она засунула руку за пазуху, оттянув вырез свитера – мужчины деликатно отвернулись, – и достала оттуда нечто продолговатое. Перо было больше фута в длину, серое, только на кончике оранжевый отлив – блёклое напоминание о ночном пожаре. Стержень выглядел прочнее металлического прута.

Тимес с благоговейным ужасом смотрел то на девушку, то на приз в её руках, за которым охотились крепкие вооружённые мужчины.

– Как ты его раздобыла? – спросил он.

Фред хмыкнула.

– На полу там валялось. Я подумала: о, круто. Ну и прихватила.

Повисло очередное громкое молчание. Охотники за пером уставились на девушку, которая его… нашла, добыла, присвоила — каждый выбирал собственный глагол. Кто-то смотрел с восхищением или недоверием, на лицах других Джек прочитал едва подавляемое желание схватить трофей и бежать.

– Так, перо у нас есть, – высказался Гленд.

Тимес зашипел на него:

– Пера у нас нет! Прекрасная девушка чуть не погибла там, в пещере, и сбросьте меня в бездонную пропасть, если я задумаю извлечь из этого выгоду!

«Надо же, – подумал Джек, – ругательства в северных и южных землях одинаковые».

Тони любил повторять про бездонную пропасть, даже когда вернулся в мир, где таких чудес света не было, – этим он частенько сбивал с толку окружающих. Джек улыбнулся, но тёплое чувство вспыхнуло в груди и быстро развеялось, оставив после себя пустоту.

– Прекрасная девушка, я полагаю, не собирается брать в жёны принцессу, так что и перо фуока ей без надобности, – заметил Ферим.

Иларт ненавязчиво приблизился к обладательнице желанного трофея на пару шагов.

– Будет справедливо, если чиала сама одарит кого-то из нас своей милостью и выберет победителя испытания.

Он почтительно поклонился. Фред нахмурилась: кажется, ей хотелось оставить находку себе на память.

– Замечательная идея, – вступился Джек, пока ситуация не стала слишком щекотливой. – Девушка выберет достойного, но для начала ей нужно узнать вас получше. Мы ведь можем познакомиться по пути к вашему судье?

В городе, подобном Тартессу, Джек ещё не бывал. А бывал он во многих.

Столицу провинции Белых Песков окружали высокие стены. Много где виднелись ворота и арочные проходы, но путники не торопились заходить. Утомлённые ночной вылазкой и обратной дорогой, которая заняла почти весь день, они двигались вдоль стены к главным воротам. Когда Джек спросил о задержке, Ферим, который ехал рядом с ним, бросил пренебрежительно:

– Там сброд.

– М-м… – ответил Джек ёмко.

С вялым любопытством Джек осматривался. Он кивнул стражам ворот, отметил блеск их изогнутых мечей и остроту копий. Иларт – оказалось, его отец входил в совет города – долго объяснялся с ними. Вежливость не позволяла ему показывать пальцем, но Джек догадался, что разговор ведётся о нём.

Южный Тартесс встретил его чистотой и навязчивым благополучием: гладкими стенами, куполообразными крышами и расписными колоннами, мозаичной россыпью и ароматами пряностей. Главная улица походила на ствол поваленного дерева, от которого расходилось множество ветвей. Некоторые были прямыми и широкими, другие – изогнутыми, ступенчатыми, заставленными горшками с разноцветными олеандрами. В просветах между домами виднелись тенистые дворики; в лучах заходящего солнца сверкнула голубоватая гладь пруда, соцветия лотоса уже сомкнули свои лепестки.

Так много незнакомого, непонятного. Прошлое путешествие казалось Джеку визитом в библиотеку: он получал новые знания постепенно, переходя от стеллажа к стеллажу, листая книги с очевидными обложками и названиями. Сейчас Джек рылся в куче вырванных страниц: внимание ловило обрывки фраз, а он пока не отыскал ни начало, ни конец, ни своё место в новой истории.

Накануне вечером Джек прощался с одиночеством. Поторопился – хотя… у него ведь была Фред.

– Почему они все пялятся на нас? – прошипела девушка Джеку в ухо. Почувствовала, наверное, его мысли.

– Думаю, считают нас северными варварами, которые ничего не знают о правилах приличия.

На счастье Джека, у новых знакомых нашлась лишняя лошадь. На его несчастье, лошадь была всего одна и седло пришлось делить с девушкой. Фред сидела позади него; решив, что ещё недостаточно выделяется своим внешним видом и поведением, она крепче прижалась к спине Джека и положила подбородок на его плечо.

Зрителей провокации было немного: местные жители, вероятно, не любили бродить по улицам в преддверии заката. Однако те загулявшиеся, которые ещё не успели разойтись, – пялились, да. Мужчины и женщины в светлых одеждах, ярких шарфах и тюрбанах, обвешанные украшениями. Они замедляли шаг, задерживались у ворот своих богатых домов, чтобы посмотреть на северян.

– Надеюсь, мне теперь не придётся на тебе жениться, – пробормотал Джек.

Фред не ответила, а слева от них Тимес тихо, но внятно обозначил преимущество некоторых невест перед принцессами.

Принцессы… Как рассказчик Джек не мог не отметить, что истории часто начинаются именно с них. Для собственного спокойствия – в любой части мира – следует держаться подальше от королевских наследниц. Отправишься с такой в путешествие – и вдруг вы уже друзья с общими проблемами. А потом оставишь принцессу без присмотра на год с небольшим, и вот она уже выходит замуж невесть за кого.

– Что такое? – спросила Фред.

– А что?

– Вы застонали.

Джек тяжело вздохнул.

– Привыкай, – заявил он, – скоро я начну ныть и жаловаться на жизнь.

– Вы и так только этим и занимаетесь, мистер Сандерс.

Стройной вереницей они проехали под чередой каменных арок. Сверху спускались цветы – оранжевые, похожие на остроклювых птиц, – от их дурманящего аромата у Джека на миг закружилась голова. Он крепче схватил поводья, и по обожжённой руке побежали уже почти привычные колючие искорки.

Последняя арка вывела их в огромный круглый двор, который Джек издали принял за городскую площадь. Копыта застучали звонче: покрытием здесь служила мозаика. Переливчатые кусочки – их было не меньше, чем звёзд на небе, – расходились от центра в сложном рисунке.

Если бы Джек так не устал, он бы похвалил фантазию художника и посочувствовал рабочим. У него бы захватило дух от высоты башни в центре двора, от её белизны и остроты четырёх углов. В рельефном узоре стен не проглядывалось ни одного окошка, только высоко-высоко – под самой крышей, что подпирала собой небо, – виднелись отверстия. Не та ли это башня, которую неизвестные запечатлели на пиджаке Кларка, притом объятую огнём?

Пришлось спешиться. Рядом тут же возникли шустрые слуги и, не дожидаясь приказа, увели лошадей. Джек взвалил на спину рюкзак, который казался ему всё тяжелее, и на всякий случай взял Фред за руку. Девушка повырывалась для вида, топнула, зыркнула недовольно, но смирилась с опекунством. Её пальцы были крепкими и уверенными – вопрос ещё, кто кого держал. С Грэйс тогда иначе ощущалось, с Грэйс…

– Ваш судья здесь живёт? – спросила Фред, осматриваясь. – Он, получается, как король, раз может себе позволить такой замок?

– Верховному судье восьми провинций полагается жить в Белом дворце, – ответил ей Гленд. – Как и его свите, членам совета и, конечно, всем наследным принцессам.

– Принцессам? А принцам что же?

Гленд рассмеялся:

– А принцев у нас уже давно не водилось.

Если бы Джек так отчаянно не желал сейчас находиться в другом замке, он бы по достоинству оценил здешнюю обстановку. Вокруг возвышались гладкие белые стены, кое-где мозаика двора украшала и фундамент, рисунок уходил в вертикаль – набегал, как волна на скалы. Нижний этаж служил дворцу прочной опорой, но каждый следующий становился всё ажурнее. Строителям будто не хватало материала, всё тоньше плели они каменное кружево снизу вверх: больше балконов и открытых галерей, шире и окна, ярче свет. Куполообразные крыши подсвечивались и напоминали шапки взбитых сливок на торте.

Принцессины женихи остановились в центре двора. Солнце опускалось к горизонту, медленно полз по стенам башни край оранжевого покрывала. Задрав голову, Джек увидел, как из одного маленького отверстия под крышей башни вылетел ворон – покружил и залетел в другое.

– Сейчас мы предстанем перед верховным судьёй и будем объяснять ему, почему с позором провалили четвёртое испытание. Нужно хотя бы решить судьбу добытого пера.

Говорил Мильхор фаар-Эми – человек в красном халате и с недобрым взглядом. Джек хорошо его запомнил, ведь именно Мильхор предлагал отправить его обратно в пещеру фуока и испытать огнём северную кровь. Наследный принц провинции Сухих Озёр, расположенной к северу отсюда, Мильхор не старался смягчить надменность или хотя бы поиграть в равенство с окружающими.

– Испытания – всего лишь условность, – устало заметил Ферим. – Каждый из нас должен только доказать, что отважен и намерения имеет серьёзные.

Мильхор усмехнулся:

– Значит ли это, что ты отказываешься от трофея, Ферим фаар-Нис, сын торговца с купленным титулом?

Фамилию соперника он произнёс с неохотой, процедил сквозь зубы, точно вынужден был величать бабочкой мерзкую гусеницу. Ферим отбросил за спину длинную косу и потянулся к рукояти меча за поясом. Но Иларт встал между спорщиками.

– Вы ведь не собираетесь запятнать кровью гостеприимный двор верховного судьи?

– Я не сказал ни слова лжи, – заявил Мильхор. – Наш дорогой друг морщит нос от одного упоминания сброда, хотя его недалёкие предки…

– Кровь? – перебил Ферим. – О нет, я не стану осквернять меч работы кудесника Альсуфа – меч, который стоит дороже бесполезного титула! Мне достанет сил, чтобы выбить спесь из принца кулаками.

Джек с интересом наблюдал за женихами. Вчера они почтительно желали друг другу ярких сновидений, но искры их соперничества сверкали ярче и взлетали выше, чем искры от костра. Все они были разными, да и цель каждый преследовал свою, пусть и называлась она одинаково – свадьба с принцессой.

– Только четвёртое испытание, – лениво произнёс Иларт, – а каждый из нас в мечтах уже побывал в спальне…

Он осёкся. Все разом вспомнили, что среди славных мужей находится девушка.

Тимес подошёл к Фред и поклонился.

– Прости нас, чиала, за грубость, – смущённо улыбнулся он. – Измотала нас дорога, вот и спорим по пустякам.

– Один спор ты можешь разрешить прямо сейчас, окажи милость, – сказал Иларт. Он смотрел на Фред с вымученным любопытством и тоже чуть склонил голову.

Все как по команде уставились на Фред. А Фред – на Джека.

– Отдай кому-нибудь перо, – подсказал он.

– Кому? – спросила Фред ненужным шёпотом.

– Кому хочешь.

Джек тоже зачем-то шептал. В пикантную ситуацию они попали: перекладывать ответственность на девушку не хотелось, но и влиять на её решение Джек не мог.

Сам он выбрал бы дружелюбного Гленда, с которым первым познакомился. Молодой импульсивный Тимес в присутствии чужестранки, кажется, всё больше терял интерес к местной принцессе.

– Смелее, девушка, не такой уж сложный у тебя выбор, – подбодрил Мильхор с плохо скрываемым ехидством. Наследный принц Сухих Озёр готов был указать пальцем на любого, лишь бы трофей не достался его сопернику Фериму. А ведь права была вчера Фред, отметив напряжение между ними.

Она кивнула и достала из-за пазухи перо огненной птицы.

– Я уже давно выбрала, если честно. – Пожав плечами, Фред протянула перо Джеку.

– Нет, – процедил он, для пущей убедительности спрятав руки за спину.

Фред прижала добычу к его груди и поставила в споре безжалостную точку:

– Да.