Послевкусие наших ошибок (СИ)

Глава 12

На следующий день собираюсь на деловую встречу с Соболевским. Нужно подписать договор.

Тщательно подбираю одежду, чтобы выглядеть соответствующе в его офисе.

Приезжаю чуть раньше нужного. Дожидаюсь назначенного времени в приёмной.

И как только меня приглашают в кабинет к Никите Андреевичу, прохожу, волнуясь, как перед экзаменом.

— Добрый день. Ваша красота, Анастасия, радует глаз. Громову удивительно повезло. — Улыбается Соболевский. — Хотя, пожалуй, ваш муж из тех, кто сам урвал зубами своё счастье, а не терпеливо ждал его в сторонке.

Принимаю из рук моего будущего начальства договор. И пряча за его страницами свои покрасневшие щёки, углубляюсь в чтение.

На второй странице понимаю, что я ничего не понимаю в этом официально-деловом стиле. Термины, клише… Чёрт ногу сломит…

Но в этот момент в кабинет врывается зрелый слегка полноватый мужчина с кожаным кейсом в руках.

Устраивается рядом со мной на соседнем стуле со словами:

— Простите. Я немного опоздал.

И забирает договор у меня из рук. Одевает очки и принимается читать.

Я в шоке. Соболевского вся эта ситуация только забавляет.

А потом наш неожиданный «гость» как-то между ходом добавляет:

— Я юрист Дмитрия Максимовича. Он меня прислал подстраховать свою жену на подписании важного договора.

И продолжил дальше читать, абсолютно не обращая внимания на мою отлетевшую к полу челюсть и кривую усмешку Никиты Андреевича.

Послушно сижу немножко прибитая неожиданным поступком мужа. Он всегда незримо меня поддерживал. Но в нашей с ним нынешней ситуации ничего такого я от него не ждала.

Вот так не предупредив и тщательно продумав детали, оказать помощь мне или любому другому близкому человеку, вполне в духе Димыча.

И я таю…

Ненавижу в душе и всё равно плавлюсь от его заботы…

Так умеет только он… обозначить своё присутствие, даже будучи за десятки километров от меня.

Это было его изюминкой с самого начала, когда мы только познакомились на Дне рождения общего друга, и он поставил перед собой цель — меня завоевать.

Это выражалось по-разному. То курьер неожиданно приносил мне кофе, пока я тряслась перед кабинетом, где сдавали зачёт или экзамен мои одногруппники, ожидая своей очереди. То служебный водитель Димыча поджидал меня у кафе, где мы что-то отмечали с группой. Или студенты из параллельной группы приносили мне книги, которые я тщетно пыталась отыскать в книжных магазинах с запиской от Димки. А когда я заболевала и уходила на больничный, то он меня всегда баловал цветами и любимыми эклера.

Мне казалось, Димка был повсюду. Невидимой тенью присутствовал рядом каждую минуту моей жизни вдали от него.

Меня, студентку пятого курса, это трогало до глубины души. Невозможно было остаться равнодушной. Он казался мне всесильным суперменом. Моим личным марвеловским героем.

И эта сказка не закончилась для меня даже после нашего скоропостижного брака, сразу после получения диплома. Когда я весь день не выходила на связь и не отвечала на звонки, проревев целый день, после двух положительных тестов на беременность, он просто приехал за мной к моим родителям. Представился моим парнем. А когда увидел эти злополучные две полоски, накинул на меня куртку, и как есть в пижаме, повёз в ЗАГС подавать заявление.

И сейчас его поступок отбросил меня в воспоминания, когда Димка ещё был мой. Со всеми потрохами. Со всеми его недостатками. Но только мой. И ничей больше.

Да, он не идеален. Но такой родной. Подходящий мне по взгляду на жизнь, на семью. Словно у нас одно ДНК на двоих.

В груди жжёт…

Глаза начинает щипать…

Сейчас, когда между нами целый каньон горечи и отчаяния, я не представляю, как абстрагироваться от его поступков. Таких мужских. Таких настоящих. Таких молчаливых. И в то же время громких. И обезоруживающе правильных.

Мой человек, как же ты мог нас предать? Не понимаю…

Наблюдаю за тем, как юрист моего мужа обговаривает с Соболевским пункт за пунктом. Я не всегда понимаю их птичий язык. Но то, как отстаивает мои интересы юрист Димыча, меня впечатляет.

— А я уж думал Громов решил отпустить жену в большое плавание без поддержки и охраны. — Улыбается после подписания Никита Андреевич.

— Нет. Дмитрий Максимович бережёт и очень ценит жену, как профессионала. — Строго без намёка на шутку отбивает подачу Соболевского юрист. — Не стоит даже пытаться её обмануть или как-то по-другому задеть.

— Не приведи бог, схлестнуться с Громовым, как с врагом. Мне пока дорога моя шкура. Буду пылинки сдувать с его дамы сердца. Так и передайте. А ещё, что жду ответного «алаверды», при выдаче мне кредита. — Не остаётся в долгу хозяин кабинета.

— Я рад, что мы поняли друг друга.

Я чего-то не догоняю? Между мужчинами происходит странный разговор. Но я так далека от бизнеса, что с трудом улавливают подводные течения.

Разве мне что-то грозило? Вроде бы Соболевский нормальный мужик.

И хоть Димка сказал, что проверил условия договора, и они в мою пользу, юрист всё же добавил несколько пунктов по форс-мажорам и неустойкам.

И по ним выходило, что я чуть ли не одолжение делаю, выставляя свои работы на продажу в магазинах Соболевского. Но странно другое, моего начальника это нисколько не злит, а даже смешит.

В чём подвох? Что за мужские игры?

— Пойдёмте, Анастасия Аркадьевна. — Берёт меня под локоть юрист.

Мы выходим из кабинета. Человек подосланный мужем разъясняет мне все основные пункты договора, провожая до машины. Отвечает подробно на уточняющие вопросы. И вкладывает в руки свою визитку, с просьбой по любым непонятным моментам сразу звонить ему. Садится в свою машину и уезжает.

А я стою… на парковке… и чувствую незаметное присутствие Димыча. Вот как он это делает? Магия какая-то…

Возвращаюсь домой с большими планами и идеями.

Вечера наши проходят в относительном спокойствии.

Семья как семья, вот только родители разговаривают между собой по необходимости.

И дети это, конечно же, замечают. Кирюха всё чаще поджимает губы и смотрит на отца с претензией.

Наверное, надо с ними объясниться. Но что сказать?

Сегодня я всё время исподтишка посматриваю на мужа, когда он не видит. Он открылся мне с другой стороны.

Не смотря на обиды и разногласия, он продолжает быть моей поддержкой… моей стеной. А я уже было подумала, что она разрушена до основания.

Ошибалась…

И в моей заледеневшей душе проскальзывает лёгкое едва заметное дуновение тёплого ветерка. Словно пёрышко касается сердца на долю секунды и исчезает…