Посредница

3

Около шести вечера Итан постучал к ней в дверь. Войдя, он бросил одобрительный взгляд на ее синее платье с белым отложным воротничком. Сам он был в белой рубашке с галстуком и темных брюках, на плечи накинул подходящий по цвету легкий пиджак.

— Это официальная встреча? — спросила она, забеспокоившись, не слишком ли просто выглядит ее платье и босоножки на высоких каблуках.

— Я подумал, что тут лучше перестараться. Если все придут в костюмах, я надену пиджак. — Строго и элегантно.

Их хозяин приехал в рубашке с короткими рукавами, надетой навыпуск поверх брюк. Итан познакомил их, и мистер Пранг сообщил:

— Моя жена ожидает нас в ресторане. Ей будет приятно познакомиться с вами, мисс Кассон. Она преподает английский в одном из колледжей Бангкока и будет рада попрактиковаться в языке.

— А вы говорите по-английски очень неплохо, — сделала ему комплимент Эбигейл, когда он усадил их в машину, устроившись сам рядом с шофером. — Это ваша жена научила вас?

— Кое-что я уже знал, — ответил он. — Но она… исправляет мои ошибки. Так что дома я совершенствуюсь.

Мистер Пранг был управляющим довольно крупной фирмы по импорту сельскохозяйственной техники. В ресторане они встретились с его женой, симпатичной круглолицей женщиной, и еще тремя людьми: двое были местными чиновниками, а третий — управляющим фабрикой по переработке фруктов.

Они расположились в отдельном кабинете, и Эбигейл потеряла счет блюдам, которые ставились в центре стола одно за другим. Жена мистера Пранга собственноручно положила особенно лакомый, на ее взгляд, кусочек на тарелку Эбигейл. И Итан понимающе ухмыльнулся, когда она спрятала его под кучкой недоеденного риса, разглядев в нем какое-то жареное насекомое. Ей было трудно преодолеть свои европейские вкусы даже под угрозой показаться невежливой.

Через какое-то время их хозяин поднялся и включил магнитофон с мелодичной тайской музыкой. Вслед за ним из-за стола встала миссис Пранг, взяла в руки микрофон и приятным сопрано стала петь очень красивую народную песню. Мистер Пранг стал ей подпевать звучным баритоном.

В самом конце вечера Итан уговорил Эбигейл спеть вместе с ним английскую народную песенку, которая вызвала у присутствующих бурный восторг.

В половине одиннадцатого шофер отвез их обратно в отель.

— Не знаю, как вы, а я хотел бы растрясти этот ужин, — заявил Итан, выйдя из машины. — Может, прогуляемся?

Эбигейл не возражала. Она не только объелась, но и чувствовала легкое головокружение после сладковатого местного вина, которого немало выпила за столом. Итан неплохо держался, хотя его и заставляли выпивать до дна каждый бокал. Особенно в конце вечера, когда среди мужчин воцарилась атмосфера веселья и дружеского поддразнивания, и они легко преодолевали языковой барьер.

— Надеюсь, вам понравился вечер, — поинтересовался Итан.

— Даже очень. — Находиться с ним среди людей Эбигейл было легче, поскольку притуплялось осознание его близости. — Мне понравилась миссис Пранг. Она чудесно поет…

Итан коротко рассмеялся.

— Мы тоже не ударили в грязь лицом, хоть и выступали экспромтом.

— Вы задавали тон. Сказывается опыт.

— Опыт?

Опять она проговорилась, сболтнула не подумав! Это с ней часто случалось.

— Кто-то говорил, будто вы выступали в поп-группе. Разве не так?

— В моей беспутной, впустую растраченной юности я действительно играл на гитаре и немного пел. Наша группа выступала всего лишь год, а потом распалась. — Он с любопытством поглядел на нее. — Но я не помню, чтобы упоминал кому-нибудь об этом.

— Даже Джоан? — Наверняка эта женщина постаралась вытянуть из него сведения о его прошлом.

— Определенно не Джоан. Кто вам рассказал?

Эбигейл пожала плечами.

— Не могу вспомнить. А вы делали какие-то записи? — уточнила она, словно ничего об этом не знала.

— Только одну. Дядя одного из парней в нашей группе устроил нам запись нескольких песен. Их пару раз исполняли по радио, а потом забыли.

Однако Ванесса купила тогда пластинку, которую крутила все лето. Они с Эбигейл слушали ее без конца. Эбигейл до сих пор помнила наизусть слова одной из песенок.

— Так вы не добились признания? — с невинным видом спросила она.

Итан покачал головой и усмехнулся.

— Наш «Крутой вираж» едва ли можно было назвать знаменитой группой.

Эбигейл рассмеялась.

— С таким названием, ничего удивительного.

— А чем, собственно, плохое название? — обиделся Итан. — Мы считали, что оно нам здорово подходит. А что, разве не так?

— Не знаю, — пожала она плечами. — Я не очень-то разбираюсь во всем этом.

— И к тому же не очень-то доверяете мне. Ведь так?

На мгновение она растерялась: неужели он чувствует ее игру?

— А разве всем мужчинам можно доверять?

Улыбка сползла с его губ, взгляд застыл на лице девушки.

— О нет, не всем, конечно, нет.

Он хочет сказать, что он не такой. И снова чувство горечи охватило ее. Она могла бы кое о чем ему напомнить… Но вместо этого сказала:

— Не пора ли возвращаться? Уже поздно.

Итан проводил Эбигейл до самого ее номера и подождал, пока она отопрет дверь. Их номера находились на одном этаже, о чем он и сообщил, пока она возилась с ключом.

— Спасибо, что согласились сопровождать меня, — сказал он переменно.

— Спасибо, что пригласили. Я была очень рада познакомиться с миссис Пранг и остальными. — Она повернулась к нему. — Доброй ночи.

— Вы заметили, что никогда не называете меня Итаном? — вдруг спросил он.

— Разве? — Возможно, он прав. Она и не осознавала, что избегает произносить вслух его имя. — Доброй ночи, Итан, — сказала она.

Он медленно потянулся к ней, и она могла бы избежать поцелуя, если бы захотела. Но она стояла не двигаясь, завороженная глубиной его янтарных глаз.

Его губы коснулись ее легко, коротко, словно пробуя на вкус, потом прижались крепче, охватив весь рот.

Где-то тихо приоткрылась дверь, и Эбигейл тут же вспомнила, кто он, где они находятся, и резко отстранилась от него.

— Мы не должны…

— Но в правилах для проживающих нет запрета на поцелуи с пожеланиями спокойной ночи.

— Разумеется, запрета нет, однако у меня есть и свои правила…

— В самом деле? — Он испытующе посмотрел на нее, потом снова наклонился вперед, слегка коснувшись поцелуем ее губ, и прошептал:

— Спокойной ночи, Эбигейл.

На следующий день их повезли в город Лопбури, находящийся в ста километрах от Бангкока. Чистая родниковая вода, разлитая в бутылки, продавалась по дороге, и большинство туристов купили ее, чтобы пить во время дневной жары. Эбигейл сидела рядом с Итаном, и соприкосновение их колен и плеч вызывало в теле девушки сладкую истому. Автобус петлял по извилистой дороге, а за окнами проносились изумительной красоты пейзажи.

Они вышли из автобуса среди рваных облаков. Темные скрюченные деревья росли из расщелин серых отвесных скал.

После осмотра потрясающей красоты древнего храма Ват Махатхат, построенного, как им сообщил экскурсовод, еще в XII веке, и обеда в местном ресторане им предоставили полчаса свободного времени, чтобы осмотреть ближайшие окрестности.

Итан предложил:

— Пойдемте к водопаду, Эбигейл.

Узкая тропинка вела к смотровой площадке. Сплошная завеса белой воды падала со скалы в широкую темно-зеленую заводь, окруженную гладкими, покрытыми плющом камнями.

Небольшая группа туристов взбиралась по узкой тропке, осторожно ставя ноги на мокрые и скользкие каменные ступеньки. После того как они прошли, Итан повернулся к Эбигейл.

— Хотите спуститься?

На ней были теннисные туфли, легкие брюки и свободная блуза. Рубчатые подошвы позволяли без опасения шагать по наклонной тропинке. Но когда Итан, взяв за руку, повел ее вниз, она не выдернула руку из его сильных пальцев.

Через минуту Итан обнял ее за плечи и страстно прошептал:

— Я очень хочу поцеловать тебя.

Пульс у нее участился, и Эбигейл с усилием отвела глаза, чтобы он не прочел в них согласия. Всем своим видом изображая равнодушие, она сделала шаг назад, но Итан последовал за ней.

Он поднял голову и посмотрел вверх: их могли увидеть с верхней смотровой площадки. Потом снова взял ее руку и потянул за собой в тень от скалы, в неглубокую расселину, почти скрытую разросшимся кустарником. Прислонив Эбигейл спиной к скале, он заключил ее в объятия.

Она пошла за ним лишь потому, что это была часть ее плана, но тело ее потянулось к нему, а руки так непроизвольно обвили его шею, словно инициатива исходила от нее самой. А когда его губы нашли ее рот, она обнаружила, что ее собственные губы с готовностью раскрылись навстречу, понимая его страсть, отвечая на нее, разделяя ее. Его губы сводили ее с ума. Горячие, жгучие и требовательные, они, казалось, не могли насытиться ею, а пальцы зарылись в ее волосы, запутались в них. Итан отклонил ей голову назад и гладил губами изгиб ее щеки, в то время как другой рукой обнимал за талию, прижимая к себе.

Эбигейл шумно выдохнула, схватив его за плечи, чтобы удержаться на ногах. Но вдруг сверху, на тропинке над ними, с неровных ступенек послышались голоса, и она вздрогнула, опустив руки к его груди, чтобы отпрянуть от него.

Итан неохотно поднял голову. Глаза его блестели, а скулы потемнели, точно от прилива крови, когда он отпустил ее. Она заметила, как он жадно втягивает воздух в легкие, словно не дышал целую минуту. Она испытывала то же самое. Колени ее дрожали, когда она вышла из расселины, притворяясь, будто все время любовалась водопадом.

Итан подошел и встал позади нее, когда небольшая группа японских туристов прошла мимо. Кое-кто улыбнулся и посмотрел на них с явным любопытством.

Руки Итана нашли ее талию и мягко сжали ее.

— Они догадались, что мы делали, — шепнул он. Его пальцы слегка задвигались, и у нее перехватило дыхание. — Надеюсь, мы никого не шокировали.

— За исключением меня, — вырвалось у нее.

Он тихо рассмеялся.

— Ты шокирована? Будто ты никогда не делала ничего подобного!

Это был всего лишь поцелуй, напомнила она себе. И нечего раздувать из мухи слона. Но она была потрясена своей реакцией и теперь очень сомневалась в разумности своих намерений по отношению к Итану Миллеру. Если она не будет контролировать свою легко воспламеняющуюся чувственность, то может жестоко поплатиться за это.

На обратном пути в Бангкок она сидела такая притихшая, что Итан, снова державший ее руку в своей, спросил, когда они проезжали по мосту над мелкой речушкой, катящейся по серым валунам:

— Что с тобой?

— Я просто любуюсь пейзажем. Смотри, как они плавают. — Внизу несколько ребятишек плескалось в речке, на берегу которой стояла маленькая деревушка.

Итан переплел свои пальцы с ее и начал поглаживать большим пальцем тыльную сторону руки. Она не смотрела на него, упорно глядя в окно. Но каждым своим нервом ощущала его нежную, но настойчивую ласку.

А как же Ванесса? — напомнила она себе, стиснув зубы. Не забывай о Ванессе.

Как будто она могла забыть!..

В тот вечер они ужинали в ресторане отеля вместе со всеми. Однако устав от шума, Эбигейл вскоре пожелала всем доброй ночи. Итан поднялся, чтобы проводить ее до лифта. Она не могла не заметить внимательных взглядов, когда они покидали бар.

Подойдя к своей двери, она отперла ее и повернулась, намереваясь попрощаться. Но не успела она открыть рот, как Итан запечатал его своими губами.

И снова, в который уже раз, Эбигейл поцеловала его в ответ, беспомощно отдавшись охватившему ее желанию. Не отрывая своих губ, он ввел ее в комнату и ногой закрыл дверь. Потом прислонился к двери, притянув Эбигейл еще ближе к себе и все так же не размыкая губ.

Звук щелкнувшего запора вернул ее к действительности. Издав протестующий возглас, Эбигейл отпрянула от Итана.

На какое-то мгновение ей показалось, что он не собирается отпускать ее, и дикая паника овладела ею. Она сильнее оттолкнула его и высвободилась, поскольку он разжал руки.

— Извини, — проговорил он, тяжело дыша. — Я думал… Ты не хочешь, чтобы я остался?

На какой-то безумный миг ей хотелось крикнуть: «Да, останься!.. Пожалуйста, останься». Она с трудом взяла себя в руки и прошептала:

— Уходи.

— Да, — помрачнел Итан. — Ты права — я ухожу. Увидимся завтра, Эбигейл.

Что же она затеяла? — спросила себя Эбигейл, опустившись без сил на кровать. Во что она ввязалась, начав эту игру с Итаном Миллером? Этот человек был для нее роковым — и по многим причинам.

К утру она осмыслила наконец, что происходит. Когда она впервые повстречала Итана, то почти не сознавала, что такое секс. Но, созрев, она вспомнила тревожно-сладкие сны своего отрочества, превратив их во взрослые, вполне отчетливые и очень характерные желания.

Только это и было — властная физическая потребность. Никоим образом ее сознание не могло согласиться, что Итан Миллер создан для нее, что он мог бы сделать ее счастливой.

Менее всего именно он подходил для этой роли.